Текст книги "Хроники похождений"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Глава 24

– Заткнись ты, Брюс! Старый дурак! Нужно было давно скормить тебя рыбам!

Слова плотника взбесили матросов. Они обступили плотной стеной господина Швабрина, как бы невзначай оттесняя спустившегося на палубу Брюса подальше от предводителя. Алексей Иванович понял, что матросы скрывают какую-то информацию, знание которой настолько неприятно самим членам команды, что они предпочитают не думать о ней и не принимать ее в расчет.

– Обождите! – приказал Алексей Иванович и жестом заставил матросов расступиться.

В образовавшемся живом коридоре господин Швабрин и плотник Брюс стояли напротив друг друга.

– Подойди сюда, милейший, – попросил Алексей Иванович.

Старый плотник сделал несколько шагов. Я приблизился к ним, не хотелось оставаться в неведении относительно своей судьбы. Корриган, эльфийка и каналья француз с котом на руках последовали моему примеру.

– Объясните, отчего мы не можем причалить к берегу? – спросил Алексей Иванович.

– При такой скорости мы не причалим, а шандарахнемся о прибрежные камни! – крикнул один из матросов.

– Это лучше, чем подохнуть от голода и жажды в открытом море! – добавил другой.

Господин Швабрин взглянул на них тяжелым взглядом. Матросы умолкли.

– Итак, Брюс, полагаю, тебе известна еще какая-то причина, мешающая нашему спасению, – произнес Алексей Иванович.

Плотник обречено развел руками.

– Говори же! – приказал господин Швабрин.

– Мы не просто приближаемся к земле, – произнес Брюс. – Прямо по курсу находится порт. Даже отсюда видны мачты кораблей.

Многие из нас обернулись. И действительно, при ясной погоде виднелись мачты.

– Ну и что из того? – воскликнул Алексей Иванович.

– При подходе к порту на захваченном хатифнаттами корабле матросы обязаны спустить королевский флаг и поднять «хатифнатт».

– Что? – переспросил господин Швабрин.

Его голос перекрыл нараставший ропот. Матросы, судя по настроению, склонялись к тому, чтобы выбросить за борт Брюса и всех, кто согласится с его доводами. Почему слова плотника вызвали такое неудовольствие у членов команды, ни я, ни кто-либо еще из числа пассажиров не понял.

– «Хатифнатт» – так называется флаг с изображением хатифнатта, – объяснил Брюс.

– Так зачем дело-то стало?! – спросил Алексей Иванович. – Давайте спустим этот флаг, – он ткнул пальцем вверх, – и поднимем флаг с хатифнаттом.

Я догадался, что речь идет о черном полотне с белым привидением, которое попалось мне, пока я обыскивал сундук шкипера.

– Точно! – сорвалось с моих уст. – Я видел этот флаг в… – Тут, слава Главному Повару, я осекся и после маленькой запинки добавил, – в каюте шкипера!

– Ну! Так что?! – прикрикнул господин Швабрин.

Брюс вздохнул. Матросы роптали, в адрес плотника сыпались проклятия.

– Говори же, Брюс! – попросил Алексей Иванович. – Видит Бог, из моря кашалота достать легче, чем из тебя слово вытянуть!

– Как только судно под «хатифнаттом» приблизится к берегу на расстояние выстрела, его расстреляют из пушек, – сообщил плотник.

– Ага… во как… – крякнул господин Швабрин.

Он оказался в замешательстве, и матросы не преминули этим воспользоваться, чтобы перетянуть его на свою сторону.

– Да не слушайте вы его, сэр! – кричали они. – Мы не будем поднимать «хатифнатт».

Но господин Швабрин был не из тех, кто принимал решения, не разобравшись до конца в проблеме. Он поднял руку, жестом приказав обступившим его матросам сдать назад. Самых настырных заставил попятиться Федор. Голодранец вновь расчистил сомкнувшийся было коридор между Алексеем Ивановичем и Брюсом.

– Так что, любезный, может, и впрямь не поднимать «хатифнатт»?! Я, честно говоря, попадал пару раз под артобстрел. И, признаюсь, не очень тоскую о тех временах, – молвил Алексей Иванович.

Тут я был полностью согласен с ним. Артобстрел – то еще удовольствие. Наложишь в штаны и молишь Главного Повара, чтобы довелось собственноручно подмыться! Фу!

– Хатифнатты – хитрые бестии, – ответил Брюс. – Они даже передадут управление кораблем, когда мы подойдем к берегу. Вот увидите. Я думаю, что уже и сейчас кто-нибудь может встать за штурвал, вряд ли эта нечисть станет возражать. У самого берега они сделаются невидимыми, некоторые из них сойдут на землю и разбредутся по другим кораблям. А когда эти корабли выйдут в море, хатифнатты захватят их. Если потом узнают, что мы привели их…

– Что будет? – не вытерпел господин Швабрин.

– Да, что будет? – я тоже не выдержал и повторил вопрос.

Брюс обернулся и посмотрел на меня.

– Уж кто бы спрашивал?! – воскликнул он, обращаясь ко мне. – Или вы забыли, мистер, что с вами сделали матросы, когда вы открыли короб с хатифнаттами?! Нас всех повесят!

Матросы зашумели. Они оттолкнули плотника, посчитав, что тому больше нечего добавить и настал их черед высказаться. Я, корриган, эльфийка и каналья француз с котом оказались в стороне. Команда окружила Алексея Ивановича. Как бы то ни было, они признавали его лидером.

– Не слушайте его! – кричали они. – Вам-то уж точно ничего не грозит. Если кого и повесят, так только моряков. А на пассажиров это не распространяется. А мы готовы рискнуть! Пусть еще попробуют доказать, что хатифнатты приплыли на «Эмералд Джейн»!

– Вот и отлично! Отлично! Сойдем на берррег, а это отррродье пусть само ррразбирррается! – вдруг по-русски, так, чтоб его никто не понял, промямлил подлый французишка.

– А ну, заткнись! – рявкнул я и треснул его по затылку.

Мадлен оттолкнула меня от Жака. Отвратительным утробным голосом взвыл Абрикос.

– Что вы делаете?! – воскликнула эльфийка.

И чем, интересно знать, он сумел покорить ее?! Наверное, знает рецепт, как завоевать женское сердце. Похоже, этот способ действует и на кошек.

Признаюсь, я и сам был не прочь, чтобы моряки взяли грех на душу. Тем паче, что они добровольно соглашались рискнуть головами. Но когда каналья Лепо взялся судить об этом, я возмутился.

– А что будет с теми несчастными, которые окажутся на кораблях в плену хатифнаттов, вы подумали?! – выкрикнул я по-английски.

– Барррин, барррин! Вам-то-с что до них-с?! – взвыл за спиной Жак.

Эльфийка пихнула каналью локтем и воскликнула:

– Как тебе не стыдно?! – до нее наконец-то дошла причина моего недовольства поведением Жака.

Она посмотрела на меня, и мы успели обменяться красноречивыми взглядами. После этого наши взоры обратились к Алексею Ивановичу. В любом случае ему предстояло поставить точку в моем споре с канальей. Господин Швабрин поднялся на переходной мостик, и его голова возвышалась над толпой. Его губы были плотно сжаты, смуглое лицо было напряжено, отчего сделалось совсем некрасивым, но что-то очень твердое появилось в его выражении. Он еще не нашел, но был полон решимости найти выход. В глубине души я надеялся, что господин Швабрин примет сторону матросов и согласится идти к берегу под королевским флагом. В противном случае либо нас расстреляют из пушек, либо хатифнатты после первого залпа успеют развернуть флейт в открытое море.

– Послушай, Брюс, – сказал господин Швабрин. – А ты вроде хвалился, что побывал в плену у хатифнаттов?

– Было дело, – подтвердил плотник.

– Ну, и как же ты освободился?! А то, может, мы тут лясы точим, а по тебе веревка плачет?

Брюс ухмыльнулся, почесал затылок, улыбнулся загадочно и сказал:

– Так я, как навстречу судно попалось, прыгнул в воду и поплыл. А там уж подобрали меня…

– И что, ни один хатифнатт не сел верхом на твою шею?! – спросил Алексей Иванович.

– Не-е, – протянул Брюс. – О том, чтобы они верхом на людях плавали, мы никогда не слышали!

– Хорошо, – ответил господин Швабрин. – Вот и выход. Мы доберемся до берега вплавь. Чтобы легче было плыть, рекомендую каждому прихватить какую-нибудь доску. И плывите сначала в сторону, подальше от судна, а потом уже к берегу.

Решение, принятое Алексеем Ивановичем, оказалось простым. Странно, что сразу никому не пришло оно в голову.

– А корабль?! – взревели матросы. – Бросить корабль! Мы не можем его бросить!

– Да никто вас не заставляет бросать корабль! – рявкнул Алексей Иванович. – Кто хочет, может остаться на борту и пойти ко дну или плавать с хатифнаттами, пока не кончатся запасы еды и питья. Только, помнится, ночью вы тут убивали друг друга ради места на шлюпке!

– Так то – ночью! – кричали матросы. – В темноте, неизвестно где! Но бросать корабль да еще с товаром вблизи от берега – это другое! Так мы не согласны! Мы должны все вместе причалить на корабле!

Они окружили господина Швабрина и Федора. Их глаза сверкали недобрым блеском. Они готовы были схватиться за ножи.

– Брюс, – не обращая внимания на матросов, произнес Алексей Иванович. – Советы ты даешь хорошие, но пора тебе и делом заняться. Ты должен как можно быстрее сколотить небольшой плот. Такой, чтоб на нем уместились семь человек: шкипер, боцман, Хьюго, арап и тот паралитик. И еще пара матросов, которые будут править плот к берегу. Остальные доплывут сами.

Тут я сообразил, что давно не видел ни Спелмана, ни всех остальных, зачарованных хатифнаттами.

– А где шкипер-то? – спросил я мосье Дюпара.

– Господин Швабрин, перед тем как пошел отдыхать, распорядился запереть их, чтобы за борт не свалились случайно, – объяснил корриган.

На корабле назревал бунт. Когда спасение оказалось близко, матросы ополчились против Алексея Ивановича. Им хотелось обдурить власти портового города и причалить как ни в чем не бывало. Оставалось неясным, как потом они собирались плыть на этом корабле, зная, что он захвачен нечистью?! Но сейчас то ли они не думали об этом, то ли намеревались, оказавшись на берегу, бросить флейт и разбежаться кто куда.

– Да кто он такой?! – раздался чей-то крик. – Ишь, раскомандовался!

– Кто я такой? – переспросил господин Швабрин и слегка подтолкнул локтем Федора.

Они выхватили из-под плащей пистолеты.

– Кто я такой?! – еще раз переспросил Алексей Иванович. – Кто хочет познакомиться поближе, милости прошу, подходите!

Желающих не нашлось. Матросы все как один насупились и отступили.

– Сдается мне, что будет разумнее всех вас отправить за борт! А мне придется последним сойти с корабля. Брюс, нельзя ли как-нибудь подать знак, чтобы не сразу стрелять начали? Хотелось бы немного отплыть от мишени.

– Можно, – ответил плотник. – Есть специальный флажок – белый с черным крестом. Означает просьбу – задержать выполнение намерений.

– Хорошо, – кивнул Алексей Иванович. – Итак, Брюс, возьми себе помощников и займись плотом. Времени в обрез. Впрочем, думаю, что несколько досок ты сколотишь за пару минут.

– Слушаюсь, сэр! – гаркнул плотник.

Вместе с двумя матросами Брюс оторвал один из переходных мостиков, нарастил его еще несколькими досками – получился вполне вместительный плот. Его спустили на воду. Затем на палубу притащили крепко связанных шкипера, боцмана, Хьюго и чернокожего матроса. Жак с мосье Дюпаром приволокли старика-incroyables. Плотник Брюс и еще один матрос сошли на плот. Они вооружились обломками весел, найденными где-то на нижних палубах. К ним спустили зачарованных членов команды и старика.

– С Богом, – махнул рукой господин Швабрин.

Брюс оттолкнулся от борта. Покачиваясь на волнах, плот поплыл прочь от корабля. Плотник подмигнул нам. Его связанные пассажиры корчились на досках и нечленораздельно ворчали. Я заметил, что старик-incroyables ухмыляется, глядя на меня. Впрочем, возможно, он не хотел издеваться, а корчил рожи, потому что окривел левой стороной. В таком случае он и перед Главным Поваром предстанет с кривою ухмылкой.

Берег был совсем близко. Мы разглядели большой порт. Несколько кораблей стояло у пристани, на которой суетились маленькие фигурки. А по обе стороны портовой гавани возвышались редуты с пушками. Стволы смотрели в нашу сторону. И море показалось мне очень маленьким и очень уж неуютным.

– Мадемуазель, – раздался голос господина Швабрина, он обращался к Мадлен. – А вам лучше надеть мужское платье.

Неожиданно каналья, попросив мосье Дюпара присмотреть за котом, бросился вниз на нижнюю палубу. К Мадлен подошел один из матросов и сообщил, что господин Швабрин приказал выдать ей мужские штаны. Эльфийка ушла переодеваться в каюту. Вернулся Лепо с топориком и начал выламывать решетку возле фок-мачты.

– Жак, зачем тебе это? – спросил я.

– А я, барррин, киску на нее-с посажу, – ответил французишка.

– Ничего себе киска! Это прямо-таки какая-то не кошачья, а слоновая киска! Жак, а не проще ли оставить кота на корабле?! – повысил я голос.

– Сударррь мой, как же-с можно-с бррросить в беде несчастное животное?!

– Имей в виду, Жак, я не потерплю эту тварь в своем доме! – заявил я.

– Сударррь мой, я только доставлю киску-с на берррег-с, – сказал каналья.

Из каюты вышла Мадлен. Матросские порты висели на ней мешком, она выглядела белокурым медвежонком.

– Тебе идет! – подбодрил ее мосье Дюпар.

Эльфийка залилась краской до кончиков ушей.

– Не смейся надо мной, – сказала она корригану.

– Ты, правда, отлично выглядишь, – возразил он.

– Только я не умею плавать, – сообщила Мадлен.

– Жак, скотина, – рявкнул я. – Чем цацкаться с котом, лучше бы о девушке подумал!

Очень кстати подошли двое матросов. Они бросили к нашим ногам доски.

– Вы умеете плавать? – спросил один из них.

– Девушка не умеет, – сказал я.

– Ничего, – приободрил нас Алексей Иванович. – Пока доберется до берега, научится. Пусть возьмет доску пошире и крепче держится за нее. Поторопитесь, господа, мы ждем только вас. Матросы отправятся за вами. Мы с Федором сойдем последними. Из него, кстати, тоже пловец никудышный.

Вооружившись обломками досок, мы подошли к спущенному трапу. Первым пошел мосье Дюпар, сразу за ним Мадлен. Он погрузился в воду и барахтался рядом с кораблем, подбадривая девушку. Я бросил ему доску для эльфийки. Мадлен, повизгивая от страха, застыла на трапе над самой водой.

– Прыгай быстрее, пока Дюпара не отнесло от борта вместе с твоей доской! – скомандовал я.

– Ну же! – прикрикнул на нее корриган.

– Прыгай же!!! – орали матросы.

Эльфийка замерла на последней ступеньке.

– Я боюсь, боюсь, – только и приговаривала она, вцепившись в трап.

В это мгновение я заметил крыс. Эти твари и раньше встречались мне на борту. Но сейчас появилось целое сонмище грызунов. Они деловито перебирались через борт, спускались в воду и плыли в сторону берега. Несколько крыс прыгнули на голову Мадлен. Девушка завизжала и плюхнулась в воду. Мосье Дюпар подоспел к ней, она ухватилась за доску, и они поплыли прочь от корабля. Я оглянулся и увидел, что плот качается на волнах в стороне и далеко позади флейта. «Эмералд Джейн» стремительно приближалась к берегу.

Хатифнатты вели себя, как ни в чем не бывало. Они занимались обычными корабельными делами, их нисколько не беспокоило ни наше бегство, ни бегство крыс. Я решил, что эти существа либо слепы, либо туго соображают. По моему разумению, им было бы логичней при подходе к порту задержать людей в качестве заложников.

Теперь у трапа замешкался Лепо. Он держал на руках кота. Абрикос, словно чувствуя готовящуюся провокацию, разгневанно урчал и пытался вырваться из рук французишки. Не знаю, как только у Жака хватало сил справиться с этим животным? Однако дожидаться, пока каналья придумает, как ему спуститься вниз вместе с котом, я не стал, а попросту вырвал животное из рук французишки и сбросил за борт. Кот полетел вниз с диким ревом. Наверное, будет всю жизнь меня ненавидеть. Я отвечу взаимностью. Жак в мгновение ока оказался в воде. Он затащил мокрое животное на деревянную решетку и поплыл следом за корриганом и эльфийкой. Наступила моя очередь.

Когда я погрузился в воду, мне показалось, что расстояние до берега намного больше, чем это выглядело с борта флейта. Я с трудом различал корабли и постройки. А ведь где-то там еще и сосна росла, доска от которой с руной Футарка привела нас к этому порту. И я верил, что где-то там меня ждет Аннет. Эх, люблю я эклеры!

Матросы один за другим прыгали в воду. Многие из них, будучи превосходными пловцами, не взяли с собой никаких вспомогательных досок. Некоторые из них плыли в чем мать родила, а одежду, связав в узелки, держали над головами. Веселой ватагой, переговариваясь и подшучивая друг над другом, мы плыли в сторону от флейта. Вода была удивительно теплой. Это в самый разгар зимы! Словно под командованием хатифнаттов мы успели добраться до африканского побережья. Или наоборот – застряли где-то в радиусе действия Кронштадтской аномалии.

Я повернулся и наблюдал, как на грот-мачте появился белый флаг с черным крестом, а затем с фок-мачты был спущен королевский штандарт, а его место заняло черное полотно с изображением хатифнатта.

Господин Швабрин и Федор бросились в воду и изо всех сил поплыли к нам. Голодранец обнимал доску. Алексей Иванович полагался на свои силы. На борту остались одни хатифнатты. Похоже, они не расстроились из-за того, что люди покинули их. И то, что с корабля бежали крысы, их так и не насторожило. «Эмералд Джейн» на большой скорости неслась к берегу. Раздался первый залп. Прямо перед кораблем взметнулись вверх водяные смерчи. Матросы разразились проклятиями, завизжала Мадлен. Над берегом поднялись клубы дыма.

Хатифнатты на корабле засуетились. Наверное, они пытались развернуть флейт в обратную сторону. Раздался новый залп. Вновь море перед кораблем вздыбилось фонтанами. Белесые создания в панике метались по палубе.

– Мы совсем забыли про Ихвас, – раздался голос мосье Дюпара.

А я и не заметил, что догнал корригана с эльфийкой. Рядом плескался шельма Лепо. Он толкал перед собою решетку, на которой сидел кот. Абрикос вцепился в дерево и затравленно озирался по сторонам.

– А что Ихвас? – спросил я мосье Дюпара.

– Они не смогут развернуть корабль, – сказал корриган. – Руна Футарка магическим образом заставит флейт плыть к этому берегу.

– Значит, они обречены, – произнес я.

– Может быть, – подключился к разговору оказавшийся рядом матрос. – Никто не знает, что происходит с хатифнаттами, когда погибает корабль.

– Думаю, что тонут, – отозвался мосье Дюпар. – Если б они могли носиться по воздуху, то запросто перелетали бы с корабля на корабль.

– Это верно, – отозвался матрос.

Раздался следующий залп. Несколько ядер достигли цели. С треском разлетелась в щепки фок-мачта. Начался пожар. Хатифнатты мельтешили на корабле. Жаль стало их.

– Послушайте, а почему все моряки не запасаются рунами Футарка перед выходом в море? – спросил я.

– Ихвас на куске дерева вырежет каждый, – ответил мосье Дюпар. – Но придать руне магическую силу сможет только редкой силы волшебник.

Я посмотрел на корригана. Все его тело скрывала вода. Лишь огромная голова с широко расставленными глазами качалась на волнах. Он выглядел, как гигантская жаба, всплывшая со дна моря.

– А как ты узнал, что эта руна обладает магической силой? – спросил я.

– Никак, – сказал мосье Дюпар. – Просто я был уверен, что она не случайно оказалась на борту.

– А что, если бы ты ошибся? – спросил я.

Ответить корриган не успел. Раздался очередной залп, и рядом с нами прогремел оглушительный взрыв. Меня подхватила волна и швырнула куда-то, куда ей вздумалось. Я выпустил из рук доску, меня закрутило в пучине. С трудом разобравшись, где низ и где верх, я начал выгребать навстречу солнечному свету. Я надеялся, что, когда моя голова покажется над поверхностью воды, очередное ядро не шваркнет меня по затылку. Мокрая одежда тянула вниз. Кое-как я вынырнул, откашлялся – успел все ж таки хлебнуть морской воды – и огляделся. Неподалеку отчаянно молотила руками Мадлен, она тоже потеряла свою доску. К ней на помощь спешил каналья.

– Уф, хочется верить, что это был случайный выстрел, – послышался сзади голос мосье Дюпара.

Матросы проклинали неизвестного артиллериста, грозились оторвать ему голову и выстрелить ею из пушки.

Вокруг плавали обломки решетки. Похоже, Абрикос оказался единственным, кому не повезло. Что поделать – не все ж коту лакомиться рыбкой, пусть и рыбка попробует кошатины.

– Жак! – крикнул я. – Похоже, у рыб сегодня на обед антреКОТъ будет.

Каналья добрался до девушки и стал подсовывать ей доску. Но перепуганная эльфийка оттолкнула ее и вцепилась мертвой хваткой в Лепо. Жак покрепче ухватился за доску.

– Барррин, прррошу-с вас-с, не дайте-с пррропасть бедному животному! – прокричал он мне.

– Прикажешь нырять за ним? – ухмыльнулся я.

– Нырррять не надо-с, сударррь мой! Ни в коем-с случае-с не надо! – ответил шельма. – Пррропасть не дайте-с!

Слова Лепо чудились мне бессмыслицей. Однако длилось это недолго. Тяжелая туша навалилась на меня сзади; утробно подвывая, проворно забралась мне на плечи и впилась когтями в голову. Ноша оказалась чрезмерной и, не желая того, я ушел под воду. Животное отцепилось от меня. Но как только я вынырнул, Абрикос вновь вскарабкался ко мне на плечи и вонзил когти в голову. Струйки крови потекли по моим щекам.

– Жак, скотина! – заорал я. – Убери от меня этого ублюдка!

– Сударррь мой, нырррять не надо-с! – ответил шельма. – Не дайте-с пррропасть божьей тваррри!

– Как же?! Нырять не надо! – завопил я и нырнул.

Я сделал несколько гребков под водой, поднялся на поверхность и вновь превратился в спасательный плотик для кота. Честное слово, его когти успели отрасти как меньшее на вершок.[56]56
  Вершок – 4,44 сантиметра.


[Закрыть]

– Сударррь мой, не надо-с нырррять! Прррошу вас-с! – кричал Лепо.

Не надо нырять! Да у меня и сил-то нырять не осталось! Попробуй-ка поплавай под водой в одежде и сапогах! Я схватил свою доску и лег на нее.

– Жак, кто раскормил этого обормота? В нем веса – два пуда! А может, и все пять!

Кот, убедившись, что я не собираюсь больше погружаться под воду, решил расположиться поудобнее. Он потоптался у меня на спине, словно угнездываясь – по-другому и не скажешь, а затем разлегся на шее коромыслом, устроив голову на левое плечо, а кошачью задницу – на правое. Отрадно было то, что Абрикос перестал царапать голову. Однако в правое плечо он вонзил когти с такой силой, что я запротестовал и, схватив его за лапу, попытался ослабить хватку. В то же мгновение жуткая боль обожгла мой левый глаз. Я не успел разобраться, в чем дело, как вновь получил в глаз кошачьим хвостом.

– Твою мать! – заорал я на все море, поскольку было так больно, что забыл про кулинарные изыски.

Кот ударил меня хвостом в третий раз, но я успел зажмуриться, и он просто стегнул меня по лицу.

– Каналья! – заорал я.

– Барррин! Что случилось-с?

– Этот мерзкий кот бьет меня хвостом! – крикнул я.

– Сударррь, не серррдите киску! – посоветовал мне подлый французишка.

– Что?! – взревел я.

– Кошки стучат-с хвостами-с, когда серррдятся! Вы его не серррдите, сударррь мой, он-с и не будет-с вас хлестать!

Ага, значит, не сердить его! Ну и наглость! Эдак, если терпеть кошачьи выходки, он вообще на шею сядет! Вернее, уже сел. Я решил не поддаваться на котовые провокации и еще раз ушел под воду. Как только я вынырнул, Абрикос немедленно взгромоздился на мою голову и впился в нее когтями.

– Сударррь мой, не серррдите киску! – послышался голос французишки.

Стиснув зубы, я стучал ногами по воде. Кот сердито урчал. С берега палили пушки. По лицу стекала кровь.

– Жак, скотина! – выкрикнул я. – Эта тварь разодрала в кровь мое лицо!

– Сударррь мой, прррошу вас-с…

– Ты понимаешь, что меня сожрут акулы?! – перебил я шельму.

Каналья ничего не ответил. Должно быть, горло перехватило от жалости.

– Жак, кот пойдет на закуску! – утешил я его.