Текст книги "Прегрешения богов"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 46

   Когда Рис завернул на небольшую гравийную площадку, до назначенного времени оставалось двадцать минут. Что полагается делать, если приезжаешь раньше времени на рандеву с похитителями? Уехать? Ждать на месте? Спрашивать мисс Мэннерс ^[3]не стоит – вряд ли у нее про это где-нибудь написано.

   Первым вышел Рис, следом Баринтус – он открыл мне дверцу и подал руку. Я накинула короткий жакет поверх летней блузки и юбки, чтобы не видно было 9-миллиметровой «Леди Смит» на пояснице. Рис и Баринтус оба надели легкие плащи, прикрывая пистолеты, ножи и мечи, а у Риса имелся еще и топорик за плечами. Кое-что из этого арсенала относилось к священным магическим артефактам. Свой артефакт я оставила дома – потому что доставшийся мне меч мог только убивать, и убивать очень неприятным способом, а мы делали вид, что пришли сюда не за тем. Если полицию все-таки вызовут, нам надо хотя бы изобразить, что мы приехали спасать Джулиана, а не убивать Стива и его маленькую подружку. Я не сомневалась, что от обеих этих работ никуда не деться, но если соседи вызовут копов, надо иметь отмазку.

   Мы пошли к дому, словно в гости идем. Как-то странно было нажимать кнопку звонка и ждать ответа. Дойл позвонил нам по дороге – они не рискнули пробиваться через щиты, Джулиана могли убить раньше, чем они до него доберутся. Поэтому мы пойдем в дом, и на пороге Баринтус выбросит столько магии, что сорвет все их щиты. Если время рассчитаем правильно, то троица диверсантов тогда же проникнет в дом. Уверена, что Дойл рассчитает правильно.

   Рис позвонил в дверь. Меня поставили между Рисом и Баринтусом с наказом не высовываться, пока Рис не разрешит, так что мне видно было только, что дверь открылась.

   Только по спокойному замечанию Риса я поняла, что…

   – Ствол пистолета – не лучшее приветствие.

   – Где принцесса?

   – Помаши дяде ручкой, Мерри.

   Я помахала рукой из-за его широкого плеча.

   – Проходите. Не вздумайте применить магию, или ваш приятель будет мертв, не успеете моргнуть. С ним Паслена.

   Про Паслену мне очень не понравилось, но я вслед за Рисом шагнула на порог. Щиты полыхнули настолько мощным выбросом магии, что у меня на миг перехватило дыхание. Я такого даже в стране фейри не встречала.

   Баринтус вошел последним и сделал то, что собирался. Он раскинул магию будто взмахом широкого плаща – чтобы наверняка задеть все звоночки. Но здешняя сигнализация не звенела, сигнал был магический.

   Рис переставил меня за спину, закрывая собой.

   – У тебя щиты слишком чувствительные для Баринтуса. Спокойней, он Мананнан Мак-Ллир. Сейчас сюда войдет чертова прорва магии.

   Если бы Баринтус не так впечатлял своей физической мощью, нас бы, наверное, заподозрили, но глядя на семифутового бога с волосами всех оттенков океанских вод и овальными зрачками в синих глазах, как у глубоководного чудовища, невозможно было не понять, что перед тобой живое воплощение магии.

   Паслена вихрем вынеслась с балкона, похожего на громадную гостиную на свежем воздухе. Я таких огромных даже не помню, чтобы видела. Фею-крошку я разглядела поверх плеча Риса, пока они с Баринтусом уговаривали Стива Паттерсона убрать пистолет.

   У Паслены в руках был окровавленный нож почти с нее размером, и с первого взгляда мне стало ясно, что она теперь опять Белена. Нам предстояла встреча с ее злой сущностью.

   – Она заходит сзади, Рис, – сказала я тихо.

   – Меня пистолет волнует, – ответил он, улыбаясь и не прекращая попыток успокоить Паттерсона.

   Я шагнула навстречу Паслене, громко крикнув:

   – Я пришла уложить тебя в одну постель со Стивом!

   Мне ничего другого не пришло на ум, что пробилось бы сквозь написанную у нее на лице жажду крови.

   Она и правда остановилась в воздухе, бешено треща крыльями. С неправдоподобно длинного ножа густо капала кровь. Наверняка у ножа Деревянная или керамическая рукоять, иначе она его держать бы не смогла.

   – Они пришли нам помочь, Белена. Они помогут тебе вырасти, и мы сможем сделать все, о чем мечтали.

   Она моргнула, словно слышала его, но не понимала. Я испугалась, не опоздали ли мы. Вдруг ее болезнь настолько ею завладела, что жажда крови для нее стала важнее, чем любовь?

   – Паслена! – сказал он. – Солнышко, ты меня слышишь?

   Не только меня беспокоил этот вопрос.

   Паслена! – позвала я. – Ты хочешь любить Стива по-настоящему?

   Маленькое личико сморщилось в усилии сосредоточиться; наконец она кивнула.

   – Вот и хорошо, – сказала я. – Я пришла помочь тебе стать для Стива настоящей парой. – Ее лицо то ли опустело, то ли наоборот, наполнилось.

   Ярость стихла, зато в глазах проявился разум. Нож выпал из рук, зазвенев о пол и забрызгав все кровью – даже мне на юбку попало. Я только усилием води не вздрогнула – не из-за крови, а от мысли о том, что это кровь Джулиана.

   Паслена посмотрела себе на руки, на выпавший нож и завыла. Только этим словом и можно описать ее крик. Хуже я мало что в жизни слышала – в нем слились отчаяние и страдание с полной безнадежностью. Если существует христианский ад, то так в нем, должно быть, вопят грешники.

   – Стив, Стив, что я наделала? Что ты дал мне сделать? Я же просила не давать мне его резать!

   – Паслена, это ты?

   – Пока я, – сказала она и устало поглядела на меня. – Ты ведь не сможешь сделать меня высокой, правда?

   – Может быть, и смогу, если на это будет милость Богини.

   – Не будет для меня милостей, – ответила она. – Богиня больше не говорит со мной.

   Она опустилась на пол и подняла ко мне голову. Она была совершенно голая, но кровь так густо ее покрывала, что я только сейчас это заметила. Что она сделала с Джулианом? Где сейчас Дойл и другие двое? Спасут ли они его?

   Паслена протянула мне руку, и я опустилась на колени.

   Рис сказал:

   – Мерри, зря это ты.

   – Опусти пистолет, – сказал Баринтус Стиву.

   Мужчины продолжили ритуальные пляски с пистолетами, но для меня мир сузился до маленькой залитой кровью фигурки на покрытом ковром полу. Я подала ей руку и она уцепилась ручонками за палец. Она попыталась призвать гламор и затуманить мне разум, как делала это с людьми, но ей не хватало силы. Как будто внешность она унаследовала от отца-феи, но магию – от брауни-матери. До чего несправедливо.

   – Ты не в силах нас спасти, – вздохнула она.

   – Паслена, она сделает тебя высокой, мы сможем быть вместе!

   – Я знаю, что я очень больна, – сказала она спокойно.

   – Да, – ответила я. – Любой суд легко признает тебя невменяемой.

   Она улыбнулась, пожимая мне палец, но улыбнулась невесело.

   – Я знаю, о чем сейчас думает та, другая часть моего разума. Она хочет делать страшное. И я не могу понять, что я уже натворила, и о чем только думала. – Она снова пожала мне палец. – Эта другая во мне хочет, чтобы ты сделала ее большой, но как только ты это сделаешь, она хочет вырезать младенцев у тебя из живота и сплясать на твоей крови. Я не могу ей помешать, ты понимаешь?

   Я таращилась на нее, силясь сглотнуть под грохочущий в висках пульс.

   – Думаю, понимаю.

   – Хорошо. Стив не понимает. Не хочет верить.

   – Чему верить? – спросила я.

   – Что уже поздно.

   Она улыбнулась все той же усталой, печальной улыбкой, и вдруг, в одно мгновение улыбка полностью переменилась. Она укусила меня за палец, я рефлекторно дернула рукой, отшвырнув ее в воздух.

   С красным от моей крови ртом она метнулась купавшему на пол ножу, и все вокруг пришло в движение.

   Стив что-то закричал и разрядил пистолет. В закрытом помещении выстрел громыхнул так, что я почти оглохла. А Паслена схватила нож и понеслась прямо ко мне с застывшей на лице дьявольской ухмылкой.

   Пистолет я даже вытаскивать не стала – нет смысла стрелять в такую маленькую летящую мишень. Я призвала свои руки власти: левую – крови и правую – плоти. Она ударила меня ножом, и я подставила ей левую руку, а правой дотянулась до ее ног. В тот же миг сверху свистнул нож и воткнулся ей прямо в спину, пригвоздив к полу прямо у моих колен.

   Я повернулась к Баринтусу и Рису – Баринтус лежал окровавленный, Рис стоял пистолетом в руке, Стив Паттерсон навзничь лежал на полу.

   Дойл прыгнул с балкона в комнату, по-кошачьи приземлившись на четвереньки. Это он бросил нож. Он шагнул ко мне, снимая рубашку, чтобы перевязать мне руку. Рука еще не болела – порезы явно окажутся глубокими.

   Паслена была уже мертва, когда моя магия стала выворачивать ее наизнанку. Под конец она превратилась в неузнаваемый комок плоти вокруг пробившего ее клинка. Полная рука плоти может «расплавить» тело в однородную массу, и самое страшное, что бессмертное существо от этого не умрёт. Врага она остановит, но добивать придется клинком. Я была рада, что фея умерла раньше.

   – Я жива. Посмотри, что с Баринтусом, – попросила я.

   Дойл колебался секунду, потом послушался. Рис проверял пульс у Паттерсона. Предварительно он ногой отшвырнул пистолет подальше от руки человека, но потом выпрямился, посмотрел на меня и покачал головой. Паттерсон был мертв.

   Я уже слышала сирены. Соседи вызвали полицию, услышав выстрелы. В кои-то веки кто-то в Лос-Анджелесе удосужился вызвать копов.

   Дойл помог Баринтусу сесть. Морской бог мигнул и сказал:

   – Я и забыл, как это больно, когда в тебя стреляют.

   – Рана не смертельная, – сообщил Дойл.

   – Все равно больно.

   – Не ты ли недавно меня уверял, что море нельзя ранить? – спросила я.

   Он улыбнулся:

   – А иначе ты бы взяла меня с собой?

   Мне пришлось задуматься:

   – Не знаю.

   Он кивнул.

   – Мне пора было сделать что-нибудь нужное, – сказал он.

   С балкона влетела Катбодуа – плащ из перьев еще больше стал напоминать крылья. Она опустилась на колени возле меня.

   – Ты сильно ранена?

   – Еще не поняла, – сказала я. – Что Джулиан?..

   – Жив и выздоровеет, но серьезно пострадал. С ним сейчас Усна.

   Она прижала к ранам импровизированный бинт. Дойл то же самое делал с раной на боку у Баринтуса, а Рис убрал пистолет и выставил вперед удостоверение частного детектива, когда в дверь вломились полицейские.

   Нас не перестреляли и даже не арестовали. Помогло, что у нас было так много раненых, а еще, что я – принцесса Мередит Ник-Эссус. Хоть раз в жизни известность принесла пользу.

Глава 47

   На руку пришлось накладывать швы. Шовный материал взяли рассасывающийся, потому что иначе живые ткани наросли бы над стежками раньше, чем их успели бы удалить. Так мне объяснили. Я не была уверена, что у меня настолько высокая скорость регенерации, но все равно приятно, что здешний врач достаточно знает о физиологии фейри, чтобы об этом подумать.

   Люси я в таком бешенстве еще не видела.

   – Тебя могли убить!

   – Он работал на полицию, Люси. Я боялась, что он может узнать, если мы позовем вас на помощь.

   – Из наших никто бы не стал разговаривать с убийцей-маньяком.

   – Я не могла рисковать жизнью Джулиана, особенно после того, как его похитили по моей вине.

   – Почему это по твоей вине?

   – Я решила сыграть наживку. Себя и наших фей-крошек, как и других наших фейри, мы защитой обеспечили, но о Джулиане и вообще о людях не подумали.

   – А почему они его похитили? – спросила она.

   – Он заходил к нам в гости утолить жажду тепла.

   – Это эвфемизм для секса?

   – Нет, это ровно то, что я сказала. Он приходил за ободрением и утешением и ушел домой, унося свою добродетель в целости. В тот раз он впервые остался переночевать и, видимо, утром, когда он уходил, его и приметили. И решили, конечно, что он тоже мой любовник.

   – Будто тебе их и без того не хватает.

   Я кивнула:

   – С избытком, я бы сказала.

   – А они не знали, что Джулиан гей?

   – Дойл говорит, что если ты сам гетеросексуален, то тебе это и в голову не придет.

   Она понимающе кивнула.

   – Лейтенант Питерсон рвет и мечет, требует арестовать хоть кого-нибудь.

   – А по какому обвинению? Эксперты пусть все обследуют, но это самозащита. Она на меня напала, и если бы Дойл не успел метнуть нож, все обернулось бы куда хуже. – Я приподняла перебинтованную руку.

   – Баринтуса я тоже видела. Врачи говорят, он будет жить, но человек на его месте погиб бы.

   – Бывшего бога убить не так просто.

   Люси потрепала меня по плечу:

   – Ты же знаешь, Мерри, мы в своей работе не новички. Мы бы могли вас прикрыть.

   – Начальники твоего босса не одобрили даже мое появление в качестве эксперта на осмотре места преступления – ведь я могла пострадать из-за слишком ретивых репортеров. И ты думаешь, меня пустили бы сюда освобождать Джулиана?

   Она огляделась по сторонам, нагнулась ко мне и сказала тихо:

   – Я не повторю этого публично, но ты права. Тебе никогда бы этого не разрешили.

   – Я не могла допустить, чтобы мой друг погиб из-за нашей непредусмотрительности. Кстати, как Джулиан себя чувствует?

   – Он еще в операционной. Выкарабкается, похоже, но изранен он сильно. Тебе не стоит смотреть на картинку, которую на этот раз выбрала мелкая шизофреничка. Это картинка из анатомического атласа. – Люси вздрогнула. – Она еще не успела далеко зайти, но если бы вы не поспешили, это был бы просто кошмар. Причем они не собирались предварительно его убивать.

   – Она не обманывала себя, будто убивает ради получения каких-то выгод – силы или магии. Она сознавала, что ей нравится убивать и мучить.

   – Откуда ты это знаешь?

   – Она мне сказала перед смертью.

   – Что, произнесла монолог злодея, как в кино?

   – Что-то в этом роде.

   – Паттерсон был одним из авторов волшебной палочки Джильды. Она знает, кто еще покупал у него артефакты и готова помочь нам в их розыске, если мы окажем ей снисхождение.

   – А в тюрьму она попадет?

   – Мерри, серийный маньяк-убийца оказался служащим полиции. Наша репутация в общине фейри сильно подмочена и без того, чтобы мы посадили в тюрьму фею – крестную мать Лос-Анджелеса.

   – А как местные фейри отнеслись к тому, что Джильда на них стучала, сообщая о магических предметах?

   – Она уверяет, что это ради их собственного блага. Эти артефакты несут опасность для общины, а что ее собственная палочка – «зло», – Люси изобразила в воздухе кавычки, – она и подумать не могла. Послушать Джильду, так она в одиночку вела крестовый поход против маньяка-убийцы.

   – Не сомневаюсь, что Джильда сумеет оправдаться в глазах публики, – сказала я.

   – Джереми со своей бандой ждут тебя в приемном покое. Адам, партнер Джулиана, просто не в себе.

   – Он еще не успел восстановиться после смерти своего брата.

   Люси погрустнела:

   – Да, помню. Ну и год у тебя выдался, Мерри.

   Что мне оставалось, кроме как согласиться?

   В дверь постучали – пришли Дойл, Холод и Гален.

   – Кажется, мне намекают, что тебе пора дать отдых.

   Люси всем сказала: «Привет», и вышла.

   Дойл взял меня за руку.

   – Я едва не дал ей тебя убить.

   – Мыедва не дали ей тебя убить, – поправил Рис, положив руку мне на ногу, прикрытую простыней.

   Гален молча смотрел на меня.

   – Хочешь сказать – я же предупреждал? – спросила я.

   Он покачал головой.

   – Я видел Джулиана и видел картинку, которую она пыталась сымитировать. Этого нельзя было допустить.

   – Но если бы мы не стали их выманивать, он бы не попался им на глаза.

   – Если бы мы додумались приставить охрану к нашим друзьям-людям, – сказал Рис, – с ним бы тоже ничего не случилось.

   Дойл кивнул:

   – Я считал нашим кругом только сидхе и фейри, что живут с нами в одном доме. Забыл, что наша семья куда больше. Это и Джереми, и весь персонал агентства, это и Люси и многие ее коллеги. Это солдаты, которых ты спасла и которые вызвали такой интерес у Богини. Мне пора начинать мыслить шире, чем мыслит местный божок, властвующий на клочке земли.

   Я удивленно моргнула от последней фразы.

   – Стив хотел только одного – чтобы Паслена выросла до нормального роста и стала его настоящей любовницей.

   – А чего на самом деле добивалась Паслена? – спросил Рис.

   – Смерти, – ответил Дойл.

   – Что? – поразилась я.

   – Она меня видела, Мерри. Она заметила меня на балконе, я это знаю наверняка. И все же полетела за ножом и напала на тебя, подставляя мне спину.

   – Может быть, она не верила, что ты сумеешь поразить такую маленькую цель с такого расстояния и под таким углом, – предположил Рис. – Мало кто из нас рискнул бы метать нож так близко от Мерри.

   – Я не промахиваюсь, – сказал Дойл.

   – Не факт, что феи-крошки это знают.

   – Но почему в таком случае она напала на Мерри, а не на тебя? Она видела, что у тебя пистолет, и что ее любовник в опасности. Почему она не стала спасать его? Почему напала на Мерри, повернувшись спиной ко мне, если не хотела умереть?

   – Может быть, она и хотела, – предположила я. – Или хотела половиной своей души. А вторая половина наслаждалась мучениями других. Паслена сказала мне об этом за миг до того, как эта вторая половина завладела ее существом. Она сказала, что та ее половина жаждет стать большой, а потом вырезать младенцев из моего живота и сплясать в луже моей крови. И она уже не может ее удержать.

   – Значит, ты думаешь, что она искала смерти и совершила самоубийство руками Дойла? – спросил Гален.

   Я покачала головой:

   – Нет. Думаю, она поняла, что им обоим не жить, и хотела только успеть принести как можно больше страданий. Она была уверена, что, убив меня и детей, причинит вам самое большое горе.

   Все затихли, только больничный шум доносился из-за дверей.

   – Хорошо, что они мертвы, – сказал Гален.

   Я отпустила руку Дойла и протянула ладонь к Галену. В глазах у него стояли непролитые слезы. Он взял мою руку и поцеловал:

   – Прости за ту ссору.

   – И ты меня прости.

   – Мне трудно переносить, что ты рискуешь собой, но я обещаю больше никогда не расстраивать тебя перед боем.

   Я улыбнулась, Рис хлопнул его по плечу. Дойл наклонился и поцеловал меня в губы.

   – При тебе все время будет не меньше двоих стражей.

   – Убийцы убиты, Дойл.

   Он улыбнулся и отвел мне прядь волос со лба.

   – Они не последние, моя Мерри, а когда Паслена дважды успела ранить тебя, прежде чем я нацелил бросок, я думал, у меня сердце остановится.

   – Я тогда уже успела коснуться ее рукой плоти.

   – Но я этого не знал. – Он еще раз поцеловал меня и сказал: – Адам плачет о Джулиане на плече у Холода. Кажется, едва не потеряв Джулиана, Адам понял, насколько был неправ. Вряд ли Джулиану после выхода из больницы надо будет приходить к нам за утешением.

   – Как это Холода угораздило подставить жилетку Адаму?

   – А я видел, как он идет, – ухмыльнулся Дойл.

   – Я тоже, – сказал Рис.

   – И я, – присоединился Гален. – Джулиану я бы жилетку подставил, а на Адама зол – это по его вине у них была размолвка.

   Холод оказался легок на помине – он вошел в дверь, и Дойл подвинулся, пропуская его меня поцеловать.

   – Адам хочет поблагодарить тебя за то, что ты спасла его любимого, рискуя жизнью.

   – А, теперь он его зовет любимым, – пробурчал Гален.

   – Только не бросайте меня больше на растерзание Адаму. Я видел, как вы от него сбежали.

   – Мы с тобой будем нести первую стражу, – сказал Дойл.

   Холод кивнул. Так они и сделали. А четыре часа спустя их сменили Гален и Рис, а потом Аматеон и Адайр, Усна и Катбодуа, Шаред и Догмела, Иви и Бри, а когда я проснулась на другой день – сквозь занавески лился неяркий свет, а у кровати сидели снова Дойл и Холод.

   – Врачи говорят, что сегодня ты поедешь домой, – сказал Дойл.

   – Вы здесь, а значит, я дома.

   Они оба меня поцеловали, и мы не успели разомкнуть объятий, когда в дверь вошел врач, чтобы официально разрешить мне встать и отправиться домой.

   Ночами я сплю между Мраком и Убийственным Холодом, а иногда между Рисом и Галеном, а Мистраль наконец согласился делить мою постель с Баринтусом. Баринтус помогает Мистралю освоиться в современном мире за пределами дома и поместья Мэви Рид, и кажется, Мистраль не против и сексом заниматься втроем с Баринтусом, хотя этот барьер нами пока не взят. Я опасаюсь того, что сможет натворить Мананнан Мак-Ллир, если секс со мной вернет ему силы в том же размере, как Рису и Дойлу.

   Иногда к нам присоединяется Ройял, иногда за ужином нас навещают Адам с Джулианом. Джереми заглядывал пару раз со своей человеческой подругой. Она смущается от прикосновений, так что мы стараемся лишний раз не хлопать Джереми по плечу, когда он приходит с ней. Утер и Шаред подружились, а если их дружба перерастет в нечто большее – что ж, это их дело.

   Бреннан со своим отрядом скоро вернется в Штаты. Они хотят нас навестить, и нам это кажется правильным. Мне пока не снятся больше сны о пустыне, но почему-то я думаю, что Богиня не отказалась от планов ни в отношении пустыни, ни в отношении меня. Правительство конфисковало образец земли, который мы отдали в лабораторию. Они допытываются, где мы его взяли. Правде они верить не хотят.

   У меня наконец стал заметен живот, и встречные то и дело норовят к нему прикоснуться, словно я статуя Будды, приносящая удачу. Мне говорили, что так всегда поступают с беременными, но женщины отходят от меня, радостно улыбаясь, а мужчины трясут руку Галену, словно давние друзья.

   Мэви Рид сообщила, что скоро вернется из европейского тура. Нужны деньги, нужна работа для нас для всех, или хотя бы для тех, кому мы сможем ее найти. При всей нашей магии и прочих многочисленных талантах и дарах реальный мир предъявляет свои требования, и мне кажется, что именно это пытается заставить нас понять Богиня. В Европе сидхе были низведены до положения небольшой этнической группы, пусть своеобразной. В Америке сидхе спрятались от мира в своих полых холмах и сторонятся людей. Мне кажется, нам надо вливаться в мир людей, но оставаться при этом сидхе. Нам надо оставаться волшебными существами – и помочь людям понять, что и они тоже волшебные существа. Просто магия у нас чуть-чуть разная.

notes

Примечания