Текст книги "Рондел (СИ)"

Автор книги: Лилия Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Тебе ещё и повезло. – Прокомментировала целительница, рассматривая зону работы. – За целость кости не ручаюсь, но открытого перелома нет. Удар в мясо пришёлся!

Мышцы всё-таки задело, но не настолько, как могло. Видя иногда некромантов, которые попали под зубы своих же творений, девочки понимали, что бывает и хуже. В разы хуже. А лёд точно не пустил заразу далеко. Уже легче. Некоторых месяцами лечить приходилось.

– Будешь красоваться шрамом перед девчонками, скажешь, что при исполнении получил. Да что я учу, вы сами прекрасно эти байки придумываете. – Засмеялась вторая. – Отпускай.

Драко и отпустила, подымаясь. От оставшихся мертвых разве что остатки остались, недогоревшие и недорубанные. Парни постарались. Ракуш успел вернуться, довольно улыбаясь, и о чём-то втолковывал сгрудившимся вокруг «героям». А потому она без страха вошла в склеп за оставшейся троицей. Те прятались, скрывались, стараясь не выдать себя. Мыслили.

– Не вымерли ещё самородки. – Признал Генри. Вися на поясе, он мог смотреть ровно в глаза трупа, присевшего между саркофагами.

– Таки да. Хочешь с ним пообщаться?

– Буду рад.

– Выходи, не бойся. – Это девушка сказала мёртвому, и он подчинился, выползая, поднялся. Опустил глаза.

Будучи живым, наверняка обладал весьма запоминающейся внешностью, по крайней мере, пришита к телу голова явно кого-то симпатичного. Мутные серые глаза, испачканное лицо. Только ненормальный может назвать смерть красивой. Алиса признавала себя безнадёжно безумной.

– Убьешь? – Прошипел он, пытаясь правильно дышать.

– Могу упокоить. – Кивнула, идя на поиск других.

Когда все трое стояли рядом, села на гроб на постаменте, окидывая троицу изучающим взглядом.

– Расклад не радостный. – Начала. – Или упокоение, или закончить ваше совершенствование. На высшую нежить не потяните, слишком много работы. Но и средние весьма ничего. А потом.. не знаю, можно вас оформить как работников академии. Садовник у нас уже ходит .. мм.. неживой. А вот со свободой туго. Никто не отпустит.

Некоторое время царила тишина, а потом один из них заговорил:

– Если упокоишь, можно, я больше не вернусь? Не хочу..

– Да. Я сделаю так, что сознательными вы больше точно не поднимитесь. Не останется даже тела.

– Тогда упокой.

Остальные кивнули в подтверждение. Алиса только улыбнулась, не сомневаясь. Химеры.. сами по себе не ужасны. Ужасно, когда ты открываешь глаза, и понимаешь, что сердце не стучит, тепла и холода не ощущаешь, а тело постепенно гниёт. Разумных мертвецов поднимать запрещено в одиночку. Потому что если ты создаешь несовершенного умного мертвеца, он испытывает страдания. Кажется, что в этом такого? Но учитель никогда не позволял шутить на эту тему. Потому что издеваться над умершим – это полное падение. Уже не человек. Даже не чудище. Мразь. Грязь. Не стоящая даже сожаления.

Когда на дым пришли остальные, от тел не осталось почти ничего. А сознание покинуло их ещё до того, как чёрное пламя начало пожирать своё подношение. Костяш разозлился, конечно, но промолчал. Он переступил границы дозволенного. Никто не может отправить ничего не умеющих детей на войну. И то, что пошли только те, кто был готов к этому, его не оправдывало.

Парень, чьи эксперименты так варварски убили, смотрел на происходящее с иронией и юмором. А на догорающих – с сожалением. Никогда ему не забыть их первый вдох и хриплое: «Что со мной?». Что.. Если бы он знал. Испытанный ужас перед содеянным затмил страх за жизнь. Кто же знал, что мощности хватит на всех? Дурацкий накопитель. И придумал же, поднять мыслящих.. Но ведь как долго готовился, как долго копил силы.

Когда девушка, под прожигающим злобой взглядом преподавателя, сунула экспериментатору в руки черепушку, он не понял ситуации. А потом черепушка представилась, а девушка улыбнулась, уходя. Махнула рукой, пожелала удачи и сбежала. Пара ведь уже закончилась. И пообещала Коснароину характеристику к следующему семинару. Некромант хотел было пойти и объяснить, что под стандарты эти не подпадали, чтобы та не завалила задание, но Генри остановил.

Когда говорящий череп желает поболтать с тобой о делах профессиональных за чашечкой чая, это странно. И только совсем ненормальный или напротив, абсолютно адекватный может согласиться. Ни к первым, ни ко вторым он причислять себя не спешил, но чай заваривать пошёл. И череп с собой прихватил.

– А хозяюшка подождёт, у неё и так дел полно. Она понимающая. – Говорил Генри, пока его в руках несли в общежитие. – А тебя нагоняй ждёт, да? Ну, ничего, если что – иди к ректору. Я этому ушастому всё объясню. Он понимающий.

Парень бы засмеялся, представив себе эту картину, но передумал. А вдруг и правда может? Говорящий же. Да и вообще, разве можно подобное сотворить? Говорящий череп, без скелета. И хозяйка его, должно быть, очень талантлива. Но в этом почему-то сомнений и не было, исходя из её поведения. Проявить сочувствие к тем, кто напал на товарищей, к мертвецам..

Он хмыкнул, впервые за столько курсов задумавшись о причине своего выбора. Не часто рождаются люди с почти противоположными талантами, как у него, но избрать некромантию вместо целительства может только дурак, как считает общественность. Когда он ставил галочку в анкете, об этом не думалось. В голове только стоял труп матери, и дурацкая надежда, развеявшаяся ещё на первом курсе. Некромантия не воскрешает, как и медицина.

Никто и ничто не может вернуть человека к жизни. Но когда ты работаешь с мёртвой материей, постепенно понимаешь, что смерть – это всего лишь состояние не жизни. Мёртвый тоже может ходить, говорить, но .. его душу ничто не тревожит. Это прекрасно, в некоторой мере. Могут сохраняться реакции, характер, мышление. Но не душа.

Сейчас, анализируя свой выбор, он не сожалел. Целители спасают живых, некроманты играют с мёртвыми. Последние куда как привлекательнее и проще. Понимая последних, можно понимать и жизнь.

Глядя на голубое небо, парень улыбался тому факту, что выжил. Повезло. Окажись они более дикими или сообразительными, пришлось бы туго. Мог и не сбежать. А так и учитель к месту оказался.

Мёртвое к мёртвому, живое к живому. Всё просто, на самом деле.

========== Двусторонняя проверка, или пакость от пакостников. Бездонная яма. ==========

Академия магии Шагдар представляет собой довольно большую территорию, окруженную кованой решеткой со всех сторон, сдобренной кучей охранок и магических стен, и войти внутрь сквозь ворота можно только обладая амулетом с эмблемой, которые выдают всем учащимся и преподавателям, или одноразовым пропуском. Кроме того, ворота фиксировали слепки всех прошедших, а привратник записывал их и время прибытия-отбытия. Всё это делалось из-за того, что академия официально считалась закрытой и непроникновенной. А ещё по причине всегда существовавшего здесь комендантского часа. В десять часов все двери закрываются и адептам не выйти и не зайти.

Окружающий её с одной стороны лес кишел нечистью, связанной договором с ректором. А с другой – почти мертвая земля несчастий с нестабильным фоном и обрыв. Туда ходили только тёмные маги, чтобы призывать духов. Сделать это впервые крайне сложно, но в месте, где грани истончены – не в пример легче.

Внутри забора высились десять башен, каждая на факультет, связанные на первом этаже столовой, библиотекой и другими общими помещениями и лучами-переходами. Создавая нечто вроде солнца, башни повторяли и знак академии.

Общежитие сверху выглядело как буква п с длинными ножками. И находилось немного в отдалении от учебного корпуса. Его, в отличие от башен, постоянно достраивали и ремонтировали. На год по десятку раз. Хотя защита общежития не сильно уступала башням, всё же немного отличалась. Если первое защищалось от атак изнутри, то вторые – извне.

Сама по себе академия являлась сосредоточием древней магии такой силы, что нынешний круг магов даже близко не приблизился бы к такому могуществу. Никто и по сей день не может разобраться со всеми плетениями, наложенными на стены. А уж о их повторении не может быть и речи.

Это здание существовало тысячелетия, и когда-то являлось храмом. Его сотни раз реставрировали, подстраивали, ремонтировали. Храм этот считался убежищем всем, кому оно требовалось. В нем находили кров негодяи и невиновные, беглецы и просто путники. Со временем храм захудал, его забросили, о нём забыли. Сейчас не узнать и имени силы, которой он служил. Когда там появилась «зона несчастий», он перешёл в разряд «темных, о которых ходят страшилки». А потом один маг решил приспособить его под свои нужды. Он оказался тем, кто создал ковен – Шагдар Эренус Диабло. Первый ковен – лишь десяток магов, жаждущие свободы от короны и признания от людей. Они пришли под его обветшалые своды от безысходности, привели с собой своих учеников, и со временем «перестроили его», обжили. А когда война за свободу закончилась их победой – остались. Следующий глава ковена увидел, что не все маги такие, как представлял его предшественник, и волшебники разделились. Он хотел мира, хотел равенства, но многие считали себя выше простых людей… И второй глава превратил бывший храм в место, где все дети могли научиться управлять своей силой, не зависимо от её характера. Он воплотил свою мечту, взяв в свои руки будущее магов – детей.

И спустя десятки лет появилась Академия Шагдар, первая из всех. Ходят легенды, что первый глава ковена и его последователь, ставший первым директором, слили свою магию, свои души и тела со стенами и землей, наделив ту ещё большей силой, усилив и без того невероятную защиту.

То, что представало перед всеми сейчас, являлось результатом тысячи лет стараний и трудов разных личностей со своими стремлениями. Но здание своей главной функции не потеряло – защита и кров. Все, кто попадал на эту землю, ставали под защиту самой Академии и нового директора.

Последний управлял ею не много не мало – пятьсот девяносто девять лет. Из всех своих шести ста двадцати. Лисы-оборотни могут жить и дольше, но к его возрасту их внешний вид переваливает за половину, то есть начинает угасать. Ник же выглядел как молодой представитель. Он свой выбор сделал, став узником, надзирателем и стражем этих стен. Почему? Уже и сам не помнил, но такая жизнь ему нравилась. Хотя он ощущал, как всё сильнее вплавляется в это место.

Иногда лиса посещало непреодолимое желание сбежать отсюда подальше, жить независимо, да просто жить! Завести семью, познать любовь, услышать топот ножек и крик «Паапочкааа!». Но не мог. В последний момент понимал, насколько всё зыбко, насколько мир жесток, как мало в нём того, к чему он стремится. Нынешние академии делятся на темные и светлые, и только он гуманен ко всем, не зависимо от того, какого цвета мантия на ребёнке.

Ник всё больше ощущал себя академией. Её стенами, её землей. Хотя, не смотря на это, порою ему казалось, что за почти полные шестьсот лет он так и не познал все секреты этого места. Лишь долю.

Все адепты давно и прочно заняли место его детей, о которых он заботится.

Рыжий мужчина последний раз провел щёткой по хвосту, не доверяя эту работу никому. Хвост и уши – гордость, привлекающая слишком много внимания окружающих. Вероятно, будь он каким-то студентом, или даже простым учителем – его пушистое богатство изрядно поредело бы от чужих посягательств.

Кабинет его не отличался от стандартов – пара стульев для гостей, небольшой чёрный диванчик, книжный шкаф и тумба, стол с креслом. Большое окно закрывалось бежевой тюлью, а в одном из углов ютилось крупное растение в кадке. Его тонкие листы жили исключительно благодаря заботе главной флористки и её зелий. Без них от растения остались бы лишь штыки веточек. Выдержанная в коричневых и бежевых тонах, комната мало кому казалась радушной. Один стул располагался напротив стола по другую сторону от кресла, а второй возле стенки. Обычно на них сидели адепты, пришедшие сюда по любой из причин кроме нарушений. Провинившиеся стояли, опустив голову.

Вот и сейчас в его кабинете сидела (фаза стояния уже прошла) одна из самых проблемных адепток академии и не сводила взгляда с рыжего великолепия. Кроме неё было ещё пятеро, состоявших вроде как по блату. Два вампира, приближенных к князьям, позаботившимся об их «хорошей жизни», один такой же оборотень, взятый исключительно по протекции князя. Одна эльфийка на целительском, тоже не без участия дядюшки, брата владычицы, поступившая, и одна стервоза, младшая принцесса человеческой страны инкогнито. Подобное – обычное дело, на чем-то же бюджет должен держаться.

Но кроме тех, кого сюда пропихнули, имелись и те, кто держался исключительно из-за его, лисьего упрямства. Раскидываться сильными адептами он не хотел, к тому же, среди них никто ни разу не сделал ничего действительно ужасного умышленно. Таких насчитывалось около двух десятков. Держались они на честном слове из-за того, что регулярно впутывались в неприятности и создавали проблемы.

Тяжелее всего с теми, кто входил в первую пятерку и вторую двадцатку одновременно. Их всего трое. Одной из таких можно считать сидящую напротив девушку.

Поступила она не то, чтобы по блату, но всё же не на равных условиях с остальными. И иногда ему казалось, что лучше бы он прогнал девушку ещё тогда. Потом, когда узнал о «брате», чаша весов «за» «против» склонилась к «за поступление». Но уже через неделю обучения он понял, что доверительные отношения с князем Ходячих тенями не стоят вот-вот поседеющих волос. Не стоили бы, не реши он до этого взять её под крылышко. Да и на самом деле ничего такого она не творила, чтобы сильно нервничать. В конце концов, это переполненная подростками магическая академия, а не дисциплинарный батальон.

Девушка на боевом факультете уже сама по себе яблоко раздора каждого, но когда эта девушка ещё и всухую побеждает чуть ли не выпускников – это уже проблема почти всех факультетов. И ведь не докажешь, что мухлюет. Затрагивается личное, так сказать. Подключаются связи, знакомства, прочее, в попытке проучить выскочку опускаются до грязных методов. Оглянуться не успеешь, как почти вся академия делится на два лагеря противостояния. И третьим выступают те, кому до этого дела нет. Самые многочисленные, по правде. Но так как и первых и вторых хватает, действо становится масштабным. А третьи обычно находят свои возмущения, пользуются общей шумихой и приступают к выражению этого самого возмущения под видом митингов и забастовок с выкриками и плакатами.

Чем больше она обучалась наравне со всеми, тем больше он убеждался, что не вышвырнет её отсюда. Потому что в другом месте она просто погибнет. Убьют как угрозу, как слишком большую угрозу в перспективе. А это, вероятно, приведёт к войне сразу на два фронта – с драконами, прознавшими о своей «сестре младшей» и вампирами, собственно по похожей причине. Статус младшей княжны дарует почти полную неприкосновенность, но об этом статусе ещё надо знать. А учитывая, что вампирьей кровью от неё и не пахнет, и сама она пусть и не скрывает, но и не афиширует свою «крышу», узнают они об этом уже после объявления войны.

Скрытная личность в отдельных моментах.

А вот с драконами сложнее. Они редко вмешиваются, но вот один преподаватель точно поспешит к сородичам, раскрыть им глаза на правду о человеческом коварстве. Причинить вред яйцу! Да те не побрезгуют воплотить старые страшилки и прилетят всем скопом жечь избы и воровать принцесс.

Не то, чтобы ему, ректору нейтральной академии магии, было дело до межрасовых препираний… но к чему лишние волнения?

Хотя, поясняя обучение этой девушки здесь подобным, он лгал и себе и окружающим. Она ему нравилась. Её личность пришлась по душе. И пожалуй то, что видит она куда больше остальных. Вопрос «А вы не боитесь совсем раствориться здесь?» до сих пор иногда звучал в его голове. Каким образом она увидела то, в чем он боялся себе признаться, для него оставалось загадкой. Но девушка прочно засела в числе тех, кому он симпатизирует. Если бы его спросили, какой её можно назвать, он бы сказал «не плохой и не хорошей». И это бы соответствовало истине. Хотя: «а давайте сначала определим понятия «плохой-хороший»».

– Можно? Пожаааалуйста.

Она состроила умильную мордашку, гладя на него большими зелёными глазами, и он сдался. Алису отправляли к нему в кабинет с такой частотой, что она скоро сама будет приходить сюда с бутербродами и чаем. Махнул хвостом, дернул плечами и кивнул, отводя взгляд и стараясь отрешиться. Девушка подлетела к нему, упала на колени, и он зажмурился, ожидая минимум дискомфорта. Теплые пальчики коснулись хвоста осторожно, едва-едва, заставив его распахнуть глаза и с сомнением посмотреть на неё. А она гладила мягкий мех, улыбалась, словно кота ласкает, и чуть не мурлыкала. Обняла его, не сильно прижимая и не изгибая, боясь сделать больно. Ощутила подкатывающие слёзы и шмыгнула носом. Боясь, что дойдёт до истерики, он пушистым кончиком щекотнул шею, пытаясь отвлечь, но не сдержался:

– Ты серьезно? – Реветь из-за какого-то пушистого довеска.. Это ж надо. Или у неё просто нервный срыв?

– А можно ещё ушки?

– Аккуратно только. – Ну, успокоит маленькую девочку, что же в этом такого? А то, что они неприкосновенны! Ох, если бы старых традиций придерживались… Но ныне и любовникам и друзьям давалось право трогать их, вопреки тому, что раньше только жене позволялось.. Потому и ходили все злые, нервные и неудовлетворённые. Если зверя не ласкать – он бесится.

Его уши тоже подверглись исследованию, иногда она проводила пальцами по длинным волосам, рассыпанным по спине, но действовала до того нежно и осторожно, что он даже смирился со своей участью быть облапанным. Сел удобнее, устраивая руки на столешнице, положил на них голову, упираясь подбородком. И отдался чувствам.

– Алиса, сколько ты ещё неприятностей мне доставишь? – Начиная получать искры истинно животного удовольствия от поглаживаний, спросил он.

– Нормально? Не больно? Я переживаю. – С какой-то странной заботой и умилением поинтересовалась, заглядывая в глаза. В её зелени слёз больше не наблюдалось, только золото, плохо сдерживаемое, и ректор почему-то обрадовался. Непривычно большие глаза в обрамлении черных ресниц завораживали..

Лис знал, что Драко – не человек. Знал, что дракон. Но никак не ожидал увидеть в зелени нечто такое.. Небесное. Словно звёзды, мир .. природа. Смысл. Когда зрачки становились совсем крохотными, а радужка так близко – по ним можно прочесть нечто невероятное. Он знал, что драконы иные. Что у некоторых до сих пор в глазах и жилах пламя.. но такого не видел. Никогда.

– Точно? Я перестану, если что. – Переспросила, моргая и развеивая эффект.

– Нет, у тебя это получается на редкость хорошо. Не верится, что ты меня на это уговорила. – Вздохнул, немного разочаровываясь в себе. Но невозможно отказать, когда так смотрят. Этими невероятными нечеловеческими глазами. Она ведь и не знала, что иллюзия для него прозрачна, что давно видел её настоящую. Даже в человеческой форме отличающуюся.

– Я рада. Так давно хотела их потрогать. Вы как кошка Аманды.

Он не понял смущаться или злиться из-за этого сравнения. Но её тон не позволял вспыхнуть раздражению. Так разговаривали с.. точно не с ректором. С питомцем, родным. Спокойно, с долей умиления и тепла.

– Вы притащили кошку? В общежитие? Как вас Малика не прибила?

– Мы не самоубийцы. Кошка живет в городке, мы её подкармливаем и нашли ей убежище для ночлега. Если эта грымза увидит хоть одну шерстинку, прибежит к вам жаловаться.

– О, так ты обо мне заботишься? Польщён. – Мужчина сдержался от томного вздоха, когда её пальчики как-то по-особенному прошлись по кончику острого ушка. Сейчас он как никогда чувствовал себя лисом, простым зверьком, требующим тепла и ласки.

– Тяжело, наверное. Почти что разрываться между разумом и инстинктами.

– Бывает. Но иногда это полезно. Всё воспринимается иначе. И другого я не знаю.

– Вы не похожи на кицунэ, которых я встречала. Это поразительно. – Девушка улыбнулась, наслаждаясь шелком, мягкостью и теплом. – Вы знаете, что почти все девочки вздыхают по вам? И они бы четвертовали меня, если бы узнали, что я добилась того, о чем они мечтают.

– Извращенки. – Хихикнул лис, подавая ей расчёску. Молодая Драко её приняла, со всей возможной аккуратностью расчёсывая длинную гриву.

– Ты знаешь, из всех, кому я позволял трогать уши и хвост, ты одна из тех немногих, кому я могу позволить это повторить. Как и твой брат. Помню, он долго умолял меня.

– И каким он был, когда учился?

– А вы с ним похожи. Только он пытался всё делать тихо и незаметно. Но тоже доставлял мне много трудностей. Помню, как подрался с сыном тогдашнего князя оборотней и чуть не привёл к политическому скандалу. – Легкая улыбка скользнула по губам.

– О, и сколько лет этим воспоминаниям?

– Около трёхсот.

– Меня, кстати, отправили сюда из-за того, что я лабораторку с некромантии запорола. Потому что мой метод оказался пусть и рабочим, но не тем, что в учебнике написан. – Пробормотала обиженно. И он готов был поспорить, что её губы сейчас надутые и выпяченные, делающие лицо совсем детским.

– Из-за такого он бы не выгнал адепта к ректору.

– Да. Но мы с ним поспорили. Работу моего метода обнаружения нежити проверяли практически.

– Похоже, вы сильно поспорили. Он хоть заслуженную оценку поставил? – Решил не представлять весь масштаб спора. Учитывая, что на предыдущем семинаре они, толкаясь, вдвоём завалились к нему в кабинет и чуть не вцепились друг в друга из-за сущей мелочи типа крови для ритуала… Заляпанные этой самой кровью, наперебой доказывали важность разных её видом. На стандартное «кровь девственницы обладает большим запасом» девушка отвечала «так делают только дилетанты». Преподаватель ставил акцент на предыдущем обладателе крови, а она на способе отнятия и эмоциях донора… Они оказались равнозначно правы, но ведь уступать не хотел никто. И, судя по довольно мирному завершению, сегодня всё далеко не зашло.

– Да. Но сказал, что до сессии видеть меня не желает.

– Как по мне, ваши конфликты достали уже всех. Ты уязвила его самолюбие как мастера. Нельзя так сильно доказывать неправоту магистра в его сфере. – Проговорил, включаясь в рабочее состояние. И не уточнил, что ему самому это надоело так же. Эти постоянные ссоры и споры, переходящие почти в драку.

– Если бы я хоть раз оказалась не права! К тому же, он первый эту войну начал. Со второго занятия. – Она вздохнула, прекрасно понимая насколько неправа. По правилам надо бы тихо учиться и не возникать, но позорить учителя не могла из уважения. Пусть он обучал её лишь год, но вложил куда больше, чем даже родной отец.

Лис вспомнил, как его вызвали из-за скандала к первокурсникам, и как два возмущенных голоса одновременно пытались объяснить ему ситуацию и тыкали в виновного, то бишь друг в друга. А всё потому, что Коснароин начал пару с призыва толпы скелетов и зомби и приказом упокоить их. Студенты, многие из которых впервые видят нежить в живую, развели панику: кто помнил заклинание, принялся упражняться в его использовании (а с первого раза почти ни у кого не вышло), кто не помнил – искал в книгах, а половина боевиков просто орали, матерились и пытались сбежать или обезопасить себя размахиванием стульев. В общем, ситуация привычная. Каждый первый курс переживает подобное. За то после этого заклинание упокоения они в любом состоянии помнят.

Только считанные адепты сумели без проблем выполнить требуемое. И только одна Алиса сидела, листая учебник, и даже не смотрела на них. Тогда преподаватель направил парочку персонально к ней, а ей хватило одного взгляда, чтобы обезвредить их. И некромантии в этом не было и капли. Когда от неё потребовали пояснений, она сказала: «Нежить нападает только на тех, кого считает едой. А едой она считает всех. Но если ты из еды превратишься в их глазах в вожака или, по меньшей мере, себе подобного, они теряют интерес. И даже прямой приказ некроманта не заставит их превратиться в каннибалов. Это поединок воли.». Естественно, некромант со стажем не согласился. Он считал, что всё держится на магии, на подчинении, и волей без магии не управляется. «Какой бред, какая воля? У мертвых нет воли! И они ею не управляются. Иначе любой человек сумел бы перехватить контроль над поднятой кем-то нежитью.» «О перехвате контроля никто и не говорит. Но я без какой либо магии, одной волей заставила их считать меня за своего. А поднявший их выглядит как вожак. Если, конечно, пользуется волей. А без неё остается уповать лишь на символы подчинения.».

И начался балаган, который потом назвали игрой в «перетяни зомби». Преподаватель с ослиным упрямством приказывал мертвецу подойти и схватить её за горло, она за мгновение поворачивала его назад. И без магии. Он сам, лично проверял. В итоге они сошлись на том, что подобная техника доступна только одаренным. Мол, какая-то аномалия. Алиса не спорила, устав. А он не настаивал. Вот и сошлись на таком пространном и неконкретном варианте.

Через две недели тяжёлого труда управлять волей научился и Дарин с их группы, и Ракуш, и Шанар. Что характерно, лишь по той причине, что водили с ней подобие дружбы. Точнее общались как со всеми, не акцентируя внимание на различных половых органах. И она, по их просьбе, научила «отпугивать» зомби, призванных четырехкурсником из некромантов. Парень помогал им исключительно из любопытства, и в итоге, пообщавшись с ней, через неделю улучшил свои умения и узнал пару интересных мелочей, существенно меняющих всю практику. Методы девушки оказались столь же рабочими, сколь и непохожими на стандарт.

Этим и была объявлена война, как счел Костнароин. И пошел в контратаку. Теперь каждая их пара оканчивалась конфликтом. При том начинала всё не девушка, а излишне вспыльчивый и спесивый учитель.

– Здесь уже личное затрагивается. Мой учитель тоже магистр некромантии, и он обучал меня слишком хорошо, чтобы я так его опозорила.

Лис вздохнул. Он прекрасно понимал обе стороны. И не знал, как их разнять. Точнее как это сделать с минимальными потерями.

– Может, давай ты будешь ходить на пары, но не оцениваться? Посещать только лекции. А потом сдашь сессию. Но сдача будет сложной. Тебе придется знать стандарты Коснароина. И он к тебе цепляться не будет, и ты его доводить. А то зациклился, и когда вы начинаете спорить, он забывает об остальных.

– Я не против.

– К тому же, в этом аспекте я уверен в твоих познаниях. Но на лекции ходить придется. – Возможно, если бы он узнал практичность знаний девушки, относился бы не так предвзято. Или напротив, взыграло бы самолюбие. Всё-таки Коснароин считался одним из лучших магистров некромантии их страны. Ник мог сколь угодно призывать их к порядку, но со столь упёртыми личностями ничего не сделаешь. Пока кто-то из них не признает превосходство второго, ничего не изменится. А такого подчинения ожидают именно от девушки, и, понимая это, она сопротивляется всеми силами.

– Я поняла. – Она последний раз провела гребнем по шелку волос, и положила его на стол, отстраняясь и возвращаясь к стулу. – Что на счет моего наказания? Последние пары у нас с Костяшем.

Лис вздохнул. Без теплых рук стало прохладнее. И он тоже хотел звать его этой кличкой, но не мог себе позволить. Все же ректор, а не студент. Иногда мысли и сожаления о потерянном и неиспытанном снедали особенно сильно, в другие моменты просто не оставляли.

Лежащий на столе шар мигнул, выводя из секундной заминки и наплыва чувств, и мужчина его активировал, получая послание. Иллюзия событий и голоса пронеслись в его сознании в мгновение, заставив нахмуриться. События развивались быстрее обычного. Посмотрев задумчиво на адептку, решил было отпустить её, но промчавшаяся мысль заставила замяться, продумывая детали:

– Говоришь, все пары с ним. И хочешь наказание. – Тарабаня пальцами по столешнице пробормотал он.

– Нууу, не то, чтобы хочу…

– Тогда я передам, что ты убираешь в библиотеке. А вместо этого ты мне поможешь. Только никому об этом не рассказывай.

– Могу принести клятву молчания. – Быстро согласилась. Внутри взыграло любопытство. Не так, чтобы совсем потерять разум, но вера в этого оборотня существенно понижала предосторожность. Скажи он прыгнуть из окна – она бы это сделала. Просто потому, что от подобного не умереть. Не в их академии, не ей, ни тем более прыгая со второго этажа. Своё отношение к ректору она не разбирала «по кубикам», просто верила предчувствию и интуиции.

– Нет необходимости. Скоро об этом узнают все, просто мне нужна помощь с подготовкой. Дана! – Позвал он секретаршу, и та ввалилась в кабинет, словно подслушивала и только и ждала зова. Бросив гневный и завистливый взгляд на адептку, что так часто сюда ходит и развалилась на стуле, словно у себя дома, она выпрямилась. А когда перевела взгляд с «конкурентки» на мужчину, тот стал таким масляным, что оба наблюдателя скривились.

Алиса искренне не понимала, почему не завести, скажем, мальчика-помощника, если женщины доставляют столько нервов и неудобств? Эта Дана бесила почти всех, кто её хоть раз видел. Своим излишним и каким-то неуместным высокомерием, меркантильностью и откровенной мерзопакостью она заставляла нечто внутри ёжиться, кривиться и держаться подальше из отвращения.

– Дана, извести Коснароина о том, что адептка Драко отправляется в наказание убирать в библиотеке. Принеси мне кофе. И подготовь связные кристаллы. А еще, пожалуй, объяви всему штату о том, что к нам проверка решила нагрянуть. Свободна.

Все это он произнес почти не глядя на помощницу, а вот та напротив, чуть ли не облизывалась на его светлый лик. Кофе появилось через минуту. Лис привычно капнул в него нейтрализующее зелье и расслабился, попивая горячий напиток.

Алиса, молчавшая всё время, решила не затрагивать тему выбора персонала. Если он это терпит, значит результат того стоит. Вместо этого поинтересовалась иным:

– Я не пойму, она хочет вас или ваши ушки-хвост?

– Сам не всегда понимаю. Вас всех ведет от них. – Он усмехнулся, дернув ухом. Она, конечно, не упустила этого движения, но её реакция отличалась – восхищение, сверкающее в глазах, не раздражало. Такое, на самом деле, не являлось редкостью. Многие граничили именно на этом уровне: ещё не фанатизм, но искреннее любование чем-то настолько милым или «прелестным». И так же не все такие эмоции действовали на нервы. Но.. Ей он позволил прикоснуться.

– Наверное, это сложно. Когда не понимаешь, привлекаешь ли всех ты или твоя отдельная часть.

Мужчина засмеялся, настолько двусмысленными казались слова. Девушка, поняв причину его смеха, смутившись, сказала с укоризной: