Текст книги "Не отворачивайся"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Ужас. – Я погладил ее руку. – Но, наверное, есть этому какая-то причина?

– Понятия не имею.

– Может, на работе… Лианн довела тебя до ручки? С нее станется.

– Ну с Лианн… с ней, конечно, трудно ладить, но я приспособилась. Не знаю, что со мной происходит.

– Тебе нужно показаться доктору.

– Даже не хочу об этом слышать.

– Поговоришь, расскажешь о своем состоянии. Что тут особенного?

– А то, что он сразу упрячет меня в психушку. Думаешь, я не знаю, как это делается?

– Почему обязательно в психушку? Просто он…

К нашему столику приблизилась Джина.

– Значит, ты решил от меня избавиться? – спросила Джан, повысив голос. – Навсегда?

– Извините, – сказала Джина. – Можно подавать десерт?

– Не надо, мы сейчас уходим, – зло произнесла Джан, отодвигая стул.

Глава четвертая

Этой ночью я долго не мог заснуть. По дороге домой пытался поговорить с Джан и перед тем, как лечь в постель, тоже, но она не желала ничего обсуждать, особенно визиты к врачу.

Утром, удрученный, невыспавшийся, я поставил автомобиль на стоянке газеты «Стандард» и понуро поплелся ко входу, чуть не врезавшись в человека, загородившего мне путь.

Это был огромный детина, метра два ростом, белокожий, с бритой головой, в черном костюме, черном галстуке и белой рубашке, из-под воротника которой выглядывала тюремная татуировка. На вид ему было лет тридцать. Костюм шикарный, не хуже, чем у Обамы.

– Вы мистер Харвуд? – резко спросил он.

– Да.

– Мистер Себастьян просит оказать ему честь и выпить с ним чашечку кофе. Он желает перекинуться с вами парой слов. И ждет вас в парке, куда я буду рад вас подвезти.

– Элмонт Себастьян?

Уже несколько недель я безуспешно пытался взять у него интервью, но он не отвечал на звонки.

– Да. Кстати, моя фамилия Уэлленд. Я водитель мистера Себастьяна.

– Хорошо, поехали.

Уэлленд проводил меня к черному лимузину и открыл заднюю дверцу. Устроившись на роскошном кожаном сиденье, я подождал, пока он сядет за руль, и спросил:

– Давно вы работаете у мистера Себастьяна?

– Три месяца, – ответил Уэлленд, умело въезжая в поток машин.

– А чем занимались раньше?

– Отсиживал тюремный срок.

– И сколько?

Уэлленд пожал плечами.

– Семь лет три месяца и два дня. Последние годы в одной из тюрем, которая принадлежит мистеру Себастьяну в Атланте. – Уэлленд свернул к центру города. – Я попал под программу исправления преступников, которую разработала фирма мистера Себастьяна, а когда вышел, он дал мне работу. Как говорится, предоставил шанс. Думаю, я у него не один такой.

– А за что вы сидели, если не секрет?

Уэлленд взглянул в зеркальце заднего вида.

– Ударил одного ножом в шею.

Я помолчал.

– И что с ним?

– Жил какое-то время, но недолго.

Он остановил автомобиль у парка под водопадом, в честь которого назвали город. Вышел, открыл мне дверцу и показал, куда идти. На берегу реки на скамейке спиной к столу для пикника сидел представительный седоватый мужчина лет шестидесяти и бросал уткам попкорн. Увидев меня, он поднялся и с улыбкой протянул руку. Элмонт Себастьян был одного роста с Уэллендом, но не такой здоровяк.

– Мистер Харвуд, большое спасибо, что пришли. Рад буду наконец побеседовать с вами.

– Со мной связаться было совсем не трудно, мистер Себастьян, – сказал я. – А вот с вами сложно.

Он рассмеялся.

– Зовите меня Элмонт. А я могу вас называть Дэвид?

– Конечно.

– Люблю кормить уток, – признался он. – Наблюдать, как они шумно и жадно поедают пищу.

– Да, это интересно.

Элмонт Себастьян бросил уткам еще горсть попкорна.

– В детстве летом я работал на ферме, так что вырос в любви к божьим тварям. – Он повернулся к столу, где стояли две кружки с кофе, рядом сливки и сахар. – Угощайтесь.

Я глотнул кофе и достал из кармана блокнот и ручку. Себастьян взглянул на Уэлленда, который стоял вдалеке у лимузина.

– Какое он произвел на вас впечатление?

Я пожал плечами.

– Вполне благоприятное.

Он усмехнулся.

– В самом деле? Я рад.

– Мистер Себастьян, – начал я, – это ваш стандартный подход к членам городского совета? Вознаграждать их за правильное голосование по нужному вам вопросу? Как вы сделали это со Стэном Ривзом, оплатив его проездку во Флоренцию.

Элмонт Себастьян кивнул.

– Вот это по мне. Люблю прямоту. А то некоторые тянут, ходят вокруг да около. Даже противно.

– Так как?

Элмонт Себастьян усмехнулся и вылил в кофе три маленькие упаковки сливок.

– Именно это я и собирался с вами обсудить. Разрешить вопрос. Вот смотрите.

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт с клапаном, заправленным внутрь, на котором была написана его фамилия, извлек оттуда чек и протянул мне.

Ай да Себастьян. Значит, сразу берет быка за рога? Предлагает деньги, чтобы отвязался? Но чек был выписан на него Стэном Ривзом. Сумма $4763,09. В нижнем правом углу значилась дата – два дня назад.

– Вот так обстоит дело с членом городского совета Ривзом, – произнес Элмонт Себастьян. – Вы подумали, что его поездка в Италию – взятка, но ошиблись. Я снял два номера в отеле во Флоренции для друзей, мы намеревались там развлечься, но в самый последний момент они отказались, и тогда я предложил мистеру Ривзу, когда мы еще находились в Англии, занять свободный номер. Он согласился, но ясно дал мне понять, что ни в коем случае не намерен рассматривать это как подарок. И я его понимаю. Поскольку все услуги во Флоренции были оплачены, мы договорились, что он вернет мне деньги по возвращении. И вот он, чек.

– Да, с моей стороны это было глупо, – сказал я, возвращая чек.

Элмонт Себастьян улыбнулся.

– Представляете, какой ущерб был бы нанесен репутации мистера Ривза, появись ваш материал в газете? О себе я молчу, потому что привык к помоям, которые на мою голову выливают в прессе, но мистер Ривз…

– Но теперь, когда все прояснилось, вам не о чем беспокоиться.

Себастьян убрал конверт с чеком обратно в карман.

– Дэвид, мне кажется, вы неправильно оцениваете деятельность моей фирмы. Я читал ваши публикации и понял, что вы считаете частные тюрьмы каким-то злом.

– Но ваши тюрьмы ориентированы на получение прибыли, – заметил я.

– Не отрицаю. – Себастьян глотнул кофе. – Но что плохого в желании получить прибыль? Человек выполняет свою работу и получает вознаграждение. Разве это аморально? А мое заведение принесет городу лишь пользу.

– Мистер Себастьян, против строительства вашей тюрьмы в Промис-Фоллз выступаю не только я. По ряду причин, среди которых главная – коммерция. Ведь чем больше заключенных, тем для вас выгоднее.

Он улыбнулся мне как несмышленому ребенку.

– А что вы скажете о владельцах похоронных бюро, Дэвид? У них тоже бизнес грязный? По-вашему, они наживаются на людских несчастьях? Нет, дорогой мой, эти люди предоставляют услуги, без которых не обойтись. Так ведь можно дойти и до цветочников, торгующих у кладбища, и человека, подстригающего там газоны. А я, Дэвид, работаю на благо нашей страны, чтобы граждане ложились вечером спать спокойно, чувствовали себя в безопасности.

– И за это вы в последний год получили почти полтора миллиарда прибыли.

Он покачал головой.

– А вы работаете в своей «Стандард» бесплатно?

– Ваша фирма активно добивается снижения сроков наказания для всех преступников без исключения. Как же после этого люди могут спать спокойно?

Себастьян посмотрел на часы. Наверное, это был «Ролекс». Честно говоря, настоящий «Ролекс» я никогда не видел, но часы выглядели дорогими.

– Я должен идти. Вы хотите иметь копию чека?

– Зачем? – удивился я.

– Ну тогда я пошел.

Себастьян поднялся со скамьи и направился по траве к своему лимузину. С собой он захватил одноразовую кружку для кофе, но, проходя мимо урны, протянул кружку Уэлленду, чтобы тот ее выбросил.

Уэлленд открыл для него дверцу, затем избавился от кружки, но, прежде чем сесть за руль, посмотрел на меня и, изобразив рукой пистолет, широко улыбнулся и «выстрелил».

Лимузин отъехал. Похоже, подвозить меня обратно к зданию газеты в их планы не входило.

Глава пятая

После нашего ужина у Джины прошло десять дней, и вдруг Джан купила билеты в парк аттракционов «Пять вершин». Впрочем, это соответствовало ее состоянию в последнее время: подъем, спад, снова подъем…

С Итаном она все эти десять дней была особенно внимательна и мила. Вряд ли он заметил, что с матерью что-то не так. В последнюю неделю Джан дважды брала на работе свободные дни, но с сыном не сидела, а проводила время где-то одна. Я не возражал, надеясь, что это поможет ей прийти в себя, но беспокойство не проходило. Мало ли что взбредет ей в голову?

Через день после ужина в ресторане я уехал с работы пораньше и тайком посетил нашего семейного доктора Эндрю Сэмюэлса. Записался на прием как положено, сказал секретарше, что у меня болит горло, но когда мы остались с доктором одни, признался:

– Доктор, я пришел поговорить с вами о Джан. В последнее время она ведет себя очень странно. Подавлена, не выходит из депрессии. Недавно заявила, что нам с Итаном без нее было бы лучше.

– Да, плохо, – произнес он и начал задавать вопросы.

Что послужило причиной? Смерть кого-либо из родственников? Финансовые проблемы? Неприятности на работе? Может, что-то со здоровьем? Рассказать мне ему было нечего.

Наконец, как и следовало ожидать, доктор Сэмюэлс предложил, чтобы Джан пришла к нему. Заочно, не видя пациента, он поставить диагноз не может.

Дома я стал убеждать жену, чтобы она записалась на прием. Вскоре она согласилась и сказала, что пойдет к доктору завтра, для чего взяла на работе свободный день.

Вечером я поинтересовался, как прошел визит.

– Все хорошо, – беззаботно ответила Джан.

– Ты все ему рассказала о своем самочувствии?

– Да.

– И что он?

– Выслушал меня, не перебивал, дал выговориться. Это продолжалось долго. Я уверена, что заняла время другого пациента, который ждал в приемной, но доктор меня не торопил.

– Молодец.

– Ну вот, пожалуй, и все.

– Он порекомендовал тебе что-нибудь? Выписал какие-нибудь лекарства?

– Он собирался мне что-то выписать, но я объяснила, что не хочу становиться наркоманкой и постараюсь справиться со своей депрессией без лекарств.

– Что еще он сказал?

– Похвалил меня, что решилась прийти к нему. Предложил направить к психиатру.

– Ты согласилась?

Джан резко вскинула голову.

– Нет. Я пока не спятила.

– У психиатров лечатся не только сумасшедшие.

– Я же сказала, что справлюсь сама. Без посторонней помощи.

– А как насчет мыслей, которые тебе лезут в голову? – спросил я, не в силах произнести слово «самоубийство».

– Каких мыслей?

– Ну, о чем ты говорила. С этим покончено?

– Да, – кивнула она и вышла из кухни.

В день, когда Джан купила билеты в парк, мне на рабочий компьютер пришло письмо.

«Мы с вами недавно говорили по телефону по поводу подкупа голосов в городском совете, которым занимается Элмонт Себастьян. Ривз не единственный, кто получил взятку. Себастьяну удалось купить практически всех. У меня есть полный список, кому сколько заплатили. Но, как вы понимаете, его придется передать лично, при встрече. К списку будут приложены неопровержимые доказательства. Встретимся завтра в пять часов вечера на автостоянке возле магазина Теда на въезде в Лейк-Джордж. Раньше не приезжайте и ждите меня не долго: крайний срок – десять минут шестого. Если я к этому времени не появлюсь, значит, что-то случилось. У меня белый пикап».

Я внимательно прочитал письмо два раза, затем, чтобы снять напряжение, отправился в кафетерий выпить чашку кофе.

– Ты сегодня угрюмый, – заметила Саманта, когда я вернулся. – Я с тобой поздоровалась два раза, а ты не ответил.

Я рассеянно улыбнулся, продолжая размышлять о письме. Сделав пару заметок, я удалил его и очистил корзину. Наверное, эти предосторожности были напрасными, но, после того как мне стало известно о продаже владельцами газеты земли Элмонту Себастьяну, следовало проявлять бдительность.

На моем материале по поводу подкупа Ривза можно поставить крест. Чек Себастьяну, без сомнения, выписали уже после того, как он обнаружил, что я знаю о его поездке во Флоренцию, но это уже не важно. Чтобы припереть к стенке Ривза и других коррумпированных членов городского совета, мне нужно было раздобыть какую-нибудь серьезную улику. И вот это анонимное электронное письмо пришлось как нельзя кстати.

Я посмотрел в Сети место на карте, где мне назначили встречу. Интересно, кто эта женщина? Служащая городского совета? Секретарь-референт мэра и знает всех и каждого? А может, она работает у Себастьяна или Ривза? В любом случае она знала о том, что он отдыхал во Флоренции на халяву. Ривз – мерзавец, это общеизвестно, так что не трудно вообразить, что нашелся кто-то из сотрудников, пожелавший всадить ему нож в спину.

Ну что ж, скоро все выяснится.

В полдень позвонила Джан:

– Я купила билеты в парк «Пять вершин». По Интернету.

– Неужели?

– Да. Говорят, там много интересных аттракционов.

Парк «Пять вершин» был новой достопримечательностью нашего города. Его открыли этой весной с большой помпой.

Я молчал секунды три.

– Ты что, не хочешь ехать? – спросила она, раздражаясь. – Мне сдать билеты?

– Все в порядке. Просто я удивился. – То она заговаривает чуть ли не о самоубийстве, то покупает билеты в парк аттракционов. – Билеты на троих?

– Конечно.

– Но на американские горки Итана не пустят.

– Там есть аттракционы для маленьких, карусели и все такое.

– А когда мы идем?

– В субботу. Но на завтра я тоже взяла выходной: у нас сейчас в офисе затишье, – так что, если хочешь, поменяю билеты на пятницу. Это возможно.

– Нет, завтра я пойти не смогу.

– А что у тебя?

Рядом Саманта стучала по клавишам, и я понизил голос, чтобы она не слышала.

– Наметилась встреча.

– С кем?

– В том-то и дело, что не знаю. Недавно получил анонимное электронное письмо от женщины: я с ней недавно разговаривал по телефону. Говорит, у нее есть компромат на Ривза и еще кое-кого из членов совета.

– Так ведь это как раз то, что тебе нужно!

– Да.

– Она назначила встречу в каком-то темном переулке?

– Нет, придется ехать в Лейк-Джордж.

Джан замолчала.

– Ты меня слушаешь, дорогая?

– Я вот что подумала. А не съездить ли мне с тобой, проветриться? Но боюсь испортить тебе встречу.

– А что тут особенного, если я приеду с женой? Скажу ей, что мы решили вместе провести день, съездить за город. Совместить приятное с полезным. Уверен, она поймет.

– Ладно, поедем вместе, – проговорила Джан со странной веселостью, какой я у нее уже давно не замечал.

До Лейк-Джорджа было добираться не более часа, но я выехал с запасом, в три часа. Мы договорились с Джан, что она отвезет Итана к моим родителям, вернется домой и станет ждать меня. Без четверти три я поднялся на веранду нашего дома, ожидая увидеть там Джан, но ее не было.

– Ты где? – крикнул я, входя в холл.

– Здесь, – отозвалась она.

Я поднялся наверх и вошел в спальню.

– Если мы выедем сейчас, то у нас будет время в Лейк-Джордже перекусить и выпить кофе, а потом…

Я поднял голову. Джан лежала в постели, под одеялом. Совершенно голая. Это обнаружилось, когда она вдруг его сбросила.

– Ты заболела?

– Я похожа на больную?

Я улыбнулся.

– Нет, но можно простудиться даже в августе, если лежать в таком виде на сквозняке.

Через пятнадцать минут мы выехали.

Первые двадцать миль я все не мог начать разговор. В голове крутились разные фразы: «Кажется, тебе уже стало лучше. Ты не хандришь целых два дня. Я рад видеть тебя такой». Но я их не произносил, боясь сглазить. Если она выходит из депрессии, то не дай Бог спугнуть. Я решил вести себя так, будто ничего необычного не происходит. Как прекрасно, что Джан взяла на работе выходной, чтобы провести день со мной. Составить компанию в деловой поездке.

У меня были готовы блокнот, ручка, диктофон, который я включу тайком. Вряд ли женщина захочет, чтобы ее голос записали.

– Смотри, как сегодня мало машин, – произнес я, когда мы достигли границы штата.

Джан повернулась ко мне:

– Хочу тебе кое-что сказать.

Я насторожился.

– Я кое-что сделала. Вернее, собиралась сделать, но передумала. – Она замолчала, вглядываясь в заднее стекло, затем в переднее.

– Джан, да говори же, в чем дело!

– Помнишь, мы ездили за город?

Я пожал плечами.

– Мы это делали много раз.

– Я забыла, как называется то место, но уверена, что смогу его найти. Там недалеко есть амбар из красного кирпича. Это на пути к магазину «Все для сада». Мост, такой узкий, всего две полосы…

Я вспомнил это место.

– И что?

Джан снова посмотрела в заднее стекло, затем перевела взгляд на меня.

– Так вот, недавно я туда поехала. Поставила машину, прошла до середины моста…

Я затаил дыхание.

– …перегнулась через перила и простояла так очень долго. Меня сжигало острое желание прыгнуть. Там высота небольшая, но камни внизу острые, зазубренные. А потом мне пришло в голову, что если прыгать, то, наверное, лучше с моста через водопад. Помнишь, ты рассказывал мне о студенте, который вот так свел счеты с жизнью несколько лет назад?

– Джан…

Она улыбнулась.

– А вскоре я услышала шум. К мосту приближался фермерский грузовик. Мне не хотелось делать это у кого-то на глазах, а когда грузовик проехал, желание вдруг пропало.

Ее нужно немедленно отвезти в больницу. Развернуться и везти в больницу, пусть ее там обследуют. Я откашлялся.

– Да, хорошо, что появился грузовик.

– Конечно, хорошо.

Она беззаботно улыбнулась, словно ее рассказ был чепухой, на которую не стоит обращать внимание.

– А как отреагировал доктор, когда ты ему об этом сообщила?

– Это было уже после моего визита. – Джан коснулась моей руки. – Ты не беспокойся, сегодня я чувствую себя нормально. Предвкушаю завтрашнюю поездку в парк.

Да, сейчас она чувствует себя хорошо. Но что будет через час? Или завтра?

– И вот еще что, – сказала Джан и замолчала.

– Да говори же, не тяни!

– Посмотри в зеркало. Видишь вон ту синюю машину? Похоже, она едет за нами от самого дома.

Глава шестая

Автомобиль следовал за нами, сохраняя дистанцию примерно в четверть мили, так что номерной знак разглядеть было невозможно. Но это определенно был американский седан, темно-синий, с тонированными стеклами.

– Он действительно едет за нами от самого дома? – спросил я.

– Вероятно, – ответила Джан. – Но этот седан выглядит как миллион других. Может, там, в Промис-Фоллз, был один, а этот теперь другой.

Я держал скорость примерно семьдесят миль в час и сбавил до шестидесяти. Хотел посмотреть, станет ли синий седан обгонять нас. Вскоре это сделал шедший сзади серебристый мини-вэн. Я посоветовал Джан не поворачиваться.

– Если машина следует за нами, не надо, чтобы те, кто сидят в ней, знали, что мы их заметили.

– А разве они не догадались, когда ты затормозил?

– Я только чуть сбавил скорость. Теперь они должны нас догнать.

Мини-вэн ушел далеко вперед. Я посмотрел в зеркальце. Синий седан был теперь хорошо виден. «Бьюик», номера нью-йоркские, но разглядеть нельзя, потому что заляпаны грязью. Я включил поворотник, сменил полосу и обогнал грузовик. Неужели синий седан действительно преследует нас? Но тогда, значит, о встрече, назначенной мне женщиной, стало кому-то известно. Электронное письмо прочитали. Скорее всего с ее компьютера. Вряд ли она кому-то сообщила, что едет на встречу с репортером «Стандард». Кто эти люди? Ривза? Себастьяна? И чего они хотят?

Обогнав грузовик, я вернулся на свою полосу и начал постепенно прибавлять скорость. Джан посматривала в правое боковое зеркальце.

– Синего седана не видно.

Стоило ей это сказать, как он обогнал грузовик и двинулся за нами.

– Вот он, вернулся, – сказал я.

– Так прибавь скорость, – предложила Джан. – Посмотрим, сделает ли он то же самое.

Я довел скорость до семидесяти. Синий седан сзади начал уменьшаться.

– Он не прибавил скорость, – произнесла Джан. – Так что можешь расслабиться.

На въезде в Лейк-Джордж седан вообще пропал. Джан вздохнула с облегчением. Часы на приборной панели показывали без четверти пять. Я посмотрел на карту. До магазина было не более пяти минут езды. Я не торопился. Боялся проехать мимо него, не заметив. Однако вскоре выяснилось, что пропустить магазин невозможно, потому что других строений здесь просто нет. Двухэтажный, белый, стоящий примерно в тридцати метрах от дороги. Недалеко заправка самообслуживания.

Я заехал на стоянку и посмотрел на часы. Без пяти пять. Кроме старого «плимута-воларе», больше автомобилей не было. Я встал перед ним, чтобы просматривать шоссе в обоих направлениях, опустил стекла, заглушил двигатель. Движение в этом месте было не очень плотное. Мы заметим белый пикап задолго до того, как он свернет на стоянку.

– Интересно, какая у нее информация, – проговорила Джан.

Я пожал плечами.

– Все, что угодно. Собственные заметки, распечатки электронных писем, записи телефонных разговоров. А может, она что-нибудь сообщит мне устно. Разумеется, слова не доказательство. «Стандард» не напечатает ни слова, если не будет оснований.

Джан потерла виски.

– Что, болит голова?

– Да, немного. Видимо, укачало. Но у меня в сумочке есть тайленол. Пойду в магазин, возьму бутылку воды, чтобы запить таблетку. Тебе что-нибудь принести?

– Да, холодного чая, – сказал я.

Джан направилась к магазину, а я наблюдал за шоссе. Проехал красный «форд-пикап». За ним зеленый внедорожник «додж». Следом мотоциклист. На часах было ровно пять. Значит, ждать мне осталось десять минут. Мимо прогрохотал грузовик с бревнами. В ту же сторону просвистел синий «корвет» с открытым верхом. Наконец вдали показался грузовой пикап. Светлый. Белый? В этом я не был уверен. Скорее светло-желтый или серебристый.

Когда пикап приблизился, стало ясно, что это белый «форд». Он пропустил «тойоту-короллу» и, свернув на стоянку, остановился у заправки. Я замер. Из машины вышел мужчина лет шестидесяти. Высокий, худой, небритый, в джинсах и клетчатой рабочей рубашке. Сунул кредитную карточку в автомат заправки и начал наполнять бак. В мою сторону даже не взглянул. Я снова повернулся к шоссе, когда мимо проезжал синий «бьюик».

– Старый знакомый, – пробормотал я себе под нос.

Седан притормозил, а затем прибавил ход и вскоре скрылся из виду. Тот ли это седан? На часах было пять минут шестого.

Джан вышла из магазина с бутылкой холодного чая в одной руке и воды – в другой. Подошла, открыла дверцу.

– Я боялась, вдруг эта женщина заставит тебя отсюда уехать. Страшно было оставаться одной.

– Как я мог тебя бросить? Кстати, она пока не появилась. И похоже, уже не появится. Но мимо проехал синий «бьюик».

– Неужели?

– Да.

– Ты успел заметить, кто в нем?

– Нет, стекла тонированные. Но когда он проезжал мимо, то немного притормозил. Это подозрительно.

Джан достала из сумочки тайленол, выпила таблетку и посмотрела на часы.

– Осталось четыре минуты.

– Наши часы идут точно, но, может, у нее отстают. Давай подождем несколько минут.

Я свинтил крышечку с бутылки холодного чая и одним глотком выпил чуть ли не половину, только сейчас осознав, насколько у меня пересохло во рту. Мы молча посидели пять минут, наблюдая за шоссе.

– Вон какой-то пикап, – произнесла Джан.

Но он был серого цвета и проехал мимо. Зато опять вдали появился синий «бьюик». Я открыл дверцу.

– Не ходи туда, вернись! – крикнула Джан.

Но я уже бежал к шоссе. Хотел увидеть номерной знак. Достал из кармана диктофон.

– Дэвид! – позвала Джан. – Не надо.

Я встал у обочины и включил диктофон. «Бьюик» приближался, водитель не сбавлял скорости, но рассмотреть номерной знак было можно. Если бы он почти весь не был заляпан грязью. Разумеется, намеренно.

Автомобиль промчался мимо, и я успел различить две последние цифры номера – 7 и 5. Водитель снова газанул, и седан скрылся за поворотом. А я поплелся к нашей машине.

– Ну что? – спросила Джан.

– Номер специально замазан, – ответил я. – Но это был тот самый седан. Значит, кому-то стало известно о встрече. Неудивительно, что эта женщина не приехала.

– Жаль, – вздохнула Джан. – Для тебя это было так важно. Давай подождем немного.

Мы посидели еще минут пять, потом я завел двигатель.

На обратном пути головная боль у Джан усилилась, и она почти все время спала. На въезде в город проснулась, сказала, что плохо себя чувствует, и попросила высадить ее у дома, перед тем как я поеду за Итаном.

Когда мы с сыном вернулись, Джан уже спала.

– Мама заболела? – спросил Итан.

– Нет, просто устала.

– Но к утру она отдохнет?

– Должна, – ответил я.

– А то как же мы без нее поедем на аттракционы?

– Да-да, аттракционы, – рассеянно проговорил я.

Тут мой сын заволновался, сказал, что боится кататься на американских горках, а я его успокаивал: говорил, что мы кататься не будем, а найдем там другое развлечение. Веселое, не страшное.

– Завтра мы отлично проведем время, вот увидишь.

Я уложил Итана в постель, поцеловал и направился в нашу спальню. Тихо разделся и лег под одеяло. Джан спала, но я взял ее за руку, просунул пальцы между ее пальцами и нежно сжал. И она во сне ответила на ласку.

Ладонь у нее была теплая, не хотелось отпускать.

– Я люблю тебя, – прошептал я, засыпая рядом с женой в последний раз.