Текст книги "Хроники похождений"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Не знаю, сколько я пролежал в таком положении, мне показалось, что целую вечность. Члены мои затекли, чудилось, что тысячи и тысячи иголочек пронзили руки и ноги. Чтобы хоть как-то способствовать кровотоку, я занялся статической гимнастикой, напрягал и расслаблял по очереди разные мускулы, насколько позволяло пространство, шевелил ногами и руками, прогибал вперед и назад поясницу.

Конечно же, если бы не горящий в помещении огонь, я бы запаниковал. Не могу сказать, что создавшаяся ситуация прибавила мне оптимизма. Я чувствовал, что попал из огня да в полымя. Но, по крайней мере, верил, что не останусь подыхать, застряв в каком-то странном тоннеле. Всполохи света успокаивали меня: должен же был кто-нибудь рано или поздно прийти проведать камин. Так вот устроен человек. Только что я стремился любой ценой вырваться из плена, а теперь рассчитывал на то, что кто-нибудь из моих похитителей придет мне на помощь.

Наконец-то заскрипели дверные петли, послышались шаркающие шаги, кто-то вошел внутрь. Я затаил дыхание, решив не сразу выдать свое присутствие, да еще в столь бедственном положении, а попытавшись сначала подслушать чужие разговоры. Мало ли какие тайны удастся выведать!

Послышалось звяканье кочерги, всполохи света сделались ярче и хаотичнее. Но делиться секретами неизвестный не спешил. К тому же он пребывал в одиночестве, и все, чем порадовал меня, так это бормотанием дурацкой песенки:

Und das ist Beer!

Und Wurst, und Schinken!

Ich mochte dieses Beer trinken![78]78
  Вот это пиво! Вот это колбаса! Вот это ветчина! Я люблю это пиво! (нем.)


[Закрыть]

Я бы тоже не отказался от кружки хорошего пива, да и ветчина с колбасой пришлись бы кстати, особенно после того завтрака, совмещенного с обедом и ужином, которым меня в последний раз потчевали. Очевидно, что ничего путного незнакомец мне не сообщит, разве что порадует еще какими-нибудь образчиками немецкого фольклора. Я кашлянул. Пение прекратилось.

– Кто здесь? – спросил незнакомец.

– Маркиз де Ментье, – представился я.

Незнакомец подошел ко мне и сдвинул в сторону портьеру. Я увидел карлика в белом колпаке и белом фартуке. Он с удивлением почесал нос, перепачкав его сажей. Но замешательство его длилось секунду.

– Ага, – произнес он, видимо, придумав ответ каким-то сомнениям, пришедшим ему в голову при встрече со мною.

После этого многозначительного «ага» карлик сделался необыкновенно деловитым. Он забегал по кухне – а помещение, в которое я просунулся, оказалось именно кухней, – и начал извлекать из всевозможных ящичков ножи, сковородки и прочие поварские принадлежности. Из подпола он вытащил свиной окорок, телячью вырезку и куски баранины.

Я пытался возгласами привлечь к себе внимание. Но он делал вид, что не слышит. В конце концов, мне ничего не оставалось, как наблюдать за действиями маленького поваренка. Сноровистыми движениями он порезал мясо ломтиками и выложил ассорти на огромной тарелке. Блюдо он подставил под мою голову, а рядом положил кривой, турецкий нож. Меня одолело нехорошее чувство. Омерзительный холодок проник под самое сердце.

– Эй, – прохрипел я. – Что это все значит?! Помоги мне выбраться отсюда!

Я огляделся по сторонам. Судя по расположенным высоко маленьким окнам кухня находилась на цокольном этаже. Дверь была напротив. Чтобы выйти, необходимо было преодолеть несколько ступеней. Справа и слева от себя я увидел еще два отверстия, наподобие того, из которого торчала моя голова. Едва ощутимые сквозняки раскачивали черные занавески. Под ними также стояли разделочные столы.

– Да что же это такое? – заорал я. – Эй ты, урод, выпусти меня немедленно!

Карлик посыпал мясо красным перцем, вооружился кривым ножом, взял меня левой рукой за подбородок и задрал мою голову вверх. Я скосил взгляд вниз – поваренок разглядывал мою шею. Он поднял правую руку, острие кривого ножа приблизилось к моему горлу.

– А-а-а! – завопил я. – Ты что вытворяешь, урод проклятый?! Я любовник майестры Марины! Ты представляешь, что она с тобой сделает, если ты прольешь хоть каплю моей крови!

Карлик посмотрел на меня равнодушно. Тут я сообразил, что с перепугу кричу по-русски, и уродец меня не понимает. Я повторил свои тирады на немецком. Узнав, что я любовник двух третей майестре, карлик похвалил меня и надавил кончиком ножа, проткнув кожу на моей шее.

– А-а-а-а-а! – заорал я изо всех сил и от страха зажмурился.

Я ожидал, что через мгновение проклятый карлик перережет мне горло. Но вдруг скрипнула дверь и раздался голос Плесыча:

– Эрик, где тебя носит?! Майестра Залина требует…

Тут он запнулся. Я, все еще живой, открыл глаза и встретился с Плесычем взглядом.

– Эрик, постой! – закричал он.

Физиономию его исказила поганая гримаса, он зашелся скрипучим смехом.

– В чем дело? – спросил карлик.

Он опустил руку, по моей шее скользнула капля пота или крови – я не мог разглядеть. Плесыч безудержно хохотал. Карлик смотрел на него с возмущением.

– Ну, в чем дело? – повторил Эрик.

– Не трогай, хо-хо-хо, маркиза, – выдавил Плесыч сквозь клокочущий смех. – Я доложу, хо-хо-хо, майестре, хо-хо-хо, думаю, они, хо-хо-хо, захотят на это взглянуть!

Чешуйчатый скрылся за дверью. Судьба подарила мне несколько минут – пока майестре спустятся вниз посмотреть, как повар перережет мне горло, чтобы свежей кровью заправить мясное ассорти. Карлик хмурился, ему затея Плесыча казалась глупой. Уж что-что, а как людям кровь пускают, майестре видели тысячи раз.

Феи не заставили себя долго ждать. Они, по обыкновению, появились из ничего. Затем распахнулась дверь, по ступенькам скатился Плесыч. В присутствии майестре он не смел гоготать, но удержаться от мерзкого хихиканья не мог.

Феи остановились напротив меня. Катрина провела пальчиком по моей шее, затем поднесла его ко рту и кокетливо слизнула каплю крови. На лице майестры Залины блуждала снисходительная улыбка. Даже Марина и та ухмылялась, глядя на меня.

– Адреналин превращает кровь в настоящее лакомство, – сообщила Катрина.

Мои кишки налились свинцовой тяжестью. Мне показалось, что я чувствую, как загнивают мои почки и печень. Ноги ослабели, и если бы я стоял, непременно свалился б.

– Когда пленник от отчаяния готов кинуться хоть в пасть крокодила, лишь бы куда-нибудь кинуться, – продолжила Марина, – это значит, что адреналина в нем ровно столько, сколько нужно, чтобы кровь удовлетворила самые взыскательные вкусы. Вот тут-то человек и бросается в люк. И попадает сюда. Прямо к нашему повару.

– Но тебя мы пощадим, – успокоила меня майестра Залина. – Пока.

Последнее замечание прозвучало особенно утешительно.

Марина подошла к старшей фее и что-то прошептала. Майестра Залина кивнула.

– Вот что, – произнесла она, глядя мне прямо в глаза. – Возможно, мы кое-что упустили.

Я вскинул брови.

– Скажите, маркиз, а имя Джонатана Флюкингера вам ничего не говорит?

– Доктор Джонатан Флюкингер?! – изумился я.

– Судя по вашей реакции, это имя для вас не пустой звук, – заметила майестра Залина.

– Да, мы встречались один раз, – подтвердил я.

– Так вот, – продолжила старшая фея, – собственно, та формула, тот рецепт, который мы хотим заполучить, – это тайна доктора Флюкингера…

Я не выдержал и расхохотался.

– Сестрички, милые вы мои майестре, – молвил я. – Неужели вы томите меня здесь из-за такого пустяка!

Вампиреллы подались навстречу мне.

– Вам известен его рецепт?!

– Вы знаете его формулу?!

– Он открыл вам свой секрет?!

Эти вопросы они задали одновременно.

– Да какой это секрет?! – воскликнул я.

– Что это за формула? – спросила майестра Залина.

– Это рецепт, как из превосходной анисовой водки сделать отменную гадость, – ответил я.

– Маркиз, поведайте нам этот рецепт, и если он подтвердится, мы сию минуту отпустим вас на свободу, – пообещала старшая фея.

– Ну, записывайте, – выдохнул я.

– Мы запомним, – кивнула майестра Залина.

– В рюмку с анисовой водкой бросаете зернышко кофе, поджигаете и быстро выпиваете через тростинку.

– И все? – Майестра Залина повела бровью.

– Если понравится, можете повторить, – ответил я.

Сестры переглянулись. Марина хмыкнула, а Катрина пожала плечами. Майестра Залина покачала головой и промолвила:

– Сомнительно, что это поможет, но что нам мешает попробовать? – Она повернулась к карлику. – Эрик, у тебя есть анисовая и кофе в зернах?

– Конечно, есть, – ответил повар.

– Ты слышал, что сказал маркиз. Приготовь напиток по его рецепту, – приказала майестра Залина.

– Плесыч, пригласи сюда барона Элерштайна, – попросила Катрина.

Карлик засуетился по кухне, а Плесыч скрылся за дверью. Майестре отошли от меня и некоторое время о чем-то перешептывались. Затем Катрина растворилась в воздухе. Эрик налил анисовой водки в рюмку. Я почувствовал знакомый аромат. Сердце сладко заныло.

– Э-э, майестре, – подал я голос. – Я бы тоже не отказался выпить рюмочку. Правда, предпочел бы обойтись без изысков доктора Флюкингера.

– Налей ему, – кивнула майестра Залина.

Эрик наполнил еще одну рюмку и поднес ее к моим губам. Я жадно выпил, некоторое количество божественной жидкости растеклось по моему подбородку. Приятное тепло накатилось волной. Жизнь понемногу налаживалась.

Скрипнула дверь, и на кухню в сопровождении Плесыча вошел высокий господин в черном сюртуке. Я с интересом рассматривал нового гостя. Вошедший был бледен, в плечах узок, длинные черные волосы были собраны в косичку, нос изгибался крючком, придавая лицу хищное выражение. Он улыбнулся и облобызал руки сперва майестре Залине, а затем и Марине.

Из воздуха возникла Катрина. Господин в черном бросился к ней. Фея протянула ему левую руку, а правую – я заметил, и мне показалось это странным, – она прятала в складках одеяния. Барон облобызал запястье и застыл, так и не выпустив ладошки Катрины. Я почувствовал укол ревности.

– Дорогой, познакомься, – произнесла фея в белом. – Это маркиз де Ментье.

Я молча кивнул барону. Он ответил сдержанным поклоном, от лобызаний воздержался. Я не обиделся. По лицу барона пробежала тень. Должно быть, ранее не доводилось знакомиться с головами, торчащими из стены.

– Дорогой, – прощебетала Катрина, – мы хотим угостить тебя потрясающим напитком. Этот шедевр приготовил наш повар, и ты будешь первым дегустатором.

– Ради тебя, любовь моя, – ответил барон, – я готов дегустировать все что угодно.

«Как трогательно! – подумал я, заметив клыки у господина в черном. – Вампиры тоже любят!»

– Пить эту водку следует особенным образом, – сообщила майестра Залина.

Она повторила рецепт.

Я с любопытством наблюдал за происходящим, пытаясь предугадать, какого чуда ждут майестре от анисовой водки.

Марина бросила в рюмку зернышко кофе, подожгла напиток и подала барону Элерштайну вместе с тростиночкой.

– Курт, милый, попробуй! – воскликнула Катрина. – Если ты сочтешь этот напиток амброзией, мы велим Эрику подать его к ужину!

Эрик крякнул и, сдвинув колпак, почесал затылок. Похоже, что повар чувствовал какой-то подвох. Стоявшая рядом с карликом майестра Залина положила руку на его плечо. Эрик выдал улыбку.

Курт Элерштайн принял рюмку из рук Марины и поднес к губам.

– Ваше здоровье! – он обвел присутствующих взглядом.

И выпил жидкость через тростиночку.

– Уф! – выдохнул он.

Ему перехватило дыхание. Вампиреллы смотрели на него с нетерпением, словно ожидали, что с бароном произойдут фантастические превращения.

– Ну, что скажешь, милый? – спросила Катрина.

– В этом что-то есть, – ответил барон и почмокал губами.

Феи переглянулись. Их мучили какие-то сомнения. Майестра Залина чуть заметно приподняла бровь. Катрина приняла этот знак. Она шлепнула левой рукой барона по плечу и воскликнула:

– Черт! Курт! Ты выпил слишком быстро! Так невозможно почувствовать аромат! Ты должен попробовать еще!

– С удовольствием, дорогая, – ответил барон Элерштайн. – Но только одну рюмку! Если их будет больше, боюсь, ужинать вы будете без меня.

«Слабоват упырь», – подумал я.

Эрик стоял сбоку и смотрел на барона, поджав скептически губы, отчего стал похож на английского бульдога. Марина пихнула карлика кулачком.

– Ну, чего застыл?! Или ты не хочешь узнать мнение барона о твоем искусстве?!

Повар наполнил еще одну рюмку, бросил в нее зернышко кофе, чиркнул спичкой, поджег жидкость и подал напиток Курту Элерштайну. Тот поклонился карлику Поднял рюмку и вновь обвел взглядом женщин.

– За прекрасных дам! За вас! За тебя, дорогая!

Последние слова предназначались фее в белом. Барон поднес тростиночку к губам. А я, мучимый глупой ревностью, не спускал глаз с Катрины и заметил, как она смотрит на старшую фею. Взгляд ее был вопросительным. Она ждала какого-то знака от сестры. Заинтригованный, я взглянул на майестру Залину. Она слегка опустила веки, таким образом давая санкцию Катрине на какое-то действие. Я перевел взгляд на фею в белом, ожидая, что же будет дальше. Катрина высвободила правую руку из складок одеяния, и я с удивлением заметил на ней белую перчатку. Она держала продолговатый футляр, обтянутый черной замшей. Курт Элерштайн не спеша тянул жидкость через тростиночку, покачивая при этом головой и издавая нечленораздельное мычание, таким способом, очевидно, пытаясь подчеркнуть превосходные вкусовые качества той гадости, которую его заставляли пить. Катрина открыла футляр, в нем оказался кинжал с тонким лезвием и рукояткой из красного дерева. Фея в белом вытащила оружие.

– Катрина, что ты хочешь сделать?! – выкрикнул я.

За исключением нее, все, кто находились в помещении, посмотрели на меня. Женщины – с возмущением. Плесыч и Эрик – как на идиота. Курт Элерштайн – с удивлением.

– Осторожно, барон! – закричал я.

Катрина вонзила кинжал ему в грудь, в самое сердце. Курт Элерштайн перевел изумленный взгляд с меня на рукоятку из красного дерева, торчавшую из его груди. Затем он посмотрел на Катрину, теперь изумление в его глазах смешалось с разочарованием. Честно говоря, я тоже разочаровался в ней. Образ невинной красавицы рассыпался. А вернее сказать, я избавился от самообмана.

Вампиреллы не спускали глаз с Курта Элерштайна. Они чего-то ждали. Воцарилась тишина, которую нарушила Катрина.

– Дорогой, ты в порядке? – спросила она барона. – Как ты себя чувствуешь?

Я поймал себя на мысли, что мне тоже интересно, как себя чувствует вампир с пронзенным сердцем. Помнится, когда подстрелили Развилихина, он недолго мучился – уже через час как ни в чем не бывало пугал окружающих своей улыбкой. Только разница была в том, что в полицеймейстера стреляли свинцовыми пулями. А кинжал Катрины, похоже, был серебряным. Этим и объяснялись меры предосторожности, предпринятые ею. Даже за рукоятку из красного дерева она не решалась браться без перчатки.

Барон Элерштайн так ничего и не ответил. Его взгляд потух, лицо почернело, ноги подкосились, и он упал. На наших глазах его плоть скукожилась, задымилась, а затем меня ослепила огненная вспышка. Я зажмурился, а когда открыл глаза, от барона осталась лишь куча тлеющего тряпья. В нос ударил отвратительный запах сожженных костей и мяса.

Я почувствовал себя так, словно невидимая рука ворвалась в меня через глотку, схватила желудок, вырвала его наружу и выжала. Прямо в блюдо с мясным ассорти, приготовленным для майестре. Самое ужасное было то, что мой дневной рацион ограничился рюмкой анисовой. Меня выворачивало наизнанку, но тошниться было нечем. Из меня выходила лишь зеленая слизь, которая липла к губам и свисала отвратительными соплями. При этом рвало меня так, что оставалось загадкой, как это уши не втянуло в голову и не выбросило через рот. Если бы в этот момент Эрик перерезал мне горло, я б почувствовал облегчение.

– Что это вы, маркиз?! Что это?! – воскликнула майестра Залина.

– Чистый адреналин, – прохрипел я.

– Ты разочаровал нас, – сообщила Катрина.

– Извините, я испортил блюдо с мясом, – ответил я.

– При чем здесь мясо? – поморщилась Марина. – Твоя формула оказалась фальшивкой!

– Думается мне, что это попросту не та формула, – произнесла Катрина.

– Будем надеяться, что это так, – сказала майестра Залина. – Пойдемте отсюда. Эрик, Плесыч, приберите здесь. Маркиза отправьте восвояси, в его покои. Надеюсь, вы больше не станете пользоваться потайным лазом.

– Да уж, увольте, – ответил я.

Майестра Залина потерла указательными пальцами виски.

– Что-то мигрень разыгралась, – пожаловалась она. – Должно быть, погода меняется.

– Гроза-то прошла, – подтвердил Плесыч. – Опять солнце светит.

– Пожалуй, пойду прилягу, – ответила майестра Залина.

Она перешагнула через останки барона Курта Элерштайна, поднялась по ступенькам и скрылась за дверью. Я сделал вывод, что на больную голову растворяться в воздухе феям тяжело.

Катрина потрепала Плесыча по загривку, подмигнула мне и растворилась в воздухе. Марина последовала ее примеру.

Карлик надавил какой-то рычаг в стене, заскрежетали какие-то механизмы, и я почувствовал движение под собою. Через мгновение я провалился и упал на груду костей и черепов. То, что это были именно кости и черепа, я почувствовал сразу, хотя и находился в кромешной темноте. Впрочем, почти сразу же открылась небольшая дверца. Плесыч с факелом проводил меня наверх.

Глава 43

Мигрень не обманула майестру Залину. Пока мы торчали на кухне, солнце разогнало тучи и теперь царствовало в небе. Свет, проникавший через окно, покушался на самые дальние углы моей темницы, наполняя ее утренней свежестью.

Как только Плесыч запер дверь, я сдвинул в сторону кровать, намереваясь исполнить задуманное: сбросить Эвелину в потайной колодец. Я откинул крышку люка, освободив от его тяжести голову мумии, и наклонился, чтобы спихнуть тело в открывшуюся дыру. Сперва я бросил вниз оторванную руку. Затем подхватил Эвелину под микитки, пихнул в отверстие головой вперед и начал задирать кверху ее ноги, чтобы помочь ей нырнуть в колодец. И в эту секунду я испугался. Вернее, не испугался, а только представил себе, как мне сделается страшно, когда наступит ночь, и я буду лежать один в темнице, рисуя себе в воображении, как обиженная мумия выползает назад из колодца, чтобы поквитаться со мной за сотворенные кощунства. Мелькнула мысль, что лучше уж оставить ее подле кровати. Наяву кадавр не так страшен, как в болезненном воображении. Я потянул было Эвелину обратно за ноги. Но… Мильфейъ-пардонъ, граф, а как же рука?! Перед глазами всплыла ужасная картинка: одинокая рука в поисках остальных частей трупа выползает через потайной лаз под кроватью. Меня передернуло. Но что было делать? Разве что прыгнуть вниз, чтобы выручить руку! Идея бредовая. Я решил повременить в надежде, что придумаю что-нибудь, постараюсь, к примеру, сдать тело Плесычу. Я потащил Эвелину за ноги, но столкнулся с новым препятствием: труп зацепился за что-то и никак не поддавался. Я потянул сильнее, что-то затрещало, и я плюхнулся на пол, отлетев в сторону. Приподнявшись, я увидел на полу нижнюю половину Эвелины. Ее верхняя часть оторвалась и свалилась в колодец.

– Вот черт тебя побери! – вскрикнул я, и в то же мгновение в помещении сделалось темно.

Причем темнота переливалась разноцветными всполохами, словно солнце уступило грозовым тучам, забинтованным в радугу. Переполненный ужасом, ожидая возмездия за содеянное, я обернулся к окну. Лучи света ослепили меня, полоснув по глазам. Что-то (или кто-то) проплыло перед крепостью, устроив внезапную смену дня и ночи в моей темнице.

И тут я заметил, что в окне отсутствуют стекла!

Рольмопсъ твою щуку! Ну конечно же! Кто-то выбил стекла! А мне-то почудилось, что свежесть в воздухе исходит от солнечного света! При чем здесь солнечный свет?!

Я подошел к окну, перегнулся через подоконник, выглянул наружу и нос к носу столкнулся с Клавдием Марагуром.

– Сюрприз! – закричал велетень.

– А-а-а! – заорал я от неожиданности.

Конечно же Клавдий болтался в воздухе не сам по себе. Просто его довольная физиономия оказалась первым, что бросилось мне в глаза.

– Эй, маркиз! – Аэронавтесса помахала мне рукой. – Твою кровь еще не выпили?!

– Предательница! – крикнул я в ответ. – Я доберусь еще до тебя!

– Это я-то предательница?! – возмутилась она. – А поленом в лоб не хочешь?!

– Что, – возмущался я, – Мирович все никак не успокоится?! Теперь-то зачем я ему нужен?!

– Да ты не кипятись, – сказал велетень. – Мирович тут ни при чем. Я на него больше не работаю.

– Да?! – удивился я.

– Нас наняла одна барышня, – сообщил Клавдий.

– Очень миловидная, между прочим, – добавила аэронавтесса и показала мне язык.

– Йехууу! – завопил я от счастья.

На мгновение мне показалось, что расписанный разноцветными фигурами монгольфьер превратился в козырного туза. Конечно же это был туз Валери. Значит, она не бросила меня, не бросила! Да и как я мог сомневаться в ее любви после всего того, что между нами было! Ловко же она обставила этих майестре! А воду забвения, видимо, пил я для того, чтобы роль свою сыграть достовернее. Одного не пойму: на кой бешамель мы вообще затеяли всю эту интригу?! Ведь наследства, оставленного мне папенькой, предостаточно, чтобы прожить без забот и нам, и нашим детям, и их правнукам.

– Эй, граф, – окликнул меня велетень. – Просунь-ка руку наружу и постарайся поймать вот этот мешочек.

Я высунул наружу обе руки, сомкнул их, сделав подобие баскетбольной корзины.

– Давай! – крикнул я.

Первый бросок получился неудачным, и мешок полетел вниз. Я испугался, но оказалось, что Марагур привязал его канатом, конец которого держал в руках. Велетень бросил второй раз навесом, и я благополучно поймал очень даже увесистый мешок, из горловины которого торчал шнур, пропитанный горючей – судя по запаху – жидкостью.

– А теперь что? – спросил я.

– Привяжи мешок к решетке как можно плотнее и подожги фитиль, а сам отойди подальше и – храни тебя Бог! – напутствовал меня Марагур.

Он отпустил канат, которым я и привязал мешок к решетке в окошке.

– А теперь что?! – спросил я.

– Я же сказал, подожги фитиль и отойди в сторону! Только не стой у стены напротив, как раз к ней и полетят осколки. Прижмись к внешней стене! Давай быстрее! – прорычал велетень.

– Умник! – выкрикнул я в ответ. – Я, между прочим, Измаил брал! Знаю, куда осколки полетят! Лучше скажи, чем мне фитиль поджечь?!

– У тебя что, нет огнива? – спросил Марагур.

– Нет, я не курю, – ответил я.

– В следующий раз, когда попадешь в застенок, говори, что куришь, и сразу требуй огниво! – выкрикнул велетень.

– Эй, вы! – раздался голос летуньи. – Если не поторопитесь, то следующего раза для маркиза не будет. Этот застенок станет последним!

– Дай-ка мне полено! – послышался голос Марагура.

Хотелось бы мне увидеть в это мгновение лицо женщины, но мешок, притороченный к решетке, закрывал обзор.

– Только через мой труп! – заявила аэронавтесса.

– Ты, что с ума спятила?! – разозлился велетень. – Дай полено, и я подожгу этот чертов фитиль!

– А что, если ты уронишь полено вниз?! – возразила она.

– Да не уроню я его! – рявкнул Клавдий. – Да что я спорю-то с тобой! А ну давай сюда – и все!

Между моими спасателями завязалась потасовка. Я запрыгнул на подоконник, чтобы увидеть происходящее, но опоздал. Схватка закончилась, победа осталась за женщиной! Поверженный велетень лежал на дне гондолы, а летунья восседала сверху.

Вот тебе и мезанплацъ! Эта эльфийка-полукровка не так проста, как кажется! Я искренне пожалел, что не смог увидеть, как ей удалось справиться с гоблином.

– Ну и что будем делать? – простонал Марагур.

А стонать впору было мне, потому что в любой момент могли нагрянуть вампиреллы. До последней секунды я не сомневался в том, что велетень с ними справится. Но летунья серьезно подорвала его рейтинг в моих глазах.

– Мы вот что сделаем, – с этими словами аэронавтесса извлекла из своего баула небольшой кожаный мешочек.

Марагур с артистичным кряхтеньем поднялся на ноги. Он посмотрел на женщину, в его глазах читалось уважение.

– Что это? – спросил он.

Она обвязала мешочек веревкой и передала его велетеню.

– Сейчас сам все увидишь. Это нужно перекинуть маркизу, и я скажу, что делать дальше.

С двух попыток я поймал новую посылку.

– Маркиз, – крикнула летунья. – Развяжи мешочек. Внутри ты увидишь фарфоровую колбочку и маленькую коробочку. С колбой будь поаккуратнее: тебе придется расстаться с той частью тела, на которую ты прольешь содержимое этого сосуда!

– Значит, это не тот бешамель, в который стоит макать лосиновый круассанъ! – воскликнул я.

Я поймал мешочек с первого раза; раскрыл его и вытащил фарфоровый сосуд и картонку.

– Открой коробочку, – крикнула женщина.

Внутри находились маленькие деревянные палочки. Один конец каждой из них был вымазан каким-то веществом, засохшим с течением времени.

– Что это? – спросил я.

– Это сахар, – ответила она.

Я поднес палочку ко рту и хотел облизать.

– Сахар, смешанный с перхлоратом натрия, – добавила летунья.

Я посчитал за лучшее воздержаться от дегустации.

– Воткни колбу в горловину большого мешка. Открой крышечку, только очень аккуратно! Брось внутрь парочку палочек и – прячься!

Я пожал плечами: какой толк может получиться от каких-то палочек, брошенных в какую-то едкую жидкость?!

Ладно, я понадеялся, что аэронавтесса знает, что говорит, и опустил эти самые палочки в сосуд.

Раздался взрыв. Я бросился в сторону, уже в падении успев заметить, как из разорвавшегося фарфорового сосуда на волю вырвались все радуги мира. Я упал на живот, больно ударившись коленями о пол, и закрыл руками голову. Но жаль, что не заткнул уши, потому что в тот же миг прогремел еще один взрыв, раз в сто громче первого. Меня, оглушенного, взрывная волна швырнула сначала о стену, а затем спиной на пол. Я лежал, ничего не слышал, боли не чувствовал, а лишь удивлялся, что вместо радужных ленточек в меня летят каменные обломки. Время замедлило ход, огромные каменюги еле-еле передвигались по воздуху. Но вот один из них – самый крупный – преодолел-таки расстояние от стены до стены и плавно приземлился на мой лоб. И наступила тьма, и оказалось, что это хорошо.

Я очнулся, а гневные лица майестре под мелодичный звон невидимых бубенцов мельтешили, как на карусели. Сам же я, сложенный пополам, висел на плече велетеня. Нос распирало от запаха чеснока. Марагур кружился на одном месте, посыпая вокруг себя какими-то семенами. Очевидно, это снадобье как раз и удерживало вампирелл на расстоянии от нас. Майестре готовы были испепелить нас взглядами. Но войти в круг, очерченный семенами, не решались. Словно в издевательство над ними звенели серебряные шпоры на ботфортах Клавдия. Когда же велетень вытряс из кисета все до последней семечки, глаза Катрины наполнились нежностью, и она спросила:

– Это все?

– Ха, – рыкнул Клавдий, – с тебя хватит!

Катрина, не ответив, растворилась в воздухе. Сестры ее ухмылялись, глядя на нас.

– Глупцы, – покачала головой майестра Залина.

Я заметил громадную пробоину в стене. Напротив парил воздушный шар. Из гондолы к Марагуру тянулся канат. Перепуганная аэронавтесса наблюдала за нами.

Появилась Катрина. Тут же скрипнула дверь, вошел деловитый Плесыч с метелкой и принялся сметать семена. Велетень зарычал, схватил уродца за шкирку и отшвырнул в сторону. Чешуйчатый уродец даже пискнуть не успел, как вылетел на свежий воздух через пробоину в стене. Уж не знаю, подхватил ли его гар?

Однако благодаря Плесычу оборонительная россыпь Марагура разрушилась. Майестра Залина вступила в границы круга.

– Ну, что теперь?! – усмехнулась она.

– Да, что теперь? – повторил я.

– Ты последуешь тем же путем, что и парень с метелкой, – сообщил велетень.

– По-моему, это не совсем удачная идея, – возразил я.

– Других нет.

С этими словами Клавдий снял меня с плеча и швырнул через дыру в стене. Пролетая над майестрой Залиной, я заехал по ее личику пятками. Ну, хоть что-то, а то б осталась единственной из сестер неприласканной. Она вскрикнула. Я подхватил ее вопль и орал, стремительно приближаясь к подножию башни, к Плесычу, превратившемуся в кровавую лепешку, перечеркнутую метелкой.

Вдруг резкая боль обожгла меня, и я повис на канате, которым заботливый Марагур обвязал мое тело.

– Ну, и долго ты собираешься там болтаться? – окликнула меня аэронавтесса.

Она спустила веревочную лестницу, и я полез наверх. Ступеньки уходили из-под ног, но я кое-как продвигался вперед, в конце концов, добрался до гондолы и перевалился через бортик.

– Разрешите представиться. Маркиз де Ментье, – пропыхтел я.

– Мисс Абигейл Кэтролл, – ответила женщина.

– Принимаю к сведению твое новое имя, – ответил я.

– Эй, Клавдий, дело за тобой! – крикнула Абигейл.

Велетень, окруженный вампиреллами, отступал к пробоине в стене. Сестры с перекошенными от злобы лицами надвигались на велетеня, но соблюдали вынужденную дистанцию.

Прямо перед ними мелькало что-то наподобие связки кистеней. Сперва мне так и показалось, что Марагур отмахивается от вампирелл старинным разбойничьим оружием. Но вдруг я разглядел, что это его серебряные шпоры, соединенные цепью. Феи не решались приблизиться к велетеню, участь Курта Элерштайна разделить никому не хотелось.

Рольмопсъ твою щуку! Кто бы знал, что пижонские штучки спасут нас от вампирелл!

Марагур стоял на самом краю.

– Давай поближе! – крикнул он Абигейл.

– Ближе не могу, – ответила мисс. – Шар может задеть о стену!

– Ладно, прыгну отсюда, – ответил велетень.

Он еще пару раз махнул серебряными шпорами перед носами майестре, затем пристегнул цепочку к поясу, развернулся и прыгнул. Гондола чуть не перевернулась, когда Марагур ухватился за бортик. Я потерял равновесие, упал и скатился к краю. Через мгновение на меня свалился перебравшийся внутрь велетень. Я чуть не задохнулся – не знаю от чего: то ли от веса велетеня, то ли от чесночного аромата, исходившего от него.

– Ты что, спасал меня, чтобы раздавить? – выдавил я.

Марагур не обратил на мои слова внимания.

– Сматываемся отсюда! – крикнул он, поднявшись на ноги.

Кое-как и я принял вертикальное положение. Абигейл управляла «Бобиком». Мы удалялись от гнездовья вампиров. В проеме, образованном взрывом, стояла Катрина. Она уменьшалась с каждым мгновением. Было что-то неизъяснимо трогательное в ее фигурке, в белых одеждах, трепетавших на ветру.

– Граф, ты чего там прыгал, как испуганная жаба?! – спросил Марагур. – Я же говорил тебе прижаться к внешней стене, а ты к противоположной сиганул! На тебя все осколки посыпались! Я вообще удивлен, что ты жив остался. А еще хвастался: «Я Измаил брал!»

Его слова задели меня.

– Откуда я знал, что так рванет! Я ж только успел эту палочку в сосуд опустить!

– Это был всего лишь фейерверк, – сообщила Абигейл. – Я использую эту пиротехнику на потеху публике.

– Ну спасибо, хорошо меня потешили, – пробурчал я.

Только сейчас я заметил, что перемазан кровью. Мой лоб распух, свежая рана рассекала его. Оставалось надеяться, что новый шрам послужит украшением моей физиономии, а не изуродует ее настолько, чтобы распугать женщин и свести на нет эффект первого шрама, полученного в турецкую кампанию.