Текст книги "Три руки в фонтане"

Автор книги: Линдсей Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Я собирал наш саквояж с инструментами. «Тогда почему же этот Дэймон так любит ездить в Рим?»

Парень огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что его не подслушивают.

«По женщинам, не так ли?» – ответил Тит, хвастаясь своими особыми познаниями.

ЛИИ

НО МЫ ЗНАЛИ, что, скорее всего, ищем не ловеласа. Особенно женатого или его эквивалента – сельского раба. Петроний Лонг согласился со мной: Дэймон хотел уйти от кухарки, потому что она знала, что он не способен на строгий брачный путь, поэтому она его пилила. Я посмотрела на Петро. Он прекрасно знал об этой ситуации. Он принял взгляд с отвратительной гримасой, и мы на сегодня прекратили чинить фонтаны.

Фактически, в Тибуре мы вообще отказались от своих планов, поскольку время было не на нашей стороне. На следующее утро мы собрались и отправились обратно в Рим. Казалось, мы не продвинулись ни на шаг, хотя я был уверен, что мы настолько улучшили свои биографические данные, что, если убийца решит действовать, ему повезёт, если он не выдаст себя. И хотя Дэймон не был идеальным подозреваемым, он вполне мог подойти. Я также приобрел ферму. Это было бы проклятием моей жизни, но теперь я мог назвать себя собственником.

Первым, кого мы встретили, с трудом добираясь домой на Авентин, был мой племянник, настоящий Гай. Он был в полном дерьме. «Ну, ты меня действительно подвёл!» – бушевал он. Гай мог намылиться, как умирающая лошадь. Я понятия не имел, о чём он говорит. «Ты хороший друг, дядя Маркус…»

Елена ушла в дом, чтобы покормить ребёнка, пока я всё ещё распаковывал осла, который привёз наш багаж. «Успокойся и перестань кричать. Постой-ка».

–'

«Я не буду делать твою грязную работу!»

«Как вам будет угодно».

Он успокоился, видя, что я не тронут. У него была семейная черта – никогда не тратить силы попусту, поэтому он надулся, как обычно, мрачно, как Дидий. Он был похож на моего отца; я ожесточился. «У меня тут много дел, Гай: если ты заткнёшься и поможешь, я потом выслушаю твои жалобы. Если нет, иди и раздражай кого-нибудь другого».

Гай неохотно замер, пока я нагружал его багажом, пока он едва мог подниматься по ступенькам в нашу квартиру. Под его важничаньем и хрипотцой скрывался хороший маленький работник. Не в первый раз я осознал, что мне придётся что-то с ним делать, и как можно скорее. Мысль о моей крапивной грядке в Тибуре подсказала возможный ответ. Его нужно было вырвать из бурной уличной жизни, которую он вёл. Может быть, отправить его на семейную ферму. У двоюродной бабушки Фиби был богатый опыт успокоения глупых мальчишек, и я мог ей доверять.

Гай должен был стойко противостоять выходкам моих чудаковатых дядей, Фабия и Юния. Я промолчал на этом этапе. Его матери, моей нелепой сестре Галле, придётся дать волю своему отвращению к любому разумному плану, который я предложу.

Ну а потом, конечно, был Лоллий; ну, я с нетерпением ждал возможности поиздеваться над Лоллием...

Следуя за Гаем в дом, я вздохнула. Я была дома всего пять минут, но домашние заботы уже загнали меня в угол.

«Дядя Маркус, дашь ли ты мне денег, чтобы я мог отвезти твоего осла обратно в конюшню?»

«Нет, не буду».

«Да, он так и сделает», – сказала Елена. «Что тебя расстраивает, Гай?»

«Мне обещали здесь работу, – возмущённо заявил мой племянник. – Я собирался заработать немного денег, присматривая за ребёнком. Скоро меня отправят обратно в школу».

«Не волнуйся, – мрачно сказал я ему. – Школьные каникулы продлятся ещё две недели». Гай никогда не имел представления о времени.

«В любом случае, когда мне исполнится четырнадцать, я больше туда не пойду».

«Ладно. Передай бабушке, чтобы больше не тратила деньги на сборы».

«Я уезжаю в свой день рождения».

«Как скажешь, Гай».

«Почему вы не спорите?»

«Я устала. Послушай, Августейлы вот-вот начнутся, и мне предстоит много трудных ночных наблюдений. Элена будет рада твоей помощи с ребёнком. Осмелюсь сказать, она была бы рада компании и днём, но тебе придётся вести себя тихо, если я вернусь домой спать».

«Ты собираешься объяснить своему ребёнку, что ей нельзя плакать?» – Гай, будущая няня, отнеслась к этому с сарказмом. – «А зачем эти наблюдения?»

«Чтобы поймать этого маньяка, который подбрасывает части женщин в водопровод».

«Как же ты это сделаешь?» Как и все мои родственники, Гай относился к моей работе с недоверием, поражаясь тому, что кто-то был настолько безумен, чтобы нанимать меня, и что задачи, за которые я брался, вообще могли дать реальные результаты.

«Мне придется стоять у цирка Макса, пока он не придет и не схватит одного».

С этой точки зрения насмешки моей семьи казались вполне обоснованными. Как я мог ожидать, что это сработает?

«И что потом?»

«Тогда я его поймаю».

«Хотел бы я на это посмотреть! Могу ли я помочь?»

«Нет, это слишком опасно», – твердо сказала Елена.

«О, дядя Маркус!»

«Если хочешь заработать карманные деньги, сделаешь то, что скажет Хелена.

«У нее здесь ключи, и она ведет бухгалтерию».

«Она женщина».

«Она умеет складывать», – ухмыльнулся я ей.

«В разных смыслах», – прокомментировала она. «Идите ешьте, вы, два негодяя».

Гай неохотно согласился сесть за стол и наесться. Соблазненный необычным опытом семейного ужина, который Галла и Лоллий никогда не устраивали для своих детей, он наконец вспомнил, что ему нужно передать Елене сообщение: «Вчера к тебе приходил твой брат».

«Квинт? Высокий и дружелюбный? Камилл Юстин?»

«Возможно. Он просил передать вам, что его выписали по состоянию здоровья».

Елена выглядела встревоженной. «Что это значит? Он болен?»

Гай пожал худыми плечами под грязной туникой. «Думаю, это была шутка. Я ночевал у тебя на крыльце, ожидая, когда ты вернёшься домой».

При мысли о том, что этот нелюбимый прохвост жалко околачивается у нас дома, Хелена поморщилась. «Ты разговаривала с моим братом?»

«Он сел со мной на ступеньках, и мы мило побеседовали. Он неплохой.

Но он был очень подавлен».

Уставшая после дороги, Елена потерла глаза, а затем, подперев подбородок обеими руками, посмотрела на моего племянника. «Что ввело его в уныние, Гай?»

«Он разговаривал со мной наедине…» Поймав взгляд Елены, мой племянник неловко передернулся. Но он признался, выглядя смущённым. «Ну, любовь и всё такое».

Я рассмеялся. «Ну вот тебе и урок. Вот что случается с молодыми людьми, которые по глупости заигрывают с актрисами».

Елена Юстина с задумчивым видом наполнила новую миску для еды для моего племянника.

Затем, зная, как предотвращать ссоры, она наполнила мне еще одну миску.

Игры в честь покойного императора Августа начинаются третьего октября. Два дня спустя – мифическая дата открытия врат Аида; я надеялся, что к тому времени мы поймаем злодея и отправим его туда. Непосредственно перед Играми наступил чёрный день в календаре, традиционный день неудач после календ, первое число месяца. Мы рассудили, что суеверные люди будут избегать поездок в чёрный день и приедут в Рим на праздник в календы. Чтобы быть абсолютно уверенными, что успеем вовремя, мы установили часы накануне.

Мы наблюдали за городскими воротами. Надеясь, что наши догадки верны, мы сосредоточились на восточной стороне. Мы с Петро по очереди дежурили у Тибуртинских и Пренестинских ворот, где каждый вечер становились в строй, как только снимался запрет на движение транспорта и в Рим въезжали повозки; мы оставались там до рассвета, пока движение не рассеялось. Благодаря Юлию Фронтину, префект Вигилей предоставил нам помощь из своих местных людей; для дополнительного прикрытия они также дежурили у двух ворот к северу от преторианского лагеря и ещё двух южнее.

«Надеюсь, ты готов стать тем», – сказал Петро, – «кто скажет стражникам, что им нужно искать рыжего карлика с бородой и кривыми ногами».

«Они подумают, что это большая шутка».

«Фалько, я пришел к выводу, что все, во что ты ввязываешься, – это шутка!»

он ответил мне, как мне показалось, довольно резко.

Мы ожидали, что убийца въедет через Порта Тибуртина, будь то наш рыжеволосый подозреваемый Дэймон или кто-то другой. Виа Тибуртина и Виа Коллатина ведут в Рим именно через неё. Там, а также у Порта Пренестина, где дорога шла из того же района Кампаньи, стражники останавливали и переписывали все машины.

Это, мягко говоря, вызвало переполох. Мы называли это переписью дорожного движения, распоряженной императором. Каждого возницу спрашивали, откуда он приехал, и «для помощи в планировании» того, куда он направляется в Риме. Многие не хотели нам рассказывать, а некоторые, вероятно, лгали из принципа. Когда их спрашивали о цели поездки и о том, как часто они приезжают на праздники, некоторые из пассажиров экипажей среднего и высшего класса говорили, что помчатся прямо домой писать жалобы Веспасиану. Естественно, мы прибегли к

«Простите, сэр, это приказ сверху» и «Не вините меня, трибун, я просто выполняю свою работу» – и, естественно, это ещё больше их разозлило. Когда они с визгом уехали, высекая искры, они, по крайней мере, были слишком заняты своей яростью, чтобы остановиться и подумать о наших истинных мотивах.

В календы толстая, четырёхколёсная, украшенная бронзой раэда проехала через Тибуртинские ворота. В то время я дежурил там. Я прибыл на место, как только первым повозкам разрешили въехать той ночью. Огромную карету тянула четверка лошадей, но двигалась она со скоростью погребального гроба. Её медленное торможение уже создало затор длиной в милю. Её было легко заметить. Не только по раздражённым крикам расстроенных водителей сзади, но и потому, что впереди ехал тот самый рыжеволосый коротышка, которого мы все искали.

Я отступил назад и позволил одному из сторожей поднять дубинку, чтобы остановить экипаж. Я видел, как пожилая Аурелия Месия близоруко выглядывает из вагона. Она была единственным пассажиром. Дэймону, водителю, было лет под сорок, веснушчатому, светловолосому…

Сплошной рыжий, с рыжими бровями и ресницами. Как дамский угодник он выглядел никудышным. По какой-то странной причине так часто бывает.

Когда вигилы приближались со своим списком вопросов, я наблюдал из тени внутренних ворот, достаточно близко, чтобы подслушать. Были собраны подробности о планах Аурелии Мезии остановиться в Риме у своей сестры, которую она назвала Аурелией Грата, по адресу на Виа Лата. Она заявила, что приехала на время Августалей, и объяснила причину своим визитом – воссоединение семьи. Дэймон назвал конюшню за пределами Порта Метровия, где, по его словам, он остановится с лошадьми и экипажем, а затем скрылся в обычной пробке, которая была в Риме ночью. Один из вигилов, заранее подготовленный, отправился вслед за ними пешком. Он должен был следовать за Дэймоном до самой конюшни, а затем, опираясь на метлу, стоять там до конца Игр, следуя за мужчиной, если тот куда-то пойдёт.

Дэймон не соответствовал нашим критериям убийцы. Если он действительно оставался в этих конюшнях на протяжении Игр, он не соответствовал нашему шаблону человека, который отправлялся в Тибур для совершения каждого убийства, а затем возвращался, чтобы избавиться от туловища и головы жертвы. Тем не менее, если какая-то связь с Дэймоном всё же существовала, я мог испытать чувство тихого удовлетворения: Порта Метровия находилась в конце улицы Циклопа. Они находились всего в нескольких минутах от места исчезновения Азинии, являясь ближайшими городскими воротами к Большому цирку.

ЛИВ

В честь Августа были названы два римских праздника. За восемь дней до октября был его день рождения, и в этот день в цирке проходили официальные Игры; мы умудрились пропустить их во время поездки в Тибур. Теперь же открылась основная десятидневная серия, которая постепенно перерастала в великолепные представления в годовщину возвращения старого императора из-за границы после усмирения иностранных провинций. Всё ещё регулярно разоряя города по всей империи, я старался избегать подобных пирушек. Я не льстил императорам при жизни, поэтому, конечно же, не хотел участвовать в их обожествлении, когда Рим от них избавится.

В день церемонии открытия мы с Петро были так же взвинчены, как Брут и Кассий, которым снились кошмары в ночь перед битвой при Филиппах.

Если он останется верен себе, к вечеру наш убийца отправится на поиски следующей жертвы. Юлий Фронтин долго совещался с трибунами Пятой и Шестой когорт вигил, патрулировавших территорию цирка; им предстояло выставить усиленную группу людей с особым приказом обеспечить безопасность одиноких женщин. Каждый раз, когда я представлял себе, какую территорию нужно охватить и сколько людей будет сновать туда-сюда, я холодел. Это была колоссальная задача.

Мы раздумывали над идеей развесить объявления, предупреждающие людей об опасности.

Фронтин запретил это. Нам всем пришлось переосмыслить свои чувства, но он взял на себя окончательную ответственность. Мы должны были быть жёсткими. Всё должно было выглядеть нормально. Мы хотели, чтобы убийца нанёс удар – пусть даже на нашем глазах, чтобы мы могли вмешаться.

В тот первый день ко мне пришла моя сестра Майя. Она была яркой, кудрявой, нарядной, готовой ко всему и совершенно неуправляемой.

«Нам пора, Хелена!» – воскликнула она. «Мы с тобой из тех, кто умеет держать глаза открытыми. Держу пари, если он там, мы сможем его заметить».

«Пожалуйста, не приближайтесь к Цирку». Я был в ужасе. Я был старшим братом Майи и избранным партнёром Елены. Согласно древним законам Рима, моё слово должно быть законом: чёрт возьми. Это были женщины с характером, а я был всего лишь бедолагой, который пытался сделать для них всё, что в его силах. Ни над тем, ни над другим я не имел власти.

Они были близкими друзьями, и обе любили спорить. «Майя права». Елена знала, как я был взвинчен, но из-за этого настроилась против меня. «Майя и я

могли ходить около цирка, выступая в качестве приманки.

«Боги милостивые!»

«Мы были бы великолепны. Ты должна что-нибудь попробовать», – уговаривала Майя. Судя по тому, что она знала о расследовании, я поняла, что они уже плели интриги, пока меня не было. «Ты разминулась с ним в «Римских играх», и ты снова его разминешь».

«Ой, не будь таким подбадривающим. Ты можешь укрепить мою уверенность».

«Ты даже не представляешь, как действует эта тварь».

Правда. У нас не было никаких доказательств, кроме одного случая, когда Пия и её ужасный бойфренд Мундус видели Азинию, что с ней разговаривал кто-то пешком. Человек, которого они видели, мог быть совершенно не связан с убийствами. Азинию могли подобрать позже: телега, колесница, экипаж, человек с ослом – или, насколько я знаю, Персей, пикирующий на своём крылатом коне. «Ближайший подозреваемый, который у нас есть, – это возница».

Майя покачала головой. «Вот это вы с Луцием Петронием догадались!»

«Доверьтесь нам».

«Простите, Маркус. Как я могу это сделать? Я знаю вас с Петро!»

«Тогда ты знаешь, что у нас были успехи». Я старался держать себя в руках. Столкнувшись с девушками с безумными теориями, всегда старайся быть открытым для предложений.

«Я знаю, что вы – пара психов».

Я обратился к Елене Юстине. Она слушала меня с удручённым видом женщины, которая знает, что ей придётся быть благоразумной, что бы ни подсказывало сердце. «Наша идея хороша, Маркус, но я понимаю, почему ты нервничаешь…»

«Это слишком опасно».

«Ты будешь там, чтобы защитить нас».

«Я ценю ваше предложение. Вы оба слишком много для меня значите, и я не хочу, чтобы вы это делали. Я не могу запереть вас…»

«Лучше даже не пытайся!» – перебила Майя.

Всё, что я мог сделать, – это попросить их заверить меня, что они прислушаются к моему предупреждению и не попытаются совершить глупость после моего ухода. Они выслушали меня с жалостью, а затем пообещали вести себя хорошо так серьёзно, что было очевидно, что они сделают всё, что им вздумается.

Пора было заточить нож и настроиться на опасность. У меня не было времени разбираться с этими двумя, когда они пытались меня разозлить.

Есть мужчины, которые позволили бы любимым женщинам рискнуть ради отчаянного дела. Елена и Майя были отважны и умны; если бы мы когда-нибудь решили использовать подсадные утки, они были бы отличным выбором. Но использование подсадных уток было слишком опасным. Что-то непредвиденное обязательно должно было произойти. Ошибка или уловка могли бы раскрыть их. Мужчине достаточно секунды, чтобы схватить девушку, перерезать ей горло и заставить замолчать навсегда.

«Оставайтесь дома, пожалуйста», – умолял я их, уходя на ночное дежурство.

Возможно, они продолжали обсуждать что-то ещё, пока я готовилась к действию, потому что оба тихонько поцеловали меня, как благовоспитанные возлюбленные. Сердце у меня сжалось.

Они казались слишком уж сговорчивыми. Неужели они собирались осуществить свой безумный план, не сказав мне? Боже мой, у меня и так было достаточно проблем.

ЛВ

Всю ночь мы наблюдали за происходящим у цирка. Я снова патрулировал улицу Трёх Алтарей; Петро разбил лагерь у Храма Солнца и Луны. Погода была мягкой, ясной и влажной. Не слишком жарко, но достаточно, чтобы создать волнующую атмосферу. Девушки бродили по улицам в лёгких платьях с полураспущенными брошами на плечах и распахнутыми боковыми швами, с удовольствием роясь в пакетиках с орехами и сладостями, почти не оглядываясь на тех, кто мог бы на них глазеть и следить. С голыми руками, с открытой шеей, с непокрытой головой: открытое приглашение к похоти. Я никогда не видел столько беззаботных и уверенных в себе римских женщин, которые, казалось, ничуть не осознавали своей физической неуверенности.

Я падал духом. Людей было слишком много, нас было слишком мало на дежурстве, слишком много выходов из цирка, слишком много улиц, где неосторожных гуляк могли схватить в темноте.

Мы оставались там до тех пор, пока не начали валиться с ног. Наше внимание было невыносимо напряжено, в том числе и потому, что мы совершенно не знали, кого ищем в этой толпе. Игры закончились, носилки и стулья сменились, проститутки и пьяницы заполонили квартал, а потом и они разошлись по домам. Когда забрезжил рассвет, я пошёл к Храму.

Мы с Петро постояли вместе несколько минут, осматриваясь по сторонам.

Улицы и ступени храма были усеяны мусором. Бродячие собаки и сбившиеся в кучу бродяги рылись среди мусора. Несколько ламп погасли. Наконец наступила тишина, нарушаемая лишь изредка доносившимися из тёмных переулков тревожными звуками.

«Если он был здесь, значит, мы его пропустили», – тихо сказал Петроний. «Возможно, он кого-то поймал».

'Что вы думаете?'

«Надеюсь, что нет».

«А ты что думаешь , партнер?»

«Не спрашивай, Фалько».

Мы устало пошли домой в Фаунтин-Корт.

ЛВИ

Елена разбудила меня около полудня. Она принесла мне попить, положила ребёнка мне на руки, а потом прижалась ко мне на кровати, пока я медленно приходила в себя.

Я высвободил прядь ее волос, застрявшую у меня под локтем.

«Спасибо, что была здесь, когда я вошла». Я притворился, что шутю об угрозах, которые она и Майя выдали. «Я тебя разбудил?»

«Я так и не уснул. Я просто задремал, беспокоясь о тебе там».

«Ничего не произошло».

«Нет», – тихо сказала Елена. «Но если бы ты его увидел, ты бы пошёл за ним. Я беспокоилась об этом».

«Я могу позаботиться о себе сама».

Она прижалась ко мне, не говоря ни слова. Я тоже лежал молча, каждую ночь боясь её покинуть, зная, что, когда она думала, что я делаю что-то опасное, она часами не спала, открывая глаза на каждый звук, а иногда даже вскакивала, чтобы посмотреть на улицу, не вернусь ли я.

Когда я оказался дома на руках, Елена задремала. Малышка проснулась, на мгновение очистившись, очаровательно дрыгая ножками, и ни капли не было видно. Я заметил, как она смотрит на меня, словно намеренно испытывая слушателей. У неё были глаза Елены. Если мы сможем провести её благополучно через опасные детские годы, когда многие теряли связь с жизнью, то однажды и у неё появится дух Елены. Она будет где-то там, свободная, в своём родном городе, вероятно, половину времени не сообщая нам, куда она ушла.

Женщинам следует быть осторожными. Разумные женщины это понимали. Но Риму приходилось иногда позволять им забывать. Быть по-настоящему свободными означало наслаждаться жизнью, не рискуя.

Иногда я ненавидел свою работу. Но не сегодня.

В тот же день Юлий Фронтин пришёл на совещание. Мне нравилась его прямолинейность, но постоянный страх, что его честь вмешается, сковывал мой стиль. Тем не менее, он проявил любезность, позволив своему ночному патрулю сначала отдохнуть.

Я вышел на крыльцо и свистнул Петронию. Ответа не последовало, но почти сразу же он прибежал по улице. Я помахал ему; он…

Мы присоединились к нам. Мы все сидели вместе, слушая тихий звук колыбели Джулии Джуниллы, пока Элена осторожно качала ногой качалку.

Мы говорили приглушёнными голосами. Вчера вечером мы с Петро сообщили об отрицательных результатах.

«Сегодня утром я видел префекта вигилей». Фронтинус был уверен в своих силах: он мог устроить облаву и погоню. «Его офицеры устроили облаву. Они поймали нескольких мелких правонарушителей, которые могли бы уйти от ответственности, если бы мы не окружили цирк и не установили наблюдение за городскими воротами, но никто из тех, кто, похоже, был замешан в наших поисках, не найден».

«Сегодня утром пропадали ли женщины?» – спросил я. Голос мой прозвучал хрипло, я не хотел слышать ответ.

«Пока нет», – Фронтин тоже был подавлен. «Мы должны быть рады». Конечно, мы были рады, хотя отсутствие дальнейших данных не давало нам никакой материальной выгоды.

«По крайней мере, мы не пропустили ни одного случая похищения».

«Вам не в чем себя упрекнуть», – сказала Елена. Сидя в плетёном кресле с круглой спинкой, она, казалось, держалась немного в стороне от происходящего, но было понятно, что она подслушивает. В моём доме дебаты были делом всей семьи.

Елена знала, о чём я думаю. Когда-то я горько проклинал себя, когда убили молодую девушку, и мне казалось, что я мог бы это предотвратить. Это было в прошлом, но я всё ещё иногда мучился, размышляя, стоило ли мне поступить иначе. Я всё ещё ненавидел убийцу за то, что он оставил своё преступление на моей совести.

В последнее время я слишком много думал о покойном дяде Елены, о человеке, чьё тело Веспасиан приказал мне сбросить в Великую Канал. Убита была его дочь, юная кузина Елены. Сосия. Ей было шестнадцать: умная, красивая, любознательная, безупречная и бесстрашная – и я был почти влюблён в неё. С тех пор я никогда до конца не верил в свою способность защищать женщин.

«Мне пришло сообщение от человека, которого мы послали в конюшню Порта Метровия, – сказал Петро, прерывая мои размышления. – Судя по всему, Дэймон, тот возница, которого мы подозреваем, сидит там постоянно. Именно это ему и положено делать. Он идёт в соседнюю забегаловку, покупает себе выпивку и распивает её часами. Он пытается заговорить с официанткой, но она не поддаётся».

«И он был там всю прошлую ночь?» – спросил Фронтин, жаждущий услышать что-нибудь, что указывало бы на водителя.

«Всю ночь», – мрачно подтвердил Петро.

«То есть это оправдывает Дэймона?»

«Только вчера вечером».

«Деймон не должен стать вашим убийцей», – тихо напомнила нам Елена. «Говорят, что Деймон остаётся у Порта Метровия на случай, если его госпоже понадобится экипаж».

Тот, кто убил Азинию, похитил её в Риме, но через несколько дней бросил её руку в реку Анио, а затем вернулся сюда, чтобы избавиться от её головы и туловища в конце Игр. Если он будет действовать по тому же сценарию во время этих Игр, возможно, стражники смогут поймать его среди потока машин, проходящих через Тибуртинские ворота, – хотя, боюсь, это будет стоить какой-нибудь бедной женщине жизни.

«Вчера ночью ходили только коммерческие поезда», – заверил её Фронтин. Видимо, ему пришлось вытянуть все подробности из префекта Вигилеса.

«Не может ли убийцей оказаться какой-нибудь коммерческий водитель, который случайно приехал из Тибура?»

«Он частный водитель. Он возит людей на фестивали, а потом забирает их обратно», – сказал я, убеждённый в этом. «Вот почему он ездит дважды».

«Но, судя по всему, не Аурелия Месия», – хрюкнул Петро.

«Нет. Хелена права. Мы позволяем Аурелии и Дэймону отвлекать нас. Мы слишком отчаялись; если не будем осторожны, то что-то упустим».

«Сегодня утром, когда я ждала, когда ты проснёшься, – сказала Елена, – мне пришла в голову одна мысль. По тому, как тихо ты вошёл, я поняла, что прошлой ночью ничего не могло случиться. Однако это было открытие Игр, и ты была уверена, что именно тогда он нанесёт удар».

«Ну что, любовь моя?»

«Я задавался вопросом, что же изменилось. Я думал о чёрном дне. Некоторые, как вы говорите, могут приехать в Рим заранее на эти Игры, чтобы избежать неудачного дня. В прошлом месяце Ludi Romani начались через три дня после календ, а не через два, так что это не имело значения. В тот раз убийца напал в день открытия Игр, и вы предполагаете, что это имеет значение. Но предположим, что тот, кого он приведёт, не особенно беспокоит грандиозный парад? Если они не хотят ехать в неудачный день, они могут просто приехать на день позже ».

«Ты хочешь сказать, что его еще нет!»

«Ну, это мысль. Пока вы все вчера вечером стояли у цирка, ожидая нападения, он, возможно, как раз прибывал в Рим».

Я взглянул на Петрония, который мрачно кивнул. «Сегодня вечером все это повторится, Петро».

«Я не собирался расслабляться».

Я хотел сказать, что нам следует просмотреть списки машин, прибывших вчера вечером из Тибура, но разговор немного изменил направление. «Нам нужна стратегия на случай, если убийца всё же нападёт», – вставил Юлий Фронтин. «Конечно, мы все надеемся, что его заметят непосредственно перед или во время…

Похищение. Но давайте будем реалистами: для этого потребуется большая удача. Если мы промахнёмся, и он скроется вместе со своей жертвой, возможно, придётся устроить погоню.

«Если он покинет пределы города, у стражников не будет никакой юрисдикции».

Фронтинус взглянул на меня: «Тогда дело за вами двоими. У вас не будет недостатка в поддержке».

Я принял некоторые меры. Преступления совершаются в Риме, так что, если потребуется преследование, можно будет выделить людей из городских когорт…

Петроний, ненавидевший урбанистов, сдавленно застонал. «У меня в преторианском лагере целая когорта на страже, с осёдланным конным флотом. Если дело будет рассматриваться в суде, магистрат должен будет предоставить протокол для городского префекта. Всё готово, но нам нужно имя для ордера на арест…»

«Какой судья?» – спросил Петро.

«Его зовут Марпоний. Ты с ним встречался?»

«Мы знаем Марпония». Петро тоже его ненавидел. Он взглянул на меня. Если бы у нас был шанс задержать убийцу, мы бы сделали это сами, в Риме или за городом, а потом вежливо запросили бы ордер.

«Я хочу, чтобы все было сделано правильно», – предупредил Фронтин, почувствовав наш мятеж.

«Конечно», – заверили мы его.

Елена Юстина наклонилась над колыбелью, чтобы экс-консул не мог видеть ее улыбку.

После ухода Фронтина Петроний рассказал мне, где он был раньше. «На Виа Лата – на полпути к Алтарю Мира. Очень элегантно. Очень изысканно. Большие дома, в которых живут большие деньги, вдоль всей Фламиниевой дороги».

«Что привело вас туда?»

«Проверяю, действительно ли Аурелия Месия была там со своей сестрой».

«Я думал, мы теперь считаем линию расследования Дэймона недействующей?»

«Мне тогда никто не сказал! Боже мой, работа в вигилах имеет свои проблемы, но это не сравнится с разочарованиями от работы вне их стен. Смотри!»

Он порезал ребром ладони по столу. «Затаиться – бесполезно».

«То есть вы хотели оказать давление?»

«Я верю в давление, Фалько».

Я знал, что он это делает. Но я считал, что лучше затаиться.

«А старая Аурелия там была?»

«Обе сестры были такими. Грата ещё более близорука и дряхла, чем Месия, но, видимо, это не мешает им обеим каждый день добираться до своих мест на Играх. Вечером они приглашают друзей на ужин. Они…

«Не могу выйти; там ещё и отец, который придёт на семейный праздник, но он слишком слаб, чтобы куда-то ходить. Юпитер знает, сколько ему лет !»

«Ты его видел?»

«Нет, бедная утка спала».

«Везёт ему!» Я чувствовал себя ужасно. А до Августалей оставалось ещё девять дней.

Ранним вечером я натянул свои лучшие рабочие ботинки. На мне были наручные ремни, которые я редко носил, и две толстые туники. На мне был плащ, нож в одном из сапог и кошелёк для взяток. Я вымылся и сделал лёгкую зарядку, а потом побрился, чтобы заполнить час и согреться, проклиная неуклюжесть парикмахера.

Петроний будет тратить время на утомительные беседы с коллегами-сторожами. Я позволил ему идти вперёд, чтобы поскорее покончить с этим. От нечего делать я пошёл по Аппиевой дороге к Порта Метровия. Мне хотелось встретиться с Дэймоном. Судя по всему, он не наш убийца, но он мог знать что-то полезное о своих товарищах-водителях из района Тибура. Я решил, что пришло время допросить Дэймона напрямую.

Конюшни, где Аурелия Мезия держала свою карету, пока навещала сестру, представляли собой обычные переполненные лачуги с огромными крысами, сидевшими и скалившими зубы в яслях, а тощие кошки в страхе разбегались. Ослы, мулы и лошади рисковали заболеть копытной гнилью, а неряшливые конюхи предавались содомии на неперевернутой соломе.

Здесь можно было арендовать экипажи по завышенным ценам, а также сменять лошадей более высокого качества, приобретённых за государственный счёт для нужд имперской почты. Граффити рекламировали кузнеца-кузнеца, но его наковальня выглядела холодной, а будка пустовала. По соседству располагалась невзрачная таверна со сдаваемыми комнатами, официантками, которых, вероятно, можно было нанять для завершения вашего заказа, и картой напитков, доказывающей, что регулирование цен – древний миф.

Я не нашёл ни рыжего водителя Дэймона, ни того из патрульных, которому было поручено следить за ним. Официантка, хмуро глядя на него, заявила, что у неё есть основания помнить, и сказала, что они оба ушли.

LVII

ЕСЛИ ВСЁ БЫЛО НОРМАЛЬНО, я изначально собирался зайти к Марине; у меня всё ещё оставался вопрос, который я хотел ей задать. Теперь не было времени заезжать на улицу Чести и Добродетели, даже чтобы изобразить доброго дядюшку и навестить племянницу.

Вместо этого я быстро направился к Храму Солнца и Луны. Там, как и было условлено, я встретился с Петро и сообщил ему о новых событиях. Фронтин предоставил нам в распоряжение государственных рабов, прикреплённых к расследованию; в мгновение ока мы заставили их разбежаться во все стороны, передавая бдительным, что всем следует остерегаться рыжеволосого человека кельтского вида с хромой ногой. Это прозвучало как шутка; мы знали, что это может быть смертельно серьёзно.