Текст книги "Перекати-поле"

Автор книги: Лейла Мичем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– А теперь, – смеясь, сказала она, когда он наконец опустил ее, – не мог бы ты попросить свою секретаршу сделать для меня копию программы этой конференции, чтобы я могла, по крайней мере, мысленно быть там с тобой?

После его отъезда, в первый же день конференции Кэти, как и обещала, проверила, где будет проходить первое заседание. Всемирный торговый центр, 92-й этаж, Северная Башня. На календаре было 11 сентября 2001 года.

Глава 41

Трей вспомнил то хмурое уныние, охватившее его, когда на новогодние праздники, в первый день 2000 года, умерла Эмма. Ей было восемьдесят три, и она много лет страдала из-за проблем с сердцем, так что ее смерть никак нельзя было назвать неожиданной, но почему-то мысль о том, что этой непреклонной старой леди уже нет на этом свете, до сих пор вызывала у него грусть. Он мог только догадываться, как эту потерю перенесла Кэти и его тетя. Кончина мисс Эммы напомнила ему, что дни тети Мейбл тоже уже сочтены, и от этого на душе становилось еще печальнее.

– Почему бы тебе не перевезти свою тетю сюда, чтобы она жила с нами? – как-то спросила его вторая жена, и это неожиданное предложение застало Трея врасплох. Обычно Мона была занята только самой собой.

– И ты согласишься на это?

– Я соглашусь на все, что угодно, лишь бы вернуть тебе настроение, а это будет не такая уж обуза.

Поколебавшись, Трей согласился с инициативой Моны, но его тетя все равно отказалась от предложения.

– Нет, дорогой, мой дом здесь, – ответила Мейбл.

Она больше не просила его приехать, а на приглашения Трея погостить у них на праздники отвечала, что она слишком стара, чтобы летать самостоятельно. Получается, что в последний раз он был у тети Мейбл на Рождество перед рукоположением Джона. После этого у него иногда возникали моменты, когда тоска горела в груди подобно тлеющим углям и он был готов отдать все, что у него есть, лишь бы снова вернуться домой, обнять свою тетю и мисс Эмму, обхватить за плечи Кэти и Джона и рассыпать волшебную пыль, которая сотрет все прошлое, чтобы они все могли начать сначала. Но Эмма уже умерла, его тетя отказалась переехать к нему, Джон находился в Центральной Америке, выполняя свои обязанности священника, а Кэти влюбилась в президента банка. Все двери, когда-то открытые для него, разом захлопнулись.

Почему так получалось, что он всегда замечал самое важное только после того, когда было уже слишком поздно?

– Трей, ты слышишь меня? Я только что сказал, что ты практически остался без денег.

– Я слышу тебя, – ответил Трей.

Он сидел в кабинете своего консультанта по вопросам управления состоянием в карлсбадском офисе финансовой компании «Мэррилл Линч». Шел сентябрь 2007 года. Ему не нужно было смотреть отчет, который подготовил консультант, чтобы узнать о состоянии своих финансов и понять, каким образом он оказался в таком положении. За первые пять лет выступлений в Лиге он попал в ту же ловушку, в которую попадает большинство новичков, вдруг начинающих платить по полмиллиона долларов каждые две недели. Ему было очень сложно в этой ситуации придерживаться консервативного в плане финансов образа жизни, даже несмотря на то, что он прекрасно знал, что средняя продолжительность карьеры футболиста составляет три года и его зарплата будет гарантирована ему ненадолго, если он вдруг не сможет играть.

Первые четыре сезона после уплаты налогов и отчислений шести процентов своему агенту Трей с одержимостью маньяка тратил оставшиеся деньги на покупку дорогих машин и яхт, купил шикарную квартиру в Карлсбаде и еще одну в Санта-Фе, не говоря уже об одежде на заказ, вечеринках, которые устраивались с большим размахом, ювелирных изделиях, а также расходах на свой первый развод.

Однако после всего этого он начал инвестировать свои поступления. Его целью было заработать достаточно для того, чтобы по окончании карьеры плавать на яхте по всему миру и никогда больше не работать. Он изучил фондовый рынок и рынок недвижимости, тщательно проанализировал все предложения по вложению денег, начиная от ресторанного бизнеса и линий модной одежды до сдачи в аренду участков под нефтедобычу. Он все делал правильно, как в свое время выполнял домашнее задание в школе, но, тем не менее, совершил промах. Вопреки советам человека, сидящего сейчас напротив него, он перебросил миллионы, вложенные в портфель «голубых фишек», в акции компаний, работающих в сфере программного обеспечения, телекоммуникаций и Интернета. В 1996 году Трей видел, как его первый пакет акций «Yahoo!» в первый же день торгов подскочил в цене на 155 процентов. За один год его тридцатитысячная инвестиция в акции только одной компании выросла до миллиона. Как он мог ошибаться? Будущее было за технологиями и Интернетом, настоящими двигателями благосостояния по сравнению с железнодорожной отраслью, производством электроэнергии и автомобилестроением. Он не смог предвидеть опасность в том, что компании будут выходить на фондовый рынок, имея лишь перспективу будущих доходов. Но, прежде чем этот пузырь лопнул и стоимость его акций упала с 244 долларов до 7, Мона развелась с ним, через суд отобрав половину инвестиционного портфеля на пике его цены.

В 2001 году после завершения одиннадцатого сезона за «Чарджерс» новый контракт с ним не подписали. Этот удар был нанесен ему накануне событий 11 сентября и ошеломляющего известия, что в Северной Башне Всемирного торгового центра погиб жених Кэти. Трея подобрала команда «Сан-Франциско 49» в качестве запасного квотербека, но в первой же игре он потерял концентрацию, передержал мяч, затянув с передачей, и в результате получил сильнейший удар в голову, после чего его унесли с поля с сотрясением мозга. Из-за проблем с коленом он в буквальном смысле слова кое-как доковылял до конца сезона, а «Сан-Франциско» распрощалась с ним после завершения годичного контракта. Ему было тридцать четыре года.

Для него игра закончилась. Он отказался от идеи отправиться по второму кругу, на этот раз в качестве дублера в профессиональные клубы, чтобы сидеть на лавочке запасных и бороться за игровое время подобно жаждущему игры новичку, и вместо этого смахнул пыль со своего диплома по бизнесу, полученного в университете Майами. Одного его имени было достаточно, чтобы попасть на собеседование к руководителям крупнейших корпораций в районе Сан-Диего, большинству из которых приходилось затягивать пояса из-за сложной экономической ситуации в Силиконовой долине и террористических актов, от которых фондовые рынки вновь лихорадило. Ни одно из мест работы, куда обращался Трей, ему не подошло, пока наконец он не поступил на должность сборщика средств для одной некоммерческой общественной организации, где и работал весь последний год. Ему нравилась благотворительная деятельность и занимавшиеся ею люди, в основном преданные своему делу добровольцы, и он впервые без всякого стыда получал удовольствие, используя свой звездный статус и харизму, чтобы собирать деньги у зажиточных для облегчения страданий менее удачливых. Бывали моменты после особенно успешной кампании, когда Трей жалел, что Джон не может видеть, как он принимает чек, выписанный благодаря притягательной силе его личности. А что ты скажешь на этот удар, Тигр?

– По крайней мере у тебя нет долгов, – продолжал говорить его брокер, – а если продать твою квартиру…

– Я не собираюсь продавать квартиру, – перебил его Трей. – Это для меня не вариант.

– Ну, если ты будешь продолжать работать, то сможешь жить в… стесненных, но, безусловно, удовлетворительных условиях.

Если он будет продолжать работать. Сегодня он был на приеме у врача, как раз перед тем, как отправиться сюда. Его уже некоторое время донимали головные боли, изображение в глазах расплывалось, и к тому же ситуация, похоже, постепенно ухудшалась. Он надеялся, что проблема эта не является результатом его последней контузии. Если это так, то он с этим справится. Головные боли, приступы головокружения, потеря памяти были той ценой, которую футболисты платили за возможность по воскресеньям заниматься спортом, построенным на движении и применении неистовой силы.

Когда он заехал на парковку перед офисом терапевта, адрес которого нашел через Интернет, в окна его машины ударили струи дождя. Он предпочел обратиться к незнакомому человеку, вместо того чтобы идти к своему старому спортивному врачу, вокруг которого вечно отирались газетчики, пытающиеся отловить там и сфотографировать известных спортсменов. На этот раз Трей решил обойтись без рекламы.

Выключив зажигание, он еще несколько минут посидел в машине, глядя на дождь через стекла своего БМВ и крепко держась руками за руль. Затем он набрал побольше воздуха и решительно распахнул дверь. К чертям зонтик! Если самое худшее, что ждет его сегодня, – это промокнуть насквозь под дождем, он с радостью примет такой вариант.

Помощник доктора записала историю симптомов болезни Трея, после чего он прошел неврологическое обследование. У него проверили зрение, чувство равновесия, координацию и психическое состояние, а затем направили на компьютерную и магнитно-резонансную томографию мозга. Когда Трею объяснили, что для получения четких снимков необходимо лежать абсолютно неподвижно и что для этого пациента привязывают ремнями к смотровому столу, который должен будет проехать через закрытую с боковых сторон съемочную камеру, его вновь захлестнула волна страхов, связанных с клаустрофобией. И он бы развернулся и ушел, если бы не техник томографа, который обращался к нему с огромным уважением и почтением: «Вы мой герой, мистер Холл!»

– Думайте о самом приятном времени вашей жизни, и все это закончится так быстро, что вы даже не заметите, – заверил он Трея, после того как шприцем ввел ему в вену специальный краситель.

Трей думал о той ночи, которую они провели с Кэти после школьного бала.

Когда все было закончено, он ждал еще целый час, прежде чем в комнате ожидания вновь появился техник.

– Наш рентгенолог проанализирует ваши снимки и отошлет подписанное заключение вашему основному врачу, мистер Холл, – сказал он. – Вас известят о результатах в течение трех дней.

Но прошло менее суток, прежде чем его снова вызвали в этот же кабинет врача. Доктор прокомментировал результаты тестов, а после этого сказал:

– Я дам вам список самых лучших специалистов в этой области, мистер Холл. – Он пододвинул к нему листок, на котором в алфавитном порядке были напечатаны фамилии врачей. – Как видите, их десять, и все они сотрудничают с онкологическим центром здесь, в Сан-Диего. Лично я на вашем месте обратился бы к доктору, фамилия которого в этом списке стоит на второй строчке снизу.

Трей проследил за ручкой врача и прочитал: «Доктор Лаура Райнлендер, нейроонколог».

Часть III  2008

Глава 42

Отец Джон Колдуэлл внезапно очнулся от тревожного полусна, так и не отдохнув за ночь. Он долго не мог заснуть после короткого, загадочного и совершенно неожиданного ночного телефонного звонка от Трея Дона Холла, который когда-то был его лучшим другом. Укладываясь в кровать, он все еще был в состоянии шока, после того как, подняв трубку, услышал голос человека, которого не видел и с которым не общался двадцать два года. Более того, оказалось, что Трей сегодня приезжает в Керси. Всю ночь Джон беспокойно ворочался, ломая себе голову, что могло заставить Трея вернуться в родной город после столь долгого отсутствия. Джон до сих пор не мог поверить, что это каким-то образом связано с продажей дома Мейбл Черч. Наконец, уже под утро, Джон все-таки задремал, но этот сон не принес облегчения, потому что он погрузился в трясину ночного кошмара, от которого очнулся с пересохшим горлом и бешено стучащим в груди сердцем. Только сейчас он сообразил, что шум в ушах был связан с тем, что в дверь его спальни стучала домохозяйка, Бетти Харбисон, которая принесла ему утренний кофе.

– Войдите, Бетти! – отозвался он, не вставая с постели из-за охватившей его слабости.

– Отче? – Бетти с любопытством просунула голову в приоткрытую дверь его комнаты. – Вы еще не встали?

Джон устало потер глаза.

– Я еще не вполне проснулся. Плохо спал этой ночью.

– Вы имеете в виду ту ее часть, когда вы в конце концов добрались до своей кровати? – Она поставила поднос на стол и налила в кружку специально сваренный для него крепкий черный кофе. Затем, не скрывая своего недовольства, продолжила: – Я слышала, как примерно в полночь звонил телефон. Люди что, не понимают, что вам тоже нужно когда-то спать?

– Я тогда еще не спал, – сказал Джон. – Мне очень жаль, если этот звонок побеспокоил вас.

– Из-за себя я не стала бы об этом говорить, отче.

– Я знаю. – Джон поднялся, чтобы взять свою кружку. – Вы слишком много беспокоитесь обо мне, Бетти.

– А кто еще о вас побеспокоится? – Открыв шторы на окне, она едва заметно улыбнулась ему, чего практически никому другому добиться никогда не удавалось. Джон крайне редко слышал ее смех. Причину этого знали только он и ее муж, да еще те, кто был знаком с этой женщиной много лет.

– У меня на несколько дней остановится гость, мой старый знакомый, одноклассник, – сообщил Джон. – Он приезжает сегодня и появится здесь к ленчу. Надеюсь, это не станет для вас проблемой. Я не смог предупредить вас заранее, поскольку сам узнал об этом только сегодня ночью.

– Ну да, тот самый полуночный звонок, – озабоченно произнесла Бетти. – Нет, это действительно не проблема. Из социальной службы сегодня утром пришлют Юнис Уэлборн и Беллу Гордон, чтобы помочь мне. Так, говорите, ваш старый друг?

– Мой бывший одноклассник, – поправил ее Джон. – Я не видел его с тех пор, как мы закончили школу. А вам не придется беспокоиться по поводу моего завтрака. У меня с утра назначена встреча в Керси.

Бетти постояла еще немного, чтобы узнать хотя бы имя этого гостя, но потом заметила, что отец Джон терпеливо дожидается, пока она уйдет, чтобы наконец вылезти из-под одеяла в трусах и футболке.

– Никакого беспокойства для меня в этом нет, – пробормотала она.

Она забрала поднос и мягко прикрыла за собой дверь. Кто бы это ни был, святой отец, похоже, не очень-то рад этой встрече. Она была уверена, что это какой-нибудь очередной попрошайка. Отец слишком часто позволяет людям навязываться.

Джон сбросил одеяло и, сунув ноги в тапочки, вышел на балкон. Кофе в таком состоянии был не самым лучшим решением для его желудка, но зато с балкона открывался умиротворяющий душу вид. Отсюда он смотрел на большой огород и загоны для скота, за которыми располагались просторные огороженные площадки, где дети Дома Харбисонов выращивали домашних животных для проекта БФА – «Будущие фермеры Америки». На ступеньках заднего крыльца ел свой завтрак Феликс, любимый пес всего этого сиротского приюта, а дальше, сколько хватало глаз, расстилалась спокойная, окрашенная в пастельные тона прерия, которая сейчас вся была в цвету. Глядя на эту почти идиллическую картину, Джон тем не менее явственно ощущал, как откуда-то издалека приближается нечто, пока невидимое и неизвестное, которое очень скоро станет угрозой всему этому спокойствию, словно буря, собирающаяся где-то за горизонтом.

Джон помнил тот последний раз, когда он пытался связаться с ТД Холлом. Это было летом 1990-го в Гватемале. Он работал тогда в иезуитской Службе беженцев, переживая особенно опасное время, когда резко участились жестокие расправы правительственных служб безопасности с политическими диссидентами и теми, кто подозревался в их поддержке (в числе их были и иезуиты). Тысячи людей были вынуждены покинуть свои дома и страну, а его задача состояла в том, чтобы помогать беженцам оформлять документы для политического убежища и фиксировать факты нарушения прав человека. После долгого дня, когда он выслушивал ужасающие рассказы людей, прятался вместе со всеми от «эскадронов смерти», боролся с изнуряющей жарой и грязью джунглей, полных змей и москитов, вечером Джон садился писать письмо своему бывшему другу в Соединенные Штаты, и это было для него настоящей передышкой. Джон еще не потерял надежды, что однажды они с Треем и Кэти снова смогут быть вместе. Отец Ричард рассказал ему, что ежегодно в стипендиальный фонд памяти Донни Харбисона поступает анонимный чек на значительную сумму, – знак того, что его старинный приятель все еще не безнадежен. Трей не забыл своего обещания, данного в тот вечер, когда они поговорили начистоту после игры на региональное первенство. Но однажды ночью Джон очнулся на своей койке от сна, в который провалился совершенно обессиленным, и с тех пор больше никогда не писал Трею.

Это был один из тех необъяснимых моментов, когда подсознание само выявляет истину, которая до этого была глубоко спрятана под слоем возражений. Трей никогда не приезжал домой. Он был потерян для них с Кэти так же, как тайна возникновения цивилизации майя. Вполне вероятно, что когда-нибудь подсознание Джона сможет разгадать причину, по которой Трей бросил Кэти и своего ребенка. Но какой бы ни была эта причина – реальной или выдуманной им самим, – она практически гарантировала, что они, скорее всего, уже никогда не увидят Трея. Джон почему-то был в этом совершенно уверен; точно так же один из близнецов инстинктивно чувствует, когда с его единоутробным братом случилось несчастье. Его письма и даже молитвы, посылавшиеся Трею в надежде, что он вернется к ним, были просто бессмысленны. Когда Джон понял это, он сразу же написал об этом Кэти. Она ответила ему: «Все в порядке, Джон. Я отпустила Трея, и уже давно».

Тогда зачем же он приезжает сейчас?

– Я в этом не слишком уверен, – ответил тот, когда Джон сказал ему по телефону, что будет рад его видеть.

Что Трей хотел этим сказать? Какая опасность кроется в этих загадочных словах?

Еще он сказал, что нужно уладить кое-какие незаконченные дела. Когда это ТД Холла волновали подобные вещи? Одним из таких «дел» была Мейбл Черч, его тетя, которая его воспитала и делала для него все, что могла, а Трей даже не приехал на ее похороны. Его совершенно не заботило то, что в 1986 году он бросил беременную девушку, родившую от него сына, которого он не признал. Когда Трей находился в расцвете своей спортивной карьеры, один из репортеров раскопал школьный снимок Трея в возрасте восьми лет, на котором прослеживалось поразительное сходство с мальчиком в том же возрасте, бывшим, судя по распространенным в его родном городе слухам, его сыном. Газеты приводили такое высказывание Трея: «У нас, в техасской “Ручке сковородки”, вся порода такая: мы все высокие, худые, похожие на каланчу. Мы все обыкновенные и одинаковые, как перекати-поле».

Хотя Кэти старалась не подавать виду, Джон знал, что скрытый подтекст этой фразы нанес ей удар, не говоря уже о том, как это повлияло на Уилла, но в округе такое отношение бумерангом обрушилось на Трея. Одно дело – когда мужчина отказывается поддерживать своего внебрачного ребенка, и совсем другое – отрицать, что это его ребенок, когда по внешнему сходству и времени рождения мальчика всем было понятно, что отцом его мог быть только ТД Холл. Неудивительно, что после этого Трей не показывался в Керси двадцать два года.

Тогда почему же он появился здесь теперь? Может быть, он приехал домой, чтобы наконец признать Уилла? Чтобы вновь добиваться расположения Кэти? От мысли об этой возможности у Джона заныл желудок. Выходит, ее «опрометчивый поступок», как язвительно говорила об этом сама Кэти, был прощен. Джону понравилось, как она когда-то высказалась по этому поводу, пытаясь объяснить, каким образом ей удалось вернуть себе благосклонность жителей города: «Если во время паводка, несмотря ни на что, держать голову высоко, вода в конце концов отступит, и тогда можно будет выйти на берег по сухой земле».

Ей действительно удалось выстоять, и Трей это очень скоро поймет. Кэти была видной фигурой в городской общине – президент совета школы, член муниципального совета и нескольких местных общественных комитетов. Все просто обожали ее. Сейчас она была более красива и привлекательна, чем когда-либо, и к тому же ей принадлежало процветающее кафе, разрекламированное как одна из наиболее ярких достопримечательностей в небольших городках на всем Юго-Западе.

А ее сыном город гордился не меньше, чем в свое время гордился Джоном и Треем. Джон Уилл Бенсон вывел свою команду в финал первенства штата, где они проиграли только в последнем ининге, борясь с соперником очко в очко.

– Он бы так же естественно смотрелся и на футбольной площадке, – как-то заметил тренер Тернер, и в словах его прозвучало сожаление, но одновременно и облегчение, что Уилл не пошел по стопам своего отца.

Уилл мог бы поступить практически в любой колледж, где есть стипендии для бейсболистов, но его успеваемость и без того обеспечила ему возможность пойти учиться в Университет Райса[20]20
  Престижный частный университет в Хьюстоне, штат Техас.


[Закрыть]. Он недавно окончил его, получив диплом инженера-технолога по нефтедобыче, и поступил на работу в Дэлтоне в региональный офис нефтяной компании, где проходил практику. Хотя Джон и Кэти были рады, что мальчик находится неподалеку, она все-таки надеялась, что сын выберет должность в других офисах этой компании, разбросанных по всей стране и за рубежом.

– Ему необходимо раздвигать свои горизонты, нужно узнать жизнь за пределами округа Керси, – сказала она, но Уилл любил свою родную «Ручку сковородки» и строил планы когда-нибудь купить здесь ранчо и разводить на нем лошадей.

Так неужели Трей – сорокалетний, разведенный, у которого звездные дни спортивной карьеры остались далеко позади, – возвращается домой, чтобы погреть бока у домашнего очага Кэти?

Новая волна беспокойства, словно током ударившая Джона, заставила его вернуться в комнату. По пути он увидел себя в зеркальной дверце шкафа, отступил на шаг и, проведя рукой по волосам, впервые за много лет вгляделся в свое отражение. Сейчас он почти восстановил свой вес, который потерял в Центральной Америке. А тогда, вернувшись домой, он выглядел так, будто у него изнутри откачали воздух, притянув кожу к костям, но при этом мышцы его по-прежнему были в тонусе, а тело не потеряло силу. Несмотря на годы, оставившие свой след на его лице, и седину на висках, он до сих пор иногда ловил на себе заинтересованные взгляды, не уступавшие тем, которые женщины раньше бросали на Трея Дона Холла. А вообще время благожелательно сказалось на его внешности, хотя суровые условия, в которых Джон отдавался своему призванию, определенно не прошли для него бесследно. «Интересно, насколько это коснулось ТД Холла?» – подумал он.

Отправляясь под душ, Джон думал о том, какую дань годы заставили заплатить Трея за два неудачных брака, скандальные разводы, юридические баталии, финансовые проблемы, серьезную контузию, заставившую его завершить карьеру футболиста, за всю эту жизнь на повышенной скорости без остановок. Джону хотелось надеяться, что не такую уж непосильную. Трей Холл всегда жил, не особо задумываясь о последствиях, и его лицо и тело, вероятно, служили этому доказательством.

Как и всегда, уходя из дома Харбисонов, Джон остановился у кухни, чтобы попрощаться с Бетти и сказать ей, где его можно в случае надобности найти. Он знал, что она ожидала от него вежливого обращения и очень ценила его. Когда он рассказывал, где будет днем и когда собирается вернуться домой, это тешило ее, ибо она относилась к нему почти по-матерински.

– Я сначала поеду в Керси, а потом буду в церкви Святого Матфея на исповедях, но вернусь вовремя, чтобы встретить нашего гостя.

– А где вы будете в Керси, отец?

– «У Бенни». Я должен поговорить с Кэти Бенсон.

Губы Бетти изогнулись в намеке на улыбку.

– Так вот почему вы не стали завтракать здесь.

– Виноват, – ответил он.

Он слышал возбужденный шум, который обычно царил за столом в большой столовой, где завтракали обитатели Дома Харбисонов – десять детей в возрасте от шести до двенадцати лет, которых бросили родители. Но он очень хотел побыстрее увидеть Кэти и поэтому решил не заходить туда, чтобы пожелать детям доброго утра. Они тут же облепят его, начнут просить поиграть с ними в мяч, посмотреть на их огородные грядки, на домашних питомцев, взглянуть на их достижения в рисовании, послушать игру на пианино, поупражняться в стрельбе из лука. Под ногами вертелся Феликс, дворняга, которую подобрали на шоссе. Джон на прощание потрепал его по голове и пошел к выходу.

Он направил свой автомобиль по дорожке, которая в июне всегда была усеяна белыми кружевными цветами, осыпавшимися с двух старых кустов жасмина, росшими по обе стороны от ворот. Когда он проезжал под ними, лепестки, словно большие снежинки, медленно и лениво опускались на капот его пикапа. Обычно это зрелище поднимало ему настроение, но только не в это утро. Трей, вероятно, смеялся до упаду, когда несколько лет тому назад тетя Мейбл сообщила ему, что Харбисоны передали свой дом с фермой местной епархии под создание приюта для брошенных родителями детей на условии, что отец Джон Колдуэлл будет назначен туда директором. Вчера ночью он сказал Трею, что Харбисоны помогают ему заниматься делами приюта. «Тебе это, должно быть, нравится», – произнес Трей, и в его голосе Джон уловил нотки насмешливого удивления.

Он был пастором церкви Святого Матфея менее года, когда Лу и Бетти Харбисон договорились с ним о встрече. Это было в ноябре, почти в такой же день, когда они девятнадцать лет тому назад обнаружили своего сына в сарае. С тех пор Джон всегда боялся наступления этого месяца и, провожая их в свой приходской кабинет солнечным днем золотой осени, чувствовал, как усиливается его обычная для этого времени меланхолия. Он понятия не имел, зачем они захотели с ним встретиться. Они вели крайне благочестивый образ жизни.

– Чем я могу вам помочь? – спросил он.

Они рассказали ему о своем предложении, попросив только, чтобы им позволили остаться при ферме домоправителями и приглядывать за имуществом.

Джон был поражен, представив себе богохульную картину, когда Господь, наблюдающий с небес за этой сценой, издевательски ухмыляется над ним.

– Но почему? – спросил он. – Почему вы отказываетесь от права собственности на свой фамильный дом и собираетесь служить в нем наемными работниками?

– Это все ради Донни, – ответили они.

– Донни?

– Ради нашего сына, – сказала Бетти. – Вы его не помните, отче? Вы еще когда-то приносили цветы на его могилу. Он… умер, когда ему было семнадцать. Его смерть была… несчастным случаем. Сейчас… ему было бы столько же, сколько и вам.

Она говорила, запинаясь, испытывая боль и смущение.

– Но он был хорошим мальчиком, – добавил Лу настойчивым тоном, видимо, чтобы Джон поверил ему. – Он был любящим сыном.

– Я не сомневаюсь в этом, – глухо произнес Джон, проглотив подступивший к горлу комок.

Он отодвинул бумаги на столе и подался вперед, в долю секунды решив рискнуть всем – своей репутацией, призванием, их с Треем свободой, – лишь бы успокоить Харбисонов в том, о чем кричало их горе.

– Ваш сын не нуждается в отпущении грехов за то, что он мог сделать на этой земле, – заявил он им. – Ваши сердца не должны больше волноваться об этом. Донни умер, удостоившись Божьей милости и благодати. И вам нет нужды жертвовать своим домом во искупление его грехов.

Они с удивлением смотрели на молодого священника, пораженные его глубоким проникновением в самый корень их боли и той убежденностью, с которой он говорил о юноше, которого почти не знал. Затаив дыхание, Джон ждал вопроса, который заставит его признаться во всем.

Откуда вы можете все это знать, чтобы быть так уверенным?

Но они восприняли слова священника как что-то обычное, подобающее данному случаю. После небольшой паузы Бетти сказала:

– Спасибо вам, отче, за ваше доверие, но мы уже приняли решение. Если епископ согласится, мы бы хотели передать епархии свое имущество в память о нашем сыне.

Епископ дал свое согласие, и Джон переехал на второй этаж большого фермерского дома, тогда как Харбисоны заняли свою прежнюю комнату, отдав все остальные помещения для «детей отца Джона», маленьких отверженных, которые каждый год гурьбой врывались и уходили из их жизней.

Смена жилья и расширение его пасторских обязанностей произошли почти четыре года назад. Джон еще никогда не испытывал такой радости и покоя в своей жизни и работе. Тень его старого греха все еще таилась где-то в отдалении, но он уже почти не ощущал ее холодного дыхания. Бывали дни, когда он чувствовал себя очень счастливым и по-настоящему умиротворенным. Неужели ТД Холл явился за тем, чтобы все это нарушить?