Текст книги "Три руки в фонтане"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

«Он не станет поощрять своих сотрудников к помощи. Придётся переманивать их на свою сторону хитростью», – сказал я.

«Используй свое обаяние», – ухмыльнулась Елена.

«Что ты посоветуешь, дорогая? Доступность и ямочки на щеках?»

«Нет, я имел в виду подсунуть им немного монет».

«Веспасиан этого не одобрит!» Я повернулся лицом к Фронтину.

Он слушал наши шутки довольно осторожно. «Консул, мы должны быть в состоянии

«Извлечь что-нибудь полезное из информации инженеров. Хотите ли вы принять участие в этой части расследования, сэр?»

'Конечно.'

О боже. «О, хорошо!»

Я гадал, как мы с Петро справимся, делясь своими догадками с бывшим мировым судьёй. Подлизываться к консулу было не в наших правилах.

Вопрос вот-вот должен был быть решён; Петроний приковылял к нам. Должно быть, он заметил ликторов, поникших у входа в Лению. Теоретически мы с ним ещё не разговаривали, но любопытство – прекрасная вещь. Он на мгновение замер в дверях, высокий, широкоплечий, словно смущённый тем, что его перебивают.

«Фалько! Что ты сделал, что заполучил в свою свиту шестерых воинов с палками и топорами?»

«Запоздалое признание моей ценности для государства... Входи, ублюдок.

Это Юлий Фронтин». Я видел, что Петро понял по моему взгляду. «Он консул этого года – и наш последний клиент». Петроний любезно кивнул, притворяясь, что его не трогает его ранг, и я рассказал о комиссии по расследованию и о том, как наши экспертные знания необходимы для этой работы. Мне удалось намекнуть, что наш клиент намерен навязывать нам свои услуги во время интервью.

Секст Юлий Фронтин, конечно же, был тем человеком, который при нашей жизни достиг непревзойденной славы благодаря своим талантам юриста, государственного деятеля, полководца и городского администратора, не говоря уже о его искусном написании крупных трудов по военной стратегии, геодезии и водоснабжению (интерес, который, как мне хотелось бы думать, он приобрёл, работая с нами). Его карьера была бы идеальным примером. Однако в то время нас с Петро волновал лишь один вопрос: сможем ли мы выносить его в качестве начальника – и будет ли готов могучий Фронтин стягивать свою пурпурную тогу на своих узловатых коленях и, словно честный солдат, ходить по грязным винным барам, где мы любили устраивать дебаты о доказательствах.

Петроний нашёл себе место и удобно устроился в нашей группе. Он взял блюдо с последней рукой, посмотрел на него с подобающим ему скорбным вздохом, выслушал, как я указываю на явные следы топора на костях запястья, затем аккуратно поставил блюдо на стол. Он не стал тратить силы на истеричные восклицания и не стал требовать утомительного повторения пропущенного разговора. Он просто задал вопрос, который, по его мнению, был наиболее важным: «Это расследование чрезвычайной важности. Полагаю, плата будет уместной?»

Я хорошо его обучил. Луций Петроний Лонг теперь стал настоящим осведомителем.

XXIV

С ОБРУЧАЛЬНЫМ кольцом у нас появилась первая полезная подсказка. Снимать его было отвратительно.

Не спрашивайте, как мне это удалось. Мне пришлось уйти в другую комнату одному.

Петроний оценил работу, затем сделал гримасу и предоставил мне заниматься ею, но я рассчитывал, что он уберет с дороги Елену и Консула.

Я был рад, что выдержал: внутри были выгравированы имена «Азиния» и

«Кай». В Риме были тысячи мужчин по имени Гай, но найти того, кто недавно потерял жену по имени Азиния, вполне возможно.

Наш новый коллега сказал, что попросит префекта города осмотреть все когорты вигилов, находящихся в его подчинении. Мы позволили Фронтину взять инициативу в свои руки, на случай, если его ранг ускорит ответ. Однако, зная, как вигилы обычно реагируют на ранги, Петроний также обратился в частном порядке к Шестому, который патрулировал Большой цирк и теперь был злополучным пристанищем его бывшего заместителя Мартина. Поскольку убийства, похоже, были связаны с Играми, Цирк мог быть тем местом, где жертва встретила своего нападавшего. Шестой был наиболее вероятным кандидатом на просьбу мужа найти её. Мартин, как ни странно, пообещал немедленно сообщить нам, если это произойдёт. Что ж, он не был совсем безнадёжен; возможно, в конце концов он доберётся до этого.

Пока мы ждали ответа, мы занялись вопросом акведука. Рано утром следующего дня мы с Петро явились к Фронтину. На нас были опрятные туники, причёсанные волосы и серьёзный вид умелых рабочих. Мы выглядели как настоящие профессионалы. Мы часто скрещивали руки на груди и задумчиво хмурились. Любой бывший консул был бы рад иметь в своём штате двух таких умников.

Хотя нам разрешили допросить инженера, у смотрителя акведуков был выбор, кого послать. Человека, которого он нам навязал, звали Статий, и по размеру его команды поддержки мы могли с уверенностью сказать, что он простофиля: он привёл пару рабов с блокнотами (чтобы записывать всё, что он говорил, чтобы потом можно было проверить и прислать нам исправления, если он случайно был слишком откровенен), носильщика, помощника и пухленького клерка помощника. Не говоря уже о носильщиках и вооружённой страже с дубинками, которую он оставил снаружи. Теоретически он должен был поделиться экспертными знаниями, но вёл себя так, будто его вызвали по серьёзному обвинению в коррупции.

Фронтинус задал первый вопрос, и он был типично прямым: «У вас есть карта водопроводной системы?»

«Я считаю, что может существовать схема расположения каналов подстилающего и надстилающего слоев».

Петроний привлёк моё внимание. Его любимчик: человек, который называл вещи своими именами, инструментом перераспределения земли.

«Можете ли вы предоставить копию?»

«Такая секретная информация не является общедоступной».

«Понятно!» – Фронтинус сердито посмотрел на него. Если бы он когда-нибудь занял позицию разносчика воды, можно было бы предсказать, кто первым вылетит из окна.

«Может быть, тогда», предложил Петро, изображая из себя сочувствующего брата (точнее, старшего брата с дубинкой в руке), «вы могли бы просто рассказать нам что-нибудь о том, как все устроено?»

Стаций прибегнул к помощи своей сумки, в которой спрятал льняной платок, чтобы вытереть лоб. Он был толстым и красным. Туника смялась вокруг него грязными складками, хотя в тот день она, вероятно, была чистой. «Ну, это сложно объяснить неспециалистам. То, о чём вы просите, – дело сугубо техническое…»

«Попробуйте. Сколько там акведуков?»

«Восемь», – признал Статиус после ужасной паузы.

«Неужели девять?» – тихо спросил я.

Он выглядел раздражённым. «Ну, если вы собираетесь включить Альсиетину…»

«Есть ли причина, по которой мне не следует этого делать?»

«Это на стороне Транстиберина».

«Я это понимаю».

«Aqua Alsietina используется только для наумахии и для полива садов Цезаря».

«Или для бедняков Транстиберина, когда другие акведуки пересохнут», – я был раздражён. «Мы знаем, что качество воды отвратительное. Она предназначалась только для наполнения бассейна во время потешных боёв трирем. Дело не в этом, Статий. Были ли в Альсиетине найдены женские руки или другие части человеческих трупов?»

«У меня нет точной информации на этот счет».

«Значит, вы допускаете, что останки могут быть там?»

«Это может быть статистически возможно».

«Статистически достоверно, что где-то в водоёме полно голов, ног и рук. Где есть руки, там, как правило, есть и всё остальное».

и мы пока не нашли ни одного из них».

Петроний снова вмешался, всё ещё дополняя меня, играя роль добросердечного и рассудительного человека: «Ну что, назовём счёт девятью? Если повезёт,

«Это можно устранить довольно быстро, но для начала нужно рассмотреть всю систему в целом. Мы должны решить, как человек и его сообщники, если таковые имеются, используют акведуки, чтобы смыть следы своих ужасных преступлений».

Статиус всё ещё был связан с ненужностью. «Совет по водоснабжению не несёт за это ответственности. Вы же не хотите сказать, что заведомо неприятное качество Aqua Alsietina объясняется наличием в ней незаконных примесей человеческого происхождения?»

«Конечно, нет», – мрачно сказал Петро.

«Конечно, нет», – согласился я. «Альсиетина» полна совершенно натуральной ерунды».

Глаза инженера, расположенные слишком близко друг к другу, нервно метались между нами. Он знал, что Юлиус Фронтин слишком важен, чтобы его презирать, но он видел в нас неприятных насекомых, которых с удовольствием прихлопнул бы, если бы осмелился. «Вы пытаетесь проследить, как несколько – сравнительно немного – нежелательных остатков попали в каналы. Что ж, я сочувствую вашей инициативе…» Он лгал. «Но мы должны оценить масштаб, который нам мешает…» По крайней мере, он говорил. Мы слушали молча. Он каким-то образом обрёл уверенность; возможно, отказы в просьбах создавали у него ощущение собственной значимости. «Пресноводная установка включает в себя от двухсот до трёхсот миль канала…»

Это казалось очень расплывчатым расчётом. Кто-то, должно быть, провёл более точные измерения, по крайней мере, когда строили акведуки. «Мне дали понять, что эти необычайно загрязняющие вещества…»

«Конечности», – заявил Петроний.

«Проявлялись в водонапорных башнях, которых в системе предусмотрено пугающее множество –»

Фронтин тут же спросил: «Сколько?»

Статий проконсультировался со своим помощником, который с готовностью сообщил нам: «Аква Клавдия и Анио Новус вместе имеют около сотни кастелли, а для всей системы вы могли бы более чем удвоить это количество…»

Я заметил, что Фронтин записывает цифры. Он делал это сам, не прибегая к услугам писца, хотя, должно быть, и сам был немал. «Каков ежедневный расход воды?»

– рявкнул он. Статий побледнел. – Грубо говоря, – услужливо добавил Фронтин.

Статиусу снова понадобился помощник, который буднично ответил: «Это сложно измерить, потому что течения постоянно меняются, а также существуют сезонные колебания. Однажды я набросал кое-какие статистические данные для Аква Клавдия, одного из четырёх крупнейших водоёмов в Сабинских холмах. Это было просто невероятно, сэр. Нам удалось провести некоторые технические измерения, и, экстраполировав цифры, я прикинул, что ежедневная поставка составляет более семи миллионов кубических футов. Назовём это, говоря простым языком, семью миллионами стандартных амфор».

– или, если угодно, свыше шестидесяти тысяч».

Поскольку кулеус – это огромная гора, полная повозок, шестьдесят тысяч, подвезённых с водой, было действительно трудно представить. И это было лишь то количество, которое доставлялось в Рим по одному акведуку за один день.

«Это имеет значение?» – спросил Статий. Он не только не был благодарен, но, похоже, даже раздражён тем, что подчинённый его разоблачил.

Фронтин поднял взгляд, всё ещё с округлившимися от увиденных фигур глазами. «Понятия не имею, пока».

Но это увлекательно».

«Чего никто не знает», – продолжал помощник, который был весьма доволен собой, – «так это лежат ли необнаруженные человеческие останки в отстойниках вдоль маршрута».

«Сколько там танков?» – спросил Петро, вмешиваясь прежде, чем заинтригованный Консул успел его опередить.

«Бесчисленное множество», – хладнокровно ответил Статиус. Помощник выглядел так, словно знал истинный ответ, но промолчал.

«Вы можете провести перепись и посчитать их прямо сейчас», – прорычал Фронтинус старшему инженеру. «Я знаю, что это отвратительное загрязнение продолжается уже много лет. Я удивлён, что водоканал давно не проводил расследование».

Он замолчал, явно ожидая объяснений, но Статий намёка не понял. Мы с Петро наблюдали лобовую схватку между разведкой и тупицами. Бывший консул обладал всем тем талантом и сообразительностью, что присущи лучшим администраторам; инженер же прорвался через коррумпированное агентство благодаря тому, что просто сидел сложа руки и ставил печать на всё, что передавали ему его подчинённые. Ни один из них не мог поверить в существование другого экземпляра.

Фронтин понял, что ему нужно проявить твёрдость. «Веспасиан намерен прекратить это ужасное дело. Я прикажу куратору немедленно обыскать все замки, а затем вы должны как можно скорее начать проверять все отстойники. Жертв необходимо найти, опознать и достойно похоронить».

«Я понял, что их считали всего лишь рабами», – слабо произнес Статий, все еще сопротивляясь.

Последовала пауза.

«Вероятно, так оно и есть», – согласился Петроний. Его тон был сухим. «Так что всё это – пустая трата ресурсов, а также риск для общественного здоровья».

Инженер благоразумно промолчал. В его молчании эхом отдавались насмешки и непристойности, которыми рабочие, должно быть, встречали каждое новое ужасное открытие на протяжении многих лет, и стоны их начальников, планировавших, как это скрыть. Елена была права: эти смерти воспринимались как неудобство. Даже формальное поручение, которое могло бы их остановить, вызывало раздражение, несправедливо навязанное сверху.

Юлий Фронтин взглянул на Петро и меня. «Ещё вопросы?» Он не скрывал, что ему надоели Статий и его уклончивые речи. Мы покачали головами.

Когда группа инженера уходила, я схватил за шиворот пухленького клерка помощника. Я достал блокнот и стилус и спросил его имя, словно мне поручили вести протокол совещания и нужно было составить обычный список присутствующих, чтобы заполнить свиток. Он поведал мне своё прозвище, словно это была государственная тайна. «А кто помощник?»

«Боланус».

«На всякий случай, если мне нужно будет проверить, что я правильно указал его статистику, где я могу найти Болануса?»

Сотрудник неохотно дал мне направление. Его, должно быть, предупредили, что он не должен помогать, но он явно решил, что если я всё же подойду к продавцу, Боланус меня отпугнёт. Что ж, это было нормально.

Я вернулся и сказал Фронтину, что, по моему мнению, Боланус может быть там. Я поговорю с ним лично и попрошу о помощи. Петроний тем временем посетит офис городского префекта и наших знакомых среди стражей, чтобы узнать, не появилось ли чего-нибудь нового о последней погибшей девушке. С печальным видом, потому что, похоже, ни один из нас в нём не нуждался, Фронтин мог лишь проводить день, занимаясь тем, чем занимаются бывшие консулы дома.

Вероятно, они возятся примерно так же, как и все мы. Но с большим количеством рабов, которые убирают недоеденные огрызки яблок и ищут инструменты и свитки, которые они где-то оставили, а потом не могут найти.

XXV

ИНЖЕНЕР СТАТИЙ, несомненно, хозяйничал в просторном, аккуратном кабинете, полном карт, к которым он никогда не обращался, удобных складных стульев для посетителей и подогревателя вина, чтобы оживить кровообращение, если ему когда-нибудь приходилось подниматься по акведуку в прохладный день. Можно было догадаться, как часто это случалось.

У Болана была хижина. Она находилась недалеко от храма Клавдия, но её было трудно найти, потому что она была зажата в углу, напротив конечного резервуара Аква Клавдия. На то была причина: Боланусу нужно было быть рядом со своей работой.

Конечно же, Боланус был тем, кто выполнил эту работу. Я был рад, что заметил это. Это избавило бы нас от многих проблем.

Я знал, что он будет болтать. У него было так много дел, что он не мог позволить себе болтать. Мы собирались нагрузить его дополнительными задачами, что бы он ни делал, поэтому лучше было ответить по существу.

Его крошечная хижина-пристройка служила убежищем от летней жары. Верёвка на двух столбиках защищала обитателя от посторонних глаз. Один лишь жест: любой мог перешагнуть через неё. Снаружи громоздились лестницы, лампы и ветрозащитные экраны, выглядевшие весьма потрёпанными. Внутри также было полно снаряжения: специальные уровни, называемые хоробатами, визирные рейки, диоптры, громы, годометр, переносные солнечные часы, отвесы, предварительно натянутые и вощеные измерительные шнуры, угольники, циркуль, компасы. Недоеденная булочка, начинённая ломтиками мяса, примостившаяся на развёрнутой шкуре, – я видел, что это одна из тех карт, которые, по мнению высокомерного Статия, были слишком конфиденциальными для нас. Боланус открыто держал свою на столе, готовый к прочтению.

Когда я появился, он, должно быть, только что вернулся сам. Рабочие, ожидавшие его возвращения, терпеливо выстраивались в очередь снаружи, чтобы вручить ему бланки и заказы на внесение изменений. Он попросил меня подождать, пока он быстро разберётся с теми, с кем сможет, пообещав остальным вскоре посетить объект. Они ушли, словно зная, что он продолжит. Очередь рассосалась задолго до того, как мне стало скучно.

Это был невысокий, широкий, крепкий мужчина с бритой головой, короткими пальцами и без шеи. На нём была тёмно-вишневая туника, того самого оттенка, который всегда линяет при стирке, под перекрученным кожаным ремнём, который ему следовало выбросить ещё пять лет назад. Он сел, неловко подтянувшись, словно его…

Его беспокоила спина. Один из его карих глаз был затуманен, но оба были умными.

«Я Фалько».

«Да». Он меня вспомнил. Мне нравится думать, что я произвожу впечатление, но многие могут проговорить с тобой час, а потом, увидев тебя в другой обстановке, уже не смогут тебя вспомнить.

«Я не хочу быть обузой, Боланус».

«У всех нас есть своя работа».

«Не возражаете, если я попытаюсь развить утреннюю беседу?»

Боланус пожал плечами: «Подвинь сиденье».

Я присел на свободный табурет, пока он, воспользовавшись случаем, доедал недоеденный рулет с салями. Сначала он достал из-под стола корзинку, развернул чистую скатерть и предложил мне кусочек сытного пикника.

Это меня беспокоило. Люди, вежливые с доносчиками, обычно что-то скрывают. Однако вкус его закуски убедил меня перестать быть циничным.

«Послушай, знаешь, в чём проблема…» Я сделал паузу, чтобы показать, что желанный угощение было первоклассным. «Нам нужно найти маньяка. Единственное, что нас озадачивает, – это то, как он вообще умудряется сбрасывать свои реликвии в воду? Разве водосточные трубы не находятся в основном под землёй?»

«У них есть шахты доступа для технического обслуживания».

«Как в канализации». Я всё о них знал. Я сам избавился там от тела. Дядя Елены, Публий.

«У канализации, по крайней мере, есть выход к реке, Фалько. Всё, что попадает в акведуки, обязательно в итоге напугает публику в купальне или фонтане.

Хочет ли он, чтобы вещи были обнаружены?

«Может быть, он не намеренно помещает туда останки. Может быть, они случайно попадают в акведуки?»

«Кажется, это более вероятно». Боланус с большим аппетитом откусил огромный кусок. Я подождал, пока он пережёвывал. Я чувствовал, что он тот человек, на которого не нужно давить. «Я думал об этом, Фалько».

Я знал, что он так и сделает. Он был практичным человеком, умеющим решать проблемы. Его не покидали всевозможные тайны. Если он предлагал какое-либо решение, оно наверняка срабатывало. Он был тем парнем, которого я мог бы использовать в качестве зятя, а не как тех бездельников, за которых мои сестры вышли замуж. С которым можно было бы построить террасу для загара. С тем, кто заскочит и починит сломанную ставню, если ты уедешь в отпуск.

Акведуки, идущие по аркадам, имеют сводчатые крыши, а иногда и плитные. Это в основном для предотвращения испарения. Так что нельзя просто выбрасывать мусор и надеяться, что он попадёт внутрь, Фалько. На высоте двухсот сорока метров есть шахты для доступа.

Интервалы в футах. Конечно, любой может их найти; они отмечены циппи.

–'

«Надгробия»?

«Верно. Августу пришла в голову блестящая идея пронумеровать все шахты. Мы, честно говоря, не пользуемся его системой; проще ориентироваться по ближайшему верстовому столбу на дороге.

«В конце концов, именно так рабочая бригада будет добираться до объекта».

«Я не думаю, что Цезарь Август работал во многих бандах».

Боланус поморщился. «Всё могло бы идти немного спокойнее, если бы несколько недель работы в армии были частью карьерной лестницы Сената».

«Согласен. Назовите мне человека, которому пришлось испачкать руки».

«В любом случае, найти точки доступа несложно, но все они забиты огромными каменными пробками, которые можно поднять только краном. Нам доступ нужен не так часто, как канализационным бригадам, и мы ведём непрекращающуюся борьбу, пытаясь помешать людям чинить трубы и воровать воду. Так что проникновение вряд ли представляется возможным для этого вашего маньяка».

На самом деле, это были хорошие новости. «Ладно. Каков сценарий? Речь идёт не о непреднамеренном домашнем убийстве. Это какой-то ублюдок, который регулярно, в течение длительного времени, похищал женщин с намерением надругаться над ними, как над живыми, так и над мёртвыми. Затем ему нужно избавиться от улик, но так, чтобы они не указывали на него напрямую. Поэтому, когда он убивает женщину, он рубит её на куски, чтобы было легче избавиться от трупа».

«Или потому, что ему нравится это делать». Боланус был жизнерадостным человеком.

«Возможно, и то, и другое. Люди, которые постоянно убивают, способны отстраняться. Он, должно быть, одержим идеей и расчётлив. Так почему же он решил использовать каналы акведука, и если они так недоступны, то как?»

Боланус глубоко вздохнул. «Может быть, они не недоступны. Может быть, он в них работает. Может быть, он один из нас».

Конечно, я об этом задумывался.

Я бросил на Болануса трезвый взгляд. «Возможно». Казалось, он обрадовался, высказав всё это открыто. Хотя он был со мной откровенен, это, должно быть, воспринималось как предательство по отношению к коллегам. «Мне это не очень нравится, Боланус. Поскольку все рабы работают в бандах, то, если только вся банда не знает об убийствах и не покрывает одного из своих членов годами, только представьте себе, какие проблемы. Неужели этот убийца действительно избавился от множества трупов, и никто из его товарищей ничего не заметил? А если бы его заметили, то уже что-то было бы сказано».

Боланус нахмурился. «Ужасно представить, как кто-то лезет в канал с человеческой рукой или ногой в кармане…»

'Ступня?'

«Однажды здесь её обнаружили». Я подумал, сколько ещё мрачных открытий нам предстоит узнать. «А потом ему придётся ждать, пока он не убедится, что никто из коллег не смотрит, когда он бросает её сюда».

«Глупость. Стоит ли рисковать?»

«Риск может быть частью острых ощущений», – предположил Боланус.

Я подумал, не слишком ли хорошо он понимает мысли убийцы. В конце концов, он сам работал на акведуках и, будучи помощником инженера, мог проводить проверки самостоятельно, если бы захотел. К тому же, он был в состоянии услышать о любом расследовании и подключиться к нему, чтобы проверить, что происходит.

Маловероятно. Да, он был одиночкой, благодаря своим специальным знаниям. Но этот человек заставлял всё работать, а не тот, кто уничтожал и кромсал женщин из каких-то тёмных, бесчеловечных побуждений. Боланус был одним из тех искусных деятелей, которые построили Империю и поддерживали её в целости и сохранности. И всё же, убийца, с годами нераскрытых преступлений за плечами, тоже должен был обладать своей эффективностью. Если мы когда-нибудь его опознаем, я знал, что улики к его безумию найдутся – и всё же он был тем, кто жил в обществе, не вызывая у тех, кого встречал. Настоящий ужас в таких людях заключается в том, насколько они похожи на нас.

«Возможно, ты прав», – сказал я, решив всё же проверить Болануса. Мне не хотелось оказаться тупым информатором, который позволил какому-то услужливому добровольцу водить себя по кругу, а потом, спустя недели разочарования, обнаружил, что этот доброволец и есть настоящая добыча. Так случалось достаточно часто. Слишком часто. «Его главная страсть – обрести власть над своими жертвами. Когда мы его найдём, он окажется тем, кто ненавидит женщин».

«Чужой человек в толпе!» – с усмешкой воскликнул Боланус.

«Он считает, что к ним неловко приближаться; когда он пытается это сделать, они, вероятно, смеются над ним. Чем больше он обижается на них за то, что они отвергли его, тем сильнее они чувствуют неладное и сторонятся его».

«Похоже на кошмар любого мальчишки».

«Но это совершенно непропорционально, Боланус. И в отличие от большинства из нас, он так и не научился рисковать. Он не просто неуклюжий человек. У него есть врождённый недостаток, поэтому он не хочет никого завоёвывать, и они это знают. Этот человек зациклен на своём нежелании нормально общаться, в то время как остальные из нас совершают множество ошибок, но, если повезёт, нам удаётся сделать несколько победных бросков».

Внезапно Боланус ностальгически улыбнулся. «И когда мы это делаем, это волшебство!»

Казалось бы, все в порядке.

Конечно, убийцы, страдающие наркотической зависимостью, обычно также являются хитрыми лжецами, которые умеют хорошо притворяться.

Этот человек мог быть одним из таких – манипулятором-мошенником, который знал, что я хочу услышать. Он был настолько извращенно умён, что мог притворяться нормальным и перехитрить меня на каждом шагу.

«Это мог быть я или ты», – предположил Боланус, словно зная, о чём я думаю. Он всё ещё жевал свою закуску. «Он не будет выделяться, как какой-то безумный монстр, иначе его бы поймали много лет назад».

Я кивнул. «О да, он, наверное, выглядит самым обычным».

Он снова пристально посмотрел на меня, словно прочитав мои мысли.

Мы вернулись к обсуждению того, как убийца избавлялся от тел.

«Знаете ли вы, что лодочники тоже находят тела в реке?»

«Логично, Фалько. Возможно, он нашёл способ спустить руки по акведукам, но туловища слишком большие. Они прилипнут. Убийца, вероятно, пытается разбросать обломки на большом расстоянии, чтобы его не выследили, поэтому он точно не хочет, чтобы в полумиле от его дома возникла постоянная засора».

'Верно.'

Боланус снова предложил мне пикник, но я уже отклонился от этой идеи. «Как давно ты знаешь о находках в акведуках, Боланус?»

«Это произошло за пределами моего времени».

«Как долго длится ваша карьера?»

«Пятнадцать лет. Я учился за границей, в легионах, демобилизовался, а потом вернулся домой как раз вовремя, чтобы работать на плотинах, которые Нерон построил на своей большой вилле в Сублаквеуме. Это на реке Анио, знаете ли…

который также является источником четырёх сабинских акведуков.

«Это имеет значение?»

«Думаю, это возможно. Насколько мне известно, части тела появляются только в определённых местах нашей системы. У меня начинает складываться небольшая теория на этот счёт». Я оживился. Теория Болануса, пожалуй, заслуживает уважения. «Я стал своего рода специалистом по всем акведукам, идущим из Анио».

«Это те самые длинные, которые построили Калигула и Клавдий?»

«И старый монстр, Anio Vetus».

«Конечно, я видел, как они маршировали по Кампанье».

«Великолепное зрелище. Вот тогда и понимаешь, почему Рим правит миром. Они берут чистую холодную воду из реки и источников в Сабинских горах, объезжают великолепные дома в Тибуре и проезжают много миль, чтобы добраться сюда. Это потрясающий инженерный подвиг. Но позвольте мне рассказать по-своему…»

«Извините». Его теории, возможно, и были здравыми, но я внезапно ощутил ужас от его риторики. Мне уже доводилось разговаривать с инженерами. Долгие часы. «Продолжайте,

друг.

«Давайте вернёмся немного назад. Сегодня утром вы поссорились со Статиусом из-за «Аква Альсиетина».

«Он хотел, чтобы мы не обращали на это внимания. Были ли там какие-нибудь ужасные находки?»

«Нет. По-моему, его можно смело игнорировать. Он родом из Этрурии – к западу от нас, – и я не думаю, что убийца приближался к нему. Как и к Aqua Virgo».

«Разве это не тот, что Агриппа построил специально для своих терм возле Септы Юлии?» Я хорошо знал Септу. Помимо того, что это было традиционное пристанище доносчиков, которого мне приходилось избегать, чтобы не столкнуться с коллегами из низшего сословия, Септа была полна антикваров и ювелиров, включая моего отца, у которого там был офис. Я тоже предпочитал избегать Па.

«Да. Река Вирго берёт начало в болоте недалеко от Виа Коллатина, и она почти полностью находится под землёй. Я бы также исключил Аква Юлия и Тепулу».

«Почему именно они?» – спросил я.

«Я никогда не слышал, чтобы в этих местах были обнаружены следы убийств. Река Джулия берёт начало в водохранилище всего в семи милях от Рима, на Виа Латина. Тепула протекает недалеко от него».

«Рядом с озером Альбан?»

«Да. Юлия и Тепула прибыли в Рим с теми же аркадами, что и старый Аква Марция, и вот тут моя теория может немного пошатнуться, потому что в Аква Марция были найдены находки».

«Откуда взялась Марсия?»

Боланус торжествующе разжал ладонь. «Это один из четырёх самых больших камней с Сабинских холмов!»

Я постарался сделать вид, будто понимаю значение происходящего. «Связаны ли все эти разнообразные трубопроводы как-то? Можно ли перекачивать между ними воду?»

«Это действительно так!» – Боланус, казалось, думал, что учит меня логике.

«В сети есть места, где воду из одного акведука можно перенаправить в другой, если нам понадобится дополнительный запас или если мы захотим закрыть часть системы для проведения работ. Единственное ограничение – необходимость перенаправить воду из высокого акведука в более низкий. Поднять воду вверх невозможно».

В любом случае, попав сюда, Клаудия, Джулия и Тепула делят один резервуар.

Это может быть интересно. Также может иметь значение то, что «Марция» тесно связана с «Клавдией». «Клавдия» прибывает в Рим вместе с «Аниеном Новым»; обе они находятся на аркадах, которые соединяются в одном ряду арок возле города.

«В одном канале?»

«Нет, два. Клаудия была построена первой. Она прицеплена снизу». Он помолчал.

«Послушайте, я не хочу запутывать вас техническими подробностями».

«Теперь ты говоришь как чертов Статиус». Но он был прав: мне это надоело.

«Я хочу лишь сказать, что не удивлюсь, если человеческие руки, которые обнаруживаются в Риме, были опущены в колодец с водой за пределами города».

«Вы хотите сказать, что они проникают в систему еще до того, как каналы перекрываются или уходят под землю?»

«Более того, – сказал Боланус. – Держу пари, их бросают прямо в источник».

«У источника? Ты имеешь в виду, высоко в горах? Неужели что-то размером с ладонь не может доплыть до Рима?»

«Мы проводили эксперименты с тыквами. Течение приносило их. Мы извлекаем кучки гальки, выброшенной из отстойников. Благодаря трению они возвращаются идеально круглыми».

«Не разрушит ли такое трение руку?»

«Он может просто спокойно доплыть. В противном случае, фрагменты тела могут всё ещё находиться в отстойниках – или же в Рим могло попасть больше останков, чем нам известно, настолько измельчённых, что никто не понял, что это такое».

«Если что-то плавало и выжило, сколько времени могло занять путешествие сюда?»