Текст книги "Не отворачивайся"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава сорок пятая

Банура разглядывал кровь и частицы мозга на стене, рядом с тем местом, где стоял Дуэйн. Оскар Файн записал на клочке бумаги номер телефона и протянул Бануре.

– Позвони и скажи, что мистер Файн велел сделать дело. Они приедут и наведут у тебя порядок. Все вымоют и уберут труп. – Он усмехнулся. – Теперь пойду с ней разбираться.

– У меня стоят камеры наблюдения, – сказал Банура.

– Что?

Банура подвел Оскара Файна к верстаку, где находилась клавиатура, соединенная с суперплоским монитором. Он нажал несколько клавиш, и экран осветился, разделившись на одинаковые квадраты. На каждом был виден участок местности, окружавшей дом.

– На обеих сторонах дома висят камеры с широкоугольными объективами, – пояснил Банура.

Оскар Файн вгляделся в верхний правый квадрат, где была показана улица перед домом с подъездной дорожкой. Там стоял пикап, но отраженное от ветрового стекла солнце мешало увидеть, сидит кто-нибудь в машине или нет. Камера у задней двери показывала, что двор пуст.

– Видишь? – спросил Банура.

– Что?

– Да вот же, смотри!

В верхнем правом квадрате пикап начал двигаться задом.

Джан сидела за рулем и соображала: сразу свалить отсюда или немного подождать? Прокрутила в голове разнообразные варианты происходящего. Первый: Банура – идиот и ничего не понимает в бриллиантах. Второй: женщина в ювелирном магазине – дура и ничего не понимает в бриллиантах. Третий: Банура знает, что камни фальшивые, и обиделся, что его обманывают. Решил их проучить. Такое возможно, но почему надо ждать до двух часов, а не проучить сразу или чуть позже? Четвертый: Бануре потребовалось время, чтобы что-то организовать. Вот это казалось наиболее вероятным. И вряд ли было связано с деньгами.

А если он позвонил Оскару Файну? Тот вполне мог предупредить всех, кто делает бизнес на бриллиантах, чтобы ему сообщили, если где-то появятся люди со множеством фальшивок. Особенно если там будет женщина, соответствующая ее описанию. Значит, надо уезжать. И немедленно. Но куда? Она положила руку на ключ зажигания. Осталось лишь повернуть.

Все эти годы Джан жила надеждой, что придет время и она покинет Промис-Фоллз и направится в Рай. Билет туда будет куплен на деньги, вырученные за бриллианты. И вот оказалось, что они ничего не стоят. А она ждала и даже не задумывалась, что, может, у нее уже кое-что есть. И жизнь эта не фальшивая, а настоящая. У нее настоящий дом. Настоящий муж. Настоящий сын. Но все это она обменяла на химеру. На шанс прожить остаток жизни по своим собственным правилам, играть только саму себя. Джан так и не решила, где будет этот ее мифический пляж. На Таити, в Тайланде, на Ямайке… Впрочем, какая разница? И когда она туда попадет, то мысленно скажет матери и отцу: «Что, съели? Катайтесь в своем дерьме, а я вот живу настоящей жизнью».

И вот теперь все рухнуло. Она сидела в пикапе в пригороде Бостона, пока этот бестолковый невежественный бандит отправился получить шесть миллионов за жалкие стекляшки. Джан убрала пальцы с ключа зажигания и взяла сумочку, в которой в заднем отделении лежала фотография сына.

– Извини, – прошептала она и положила фотографию на сиденье рядом.

А вдруг все-таки Дуэйн вернется с деньгами? Джан понимала, что подобное невозможно, но так хотела в это верить. Он вернется с деньгами, а ее нет… Нужно подождать. Джан оставила ключ в замке зажигания и вышла из машины, захватив с собой пистолет. Двинулась вдоль дома, завернула за угол, приблизилась к двери. Прислушалась. До нее донеслись обрывки фраз. Говорил Дуэйн высоким плаксивым голосом:

– …клянусь Богом, я не… найдем мощные кусачки, которые… ты меня понял… я бы поехал в лимузине…

Слушать дальше не имело смысла. Она – следующая. Эта дверь откроется в любую секунду. Может, ей застрелить первого, кто появится? Нет, так не получится. Скорее всего схватит пулю она.

Джан быстро двинулась прочь, но вскоре подняла голову и увидела висевшую под карнизом камеру наблюдения. Наверняка такая же находится с другой стороны дома. Вероятно, за ней уже наблюдают. Надо бежать.

Джан рванулась к машине, села за руль, бросила пистолет на сиденье и включила зажигание. Двигатель с первого раза не завелся. Она повернула ключ еще раз и, когда двигатель заработал, начала сдавать назад. Заметила, что кто-то выходит из дома. Мужчина в длинном пиджаке, в правой руке – пистолет, направленный в ее сторону. Машина рванулась вперед, а через секунду пуля раздробила ветровое стекло. Джан оглянулась. У стрелявшего на левой руке не было кисти.

На улице синий «шевроле» отчаянно засигналил. Она обогнула его, и в этот момент Оскар Файн выстрелил снова. Пуля попала в стекло со стороны пассажира и вышла через дверцу водителя. Ее не задела. Оскар побежал за пикапом, а Джан вывернула руль, чуть не столкнувшись с грузовиком. Ее вынесло на тротуар, но она сохранила управление.

Пистолет лежал на сиденье рядом, но состязаться в стрельбе с Оскаром Файном было бессмысленно. Тем более на ходу. Справа мелькнул черный «ауди». Наверное, это его машина. Но он сам находился где-то в двадцати метрах позади. Пока он до нее добежит, она отъедет на два квартала. Для старта вполне достаточно.

Следующая пуля пробила заднее стекло и вышла в переднее. Джан прибавила ход, взглянула в зеркальце. Оскар Файн бежал к черному автомобилю. Поздно. Она уже скрылась за углом.

В суматохе Джан не заметила, как ветер унес фотографию Итана в окно.

Оскар Файн подхватил парящую в воздухе бумажку. Преследовать Джан Харвуд не имело смысла. Как правило, погони кончаются авариями. А привлекать внимание полиции не хотелось. К тому же одной рукой трудно быстро маневрировать. Теперь, когда он ее нашел, можно не беспокоиться. Найдет снова. Особенно вооруженный сведениями, которые сообщил Дуэйн.

Оскар Файн не стал садиться в автомобиль, а принялся рассматривать фотографию. С нее улыбался мальчик лет четырех-пяти. Оскар Файн опустил фотографию в карман.

Да, придется уехать из города. Надо будет попросить кого-нибудь в это время кормить кота.

Глава сорок шестая

Только я закончил разговор с Греттен Ричлер, как телефон зазвонил снова.

– Мистер Харвуд? – произнес женский голос, показавшийся мне знакомым.

– Да.

– Вы что, перестали работать над моим материалом?

– Кто говорит?

– Я послала вам информацию о счете за отель мистера Ривза. Почему об этом до сих пор ничего не появилось в вашей газете?

Я с трудом сосредоточился.

– Он вернул все деньги Элмонту Себастьяну. В редакции сочли, что инцидент исчерпан.

– Тогда передайте список кому-нибудь другому, кто может сделать хорошую статью. Я звонила в газету, но там сказали, что вы отстранены от работы. Это связано с исчезновением вашей жены. Так что, пожалуйста, не обижайтесь, а передайте мой список тому, кто сможет что-то сделать.

– Какой список?

Она вздохнула.

– Тот, что я послала вам по почте.

Я полез в боковой карман пиджака, где лежали конверты из моей почтовой ячейки в «Стандард». В одном – чек с моим жалованьем, в другом – рекламные листовки, а третий был без обратного адреса. Я разорвал его и вытащил сложенный лист бумаги.

– Мистер Харвуд, вы меня слушаете?

– Подождите, – сказал я, просматривая написанный от руки список, где были перечислены фамилии членов городского совета Промис-Фоллза, а рядом – сумма взятки в долларах. Самая крупная – двадцать пять тысяч.

– Неужели Элмонт Себастьян действительно столько заплатил этим людям? – спросил я.

– Так вы что, только сейчас на него смотрите? – возмутилась женщина. – Сукин сын Элмонт накалывал меня много раз, поэтому я хочу, чтобы его наконец прижали. Кроме того, в его фирме сотрудники-мужчины лапают женщин каждый день, а тем, кто наверху, до этого нет дела.

Значит, она работала у Элмонта. Но материал, конечно, должен делать кто-то другой.

– Почему вы не приехали в Лейк-Джордж, как мы договорились? – спросил я.

– Какой Лейк-Джордж?

– Но вы же сами в электронном письме назначили там встречу.

– Я никакого письма вам не посылала. Вы думаете, я дура, чтобы встречаться с вами лично? – Она положила трубку.

Я посидел с минуту, затем положил список в карман. В другое время он стал бы для меня находкой, но сейчас не до него. Оказывается, эта женщина по электронной почте мне ничего не посылала и никакой встречи в Лейк-Джордже не назначала. Поехать туда меня заставил кто-то иной. И это было составной частью подставы.

Джан.

Остаток дня я наводил справки о Констанс Таттингер. Отец тем временем начал в моем доме ремонт. Вначале я позвонил матери и поговорил с ней.

– Как ты? – спросила она.

– Постепенно схожу с ума.

– Твой отец возмущается, как ты разгромил свой дом.

– Да, это была глупость. Но папа потом все же кое-что нашел. Так что я старался не зря. Есть небольшая ниточка к Джан.

– Ты узнал, где она?

– Нет, но теперь мне известны ее настоящие имя и фамилия. Для поисков нужен компьютер.

– Твой отец собрался ехать домой за инструментами. Я передам с ним мой ноутбук.

– По моей вине случилось еще кое-что скверное, – признался я.

– Что?

– Хорас Ричлер недавно снова пытался покончить с собой. Так подействовал на него мой визит. Он не выдержал, когда узнал, что моя жена присвоила имя его дочери.

– Ты делал то, что должен был сделать, – заметила мама. – И не виноват в том, что случилось с его дочерью. И за поступки Джан ты тоже не отвечаешь. Тебе нужно было узнать правду.

– Да, но они хорошие люди, эти Ричлеры.

– Успокойся и постарайся довести дело до конца.

Я попросил отца привезти мамин ноутбук. У него уже был список нужных инструментов, внизу он добавил: «Ноутбук». Затем, бросив: «Я быстро, туда и обратно», – уехал.

Я позвонил Саманте Генри в «Стандард».

– Сделай мне одолжение: проверь у копов, кого знаешь, есть ли у них что-то на Констанс Таттингер.

– Все, я записала, – ответила Саманта. – А кто это такая?

– Пока не знаю.

– Дата рождения известна?

– Пятнадцатое апреля тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

– Ясно. Что-нибудь еще?

– Родилась в Рочестере, но родители уехали оттуда, когда ей было пять лет.

– Ладно, если что-нибудь узнаю, позвоню.

– Спасибо, я твой должник. – Я на секунду замолчал. – Послушай, материал по Себастьяну и Ривзу, над которым я работал, теперь твой. Делай с ним что хочешь. И у меня наконец появился список членов городского совета, получивших от Себастьяна взятки. Думаю, это надо опубликовать как можно скорее. Список я тебе передам при встрече, а ты постарайся проверить все, что можно.

– А откуда у тебя этот список?

– Потом объясню. Сейчас мне надо идти.

– Договорились, – сказала Саманта.

Отец вернулся через час. Притащил ящик с инструментами, циркулярную пилу, плинтусы, которые держал в гараже с незапамятных времен, и отправился наверх. Очень скоро оттуда раздался стук. Я же начал работу с маминым ноутбуком. Вскоре выяснилось, что в нашем штате фамилию Таттингер носили двенадцать человек, и только пять были «М. Таттингер». Они жили в Буффало, Бойсе, Каталине, Питсбурге и Тампе.

Я начал звонить. В Буффало Таттингер оказался Марком, в Бойсе – Майлзом. А я искал Мартина. В обоих случаях я спрашивал, знают ли они Мартина Таттингера, у которого жену зовут Тельма, а дочь – Констанс. Нет, не знают.

В Тампе телефон был отключен, в Каталине и Питсбурге никто не ответил. Я решил позвонить туда позже, когда люди придут с работы. А пока занялся выяснением, в подготовительный класс какой школы ходили Джан Ричлер и Констанс Таттингер. Узнал в «Гугле» номера ближайших начальных школ. Позвонив, вспомнил, что сейчас август и школы уже несколько недель пустуют. Но все равно там должен кто-нибудь находиться.

В первой школе на месте оказалась заместитель директора. Она быстро объяснила, что ее школа сравнительно новая, построена в середине девяностых. Пока я ждал, когда снимут трубку в следующей школе, в моей голове прокручивался разговор с Ричлерами. Греттен рассказывала, как все были расстроены гибелью их дочери, включая учительницу подготовительного класса. Она называла фамилию. Кажется, Стивенсон.

Трубку сняла пожилая женщина:

– Слушаю. Дайана Джонсон, секретарь.

Я объяснил, что мне нужна информация о Констанс Таттингер, которая ходила в подготовительный класс.

– Назовите себя, – попросила она.

– Дэвид Харвуд. Эти сведения мне необходимы в связи с семейными проблемами.

Дайана Джонсон задумалась.

– Понимаете, я пришла сюда работать недавно, поэтому…

– Родители вскоре забрали ее из школы и уехали. Она дружила с девочкой, Джан Ричлер.

– Да, эта девочка мне известна. У нас была табличка, посвященная ее памяти, в холле, рядом с офисом. Она погибла под колесами автомобиля?

– Да.

– А за рулем сидел ее отец. Ехал по подъездной дорожке.

– Так оно и было.

– Ужас. Я тогда еще тут не работала, но помню кое-что. Говорили, будто девочку под колеса кто-то толкнул.

– Да, – сказал я. – И это была как раз та девочка, Констанс Таттингер.

– Так чем я могу вам помочь?

– В архиве сохранилась какая-то информация о Констанс?

– Нет, – ответила секретарь, – никакие записи тех лет у нас не сохранились. Может, в центральном офисе, но там вряд ли вам их предоставят.

– Жаль.

– Вы помните фамилию учительницы?

– Кажется, Стивенсон.

– А может, Стивенс? Когда я пришла, подготовительный класс вела Тина Стивенс. Она проработала пару лет и перешла в другую школу.

– А в какую?

– Не знаю. Учителя часто меняют школы. – Она помолчала. – Помню только, что Тина вышла замуж. Встретила очень милого человека. Он работал в фирме «Кодак».

– Может, вспомните его фамилию?

– Подождите минутку, тут пришла женщина, которая может это знать. Сейчас спрошу… Его фамилия Пирелли. Знаете, есть такая фирма, которая изготавливает автомобильные шины. Так вот, он Фрэнк Пирелли.

– Спасибо. Вы мне очень помогли.

Закончив разговор, я быстро нашел в компьютере живущего в Рочестере Ф. Пирелли и набрал номер. Включился автоответчик: «Это автоответчик Фрэнка и Тины Пирелли. Их сейчас нет дома, оставьте, пожалуйста, сообщение». Я не стал ничего оставлять, чувствуя, что впустую трачу время.

Отец купил пару больших сандвичей с мясом, сыром и помидорами. Мы съели их за столом в кухне. Потом я позвонил в Каталину, снова безуспешно. После этого поговорил с мамой.

– С тобой хочет пообщаться Итан, – сказала она.

В трубке что-то зашуршало.

– Папа…

– Привет, старина, как дела?

– Я хочу домой. Бабушка говорит, что я останусь тут ночевать.

– Правильно.

– Я тут уже много дней.

– Не много, а всего два.

– Когда мама придет?

– Не знаю. А ты хорошо себя ведешь у бабушки?

Итан замялся.

– Да.

– Чем занимаешься?

– Прыгал с лестницы, теперь играю с битой.

– С какой битой?

– Ну с той.

Я улыбнулся.

– Ты играешь с бабушкой в крокет?

– Нет. Она говорит, что у нее от этого болит спина.

– Играешь сам с собой?

– Я забил один деревянный мячик в воротца. И он улетел очень далеко.

– Хорошо. Что бабушка приготовила на ужин?

– Не знаю, но пахнет вкусно. Бабушка, что у нас на ужин? Тушеное мясо? – Итан помолчал. – Там есть морковка, я ее не люблю.

– Она полезная, ее обязательно нужно есть, – сказал я. – Сделай это ради бабушки.

– Ладно.

– Во сколько бабушка подаст ужин?

– В семь.

– Я постараюсь к этому времени к вам приехать.

– Хорошо.

– Счастливо, малыш.

– Счастливо, папа. – И он положил трубку.

Я набрал номер Пирелли в Рочестере. Ответила женщина.

– Тина Пирелли? – произнес я, поздоровавшись.

– Да, это я.

– Та самая Тина Пирелли, которая работала в подготовительном классе в Рочестере?

– Да. А с кем я разговариваю?

– Это Дэвид Харвуд. Я пытаюсь найти женщину, которая когда-то была вашей ученицей, правда, недолго.

– А откуда у вас номер моего телефона?

Я коротко рассказал о разговоре с Дайаной Джонсон.

– И кто вас интересует? – спросила Тина.

– Констанс Таттингер.

– Я ее помню. А зачем она вам?

Можно было опять что-нибудь выдумать, но я решил действовать напрямик.

– Эта девочка потом, когда выросла, стала моей женой. И вот сейчас пропала. Мы ее ищем.

Тина Пирелли вздохнула.

– И вы думаете, я что-нибудь о ней знаю? Ведь с тех пор как я видела ее в последний раз, прошло свыше тридцати лет.

– Может, вам известно, куда уехали ее родители из Рочестера?

– Тогда они вообще мало с кем разговаривали, – проговорила Тина Пирелли. – Просто уехали, и все. Надеюсь, жена вам рассказала почему.

– Да.

– Бедная Конни, ее все обвиняли, хотя она была еще ребенком. Родители забрали ее из школы. Извините, вы сказали, что она пропала?

– Да.

– Какой ужас. Я занималась с ней всего пару недель. Несчастный случай произошел в сентябре. Но она была хорошей девочкой. Тихой. После того случая я видела ее только один раз.

– И какой она тогда была?

– Мне показалось, будто девочка вообще перестала что-либо чувствовать.

Я позвонил в Питсбург М. Таттингеру. Ответил мужчина.

– Это Мартин Таттингер? – спросил я.

– Нет, это Мик Таттингер.

– А Мартин Таттингер?

– Вы ошиблись номером.

– Подождите, может, вы мне поможете. Меня зовут Дэвид Харвуд. Я звоню из Промис-Фоллза, это севернее Олбани. Пытаюсь найти Мартина Таттингера, жену которого зовут Тельма. У них есть дочь Констанс, прежде они жили в Рочестере, много лет назад. Вероятно, это ваши родственники и вы знаете, где их найти.

– Да, – произнес Мик. – Мартин – мой брат.

– Правда?

– Они с женой Тельмой несколько раз переезжали, а потом обосновались в Эль-Пасо.

– Вы не дадите мне номер их телефона?

– А зачем он вам?

– Вообще-то мне нужна их дочь, Констанс. Похоже, что она попала в неприятную ситуацию, и мы пытаемся найти ее родителей.

– Это будет очень трудно, – сказал Мик.

– Почему?

– Потому что они мертвы.

– Извините, я этого не знал.

Мик усмехнулся:

– Да, и умерли они не своей смертью.

– Что?

– Их убили.

– Как?

– Обоим перерезали горло. А перед этим привязали веревками к стульям в кухне.

– Когда это произошло?

– Пять или шесть лет назад. Как вы понимаете, дату я не обвожу кружочком в календаре.

– А тех, кто это сделал, поймали?

– Нет. А что с Конни?

– Она пропала.

– Неудивительно. Она пропала уже очень давно. Мартин и Тельма не имели от нее никаких известий до самой смерти. Конни ушла из дому в шестнадцать лет. И я не стал бы девочку винить за это. Так вы ее ищете?

– Да.

– Куда же она запропастилась, черт возьми? Наверное, не знает, что ее родители погибли.

– Думаю, не знает, – сказал я.

– Скорее всего это ее не опечалило бы. Мартин, конечно, мой брат, но он был мерзкой, жестокой скотиной. Мы редко общались. А о близости вообще не могло быть и речи. Они с Тельмой явно не имели права претендовать на премию «Родители года». Он злобный хорек, она алкоголичка – та еще парочка. Видимо, то, что они в конце концов получили, было предписано свыше. Мартин ремонтировал автомобили, держал гараж в Эль-Пасо. Денег у них никогда не было. Кому понадобилось убивать этих людей? К тому же в доме ничего не украли.

– Да, неприятная история, – произнес я.

– А Конни все-таки жива? Я думал, что она тоже умерла.

– Почему вы так думали?

– Не знаю. Она была не совсем нормальной, понимаете? Кое-что случилось с ней в детстве. Впрочем, вдаваться в детали нет смысла.

– Из-за девочки, которая попала под машину?

– Так вы об этом знаете? Мартин и прежде был мерзавцем, а после того случая совсем взбесился. Он работал в мастерской, которая принадлежала дяде погибшей девочки. Тот его уволил. И Мартин напустился на Конни, считая ее во всем виноватой. Хотя она была еще ребенком, он не делал никаких поблажек. Нашел работу в другой мастерской, в другом городе, но скоро его и оттуда выгнали. Обнаружилась пропажа инструментов. Мартин был ни при чем, но хозяин его уволил. Вскоре дела пошли еще хуже. Потом он наконец нашел работу, но продолжал давить на Конни, объявляя ее виновницей всех своих несчастий.

– И как она это переносила?

– Я редко ее видел. И она всегда выглядела странно.

– В каком смысле?

– Как будто… отсутствовала, находилась где-то в другом месте.

– То есть?

– Воображала себя в иной обстановке, витала в облаках. Я думаю, это помогало ей выжить.

– Очевидно.

– Так кто вы такой? – спросил он, и я снова назвал ему имя и фамилию. – Если найдете Конни, передайте, чтобы она мне позвонила.

– Хорошо.

– А чем вы занимаетесь? Частный детектив?

– Я газетный репортер.

В кухню вошел отец.

– Уже без двадцати семь. Поехали ужинать? – Он посмотрел на меня. – Что с тобой? Ты выглядишь так, словно увидел привидение.

– Да, что-то в этом роде.

Зазвонил телефон. Я взглянул на дисплей. Это была мама, а возможно, Итан. Он недавно научился нажимать кнопку быстрого набора. Я снял трубку.

– Не могу нигде найти Итана, – проговорила мама дрожащим голосом. – Он пропал.