Текст книги "Книжные хроники Анимант Крамб"

Автор книги: Лин Рина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Глава двадцатая, в которой я пребывала в предвкушении

Утро пятницы пролетело быстро, и, хотя мама еще не до конца простила меня, обед с ней и тетей был не таким уж неприятным.

Я рассказала им о своем новом месте жительства. Хотя мама иногда не могла скрыть шока на лице, ей польстило, когда я призналась, что с ней было легче, и это не была ситуация, в которой я хотела бы находиться постоянно.

Единственное, о чем я не упомянула, – невероятно хороший завтрак, чтобы не испортить мамино веселое настроение. Она великодушно заверила меня, что такой опыт – это часть жизни, хотя я точно знала, что, если бы что-то зависело от нее, мы бы скучающе проводили время в нашем пригороде. Однако я ей этого не сказала, а лишь улыбнулась и позволила погладить себя по руке.

После обеда мистер Рид снова исчез, а я тем временем изнывала от любопытства. Должен был быть простой способ узнать, куда он уходит. Или нет?

Я не могла тайком проследовать за ним. Но возможно, нашелся бы кто-то другой, кто мог бы незаметно проследить.

Примерно к трем часам дня у меня не осталось работы. Ни одной нерассортированной книги, ни одной ненаклеенной этикетки, и ни одной другой вещи, которую нужно было проверить. Кабинет мистера Рида был в безупречном состоянии, письма вскрыты и рассортированы по важности, с которой ими необходимо заняться. Приглашение на бал я положила на его стол так, чтобы он всегда его видел, когда брал перьевую ручку.

Я скучающе блуждала между разными книжными разделами, заходила даже в те уголки, где никто никогда не останавливался, и всякий раз ставила книгу на нужное место, если замечала, что она стоит не на том.

Без мистера Рида не появлялось ничего нового, и я удивилась, как такая ситуация вообще возможна. Сначала я не верила, что дела когда-нибудь закончатся, а теперь я стояла здесь, и все было сделано.

Мои пальцы сомкнулись вокруг нового экземпляра книги и вытащили его, потому что тому по истории нечего было делать между политическими дискуссиями.

«Курдско-османские войны» — так называлась эта работа, и я заинтересованно приподняла бровь. Я не так много читала об Османской империи. И в конце концов, сейчас я была совершенно не занята.

В верхней части кольцевого прохода стояло много маленьких столиков для занятий, которыми никто никогда не пользовался, потому что площадь стола была крайне маленькой для обычного студента. Впрочем, кресла были чрезвычайно удобны, и я села так, чтобы меня никто не видел, но мне при этом открывался хороший обзор через арки ворот на вестибюль на случай, если Коди понадобится от меня что-нибудь.

Я положила книгу на стол, села в кресло, и покалывающее чувство предвкушения охватило меня. Я так давно этого не ощущала. Ожидание книги, слишком большой, чтобы прочитать ее за раз, на тему, в которой я почти не разбиралась. Я открыла первую страницу.

Только когда на меня упала тень, я снова испугалась столкновения между османами и сефевидами. У меня кружилась голова, болела спина, и я совершенно не знала, сколько прошло времени.

Коди стоял передо мной, поджав губы, и показывал рукой вниз.

Я подняла голову, и мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что он хотел мне сказать. Внизу, в вестибюле, стояла моя мать. К счастью она молчала, но выглядела недовольно. Я перевела взгляд на часы, и, словно обжегшись, в шоке вскочила с кресла.

Уже была половина шестого. Я должна была закончить полчаса назад, и тетя с мамой ждали меня у портного.

– Спасибо, Коди, – быстро обратилась я к молодому человеку, который все еще стоял около моего стола и выглядел растерянно. – Я забыла о времени, – объяснила я и улыбнулась, чтобы он понял, что все в порядке.

– Убери ее, пожалуйста, – попросила я его, выходя из своей ниши, мельком указав на книгу по истории. – Я пойду, желаю тебе хорошего вечера, – быстро попрощалась я и увидела, как Коди, улыбнувшись, покачал в ответ головой.

Я задумалась, разговаривал ли он с другими людьми. Он был совершенно немым или не говорил только со мной?

Я забежала в маленькую комнату отдыха, торопливо закуталась в пальто и спустилась по лестнице, не успев застегнуть ни одной пуговицы.

– Мне очень жаль, – сразу же извинилась я, и моя мать сурово посмотрела на меня.

– Мы забрали платье без тебя, – строго ответила она, не сводя с меня взгляда. Затем она взяла у меня из рук шляпу и надела ее мне на голову. – Застегивай пальто, нам пора! – сказала она, и я сделала, как велено, пока мы бежали к выходу. – О чем шла речь? – спросила она меня, когда мы спустились по двум ступеням на тропинку.

– Что, прости? – переспросила я, не понимая, к чему она клонит, и по ее невозмутимому тону не смогла уловить, по-прежнему ли она сердится на меня.

– В книге, Анимант. Ты ведь не из-за работы заставила нас напрасно тебя ждать. Я тебя знаю; если ты совершенно забываешь о времени, то только из-за книги! – сообщила она.

– Османские войны, – ответила я. Она только фыркнула в ответ. Но на губах появилась улыбка.

– Как ты можешь читать такое? Это разве не сухая литература? – наигранно воскликнула она и взяла меня под руку.

Я рассмеялась и удивилась, что сегодня я чувствовала себя так комфортно в присутствии матери.

То, что я провела ночь в другом месте, стало переломным моментом. Конец одной эпохи и начало новой. И хотя я не знала, что посчитаю это важным, я надеялась, что в будущем мы с мамой будем поддерживать лучшие отношения, чем у нас были до сих пор.

Возможно, мне стоило уйти, чтобы признать это. Потому что теперь мне не приходилось повиноваться ее словам. Я освободилась от обязательства отвергать ее идеи, и теперь могла начать прислушиваться к ней.

Платье моей тети было действительно сказочно красивым, и даже то, что моя мама сделала на скорую руку, действительно уступало другим совсем немного.

Мое, однако, превзошло оба платья, и даже моя мать была в восторге от того, насколько хорошо простой светло-коричневый может выглядеть при свечах.

– Ты будешь сверкать как золото, – восторженно произнесла она. И тогда ей пришла в голову идея. – Мы можем закрепить в волосы жемчуг, – предложила она тете Лиллиан, и та быстро подхватило ее приподнятое настроение.

– Или маленькие золотые звезды, – тут же добавила она, и они захихикали как молодые девушки.

Я бы позволила им это сделать. Потому что предвкушение в моем животе было во много раз сильнее того, которое я ощущала при чтении книги по истории, и я знала, что не ждала никакого вечера так сильно, как завтрашнего.

Я никогда не стремилась к пышности и большим празднествам. Я предпочитала книги обществу людей. Но сегодня вечером, учитывая платье, которое я надену завтра, я представляла, как буду стоять рядом с мистером Бойлем. Он бы смеялся и смотрел на меня своими глазами цвета меда, держа в руках бокал ароматного шампанского, и свет от великолепной люстры отбрасывал бы сотни маленьких искр на мою юбку.

Я не буду помнить об Османской империи, библиотеке и всех неудобствах прошлой ночи.

Завтра я позволю себе мечтать.

* * *

Ночь с пятницы на субботу прошла гораздо лучше, чем первая. Мои мысли были так заняты балом, что я не улавливала странности окружающей обстановки. Мистера Рида я также не слышала, дочитав роман, я рано легла спать, чтобы немного компенсировать недостаток сна прошлой ночью.

Хотя следующим утром я снова чувствовала, как все тело затекло и замерзло, мысль о плотном завтраке согревала меня.

Миссис Кристи тепло поприветствовала меня и поставила на стол чашку чая еще до того, как я успела за него сесть, словно она уже ждала меня.

Я сообщила ей, что в воскресенье утром меня здесь не будет, потому как я проведу ночь после бала в доме своего дяди, и миссис Кристи пожелала мне прекрасного вечера.

И я надеялась, что он таким и будет.

Когда я выходила из столовой, я встретила мистера Рида. Он как раз спускался по ступенькам и застегивал последние пуговицы на пальто. Потом расправил шарф и заправил концы за лацкан. Только я хотела поздороваться с ним, как подняла глаза и замерла. Что-то в нем изменилось.

– Доброе утро, мисс Крамб, – опередил меня мистер Рид, и мне пришлось еще раз осмотреть его, чтобы понять, что меня так сильно сбило с толку в его виде.

На удивление он не выглядел усталым. Под его глазами не залегли темные тени, а волосы были аккуратно причесаны. Прямая осанка, которая была одной из его особенностей, поддерживала величественность его внешнего вида. Это поистине примечательно, что могли сделать такие мелочи.

– Доброе утро, мистер Рид, – все еще пораженно ответила я, но его внимание уже не было приковано ко мне.

Он еще раз поправил шарф, другой рукой толкнул тяжелую входную дверь и вышел на утреннюю улицу, прежде чем я успела опомниться. Я присоединилась к нему, и мы вместе пошли по дороге до библиотеки. Мы не разговаривали, и, хотя обычно мне это казалось естественным, сегодня это немного напрягало.

Казалось, произошли и другие изменения помимо ухоженного вида мистера Рида, но я не поняла какие.

В библиотеке я начала с утренних задач, а затем мистер Рид поручил мне собрать около двух десятков книг на разные темы, и поисковая машина, от которой я держалась на некотором расстоянии со времени чрезвычайно неприятного происшествия, помогла бы мне с этим.

Тем временем посыльный принес большой деревянный ящик, который, как я заметила, был полон новых книг. Все экземпляры, которые были повреждены из-за событий с чемоданом и которые нам пришлось заказать заново.

Так что сегодня не приходилось жаловаться на скуку, и это было хорошо, потому что сегодня ни одна книга по истории не отвлекла бы меня от взволнованных мыслей о предстоящем бале. Только приказной тон мистера Рида и его стремление заполнить каждую секунду моего рабочего дня не позволили мне витать в облаках. Я не знала, стоит ли мне благодарить его или злиться, что я не могла предаться своим фантазиям.

Нетерпеливо считая минуты до половины двенадцатого, когда все закончится, я за секунду до нужного времени оставила все лежать и стоять на своих местах и пошла за своим пальто.

– Хорошего дня, мистер Рид, – попрощалась я, проходя мимо него, я улыбнулась слишком восторженно. Мистер Рид строго оправил очки на носу. – Увидимся сегодня вечером на балу, – прямо сказала я, чтобы еще раз напомнить ему об его обязанностях, и увидела, как он скептически приподнял брови. Я не дала ему времени ответить, тут же спустилась на первые ступеньки вниз, а потом поспешила в вестибюль через читальный зал.

– Добрый день, мисс Крамб, – окликнул меня Оскар, и я только улыбнулась ему, открывая дверь библиотеки, где меня встретил сильный ветер.

Стараясь удержать свою шляпу, чтобы она не улетела, я хихикнула про себя, хотя у меня не было никаких причин для этого.

Я чувствовала, что сегодня будет особенный вечер. Вечер, который мог изменить всю мою жизнь.

И я была к этому готова.

Глава двадцать первая, в которой сияли огни

Мой живот сводило от волнения, когда я взяла за руку слугу, который помог мне выйти из кареты. И, хотя я намеревалась тихо поблагодарить замерзшего мужчину, у меня внутри все оборвалось, когда я подняла глаза и увидела великолепный фасад здания.

От изумления я не смогла закрыть рот, я даже не могла мечтать, что это место окажется таким сказочным.

Широкая испанская каменная лестница вела к колоннаде, за которой скрывались деревянные ворота. Из высоких окон со стороны здания ярко лился свет. Все выглядело еще более чудесным, потому что шел снег.

Путь был освещен маленькими фонарями, которые заставляли иней сверкать, а мое сердце забиться чаще.

– Идем, Анимант, а то обморозим носы, – окликнула меня мама, поднявшаяся на половину лестницы, и тем самым вернула меня к реальности. Я вдохнула морозный воздух и попыталась немного сохранить это ощущение, прежде чем двинуться в путь и догнать свою мать.

Колоннада была также прекрасно освещена изогнутыми подсвечниками, и каждый огонек создавал звездную пыль на ткани моего платья.

Я не думала, что во мне таилась романтическая жилка, но теперь она сочилась из меня, заставляя улыбаться, как ангел, и чувствовать себя принцессой.

Когда нас увидели, ворота открылись, и музыка полилась из зала, словно теплый воздух окутала меня и понесла нас внутрь здания.

Даже фойе было красиво оформлено цветочными композициями, толстым красным ковром и вездесущим светом свечей.

Пока дядя Альфред обращался к человеку у входа в зал, к нам подошли двое слуг в белых одеждах и галантно приняли наши пальто. Мы обменялись парой слов, и затем нас впустили.

Если фасад здания уже завораживал меня, то бальный зал по-настоящему лишил меня дара речи. Я задержала дыхание, посмотрела на все большими глазами и была уверена, что нахожусь в самом благородном месте, в которое когда-либо входила.

Зал был светлым и теплым. Стены и пол сделаны из белого мрамора, украшены лепниной и золотой отделкой. По обеим сторонам располагались высокие окна, а с потолка свисало несколько хрустальных люстр, освещавших зал.

– Мистер Альфред Крамб. В сопровождении супруги Лиллиан, невестки миссис Шарлотты Крамб и ее дочери мисс Анимант, – представил нас церемониймейстеру дядя Альфред, который ждал за дверью и встречал гостей. Тетя Лиллиан, мама и я сделали реверанс перед худым джентльменом в кудрявом парике в стиле барокко, а затем вошли в зал.

Струнный оркестр играл тихо. Многие люди, которые уже были здесь, стояли в небольших группах и разговаривали.

Я подняла голову и тут же заметила Элизу, которая находилась здесь вместе со своей покровительницей. А мистер Бойль сообщил мне через моего дядю, что он был очень рад наконец меня увидеть и намеревался станцевать первый танец со мной.

С урчанием в желудке и сухостью во рту я едва удерживала волнение.

Дядя подошел ко мне, поздоровался с двумя джентльменами, проходившими мимо нас, а затем повернулся ко мне.

– Твоя мать и Лиллиан ушли искать, где можно присесть. Не хочешь ли составить мне компанию у фуршетного стола? – спросил он, и я заметила усмешку за его густой бородой.

– Конечно, дядя, – доброжелательно ответила я, взяв его под руку, которую он протянул мне.

– Я знал, что могу рассчитывать на твой аппетит. Если я появлюсь там один, то стану предметом насмешек всего коллектива, – сообщил он, и я рассмеялась.

Я была оправданием, чтобы другие не смеялись над его прожорливостью. Но на самом деле меня это устраивало. Я должна была сосредоточиться на других вещах. Еда всегда успокаивала меня, и мне хотелось полюбоваться богато накрытыми столами, которые были искусно расставлены в начале зала.

Люди проходили мимо нас, брали фрукты и нежную слоеную выпечку, и когда я положила первую виноградинку в рот, я почувствовала себя гораздо лучше.

Дядя Альфред разговаривал с пожилым господином, которому он меня официально представил. Я улыбнулась, сделала элегантный реверанс, позволила ему восхититься моей юной красотой и вышла из разговора, как только они начали обсуждать рабочие моменты.

Мне понадобилось время, чтобы заставить окружающую среду продолжить действовать на меня. Раньше я воспринимала балы и всякое общество людей как пытку. Но с тех пор как я приехала в Лондон, познакомилась с интересными людьми, с непредвзятым мнением, не чувствовала на себе давления, которое оказывала на меня мать, я вполне могла с этим смириться.

– Я знала, что найду тебя у фуршетного стола, – обратились ко мне, и я, усмехаясь, покачала головой, повернувшись к Элизе, которая только что грациозно положила себе в рот целый кусок слоеной выпечки.

Она была в темно-синем платье, отделанном черным кружевом. Благородно, не выделяясь. Искусно уложенные волосы подчеркивали ее высокие скулы и придавали ей чрезвычайно элегантный вид.

– Ты прекрасно выглядишь, – честно сказала я ей, на что она закатила глаза. Но я заметила, как на щеках появился легкий румянец, и она от смущения положила еще один кусочек выпечки в рот.

– У меня никогда не было такого дорогого платья, – призналась она, и я ободряюще улыбнулась ей. – Кроме того, я никогда не буду выглядеть так же красиво, как ты, – пробормотала она, взяв клубнику с тарелки с фруктами.

Я только рассмеялась. Было слишком забавно, стоять здесь вдвоем и обмениваться комплиментами, и мы обе не смогли сдержаться. Элиза тоже начала смеяться, и я протянула ей руку, которую она по-дружески сжала.

Иметь подругу – это действительно замечательно. Радоваться прекрасным вещам вместе было лучше, чем в одиночку.

– Мисс Хэммильтон, вот вы где, – произнес женский голос, который мне показался смутно знакомым, и я повернула голову.

Женщина в розовом платье сначала посмотрела на Элизу, а затем на меня, и я сразу взяла себя в руки, чтобы не вздрогнуть от испуга.

Это была мисс Брэндон-Уелдерсон, эта неприятная женщина, которая разозлила меня в прошлую среду в библиотеке. Она стояла здесь, приподняв голову с огромной копной волос, которая не могла даже наполовину состоять из ее собственных, и напряженно пыталась встать наравне с Элизой и мной, еще сильнее вытягивая шею. Ее платье было неприлично туго зашнуровано, а струящаяся юбка визуально еще больше вытянула ее.

– Ох, мисс Брэндон-Уелдерсон. Позвольте вам представить? Это моя дорогая подруга Анимант Крамб, – быстро представила меня Элиза, и я тут же заметила, насколько ей неприятно, что мы столкнулись здесь. Почему, мне придется спросить позже. – Анимант, это моя великодушная покровительница мисс Францин Брэндон-Уелдерсон. – Улыбка Элизы выглядела фальшиво, что казалось совершенно неестественным для ее столь прямолинейной сущности. В моих глазах она всегда была тем, кто вел себя раскованно, не беспокоясь о чужом мнении. Но перед своей покровительницей она ощущала обязанность сдерживать свой острый язык.

Я тоже могла ее понять. Если бы мне потребовалось представить себя в лучшем свете перед богатой женщиной, чтобы она обеспечила мне жизнь, к которой я стремилась, я бы, конечно, не поступила иначе.

И все же мне хотелось, чтобы это был другой человек. Не та леди, которая показалась мне такой нелепой и которую я теперь, должна была воспринимать всерьез хотя бы ради Элизы. Каким бы я была человеком, если бы ударила ее ножом в спину своим плохим поведением после того, как она назвала меня своей дорогой подругой.

– Мы уже имели удовольствие, – сказала я с очарованием юной дамы, которым моя мать часто хотела, чтобы я пользовалась в разговорах с мужчинами. – Добрый вечер, мисс Брэндон-Уелдерсон. Вы выглядите восхитительно, – произнесла я с легкой улыбкой на губах, и сама поразилась хладнокровию, с которым я льстила ей, не считая так на самом деле.

Мисс Брэндон-Уелдерсон удивленно моргнула, словно не могла поверить, что я проявлю радушие несмотря на то что наша последняя встреча прошла довольно напряженно.

– Мисс Крамб, я помню вас, – ответила она, и ее голос звучал при этом слегка неуверенно. – Вы работаете в библиотеке, не так ли? – спросила она, хотя я видела, что она и так это знала.

– Все верно, – тем не менее подтвердила я, не моргнув и глазом, и потом заметила, что Элиза смотрела на меня почти с недоверием. У меня на языке вертелось столько едких замечаний, много мелких замечаний, которые могли бы оскорбить эту женщину, и при этом она не смогла бы обвинить меня в этом. Но я молчала и продолжала улыбаться и хлопать ресницами.

– В таком случае вы, конечно, можете мне сказать, стоит ли нам ожидать сегодня вечером мистера Рида? Уже несколько недель я пытаюсь поговорить с ним по срочному делу и никогда не нахожу его там, где он якобы должен быть, – взволнованно сказала она, и к концу фразы ее голос становился все резче. Она действительно сердилась на мистера Рида, и все же в ней таилась какая-то горечь, которая ускользнула от меня при нашей последней встрече. Я вспомнила, как Элиза рассказывала, что убеждена, что ее покровительница так сильно ругается на мистера Рида, потому что влюблена в него. И теперь, когда я услышала это собственными ушами, я могла представить, что она вполне может быть права.

– К сожалению, вынуждена разочаровать вас. Я несколько раз напомнила мистеру Риду, что его появление на мероприятии университета весьма желательно. Но он отъявленный упрямец и отказался сообщить мне, что он в конечном итоге решил, – витиевато объяснила я и улыбнулась, извиняясь.

– Это похоже на него, – пробормотала она, поджав губы и отводя взгляд. Мисс Брэндон-Уелдерсон удивленно подняла брови, и уголки ее рта дернулись, когда она, вероятно, обнаружила кого-то в толпе.

– Ох, это профессор Баттонс. Прошу меня извинить, – быстро бросила она, даже не потрудившись удостоить нас еще одним взглядом, и поспешно удалилась.

Я облегченно вздохнула и начала медленно расслабляться, насколько это было возможно в моем тугом корсете.

Я повернулась к Элизе, которая все еще изумленно смотрела на меня, и шумно вздохнула.

– Теперь мне нужно выпить, чтобы смыть с языка всю лесть, – сказала я ей, и Элиза с облегчением улыбнулась.

– Ох, Ани, слава богу! Я уже засомневалась, в своем ли ты уме! – воскликнула она громче, чем стоило, и мне пришлось рассмеяться. Должно быть, я была очень убедительна.

– Не волнуйся. Я все еще я. Но нахожусь в шоке. Мисс Брэндон-Уелдерсон?! Как так получилось, что ты попала к ней в рабство? – спросила я, взяла Элизу под руку и потянула ее вместе с собой, навстречу длинному столу с красиво украшенными бокалами.

– Ох, это долгая история, наполненная бедностью, отчаянием, сломленной гордостью и полной бутылки рома. Она просто очень богата, а мне не стоит быть слишком придирчивой, – объяснила она, тем самым подтверждая мою собственную догадку. Я не завидовала Элизе. Конечно, в жизни ей было нелегко, и она пользовалась своими возможностями, какой бы нелепой ни была ее покровительница.

– Но ты продолжаешь меня удивлять, – снова она вернулась к прошлой теме. – Если бы я не знала, что ты обладаешь тем же свободомыслием, что и я, я бы поверила каждому твоему слову. Какой спектакль!

Я махнула рукой и взяла два узких бокала. Один я протянула Элизе, другой сама выпила залпом.

– Не преувеличивай. Я сделала это только для тебя, чтобы мое хамство не отразилось на тебе. Я польщена, но я чуть не подавилась от всей этой неправды! – заявила я, хотя, конечно, все было не так уж плохо, но Элиза это поняла и засмеялась над моими глупостями.

– Я думаю, мне действительно стоит взять с тебя пример. Я полностью осознаю, какое давление моя покровительница может оказывать на разум и душу. Иногда, когда я не могу не сказать что-то грубое, я имитирую приступ кашля, чтобы быстро извиниться, – призналась она мне с озорной усмешкой, и мне пришлось смириться с тем, что я громко смеюсь.

– Теперь понятно, почему ты проводишь время в пабах, – произнесла я, и Элиза снова закатила глаза.

– Все лучше, чем сидеть с ней в салоне перед камином и слушать проповеди Ньюмена, – согласилась она, так размахивая бокалом, что он наклонился, и содержимое чуть не попало на платье. – О боже, она убьет меня, если я замараю его, – прошипела Элиза, расправляя складки своей юбки, чтобы проверить, действительно ли там ничего не было.

– Держи бокал двумя руками. Тогда ты не сможешь ничего пролить, и при этом будешь выглядеть миловидно и элегантно, – посоветовала я ей с легкой усмешкой в голосе, и нам снова пришлось рассмеяться. Потому что миловидными и элегантными мы обе на самом деле не были.

Я сделала еще один глоток из своего бокала. Жидкость в нем была прозрачной, на вкус слегка сладковатой, оставляла приятное покалывание на языке.

А потом мой взгляд упал на пару медовых глаз, смотревших на меня, и, хотела я того или нет, мягкая улыбка скользнула по моим губам, а мое сердце забилось быстрее.

Элиза растерянно поймала мой взгляд, затем повернулась, чтобы увидеть, кого я увидела. Все было предельно ясно, так как зрительный контакт с мистером Бойлем все еще не был разорван, и он тоже заговорщически улыбнулся мне.

– Ох, Анимант, есть ли что-то, что ты скрыла от меня? – спросила Элиза, понимающе улыбнувшись, и я опустила взгляд, когда в животе слегка затрепетало.

– Его зовут Уинстон Бойль, и он работает на моего дядю, – ответила я, не обращая внимания на ее намеки. Элиза поджала губы.

– И? – Она попыталась подтолкнуть меня к продолжению разговора.

Должна признаться, я не ожидала, что буду чувствовать себя так хорошо только от одного взгляда на мистера Бойля. И при этом мы еще не разговаривали друг с другом. Меня завораживало, как реагировало мое тело, как во мне возникало чувство слабости, и как мне хотелось тотчас же побежать к нему, чтобы поприветствовать.

– Он довольно милый, – только сказала я, и Элиза недоверчиво хмыкнула.

– Довольно милый? Тебе надо было видеть себя. Твои глаза словно превратились в звезды. Это он сделал это с тобой, Ани! Как бы ты ни пыталась это отрицать, очевидно, что у тебя к нему чувства, – весело заявила Элиза, взяв свой бокал в обе руки.

– Ладно, – смягчилась я и с удовольствием отметила, что мистер Бойль шел по направлению к нам. – Он добрый, красивый, умный, и меня к нему тянет, – призналась я, и голос у меня при этом звучал очень скованно, хотя, судя по моим рукам, я потихоньку начинала нервничать и была рада, что могу держаться за свой бокал.

Взгляд Элизы стал внимательным, а на ее губах появилось недоверчивое выражение.

– Ты собираешься выйти за него замуж? – спросила она, пытаясь придать своему вопросу ноту несущественности. Но она говорила серьезно и каким-то странным образом, казалось, боялась ответа.

Мне нужно было самой подумать над этим, прежде чем ответить ей. Конечно, я знала, что увлечение приводит к влюбленности, влюбленность – к помолвке, а помолвка – к свадьбе, но я еще не до конца осознавала это. И мысль о браке на секунду напугала меня точно так же, как и Элизу, на лице которой я легко это прочитала.

Было очевидно, что мне нравился мистер Бойль. Но выйти за него замуж, этого я в данный момент не могла себе представить. Я, в браке, маленькая женушка адвоката, занимающаяся домашним хозяйством, ухаживающая за ним и выполняющая общие общественные обязанности.

Возможно, я была немного влюблена, но для этого моей влюбленности было недостаточно.

Я положила ей руку на плечо и попыталась улыбнуться.

– Нет, Элиза. Мое ледяное сердце не растопить так легко, что я ринусь в такую затею без долгих раздумий, – честно сказала я, и Элиза, казалось, вздохнула.

Ее улыбка вернулась, и в глазах появилось озорство.

– Тогда я оставлю тебя на твоего поклонника. Увидимся позже, – быстро прошептала она мне, нахально усмехнулась и быстро развернулась.

– Добрый вечер, мисс Крамб, – теплый голос мистера Бойля прозвучал совсем рядом со мной, я подняла взгляд, и, хотя мысль о том, чтобы выйти за него замуж, еще сильно пугала меня, я все же знала, что, если это случится, он, по крайней мере, будет не худшим выбором.