Текст книги "Прегрешения богов"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 30

   Но на осмотре места преступления мы за ручки не держались. Нас, гражданских, допустили к полицейскому расследованию, ну, и надо было вести себя профессионально. Я к тому же еще и женщина, причем не вполне человеческого происхождения, так что приходилось поддерживать честь своего пола и расы.

   Первая жертва лежала у камина, свернувшись калачиком. Камин был электрический, не настоящий. Убийца – или убийцы – уложили труп точно как на картинке, которую нам показала Люси. Картинка уже была запечатана в пластик и снабжена ярлыком. Это была иллюстрация к сказке, которую я читала в детстве – я любила сказки о брауни, из-за Ба.

   В той сказке брауни уснул перед камином, где его и нашли хозяйские дети. Ба прокомментировала, помню: «Да ежели брауни хоть щепотки соли стоит, он на работе ни в жисть не уснет». Дальше в сказке говорилось о том, что брауни привел детей в волшебную страну, и мне понятно было, что все там выдумки, потому что ничего похожего в волшебной стране никогда не бывало.

   – Еще одно детское воспоминание непоправимо испорчено, – тихо сказала я.

   – Что? – переспросила Люси.

   Я качнула головой.

   – Прошу прощения. Бабушка читала мне эту книжку, когда я была ребенком. Я думала, что когда-нибудь стану читать ее своим детям. Пожалуй, теперь не стану.

   Жертвой была женщина, и я с трудом заставила себя взглянуть на то, что сделали с ее лицом. В сказке была брауни – и ее превратили в брауни, отрезав нос и губы.

   Рис подошел ко мне со словами:

   – Не смотри на лицо.

   – Мне не нужны подобные советы, – сказала я резко, хоть и не собиралась огрызаться.

   – Я хотел сказать, смотри не только на лицо.

   Я нахмурилась, но послушалась, и едва мне удалось отвлечься от кошмара лица и посмотреть на обнаженные руки и ноги жертвы, как я поняла, что он имел в виду.

   – Она брауни.

   – Именно, – подтвердил он.

   – Ей нарочно придали с ними сходство, – сказала Люси.

   – Нет, Рис имеет в виду руки и ноги. Они длиннее, чем у людей, и очертания немного другие. Уверена, что она проделала какую-нибудь процедуру эпиляции, чтобы удалить слишком обильную для человека растительность.

   – Но лицо-то у нее человеческое? Кровь всю смыли, но ясно видно, что это раны, а не природное.

   Я кивнула:

   – Я знакома минимум с двумя брауни, которые приобрели нос и губы с помощью пластических хирургов. Но руки и ноги искусственно не утолщают, не меняют их форму.

   – Роберт таскает штангу, – сказал Рис. – Поддерживает мышцы в тонусе, а заодно конечности приобретают нужный вид.

   – Брауни могут поднять впятеро больше собственного веса. В норме им со штангой упражняться не надо.

   – Он это делает ради сходства с человеком.

   – Я тронула Риса за руку:

   – Спасибо. Я ни на что не могла смотреть, кроме лица. Пусть кровь убрали, но раны явно свежие.

   – Так вы утверждаете, что она на самом деле брауни? – переспросила Люси.

   Мы кивнули одновременно.

   – В документах нет ни намека, что она не самая обычная уроженка Лос-Анджелеса.

   – Она не может быть полукровкой? – спросил подошедший к нам Гален.

   – Как Ба? – спросила я.

   – Да.

   Я задумалась, посмотрела на тело, стараясь отвлечься от эмоций.

   – Возможно, но в таком случае все равно одним из родителей должен быть нечеловек, а это отражается в документах. В самых разных документах. Где-то должны быть настоящие записи.

   – Обычная проверка указывает только на человеческое происхождение, и родилась убитая здесь, в городе, – сказала Люси.

   – Копните глубже, посоветовал Рис. – Такое явное генетическое сходство вряд ли вылезет у отдаленного потомка.

   Люси кивнула, выцепила из толпы какого-то детектива, что-то ему сказала, и он поспешно удалился. Всегда приятно на осмотре места преступления получить конкретную задачу: когда занимаешься делом, не так страшно смотреть на все эти ужасы.

   – Камин, кажется, прямо из магазина, – заметил Гален.

   – Да, так и есть, – сказала я.

   – В прошлый раз было так же? – спросил Рис.

   – Что ты имеешь в виду?

   – Принесенные с собой предметы, инсценировка книжной иллюстрации?

   – Да, – сказала я. – Только книжка другая. Совсем другая сказка, но реквизит тоже принесли с собой, чтобы сделать сходство как можно более точным.

   – Вторая жертва не настолько тщательно подобрана, – сказал Гален.

   Мы с Рисом кивнули. Предположительно жертвами были Клара и Марк Бидвелл, проживавшие по этому адресу. Обе жертвы соответствовали их общему описанию, и рост совпадал, но вообще-то пока их не идентифицируют по зубам или отпечаткам пальцев, полной уверенности не будет. Лица их теперь никак не походили на улыбающиеся фотографии на стенах. Мы пока приняли, что это и есть постоянные жильцы квартиры, но это было лишь предположение. Полиция тоже придерживалась такого мнения, что меня несколько успокаивало, но все равно мы нарушали первое правило Джереми: никаких допущений, только точные сведения.

   Джереми Грей оказался легок на помине – едва я о нем подумала, он показался на пороге. Он примерно моего роста пять футов ровно; одет был в отлично сшитый черный костюм, придававший его серой коже глубокий и красивый оттенок, и хоть у людей никогда не бывает серой кожи, почему-то в этом костюме он казался совсем человеком. Он только в этом году перестал одеваться во все серое, и мне нравилась новая цветовая гамма. Вот уже три месяца он встречался с одной женщиной – она работала костюмером на киностудии и к одежде подходила серьезно. Джереми всегда одевался дорого, в дизайнерскую одежду и обувь, но теперь все на нем стало сидеть как будто лучше. Может быть, это заслуга лучшего аксессуара в мире – любви?

   Главной деталью треугольного лица Джереми был здоровенный крючковатый нос. Джереми был трау – по расовой принадлежности. Сородичи его изгнали несколько веков назад за кражу одной-единственной ложки. Среди фейри воровство не считается слишком уж предосудительным, но трау славятся пуританскими взглядами во многих областях. Зато они воруют женщин у людей, то есть пуритане они далеко не во всем.

   Двигался он изящно, как всегда; даже пластиковые бахилы поверх дорогих туфель не портили его элегантный вид. Об элегантности трау легенды не ходят, и мне всегда было интересно, это особенность Джереми или все же общее свойство его народа. Спрашивать я не решалась, не желая напоминать ему о давней потере. У фейри легче спросить о трагически погибшем родственнике, чем об изгнании из волшебной страны.

   – Мужчина в спальне – человек, – сказал Джереми.

   – Мне надо взглянуть еще раз, потому что, если честно, я видела только изуродованное лицо.

   Джереми похлопал меня по руке рукой в перчатке. Нас всех практически закутали в пластик, и все равно накричали бы, если б мы к чему-нибудь прикоснулись. Смотреть было можно, трогать – нельзя. Впрочем, меня и не тянуло что-то трогать.

   – Я тебя провожу, – предложил он, из чего я поняла, что он хочет поговорить со мной без лишних ушей. Гален шагнул за мной, но Рис его удержал. Мы с Джереми вдвоем прошли по неприятно темным коридорам. Квартира была отделана в коричнево-бежевых тонах, вполне обычных для интерьеров, но здесь и мебель была коричневая, и впечатление создавалось мрачное и несколько гнетущее. Но может, мне так казалось из-за убийства.

   – Так в чем дело, Джереми? – спросила я.

   – Там в холле с остальными твоими телохранителями стоит лорд Шолто.

   – Да, у них нет лицензий детективов.

   – В другой раз предупреждай трау, если ожидается присутствие Царя Слуа.

   – Прости, не подумала.

   – Лорд Шолто подтвердил то, что мне по телефону сообщил Утер. Я его поставил на другой стороне улицы, поглядывать за домом.

   – Он что-то видел?

   – Ничего относящегося к делу.

   Джереми махнул рукой, предлагая войти в спальню, где лежал второй труп. Лицо у мужчины было порезано так же, как у женщины, но сейчас, сумев отвлечься от лиц, я поняла, что Рис и Джереми не ошиблись: она была брауни, а он – человек. Руки, ноги и торс у него были вполне пропорциональны. Одет он был в халат, который убийцы прорезали в нескольких местах – для сходства с лохмотьями, которые носил брауни из сказки, – но здесь и близко не было той тщательности, что с первой жертвой.

   Иллюстрацию здесь тоже оставили, и картина совпадала, но реквизит здесь был импровизированный. Тело уложили на спину, как на иллюстрации – она изображала брауни, пьяного от волшебного вина. На самом деле брауни никогда не напиваются – напиться может богарт, а не брауни. А если брауни становится богартом, он превращается в очень опасное существо; это превращение сродни тому, что описано в истории доктора Джекила и мистера Хайда. Пьяный брауни не уляжется мирно спать, как перебравший человек. Но сказки часто таковы: что-то в них очень-очень правильно, а остальное бывает до смешного далеко от истины.

   – Может, книгу они и принесли с собой, но эту иллюстрацию выбрали поздно, так что не смогли подобрать все нужные предметы.

   – Согласен, – сказал Джереми.

   Тон был какой-то странный, я повернулась к нему.

   – Так что такого важного видел Утер, если к делу оно не относится?

   – Кто-то из журналистов пораскинул умишком и высчитал, что небольшого роста женщина под ручку с Джулианом должна быть замаскированной принцессой.

   Я вздохнула:

   – И они меня поджидают снова?

   Он кивнул:

   – Боюсь, что так, Мерри.

   – Черт, – сказала я.

   Он опять кивнул.

   Я вздохнула. Покачала головой.

   – Не могу сейчас об этом думать. От меня ждут помощи здесь.

   Он улыбнулся и похлопал меня по плечу:

   – Вот это мне и надо было знать.

   Я подняла брови:

   – О чем ты?

   – Если бы ты ответила иначе, я бы перестал посылать тебя на настоящие расследования и ограничил твою деятельность светской тусовкой.

   Я уставилась на него во все глаза:

   – То есть посылал бы меня только к знаменитостям и рвущимся в знаменитости, которым приспичило заманить к себе в дом принцессу фейри?

   – Это удивительно хорошо оплачивается, Мерри. Они выдумывают несуществующее дело, я посылаю тебя или твоих красавцев мужчин, и пресса слетается к ним, как воробьи на угощение. Все довольны, а мы зарабатываем кучу денег на пустом месте.

   Я немного подумала.

   – Так ты говоришь, избыток внимания со стороны прессы приносит нам деньги, которых иначе не было бы?

   Он кивнул и улыбнулся, блеснув белыми ровными зубами – единственной «подправленной» чертой своей внешности.

   – У тебя вот что есть общее, Мерри, с любой знаменитостью: если пресса перестала превращать твою жизнь в кошмар – значит, плохи твои дела.

   – В прошлую субботу репортеры в погоне за мной выдавили витрину.

   Он пожал плечами:

   – И это показали в новостях по всему миру. Хотя ты, небось, весь уик-энд телевизор не включала?

   Я улыбнулась:

   – Ты же знаешь, я не смотрю передачи со своим участием. Да и заняться нам есть чем, кроме телевизора.

   – Будь у меня столько девушек, сколько у тебя парней, я бы тоже телевизор не смотрел.

   – Ты бы не выдержал, – улыбнулась я.

   – Ты что, сомневаешься в моей выносливости? – шутливо спросил он.

   – Я женщина, а ты мужчина; У нас бывают множественные оргазмы, а вам не дано.

   Он невольно расхохотался. Кто-то из копов изумился вслух:

   – Господи, они еще и смеются, на это глядя. Они и правда бесчувственные, как о них говорят!

   Ответила ему Люси от дверей:

   – По-моему, твоя патрульная машина только что поинтересовалась, где ты бродишь.

   – Они смеются над трупом!

   – Нет, не над трупом. Они смеются потому, что навидались такого, от чего ты с криком помчался бы к мамочке.

   – Хуже, чем это? – Он показал на тело.

   Мы с Джереми одновременно кивнули и сказали:

   – Да.

   – Но как вы можете смеяться?

   – Пойди проветрись, – сказала Люси. – Шагай.

   Тон ее не допускал возражений. Коп вроде бы хотел поспорить, но подумал и не стал. Он ушел, Люси повернулась к нам:

   – Извините, ребята.

   – Все нормально, – сказала я.

   – Нет, не нормально, – не согласилась она. – Да, тебя нашли репортеры. По крайней мере думают, что нашли.

   – Джереми мне уже сказал.

   – Надо будет тебя аккуратно вывезти, пока на тебя не слетится больше стервятников, чем на убийство.

   – Мне жаль, что так получается, Люси.

   – Да я знаю, что удовольствия это тебе не доставляет.

   – Ну, мой босс только что мне сообщил, что я куда больше зарабатываю на выдуманных преступлениях в светской тусовке, чем на реальных делах.

   Люси глянула на Джереми, приподняв бровь:

   – Правда?

   – Чистая и совершенная, – сказал он.

   – Ладно. Все равно тебе нужно будет показаться там, на улице, чтоб эти бульдоги из прессы на нас не повисли.

   Я кивнула.

   – Вы ничего еще не накопали о женщине, о брауни? – спросила я.

   – Оказалось, она притворялась человеком, а на самом деле чистокровная брауни. Ты была права насчет хирурга – ему нужно было точно знать ее происхождение, прежде чем браться за реконструкцию лица. Почему это так важно, кстати?

   – Фейри регенерируют не так, как люди, а куда быстрее. Если бы хирург не знал, что она брауни, он мог бы не успевать за скоростью роста ее кожи.

   – А еще, – добавил Джереми, – существуют материалы – металлы и синтетические лекарства, – которые смертельно опасны для фейри, особенно для малых фейри.

   – И анестетики на нас не все действуют, – сказала я.

   – Ну вот, для этого вы мне здесь и нужны. Никто из нас не подумал бы о хирурге и не знал бы этих подробностей о брауни. Нам нужен в штате сотрудник-фейри на такой вот случай.

   – Я слышал, что вы сейчас активно вербуете фейри на службу в полиции, – сказал Джереми.

   – Да, для таких расследований, да и просто для связи с населением. Вы же знаете, фейри нам не доверяют. Мы для большинства – те самые люди, что выгнали их из Европы.

   – Ну, не совсем те самые, – возразил он.

   – Да, но ты понимаешь, что я имею в виду.

   – Увы, да.

   – А кто-нибудь уже изъявил желание? – спросила я.

   – Пока не слышала.

   – А есть требования к внешности? Насколько кандидаты должны походить на людей? – спросила я.

   – Насколько я знаю, расу не лимитировали. Просто нужны фейри в составе полиции. Мы думаем, многое будет легче. Ну вот, например, есть у нас на примете нечто вроде подпольного клуба педофилов, где используют фейри, похожих на детей.

   – Это не педофилия, – возразил Джереми. – Фейри соглашаются по доброй воле, а возраст у них обычно перевалил за сотню лет, куда уж легальнее.

   – Не в том случае, если это за деньги, Джереми. Проституция есть проституция.

   – Ты же знаешь, что у фейри этого понятия нет.

   – Знаю. Вы относитесь к попыткам регулировать секс как к попыткам ограничить вашу свободу распоряжаться собственным телом. Но это не так. Вообще-то, пусть я на публику этого не скажу, но если похожие на детишек фейри могут удовлетворить этих извращенцев – я только рада. Меньше настоящих детей пострадает. Но нам надо иметь выходы на таких фейри – они могут знать, к примеру, не вовлечены ли в проституцию настоящие дети.

   – Мы наших детей оберегаем, – сказал Джереми.

   – Но из ваших стариков не все посчитают ребенком подростка лет шестнадцати.

   – Да, разница культур, – согласился Джереми.

   – Если вы дадите индульгенцию взрослым фейри, которые обслуживают педофилов, они вам помогут найти тех, которые преследуют детей, – сказала я.

   Люси кивнула:

   – Я знаю, что они выглядят детьми, свеженьким мясцом, легкой добычей, и от людей их часто не отличить, и обращаются с ними соответственно – но стоит им защититься с помощью магии, как они тут же оказываются нарушителями федерального закона.

   – И первый арест за проституцию вдруг оборачивается обвинением в магическом воздействии, а это срок куда больший, – договорила я.

   – А что с тем фейри, который убил в тюрьме заключенного, пытавшегося его изнасиловать? Он теперь под судом за убийство? – спросил Джереми.

   – Он расколол тому типу голову будто куриное яйцо, – напомнила Люси.

   – Ваш закон обращается с нами как с чудовищами, если у нас случайно не окажется дипломатического иммунитета или знаменитой принцессы.

   – Ты несправедлив, – сказала я.

   – Я несправедлив? В Америке еще ни один сидхе в тюрьме не сидел. А я из малого народца, Мерри. Поверь мне на слово, люди всегда относились к вам не так, как ко всем остальным.

   Мне хотелось возразить, но аргументов не было.

   – Вы не спрашивали у хирурга, не оперировал ли он других фейри? – спросила я у Люси.

   – Нет, но можем спросить.

   – Погибшие феи-крошки выглядели вполне типично, но лучше бы проверить, не пытались ли они сделать что-нибудь, чтобы приблизиться к человеческому облику.

   – Но смысл? Все равно они ростом с куклу Барби, кто их примет за человека?

   – Некоторые феи-крошки могут менять рост – до трех-пяти футов. Не самая обычная способность, но встречается. И тогда уже и крылья можно подвязать – разные крылья по-разному.

   – Серьезно? – спросила Люси.

   Я глянула на Джереми.

   – Была такая звезда немого кино – фея-крошка, которая прятала крылья, – сообщил он. – И еще я официантку одну знал когда-то.

   – И что, никто из клиентов ничего не заподозрил?

   – Она пользовалась гламором.

   – Не знала, что феи-крошки так хорошо им владеют.

   – О, из них многие владеют гламором лучше сидхе, – сказала я.

   – Ну дела! – поразилась Люси.

   – У нас есть древнее присловье: феи-крошки идут первыми, а мы за ними. Из него вроде бы следует, что феи-крошки появились раньше всех нас. Не сидхе или древние боги измельчали и стали ими, а скорее наоборот – из них появились мы.

   – И это правда? – спросила она.

   – Насколько мне известно, никто не знает.

   – Это наш вариант вопроса о курице и яйце, – усмехнулся Джереми. – Кто появился раньше, феи-крошки или сидхе.

   – Сидхе говорят, что мы, но, если честно, свидетелей я не знаю.

   – Несколько фей, убитых там на холме, работали по найму, – сказала Люси. – Но я думала, они работали в своем обычном облике. Мне в голову не приходило, что они могли притворяться людьми.

   – А кем они работали? – спросила я.

   – Одна – портье в гостинице, у другого – свое дело по уходу за газонами, еще были ассистент флориста и гигиенист-стоматолог. – Она нахмурилась. – Насчет последнего я и сама удивилась.

   – Я бы проверил повнимательней его и девушку из гостиницы, – сказал Джереми.

   – А остальные чем занимались? – спросила я.

   – Один работал у того, кто за газонами ухаживал, и двое были безработные. Насколько я поняла, они были профессиональными цветочными феями, как бы ни понимать это слово.

   – Понимать так, что они ухаживают за своим конкретным видом растений, чаще цветов, и работа ради денег им не нужна, – ответил Джереми.

   – Имеется в виду, что у них достаточно магии, чтобы не приходилось зарабатывать на жизнь, – пояснила я.

   – А это типично для фей-крошек или скорее нет?

   – Бывает по-разному, – сказала я.

   В кармане у Люси зазвонил телефон. Она несколько раз сказала в трубку: «Да, сэр», закончила разговор и вздохнула.

   – Тебе лучше выйти наружу, Мерри. Не скрываясь под маской. Это мой непосредственный начальник, он хочет, чтобы ты показалась репортерам, и они разошлись. Их там столько, что ребята боятся выносить тела чтобы в толпе не застрять.

   – Мне жаль, Люси, что из-за меня так вышло.

   – Нет-нет, ты мне дала как раз ту информацию, которую мы бы просто так не добыли. А, да. Он предлагает тебе на всякий случай прихватить с собой своих мужчин.

   – Он же имеет в виду сидхе, а не меня? – спросил Джереми.

   Люси улыбнулась:

   – Поймем мы его именно так. Пусть хоть кто-то из вас останется, пока мы здесь не закончим.

   – Ты же знаешь, детективное агентство Грея…

   – И Харта, – добавил Джулиан.

   – И Харта, – улыбнулся ему Джереми, – всегда радо помочь.

   – Я отправил Джордана домой. У него эмпатия развита немного сильней, чем у меня, и он ловит остаточные эмоции.

   – О'кей, – сказала Люси.

   – Если вы поторопитесь, еще застанете его в холле! – сообщил Джулиан.

   Вглядевшись в его улыбающееся лицо, я спросила:

   – Его подвезти не нужно?

   – Он сам не попросит, но если вы предложите, Мерри, он согласится.

   – Хорошо, тогда я уезжаю и прихватываю Джордана. Я его высажу у конторы, пусть печатает отчет. А с тобой мы, возможно, увидимся за ужином.

   Он кивнул:

   – Надеюсь, не увидимся.

   – Я тоже на это надеюсь, – сказала я и пошла в другую комнату за Рисом и Галеном, которых пропустили в квартиру как лицензированных частных детективов, а потом отправилась за Шаред и Катбодуа в холл, потому что их полиция дальше не пустила, как и Шолто, тоже не имевшего лицензии детектива. Я надеялась застать там и Джордана. Джулиан не стал бы о нем говорить, если бы он был в нормальном состоянии. Я не чувствую эмоций, остающихся на месте убийства, и не устаю этому радоваться каждый раз, когда вижу, как они действуют на эмпатов.