Текст книги "Перекати-поле"

Автор книги: Лейла Мичем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Кэти распирало от восторга за одержанную победу.

– Ты хочешь сказать, что на все согласен?

Бенни пожал плечами.

– А что мне еще остается делать? У меня ведь не так уж много вариантов, верно? Но ты должна знать, маленькая умница-разумница, что решающим в этом договоре был аргумент насчет того, что ребенка будут оставлять в моей конторе.

Глава 33

Через день после предложения Кэти на дверях «Беннис бургерс» появилась табличка «ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ. ОТКРЫТИЕ 1 ДЕКАБРЯ». Вся привлеченная рабочая сила взялась за работу. Из притормаживающих на главной улице машин горожане видели, как разборная мебель из «единственного в городе семейного заведения, продающего гамбургеры», стопками складывалась на тротуаре, как за большими окнами витрин кипела мойка и чистка. Новые напечатанные меню были вложены в чистые пластиковые папки. Перегородки кабинок, столы и стулья были выскоблены до чистого дерева. В местной газете были напечатаны реклама с дополнениями и изменениями к главному меню «Беннис», а также интервью с владельцем, в заглавие которого вынесли его цитату: «Пришло время перемен».

Бенни удивил ее еще одной новой табличкой, появившейся на витрине: «У нас не курят».

– Это ради ребенка, – пояснил он.

Были и те, кто отнесся к этому скептически, и среди них Мейбл Черч.

– Эмма Бенсон, ты что, с ума спятила? Ты знаешь, я никогда особо не обращала внимания на то, что говорят окружающие, но на этот раз они правы, заявляя, что Бенсоны дошли до ручки, до своего низшего уровня, если Кэти работает официанткой, а ее бабушка – кухаркой в забегаловке.

– Нет, Мейбл, это еще не все, – не скрывая иронии, ответила ей Эмма. – Следующий уровень наступит, когда мы начнем побираться на улице.

– И кто, скажите на милость, – не унималась Мейбл, – станет питаться в заведении, в стенах которого будет отираться Оделл Вулф?

– Тот, кто захочет отведать моих кукурузных хлебцев на кипятке.

Когда заведение открылось вновь, поток любопытствующих посетителей был встречен свежим запахом, оставшимся от недавней капитальной уборки. На столиках стояли вазочки с пуансеттиями – отличительной особенностью текущего времени года. Слова, сказанные Эммой своей подруге, сбылись. Корзиночки ее горячих хрустящих кукурузных хлебцев – «манны небесной», – расходившиеся с каждым блюдом и покупавшиеся также сами по себе, привлекли сюда посетителей, которые раньше никогда не бывали в «Беннис». К концу января бухгалтерские записи показали, что для закусочной, ранее называвшейся «Беннис бургерс», это был самый прибыльный месяц за много лет.

Опасения Мейбл, что на Эмму будут смотреть свысока из-за ее нового места работы, не оправдались, ибо давняя подруга не учла одной особенности характера людей, живущих в «Ручке сковородки». Здесь всегда считали, что тот, кто много работает и старается выжать все, что может, из того, что у него есть, достоин уважения. Бабушка и внучка Бенсоны обнаружили, что их акции в глазах жителей округа Керси постепенно растут в цене, поднимаясь до прежних высот. Неловкая ситуация, связанная с тем, что ее племянник бросил свою девушку беременной, не позволили Мейбл устроить для Кэти традиционную вечеринку, предшествующую родам, но Паулу Тайсон, жену шерифа, не смущали подобные соображения. В воскресенье после обеда она стала хозяйкой вечеринки, на которую пришли не уехавшие из города одноклассники Кэти, а также немало представителей городской элиты, включая жену тренера Тернера. Были тут и Бебе с Мелиссой, приехавшие из своих колледжей.

Трей не приехал домой, чтобы провести Рождество со своей тетей. Горожане неодобрительно хмурились, осуждая столь пренебрежительное отношение к женщине, сделавшей для него так много. И не имело значения то, что он звал Мейбл приехать к нему в Корал-Гейблс, чтобы присоединиться к семье, пригласившей его к себе на эти праздники. У всех было ощущение, что место Трея на это Рождество было у камина в доме его любящей и одинокой тети. Вектор общественного мнения постепенно переориентировался в сторону Кэти против Трея, который, по общему суждению, оказался «недостаточно мужественным, чтобы приехать домой и встретить ситуацию лицом к лицу».

Февраль постепенно катился к Дню святого Валентина, и Кэти написала Джону, что «люди внимательно следят за тем, когда я должна родить, и это напоминает мне ситуацию, когда мир ждал рождения сына Марии, – прости за такое сравнение». Она понимала, что многие в городе ждали этого события не только с любопытством, но и с тревогой. Будет ли ее сын похож на Трея Дона Холла?

Кэти верила всем материалам, которые она читала, где говорилось, что женское тело самой природой создано для того, чтобы вынашивать, рожать и вскармливать грудью младенцев, но сама она готовилась к тяжелым родам. Согласно обследованиям, таз у нее был маленьким, а сонограмма показывала, что ребенок мог весить до четырех с половиной килограммов. Вопреки советам акушерки Кэти решила рожать своего сына естественным путем, отказавшись от преждевременно вызванных родов или кесарева сечения. Она тщательно изучила возможные осложнения после обоих этих вариантов и посчитала, что преимущества вагинальных родов перевешивают присутствующую при этом боль и риск.

– Ты же понимаешь, что твой ребенок может быть травмирован в процессе родов, – предупреждала ее врач. – Например, у крупных младенцев могут ломаться ключицы. Такое бывает редко, но все-таки случается.

– А УЗИ всегда точно определяет вес ребенка?

– Нет.

– А не следует ли мне пройти магнитно-резонансное сканирование, чтобы точно определить размеры моего таза?

– Я смотрю, ты хорошо подготовила свое домашнее задание.

По расчетам ее доктора, до первых схваток у Кэти оставалась неделя. Все необходимое было собрано заранее, а у «Тойоты-Кэмри», которую отец Ричард продал Эмме, был заправлен бак и проверено давление в шинах, чтобы в любой момент они могли срочно отвезти ее в роддом в Амарилло. Если все сложится хорошо, Кэти будет находиться в больнице не более двух дней – еще один финансовый довод в пользу естественных родов. Больше всего ее беспокоила погода. В феврале в «Ручке сковородки» частенько дули ледяные ветры, а на дорогах бывала гололедица. В качестве меры предосторожности они дополнительно положили в багажник одеяла, запас еды и медикаменты первой медицинской помощи.

Теперь Кэти ощущала полный вес ребенка, особенно когда поворачивалась в постели. Ее веселые денечки закончились. Она чувствовала, как ее сын упирается в тесной утробе и просится наружу. После очередного толчка: «Привет, мам!» она прижимала большой палец к этому месту: «Я здесь, сынок». А когда малыш стал больше, он сам начал толкаться изнутри, почувствовав прижатую к животу руку матери. Кэти щекотала ему ножки, и он двигался так, что ей казалось, будто он хихикает у нее в животе под слоем кожи, мышц и нервов. Она называла его Джон, пела ему, разговаривала с ним, и никто не мог убедить ее в том, что он ее не слышит.

Она ожидала от сына Трея не меньшей спортивности, но его проделки высвобождали боль по ее отцу, с которой ей удавалось справляться. Как Трей мог повернуться спиной к ребенку, которого они с ней зачали? В те моменты, когда Кэти забывала о внутреннем контроле, она фантазировала, представляя себе, как Трей врывается к ней в больничную палату после родов, видит их ребенка у нее на руках, начинает плакать и говорить, как тогда, в июне: «Прости меня, Кэтрин Энн. Не знаю, что на меня нашло. Я самый большой болван на всем белом свете. Я так тебя люблю. Пожалуйста, прости меня».

После выхода из больницы она надеялась вернуться к работе через пару недель и взять с собой ребенка в заведение. Но Бенни велел, чтобы она пока оставалась дома.

– Мы справимся, – заявил он. – Тебе не нужно возвращаться, пока вы с малышом не будете чувствовать себя хорошо.

– Мы ведь не болеем, Бенни, просто сразу после родов. Раньше женщины оставляли новорожденных в поле, кормили их грудью время от времени и снова возвращались к работе.

Холостяк Бенни покраснел, представив себе эту картину.

– Кафе – это тебе не хлопковые плантации, а я – не Саймон Легри[12]12
  Саймон Легри – жестокий надсмотрщик рабов, персонаж романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома».


[Закрыть]. Говорю же тебе, мы справимся.

Но каким образом? Персонал из пяти человек сбивался с ног уже сейчас. Хуан оказался гораздо лучшим помощником, чем ожидалось, но три раза в неделю по вечерам он посещал Каньонский колледж. Ее бабушка будет все время дергаться, заботясь о Кэти, а когда уйдет домой, Бенни придется быть одновременно официантом и кассиром. Оделл же будет занят по горло раскладыванием заказов по блюдам. Молва об их новом имидже и новом меню разошлась довольно широко, и люди приезжали к ним пообедать из Дэлтона, Амарилло и других городов соседних округов. Кэти очень не хотелось прерывать поток посетителей, которые могли не приехать к ним еще раз, если все будет не так, как разрекламировано, или же если – упаси боже! – Бенни вернется к тому, чтобы снова торговать гамбургерами и картофелем фри.

В те дни, когда Кэти уже казалось, что ребенок разворачивается, меняя свое положение и готовясь родиться, в их дверь вошла сама Удача. Время было между ленчем и обедом, и каждый был занят своим делом. Бенни сидел за кассовым аппаратом и болтал с посетителем.

– Бебе Болдуин, а ты что здесь делаешь в разгар семестра? – удивленно выпалила Кэти, увидев, как ее школьная подруга усаживается за стойкой для ленча. Они встречались во время рождественских праздников и на ее вечеринке перед родами, и Кэти слушала жалобы Бебе, недовольной своими профессорами, лекциями и высшим образованием в принципе, – так жалуется диабетик, которого соблазняют сладостями.

– Я бросила это дело, – сказала Бебе. – Я попробовала, но колледж не по мне. Нет смысла понапрасну тратить деньги моего отца. Сисси Джейн, конечно, сейчас упивается жизнью. Она теперь большая шишка в «Каппа Каппа Гамма»[13]13
  Одно из старейших, самых больших и уважаемых женских обществ.


[Закрыть].

Кэти усмехнулась.

– Похоже на нее. – Она поставила на стойку чашку кофе для своей подруги. – Так что ты теперь собираешься делать?

Бебе пожала плечами.

– Ищу работу. Я бы хотела остаться где-то поблизости, но с этой ситуацией на рынке труда…

– А ты хотела бы работать у Бенни? – Вопрос этот сам сорвался с ее языка, прежде чем она успела что-то подумать. – Как видишь, мы причесали и приукрасили это место, а я сейчас жду ребенка… – Внезапно Кэти почувствовала, как у нее между ног потоком хлынула теплая жидкость. – Причем… кажется… прямо сейчас.

Бебе резко вскочила с табурета.

– Господи, что я должна делать?

– Позови мою бабушку. Она сейчас в кухне. – Увидев, как Бенни за кассой резко обернулся и испуганно ойкнул, Кэти выдохнула: – Бенни, встречай свою новую официантку. – И, когда он бросился к ней, обратилась к подруге: – Все правильно, Бебе?

– Правильно.

Погода грозила испортиться, но все же держалась, когда Эмма на «кэмри» выехала из Керси. Во второй половине дня пропал и тот слабый солнечный свет, которому удавалось пробиваться через низко плывущие тучи. Ночью ожидалась настоящая зимняя буря.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросила Эмма.

Она сидела, вцепившись в руль и наклонившись вперед, как будто такое напряженное положение тела могло помочь ей лучше управлять машиной.

Глаза Кэти были прикованы к секундомеру, который она держала в руке, чтобы контролировать время своих схваток.

– Пока хорошо, – ответила она.

Спазмы были одинаковыми по продолжительности и паузам между ними, но теперь Кэти уже не сомневалась, что начались роды. Она массировала свой живот, твердо решив оставаться спокойной и расслабленной. «Все в порядке, Джон. Очень скоро твоя мама выпустит тебя наружу».

Они были в миле от Керси, когда Эмма неожиданно воскликнула:

– Вот черт!

Кэти с удивлением взглянула на бабушку, а затем оглянулась, чтобы понять, что такого увидела Эмма в зеркале заднего вида, чтобы вопреки своим убеждениям так выругаться.

– Действительно черт, лучше и не скажешь, – простонала она.

Вплотную за ними, включив сирену и мигая голубыми огнями, ехала полицейская патрульная машина.

– Какого черта он меня останавливает? – возмущенно воскликнула Эмма. – Я ехала, не превышая ограничения скорости.

Сквозь запотевшее заднее стекло Кэти могла различить лишь контур затянутых в кожаную куртку широких плеч офицера полиции, да еще тусклый блеск кокарды на его ковбойской шляпе. Он высунул руку из окна и сделал знак, чтобы они следовали за ним. Кэти расслабилась и откинулась на спинку сиденья.

– Все в порядке, бабушка, – сказала она, чувствуя начало очередных родовых схваток. – Это шериф Тайсон. Он приехал, чтобы проводить нас до больницы.

Глава 34

Нахмурившись, Трей сел рядом с девушкой, с которой договорился попить кофе в университетском Центре. Он встречался с ней с декабря и каникулы провел с ее семьей в их доме в Корал-Гейблс, где ее отцу принадлежала большая рекламная фирма.

При появлении Трея симпатичная девушка просияла и влюбленно посмотрела на него, но ее взгляд тут же померк, когда она увидела кислое выражение его лица. Перед ней стояла тарелочка с пирожным, а рядом – небольшая подарочная коробочка, перевязанная красно-белой лентой.

– Что случилось? – с тревогой в голосе спросила она. – Ты выглядишь… расстроенным.

– Расстроенным? – Трей нахмурился еще сильнее. – Я озабочен. Чувствуешь разницу?

– Озабочен чем?

– Да так, ничего существенного. Просто… у меня есть друг, который сегодня должен лечь в больницу.

– Кто же это? Мне казалось, что я знаю всех твоих друзей.

– Ты ошибалась. Он не отсюда. Из моего родного города.

Лицо девушки мгновенно стало подозрительным.

– Так это он или она?

Трей заколебался.

– Она. Я надеюсь, что кто-нибудь сообщит мне, как у нее дела.

– А что с ней такое?

– Она собирается рожать.

Девушка уже обратила внимание, что он не снял куртку и даже не взглянул в сторону бара, чтобы заказать кофе.

– Это твой ребенок? – спросила она.

Он сверкнул на нее своими темными глазами.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

Она беззаботно передернула плечами, пытаясь как-то отвлечь его от явно неуместного вопроса. Что же с ним сегодня происходит, что не так?

– Понятия не имею, почему я это сказала, Трей. Просто любовь витает в воздухе…

– Ты считаешь, что я способен бросить девушку, которая собирается родить моего ребенка?

Уловив злые нотки в голосе Трея, она поежилась под его холодным взглядом и мягко произнесла:

– Разумеется, нет. Я имела в виду не это.

– А что тогда ты имела в виду?

– Трей… – Девушка подалась вперед и, взяв его руку, прижала ее к красному сердцу, вышитому на ее белом свитере. – Сегодня День святого Валентина. Я не собиралась начинать с тобой препираться.

– Мне что-то не хочется идти на танцы вечером, – заявил Трей. Он убрал руку от знакомой выпуклости ее груди и отодвинулся на своем стуле назад. – Прости, Синтия, но мне необходимо, чтобы мы немного отдохнули друг от друга.

Синтия смотрела ему вслед без особого сожаления. В последнее время ей не удавалось подстраиваться под его часто меняющееся настроение, и это начинало надоедать. Другие студентки провожали его заинтересованными взглядами. На следующий сезон ТД выбрали стартовым квотербеком, а в университете Майами это делало его центральной фигурой всего кампуса. Должно быть, информация, собранная о Трее Доне Холле сыщиком, которого нанял ее отец, оказалась верна. Отец собирал информацию обо всех ее бойфрендах. В конце концов, когда ей исполнится двадцать один, она станет наследницей его состояния. В досье значилось, что, когда Трей Дон Холл уезжал учиться в колледж, он оставил девушку, с которой долго встречался, беременной и с тех пор не имел с ней никаких контактов. Она должна была рожать как раз сейчас. Синтия тогда не обратила внимания на информацию, полученную ее отцом. Какое отношение это может иметь к тому, что было у них с Треем? Но ей следовало бы быть осторожнее, прежде чем позволить себе влюбиться в ТД Холла. После секса в нем появлялось что-то необъяснимо холодное и равнодушное. Он бы все равно причинил ей боль, как, видимо, сделал той девушке, которую бросил в таком положении. Должно быть, Трей все еще испытывал к ней какие-то чувства, если беспокоился по поводу ее родов. «Да так, ничего существенного», – сказал он. Ни черта себе! Она сунула свой подарок обратно в сумочку. Он его даже не заметил. Это была фотография в рамочке, где они с Треем позировали перед громадной рождественской елкой у нее дома. Она положит этот снимок среди всяких сувениров, которые будут напоминать ей про студенческие годы, и подумает, стоит ли предавать огласке этот его проступок у себя дома. Впрочем, для его статуса в Майами это вряд ли имеет какое-либо значение.

В отделении почты, находящемся в том же здании, что и студенческий центр, Трей проверил свой почтовый ящик. Писем от тети Мейбл не было. С ноября она написала ему всего дважды – наказание за то, что он не приехал домой на Рождество, как он догадывался, – и в ее письмах к тому же не было никаких новостей о Кэти и Джоне. От Джона тоже не было вестей уже очень давно. Чем больше он отдалится от своих двух друзей, тем легче адаптируется к новой жизни в мире, где нет места маленькому, продуваемому всеми ветрами городку в прерии, который остался у него за спиной.

В общежитии Трей поинтересовался у вахтера на входе, нет ли для него сообщений. Помощник из числа студентов протянул ему два конверта, но они были не от тети Мейбл. По предварительным подсчетам, Кэти должна была рожать сегодня, и ему, наверное, следовало бы позвонить и узнать, как она себя чувствует, но он не мог рисковать, давая своей тете повод неправильно истолковать этот звонок. Она могла воспринять это как знак и рассказать Кэти, что он по-прежнему беспокоится о ней, хотя на самом деле это не так. Он просто хотел, чтобы ребенок и его… бывшая возлюбленная прошли через это испытание успешно.

Трей прочитал письма и выбросил их в мусорную корзину, предназначенную для рекламной макулатуры. Одно письмо было от корреспондента школьной газеты, который просил у него интервью, второе – из магазина мужской одежды: там хотели узнать, интересно ли Трею стать моделью, чтобы демонстрировать новую линию их изделий на выпускном празднике. Шесть месяцев назад он бы с радостью принял это предложение, но сейчас считал, что подобные мероприятия – пустая трата времени. Больше всего на свете он теперь ценил свою внутреннюю свободу и ни в грош не ставил никого и ничего, кроме учебы и футбола. По идее, Трей должен был бы переживать, что Синтия каким-то образом узнала, что в родном городе он оставил беременную подругу, и беспокоиться, что все эти сплетни могут испортить его имидж. Но ему было плевать на имидж. Какое отношение имеет его прошлое к тому, как он, квотербек, играет на футбольном поле?

– Он появился! И он замечательный!

Эта фраза, невольно вырвавшаяся у принимавшего роды врача, звучала в ушах Кэти настоящей симфонией. Полностью обессиленная, она упала на подушку и, слабо улыбнувшись, показала два поднятых вверх больших пальца маленькому чуду, которое тот держал на своих руках. «Ты сделал это, сынок. Ты сделал это!» На одиннадцатом часу своих родов, когда она уже думала, что не вынесет больше этих мучительных родовых схваток, Кэти каким-то образом почувствовала сильное желание своего сына наконец появиться на свет. Он не даст ей сдаться, допустив даже в мыслях возможность кесарева сечения. Сквозь боль и головокружение, застилающие глаза мутной пеленой, сквозь вспышки яркого слепящего света, гудки машин, громкий смех и разговоры, унижение под взглядами посторонних людей, входивших и выходивших из комнаты, он все же поборол ее горячее желание попросить избавления от этой агонии. «Мы сможем это сделать, мама!»

– Уилл, – в какой-то момент прошептала она своей бабушке, когда та вытирала пот с ее лба. – Я хочу… чтобы второе имя… у моего ребенка было Уилл. Джон Уилл Бенсон. Мы… назовем его… Уилл.

– Я прослежу, чтобы это имя записали в его свидетельство о рождении, дорогая.

После предварительного осмотра младенца доктор положил новорожденного в руки Кэти, которой после родов очень хотелось спать.

– Десять фунтов одна унция и высший балл по шкале Апгар[14]14
  Шкала оценки состояния новорожденного по пяти специальным критериям.


[Закрыть], – объявил он. – Поздравляю.

Эмма, которая все это время не отходила от нее ни на шаг, начала тихонько всхлипывать.

– Ты вложила в роды всю свою любовь, – прошептала она.

Кэти коснулась губами мягкой головки, покрытой шапкой темно-каштановых волосиков.

– И оно того стоило, каждая секундочка. Он очень красивый, правда?

Эмма вытерла слезы.

– А как могло быть иначе?

«Да, как могло быть иначе?» – подумала Кэти, узнавая у сына лоб, нос, подбородок Трея.

– Мне лучше сейчас позвонить Мейбл. Пока с ней не началась истерика, – сказала Эмма. – А уж она сообщит всем остальным.

Под «остальными» Эмма имела в виду Бенни, Джона и, возможно, шерифа Тайсона, которому она будет вечно благодарна за то, что он под мигающими огнями своей машины сквозь ледяной дождь со снегом проводил их по улицам Амарилло с его оживленным дорожным движением прямо к дверям приемного покоя больницы. С заботой и вниманием, словно дело касалось его собственной дочери, он помог Кэти пересесть из «кэмри» в кресло-каталку и находился рядом до тех пор, пока ее не передали в руки медицинского персонала. Но позвонит ли тетя Мейбл Трею? Ее отношение к нему сильно охладело. Последней каплей был его отказ приехать домой на Рождество. Трей знал, когда Кэти должна была родить. Может быть, он сейчас с нетерпением ждет известия о том, что с мамой и ребенком все в порядке? Позвонит ли он сам, если не получит сообщения от своей тети? Интересно ли ему будет узнать, похож ребенок на него или нет? Сможет ли Трей, узнав, что у него родился сын, по-прежнему оставаться в стороне?

Эмма отправилась звонить по телефону. А Кэти, у которой забрали младенца, повели в душ. Когда Кэти снова вернулась в палату, вымытая и переодетая в чистый халат, она вдруг ощутила странную пустоту. Но затем вошла нянечка с ее сыном, и Кэти жадно протянула к нему руки.

– Такое впечатление, что я уже и не помню свою жизнь без него! – сказала Кэти, когда ребенок мгновенно нашел ее грудь и она ощутила, как он нетерпеливо, но приятно тянет ее сосок своим крошечным ртом.

– Не думаю, что в природе существует ответ на этот вопрос, – с улыбкой произнесла нянечка. – Ты уже готова принять первый визит в новом для тебя качестве мамы? Там стоит один молодой человек, который хочет тебя видеть.

Сердце Кэти подскочило к самому горлу.

– Кто он?

– Имени его я не знаю, но он высокий, темноволосый и красивый, если тебе это о чем-то говорит.

Кэти вскочила на кровати, прижимая головку младенца к своей груди. О Боже! Трей!

– Позовите его! – выпалила она. От нахлынувшей на нее волны радости и облегчения у нее перехватило дыхание. – Сейчас ты познакомишься со своим папой, Джон Уилл.

Но, когда дверь наконец открылась, в комнату вошел Джон Колдуэлл.