Текст книги "Хроники похождений"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Абигейл вытащила из баула бутыль с водой и марлю и принялась обрабатывать мою рану. Через ее голову я наблюдал за удаляющимся замком майестре. Фея в белом так и стояла в стенном проломе.

– Дай-ка подзорную трубу, – попросил я Абигейл.

– Еще не насмотрелся на них? – хмыкнула мисс.

– Да, хочу бросить пару прощальных взглядов, – ответил я. – Все-таки они скрасили, как смогли, мое одиночество.

– О, нет! – воскликнула Абигейл, ткнув подзорной трубой меня под ребро. – Маркиз, только не говори, что ты успел затащить в постель майестре!

– Ну, не всех, конечно, – пожал плечами я.

– Вот кобель! – всплеснула руками мисс.

Я навел трубу на замок и приложился к окуляру. Катрина смотрела на меня с укором. Она сняла капюшон, ветер растрепал каштановые волосы, бросил их на лицо феи. Катрина откинула их, и я увидел ее большие карие глаза, полные сожаления и немого укора. «Подлец, ты обещал жениться!» или что-то вроде этих слов читалось в ее облике.

Неожиданно она бросилась вниз, и я даже вскрикнул, поскольку не ожидал от нее такого поступка. Но тут же сообразил, что все это фарс: если что и представляет для вампиреллы опасность, то разве что метелка Плесыча, да и то, если сделана из осины.

Мильфейъ-пардонъ, граф! Совсем ума лишился! То мерещатся мне трогательные сцены расставания, то театральный фарс, якобы для меня разыгранный! Стали бы эти майестре ради меня стараться! Не слишком ли много чести?

Катрина пролетела пару этажей, а потом обернулась в летучую мышь-альбиноса. Перед самой землей она взяла круто вверх и влево, развернулась и полетела за нами. С минуту я наблюдал за приближением отвратительного существа. Но затем летучая мышь зашла со стороны солнца, и я потерял ее из виду.

– Слушай, Клавдий, – попросил я. – Ты б поделился со мною шпорами.

– Боишься, что эти твари свалятся с неба? – спросил он.

– Угадал, – признался я и добавил. – Я только что видел, как одна из них превратилась в летучую мышь. Она летит за нами.

– А в постели она так не делала? – вдруг спросила Абигейл.

Предо мною возникла картинка: Катрина в разгар любовной схватки превращается в мышь-альбиноса с перепончатыми крыльями. Я рванулся к бортику, перегнулся через него, и меня вывернуло наизнанку. Это было мучительнее, чем на кухне у майестре: там-то мне хотя бы рюмкой анисовой довелось освежиться.

Я выпрямился, и в нос опять ударил тяжелый, чесночный дух.

– Слушай, приятель, – попросил я велетеня. – Ты не мог бы отойти назад, а не маячить впереди по ходу движения?!

– А что? – вскинул брови Клавдий.

– Обзор закрываешь, – сказал я.

Марагур пожал плечами, оставшись стоять на прежнем месте.

– Слушай, от тебя невыносимо несет чесноком! Стой ты на корме, чтобы запах относило подальше, – взмолился я.

– Скажите на милость, – насупился велетень, – я его от упырей спас, а его мой запах раздражает! Я нарочно натерся чесноком, прежде чем лезть в гнездовье вампиров.

– Кстати, мальчики, – подала голос Абигейл. – Чем трепаться попусту, возьмите-ка свежие головки чеснока и натрите ими бортики гондолы!

– Фу, – поморщился я.

– Серж, ты скучаешь по вампиреллам? Клавдий, наверное, мы зря вытаскивали маркиза из гнездовья! Похоже, он неплохо устроился там!

Марагур достал из баула головку чеснока и разрезал ее пополам.

– Ничего не знаю, – буркнул он. – Мне заплатили за то, чтобы я вытащил графа из гнездовья. Так что хочет он того или нет, а я доставлю его к заказчице.

– Хочет, хочет, – откликнулся я.

– То-то, – ответил Марагур.

Он передал мне половинку чесночной головки. Мы повернулись спиной друг к другу и принялись натирать бортики, двигаясь по кругу.

– Кстати, чем ты там сыпал? – спросил я.

– Это были маковые зерна вперемешку с семенами шиповника. Угрозы для жизни вампира они не представляют, но обладают неприятным магическим свойством, – ответил он.

– И что это за свойство? – поинтересовался я.

– Вампир не может переступить через россыпь, пока не соберет все зернышки и семена по одному, – пояснил Марагур.

Мы встретились с Клавдием лицом к лицу, закончив натирать борт гондолы. Теперь от чесночного аромата деваться было некуда.

– Послушай, Абигейл, ты бы взяла за правило подбрасывать в калорифер каких-нибудь специй и пряностей, все ж полет проходил бы послаще, – предложил я.

– Ой-ой-ой, – только и услышал я в ответ.

– Что случилось? – спросил велетень.

Абигейл ткнула пальцем в небо. Однако мы с Клавдием ничего не увидели. Я осмотрел гондолу, рассчитывая найти что-нибудь, чем можно было бы огреть летучую мышь, если она сядет на бортик. Но ничего подходящего не нашел, если не считать неопалимого полена. Я покосился на Абигейл, и мне пришло в голову, что велетень отобьется от вампирелл серебряными шпорами.

– Я ничего не вижу, – промолвил Клавдий.

Он пожал плечами, всматриваясь в высь.

– Да вы что, ослепли?! – рассердилась Абигейл. – Смотрите же, тучи обложили все небо!

Я посмотрел вверх. Действительно, горизонт уже скрылся за сине-свинцовыми тяжелыми тучами, которые со всех сторон приближались к нам. Казалось, что гигантская пасть разверзлась над нами, а теперь решила сомкнуть челюсти. У меня появилось предчувствие, что когда эти челюсти клацнут, наш «Бобик» окажется точнехонько между резцами.

– А что, в ненастную погоду монгольфьер не летает? – спросил я.

– Летает, – обнадежила меня Абигейл, – но только вертикально и в одном направлении.

– Тогда давай вниз, пока еще есть время, – предложил велетень.

Я взглянул через бортик. Под нами простирался лес. Это был уже знакомый мне тот самый безжизненный лес, через который меня обманом увезли в гнездовье вампиров. Громадные, мрачные деревья тянулись к «Бобику» черными кронами. Ни листочка не разглядел я на мертвых ветвях.

– Смотри! Вон там полянка! – крикнул Клавдий. – Нужно дотянуть до нее.

– Это ловушка, – произнес я. – Майестре только и нужно, чтобы мы приземлились на эту полянку.

– Ничего другого не остается! – ответила Абигейл.

– Глядишь, отобьемся, – произнес велетень.

Голос его звучал неуверенно. Мы понимали, что отбиваться придется не от вампирелл, а неизвестно от кого. Я представил себе полчища безглазых гаров с чешуйчатыми, и меня передернуло.

– Малгожата! – завопил я. – То есть… тьфу! Как там тебя?! Гретхен… Жанета… тьфу! Абигейл!!! Не надо садиться здесь! Полетели дальше!

– Если начнется буря, мы пропали! – ответила аэронавтесса. – Упадем с такой высоты, и нам – точно крышка!

Засверкали молнии, небо загрохотало.

– Ежик небесный! Ну зачем я связалась с тобой! – взвизгнула Абигейл.

Я схватил ее за плечи и встряхнул.

– Набирай высоту! – крикнул я. – Нужно лететь дальше, как можно выше!

– Ты спятил! – она вырвалась.

– Нет, – ответил я и оглянулся на велетеня, взглядом призывая его в союзники. – Послушайте, я нужен вампиреллам живым! Зачем-то нужен! Они считают, что я знаю какую-то важную формулу. Какую-то формулу доктора Флюкингера! Майестре ждут указаний от Вале… мадемуазель де Шоней, как окончательно снять с меня действие воды забвения, чтобы я назвал им формулу.

Я чуть было не сказал «Валери де Шоней», но вовремя остановился, испугавшись, что придется объяснять, почему не Аннет и кто такая Валери. Потом я подумал, что они уже знают, кто такая Валери, ведь она наняла их, чтобы спасти меня. Но затем я подумал, что, нанимая моих спасителей, моя любимая могла действовать инкогнито. А следующая мысль была о том, что я выбрал не лучшее время, чтобы ломать над этим голову. И тут Марагур прервал мои думы.

– Даже не знаю, что и делать… – развел он руками.

Он взглянул вниз. Монгольфьер уже снизился до крон деревьев и направлялся к самому центру поляны. Мои слова не возымели действия. Оставалось полагаться на силу велетеня и на удачу. До сих пор она сопутствовала мне. Вдруг Марагур произнес беспристрастным, чересчур ровным голосом:

– Абигейл, поднимайся вверх и как можно шустрее.

Спокойствие, с которым он промолвил эти слова, повергало в пучину страха. Лично я с трудом удерживался от того, чтобы не поддаться панике.

– Что там? – спросила женщина.

Ее голос дрожал.

– Эти дубы, – Марагур указал в сторону на деревья, окружавшие поляну.

Их черные ветви ожили и пришли движение. Они змеями тянулись друг к другу и сплетались, превращая поляну в гигантскую корзину.

– Если мы приземлимся, шанс уцелеть останется только у графа, раз уж он нужен им живым, – сказал велетень женщине. – Мы-то с тобой, кажется, им совсем не нужны.

– Черт! – выругалась Абигейл и взялась за управление.

«Бобик» прекратил спуск и двинулся вверх. Снизу послышался стон. Небо над нами громыхнуло. Какая-то сила тряхнула монгольфьер так, что мы не удержались на ногах и покатились по гондоле. Я первым вскочил и, перегнувшись через бортик, посмотрел вниз. Черное дерево, к которому мы оказались слишком близко, одной-единственной ветвью дотянулось до «Бобика».

– Проклятие! – выкрикнул я.

Ветвь обернулась вокруг гондолы и тянула нас вниз. «Бобик» рвался ввысь, но силы были неравными, перевес явно оказался за деревом.

– Что там?! – вскрикнула Абигейл.

Она перегнулась через бортик и увидела черные ветви, опутавшие гондолу.

– Черт! Мы пропали! – взвизгнула она.

Я выхватил кинжал из ножен с пояса Абигейл и стал кромсать этим оружием ветвь. Из наносимых мною царапин мгновенно вырастали новые ветки и опутывали гондолу.

– Проклятье! Это конец! – верещала летунья.

На помощь пришел Марагур. Он попытался оторвать ветвь от гондолы и сломать ее. Однако дерево в его руках становилось резиновым и не переламывалось. Я подскочил к калориферу. Настало время воспользоваться наследством прапрапрапрабабушки-эльфийки. Я хотел уже вытащить неопалимое полено из топки, когда на глаза мне попались пистолеты на поясе Марагура. Я выхватил один из них, он оказался заряжен. Что ж, семейную реликвию эльфов отложим до следующего раза. Я открыл люк, используемый для естественных отправлений, просунул в него руку, приставил пистолет дулом к ветви, тянувшейся снизу от проклятого дерева, и выстрелил. Сверху на меня навалился велетень. Мимо меня протиснулась его рука со вторым пистолетом. Прогремел новый выстрел. Ветвь надломилась. «Бобик» ринулся вверх. Тяжело дыша, мы поднялись на ноги.

– Смотри-ка, и не тошнит, – произнес Клавдий Марагур, глядя сквозь открытый люк на удаляющийся лес.

– Ты тоже попался на эту штуку, – молвил я, кивнув под ноги.

Я посмотрел через бортик. Ветви, опоясывавшие гондолу, пожухли и трухою осыпались вниз.

– Черт! Ежик небесный! – ругалась Абигейл.

Свинцовое небо разверзлось. Хлынул ливень. Молнии били одна за другой, раскаты грома без устали догоняли друг друга. Я подставил ладонь под струи воды.

– А если молния попадет в монгольфьер? – спросил велетень.

– Не если, а непременно попадет, – ответила Абигейл.

– Не попадет, – возразил я. – Это не настоящая буря, а бутафория. Майестре хотят напугать нас. Попробуйте собрать хотя бы каплю влаги от этого ливня.

Я показал им сухую ладонь. Марагур подставил свои лапищи под водяные струи и убедился в том, что этот ливень – всего лишь обман зрения. Велетень сплюнул вниз. В одно мгновение дождь прекратился, тучи исчезли, раскат грома оборвался. Небо сделалось ясным, светило солнце. Повелительницы бурь, не сумев провести нас, оборвали бессмысленный спектакль. Абигейл с облегчением рассмеялась.

– Эти дамы так просто не сдадутся, – сказал Клавдий Марагур.

– Слушай, маркиз, а может, ты отдашь им эту формулу? – предложила аэронавтесса.

– Да если б я ее помнил, – ответил я.

– Лучше вспомни, иначе эти дамочки не оставят тебя в покое, – посоветовал велетень.

– А долго нам еще лететь? – вместо ответа спросил я.

Я полагал, что вскорости увижусь с Валери, и она – наконец-то – поможет разобраться со всеми паппарделле,[79]79
  Паппарделле – толстые длинные макароны в виде ленточек.


[Закрыть] в которых я запутался.

– Особа, которая нас наняла, ждет тебя на границе провинций Траумштадт и Шэдоуберг.

– Признаюсь, приятель, мой гонорар с учетом всех этих передряг оказался смехотворным. Но похоже, что дамочка отдала последние деньги, – сообщил Клавдий Марагур.

«Ага! Жди! Отдаст Валери тебе последние деньги!» – подумал я, а вслух произнес:

– Да ладно тебе! Какие передряги?! Подумаешь, попал под игрушечный дождик!

– Еще неизвестно, что нас ждет впереди, – добавила Абигейл.

– Конечный пункт – Мазунчик Овчар, а там – лично я свободен, – заявил велетень. – Впрочем, если ты добавишь немного монет, я вас подстрахую. Я привык к твоей компании, мне будет тебя не хватать.

– Посмотрим, – буркнул я.

Абигейл похлопала ладошкой по баулу и сказала:

– А я забираю свои двести талеров и улетаю.

– Мы поделили гонорар пополам, – сообщил Марагур.

Он посмотрел на аэронавтессу долгим взглядом. Глаза их встретились.

– Что? – вскинула брови Абигейл.

– А меня ты возьмешь с собою? – спросил он. – По-моему, мы составим отличный тандем.

– Нет! – резко ответила Абигейл.

Велетень оценил все преимущества передвижения по воздуху. Фрилансер[80]80
  Фрилансер – свободный наемник.


[Закрыть] на монгольфьере наверняка заработает намного больше, чем обычный наемник. Даже если по-честному отдаст половину аэронавтессе.

– Мы можем заработать хорошие деньги, – промолвил велетень, подтвердив мои мысли.

– Я сказала «нет»! – повторила Абигейл и добавила: – Я зарабатываю тем, что развлекаю праздную публику, а рисковать собственной задницей не собираюсь.

– Ладно-ладно, – ответил велетень. – Но ты подумай еще.

– Ну тебя! – отмахнулась женщина.

Я почувствовал уколы ревности из-за того, что между Клавдием и Абигейл возникли какие-то особые отношения, пусть даже они, в смысле – эти отношения, позволяют всего лишь мечтать об общих планах на ближайшую жизнь. И от того, что аэронавтесса отказала велетеню, я не испытывал облегчения. Мне казалось, что, оставшись наедине, они начнут обсуждать эту тему вновь, и, кто знает, может, Марагур сподвигнет ее на совместный промысел.

– А что такое «Мазунчик Овчар»? – спросил я.

Глава 44

«Мазунчик Овчар» оказался маленькой, низенькой харчевней на окраине Вердны – убогонькой деревушки, что образовалась на границе провинций Траумштадт и Шэдоуберг. «Бобик» опустился неподалеку, и через пару минут я, согнувшись, чтобы пройти в низкий дверной проем, переступил порог заведения. Сердце билось неистово, я ждал, что наконец-то встречусь с Валери.

Первым, кого я увидел, был Мирович. Он и еще три господина сидели за почерневшим от старости столом. Я даже испугаться не успел. Ярость захлестнула меня. Я оказался последним глупцом, которого обвел вокруг пальца велетень-костолом. А еще эта аэронавтесса! Предательница! Дура с куриными мозгами! Даром, что ей двести… или сколько ей там лет! Влюбилась в меня по уши и теперь мстила за то, что я не остался с нею! Но я же с самого начала предупреждал, что у меня есть невеста!

– Ну что, граф? Изволил отбегаться?! – Василий Яковлевич поднялся навстречу мне.

И тут я пережил новый шок. Потому что одним из спутников Мировича оказался мосье Лепо.

– Жак! Скотина! – заорал я. – И ты здесь!

– Мосье Лепо теперь работает на меня, – ухмыльнулся Василий Яковлевич.

– Шельма, да я тебя на части разорву! – я ринулся вперед, чтобы дать в морду подлому французишке.

Двое других сподручных Мировича – некусаный и еще какой-то субъект – преградили мне путь.

– Барррин-с! Сударррь вы мой! Вы же бррросили-с нас! Без гррроша-с оставили! – визжал Жак, пританцовывая за спинами товарищей Мировича.

– Ты продался, как Иуда! – ответил я.

– Ладно, граф! Будет тебе истерику закатывать! – заявил Мирович. – Если хочешь, пообедай, да и отправимся в путь. А если аппетита нет, поедем немедля.

Я огляделся по сторонам. В харчевне было почти пусто. За самым большим столом сидела компания. Трое мужчин и тролль. Они играли в карты. Когда я кричал «Жак! Скотина!», они обернулись и посмотрели на меня недружелюбно. В ходе перепалки с Мировичем я заметил, как сидевшие от меня по правую руку картежники знаками требовали у трактирщика счет, но хозяин, темный эльф, игнорировал их жесты, с живым интересом наблюдая за нами.

Пару слов необходимо сказать о нем. Трактирщик был ростом мал даже по эльфийским меркам, неопрятен, сальные волосы его выбивались из-под черной косынки, повязанной на голове. Еще он обладал неказистой бороденкой, которая то ли от природы выдалась куцей, то ли ее регулярно прореживали – в ходе семейных скандалов, к примеру. Впрочем, в те минуты мне было не до того, чтобы любоваться этой карикатурой на конкистадоров.

За моей спиной заскрипела дверь. Я обернулся и увидел Марагура. Он протиснулся в помещение. За ним вошла Абигейл.

– Негодяй! – крикнул я и схватил подвернувшуюся под руку табуретку.

Я замахнулся, намереваясь врезать велетеню по голове. Клавдий подставил локоть и взвыл, – видно, я попал ему по нерву. Воодушевленный маленьким успехом, я ринулся во вторую атаку. Краем глаза я заметил две вещи: во-первых, изумление на лице Абигейл, а во-вторых…

Во-вторых – был трактирщик. На происходящее он отреагировал весьма неожиданным образом.

– Мазунчик Овчар!!! – с этим кличем эльф запрыгнул на барную стойку.

В его руках невесть откуда взялись пистолеты. Его чумазая физиономия сияла от радости.

– Мазунчик Овчар!!! – выкрикнул он во второй раз и пальнул в потолок из обоих пистолетов. – Бей трусов! Кто боится драки, тот не пьет моего вина!

С этими словами он врезал ногой по железной кружке, и она угодила в голову одного из картежников. В следующее мгновение трактирщик прыгнул на тролля и врезал зеленому великану рукояткой пистолета по макушке. Тролль повалился на пол. Поднялся невообразимый шум. Картежники бросились отнимать темного эльфа от тролля. Но трактирщик отбивался ногами.

Это зрелище поразило всех, в том числе и велетеня. Изумленный Марагур пропустил второй удар, и я врезал ему табуреткой по физиономии. На меня бросилась Абигейл. Эта чертовка отбросила в угол неопалимое полено, схватила меня за грудки, извернулась и перекинула через бедро. Я грохнулся на пол и отшиб себе всю правую часть тела.

– Что с тобою, маркиз?! Ты спятил! – кричала она.

– Браво! Браво, господа! – Мирович хлопал в ладоши.

За его спиной мелькала усатая рожа французской шельмы. Велетень поднял меня на ноги. Я пытался вырваться из его лап, но силы были неравны. Тем не менее в эти секунды я ликовал от радости: все-таки мне удалось съездить Клавдию табуреткой по физиономии.

– Негодяй! – крикнул я и добавил, повернувшись к Абигейл: – А ты дура! Дура с куриными мозгами!

Ее глаза вспыхнули от гнева. А щеки совсем потемнели и стали цвета горькаго шиколата.

Тем временем продолжалась непонятная свара между хозяином и посетителями, игравшими в карты. Из-за чего они поссорились, никто не понял. Вроде бы гости и расплатиться хотели, однако же чем-то прогневили трактирщика так, что он бросился на них с кулаками, несмотря на численное превосходство и присутствие тролля на стороне противника. К слову сказать, хозяин оказался прирожденным бойцом. Мужики держались неуклюже и никак не могли совладать с трактирщиком. Их удары приходились мимо цели, попытки ухватить хозяина оказывались тщетными. Эльф ловко уворачивался, не упуская случая угостить своих недругов – кого отменной зуботычиной, а кого смачным тумаком. И даже тролль не мог помочь своим приятелям. Зеленый увалень только мешался.

Велетень держал меня железной хваткой. В такие минуты не до того, чтобы чему-либо удивляться. Однако впереди было много событий, которые не могли оставить меня неудивленным.

– Да в чем дело-то, в конце концов?! – возмутилась Абигейл. – Какая муха тебя укусила?

Сжав кулачки, она приблизилась ко мне.

– Кажется, я знаю, в чем дело, – произнес Марагур. – Граф увидел старых друзей и решил, что мы собираемся сдать его.

– Надеюсь, вы не обманете – пусть даже самых худших – ожиданий графа? – произнес Мирович.

– Вот тут-то вы, сударь, ошибаетесь, – ответил Марагур.

Он отпустил меня, отстранил в сторону и повернулся к Василию Яковлевичу. Они мерили друг друга взглядами, словно готовились схватиться врукопашную.

– Мой друг, что ты себе надумал?! – насупился Мирович. – Передай графа нам. Я хорошо тебе заплачу.

– Ну уж нет, – ответил велетень. – Я дорожу своей репутацией и не могу подвести нанимателя.

В это мгновение один из картежников, получив оплеуху от трактирщика, плюхнулся между Марагуром и Мировичем. Клавдий поднял мужичка и отбросил обратно в самую гущу мельтешащих кулаков. Несчастный взвизгнул, угодив под ноги троллю.

– Да бог с ним! – скривил губы Мирович. – Бабенка какая-то! Что это за наниматель, скажешь тоже! Я твой наниматель, у нас с тобой контракт.

– Наш контракт предусматривал розыск бумаг, которые замечательно сгодились на растопку! – ухмыльнулся Клавдий. – На этом наше дело заверш…

Мужичонка из числа картежников оборвал Марагура на полуслове, врезавшись головою в его живот. Велетень легким пинком отправил того выяснять дальше отношения с трактирщиком. Отбывая восвояси, мужичонка успел отдавить ногу Мировичу, чем вывел Василия Яковлевича из себя.

– Черт! Дешевый наемник! – сорвал Мирович злость на велетене. – Ты отдашь мне графа как миленький. Контракт, видишь ли, у него завершился! Так сделаем маленькое дополнение к твоему контракту.

Я заметил, как напряглись мышцы на скулах велетеня. Зря Мирович назвал его дешевым наемником. Марагур схватил Василия Яковлевича за шкирку и притянул к себе, а сам наклонился и уставился глаза в глаза противнику.

– Пожалуй, я сделаю на этом контракте одну очень большую пометку. Ad Acta![81]81
  В архив (лат.).


[Закрыть] – с этими словами велетень дал щелбана Мировичу.

Василий Яковлевич плюхнулся на скамью.

– Ты! Ты! – задыхался он от гнева.

Его товарищи в замешательстве отступили в сторону. Лицо французишки осунулось.

– Ну что, шельма! – зарычал я. – Вот сейчас ты у меня получишь!

– Барррин! Сударррь вы мой! – завизжал каналья. – Что ж это вы делаете-с?!

Сжав кулаки, я двинулся вперед и упал, споткнувшись о мужика, свалившегося мне под ноги. У меня не оказалось такого великодушия, как у велетеня, и я не отправил несчастного восвояси, а схватил за рубаху и притянул к себе.

– Да что здесь происходит? – прорычал я.

– Сударь, этот трактирщик – псих! Его хлебом не корми – дай подраться! Здесь что ни вечер – сплошное побоище! – поведал мне мужичонка.

– Что за бред?! – удивился я. – Какой трактирщик будет устраивать драки в собственном заведении?!

– Мазунчик Овчар, – ответил мужичонка. – Он всегда затевает драки!

– Так зачем вы сюда пришли? – Я отпустил его рубаху.

– Черт попутал! Прости, господи, мою душу! – Перевернувшись на спину, он перекрестился. – Надо было собраться где-нибудь поиграть. Думали, уйдем, если запахнет жареным. Говорю вам, у этого Мазунчика Овчара не все дома! Больше всего на свете он любит драться!

– Вот как, – улыбнулся я.

Надо мною склонился Лепо.

– Сударррь мой, позвольте-с, я вам помогу-с, – промямлил подлый французишка.

Я оперся на его руку и поднялся на ноги.

– Оставайся здесь, приятель, – попросил я мужичонку.

Я подошел к толпе дерущихся.

– Господа! Господа! Позвольте! – прокричал я.

– Что ты делаешь? – крикнул мне Марагур.

– Обожди, – отмахнулся я.

Я разнял дерущихся, по очереди вызволив картежников из свалки и отпихнув их в сторонку. С трудом, но мне удалось оторвать хозяина от тролля.

– Уважаемый! Уважаемый! Постойте! – крикнул я трактирщику, который прыгал передо мной, готовый броситься с кулаками то ли на игроков, то ли на меня самого.

– В чем дело, сударь?! – прорычал эльф.

– Уважаемый, говорят, вы любите кулачные бои? – спросил я.

– Только трусы боятся драки! – задрал нос трактирщик.

Я склонился к Мазунчику Овчару и прошептал:

– Голубчик вы мой, я буду вам крайне признателен, если вы как следует отметелите вот эту каналью, – я указал на французишку. – Он скотина, как драка, так прячется. Привык держаться за мамкину юбку. Никак не отучу его от детских привычек.

– Зато вы, сударь, герой! Я видел, как вы врезали гоблину!

– О, он не в обиде! Мы старые друзья! Порою дадим друг другу по мордасам, а потом помиримся, выпьем по рюмочке! Так вы не откажетесь подраться?

Трактирщик вскинул брови.

– Уж не думаете ли вы, что я испугался этого господина? – спросил он.

– Конечно, я так не думаю, – произнес я, но не слишком уверенно.

Старый шрам и новые ссадины на моем лице вызывали восхищение у этого странного эльфа. Хозяин решил укрепить свою репутацию в моих глазах.

– Мазунчик Овчар! – Он бросился на подлого французишку.

Хозяин врезал Жаку кулаком в нос. Брызнула кровь. Шельма побежал, на ходу опрокидывая табуреты. Мазунчик Овчар наградил каналью несколькими сочными затрещинами.

Однако я не успел получить удовольствие от этого зрелища. Мягкая ладошка опустилась на мое плечо.

– Маркиз, – окликнула меня Абигейл.

Я обернулся. Летунья влепила мне пощечину.

– Это тебе за «дуру»! – произнесла она.

Моя щека вспыхнула.

– Ты что? – воскликнул я.

– Ничего, – ответила Абигейл и ударила меня еще раз. – А это за «куриные мозги»!

Велетень, ставший свидетелем этой сцены, развел руками. Оправившийся от щелбана Мирович велел сподручным выручать каналью. Завязалась новая драка. Сам Василий Яковлевич на меня не смотрел, а только шипел на Марагура:

– Тебе это так с рук не сойдет.

– А ну вас, – отмахнулся велетень. – Лично мне кушать хочется.

Он разбросал в разные стороны товарищей Мировича и вызволил из свалки хозяина заведения.

– Трактирщик! Накрой-ка нам стол! Тащи все самое лучшее, чего там у тебя есть! Немного подкрепимся, а потом, если желающие найдутся, еще кулаками помашем.

Эльф выставил на стол незатейливые харчи. Пока он накрывал, его несколько раз окликали посетители, игравшие в карты. Они просили немедленного расчета, но хозяин отвечал, что скорее в гробу их увидит, чем они рассчитаются вперед того, как мы поедим. Мужички вместе с троллем топтались в углу у камина, но уйти, не рассчитавшись, не решались. Оставалось удивляться тому, что в этот трактир кто-то заглядывает.

Мирович с компанией привели себя в порядок и вышли вон. Перед выходом Василий Яковлевич бросил на стол деньги. Мазунчик Овчар покосился на монеты и с удовлетворением хмыкнул. Каналья Лепо, с рожей, перемазанной кровью, несколько мгновений метался, не решив для себя, что лучше: остаться со мною или примкнуть к Мировичу.

– Сударррь вы мой! Я же лучшие-с годы свои потррратил на службу вам-с! Я же-с на коленях-с вас младенцем-с деррржал-с! А вы вот-с, значит, как-с?! – выкрикнул Жак и направился к выходу.

– Что ты городишь, скотина?! – ответил я. – На каких коленях ты держал меня?! Мне тринадцать лет было, когда папенька нанял тебя!

– О, какие интересные подробности! – съехидничала Абигейл.

– Вот, значит-с, как, сударррь вы мой! – взвизгнул французишка и выбежал из трактира.

С улицы донесся возмущенный голос Мировича:

– А тебе чего?! Пшел прочь, болван!

Отворилась дверь, вернулся каналья. Он развел руками, выпучил глаза и выдавил:

– И все ррравно, сударррь! Не могу-с я вас бррросить! Как же-с вы без меня?! Пррропадете ж!

– Понравилось ему на коленках-то тебя держать, – прошептала аэронавтесса.

Я покрутил пальцем у виска и показал кулак каналье.

– Вот всегда-с вы так, барррин, – захныкал он.

Я отвернулся. Меня беспокоил только один вопрос.

– Ну а где же та миловидная барышня, что наняла вас? – спросил я Абигейл и Клавдия.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – пробурчала летунья.

– Мы договорились встретиться здесь, – ответил велетень. – Должно быть, задержалась в пути.

Аэронавтесса посмотрела на меня исподлобья, а встретившись со мною взглядом, опустила глаза. У меня пропало желание говорить о Валери. Я решил набраться терпения и дождаться Лерчика. Я верил, что ждать осталось недолго.

Абигейл попробовала горячую похлебку и, поморщившись, отодвинула тарелку. Но даже несвежий аромат съестного пробудил во мне зверский аппетит, и я набросился на содержимое железной миски. Велетень ковырялся в своей тарелке без особого энтузиазма.

– Эй, хозяин! – окликнул он трактирщика. – А что у тебя вся посуда такая помятая?

Тарелки и впрямь были кривобокими.

– А вы как думаете, если по голове ими бить?! – ответил хозяин.

– Ах да! И как это я сам не догадался?! – пробормотал велетень.

Не успел я и пары ложек до рта донести, как дверь опять отворилась.

– Скажите, это заведение Мазунчика Овчара? – раздался знакомый голос. – О да, вижу, так и есть. Вот и наши друзья.

На пороге стоял мосье Дюпар. Следом за ним вошла Мадлен.

– Я, пожалуй, пррройдусь, свежим-с воздухом-с подышу, моцион сделаю, – заявил французишка и выскользнул за дверь, даже не поздоровавшись с эльфийкой и корриганом.

Мадлен проводила его смущенным взглядом.

– А где Валери? – спросил я, глядя на эльфийку.

– Я не знаю. А кто эта госпожа? – Мадлен смотрела на меня виноватыми глазами.

– Клавдий, а где Валери? – я повернулся к велетеню.

– А кто это? – удивился он.

– Барышня, которая наняла тебя.

– Вот она, стоит прямо перед тобою. – Клавдий обнял за плечи Мадлен.

Мне показалось, что в харчевне стало совсем темно. Весь интерьер перекосился и куда-то поплыл. Вокруг меня поднялась суета, кто-то потребовал воды. Эльфийки прикладывали мокрый платок к моей голове.

– Зачем, зачем ты это сделала? – глядя на Мадлен, лепетал я, а самому мне слышалось: «Отправьте меня назад в гнездовье вампиров!»

Спасительницей оказалась не Валери, и для меня это стало слишком сильным потрясением.

Меня уложили на скамью, под голову подсунули чей-то сложенный втрое кафтан.

– Зачем ты это сделала? – вновь спросил я Мадлен.

– Здравствуйте, сударь, – произнес мосье Дюпар.

– Вы, – промолвил я. – А где Жак? Куда он убежал?

– Сударь, он присвоил деньги, которые вы оставили Мадлен, и скрылся, – сообщил корриган.

Мадлен шикнула на него.

– Я же говорил вам, что он скотина! Мадлен, говорил же я тебе! И просил не доверять ему денег, – произнес я.

– Простите меня, сударь, – эльфийка опустила голову. – Мне удалось утаить от Жака пятьсот талеров. Сто пришлось заплатить пану Розански. Вы сняли очень дорогой номер, сударь. И потом – счета за термы, за портного…

– Да бог с ним, – прошептал я.

– А четыреста талеров я заплатила вот ему, – Мадлен кивнула на Марагура.

– Ты же истратила все деньги, что я оставил тебе! – я мотнул головой. – Ты не обязана была…

– Сударь, это были ваши деньги. И потом – вы были так добры к нам, – ответила Мадлен.

– Аннет, Валери, парочка вампирелл, кто еще там в твоем списке? – укоряла меня аэронавтесса.

– Малгожата, Элайс, Вишенка, Марго, Жанета, Мэри-Энн, Гретхен, Абигейл, – дополнил я список сердитым голосом. – И кстати, как тебя зовут здесь?

– По-прежнему Абигейл. А ты не хами, – ответила темная полукровка. – Мадлен считает тебя благородным человеком. Не разочаровывай ее, она ангел.

С этими словами летунья прижала к себе светлую эльфийку и поцеловала ее. Я понял, что если и должен ревновать аэронавтессу, то не к Клавдию Марагуру, а к Мадлен. Летунья не отпускала девушку, они так и стояли в обнимку. Интересно, какова будет реакция Мадлен, когда она поймет, что в прикосновениях Абигейл скрывается не просто дружеский, а куда более интимный умысел?