Текст книги "Не отворачивайся"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава двадцатая

Я проснулся в седьмом часу. Ричлеры уже встали. Я слышал, как Хорас открыл кран в кухне, увидел его спину, склоненную над раковиной. Он проглотил две таблетки, запил водой и двинулся к лестнице. Как только Ричлер скрылся, я сбросил вязаное одеяло. Вчера Греттен долго извинялась, что не может мне предложить ничего лучше дивана.

– Понимаете, – сказала она, – в комнате сына осталось все как было при нем. Мы туда редко заходим. А гостевая у нас давно превратилась в кладовую. К тому же в нашем доме еще никто не оставался на ночь. Вы первый.

Я взял свой дорожный несессер и отправился в ванную комнату. Умылся (душ принимать не стал, не хотелось задерживаться), побрился. Когда вернулся, в доме пахло кофе.

– Доброе утро, – приветствовала меня Греттен с кухни.

– Доброе утро.

– Как спали?

– Неплохо. – Это была правда: я отключился мгновенно. – А как вы?

Она грустно улыбнулась.

– Не очень. Ваша история нас взволновала, вернула много печальных воспоминаний. Особенно тяжело Хорасу. Потеря Джан стала для нас ужасным ударом, от которого мы до сих пор не пришли в себя, но когда он стал рассказывать вам о…

– Очень жаль, – пробормотал я.

– К нашей беде никто не остался равнодушным. И родственники, и в школе, куда Джан ходила в подготовительный класс. Ее учительнице мисс Стивенс пришлось взять неделю отпуска – так она переживала. Все дети в классе ходили подавленные. Не говоря уж о девочке, которая ее толкнула, Конни. Директор школы мистер Эндрюс распорядился в память о Джан повесить небольшую мемориальную доску. Я ее не видела, не смогла. Хорас, конечно, тоже. Он не переставал твердить, что его надо посадить в тюрьму.

– И меня потрясла ваша трагедия, – вздохнул я.

– Да, конечно. – Греттен налила в кружку кофе и протянула ее мне. – Но вы не знали нашу Джан, и нас тоже. И вот теперь каким-то образом оказались с нами связаны.

Я налил в кофе сливки, положил сахар и принялся размешивать. Греттен посмотрела на меня.

– Мистер Харвуд, что могло случиться с вашей женой, как вы думаете?

– Не знаю. Боюсь, не наложила ли она на себя руки.

Греттен кивнула.

– Но если этого не случилось и она вернется к вам… ну, предположим, с ней все будет в порядке, у вас все продолжится как прежде? Я имею в виду – несмотря на то что она не та, за кого себя выдает?

– Вероятно, это какое-то недоразумение и всему есть объяснение, которое в данный момент для нас непостижимо.

Греттен пожала плечами:

– Какое объяснение?

– Не знаю.

– Зачем ей потребовалось присваивать имя нашей дочери?

– Неизвестно.

– И почему выбрана наша дочь?

И на этот вопрос у меня не было ответа.

– Хорас очень переживает. Он считает, что ваша жена нас обокрала.

– Я уверен, что Джан… объяснит, почему воспользовалась свидетельством о рождении вашей дочери. И не сомневаюсь, что она не собиралась причинять боль вашему мужу и вам, не намеревалась осквернять память вашей дочери.

Греттен молчала. Перед уходом я на всякий случай написал для них адреса – свой и родителей – и номера телефонов.

Расстались мы холодно, но вежливо.

Только я выехал, как зазвонил мобильник.

– Почему ты не звонишь? – воскликнула мама. – Мы уже начали беспокоиться.

– Я в дороге, буду дома через несколько часов.

– Ты ее нашел?

– Нет.

– А что Ричлеры? Ты с ними повидался?

– Да.

– Джан была у них? Они о ней что-нибудь знают?

– Нет.

Неужели сейчас надо пускаться в объяснения?

– Как Итан? – спросил я.

– С ним все в порядке. Сейчас с дедушкой в подвале – обсуждают строительство железной дороги.

– Ладно. Счастливо. Целую.

– Целую.

На шоссе в этот час машин было мало. Самое время поразмышлять. Как у моей жены оказалось свидетельство о рождении девочки, погибшей много лет назад в возрасте пяти лет? Случайно? Нет. Так в чем же дело? Женщина, с которой я прожил шесть лет, родившая мне ребенка, вовсе не та, за кого себя выдает.

Присвоить имя, фамилию и данные кого-то умершего в юном возрасте сложности не представляло. Я работал в газетном деле достаточно давно и знал, как это происходит. Вы обращаетесь за копией свидетельства о рождении покойного, утверждая, что это ваше свидетельство. Обычно никто не проверяет, особенно если человек умер несколько десятилетий назад. А имея свидетельство, вы получаете и остальные документы: карту социального страхования, библиотечную карту, водительские права. Все просто. Моя жена таким образом стала Джан Ричлер, а когда вышла замуж, превратилась в Джан Харвуд. Но кем же она была раньше? И почему ей пришлось отказаться от прошлой жизни и начать новую? Может, она проходила по программе защиты свидетелей?

Джан выступала в суде как свидетельница. Например, по делу какого-то мафиози. То есть человека, у которого были возможности выследить и отомстить. Поэтому ей дали новые имя и фамилию. Это требовалось сохранить в тайне. Вот почему она ничего мне не говорила. Неудивительно, что Джан прятала свое новое свидетельство о рождении. Опасалась, что я раскрою ее тайну. Она боялась не за себя, а за нас с Итаном. Ну хорошо, пусть так, но почему она исчезла? Ей показалось, что ее раскрыли? И она спасалась? Но ведь можно было мне намекнуть об этом.

И если Джан угрожает опасность, то правильно ли я делаю, что занимаюсь ее поисками? Не наведу ли на свою жену врагов? А если мои домыслы о программе защиты свидетелей вздор? И причина кроется в ином? Надо рассказать обо всем Барри Дакуэрту. Он запросит ФБР по поводу защиты свидетелей. И тогда…

Зазвонил телефон.

– Да.

– Дэвид, почему ты ничего не сообщил нам об исчезновении жены и мы узнаем об этом из телевизора?

Это звонил Брайан Доннелли, редактор отдела местных новостей.

– Понимаешь… – начал я.

– Где ты находишься?

– В пути. Скоро буду дома.

– Послушай, Мэдлин рвет и мечет. У нашего сотрудника пропала жена, об этом передали по радио и телевидению, а мы ничего не знаем. Какого черта ты не позвонил?

– Извини, Брайан. В полиции сказали, что дадут объявление на следующий день и согласуют это со мной. Не знаю, почему они поторопились.

– Я поручил дело Саманте, но, может, ты сам хочешь написать что-нибудь? Из первых рук это было бы здорово. Из копов нам пока вытянуть ничего не удалось.

– Нет, пусть этим занимается Саманта.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Я бросил телефон на сиденье. Через несколько секунд он зазвонил снова.

– Дэвид, это Саманта.

– Привет.

– Я тебе очень сочувствую.

– Спасибо.

– Джан по-прежнему неизвестно где?

– Да.

– Ты можешь что-нибудь сказать, для печати?

– Только то, что я надеюсь, что она скоро будет дома.

– Копы напускают на дело такую таинственность, что просто противно. Особенно Дакуэрт. Ведь он ведет расследование?

– Да.

– Я к нему несколько раз подкатывалась. Молчит.

– Послушай, я сейчас еду домой. Скоро встречусь с детективом Дакуэртом, и что-нибудь прояснится. Я ожидал, что они дадут информацию на телевидение только сегодня. Не понимаю, почему так получилось.

– Ладно, держись. – Она положила трубку.

Около полудня я наконец свернул к своему дому. В холле громко позвал Джан. На всякий случай. Никто не отозвался. Последние двадцать миль пути из головы не выходило это пресловутое свидетельство о рождении. Нужно посмотреть на него снова и доказать себе, что оно не плод воображения.

Прежде чем подняться наверх, я проверил автоответчик. Там было пять сообщений – все от разных изданий с просьбой об интервью. Я не стал их удалять, потому что в подобной ситуации общение с прессой необходимо. Затем поднялся наверх и открыл встроенный шкаф, расчистив место у плинтуса. Отогнул. Вгляделся.

Конверт с ключом и свидетельством о рождении Джан Ричлер исчез.

Глава двадцать первая

Только она заснула, как лежащий рядом Дуэйн отбросил одеяло и двинулся по жесткому ковру в ванную комнату. А она после этого уставилась в потолок и принялась вспоминать оставшуюся позади жизнь. Впрочем, рано или поздно это должно было случиться. Женщину, которую она недавно похоронила, ей было не жаль. Просто той не повезло, некстати подвернулась под руку.

Дуэйн Остерхаус, как и она, спал голый. Худой, жилистый, почти два метра ростом, на правой ягодице небольшая татуировка в виде цифры 6, которую он считал счастливой.

– Всем нравится семерка, а мне шестерка, – объяснил он.

Тело у него стройное, моложавое, вот только волосы поредели и начали седеть. Может, так на него подействовала тюрьма?

Дуэйн закрыл дверь ванной комнаты, но все равно было слышно, как он мочится. Это продолжалось долго, целую вечность. Она потянулась за пультом, включила телевизор, приглушив звук. Передавали утреннее шоу из Нью-Йорка. Двое ведущих, мужчина и женщина, спорили о том, какую пару выбрать, чтобы они поженились в прямом эфире. Наконец послышался шум спускаемой воды в унитазе и дверь отворилась.

– Привет, – произнес он, бросив взгляд на экран. – А я удивился, кто это здесь разговаривает. Ты проснулась?

Она выключила телевизор.

– Да.

– Как спала?

– Плохо.

– А я просыпаюсь, потому что не слышу, как храпят сокамерники. Так въелось в мозги, что не вытравишь. Похоже на то, когда живешь в Нью-Йорке и постоянно слышишь, как мимо дома проезжают машины. Ты уже к этому привык и не замечаешь, а потом попадаешь в другое место, где тихо, и не можешь заснуть. Не хватает шума. – Он посмотрел на нее. – Все еще болит голова?

– Нет, – ответила она и сразу пожалела о сказанном, потому что Дуэйн взгромоздился на нее. – Ты чего так торопишься? – поморщилась она. – Боишься, что тебя отправят снова в камеру?

– Извини, – пробурчал Дуэйн.

Он спешил не только в этом. Вчера вечером, когда они ужинали в придорожном ресторане, Дуэйн умял половину порции прежде, чем она успела развернуть на коленях салфетку. Он отправлял в рот один кусок за другим, будто в ресторане возник пожар и он хотел успеть насытиться, пока огонь не подобрался ближе. Когда она спросила, в чем дело, объяснил, что у него выработалась такая привычка. А то зазеваешься, и еду уведут из-под носа.

Дуэйн пытался что-то там сделать, но у него не получалось. Она решила ему помочь. Так надо. Если взялась играть роль, то нужно играть до конца. Интересно, как у него с этим было в тюрьме? Неужели удовлетворялся мужчинами? Она знала, что он не такой, но пять лет без секса – многовато. Может, она спросит его об этом когда-нибудь, но скорее всего не станет.

Дуэйн наконец завелся и принялся за дело. Весь процесс занял у него чуть больше минуты, и за это она ему была особенно благодарна.

– Ой как замечательно…

– Правда? Я ведь вроде как, ну понимаешь, давно не имел женщину, так что…

– Да все было просто классно, – заверила она.

– Послушай… – Он повернулся к ней, опершись на локоть. – Как мне теперь тебя называть? Давай на людях я будут звать тебя Блонди. – Он кивнул в сторону парика на столике и усмехнулся. – Кстати, ты в нем выглядишь потрясающе.

Она задумалась.

– Меня зовут Кейт.

Он кивнул.

– Так вот, Кейт, – проговорил Дуэйн, глядя в потрескавшуюся штукатурку на потолке, – мне просто не верится, что все закончилось. Я с трудом дотерпел. Другие парни тянули срок и не дергались. В общем, не было похоже, что они ждут с нетерпением конца. А я считал дни, даже часы.

– У них не было такого стимула, как у тебя, – заметила она.

– Вот именно. К тому же меня ждала ты.

Кейт не была такой наивной, чтобы верить ему.

– Да, попался как дурак, – проговорил Дуэйн.

Она промолчала.

– Мы уже подготовились, – продолжил он, – и тут меня взяли, за ерунду какую-то. Я там пинал себя по-всякому каждый день. Надо же, какой дурак. А все дело в том, что тот парень меня, падла, подзуживал. И я поддался. А вскоре адвокат сдал меня, скотина.

Она все это уже слышала. И не раз.

– Ну а если парень нацелился на тебя бильярдным кием и собирается треснуть, что остается делать? – не унимался Дуэйн. – Стоять и ждать, когда он раскроит мне череп?

– Если бы ты отдал ему деньги, которые должен, до этого бы не дошло. Тогда бы он не пошел на тебя с кием и ты не схватил бы шар и не саданул его по лбу.

– Хорошо еще, что этот сукин сын вышел из комы до оглашения приговора, а то бы я загремел на пожизненное.

Они помолчали пару минут.

– Честно говоря, милашка, я немного беспокоился.

– О чем?

– Что ты не станешь меня ждать. Все-таки долго. Куш, конечно, приличный, но все равно долго.

Кейт лениво потянулась.

– Я не хочу сказать, что мне было так же скверно, как тебе, но… это тоже была тюрьма. Ты сидел в своей, а я – в своей.

– У тебя отлично получилось, молодец. Быстро слиняла, нашла прикрытие.

А все потому, что она предусмотрела подобный вариант заранее. Имела заготовку. Не думала, что пригодится так скоро… Смотреть далеко вперед – такая у нее была привычка. Тем более следовало подстраховаться, когда до нее дошел слух, что тот курьер остался жив. Не хотелось раньше времени отправляться в могилу. А тут еще Дуэйн отмочил глупость с бильярдным шаром.

– Расскажи мне об этом парне, – вдруг сказал он.

– Каком?

– О твоем муже.

– А что о нем рассказывать?

– Ну, какой он…

– Он любит меня. Вот и все.

– Что за человек?

– Так… обычный обыватель. Довольствуется малым.

Дуэйн кивнул.

– А я вот не такой. Так что нас с тобой ждет светлое будущее. Знаешь, что я решил? Купить яхту, средних размеров, и поселиться в ней. Вот где свобода. Тебе не понравилось это место, ну, где ты сейчас находишься. А так – плывешь куда хочешь. Можно повидать весь мир. Как тебе моя задумка?

– Не знаю. – Она повернулась на спину и стала смотреть в потолок. – Я вообще-то боюсь морской болезни. В детстве родители повезли меня на пароме через озеро Мичиган, так меня там всю дорогу тошнило. – Она помолчала. – Мне больше нравится мечтать об острове. Где-нибудь в теплых краях. Сижу на пляже, любуюсь прибоем с бокалом пинаколады в руке. И никаких забот. Вот это жизнь.

Дуэйн продолжал гнуть свое:

– Посудина должна быть достаточно большая. С пассажирскими каютами. И чтобы койки там были нормальные, как в хорошем отеле. Представляешь, вечером ложишься спать и слушаешь, как вода лупит по корпусу. Это успокаивает.

– Что значит – лупит?

– Ну плещет.

– Ты вообще-то когда-нибудь был на корабле? – спросила Кейт.

Дуэйн Остерхаус скорчил недовольную гримасу.

– Неужели обязательно нужно что-то попробовать, чтобы знать, что тебе понравится? Я никогда не лежал в постели с Бейонсе, но могу представить, какое это наслаждение.

– Эта красотка ждет с нетерпением твоего звонка. – Женщина слезла с постели. – Я иду принять душ.

Да, отвыкла она от Дуэйна. Раньше все было иначе. Конечно, он не интеллектуал, но ее привлекало другое: постоянное присутствие в жизни риска, потрясающий секс, восторг от того, что ты живешь сегодняшним днем, не зная, что произойдет завтра. Тогда Дуэйн вполне подходил ее целям. А вот теперь изменился. Впрочем, неудивительно: любой изменится после пятилетней отсидки.

А может, дело не только в нем? Изменилась она?

– Хочу жрать, – объявил Дуэйн. – Сейчас возьму на завтрак полный набор. Все, что там у них есть: яйца, сосиски, блины. Оголодал как зверь.

В кафе они сели за столик рядом с папашей, который привел завтракать двух мальчиков-близнецов лет шести. Официантка протянула им меню. Дуэйн широко улыбнулся.

– Итак, сосиски, яичница с беконом, картошка по-домашнему и блины. – Он посмотрел на подругу. – Тебе тоже не повредит добавить мяса к костям. – Затем повернулся к официантке. – А пока принесите две кружечки кофе.

Буквально через несколько секунд она поставила на стол две кружки, наполнила их из кофейника, достала из кармана передника сливки. Дуэйн кивнул.

– Кажется, я начинаю привыкать.

– Я хочу пончик! – крикнул мальчик за соседним столиком.

– Пончики мы брать не станем, – строго сказал отец. – Хочешь яичницу с беконом?

– Хочу пончик, – заныл тот.

Дуэйн скрипнул зубами – ребенок его раздражал – и наклонился к Кейт:

– Кажется, твой парик немного съехал.

Она поправила его, делая вид, будто приглаживает волосы.

– Может, лучше покраситься? Так проще.

– А если копы вдруг начнут искать блондинку, – недовольно проговорила она, – мне тогда снова краситься? Нет уж, я лучше куплю еще пару париков.

Близнецы, которым отец позволил заказать картошку фри, начали драться. Отец орал на них обоих, приказывал успокоиться.

– Как ты себя чувствуешь, после того как закопала в землю подругу? – спросил Дуэйн.

– Она не была моей подругой.

– Но вы вместе работали.

– Ну и что? Для этого не обязательно дружить, – раздраженно произнесла Кейт. – И вообще, хватит о ней.

– Он начал первый, – захныкал один из мальчиков.

– Чертовы дети, – выдавил Дуэйн сквозь стиснутые зубы.

– Они не виноваты, – сказала Кейт. – Папаша должен был принести сюда что-нибудь чем их занять: книжку с картинками, видеоигру.

Официантка обслужила мужчину с близнецами и вскоре принесла заказ Кейт и Дуэйну. Он набросился на еду как голодный волк.

– Ешьте, – проворчал папаша сзади.

– Я не хочу, – снова заныл кто-то из мальчиков.

Другой неожиданно соскочил со стула и направился к стойке.

– Олтон, вернись! – крикнул мужчина.

Кейт полила блины сиропом – она заказала только блины, – отрезала треугольничек, наколола на вилку.

– Чудно, да? – пробормотал Дуэйн с набитым ртом.

– Ты о чем?

– Ну, что мы наткнулись на нее?

– Олтон, вернись немедленно!

– Но мы все быстро уладили, – продолжил Дуэйн. – В общем, беспокоиться не о чем.

– Да, похоже.

– Олтон, вернись! Я что тебе сказал!

– У меня яичница противная, – прогундосил мальчик, оставшийся за столом.

Дуэйн быстро развернулся и, схватив мужчину за горло, ударил головой о стул. Тот отчаянно забарахтался, сбрасывая на себя и на пол кофе и яичницу с беконом. Его глаза расширились от страха, он задыхался. Пытался оторвать от себя руку Дуэйна, но было проще согнуть стальной прут. Мальчик за столом в ужасе смотрел на происходящее.

Кейт вскочила.

– Пошли отсюда.

Глава двадцать вторая

– Когда они были у вас в последний раз? – спросил Барри Дакуэрт.

Джина задумалась.

– Наверное, в начале прошлой недели. В понедельник или во вторник. Нет, это было не на прошлой неделе, а раньше.

Детектив с удовольствием вдохнул аромат пекущейся в очаге пиццы.

– А вы не смогли бы найти сейчас их чек за тот ужин?

– Постараюсь, – сказала Джина. – Мистер Харвуд всегда расплачивался кредитной карточкой.

– Хорошо. Потому что поможет установить точно, когда это было. – Дакуэрт представил Джину, выступающую с кафедры свидетелей в суде. Адвокат, даже не очень опытный, если она не сможет точно вспомнить, когда произошел инцидент, расправится с ней, как он расправился бы сейчас с пиццей.

– Мистер и миссис Харвуд являлись постоянными посетителями вашего ресторана?

Джина пожала плечами.

– Ну, не скажу, что постоянными. Но заходили примерно раз в три недели. – Она замялась. – Честно говоря, я продолжаю сомневаться, что поступила правильно.

– В каком смысле?

– Что позвонила в полицию. Не следовало это делать.

Дакуэрт улыбнулся.

– Вы все сделали правильно.

– О сообщении в новостях мне сказал сын – он работает у нас поваром. В кухне есть телевизор, и он увидел. Вечером мы открыли сайт канала, и стало ясно, что пропавшая женщина действительно миссис Харвуд. И я сразу вспомнила, что произошло здесь в тот вечер. Но мне не хочется, чтобы у мистера Харвуда были какие-то неприятности. Я уверена: он не сделал своей жене ничего плохого. Очень милый человек.

– Не сомневаюсь.

– И всегда оставляет приличные чаевые. Не чрезмерные, но, как говорится, в самый раз. Надеюсь, вы не собираетесь рассказывать ему о нашем разговоре?

Дакуэрт развел руками.

– Мы стараемся действовать осмотрительно.

– Сын убедил меня позвонить вам. Я так и сделала.

– Как вели себя Харвуды? Не в прошлый раз, а обычно?

– Ну, обычно они были очень веселые. Я не прислушиваюсь к разговорам гостей ресторана. Не мое это дело. Но всегда можно судить, если между парой какая-то размолвка, если даже не слышно, о чем они говорят. Видно по их позам за столом, по тому, как они смотрят или не смотрят друг на друга.

Детектив кивнул:

– Понятно.

– Так вот, – продолжила Джина, – в последний раз получилось, что я невольно услышала обрывки беседы. По крайней мере то, что говорила она.

– И что же?

– Разговор у супругов был невеселый, это было заметно по их расстроенным лицам. Я приблизилась к столу, и она сказала что-то вроде: «Ты без меня жил бы счастливее».

– Так она сказала?

– Может, не совсем так. Мне показалось, что смысл ее слов был такой, что мистеру Харвуду было бы лучше, если бы она умерла. Или если бы он как-то избавился от нее.

– Вероятно, это была ее реакция на какие-то слова мистера Харвуда?

– Вот именно. Я так и подумала. Может, он высказал недовольство, и она расстроилась.

– Но вы не слышали его слов? – спросил Дакуэрт, делая пометку в блокноте.

– Нет, но она была очень опечалена. Поднялась из-за стола, и они ушли, не доев ужин.

Дакуэрт втянул воздух. Джина широко улыбнулась.

– Не желаете отведать кусочек моей особой пиццы?

Он улыбнулся в ответ.

– Отказываться было бы невежливо.

Съев великолепную пиццу с сыром и шампиньонами, Дакуэрт сел в автомобиль и достал телефон. Сначала он позвонил жене.

– Привет. Как дела?

– Не очень, – ответила Морин.

– От него по-прежнему ничего?

– Но там пять или шесть часов разницы, так что он, наверное, только встал.

– Ладно, будем ждать.

– Не беспокойся. Занимайся своими делами. Ты съел салат, который я дала тебе с собой?

– Съел, но это капля в море. Так что я голоден.

– Завтра добавлю еще банан.

– Ладно. Счастливо, позвоню позднее.

Затем он набрал номер управления, чтобы узнать, не вернулась ли домой Лианн Ковальски. С ее мужем ему разговаривать не хотелось. Домой она не вернулась. Детектив решил, что пора поручить кому-нибудь заняться этим делом, пока он работает над исчезновением жены Харвуда. До конца дня надо было успеть попасть в Лейк-Джордж, но вначале он хотел заехать еще в одно место.

В пути Дакуэрт продолжал размышлять. Итак, Дэвид Харвуд позвонил в полицию из парка «Пять вершин» и сообщил об исчезновении жены. Но отсутствовали какие-либо убедительные свидетельства, что она вообще входила в парк. Кроме его слов, разумеется. Билеты были куплены по Интернету, но только два: взрослый и детский. Камеры наблюдения парка нигде не зафиксировали Джан Харвуд. Конечно, это еще ничего не доказывает, но все равно тревожный симптом. Далее: слова Дэвида Харвуда о том, что у его жены возникли мысли о самоубийстве, ничем не подтверждаются. Никто больше ее депрессии не заметил. Он говорит, что жена ходила на консультацию к доктору Сэмюэлсу, а тот это отрицает. Теперь – рассказ хозяйки итальянского ресторана Джины. Что означают слова миссис Харвуд, которые она слышала?

О поездке в Лейк-Джордж накануне исчезновения жены Дэвид Харвуд ни разу не упомянул. А свидетель, Тед Брайл, тем не менее сообщил, что Джан Харвуд заходила в его магазин. Мало того, завела с ним беседу и сказала, что муж везет ее куда-то в лес, хочет сделать сюрприз. Ее босс, Эрни Бертрам, косвенно подтвердил это, сказав, что Джан собиралась с мужем в пятницу в какую-то «таинственную» поездку.

А не случилось ли так, что владелец магазина Тед Брайл был последним, кто видел Джан Харвуд живой, не считая самого Дэвида Харвуда?

У Дакуэрта начали закрадываться серьезные подозрения относительно репортера. Слишком странно все это выглядело.

Отец Дэвида нашел в гараже комплект для игры в крокет и установил на заднем дворе. Но Итан наотрез отказывался забивать деревянные шары в воротца, а пускал их куда придется. В конце концов дедушка понял, что учить внука приемам игры пока рановато.

Его супруга тем временем безуспешно пыталась найти себе какое-то занятие. Готовила еду, гладила, оплатила по Интернету счета, попыталась читать газету, взялась смотреть телевизор, перескакивая с канала на канал. А если кто-нибудь звонил, она заканчивала разговор через минуту. Не хотела занимать линию. Мог позвонить Дэвид или кто-либо из полиции. А может, и Джан.

Боже, если с ней действительно что-то случилось, как с этим справится Дэвид? Как ребенок перенесет потерю матери? Она не хотела об этом думать, но знала, что надо готовить себя к худшему. Арлин Харвуд всегда так поступала. А если все потом сложится удачно, так это чудесно.

Куда могла исчезнуть Джан? Невестка не понравилась ей с самого начала, но она всегда держала это при себе. Не делилась своими сомнениями даже с мужем, не говоря уж о сыне. Что-то в поведении Джан казалось Арлин подозрительным, хотя точно сформулировать она бы не смогла. На мужчин Джан действовала как крепкий алкоголь: сбивала наповал. Дэвид влюбился в нее по уши, как только познакомился в городском департаменте занятости, куда пришел, когда готовил материал для газеты о людях, ищущих работу. Джан тогда наотрез отказалась, чтобы о ней написали в газете. Что-то в этой женщине тронуло Дэвида. Однажды он признался матери, что Джан показалась ему плывущей по течению без руля и ветрил.

Когда они разговорились, она после настойчивых расспросов Дэвида сказала ему, что живет одна, у нее никого нет, даже дальних родственников. Такая красивая женщина живет одна? Это, конечно, Дэвида удивило. Когда он закончил свои дела в департаменте и вышел на улицу, то увидел Джан на остановке. Она ждала автобус. Дэвид предложил ее подвезти, и та после недолгих колебаний согласилась. Джан снимала комнату над шумным заведением с бильярдной.

– Это не мое дело, – сказал тогда Дэвид, – но в таком месте жить небезопасно.

– Лучшего жилья я пока не могу себе позволить, – ответила она. – Когда найду работу, подыщу что-нибудь получше.

– А сколько вы платите за комнату?

Джан назвала сумму.

Дэвид вернулся в газету, написал очерк, а потом позвонил своей хорошей знакомой из отдела объявлений.

– У тебя есть что-нибудь о сдаче жилья для завтрашнего номера? Тут одна женщина ищет комнату за умеренную плату.

Вскоре ему на компьютер пришло четыре объявления. По пути домой он заехал к Джан и показал ей объявления.

– В газете они появятся только завтра. Три комнаты находятся в гораздо лучших районах, чем этот, а цена та же, какую вы платите сейчас.

В ближайший уик-энд он помог Джан переехать.

А дальше все развивалось быстро. Период ухаживания был коротким. Они поженились через несколько месяцев.

– А чего ждать? – сказал Дэвид. – Мне уже давно пора заводить семью. А Джан меня устраивает. И жить есть где. Дом вполне приличный. Разве не так?

Что правда, то правда. Он купил его пару лет назад – поддался на уговоры редактора из отдела бизнеса. Тот заявил, что жилье снимают только дураки. Умные живут в собственных домах.

– Джан тоже не терпится замуж? – спросила мама.

– А вы через сколько месяцев поженились после знакомства? – поинтересовался Дэвид.

– Через пять, – сообщил отец, вступая в разговор. – Но у нас ведь была потрясающая любовь. Правда, дорогая?

Отцу Джан понравилась сразу, как только он ее увидел, когда Дэвид привел невесту знакомиться с родителями. Джан без труда снискала его расположение, а вот чтобы понравиться матери Дэвида, никаких усилий не приложила. Арлин это задело.

Почему Джан нравится мужчинам – тут никакой загадки не было. Для этого у нее имелся полный арсенал средств. Красивое лицо, стройная фигура, полные губы, лучистые глаза и вздернутый нос – все это замечательно сочеталось. Джан выглядела красавицей в любом наряде. И в облегающей юбке, и в потертых джинсах. Необыкновенная сексуальность без намека на вульгарность. Что может быть лучше? Разумеется, никакого нарочитого махания ресницами, никакого писклявого капризного голоска. Сплошная естественность.

Когда Дэвид начал водить ее к родителям, отец просто помешался. Торопился помочь ей снять плащ, бежал приготовить коктейль, спрашивал, удобно ли она устроилась на диване.

– Что с тобой происходит? – спросила его однажды Арлин, когда Дэвид и Джан ушли. – Ты что, в следующий раз возьмешься массировать ей спину?

Дон понял, что перестарался, и сбавил темп, но все равно не скрывал восхищения будущей женой сына. Арлин была невосприимчива к подобного рода обаянию. Нет, Джан вела себя с ней очень корректно, но та чувствовала: девушка знает, что на будущую свекровь ее чары не действуют. И еще мать Дэвида удивляло, как Джан могла разорвать все связи с родителями. Даже не сообщила о рождении внука. Конечно, всякое бывает, но неужели ее родители такие монстры?

В дверь позвонили. Арлин в этот момент находилась рядом, рылась в стенном шкафу, думая о том, чтобы передать наконец все это барахло в «Армию спасения». Звонок заставил ее вздрогнуть. Она закрыла шкаф и посмотрела в окно. У двери стоял мужчина в костюме и галстуке.

– Я детектив Дакуэрт, – представился он, когда Арлин открыла дверь. – Вы миссис Харвуд?

– Да.

– Мама Дэвида?

– Да.

– Я веду расследование по поводу исчезновения вашей невестки. Приехал задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, проходите.

– Ваш сын здесь?

– Нет, но тут наш внук Итан. Играет во дворе с дедушкой. Привести его?

– Не надо. Я разговаривал с ним вчера. Славный мальчик.

Арлин Харвуд кивнула и проводила детектива в гостиную. Усадила на диван, убирая игрушки Итана. Дакуэрт улыбнулся:

– Моему сыну почти двадцать, а он все еще собирает разные фигурки.

– Позвать мужа? – спросила Арлин.

– Мы пока побеседуем без него.

– Если я могу чем-нибудь помочь…

– Ваш сын, наверное, очень переживает.

– Это кошмар для всех нас. Слава Богу, Итан еще маленький и ничего не понимает. Думает, что мама куда-то ушла и скоро вернется.

– А вы как считаете?

– Ну… мы все надеемся на это. С чего вдруг Джан куда-то ушла, не сказав никому ни слова? Прежде она вела себя вполне адекватно. – Арлин посмотрела на детектива. – Я не могу представить, чтобы она что-либо скрывала от мужа.

– В последнее время вы замечали в ее поведении что-нибудь странное?

– Нет, но Дэвид говорил, что последние пару недель Джан пребывала в депрессии. Это его огорчало. Он даже сказал, что Джан недавно призналась ему, будто собиралась спрыгнуть с моста. Он вам это говорил?

– Да, – ответил Дакуэрт.

– Что могло ее подвигнуть на такое?

– Но сами вы ничего необычного в поведении невестки не усматривали, я правильно понял?

– Она редко бывала у нас. Завозила Итана утром, забирала вечером. И то не всегда. Мы обычно перебрасывались с ней парой слов, и все.

– А депрессия, расстройство?

Арлин нахмурилась.

– Думаю, при встрече с нами Джан напускала на себя веселость. Наверное, не хотела показывать.

– И что, ни разу через ее веселость ничего такого не проскользнуло?

– Нет.

– Прошу вас, не усматривайте в моих вопросах какой-то скрытый смысл. Его там нет.

– Хорошо.

– Насколько близка была Джан с Лианн Ковальски? Например, они могли куда-нибудь вместе поехать, чтобы развлечься?