Текст книги "Не отворачивайся"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава четырнадцатая

И вот сейчас, возвращаясь с отцом домой после осмотра моста, я вспомнил о Ричлерах. А если Джан все эти годы хотела высказать родителям то, на что я не решился, находясь тогда у их дома? Может, она так и не сумела забыть жестокость отца и, перед тем как расстаться с жизнью, решила встретиться с ними в последний раз?

– Это хорошо, – сказал отец, – что мы там ничего не нашли. Хорошо. Значит, есть надежда, что она жива.

– Да, – отозвался я, – но Джан упоминала еще о мосте через водопад. Но там всегда люди, так что если бы она на этом мосту что-нибудь с собой сотворила, в полиции об этом немедленно бы узнали.

– Видишь, вон тот тип в машине свернул, не включив поворотник? У него что, отсохли бы руки?

Затем отец возмутился действиями еще нескольких водителей и, поскольку я никак не отреагировал, посмотрел на меня.

– Тебе вроде понравилась моя мысль, что Джан могла поехать к своим родителям.

– Да.

– Надо узнать их адрес. Но поскольку Джан с ними не общалась более двадцати лет, неизвестно, живы ли они.

– Они живы.

– Да? Откуда ты знаешь?

– Живут в Рочестере.

– Она тебе рассказала?

– Нет, я сам докопался.

– Тогда им надо позвонить, узнать, там ли она. Сколько туда ехать? Часа три-четыре?

– Около трех, – ответил я. – Но звонить не стану. Боюсь, они не захотят со мной разговаривать, если узнают, что дело касается их дочери.

Отец покачал головой.

– Как могут родители быть такими?

Мы подъехали к дому. Мама встретила нас в дверях. Уже стемнело, на улице зажглись фонари.

– Ничего, – ответил я на ее вопросительный взгляд. – А тут есть новости? Может, звонили из полиции?

Она покачала головой. Мы вошли в дом. Итан в гостиной придумал новую игру. Забирался на диван и спрыгивал на пол. Мама и не пыталась его угомонить. Я поцеловал сына и пошел в кухню. Достал карточку детектива Дакуэрта, набрал номер его телефона.

Он немедленно ответил.

– Это Дэвид Харвуд, – произнес я. – Решил позвонить на всякий случай.

– У меня пока нет ничего нового, – сухо проговорил детектив.

– Но поиски продолжаются?

– Да, мистер Харвуд, продолжаются. – Он помолчал. – Если к утру ситуация не прояснится, придется дать объявление в газете и на телевидении.

– Утром, вероятно, меня здесь не будет.

– А куда вы собираетесь?

– В Рочестер, к родителям Джан. Она не имела с ними никакой связи, наверное, двадцать лет, но я подумал, что у нее могли появиться какие-то причины для встречи: например, захотелось наконец высказать все, что она о них думает.

– Такое исключать нельзя, – отозвался Дакуэрт.

– Можно, конечно, позвонить, – продолжил я, – но лучше встретиться лично. Полагаю, они всполошатся, если им позвонит незнакомый человек, назовется зятем и спросит, не заглянула ли в родительский дом их дочь. А если Джан там и не хочет, чтобы я об этом знал, то после моего звонка она может скрыться.

– Не исключено.

– В общем, я решил отправиться в Рочестер прямо сейчас. Переночую там в отеле, а утром пойду к ним.

– А какие отношения были у вашей жены с Лианн Ковальски? – неожиданно спросил Дакуэрт.

Вопрос сбил меня с толку.

– Отношений у них особых нет. Работают вместе, вот и все.

– Мистер Харвуд, а во сколько вы с сыном выехали в парк «Пять вершин»?

Это еще что за вопрос? Ведь в парк поехали мы трое.

– Часов в одиннадцать. А разве там не зафиксировано с точностью до минуты, когда мы вошли в парк?

– Думаю, вы правы.

– Что-нибудь случилось? – воскликнул я. – Пожалуйста, скажите!

– Если появятся новости, мистер Харвуд, я сразу позвоню. У меня есть номер вашего мобильного телефона.

Я положил трубку. Отец с матерью тревожно смотрели на меня.

– Так Джан все же рассказала тебе о своих родителях? – спросила мама.

– Нет, я выяснил случайно.

– И кто они?

– Хорас и Греттен Ричлер.

– Джан известно, что ты знаешь?

Я покачал головой, откинувшись на спинку стула. Вдаваться в детали не хотелось.

– Тебе надо отдохнуть, – произнесла мама.

– Я поеду в Рочестер.

– Утром?

– Нет, сейчас.

– Зачем тебе ехать на ночь глядя?

Я встал.

– Мама, приготовь мне термос с кофе, а я пойду посмотрю, как там Итан.

Сын лежал, положив голову на подлокотник дивана. Устал.

– Мне нужно идти, малыш, – сказал я. – Ты побудешь пока здесь.

Он молча кивнул.

– Мама, наверное, поехала за покупками и скоро вернется.

– Ладно, – пробормотал он и закрыл глаза.

Глава пятнадцатая

Барри Дакуэрт убрал телефон и повернулся к Лайалу Ковальски.

– Извините.

– Это звонил муж Джан? – спросил тот.

– Да.

Они сидели в гостиной. Ковальски был в черной грязной футболке и шортах до колен, с множеством карманов. Дакуэрт удивлялся, что этот тридцатипятилетний мужчина уже облысел. Или просто бреет голову. Некоторые мужчины так делают, когда начинают терять волосы. Получается, будто они следуют моде.

Из кухни вышел питбуль. Дакуэрт сразу догадался, что в доме живет собака, как только вошел. Тут все было пропитано ее запахом.

– Он видел мою жену?

– Нет, – ответил детектив, подумав, что Харвуд мог видеть Лианн Ковальски и ничего не сказать. Дело принимало неожиданный оборот, после того как стало известно, что пропала не только Джан Харвуд, но и ее коллега по работе.

– Итак, во сколько ваша жена уехала за покупками?

Ковальски подался вперед на диване, положив локти на колени.

– Вообще-то она уехала до того, как я встал. Я поздно лег, и потому еще спал.

– Где вы были?

– В баре «Трентон». С приятелями. Ну посидели, а потом до дому меня подвез Мик.

– Кто он?

– Мы вместе работаем.

– А что у вас за работа, мистер Ковальски?

– Эксплуатационное содержание зданий.

– Когда вы вернулись домой?

Ковальски напрягся, пытаясь вспомнить.

– В три. А может, в пять.

– Ваша жена находилась дома, когда вы приехали?

– Наверное.

– То есть?

– Хм, а почему ее не должно было быть?

– Я не понял.

– Дело в том, что я в спальню не заходил. Устроился на диване.

– Почему?

– Лианн бесится, когда я прихожу домой пьяный. Вообще-то она бесится, даже когда я трезвый. К тому же я вроде как забыл, что давно обещал пойти с ней куда-нибудь поужинать. Это должно было быть именно вчера вечером. В общем, я не хотел разборок и лег на диване.

– Вы пробыли в баре «Трентон» всю ночь?

– Думаю, да. После того как он закрылся, мы с Миком еще добавили чуть-чуть на стоянке.

– И затем он повез вас домой?

Лайал отмахнулся как от какой-то чепухи.

– Да Мик может выпить ведро и вести машину лучше любого трезвого.

– А куда вы собирались поехать поужинать?

– Кажется, в ресторан «Келли». – Ковальски посмотрел на детектива, словно ища подтверждения. – Помню, что говорил об этом в четверг: ну насчет того, чтобы повезти ее туда поужинать, – но это потом как-то вылетело из головы.

– А в баре вы ей не звонили? Или она вам?

– Нет.

– Ладно. Значит, вы легли спать на диване. А утром жену видели?

– В том-то все и дело, что нет. Мне кажется, я слышал сквозь сон, как она что-то говорит мне, но утверждать не могу.

– Чем обычно занимается ваша жена по субботам?

– Ну, типа, всякой ерундой. Выходит из дому примерно в восемь тридцать. Большинство уик-эндов проводит одна, даже если я не просиживаю ночь с приятелями. Иногда предлагаю ей прогуляться, хотя знаю, что она откажется. Ей нравится гулять одной. А я не обижаюсь.

– И куда она ходит?

– В торговые центры. Очень их любит. Изучила все вплоть до Олбани. Черт его знает зачем. Спрашивается, сколько нужно женщине одежды, обуви, украшений и косметики?

– Она много тратит?

– Не знаю. У нас вообще-то с деньгами негусто. Чего я совсем не просекаю, так это зачем ходить из одного торгового центра в другой, если везде все одинаково?

Дакуэрт кивнул.

– Значит, после всех торговых центров, – продолжил Лайалл, – ее последняя остановка в супермаркете.

Пес, похожий на боксерскую грушу с ногами, прошел через комнату, стуча когтями по не покрытым ковром участкам пола, и плюхнулся на квадратный коврик перед пустым креслом.

– А в другие субботы она обычно когда возвращалась?

– Часа в три-четыре.

– Во сколько вы проснулись?

– В час дня, – ответил Лайалл.

– Звонили жене?

– Да. Но в ее мобильнике срабатывал автоответчик. И она не перезвонила: не сказала, что задерживается.

Дакуэрт помолчал.

– Итак, мистер Ковальски, когда вы в последний раз видели свою жену или разговаривали с ней по телефону?

Тот задумался.

– Наверное, вчера в середине дня. Она позвонила мне с работы: спросила, во сколько мы поедем ужинать. – Он поморщился, будто ему кто-то всадил в руку булавку.

– А когда Мик высадил вас здесь прошлой ночью, вы заметили, стоит ли на месте автомобиль Лианн?

– Я не очень-то тогда смотрел по сторонам.

– Значит, вероятно, прошлой ночью ее дома не было.

– А где она могла быть, если не тут?

– Не знаю. – Детектив пожал плечами. – Потому и спрашиваю.

Лайала, казалось, такое предположение ошеломило.

– Она находилась здесь, где же ей еще быть?

– У вас есть список банковских или кредитных карт, которыми пользовалась ваша жена?

– Для чего это вам надо?

– Мы могли бы проверить, когда она их использовала и где побывала.

Ковальски почесал голову.

– Вообще-то Лианн обычно расплачивается наличными.

– Почему?

– Да у нас вроде как карты заблокированы.

Дакуэрт вздохнул.

– Подобное прежде случалось? Чтобы она не приходила домой ночевать – например, оставалась у подруги? Или, извините, у любовника?

Ковальски покачал головой, плотно сжав мясистые губы.

– Нет, черт возьми. Она не стала бы меня обманывать. Никогда.

– Извините, мистер Ковальски, я только спросил, бывало ли прежде такое, чтобы ваша жена не приходила домой ночевать.

– Нет.

– Мне нужно, чтобы вы были со мной откровенны, – сказал детектив Дакуэрт. – В этом нет ничего необычного, такое случается почти с каждым женатым мужчиной.

Губы Ковальски задвигались. Наконец он произнес:

– Это произошло год назад. У нас тогда наступила черная полоса. Не так, как сейчас. Теперь-то все вроде прилично. Ну она тогда познакомилась в баре с одним парнем. Так, ничего серьезного. Переспали и разошлись.

– Кто он?

– Не знаю и знать не хочу. Но она мне рассказала. Чтобы уколоть, понимаете? Показать, что со мной ей плохо, а с другими мужчинами хорошо. После этого я стал относиться к ней внимательнее.

Дакуэрт кивнул.

– Я боюсь, с ней что-нибудь случилось. Может, попала в аварию. Вы это проверили? У нее «форд-эксплорер». Синий. Старый, немного проржавел.

– Пока никаких сообщений об автомобильных авариях ко мне не поступало, – сказал Дакуэрт. – А насколько близки были ваша жена и Джан Харвуд?

Ковальски прищурился.

– Они работали вместе.

– Дружили? Проводили время после работы? Ездили вместе куда-нибудь на уик-энд?

– Нет же, черт возьми. Скажу вам, только это между нами: Лианн считает Джан заносчивой, понимаете?

В конце разговора Дакуэрт задал Ковальски несколько формальных вопросов и записал ответы в блокнот.

– Назовите дату рождения вашей жены.

– Хм… девятое февраля, кажется, семьдесят третьего года.

– Ее полные имя и фамилия?

Лайалл хмыкнул.

– Лианн Катерин Ковальски. А до того как мы познакомились, фамилия у нее была Ботвик.

– Ее вес?

– Наверное, килограммов пятьдесят. Она довольно тощая. Рост метр шестьдесят или семьдесят.

– Волосы?

– Черные, короткие, но среди них есть пряди посветлее.

Дакуэрт попросил фотографию. Самое лучшее, что мог предложить Лайал, была свадебная фотография, сделанная десять лет назад, на которой они кормили друг друга свадебным тортом.

Прежде чем отъехать от дома Ковальски, Дакуэрт позвонил.

– Слушаю, детектив.

– Ты еще в парке, Ганнер?

– Да. Только закончили.

– Как дела?

– Нормально. Третий билет, вроде как купленный по Интернету, так и не нашелся. Мы думали, что случился какой-то сбой в системе, но потом пришлось это исключить. Если она проходила в парк, то билет купила в кассе.

– Что еще?

– Поработали с фотографиями, которые прислал ее муж. Остаток дня провели, наблюдая у главного входа. Это было не так легко. Тут столько народу.

– Ладно, спасибо. Вы хорошо поработали. Отправляйтесь домой.

– Ну это мне повторять два раза не надо, – усмехнулся Ганнер.

– А Кампьон есть поблизости?

– Да.

– Позови, пожалуйста.

– Слушаю, Кампьон.

– Диди, это Барри. Тяжелый был день?

– Да, сэр.

– Я снова хочу спросить насчет ребенка, с которым ты провела утро.

– Слушаю вас.

– Он действительно говорил, что его мама находилась с ними в парке?

– Не поняла?

– Мальчик действительно видел миссис Харвуд утром?

– Он спрашивал, где она. У меня создалось впечатление, что мальчик видел ее в парке.

– А не могло быть так, что мамы мальчика в парке не было, а его убедили, что была?

– Вы хотите сказать, его отец говорил, что сейчас мама придет, она только зашла на минутку в туалет, что-то вроде этого?

– Именно так, – сказал Дакуэрт.

Диди задумалась.

– Ведь мальчику всего четыре года, – продолжил детектив. – Скажите ему несколько раз, что он невидимка, и ребенок поверит. Может, отец заставил его думать, будто мама находилась там.

– Вы знаете, – сказала Диди Кампьон, – ребенок был немного сонный, усталый. Но не тупой.

– Харвуд утверждает, что они поехали в парк втроем, а потом оказалось, что было куплено только два билета. На него и ребенка. Затем он рассказывает, что в последнее время его жена пребывала в депрессии, даже заговаривала о самоубийстве, по его настоянию ходила к доктору, но сейчас выяснилось, что не ходила.

– Как?

– Я встречался с доктором Сэмюэлсом. А ее босс, владелец фирмы кондиционеров, говорит, что никаких признаков депрессии у нее не замечал. Вообще никогда, не только в последнее время.

– Странно.

– Вот и я так думаю. Не верится, что Джан Харвуд демонстрировала свою депрессию лишь перед мужем. Но именно так и получается. К доктору она не обращалась, а босс утверждает, что Джан Харвуд этого и не требовалось, она в полном порядке.

– То есть муж темнит?

– И этот ее босс, Бертрам, сообщил мне, что Харвуд возил жену куда-то в пятницу. Она взяла в тот день очередной отгул. Он спросил ее, куда они собираются, и она сказала, что муж держит это в секрете, вроде как намерен сделать ей сюрприз.

– А что вы намерены со всем этим делать, детектив?

– Пока не знаю. Кстати, ваша смена еще не закончилась?

Кампьон вздохнула.

– У меня уже двоится в глазах; хотите, чтобы еще и троилось? Видимо, вы переоценили мои возможности.

– Не сердитесь. Я прошу вас только дать объявления об исчезновении Джан Харвуд в прессе и на телевидении.

– Хорошо.

– Я сказал Харвуду, что мы дадим объявление завтра, но, думаю, это нужно сделать сегодня. Посмотрим, что получится. У нас еще есть время до одиннадцати. Что-нибудь простое. Фотография Джан Харвуд, которую предположительно видели в районе парка «Пять вершин». Полиции необходима любая информация о местонахождении женщины. Контактный телефон. Все как обычно.

– Будет сделано, детектив, – произнесла Диди Кампьон.

Дакуэрт поблагодарил ее и убрал телефон.

Теперь у него появились сомнения, действительно ли Джан Харвуд ездила с мужем и сыном в парк «Пять вершин». И не сделал ли чего с ней муж.

Как это согласуется с исчезновением Лианн Ковальски, он не знал. Но разве может быть совпадением, когда две женщины работают вместе и вдруг одновременно исчезают? Он решил пока сосредоточиться на Джан Харвуд, а там по ходу дела что-нибудь выяснится и о Лианн Ковальски.

Глава шестнадцатая

Мой телефон зазвонил, когда до Рочестера оставалось примерно полчаса езды.

– Об этом уже передали в новостях, – сообщила мама. – По телевидению.

– Что передали? – спросил я.

– Показали фотографию Джан, сказали, что полиция просит помощи в ее поисках. Они правильно сделали?

– Да. Но детектив говорил, что они дадут объявление завтра. А что еще там передавали?

– Назвали имя, фамилию, возраст, рост, в чем была одета.

Находящийся неподалеку отец крикнул:

– Цвет глаз!

– Да, верно.

– А где она пропала, было сказано?

– Только упомянули. Сказали, что ее видели около парка «Пять вершин». А о том, что какой-то человек пытался увезти коляску с Итаном, ни слова. Наверное, надо было.

– Странно, что детектив Дакуэрт мне не позвонил, – произнес я. – Не сообщил, что решил изменить срок подачи объявления.

Я подумал, что скоро мне позвонит кто-нибудь из «Стандард» и спросит, почему я не рассказал им об исчезновении супруги. Газета выйдет завтра, но сообщение можно было поместить на сайте.

– Ты уже почти приехал? – спросила мама.

Папа добавил:

– Скажи ему, пусть не забывает пить кофе.

– Да, почти, – ответил я. – Собирался переночевать в отеле, а к родителям Джан отправиться утром, а теперь вот подумал, что, может, мне лучше свернуть к ним сейчас? Чувствую, что не сумею заснуть: всю ночь буду думать о ней.

– Конечно, – ответила мама после непродолжительного молчания, – поезжай к ним сейчас.

– Как Итан?

– Недавно уложила. Прямо на диване. Боюсь заставлять его переходить в другую комнату: разгуляется, потом не успокоишь. Мы тоже скоро ложимся. А ты звони, хорошо?

– Обязательно. И вы тоже.

Прежде чем убрать телефон, я поразмышлял, не позвонить ли детективу Дакуэрту: спросить, почему решил дать объявление с фотографией Джан сейчас, – но я уже ехал по Рочестеру и нужно было сосредоточиться на предстоящей встрече с родителями Джан. Вообще-то после всего, что я о них слышал, встреча не обещала ничего хорошего. Но она была мне нужна. Я не собирался ни в чем их обвинять, лишь спросить о Джан, на всякий случай. Может, она у них была? Или звонила?

На Линкольн-авеню я выехал после полуночи. Редкие уличные фонари, в домах все окна темные, хотя это была ночь с субботы на воскресенье. Наверное, на этой улице жили пожилые люди. Я остановился рядом с уже знакомым домом. На подъездной дорожке стоял «олдсмобил». В доме темно, только горит лампочка над входной дверью. Я выключил двигатель и посидел немного в машине. Неужели Джан сейчас находится в доме? Если это так, то невозможно представить, как тут встретили дочь и что заставило ее остаться здесь на ночь.

– Ну что ж, давай, – сказал я себе и вышел из автомобиля.

Дверцу закрыл как можно тише. Зачем будить соседей? Приблизился к дому, поднялся на пустую веранду. Поискал звонок – он находился справа на дверной раме. Нажал. В доме по-прежнему было тихо. По крайней мере звонка я не слышал. Бросил взгляд на почтовый ящик на стене с надписью «Рекламные листки не класть». Может, они отключают на ночь дверной звонок? Или он у них сломан? Я нажал кнопку во второй раз. И опять тишина. Потянул на себя металлическую входную дверь, и она подалась. За ней была еще дверь и рядом – потускневший медный дверной молоток. Я стукнул пять раз – будто прозвучало пять ружейных выстрелов. Тут не только Ричлеры, а все соседи поднимутся.

Поскольку свет в доме не зажегся, я постучал снова. Собирался сделать это в третий раз, и наконец на лестнице включили свет. Появился Хорас Ричлер в пижаме. Волосы растрепаны.

– Кто там?

– Мистер Ричлер, – произнес я достаточно громко, чтобы он услышал меня через дверь. – Мне нужно с вами поговорить.

– Кто это, черт возьми? Вы знаете, который час? У меня, между прочим, есть ружье.

Я подумал, а не держит ли он сейчас его в руках.

– Меня зовут Дэвид Харвуд. Пожалуйста, откройте, мне очень нужно с вами поговорить. По важному делу.

По лестнице спустилась Греттен Ричлер. Под халатом – ночная рубашка, волосы растрепаны.

– Какому делу? – спросила она.

– Насчет Джан, – ответил я.

После этих слов Хорас Ричлер отодвинул засов – наверное, чтобы убедиться, что не ослышался, – и приоткрыл дверь.

– В чем дело, черт возьми?

Рядом, прижавшись к нему, стояла жена, совсем непохожая на алкоголичку.

– Мистер и миссис Ричлер, извините, что разбудил, – проговорил я, волнуясь. – Но к этому меня подвигла острая необходимость.

– Кто вы? – спросила Греттен высоким подрагивающим голосом.

– Меня зовут Дэвид Харвуд. Я муж Джан.

Они смотрели на меня, застыв в недоумении.

– Я приехал из Промис-Фоллз, потому что Джан пропала и я пытаюсь ее найти. Решил заглянуть к вам, а вдруг она у вас?

Ричлеры по-прежнему остолбенело смотрели на меня. Лицо Хораса побагровело.

– Вы явно ошиблись адресом, мистер, – процедил он. – Убирайтесь отсюда.

– Но я вас очень прошу, – настаивал я, – скажите только, была она здесь или нет. Я знаю, между вами было не все гладко. Знаю, что вы не общались с дочерью многие годы. Но Джан пропала и я очень беспокоюсь, не случилось ли с ней чего-либо ужасного.

Лицо Хораса Ричлера покраснело еще сильнее. Он сжал кулаки.

– Я не знаю, кто вы такой и какую, черт возьми, затеяли игру, но клянусь Богом: если вы немедленно отсюда не уберетесь, я прострелю вам башку.

Я не сдавался:

– Скажите хотя бы: вы Хорас и Греттен Ричлер и вашу дочь зовут Джан?

– Все правильно, – тихо произнесла Греттен.

– Моя дочь умерла, – проговорил Хорас сквозь стиснутые зубы.

Его слова оглушили меня, будто я получил по голове удар дубиной. Значит, случилось ужасное и я опоздал.

– Боже, когда? Когда это произошло?

– Очень давно.

Я перевел дух. Значит, он не о том. Я понял, что имел в виду Хорас: между ними и дочерью все связи порваны и она вроде как для них умерла.

– Я знаю, мистер Ричлер, что, возможно, вы считаете, будто для вас дочь умерла. Но все же прошу мне помочь.

– Вы не поняли, – прошептала Греттен, сдерживая слезы. – Она действительно умерла.

Я смотрел на нее не мигая. Что же получается? Джан действительно была у своих родителей и покончила с собой прямо у них на глазах? Чтобы отомстить?

– Поясните, пожалуйста.

– Она умерла в детстве, – ответила Греттен. – Ей тогда исполнилось только пять лет.