Текст книги "Три руки в фонтане"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Консула поддразнивали сверху, и он передавал раздражение нам. «Сейчас восьмой день Игр…»

«У нас уже гораздо более чёткая картина происходящего, чем когда вы нам поручили», – заверил я его. Казалось неразумным спорить с тем, что мы занимаемся его расследованием всего четыре дня. Всегда смотрите вперёд, иначе создаётся впечатление, что вы увиливаете.

«Я полагаю, именно так вы обычно усыпляете бдительность своих клиентов, внушая им чувство безопасности».

Фронтин, похоже, шутил. Но мы не стали на это рассчитывать.

«Определение Азинии дало нам хорошее начало», – заявил Петро. Ещё больше успокоения.

Фронтинус остался равнодушным.

«Мне предложили попытаться решить эту проблему к концу Игр».

Мы с Петронием переглянулись. Мы оба привыкли к невыполнимым срокам. Иногда мы их соблюдали. Но мы оба знали, что никогда не стоит признавать, что они могут быть достижимыми.

«У нас есть наглядные доказательства того, что этот убийца действует во время праздников, – спокойно ответил Петро. – Он похитил Азинию в первый день Ludi Romani. Однако я опасаюсь слишком поспешно предполагать, что он всё ещё здесь. Возможно, он приехал в Рим только на церемонию открытия. Схватил девушку, повеселился и уехал. Возможно, после того, как он расчленил Азинию, его кровожадность утихла до какого-то будущего. Кроме того, есть теория, что он разделывает всё и сбрасывает за городом».

Это было очень интересно. Именно Петроний настаивал на том, чтобы мы отвергли эту возможность по логистическим соображениям. Когда я обсудил это с Еленой, она склонилась к версии, что мы ищем человека, который путешествовал туда и обратно, и у меня было предчувствие, что она права.

Учитывая то, что я слышал о таких мужчинах, я подумал про себя: трупу всего неделя. Он отрезал одну руку, но, возможно, всё ещё ютится с ней в каком-нибудь логове… Нет. Сентябрь выдался очень жарким.

Фронтинус ворчал на нас: «Я не могу позволить, чтобы моё расследование было отложено до начала следующих Игр. Если мы это сделаем, мы потеряем импульс и всё…

Всё застаивается. Я слишком часто это видел. К тому же, что это повлечёт за собой?

Что мы дадим этому человеку возможность убить другую девушку во время церемонии открытия Августалеса?

«Слишком большой риск», – согласился Петро. У нас может не быть выбора.

«Это худший вариант», – предположил я, заставляя себя принять участие. «Но мы не собираемся сидеть на подушках из гусиного пуха до октября только потому, что наша добыча, возможно, покинула Рим».

«Если это так, вам следует пойти за ним», – сказал Фронтин.

«О, мы бы с удовольствием, сэр, но не знаем, где искать. Сейчас самое время искать наводки, и они у нас есть».

«Можно нам их просмотреть?» Консул, как всегда, говорил резко и отрывисто. Ему удалось не намекнуть, что он считает нас некомпетентными, хотя его уверенность в том, что профессионалы будут рады предоставить именно то, что ему нужно, всё же напрягала. С этим нужно было быть предельно внимательным. Его стандарты были заоблачными.

Для начала я поделился с ним краткой информацией Елены Юстины о том, что нам известно о личности убийцы. Он выглядел довольным. Это было хорошо продумано. Ему понравилась ясность и осмысленность. Петроний решил, что я импровизирую; застывшим выражением лица он дал мне понять, что предпочитает не иметь в партнёрах такого оратора с богатым воображением. Тем не менее, он тоже признавал хорошие вещи. Его лишь раздражало, что он не подумал об этом первым.

Затем Петро провернул свою собственную работу. «Нам известно, сэр, что Азиния исчезла где-то между апсидальным концом Большого цирка, где её видели в последний раз, и её домом. Она направилась на север. Возможно, её похитили в толпе около цирка или позже, когда она добралась до более тихих улиц. Всё зависит от того, действует ли этот человек обманом или просто нападает на жертв. Мы с Фалько продолжим наше ночное наблюдение. Тщательная проверка может что-то дать».

«Сплошная рутина», – повторил Фронтинус.

«Именно так», – твёрдо сказал Петроний. «Я также хочу узнать, видел ли кто-нибудь из арендодателей стульев и носилок что-нибудь в день открытия».

«Вы думаете, это делает один из коммерческих перевозчиков?» Мы могли бы представить, как Фронтин тут же решил бы нанести удар эдилу, отвечавшему за управление улицами.

«Идеальное прикрытие». У Петро явно была уловка. Доверьтесь сторожам; им нужно придумать одну гипотезу, а затем доказать её, в то время как информаторы могут справиться с несколькими идеями одновременно. Когда реальная жизнь подкидывает что-то, что расходится с замыслом сторожей, они терпят крах. Однако, будучи Петро, его теория звучала вполне убедительно. «Председатели могут забирать женщин, не глядя на…»

подозрительно – и после этого у них есть возможность перевозить трупы.

«Но они, как правило, работают парами», – возразил я.

Петро спокойно продолжил: «Возможно, в конце концов мы обнаружим, что пара из них способна не только переносить грузы. Юлий Фронтин, я сам проведу расследование, но таких типов предостаточно. Было бы неплохо, сэр, если бы вы попросили префекта Вигилеса распорядиться о проведении официального обследования».

«Конечно», – Фронтин быстро записал что-то на вощеной табличке.

«Ему нужно привлечь к делу Пятую и Шестую когорты, чтобы мы могли охватить оба конца Цирка. Убийца может придерживаться своего любимого маршрута, но мы не можем на него полагаться. Наблюдатели также должны провести расследование среди ночных бабочек».

'ВОЗ?'

«Проститутки».

«Ах!»

«Если этот мужчина регулярно приближается к женщинам, то его наверняка встретила одна из мотыльков, которые кружат около цирка».

'Да, конечно.'

«Возможно, он на самом деле ненавидит профессионалов; возможно, он предпочитает порядочных женщин, потому что они чище или не так умело уклоняются от неприятностей. Кто знает?»

«Но если он будет долго слоняться поблизости, то ночные девчонки могут узнать о его существовании».

Пришла моя очередь вносить предложения. Как и Петро, я принял благочестивый тон. «Я хочу глубже изучить водопроводные системы, сэр. У помощника инженера, который приезжал сюда, Болана, были хорошие идеи. Он готов также осмотреть акведуки за городом, на случай, если наш человек не городской. Вот ещё одна причина, по которой мы не торопимся выезжать за пределы Рима; Болан может что-то конкретное найти».

«Продолжайте вместе с ним», – приказал Фронтин. «Я передам распоряжение Куратору, чтобы Боланус оказал нам необходимую помощь».

«А как же великолепный Статий?» – ехидно спросил Петро.

Фронтинус взглянул поверх края своего блокнота. «Предположим, я скажу, что мы попросили Болануса, чтобы не отвлекать его начальника от более важной управленческой работы. Что ещё?»

«Свяжитесь с префектом Вигилеса…»

Он кивнул, хотя, судя по всему, понимал, что мы поручаем ему скучную работу, пока сами сбегаем. Тем не менее, мы были уверены, что оба контакта будут установлены. Он сделает это сегодня же утром, а потом продолжит допрашивать куратора и префекта, чтобы получить результаты. Он также не возражал против того, чтобы мы объяснили ему его обязанности; он сам принимал столько же хвалебных отзывов, сколько и нам. Для человека его ранга это было редкостью.

Мы надеялись, что расследование только набирает обороты. Новые улики, связанные с Азинией, похоже, придали нам сил. Но это было временно. Мы покинули конференцию, уже зная, что Фронтинус блефует, и в течение следующих нескольких дней нас обоих охватила депрессия.

Петроний измотался, опрашивая председателей, что было довольно уныло, и пытаясь допросить уличных проституток, что было просто опасно. Он почти ничего не узнал от них. Тем временем мне наконец удалось связаться с Боланом, который теперь, казалось, постоянно находился на месте. Когда я его поймал, он выглядел странно подавленным. Он сказал, что проводил обыски в замках и других частях акведуков по всей Кампанье; пока ничего не нашёл. Я опасался, что его предупредили о необходимости помешать. Готовый пустить в ход всю мощь консула, чтобы надавить на начальство, я спросил его прямо, но Боланий всё отрицал. Пришлось предоставить ему самому разобраться с этим.

Мы достигли низшей точки. Это понимали и я, и Петро. Если бы нам не повезло, мы бы зашли так далеко. «Римские игры» доживали последние дни. Проклятые «Зелёные» собирались опередить «Синих» в общем зачёте гонок на колесницах. Несколько прославленных гладиаторов потерпели неожиданные поражения и отправились в ад, разбивая женские сердца и разоряя своих тренеров. Драматичные выступления, как всегда, были ужасающими.

Как обычно, никто, кроме меня, не осмелился этого сказать.

И дело ускользало от нас.

XXXV

МЫ НЕ СОБРАЛИСЬ завершить расследование к концу Ludi Romani.

Я ожидал, что Юлий Фронтин отплатит нам. Вместо этого он признал, что без дальнейших подсказок мы в тупике. Он сократил наш гонорар. Он вёл с нами жёсткие переговоры. Не имея решения, которое можно было бы предложить императору, он лишился и славы, поэтому, должно быть, почувствовал, что мы ему нужны.

Единственным нашим достижением стало то, что расследование Петро позволило нам узнать несколько имён женщин, пропавших без вести в прошлом. Большинство из них были проститутками. Другие представители той же профессии назвали их имена, и когда мы ругали их за то, что они не сообщают об исчезновениях в вигилы, они в половине случаев настаивали на своём. (Иногда им приходилось заботиться о детях; иногда сутенёры этих женщин замечали, что они лишились части средств к существованию.) Никто так и не связал эти инциденты; честно говоря, никто этим не интересовался. Было сложно составить достоверное и полное досье по старым делам, но мы с Петро чувствовали, что в последнее время их число растёт.

«Он стал смелее», – сказал Петро. «Обычная схема. Он практически не поддаётся разоблачению. Он знает, что ему это сойдет с рук. Он зависим; ему всё больше нужны острые ощущения».

«Он думает, что он непобедим?»

«Да. Но он неправ».

«Да? А если мы не сможем найти ключевую подсказку к его личности?»

«Не думай об этом, Фалько».

Связать ни одну из первых двух найденных нами рук с пропавшими женщинами было невозможно. В знак согласия мы регулярно копировали список жертв Анакриту, чтобы он мог связать его с чем-нибудь, о чём сообщалось куратору. Он так и не ответил. Зная его, он никогда не читал то, что мы ему присылали.

Мы надеялись, что предыдущие случаи дадут больше информации. Но это было безнадёжно. Похищения были слишком давними. Даты были неопределёнными. Этика профессии не позволяла друзьям женщин помогать. Вид проститутки, к которой подошёл мужчина, вряд ли вызывал любопытство у окружающих. Все женщины, по всей видимости, исчезли с улиц без каких-либо свидетелей.

По крайней мере, мы достигли некоторого прогресса, о котором можно было сообщить консулу. На следующей встрече Петроний предложил Фронтину призвать стражников.

чтобы помочь нам наблюдать за происходящим в последний вечер Игр; он хотел заполнить территорию вокруг цирка наблюдателями в штатском, которые бы пристально следили за проститутками.

«Убийца не ограничивается проститутками, – напомнил Фронтин Петро. – Азиния была вполне респектабельной».

«Да, сэр. Возможно, Азиния ошиблась. Она была одна, поздно ночью, поэтому он мог сделать неверные выводы. С другой стороны, он теперь расширяет круг своих интересов. Но ночные мотыльки, работающие в колоннадах, по-прежнему остаются самыми уязвимыми девушками».

«Сколько в Риме зарегистрированных проституток?» – спросил консул, всегда любивший цифры.

«Тридцать две тысячи по последнему подсчету», – Петроний сделал это заявление в свойственной ему спокойной манере, предоставив Фронтину самому делать выводы о невозможности их защиты.

«А что делается для того, чтобы выяснить, были ли похищены подобным образом другие достойные женщины?»

Мой бывший заместитель, Мартинус, теперь назначен на расследование в Шестой когорте. Он изучает нераскрытые сообщения о пропавших без вести, и в случае подозрения семьи повторно опрашиваются. Он считает, что нашёл один или два случая, которые могут быть связаны с убийствами в акведуке, но пока ничего определённого нет.

«Должны ли были бдительные заметить это раньше?»

Петроний пожал плечами. «Возможно. Мартинуса, конечно, не винишь, ведь он был со мной тогда на Авентине. Разные офицеры составляли рапорты, и в течение долгого времени. К тому же, если женщина исчезает во время праздника, мы сначала предполагаем, что она сбежала с любовником. В одном-двух случаях Мартинус выяснил, что это правда; женщина теперь точно живёт с любовником. Одна даже вернулась к мужу, потому что они с ним поссорились».

«По крайней мере, теперь Мартинус может закрыть эти файлы», – сказал я.

Моей собственной областью исследований по-прежнему было водоснабжение.

Боланус устал от моих придирок. Он был уверен, что в самом Риме к акведукам нелегко добраться. Те, что не проходили под землёй, проходили по огромным аркадам, пересекавшим Кампанью на арках высотой в сто футов. Достигнув города, акведуки оставались наверху, чтобы нести их над улицами и снабжать водой цитадели.

Боланус спрашивал у рабочих, которым доверял, действительно ли наш человек мог работать в водопроводном управлении и таким образом получить туда доступ. Если бы у кого-то были сомнения в отношении коллеги-раба, Боланус, вероятно, подмигнул бы. Коррупция процветала на акведуках, это было…

Понятно. Готовность чиновников водоканала брать взятки была легендарной – и они умели препятствовать, если взятки не предлагались. Но извращенное убийство – это особое преступление. Любой, у кого были бы серьёзные подозрения в отношении коллеги, сдал бы его властям.

Юлий Фронтин начал проявлять интерес к Боланусу. Его заинтриговала эта система, и он составил собственные эскизы. Однажды Боланус повёл нас двоих посмотреть на место соединения акведуков Клавдия и Марция, чтобы продемонстрировать свою теорию о том, что отрубленные конечности могут изначально попадать в один канал, а затем переходить в другой, сбивая нас с толку относительно их истинного происхождения.

Боланус привёл нас в русло рукава реки Марсия. Оно было примерно в два человеческих роста, с плоской крышей и облицовано гладким, сплошным водонепроницаемым цементом.

«Известь и песок, или известь и толчёный кирпич», – сказал нам Боланус, пока мы добирались до места назначения через люк наверху. «Смотрите под ноги, консул».

– Он укладывается слоями. Застывает три месяца. Последний слой полируется до зеркального блеска, как мы это называем.

«Кажется, усилий требуется много», – заметил я. «Почему же совет по водоснабжению такой старательный эконом?»

«Гладкая поверхность препятствует образованию осадка. Она также способствует течению, если уменьшить трение».

«Если бы попавшее внутрь инородное тело сильно повредилось, падая?» – спросил Фронтинус.

Мы с Фалько это обсуждали. Возможно, будет какое-то трение, но если отрубленные руки выглядят сильно повреждёнными, я бы скорее списал это на разложение, учитывая, что мы и так поддерживаем стены такими гладкими. Но одно сильное падение может серьёзно их повредить. Если какое-нибудь инородное тело окажется здесь, пока мы переключаемся, думаю, мало что выживет…

Мы достигли точки, которую он хотел нам показать. Аква Клавдия проходила мимо Марции прямо над нами – не самая лучшая мысль для тех, кто ненавидит замкнутые пространства. Боланус рассказал нам, что в боковой части канала Клавдии над нами есть шахта, контролируемая шлюзом. Он показывал нам шахту, размером примерно в квадратный ярд. Мы с Фронтином послушно всматривались в темноту. У нас были с собой фонари, но наверху тёмной, узкой трубы мы мало что могли разглядеть.

«Как видите, поток в Марсии сейчас очень слабый. Нам нужно быстро его восполнить, потому что Марсия снабжает Капитолий. В идеале русло должно быть заполнено как минимум на треть…»

Конечно, это была подстава. Пока мы вежливо слушали, кто-то был готов поднять шлюз. Мы услышали, как он тихонько скрипнул высоко над нами. Затем, без предупреждения, из Аква Клавдии вырвался огромный поток воды, и…

Вода с грохотом хлынула прямо вниз по шахте, пробив крышу «Марсии». Она хлынула на нас, пролетев более тридцати футов и ударившись о дно с ужасающим грохотом. Вода в «Марсии» бурлила, её уровень поднялся до опасного уровня. Волны неслись по каналу. Брызги обдавали нас, и мы оглохли.

Нам ничего не угрожало. Мы стояли на платформе, вне досягаемости.

Боланус схватил Фронтина на случай, если тот от удара упадёт. Я стоял на месте, ведь раньше мне доводилось встречать шутников, хотя ноги у меня дрожали. Бурлящая вода представляла собой фантастическое зрелище. Боланус беззвучно пробормотал что-то вроде: «В источнике Церулеанском только сегодня утром!», хотя даже пытаться говорить было бессмысленно.

Как сказал Боланус, любые инородные тела из Аква Клавдия, упавшие в этот каскад, вероятно, будут измельчены. С другой стороны, они могли просто унестись течением пополняющегося Аква Марция и в конце концов оказаться в его резервуаре, как секундная стрелка, которую достал раб Корд, откликнувшись на объявление Петро на Форуме.

Фронтин был в восторге от этой достопримечательности. Если уж на то пошло, я бы и сам не пропустил её. Мы ничего особенного не узнали, так что, строго говоря, день прошёл впустую. Но и в Риме, похоже, мало что можно было открыть.

«Скажи мне, когда тебе понадобится экскурсия в Тибур!» – с усмешкой предложил Боланус, когда мы уходили.

Мне нравятся мужчины, способные придерживаться теории.

Других мрачных открытий не произошло. Многие теперь мылись, пили воду и готовили еду, почти не задумываясь о последствиях.

Хотя отсутствие конечностей в акведуках в некотором смысле было облегчением, это означало, что человек по имени Гай Цикуррус остался в подвешенном состоянии, страдая. Незадолго до окончания Игр я вышел к нему. Я взял с собой Елену, на случай, если присутствие женщины утешит. В любом случае, мне хотелось узнать, что она о нём думает. Когда убивают жену, первым подозреваемым неизбежно становится муж. Даже если подобных смертей было множество, разумнее предположить, что мужчина мог намеренно повторить их.

Мы пошли в полдень на случай, если Сикуррус уже вернулся к своим делам.

Мы застали его дома, хотя, похоже, он теперь проводил там большую часть времени, не давая лавке открыться. Нас впустил тот же раб, что и раньше.

«Извини, Цикуррус, мне почти нечего тебе рассказать. Этот визит – лишь для того, чтобы дать тебе знать, что мы всё ещё ищем и будем искать, пока что-нибудь не найдём. Но я не могу сказать, что мы уже многого достигли».

Он сидел, кротко слушая. Он всё ещё казался мечтательным. Когда я спросил, не хочет ли он что-нибудь узнать или может ли Фронтин чем-то официально помочь ему, он покачал головой. Внезапная смерть обычно вызывает гнев и взаимные обвинения; они приходили. В какой-нибудь неподходящий момент, когда у него было слишком много дел, бедный Гай ловил себя на том, что он бесконечно спрашивает: почему она? Почему Азиния прошла по выбранному ею маршруту той ночью? Почему Пиа оставила её одну? Почему Азиния, а не Пиа, которая так открыто накликала беду? Почему сам Кикурр уехал за город на той неделе? Почему Азиния была так прекрасна? Почему боги его ненавидели?

Пока нет. Этот кошмар так и не был официально прекращен. Он разрывался между знанием и незнанием точных, ужасающих подробностей судьбы своей молодой жены.

Чикуррус указал на коричневый мраморный ларец, в котором, по его словам, находилась её забальзамированная рука. Слава богам, он не стал его открывать. Он выглядел слишком маленьким, больше напоминая пенал, чем реликварий. Даже нам он показался нереальным символом утраченной Азинии.

«Мы всё ещё смотрим «Цирк Максимус» каждый вечер, – сказал я. – В последний вечер Игр будет самое насыщенное освещение…»

«Она была идеальной женой, – тихо прервал он. – Я не могу поверить, что её больше нет».

Он не хотел слышать, что мы делаем. Всё, что ему было нужно, – это чтобы ему отдали тело жены, чтобы он мог похоронить её и оплакать. Я ничем не мог ему помочь.

Когда мы вышли из его дома, Елена Юстина не сразу ответила. Потом приняла решение. «Он ни при чём. Думаю, если бы он убил её, то обрушился бы на предполагаемого убийцу более резко. Он бы угрожал или предлагал щедрые награды. Когда он говорит, что Азиния была идеальна, его протесты становились громче и продолжительнее. Но он просто сидит, надеясь, что гости скоро оставят его в покое. Он всё ещё в шоке, Маркус». Я думал, она закончила, но тут Елена пробормотала: «Ты видел ожерелье из горного хрусталя на рабыне? Полагаю, оно принадлежало его жене».

Я был в шоке. «Она что, украла?»

«Нет, она носила его открыто».

Я был ещё больше шокирован. «Неужели вы хотите сказать, что у Цикурруса была причина избавиться от Азинии?»

«Нет», – Хелена покачала головой и нежно улыбнулась мне. «Он убит горем, это правда. Говорю тебе, он просто типичный мужчина».

XXXVI

Шли дни, улик становилось все меньше, и мы готовились к последней ночи наблюдения за пределами Большого цирка после окончания Игр.

Фронтин и префект вигилий превратили это в официальное учение.

Всех запасных мужчин надлежало набрать из числа дозорных.

В тот день я провёл некоторое время дома. Хелене нужен был отдых, а мне – быть с ней. Работа по ночам всю неделю помогала мне не просыпаться от детского плача, но на Хелену ложились все обязанности, хотя она и так была измотана. Я знал, что она чувствует себя подавленной. Джулия обнаружила, что может довести нас до белого каления, плача подолгу, хотя, если к Хелене приходила кто-то из бабушек, милая малышка тут же замолкала, как только её брали на руки. Хелене надоело, что на неё смотрят так, будто она либо не старается, либо просто некомпетентна.

Хелена проспала весь день. Я успокоил Юлю, используя метод, который мне открыл Петро. Мы с малышом дремали на веранде за чашкой медового вина, которое не всё пошло в «Папу».

Единственным настоящим прерыванием стал визит ящерицы Анакрита, обитающей в туалетной стене.

«Чего ты хочешь? И говори тише. Если разбудишь ребёнка, она разбудит Хелену, а если ты допустишь это, я сверну тебе грязную шею».

Не было оснований предполагать, что он не мылся; Анакрит всегда выглядел чуть ли не слишком лощёным. Его одежда была слегка щегольской. Его стрижки были подозрительно аккуратными. Он воображал себя красавцем. Единственной по-настоящему грязной чертой в нём был его характер.

«Как ты связался с консулом, Фалько?»

«Хорошая репутация и безупречные контакты».

«Наверное, это стоило немалых денег. Можно мне сесть?»

«Все еще плохо? Сделай шаг».

Я сама вынесла плетёное кресло, в котором разлеглась, обнимая одной рукой спящего ребёнка. Нукс, лежавший у моих ног, занимал всё пространство крошечной лестничной площадки перед моей квартирой. Анакрит не мог обойти меня, чтобы войти в дом и принести табуретку, или даже добраться до тени. Ему пришлось укрыться от палящего зноя на пыльной каменной лестнице. Я не совсем…

Ублюдок. Я не пытался устроить инвалиду ещё одну головную боль, а просто превратил его в высушенный на солнце изюм, чтобы побудить его уйти.

Я наклонил чашку и осушил её. Поскольку напиток был только один, он смог лишь кивнуть в ответ. Даже этот намёк не сработал.

«Твоя игра в шашки с Фронтинусом мне мешает, Фалько».

«Ой, простите!»

«Нет нужды притворяться».

«Ирония судьбы, дорогой друг».

«Чёрт, Фалько! Почему бы нам не объединить усилия?»

Я знал, что это значит. Он застрял так же прочно, как Петроний и я.

«Хочешь присоединиться, позаимствовать все наши идеи и присвоить все заслуги себе?»

«Не будьте строги».

«Я уже видел вас на работе».

«Я просто думаю, что мы дублируем наши усилия».

«Что ж, возможно, это даёт нам вдвое больше шансов на успех». Я тоже мог звучать настолько разумно, что заставлял собеседника поёжиться.

Анакрит переключился на новую тему: «И что это за шум у вас сегодня ночью?» Видимо, он был настороже. Хотя, учитывая, что все когорты вигилов были на пределе возможностей, чтобы снабжать нас войсками в Цирке, любой неопытный шпион непременно бы догадался.

«Просто какая-то мера по борьбе с вандализмом, придуманная Фронтином».

«Как это? Он же по должности, если не считать расследования случаев гибели людей в воде».

«А, так он? Не знаю. Я не очень интересуюсь политикой – слишком мутно для простого парня с Авентина. Оставляю все эти беспринципные дела учтивым типам, воспитанным при дворе». Он знал, что я лукавлю – и оскорбляю его своим низким социальным статусом. Я никогда не удосужился выяснить, но Анакрит наверняка был бывшим императорским рабом; все дворцовые чиновники в наше время такими были.

Не сумев договориться, он сменил тактику: «Твоя мать жалуется, что ты никогда не навещаешь её».

«Тогда скажи ей, пусть найдёт нового жильца».

«Она хочет больше видеть ребенка», – солгал он.

«Не говори мне, чего хочет моя мать». Когда мама захотела увидеть ребёнка, она сделала то, что делала всегда. Она вошла в мою квартиру, вошла туда как владелица, и устроила настоящий скандал.

«Тебе следует присматривать за ней», – заявил Анакрит, знавший, как нанести низкий удар.

«О, уходи, Анакрит».

Он ушёл. Я устроилась поудобнее, устроившись с ребёнком и собой. Накс подняла взгляд, приоткрыв один глаз, и стукнула хвостом.

Мой день был испорчен. Остаток дня я провёл, гадая, что задумал этот ублюдок. Я убеждал себя, что он просто ревнует, но от этого становилось только хуже.

Зависть Анакрита означала, что я подвергаюсь опасности.

Петро заглянул к нам в квартиру на лёгкий ужин ранним вечером. Я подмигнула ему и поблагодарила за совет по уходу за детьми, а потом мы с удовольствием съели мясной пирог, купленный у Кассиуса. Он всегда их пересаливал, но мы всё равно были слишком взвинчены, чтобы быть голодными.

«Что случилось?» – спросил Петро, заметив, что Елена как-то особенно притихла. Мне не нужно было её спрашивать.

«Я волнуюсь, когда Маркус выходит на след убийцы».

«Я думал, это потому, что мы наблюдали за проститутками».

«У Маркуса вкус лучше».

Петроний выглядел так, словно собирался рассказать какую-нибудь непристойность; но потом решил не нарушать мою домашнюю гармонию. «Нам не только за проститутками приходится следить», – мрачно заметил он. Как это было на него похоже: он размышлял о событиях предстоящей ночи. «Я всё думал о том, сколько разных людей может быть замешано, если эти убийства связаны с праздниками».

«Вы имеете в виду кого-то, кто связан с транспортом?» – спросила Елена, которая все еще придерживалась теории о том, что убийца приехал из-за пределов Рима.

«Да; или продавцы билетов на входе...»

«Продавцы программок», – включился я в игру. «Продавцы гирлянд, игорные агенты, перекупщики билетов, торговцы едой и напитками».

«Продавцы зонтов и сувениров», – внес свой вклад Петро.

«Эдилы и приставы».

«Чистильщики арены».

«Все возничие и гладиаторы, их конюхи и тренеры, актёры, клоуны, музыканты, – подхватила Елена. – Цирковые работники, которые открывают стартовые ворота и разворачивают маркеры для кругов. Рабы, которые управляют водным органом».

«Чванливый камергер, который открывает ворота в задней части императорской ложи, когда император хочет выйти пописать…»

«Спасибо, Марк! Все присутствующие, начиная с императора и заканчивая преторианской гвардией…»

«Стой, стой!» – воскликнул Петроний. «Я знаю, это правда, но вы, весёлая парочка, наводите на меня тоску».

«Вот в этом-то и проблема с вигилами, – с сожалением сказал я Хелене. – Никакой выдержки».

«Это была твоя идея», – напомнила она ему. «Некоторые из нас думают, что смерти случаются только на праздниках, потому что убийца – приезжий из другого места».

Тем не менее, когда пришло время отправляться на вечернее патрулирование, Петро проявил тактику и вышел вперёд, чтобы я мог на мгновение крепко обнять Елену. Я нежно поцеловал её, а она умоляла меня быть осторожнее.

Вечер выдался ещё одним тёплым. Территория вокруг Большого цирка была унылой от мусора и неприятных запахов. После двух недель праздника уборщики сдались. Публика, должно быть, тоже выдохлась, потому что некоторые начали расходиться почти сразу после нашего прибытия, задолго до труб, возвещавших о церемонии закрытия.

Сегодня вечером Петроний шёл по улице Трёх Алтарей. Мы решили, что обмен поможет нам освежиться. Я похлопал его по плечу и пошёл дальше, к Храму Солнца и Луны. В конце улицы я оглянулся; мне потребовалось время, чтобы найти его. Несмотря на свои размеры, Петро умел сливаться с толпой. Его коричневая одежда и каштановые волосы сливались с толпой, когда он небрежно прогуливался под портиком, выглядя как человек, имеющий полное право находиться там, ничего не делая и ни на кого не обращая внимания.

Я знал, что он замечал всех прохожих, относя всех к своей «заслуживающей внимания» ячейке, но не забывал и о тех, кого отвергли. Он замечал затаившихся и праздношатающихся. Он морщился оттого, что на улице так много детей, хмурился на грубиянов, ворчал на бесчувственных девиц. Если к Петро приближалась незащищённая женщина или извращенец, он их помечал. Если за кем-то слишком пристально наблюдали, следили, беспокоили, не говоря уже о том, чтобы открыто нападать, тяжелая рука Петрония Лонга спускалась словно из ниоткуда и схватывала преступника за шиворот.

Я прошёл мимо вигилов, явных и хорошо замаскированных. Их префект дал Фронтинусу хороший ответ, и район был довольно полон людей. Но, как и мы, они понятия не имели, кого на самом деле ищут.

Я свернул на улицу Общественного Рыбного Пруда. Сердце колотилось.

Вот это была та самая ночь. Я вдруг понял, что он здесь.

К этому времени начался медленный, но неуклонный отток людей со стадиона. Люди лениво шли, уставшие от пятнадцати дней Игр, уставшие от волнения и кричащие до хрипоты, уставшие от покупной еды и дешёвого липкого вина, готовые вернуться к обычной повседневной жизни. Середина сентября. Скоро станет прохладнее. Долгое жаркое лето, должно быть, подходит к концу. Через две недели традиционно закончится спортивный сезон. Октябрь принес конец школьным каникулам; после трёх с половиной месяцев для некоторых это станет облегчением (включая школьных учителей, которые к тому времени отчаянно нуждались в новых гонорарах).

Октябрь тоже принесёт новые фестивали, но мы ещё не успели. Оставался ещё сегодняшний вечер, последний шанс сделать эти Игры незабываемыми, последние несколько часов для простых удовольствий или откровенного разгула.