Текст книги "Возвращение королевы"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Глава 22

Зевая от скуки на очередном тоскливом ужине, Лута уже был готов предложить Калиэлю и кое-кому из молодых офицеров улизнуть в свои комнаты и сыграть в бакши, когда стражи у широких дверей начали о чем-то взволнованно переговариваться. Порион встал со своего места и широким шагом вышел из зала. Через несколько мгновений он вернулся вместе с только что прибывшим герольдом.

Молодой герольд выделялся весьма примечательной внешностью благодаря необычайно длинной светлой косе, левая рука его была забинтована окровавленным лоскутом.

– Никогда не видел раненого герольда, – с удивлением сказал Бареус.

И в самом деле, герольды были неприкосновенны.

Молодой человек шагнул вперед и изящно поклонился Корину.

– Твое величество, прошу простить меня за то, что слишком долго вез это письмо. Я должен был прибыть еще неделю назад, но меня задержали по дороге.

– Я вижу, ты ранен. На тебя напали? – спросил Корин.

– Да, твое величество. По пути я столкнулся с разбойниками, но доверенное мне послание не пострадало. – Юноша прижал руку к сердцу и снова поклонился, – Это очень важное письмо, и написавшая его персона потребовала, чтобы я передал его тебе лично и наедине, без свидетелей. Не угодно ли твоему величеству удалиться вместе со мной?

Лута оглянулся на Нирина, но на лице волшебника не дрогнул ни один мускул.

Однако Корин лишь вопросительно поднял бровь.

– И от кого же сие письмо?

– Это я тоже могу сказать только тебе одному, твое величество.

Даже король не мог потребовать от герольда, чтобы тот нарушил клятву, данную своему доверителю.

Король встал.

– Друзья мои, желаю всем вам доброй ночи. Утром мы обсудим нашу дальнейшую стратегию.

Албен зевнул и провел руками по длинным волосам, которые всегда носил распущенными, не считая воинских кос.

– Скажете Корину, я буду в своей комнате, на случай если ему понадоблюсь. Маго, найди тех хорошеньких молочниц, которых мы видели утром, и спроси, не пожелают ли они навестить нас. Спокойной ночи, юноши. – Он весело подмигнул остальным – красавцу Албену редко отказывали.

– Не хотите ли выпить еще по чаше? – предложил Нирин, прекрасно зная, что никто не захочет задержаться за столом.

– Благодарю за предложение, мой лорд, но у меня кое-какие планы на сегодняшний вечер, – холодно ответил Калиэль и тут же посмотрел на Луту. – Ты еще не передумал играть в бакши, Мышонок? Обещаю, я дам тебе фору, чтобы ты смог отыграть свои деньги.

«Мышонок?» – удивленно подумал Лута. Надо же… Это было его ласковым прозвищем в те дни, когда он только стал компаньоном, – в детстве Лута был маленьким, шустрым и драчливым, и, к несчастью, родился с такой внешностью, что его поневоле сравнивали с грызуном. Но уже много лет никто не называл его так. Он пожал плечами и ответил:

– Тебе бы лучше о себе побеспокоиться.

– Тогда пошли. Кости в моей комнате.

* * *

Нирин подождал, пока компаньоны скроются из вида, и негромко сказал:

– Присмотри за ними, Мориэль.

Он пошел к покоям Корина и перед дверью быстро начертил в воздухе пару заклинаний, прикрывающих его подлинные намерения.

Корин открыл дверь на его стук и нетерпеливым жестом предложил войти.

– Заходи, что же ты? Я хочу, чтобы ты услышал это.

Мысли герольда были совершенно открыты. Он ничуть не удивился, когда вошел Нирин, и ничего не имел против его присутствия. Волшебник осторожно прикрыл за собой дверь.

* * *

Комната Калиэля была очень похожа на комнату Луты: такая же узкая, сырая и скудно обставленная. Калиэль не стал брать себе нового оруженосца, хотя Бареус и предлагал ему помочь найти кого-нибудь подходящего. Лута вполне понимал колебания своего друга. Кому он мог бы доверять здесь? Насколько Лута знал, Калиэль и с женщинами не имел дел с тех пор, как они приехали сюда, хотя и сам Лута, и Бареус, так же как и Албен, нашли среди служанок крепости немало отзывчивых девушек.

Бареус подошел к маленькому винному столику у стены, ища чаши. Но прежде чем он успел их наполнить, Калиэль сказал:

– Бареус, ты позволишь мне поговорить наедине с твоим господином?

– Конечно, Калиэль. – Бареус недоуменно посмотрел на Луту и вышел.

– Так что, мы будем играть? – спросил Лута.

Вместо ответа Калиэль приложил к губам палец и отошел к узкому окну-бойнице.

– Мышонок? – прошептал Лута. – Ты не называл меня так с…

– Я просто хотел привлечь твое внимание. К тому же мне нужна умная крыса, чтобы выглянуть в это окно.

Лута моргнул. С этой стороны крепости была отвесная стена, и ничего больше.

– И не просто выглянуть, – уточнил Калиэль. – Иди сюда. Я подержу тебя за ноги, а ты попробуй высунуться подальше.

Калиэль придвинул к бойнице деревянный табурет, чтобы Лута мог встать на него. Лута забрался на табурет и внимательно изучил окно. В его нижней части было круглое расширение для стрел лучников; отверстие было достаточно большим, чтобы кто-нибудь некрупный и гибкий мог протиснуться сквозь него.

– Но зачем? – спросил Лута.

Калиэль бросил на него нетерпеливый взгляд.

– Разумеется, чтобы услышать, что говорит этот герольд!

– Что? Сколько ты сегодня выпил? – прошипел Лута. – Это герольд! И он прибыл к Корину! Это же…

Калиэль резким жестом зажал Луте рот, а другой рукой быстро прикрыл ставни.

– Хочешь, чтобы тебя услышали?

Лута оттолкнул руку Калиэля, но замолчал.

– Я знаю, что он приехал к Корину! – шепотом заговорил Калиэль. – Потому и хочу узнать, что там происходит. Это может быть послание от Тобина. По крайней мере, я на это надеюсь! – Он снова отодвинул ставни и выжидательно посмотрел на Луту.

– Если ты меня уронишь, клянусь Билайри, мой призрак будет гоняться за тобой всю твою жизнь!

– Справедливо. Скорей, пока мы все не пропустили.

Калиэль задул лампу. Лута поднялся на табурет и вполз в бойницу. Даже для него здесь было тесновато, но когда он протолкнул плечи, дело пошло легче. С помощью Калиэля, крепко державшего его за ноги, он сумел высунуться наружу и изогнуться в сторону окна комнаты Корина. «Я, наверное, сейчас похож на рысь, висящую на ветке», – насмешливо подумал он, напрягая каждую мышцу.

Окно спальни Корина было всего в нескольких футах от бойницы. Прижимаясь к стене и цепляясь за выступавшие камни кладки, Лута оказался достаточно близко от окна Корина, чтобы слышать происходившее внутри, хотя заглянуть туда не мог – он видел лишь кусок стены, на которой висел гобелен. Дувший в его сторону ветер помогал лучше слышать голоса.

– …от твоей кузины, ее королевского высочества Тамир, принцессы Эро и Атийона.

– У тебя неверные сведения, герольд. Такой принцессы не существует.

Лута подавил вскрик удивления. Это был голос Нирина, а не короля.

– Прости меня, твое величество, – поспешно сказал герольд, и в его голосе послышался испуг. – Мне велено передать, что твоя двоюродная сестра шлет тебе наилучшие пожелания. Могу я прочесть послание?

– Читай. – Это сказал Корин.

Лута услышал шуршание пергамента, потом зазвучал четкий, ровный голос герольда:

– «Любимому брату принцу Корину. Я знаю, Кор, ты много слышал обо мне и о том, что случилось. В это, должно быть, очень трудно поверить, но это правда. Я девушка, но я все тот же твой кузен, которого ты знал прежде. Тебе нужно лишь встретиться со мной, чтобы во всем убедиться. Высший жрец оракула Афры и жители Атийона были свидетелями моего перерождения и могут ручаться за меня. Теперь я пишу тебе в своем истинном обличье, как Тамир, дочь Ариани и Риуса, владелица Атийона. И моя печать тому свидетельством».

Лута сдержал дыхание. Письмо действительно было написано в манере Тобина, и он приводил убедительные доказательства…

Герольд продолжал читать:

– «Прости за мою вынужденную ложь тебе и всем остальным. Но я сама узнала все лишь несколько лет назад и очень страдала, что приходится таиться от друзей. У меня не было намерения предавать тебя, когда я стала твоим компаньоном. Я тогда ничего не знала, клянусь Великим Пламенем. И я никогда не причиняла зла тебе или твоему отцу, хотя он и поступил жестоко с моей матерью и ее родными, хочешь верь, а хочешь – нет. Королевой должна была стать моя мать, а после нее – я. Мне очень тяжело писать тебе это, Корин, но твой отец навлек на нашу страну проклятие, и теперь на мне лежит тяжкий долг снять его и исцелить землю.

Я не желаю тебе зла, кузен. И никогда не желала. Ты всегда был добр ко мне. Я всегда любила тебя как брата и всегда буду любить. Неужели так важно, кто из нас двоих будет носить корону? Ты – законный принц Скалы. Я хочу, чтобы ты стал моей правой рукой и при дворе, и на поле битвы. Твои дети унаследуют твой титул и все привилегии.

Прошу, пришли ко мне парламентера. Я так хочу, чтобы между нами не было вражды!»

Герольд сделал паузу.

– Прошу меня простить, твое величество, но я должен прочесть подпись так, как она написана: «Твоя любящая кузина и сестра, принцесса Тамир, бывшая прежде Тобином».

– Да, понимаю. – В голосе Корина прозвучало что-то такое, от чего у Луты сжалось сердце. Король не гневался, он был печален.

– Это полная чушь и гнусные ухищрения! – резко произнес Нирин. – Твое величество, ты ведь не можешь…

Корин сказал что-то так тихо, что Лута не расслышал.

– Твое величество? – переспросил Нирин.

– Я сказал, убирайтесь! Оба! – закричал Корин так яростно, что, если бы Калиэль не держал Луту крепко, он, наверное, свалился бы вниз.

Калиэль втащил Луту назад в спальню.

Лута упал на пол, дрожа, сердце в его груди бешено колотилось. Калиэль плотно закрыл ставни и сел рядом.

– Ну? Что ты слышал? – тихо спросил он.

– Да, письмо от Тобина. По крайней мере, так утверждал герольд, а они ведь не могут лгать, правда же? Только он сказал, что Тобин – действительно девушка, и…

– Ты бормочешь так, что ничего не понять. Давай сначала. Поспокойнее.

Лута начал сначала, повторив все, что сумел запомнить из услышанного.

– Нирин тоже там был?

– Могу поспорить, он наложил на герольда какие-то чары и заставил его нарушить данную клятву.

– Он и Корина заколдовал. И ты прав: это все очень похоже на Тобина. Говоришь, у него есть доказательства? Может, это просто хитрость… Или ловушка.

– Ага, и Нирин так же говорит.

– Мне не нравится соглашаться с этим мерзавцем, но определенный смысл я тут нахожу.

– Да брось, Калиэль! Тобин никогда бы не предал нас, и Ки тоже. Уж во всяком случае, по собственной воле. Я об этом все время думаю. Ведь при дворе Тобина тоже есть волшебники. Вот я и гадаю, не мог ли кто-то из них тоже наложить чары, как Нирин пытается делать с Корином? Там была одна старушка, постоянно вертелась рядом. Тобин говорил, она как-то связана с его семьей.

– Мистрис Айя? Кажется, она дружила с его отцом.

– Но ты ведь не можешь называть Тобина предателем, если кто-то заставляет его поступать так, правда? – Лута все еще упорно цеплялся за надежду.

– Вряд ли мы сможем изменить мнение лордов, которые поддерживают Корина…

Калиэль снова зажег лампу, потом сел на кровать.

– Проклятье, Лута, мы должны все выяснить раз и навсегда! Сейчас это особенно важно, ведь все помнят о недавней победе в Эро! Не знаю, как долго Корин сможет удерживать своих сторонников, если будет по-прежнему тянуть с наступлением. – Он с рассеянным видом потер кольцо, сделанное для него Тобином. – Все вести, что мы здесь получаем, приходят через шпионов Нирина. Если бы мы могли сами все увидеть… Мы же компаньоны! Мы поклялись защищать Корина. И должны предоставить ему доказательства в любом случае, как бы там ни обстояли дела. Я не доверяю Нирину, особенно теперь, когда он присосался к Корину, как пиявка!

– Я ему тоже не верю, но что же делать? – спросил Лута.

– Думаю, ты знаешь не хуже меня, – сердито произнес Калиэль. – Но сначала я хочу еще раз попытаться образумить Корина. Ты говоришь, он сейчас выставил Нирина? Отлично. Тогда, пожалуй, я пойду и разведаю, нельзя ли наконец спокойно поговорить с ним без свидетелей.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Калиэль улыбнулся и хлопнул его по плечу.

– Сначала я сам с ним поговорю.

Лута кивнул и повернулся, чтобы уйти, но Калиэль схватил его за руку.

– Я рад, что ты здесь, Лута. Только с тобой я могу теперь говорить откровенно.

– Ты всегда можешь мне доверять, – заверил его Лута. – И Бареусу тоже. Нам не нравится то, что здесь происходит, но тебе еще хуже. Ты всегда был так близок с ним.

Калиэль медленно кивнул, он казался таким печальным, что Лута едва удержался от того, чтобы обнять друга. Еще несколько лет назад он, вероятно, поддался бы своему порыву.

Лута чуть задержался в коридоре, подождав, пока Калиэль постучит к принцу Корину, и очень обрадовался, когда дверь открылась.

«Нет, все не так плохо, как кажется», – решил он, шагая к своей комнате. Разве Корин только что не выгнал Нирина, разве он не позволил Калиэлю войти? Это хороший знак. «Вот бы нашелся смельчак и воткнул нож в этого рыжего мерзавца, может, жизнь вернулась бы в свою колею».

Повернув за угол, он внезапно столкнулся с Мориэлем и Нирином. Он бы налетел на них, если бы Нирин не схватил юношу за руку. Хватка у чародея была сильной, и его пальцы задержались на запястье Луты на секунду дольше, чем следовало бы. По всему телу Луты пробежал холодок, как от приступа лихорадки, в животе сжался комок, так что ему пришлось судорожно сглотнуть, чтобы не выплеснулось назад недавно выпитое вино.

– Поосторожнее, мой дорогой, – негромко произнес Нирин. Он похлопал Луту по плечу и тут же спрятал руки в пышных рукавах серебристо-белой мантии. – Если будешь так носиться по коридорам, можешь и ушибиться ненароком.

– Прости, мой лорд, – торопливо сказал Лута. – Я… я не ожидал встретить тебя здесь.

Нирин бросил на него странный взгляд, и желудок Луты снова судорожно дернулся.

– Я и говорю, будь осторожнее. Идем, Мориэль.

Лута смотрел им вслед, пока не удостоверился, что они действительно ушли; он держался за рукоятку меча, а сердце оглушительно колотилось в ушах. Несмотря на теплую летнюю ночь, его бил озноб.

Бареус, чистивший башмаки Луты, поднял голову и посмотрел на него, когда тот вошел в комнату.

– Эй, что с тобой? – удивился он.

– Ничего. А что?

Бареус подошел к нему и приложил руку к его лбу.

– Да ты белый, как молоко, и весь вспотел. Я так и знал, ты напился!

– Не в этом дело. Я правда такой бледный?

– Жуть. Идем, я тебе постель приготовлю.

Лута позволил другу похлопотать вокруг него и ничего не сказал о своем новом страхе. Нирин что-то с ним сделал, иначе откуда эта бледность? Может, проклял? Может, он умрет еще до рассвета? Лута слышал немало историй о могущественных волшебниках.

В отличие от многих других компаньонов, они с Бареусом всегда были только друзьями, но сегодня Лута порадовался тому, что Бареус спит рядом.

* * *

Нирину не понадобилось касаться мыслей молодого компаньона, чтобы выяснить, о чем он говорил с Калиэлем. Мориэль, как обычно, уже все знал. У парня был просто талант слышать сквозь двери.

Эти два молодых лорда в последнее время стали слишком дерзкими, и Нирин с наслаждением наблюдал, как они плетут против него заговор. А уж виноватое выражение на лице юноши было настолько забавным, что Нирин не удержался и наложил на компаньона слабенькое проклятие – пусть пару-тройку ночей помучается от кошмарных снов. Шутки ради.

Против лорда Калиэля Нирин тоже не предпринимал никаких прямых действий. В том не было необходимости. Все возраставшие страхи Корина и отношение других компаньонов к Калиэлю делали за волшебника его работу. Откровенное недовольство Калиэля их положением в крепости, его резкие высказывания и прошлая дружба с принцем Тобином стоили ему доверия Корина почти без участия Нирина. Почва для мести была отлично подготовлена, и Нирин мог выбрать для ее воплощения любой удобный момент.

Мориэль расторопно сложил одежду Нирина в комод и поспешил налить ему чашу сладкого сидра из большого кувшина, стоявшего на буфете. Нирин с благодарностью выпил сидр, и Мориэль снова наполнил чашу.

– Спасибо. От сегодняшних дел просто во рту пересохло.

Нирин никогда не испытывал особого пристрастия к вину: оно ослабляло ум, а волшебник слишком хорошо знал, как можно использовать подобную слабость. И, сидя за столом с другими, он лишь делал вид, что пьет, обходясь несколькими небольшими глотками.

Мориэль опустился на колени, чтобы снять с хозяина башмаки. Лорд Орун в свое время отлично вымуштровал этого парнишку во всех отношениях, и тот умел все, что должен был уметь слуга. Орун обучил Мориэля кое-чему еще, но Нирин никогда не укладывал юношу в свою постель, не желая иметь ничего общего с такими, как Мориэль.

– Тебе все удалось, господин? – спросил юноша, аккуратно ставя башмаки рядом с комодом для одежды.

– Разумеется. Ты ведь знаешь мой дар убеждения.

Мориэль улыбнулся.

– А герольд? – осторожно поинтересовался он.

– Ну, это совсем просто.

– Он привез письмо от принца Тобина?

– Да, и довольно хитроумное. Тобин просит простить его за вероломство и надеется убедить короля передать ему корону без кровопролития.

– Очень на него похоже, – ухмыльнулся Мориэль. – А что ответил Корин, могу я спросить, мой господин?

– Корин обещал дать ответ завтра. Так что будь хорошим мальчиком и сделай так, чтобы этот герольд вообще не уехал с перешейка. Возьми с собой несколько человек из моей гвардии и принеси мне письмо короля. Мне очень интересно узнать, что он там напишет.

– Сделаю, мой господин. Но ведь принц Тобин удивится, если его гонец не вернется?

Нирин улыбнулся.

– Да, но я уверен, что молчание кузена слегка выведет его из равновесия.

Глава 23

На стук Калиэля Корин резко выкрикнул:

– Кто там еще?

– Это я, Корин. Позволь войти.

Последовало молчание, и на мгновение Калиэлю показалось что Корин ответит отказом.

– Не заперто.

Калиэль проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Королевская спальня была обставлена богаче, чем другие комнаты в крепости, во всяком случае по меркам Сирны. Большую кровать с резным изголовьем закрывал пыльный бархатный полог. На стенах висело несколько поблекших гобеленов.

Корин в просторной рубахе с короткими рукавами сидел возле письменного стола, и вид у него был изможденный и несчастный. Лицо короля горело от выпитого вина, у его локтя стоял полный кубок. Похоже, он уже начал сочинять письмо Тобину – во всяком случае, на столе перед ним лежал лист пергамента. Калиэль подошел к Корину и взял кубок, попутно заглянув в письмо. Пока Корин не продвинулся дальше слов: «Самозванцу принцу Тобину…»

Калиэль отпил глоток, наблюдая за реакцией Корина. Он обрадовался, увидев, что на его вольность король ответил обычным раздражением, но не более того. Калиэль сделал еще глоток и сел.

– Ты только за этим явился? – спросил Корин.

Калиэль откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги, делая вид, что чувствует себя вполне свободно.

– Да все этот герольд. Просто я решил зайти и узнать, почему из-за него такой шум поднялся.

Корин пожал плечами и бросил ему письмо Тобина. Калиэль быстро просмотрел его – и почувствовал, как подпрыгнуло сердце. Лута запомнил немалую часть послания, но Калиэлю было странно и больно самому видеть строчки, написанные таким знакомым почерком.

Корин отобрал у него кубок и стал пить, угрюмо поглядывая на Калиэля.

– Ты ему веришь? – спросил он.

– Не знаю. Кое-что здесь… ну, вот это, например: «Прости, что я вынуждена была лгать… я никогда не причиняла зла… всегда любила тебя как брата… хочу, чтобы между нами не было вражды…» Знаешь, мне кажется, ты должен с ним встретиться.

– Нет! Он изменник, будь он хоть безумец, хоть чудовище, созданное некромантами. И его притязания на трон просто смехотворны!

– Это Нирин так говорит?

– Он прав! – Налитые кровью глаза Корина вспыхнули безрассудной яростью. – Калиэль, мне постоянно снится Тобин. Он просто преследует меня! Во сне он приходит ко мне, злой и бледный, и называет меня узурпатором и сыном убийцы! – Корин содрогнулся и потер глаза.

– Тем более необходимо самому выяснить, каковы его намерения.

– Я сказал – нет! – Корин выхватил письмо из руки Калиэля и припечатал пергамент к столу. Потом осушил кубок и с грохотом опустил его на письмо.

– Черт побери, Корин, я просто поверить не могу, что ты так слепо веришь чужим словам!

– Значит, ты заявляешь, что я должен почтить вниманием это… эту просьбу?

– Корин, взгляни на себя! Это все дело рук Нирина. Он впился в тебя как пиявка! Он заставил тебя бежать из Эро. Он подсунул тебе эту странную девушку, которую ты теперь прячешь в башне. Разве так обращаются с женой, Корин? С королевой-супругой? Разве так должен жить король Скалы? Я считаю, мы должны завтра же поднять твою армию и двинуться к Эро. Хоть для переговоров с Тобином, хоть для сражения с ним. В любом случае ты сможешь сам узнать, что правда, а что нет!

– Я знаю правду!

– От кого ты ее узнал? От шпионов Нирина? – В отчаянии Калиэль наклонился вперед и накрыл руку Корина своей рукой. – Послушай меня, пожалуйста. Я всегда был честен с тобой, разве не так? – Калиэлю было больно видеть, что Корин некоторое время помедлил, прежде чем кивнуть. Но он продолжил: – Что бы ни говорил тебе Нирин, ты знаешь мою любовь и преданность, и так будет всегда! Позволь мне отправиться к Тобину в качестве твоего посланника. Я знаю столицу. Могу пробраться незамеченным и выскользнуть обратно. Я могу даже поговорить с ним. Одно твое слово, Корин, и я отправлюсь сегодня же ночью!

Корин высвободил руку.

– Нет! Ты мне нужен.

– Для чего? Смотреть, как ты напиваешься до смерти?

– Не забывайся, Калиэль! – прорычал Корин.

– Тогда Лута…

– Нет! Никто из компаньонов. – Внезапно что-то очень похожее на страх промелькнуло в покрасневших глазах Корина. – Проклятье! Калиэль, ну почему ты всегда со мной споришь? Ты ведь раньше был моим другом!

– А ты раньше понимал, кто твой настоящий друг! – Калиэль встал, в бессилии стиснув кулаки. – Потроха Билайри! Корин, я просто не могу видеть, как ты себя губишь…

– Пошел вон! – завизжал Корин, пытаясь подняться на ноги.

– Нет, пока ты не начнешь рассуждать разумно!

– Я сказал – пошел вон! – Корин схватил кубок и запустил его в Калиэля.

Кубок угодил Калиэлю в лицо и рассек кожу на скуле. Винный осадок выплеснулся в рану.

Потрясенные, молодые люди молча смотрели друг на друга, и Калиэль видел, что рука Корина лежит на рукоятке меча.

Он медленно вытер щеку тыльной стороной ладони. На руке осталась кровь. Он показал ее Корину.

– Значит, вот к чему мы пришли? Ты не способен даже нанести честный удар?

Мгновение-другое Калиэль был уверен, что Корин наконец смутится и улыбнется, ведь раньше все его выходки завершались именно так и Калиэль всегда прощал его, видя пристыженность принца. А сейчас он хотел лишь одного – снова простить своего друга.

Но вместо этого Корин повернулся к нему спиной.

– Все изменилось, не забывай. Теперь я твой король, и ты будешь мне повиноваться. Ступай.

Эта грубая отповедь ранила Калиэля куда больнее.

– Нам немало пришлось пережить вместе, – тихо сказал он. – Сегодня мир вокруг неспокоен. Но помни одно: я действительно твой друг, и в моем сердце нет ничего, кроме той же любви к тебе, что я чувствовал всегда. Мне жаль тебя, если ты этого не видишь. Я не могу перестать быть твоим другом, несмотря на все твои выходки! – Ему пришлось ненадолго замолчать, чтобы справиться с душившей его горечью. – Спи сегодня на животе, Корин. Ты слишком много выпил.

Он вышел и направился в свою комнату. Оставшись один, Калиэль сбросил залитый вином плащ и принялся шагать взад-вперед по голому, не покрытому коврами полу.

«Я твой друг, черт тебя побери! Что я могу для тебя сделать? Как мне помочь тебе?»

Слишком взволнованный, чтобы заснуть, и отчаянно нуждаясь в чьем-нибудь обществе, Калиэль решил было зайти к Луте. «Неужели младшие компаньоны теперь единственные его друзья? – мрачно думал Калиэль. – Последние честные люди в его окружении?»

– Нет, не последние, – пробормотал он.

Комната Пориона находилась в нижнем этаже башни, рядом с помещением для гвардейцев. Шагая по освещенным факелами коридорам, Калиэль снова разглядывал свое кольцо на указательном пальце, он с грустью всматривался в золотого ястреба, вспоминая застенчивую улыбку Тобина в тот день, когда он преподнес ему это кольцо. Это был дар в благодарность за то, что Калиэль и их общий друг Аренгил потратили немало времени, обучая Тобина охотиться с птицами. Тобин умел обращаться с соколами и ястребами, он был терпелив и мягок. Он всегда был таким. По крайней мере, в те времена. Калиэль до сих пор не мог заставить себя снять это кольцо.

Калиэль постучал, дверь распахнулась, на пороге стоял Порион в домашней одежде. Взглянув на рассеченную щеку юноши, он вскинул бровь и проводил Калиэля к единственному в комнате стулу.

– Что с твоим лицом? – спросил Порион, садясь на узкую кровать.

Калиэль промокнул рану рукавом.

– Ничего. Мне нужно поговорить с тобой.

– О короле Корине?

– Да.

Порион вздохнул.

– Я знал, что рано или поздно ты придешь. Давай, парень, выкладывай, что у тебя на душе.

Калиэль невольно улыбнулся. Для их старого военного наставника компаньоны так и остались «парнями» или «мальчиками».

– Я только что виделся с ним. Корин позволил мне прочитать то письмо, что пришло сегодня от Тобина.

– И что же Тобин там написал?

– Он подтверждает, что превратился в девушку. Ничего не объясняет, просто говорит, что тому есть свидетели, включая даже какого-то афранского жреца и чуть ли не всех жителей Атийона.

– И ты в это веришь?

– Я не знаю. – Калиэль повертел кольцо на пальце. – Звучит невероятно, но все равно тут больше смысла, чем в предположении, будто Тобин стал изменником и предателем, тебе не кажется?

Порион погладил короткую седую бородку и вздохнул.

– Ты молод, и у тебя доброе сердце. Благодаря Эриусу вы все слишком долго жили беспечной жизнью. А я пережил двух королев и короля и видел, на что способны люди, когда речь идет о верховной власти. Я тоже много думал о Тобине. Мне он всегда казался странным, он долго жил вне двора, и вся его прошлая жизнь окутана тайной.

– Но его отец был человеком чести и всю свою жизнь служил Эриусу.

Порион кивнул.

– Я знал Риуса еще мальчиком и никогда бы не подумал, что он способен на такие интриги. Но после женитьбы, а особенно после рождения этого ребенка, он стал скрытным. И, насколько нам известно, он и эта его волшебница давно задумали отомстить Эриусу за то, что король отобрал трон у Ариани.

Калиэль нервно поерзал на стуле.

– Я вообще-то не о Тобине пришел поговорить. Как ты думаешь, Корин сейчас свободен в своих поступках?

Порион взял ножны и достал из ящика под кроватью флакон с норковым жиром. В воздухе растекся запах мускуса, когда Порион принялся натирать жиром потертую кожу.

– Ты был другом Корина дольше остальных, но он не только твой друг и не просто друг. Он король. Мне нравились далеко не все поступки его отца, и я уверен, что его бабушка сейчас горит в аду, но корона есть корона, а долг есть долг. Корин молод и неопытен, это правда, но ты знаешь его достоинства.

– Ты знаешь его так же хорошо, как и я. А еще мы оба знаем его слабости, видим его пьяные загулы и… – Калиэль стиснул пальцами колени, мучительно пытаясь выговорить то, что собирался сказать. – И он не слишком хороший воин. Он едва не погубил всех нас в Эро, а потом позволил этому проклятому колдуну уговорить его сбежать!

Порион продолжал полировать кожу.

– Некоторым нужно время.

– Но Тобин…

Порион бросил на него такой резкий взгляд, что Калиэль отшатнулся от гнева, внезапно вспыхнувшего в глазах старого наставника.

– Довольно, Калиэль! Я не желаю слышать этих сравнений. Корин – король, и этим все сказано. Я служил его отцу, а теперь служу ему. А если ты думаешь, что не можешь ему служить, лучше мне узнать об этом прямо сейчас.

– Да я не об этом говорю! Я люблю Корина. Я бы и жизнь отдал за него. Но я не могу больше видеть, как этот змей уничтожает то, что еще осталось от Корина! Потроха Билайри, Порион! Ты же не станешь меня уверять, будто эта великая дружба между ними естественна? Как ты можешь каждый вечер спокойно смотреть, как эта беспородная шавка крутится на месте Тобина…

– Опять Тобин, да? – Порион пытливо глянул на него. – Почему это имя постоянно срывается с твоих губ, мой лорд?

Калиэль похолодел. С детства Порион был его учителем боевого мастерства, другом и добрым наставником, но теперь он смотрел на него с таким же недоверием, как недавно Корин.

– Просто все это очень странно, Порион. Вот и все, что я пытаюсь сказать.

– Времена меняются, парень. И люди меняются. Но корона есть корона, а долг есть долг. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать это.

– То есть, по-твоему, я должен помалкивать и позволять лорду Нирину делать, что ему вздумается?

– Король сам избирает себе советника. Лучшее, что ты можешь сделать, – это всегда быть рядом с ним. Можешь ты посмотреть мне в глаза и поклясться в верности королю?

Калиэль твердо и спокойно встретил взгляд старого воина.

– Клянусь Великим Пламенем и всей Четверкой, я служу Корину как моему другу и королю.

Порион капнул еще немного жира на ножны.

– Я тебе верю, но в окружении короля есть люди, которые думают иначе.

– Ты о Нирине? Я знаю. Мориэль постоянно путается у меня под ногами, шпионит и доносит ему. А он может выдумать любую небылицу и солжет не моргнув глазом. Но я не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться.

Порион пожал плечами.

– И все равно, будь осторожнее, мальчик. Вот и все, что я хочу сказать.

* * *

Этот разговор, в котором прозвучал намек на угрозу, расстроил Калиэля даже сильнее, чем спор с Корином, и не только потому, что старый наставник усомнился в его преданности. Ему не хотелось возвращаться в свою комнату, слишком похожую на отсыревшую усыпальницу. Он вышел наружу и поднялся на зубчатую стену крепости, молча переживая события вечера.

Предостережение Пориона глубоко ранило его – ведь в глубине души Калиэль действительно ощущал себя предателем. Но и его страх за Корина был совершенно искренним. Теперь же ему казалось, что и Пориона проклятый чародей тоже сумел победить. Получалось, будто Калиэль и Лута – единственные, кто видит, как с каждым днем Корин все больше ослабевает под влиянием Нирина.

Пройдясь по стене, он снова спустился во двор, к колодцу, чтобы напиться воды, и все думал о том, что же ему делать. И хотя ему ужасно хотелось подкрасться к Нирину ночью и прирезать чародея во сне, это вряд ли можно было считать серьезным планом.

Он еще стоял у колодца, когда услышал звук открываемой двери. Калиэль повернул голову – и тут же торопливо присел, прячась за невысокой стенкой колодца. Он увидел Мориэля, и не одного, а с капитаном Гончих, высоким человеком по имени Сенеус. Они остановились в тени кузнечного навеса. Мориэль боязливо огляделся по сторонам, потом достал из-за пояса кошелек и отдал его капитану.