Текст книги "Хроники похождений"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 39

Разбудил меня шум, доносившийся с улицы. За окном шел ливень. Я лежал на правом боку, повернувшись к Валери спиной. Думаю, что проспал несколько часов. Этого времени хватило, чтобы я почувствовал себя бодрым и полным сил. Однако глаза открывать не хотелось. Мысль о том, что Валери вновь начнет домогаться меня, приводила в ужас. И я лежал с закрытыми глазами, пытаясь выдумать, под каким бы благовидным предлогом отказаться от близости с нею. Ничего путного в голову не приходило. Я думал лишь о том, что как-то уж совсем не хочется мне макать лосиновый круассанъ в этот бешамель. Так я и лежал, прижимая ее руку к груди, и закипал от злости, потому что знал: рано или поздно, а глаза придется открыть. От давешнего настроения поквитаться с Валери при помощи лосинового круассана ничего не осталось. Я вытаскивал из памяти картины наших былых постельных баталий, припоминал, что не она, а ее сестра была любовницей князя Дурова, но все было тщетно, все эти воспоминания не улучшали настроения.

Вдруг я заметил некоторую несуразность положения, в котором проснулся. Я лежал на правом боку, спиной к девушке… и прижимал к груди ее руку.

Рольмопсъ твою щуку! Но как это возможно?! Либо ее рука должна была удлиниться как минимум на пару локтей, либо девушка должна лежать на мне сверху! Однако на мне никто не лежал, а удлинившаяся рука – это вообще из области авантюрно-волшебных романов. Удивленный, открыл я глаза и увидел, что и впрямь прижимаю к груди иссохшую, закостеневшую руку.

Оторванную от чьего-то тела.

Я вскрикнул и оттолкнул ее. Но рука зацепилась скрюченными пальцами за мою рубаху. Я взвыл и отшатнулся, наткнувшись на Валери. Рука удержалась. Я с отвращением отцепил пальцы и отбросил ее. Рука шлепнулась на пол, костяшки ударились о камень.

Некоторое время я лежал, замерев и вперив взгляд в край кровати. Мне казалось, что как только я отведу глаза в сторону, проклятая рука ухватится за простыни и залезет в постель. Потом я вспомнил о Валери, которая подпирала меня сзади и не издавала ни звука. Страшная догадка пришла на ум. Моя рубашка стала мокрой от холодного пота. Я начал медленно поворачиваться, настроившись увидеть что-то страшное. Но, несмотря на то, что я приготовился к худшему, представшая моему взору картина повергла меня в шок. Я отпрыгнул к окну раньше, чем успел осознать увиденное. Некоторое время я смотрел на воду, струившуюся ручейками по неровному стеклу. Мое дыхание участилось так, словно я пять раз подряд пробежался по лестнице вниз к Отто и назад в эту жуткую спальню. Я чертыхнулся, ругая себя за то, что бросился к окну вместо того, чтобы выбежать через дверь, но теперь скорее выпрыгнул бы в это окно, чем приблизился бы к выходу, на пути к которому лежала рука. Почему-то я не думал о том, что сам ночью случайно оторвал эту руку. Я был уверен, что эта жуткая рука живет самостоятельной жизнью. На улице продолжался ливень. Мне казалось, что сердце не выдержит и я умру от страха, если различу хоть какие-то звуки за спиной. Но не хватало мужества заткнуть уши. Вместо этого я изо всех сил вслушивался, ожидая сквозь шум дождя различить, как мертвая рука ползет ко мне, цепляясь окостеневшими желтыми пальцами за камни.

Вдруг я увидел труп за окном. Прямо передо мною в воздухе парило тело, одетое в полуистлевшее платье. Я различил череп, обтянутый желто-серой кожей. Дождь лил прямо сквозь провалы, черневшие на том месте, где были глаза. Я не мог оторваться от этого зрелища. Потом, по прошествии длительного времени, я обнаружил седую прядь у себя над правым виском. Думаю, она появилась именно в эти минуты. Я смотрел, не отрываясь, на паривший в воздухе труп, заметил, что потоки дождя пронизывают все тело, а не только глазницы, и понял, что вижу отражение в стекле.

Я отвернулся и, преодолевая отвращение и страх, взглянул на тело, оставшееся лежать на кровати. Это было тело женщины. На ней было платье, которое когда-то было голубеньким, но теперь превратилось в грязные лохмотья. Мертвые волосы в беспорядке разбросались на подушке. Черными пустотами вместо глаз она смотрела в потолок. Нижняя челюсть отвисла, обнажив редкие желтые зубы. Правая рука покоилась на груди, левой же не было вовсе.

Вдруг тело приподнялось, голова, больше похожая на голый череп с приклеенным, видавшим виды париком, повернулась ко мне, челюсти сомкнулись, затем впалые щеки дрогнули.

– Серж, иди ко мне, – прошамкали мертвенно-серые губы.

Я вскрикнул, и наваждение исчезло. Труп по-прежнему лежал на кровати.

– Валери, – прошептал я непроизвольно и заткнул себе рот.

Несколько мгновений я глядел на тело, опасаясь, что оно откликнется на мой нечаянный зов. Труп не шелохнулся.

Не знаю, почему, но я успокоился. Ведь ничего страшного не происходило. Подумаешь, труп лежит на кровати! Что я, трупов, что ли, не видел?! Да вот же только намедни собственноручно человека убил! А до этого Иванова скормил громовому ящеру! И очень жаль, что не выбросил за борт старика-incroyables.

Я подошел к кровати, подобрал кафтан и надел его. Рука валялась на полу и никуда ползти не собиралась. Я сел на край постели и натянул на ноги ботфорты.

Рольмопсъ твою щуку! Надо же было так испугаться какого-то трупа! К тому же вряд ли это была Валери. Но если не Валери – кто же?

– Вот лежи тут теперь со своим отражением в окне, и хоть до одури пугайте друг друга! – пробормотал я и вышел из зала.

– Отто! – прокричал я, спускаясь по лестнице.

Лакей не ответил. Внизу я обнаружил его тело. Оно лежало ничком на софе, затянутой в серый, пыльный чехол. Я потянул за плечо, Отто перевернулся, сполз на пол и уставился на меня черными провалами вместо глаз. Если он думал удивить меня, то у него ничего не вышло. Правда, мерзкий холодок пробежал в груди и затаился где-то под самым сердцем. Но я взял себя в руки и отправился на улицу. Кучера, конечно, застать в живых я не рассчитывал, но надеялся, что лошади за это время успели отдохнуть, а не сдохнуть и готовы послужить мне.

Я снял засовы и открыл дверь на улицу. Холодный дождь ударил в лицо. Кафтан промок насквозь, едва я переступил порог. Но я не обращал внимания на непогоду, став свидетелем еще одного отвратного зрелища. На дорожке, выложенной булыжником, прямо перед выходом валялись собаки. Кто-то выгрыз внутренности животных, и выпотрошенные туши мокли в лужах, розовых от крови. Жирные мухи с синими брюшками ползали по разорванным животам.

Вот тебе, граф, и пошинтангъ с пулькогами, – подумал я, подозревая, что неизвестный обжора не ограничился собаками, а и лошадей загрыз.

Несколько мух оставили кровавое пиршество и с угрюмым жужжанием закружили вокруг меня.

Мильфейъ-пардонъ, граф! А что это за мухи, которые летают под проливным дождем, вместо того чтобы забиться в глухие щели, как положено насекомым в ненастную погоду?!

И едва я подумал, что что-то неладное с этими жирными мухами, как одна из них спикировала и укусила меня в шею. Острая боль пронзила меня насквозь. Я вскрикнул и хлопнул ладонью по шее. Затем, проклиная муху и всех ее родственников по материнской линии, я растер останки гнусного насекомого и подставил руки дождю, чтобы смыть эту мерзость. Муха так взбесила меня, что я даже испытал наслаждение от того, что убил ее. Огорчало лишь то, что она сдохла сразу, не успев помучиться. Однако же триумф мой длился недолго. Из-за угла выскочило самое настоящее чудовище.

Я никогда не видел чертей и сомневаюсь, что они существуют на самом деле. Но эта тварь была именно такой, какой изображают черта на картинках. Сквозь пелену дождя я успел разглядеть громадное чудище, покрытое серой шерстью. Оно передвигалось на задних лапах, размахивая длинным хвостом и клацая клыками. Из пасти летели кровавые брызги.

Я заорал от ужаса. Чудовище подпрыгнуло ко мне и схватило меня когтистыми лапами за плечи. Окровавленная морда застыла передо мной. У чудовища не было глаз, и даже черные провалы не заменяли их. Глаз не было от природы. Почему-то это открытие нагнало на меня еще больше страха.

– Гггаррр! – прорычало оно, обдав меня вонью из пасти.

Затем крылышки ноздрей шевельнулись, чудовище втянуло воздух. Левой лапой тварь ухватила меня за шиворот, а правой стала ощупывать лицо. Наткнувшись на шрам, чудовище зарычало:

– Гггаррр!

Пожалуй, я ошибся, сказав, что заработал седину, когда увидел парящий за окном труп, которому дождь заливал пустые глазницы. Скорее, прядь волос покрылась серебром в ту минуту, когда этот безглазый черт держал меня за шкирку и дышал в лицо.

Тварь подтащила меня ко входу в замок и втолкнула внутрь с такой силой, что я растянулся на полу, больно ударившись головой. Оставшись снаружи под дождем, чудовище захлопнуло дверь. Я подпрыгнул, задвинул засов и, вцепившись в скобу, стал тянуть изо всех сил на себя. Несколько минут я надрывался, пока не сообразил, что тварь не собирается штурмовать замок. Этот монстр то ли, пресытившись, оставил меня до следующей трапезы, то ли… То ли его поставили следить за тем, чтобы я не покидал здания. Нужно признать, что в последнем случае чудовище оказалось идеальным караульным. Теперь я бы и сам ни за что не высунул носа на улицу. Ну, разве что набрел бы в коридорах замка на пару таких же отродий. Тем не менее я не сразу рискнул ослабить хватку, а, отпустив скобу, еще минут пять стоял у двери, опасаясь, что тварь все же попытается войти внутрь. Отродье предпочитало гулять под проливным дождем.

Я отошел от двери и отдышался. Мое внимание привлекло тело лакея. Мертвый Отто лежал на полу у софы. Его голова запрокинулась, пустые глазницы смотрели на меня. Я задумался. Трупы Отто и женщины, оставшейся наверху, были какими-то странными. Наткнувшись на них, я вообще не подумал о том, что с ними произошло. Теперь логично было предположить, что они стали жертвами того безглазого чудовища, что бегало под дождем.

Но как эта тварь умудрилась убить спавшую рядом со мной женщину так, что я ничего не заметил?! Такое убийство было невероятно тонкой работой. Но то, как это чудовище обошлось с собаками, вызывало сомнения в его способности к ювелирному искусству. А что оно сделало с глазами убитых? Или оно, само будучи безглазым, стремилось и мертвецов лепить по своему подобию? А женщине чудовище еще и руку оторвало! Женщине… Я не мог признать, что Валери умерла! Я даже думать об этом отказывался!

Рольмопсъ твою щуку! А как эта тварь умудрилась оторвать руку, не пролив ни капли крови?! А вырвать глаза, не замарав простыней?! Я вспомнил собачьи туши в розовых от крови лужах, разорванные животы и мух, ползавших по бордовому мясу, и опять подумал о том, что с трупами лакея и женщины не все в порядке.

Я подошел к телу Отто и осмотрел его. Оно произвело на меня странное впечатление. Как-то не верилось, что этот человек несколько часов назад был жив и раздавал пинки собакам.

Черт! Очень странный труп! Слишком дряхлый труп для человека, умершего после моего приезда, но чересчур хорошо сохранившийся труп для человека, отдавшего душу богу или дьяволу до моего прибытия. Я боялся прикоснуться к нему, потому что казалось, что он рассыплется от старости, и при этом ни малейших следов разложения тело не выказывало. Мне пришла в голову необычная мысль: что этот Отто впал в летаргическую спячку, засох и будет оставаться в таком состоянии, пока не получит особый сигнал для пробуждения, после которого все жизненные процессы восстановятся в его теле и он как ни в чем не бывало побежит пинать собак. Насколько я знаю, клопы, оставшись без пищи, способны годами пылиться в щелях, пока не почувствуют запаха младенца.

Видимо, то, что убило Отто, убило и женщину. Только ей еще и руку зачем-то оторвали. Зачем?

И вдруг я понял, что руку-то женщине… я оторвал! Ну конечно же, во сне прижимал слишком сильно к груди, а труп-то вон какой тронь – и рассыплется! Рука-то и оторвалась! В эти минуты я вдруг подумал, что труп в спальне – это все ж таки Валери. Но мысль об этом была какой-то отстраненной, как о постороннем человеке, до которого мне и дела-то нет. Так, жаль, конечно, что помер. Но что поделать, такова жизнь.

Но волосы мои от ужаса дыбом встали, потому что новая догадка осенила меня. Пришло на ум, что этот замок – место заколдованное, попав в которое, за один день на несколько десятков лет стареешь! Вот и Валери, видно, угораздило поселиться здесь в ожидании моего прибытия, она и превратилась из цветущей красавицы в старую развалину. А за последнюю ночь успела не только от старости умереть, но и засохнуть до состояния египетской мумии.

А со мною-то что же стало за эту ночь?! И как теперь быть, ежели из замка и носа не высунешь!

Меня охватила паника. Я бросился срывать тряпки, прикрывавшие мебель в холле. Вскоре обнаружилось трехстворчатое трюмо. Я смахнул с него пыль, посмотрел в зеркало и вскрикнул от ужаса. У моего отражения черты заострились, как у человека, пережившего удар, с правой стороны появилась седая прядь. Я прильнул к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть, во что превратилось мое лицо. В первую очередь, я разглядывал кожу вокруг глаз – там появляются морщины после тридцати лет.

– Ах, какой красавчик-нарцисс! – раздался голос у меня за спиной.

От неожиданности я подпрыгнул и выкрикнул что-то нечленораздельное. Сердце ухнуло, по спине побежали мурашки. Передо мной стояла женщина, облаченная в черные одежды с капюшоном, прикрывавшим голову.

– Кто вы? – воскликнул я.

– Майестра Залина, – представилась неизвестная.

– Как вы здесь оказались? – закричал я, вспомнив, что запер входную дверь на засов.

– Это наш дом, – ответила женщина.

– А что здесь вообще происходит? – не сдержался я.

– Вы гостите у нас, – раздался новый женский голос.

И я увидел еще двух женщин за спиной майестры Залины. Они появились из ничего и при этом держались так буднично, словно вышли из соседней комнаты. На обеих были такие же одеяния, как и на майестре Залине, только одна из них была одета в белое.

– Познакомьтесь, – произнесла майестра Залина. – Это мои сестры. Майестра Катрина и майестра Марина. Когда мы вместе, обращайтесь к нам «майестре».

– Вот как, – ухмыльнулся я. – И значит, говорите, что я к вам погостить заехал.

– Вроде того, – кивнула головой майестра Катрина, она была в белом.

– Вроде того! – хмыкнул я. – Больше похоже на то, что я у вас в плену.

– Это временно, маркиз, – сказала майестра Залина.

– Как долго продлится ваше заточение, зависит только от вас. – Одновременно с этой фразой майестра Катрина растаяла в воздухе и тут же материализовалась прямо передо мной.

Она подняла руку и погладила меня по щеке. Ее пальчики были холодными как лед.

– Я уверен, вы знаете, кто я, – произнес я.

– Да, вы маркиз Серж де Ментье, – сказала майестра Катрина.

Она смотрела на меня из-под белого капюшона красивыми карими глазами. Я подумал, что, пожалуй, повалялся бы с нею на одной тарелке часика два, конечно же если б перед этим она хоть чуть-чуть разогрелась на печи.

– Но вы? Кто вы? – спросил я.

– Мы феи, повелительницы ветров и бурь, – сообщая это, майестра Залина растворилась в воздухе и появилась у меня за спиной.

– Ага, вот как, – выдавил я, чувствуя колики в животе.

– Вот так, – шепнула майестра Залина.

Ее холодные пальчики пробежались по моей шее.

– А я, между прочим, тоже повелитель ветров и бурь, – заявил я.

– Вот как? – майестра Катрина вскинула брови.

Майестра Марина, до сих пор не сказавшая ни слова, склонила голову тем движением, которое проделывает человек, молчаливо побуждая собеседника к продолжению монолога. На мгновение воцарилась тишина. Я выдал оглушительную руладу. Высокие своды замка отозвались раскатистым эхом.

– Хам! – воскликнула майестра Залина.

Она вышла из-за моей спины и отступила в сторону. В испорченном воздухе растворяться ей не захотелось. Майестра Марина выпрямила шею. Майестра Катрина смотрела на меня с возмущением. Она откинула капюшон, каштановые волосы рассыпались по плечам.

– Вы дурно воспитаны, маркиз.

Когда она произносила эту фразу, ее губы дрогнули, как у обиженного ребенка, и я разглядел… клыки.

Рольмопсъ твою щуку! Ничего себе феи! Повелительницы ветров! Майестры бурь! Да это же обычные вампиры! Упыри!

Выходило так, что эти три твари высосали кровь у Валери и Отто! Конечно же, этим и объяснялось странное состояние трупов.

Я вспомнил, как несколько минут назад предавался похотливым мыслям, когда майестра Катрина касалась меня пальцами. Возможно, этими же ледяными ручками она сжимала горло Валери. Стыд и ужас охватили меня.

– Что вам угодно?! – воскликнул я.

– Нам угодно получить то, что нам нужно, – произнесла майестра Залина.

– Что?! Что вам нужно?! – вскрикнул я, прикрыв руками горло.

– То, что нам нужно, хранится у вас, – улыбнулась майестра Катрина, вновь блеснув клыками.

– У меня ничего нет. – Мой голос стал хриплым, во рту пересохло.

– Давайте выпьем его кровь, – раздался глухой голос.

Это были первые слова, произнесенные майестрой Мариной с начала нашей встречи. Честно говоря, эта фея сразу мне не понравилась.

– Разве Валери вам ничего не оставила? – спросила майестра Катрина.

Дурная шутка пришла мне на ум. Я представил, как женщина, которую душит упырь, толкает в бок своего возлюбленного и подсовывает ему таинственный артефакт: мол, подержи, пока я ненадолго отойду… в мир иной.

Вдруг я подумал, что человек, укушенный упырем, и сам превращается в кровопийцу. Я взглянул на лестницу, ожидая увидеть Валери, возродившуюся в качестве вампира. На ступенях никого не было. Тело лакея неподвижно лежало на полу.

– Что вы сделали с Валери?! – закричал я.

– С Валери? – переспросила майестра Катрина. – Полноте, маркиз, ничего мы с нею не делали. А вы подумайте хорошенько: может быть, Валери на словах просила что-нибудь передать.

– Да ничего она не передавала мне! А вы?! Что вы сделали с нею?!

Майестра Катрина с разочарованием всплеснула руками.

– Заладили одно и то же! Сказано ж вам, ничего мы не сделали ей.

– Ага, скажите еще, что она добровольно сцедила всю свою кровь! – выкрикнул я, мотнув головой наверх.

– Ах, вот вы о чем, – промолвила майестра Катрина и коснулась указательным пальцем моего лба.

Она так быстро поднесла руку к моему лицу, что я не успел среагировать, а, почувствовав леденящую подушечку пальчика, провалился в черную бездну.

Глава 40

Очнулся я в постели рядом с трупом. Не знаю, сколько я проспал: один час, целые сутки или сотню лет. Солнце заняло такое положение, что свет лился прямо на мертвую соседку.

Повернувшись на левый бок, я рассматривал бездыханное тело. Большой плоский лоб и точеный, с узкими ноздрями носик возвышались над провалами глазниц. Губы словно завернулись внутрь провалившегося рта. Острый подбородок выпячивался ввысь. Солнечный свет придавал лицу янтарный оттенок.

Скрипнула дверь, в зал скользнула полоска света, и вместе с ней – маленькое чешуйчатое существо в синей ливрее ростом с карлика.

– Сударь, вы не спите? – осведомилось оно.

– Решительно сплю, – ответил я, глядя на невообразимое создание.

– А, – протянуло чешуйчатое. – Вы, верно, думаете, что я во сне к вам явился.

– А вы хотите сказать, что явились мне наяву?! – ухмыльнулся я.

– Именно, сударь, именно, – закивало чешуйчатое. – Майестре ожидают вас в гостиной. Извольте следовать за мною, сударь.

Я ощупал шею, но, слава Главному Повару, следов от клыков вампирелл не обнаружил. Чешуйчатое заметило мои движения и, наверное, догадалось о моих опасениях.

– Хе-хе-хе, – проскрежетало оно.

– А сами майестре ко мне пожаловать не соизволят? – спросил я.

Чешуйчатое замотало головой.

– А что ж так? – поинтересовался я.

Чешуйчатое скорчило гримасу и проворчало:

– Говорят про вас, что нехорошими ветрами повелеваете. Так майестре опасаются, что в покоях ваших воздух спертый.

– И послали, значит, болотную тварь за мною, – констатировал я, поднимаясь с кровати. – Ну, веди меня к майестре.

Чешуйчатое улыбнулось и жестом пригласило меня на выход. Я покинул спальню. Внутри благодаря освещению замок преобразился и выглядел не столь сумрачно, как накануне. Многочисленные факелы освещали лестницу и коридоры. На полах появились мягкие ковровые дорожки. Почерневшая солома исчезла и запах гнили выветрился.

Тварь в синей ливрее обогнала меня и пошла вниз по лестнице. Я последовал за нею. Мы спустились на один пролет, чешуйчатое распахнуло двустворчатые двери и пропустило меня внутрь. Я оказался в зале с высокими окнами. Солнечный свет, льющийся через витражи, разбрасывался ромбами, квадратами, треугольниками и прочими геометрическими фигурами. Причудливые линии напомнили мне путешествие с Мэри-Энн, отчего защемило сердце. Я встряхнул головой, отгоняя мысли о летунье.

– Здравствуйте, маркиз, – раздался женский голос.

В глубине три сестры восседали на тронах. В центре возвышалась майестра Залина. Ее трон был самым высоким. По левую руку от нее разместилась майестра Марина, а по правую – майестра Катрина в белых одеяниях. Перед ними стоял длинный стол и дюжина стульев с высокими спинками.

– Просим вас, маркиз, – пригласила майестра Залина.

Я прошел вперед по безупречно выложенному паркету, уселся за стол и беглым взглядом оглядел сестричек. Меня не покидало чувство, что передо мной разыгрывается дурная комедия. Майестра Залина держалась столь величественно, словно нам предстояло решить судьбу цивилизации. По всей видимости, она была главной. «Старшая» – так я ее окрестил, хотя на вид все три феи выглядели одногодками.

Майестра Катрина улыбалась, в ее глазах играли призывные огоньки, она подмигнула мне пару раз, будто подначивая убежать, лишь только окончится этот «саммит», куда-нибудь в глубину парка. Почему-то мне представлялись качели над излучиной реки.

Третья сестра смотрела на меня с нескрываемой неприязнью. Я надеялся, что она не переборщит с выбранной ролью. А еще я с ужасом подозревал, что майестра Марина единственная из сестер выражает свои истинные чувства. «Злюка», – такое прозвище я придумал для нее. От ее взгляда у меня свело желудок и в животе заурчало.

– Ах, да, – спохватилась майестра Залина.

Мои непроизвольные утробные звуки напомнили ей о чем-то важном. Она поднялась, выпрямилась и, вытянув руку в мою сторону, произнесла:

– Espumisan Simetikon!

Я испугался, что обращусь в какое-нибудь отвратительное существо, наподобие чешуйчатого. Но ничего не произошло.

– Что это? – спросил я.

– Не волнуйтесь, маркиз, – улыбнулась майестра Катрина. – Это безобидное заклинание. Оно всего лишь на время блокирует вашу способность повелевать дурными ветрами.

– Вот как, – ухмыльнулся я.

И действительно, мой желудок успокоился.

Старшая опустила руку на плечо майестры Катрины, и та умолкла, сжав губы так, будто с трудом сдерживается от смеха.

– Итак, мой любезный маркиз, – произнесла майестра Залина, усевшись на троне. – Мы надеемся, что пребывание в нашем гостеприимном доме доставляет вам удовольствие.

– Мягко говоря, небольшое, – сознался я. – Хотя… если сравнить с прогулкой вокруг замка…

– Вы не очень-то вежливы, – у майестры Залины дрогнули губы. Сделав вид, что справилась с обидой, она добавила: – Но, по крайней мере, вы честны. А чем, позвольте полюбопытствовать, вам не нравятся окрестности нашего замка? Пешие прогулки полезны для здоровья.

– Да, – я кивнул. – Но на всякий случай, может, вы не знаете, у вас там слепой черт бегает вокруг замка и пожирает всех подряд.

– Ах, это, – махнула рукой майестра Залина. – Это всего лишь гар.[76]76
  Гары – безглазые монстры, впервые описанные исследователем Терри Гудкайндом в XX веке.


[Закрыть] Он не пускает посторонних в дом.

– А собаки, значит, не справлялись? – поинтересовался я.

– Послушайте, сестры, – подала голос майестра Марина. – Давайте выпьем его кровь.

Похоже, с воображением у нее совсем было туго. Но отличалась, паршивка, настырностью.

– Уважаемые майестре, – произнес я. – К чему все эти церемонии? Вы бы объяснили толком без экивоков, чем могу сослужить вам?

– Маркиз, вы сослужите нам, а мы отплатим добром. Наша щедрость удивит вас, поверьте мне.

– Знаете ли, милостивые майестре, если я уйду от вас неукушенным, это и будет самым щедрым вознаграждением. Но вы так и не сказали: что я могу сделать для вас?

Старшая покачала головой.

– Ну как же, маркиз, а Валери де Шоней разве ничего не оставила? Какую-нибудь тетрадь или листочек, а может, на словах просила что-нибудь передать?

– Ах, вот в чем дело! – осенило меня. – Тут, милостивые майестре, вынужден буду я вас огорчить.

Майестра Залина нахмурилась. У ее кровожадной сестры губы побелели и, поджавшись, превратились в тонкую струнку, с двух сторон перехваченную показавшимися наружу клыками. И даже беспечная майестра Катрина встревожилась, карие глаза округлились, отчего облик ее сделался поистине миловидным.

– Бумаги-то, вокруг которых вся эта свистопляска случилась, – продолжал я, – перехватили его императорское высочество Александр Павлович. Я все это собственными глазами видел. И знаете, что он сделал с бумагами?

Сестры подались вперед, я даже испугался, что Старшая свалится с трона.

– Он бросил их в камин, не читая! Клянусь вам! Все это произошло на глазах у вашего покорного слуги. Так что финита ля комедия! Отпускайте меня! Все равно ловить теперь нечего! Чего бы там ни написала государыня императрица, а править будет Павел!

Лицо майестры Залины почернело, она осунулась и поникла.

– А вы не удосужились сделать копию с этих бумаг? – спросила она слабым голосом. – Ну, может, хотя бы прочитали бумаги-то?

– Вот еще! – пожал я плечами. – Очень нужно! Меньше знаешь, крепче спишь.

Майестра Залина даже осанку более держать не могла, она безвольно развалилась на троне.

– Ну теперь-то уж что, сестры? – раздался глухой голос майестры Марины. – Давайте выпьем его кровь.

– Делайте что хотите, – еле слышно молвила Старшая.

– Ахгхааа! – выдохнула Злюка.

Через мгновение эта тварь стояла передо мной. Я хотел вскочить, но чьи-то влажные, гадкие руки опустились на мои плечи. Чешуйчатое отродье, оказавшееся физически намного сильнее, нежели можно было предположить, придавило меня к стулу.

Испугаться я не успел, только пожалел, что рассказал им все как есть, не додумавшись присочинить что-нибудь с выгодой для себя. А еще удивился, что феям есть дело до того, кто будет царским стульчаком в России пользоваться.

– Майестре! Милостивые вы мои! Что вы делаете?! – прокатились через зал душераздирающие вопли.

Мильфейъ-пардонъ, граф! Да это же я и кричал! А показалось, что испугаться не успел!

– Успокойся, успокойся, сладкий ты мой, – пропыхтела в лицо мне майестра Марина.

– Постой ты! – оборвала ее майестра Катрина. – Позвольте-ка, маркиз, а при чем здесь ваша государыня императрица и император ваш Павел?

– Вот-вот, и я вас хотел спросить об этом! – выкрикнул я.

– В России вампиров принимают на государственную службу, там это в порядке вещей, – пробормотала майестра Катрина. – Вот и наш новый друг…

– Катрина! – перебила ее майестра Залина.

– Ой, – женщина в белом прикрыла ладошкой рот.

– Не болтай лишнего, сестра, – наказала ей Старшая.

– Молчу-молчу, – майестра Катрина потупила взор.

– Вот что, Марина, оставь в покое маркиза, – приказала майестра Залина. Какие-то новые соображения пришли ей на ум. – Неужели эта девица обманула нас? – добавила она.

Кровожадная сестра вернулась на свое место. Майестра Катрина одарила меня заговорщицким взглядом, при этом язычком облизнула свою верхнюю губу. Лосиновый круассанъ мой сладко заныл. Я отвел глаза в сторону. «Даже не думай!» – приказал я себе.

– Может, не отправлять герра Кунитца? – спросила майестра Катрина.

Услыхав знакомое имя, я вздрогнул. Вечно у банкиров и вампиров найдется что-нибудь общее.

– Нужно подумать, – ответила майестра Залина и добавила, обращаясь к чешуйчатому. – Плесыч, проводи маркиза в его покои.

– Пожалуйте за мной, – пригласило меня чешуйчатое по имени Плесыч.

Противиться было бессмысленно. Я поднялся, поклонился сестрам и направился к выходу. У дверей до меня донесся голос майестры Катрины.

– Это какая-то ерунда! Эти бумаги не имеют к нам никакого отношения! Она должна была еще что-то оставить ему.

Ответа я не расслышал.

Поднимаясь по лестнице, я оглядывался по сторонам, стараясь заприметить что-нибудь, что могло бы послужить мне оружием. Не вечно же мне оставаться в плену у вампиров, ожидая, пока они разберутся, обманула их или не обманула Валери де Шоней? Обманула или нет? Угадай-ка с двух раз!

К сожалению, ничего стоящего, с чем бы можно было пойти против бегавшего вокруг замка гара или хотя бы против чешуйчатого Плесыча, я не приметил. А ведь еще оставались вампиреллы, феи проклятущие, повелительницы бурь, будь они неладны!

Вдруг я заметил, что, ругая сестер, представлял себе только Залину с Мариной. А слать проклятия на Катрину как-то у меня не выходило. «Даже не думай! – повторил я себе. – Еще не хватало с упырями путаться!»

С этими мыслями я переступил порог своих апартаментов и столкнулся лицом к лицу с майестрой Мариной.

– А-а! – вскрикнул я и попятился.

Но было поздно. Дверь за спиною захлопнулась, проскрежетал замок, послышались удаляющиеся шаги Плесыча.

– Иди-ка сюда, сладкий мой, – майестра Марина ухватила меня за кафтан и притянула к себе.

Я попытался вырваться. Затрещала ткань. Фея обхватила меня за талию, и я понял, что с нею неплохо бы было идти воевать против гара или даже против целой армии гоблинов.

– Кровь твою пить нельзя, – произнесла майестра Марина. – Должен же ты хоть на что-нибудь сгодиться.

Сестричка оказалась на зависть прагматичной.

Она толкнула меня, я упал на кровать рядом с трупом, который так никто и не удосужился убрать из отведенной мне спальни. Фея сбросила с себя черные одежды, скрывавшие великолепную фигуру. Густые черные волосы рассыпались по плечам. Ее кожа была белой как мрамор. На левом предплечье красовался золотой браслет в виде змеи. В полумраке мерцали две голубые искорки, так блестели глаза вампиреллы. Я был перепуган до полусмерти, но ее красота завораживала. Эх, а я-то грезил о качелях над излучиной реки, о белых одеждах, спадающих на зеленые травы…

Она спихнула на пол мертвое тело и улеглась рядом со мною. Ее ледяные пальчики коснулись моего подбородка, пробежали вниз, ухватились за панталоны и потянули их прочь.

Оставалось уповать на то, что лосиновый круассанъ не подведет, и надеяться, что вампирелла не кусается, когда кончает.