Текст книги "Застывший Бог (СИ)"

Автор книги: Лев Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Вижу пропавших. – Доложила Русанка. – Снайперская пара. Распаковывают ствол. Похоже, у них тепловизор.

– Где они? – Спросил я.

– Трибуна “А”, кабинка “ВИП-сектор”, доложила Русанка. Можешь поглядеть на них на камере номер три...

Голос её просто лучился откровенным самодовольством.

Я включил видеоканал, переключился на камеру номер три, и увидел снайперскую пару.

... – Где бы ты засел, если бы входил на стадион через центральных вход, и должен был занять снайперскую позицию за минимальное время, с учетом максимально доступного обзора, – задумчиво спросила меня Русанка несколькими часами ранее, утром этого дня, когда мы предварительно осматривали стадион.

Я поглядел на схему стадиона выведенную на браслете. Затем окинул взглядом саму “коробку”.

– М-мм... На световышки – далеко, долго залезать, а если обнаружат, за прожекторами уже не спрячешься. Не, это для самоубийц... Вот там пожалуй, – я показал пальцем на нависавшую между двумя уровнями кабинку в виде выдававшегося вперед полудиска.

– ВИП-трибуна, – кивнула Русанка. – Отличный обзор. Но есть один недостаток. Любой подумает так же как и ты. Предсказуемость, – свойство мертвеца. Поэтому я там точно не сяду. Знаешь, я бы поставила там сторожевой сюрприз. – Она повернулась к Горазду. – Дядька Горазд. Есть у нас в рыдване чего на сюрприз?

Дядька тогда задумчиво почесал седеющую гриву...

– Алло, – прервал мои свежие воспоминания старческий голос, – когда я снова набрал номер.

– Ты что ж это делаешь, любезный? – сурово вопросил я, – Думаешь я не вижу двух хлопцев с винтовкой, которых ты засадил в укромном уголке? Я же тебе говорил, чтоб без фокусов.

– Ты говорил, чтобы я не приводил много людей, – запротестовал голос в трубке. – Те двое, это только для безопасности.

– Я сейчас спокойно уйду. А ты тут наслаждайся в одиночестве безопасностью. – Пригрозил я.

– Это недоразумение. Я его исправлю. – Тут же сказал голос. – Подожди, я скажу им выйти.

– Не надо, – буркнул я. – Начальник твоей “лички” с тобой?

– Что?

– Начальник твоей охраны рядом?

– Да.

– Дай ему трубку.

Что-то прошуршало, а затем глубокий басовитый голос сказал.

– Слушаю?

– Что такое “МОН-50″ знаешь? – Спросил я незнакомца.

– ... Да. – Помедлив ответил он.

– Она у твоих снайперов в ВИП-ложе, считай под самой жопой. Передай им, – пусть сбросят винтовку из ложи вниз. А потом, чтоб им скучно не было, пусть повернут бошки налево улыбнуться и машут ручкой в интернет-камеру в углу. Только пусть аккуратно машут. Дернуться – я их в виде фарша на поле спущу. Понял меня? Десять секунд – винтовка должна упасть. Иначе взрываю.

– Погоди, не надо нервничать.

– Время идет.

Я услышал, как он что-то скороговоркой забубнил в рацию.

Не нервничать он мне советует. А мне-то чего нервничать? Это же не мне мина направленного действия в рыло целит. Чуть что – пролетят стальные шарики огненной метлой...

Я смотрел на браслет коммуникатора, где шло изображение с одной из камер. Всего мы заложили шесть сюрпризов, в точках, которые показались нам самыми перспективными. Все сюрпризы были на радиовзрывателях – за подрыв отвечала Русанка. И рядом с каждым сюрпризом, – микро-камера для обзора. Надо же знать, чего взрываешь...

На третей камере, – изображение было с эффектом рыбьего глаза из-за миниатюрности устройства – виднелись два хорошо экипированных гражданина с длинным снайперским дрыном, которые вдумчиво изучали окрестности. Вот с ними связались по радио, – и на двух граждан напал секундный паралич. Они чего-то побулькали друг-другу, – и аккуратненько повернули головы налево. Не знаю, увидели ли они камеру, – вряд-ли, уголок был темноват. Снайперская винтовка печально вылетела из окна. Второй на всякий случай выкинул туда же и автомат. Граждане аккуратно приземлились на пятые точки, оперлись спинами о стену под окном, и заскучали. Улыбаться и махать не стали. Ну да и бог с ними. Один стащил с головы кепку. Второй подлез под разгрузку, вытащил двумя пальчиками сигарету, и пустил дымок. Табакур. Никогда я не понимал этой привычки...

– Русанка, – держи их, – передал я по гарнитуре. – Чуть что – переведи на компост.

– С нашим удовольствием, – пообещала Русанка.

Я встал, отряхнул зад штанов от пыли, и снова набрал телефон моего нового знакомого.

– Твои пусть стоят где сейчас. Ни движения. Ни связи по радио. Ничего. А ты, иди... то есть езжай к трибуне “Д”, проход номер 8, он не центральный, а тот что справа. Доберешься?

– Еду, – твердо сказал старик.

И дал отбой.

Я услышал его загодя. Тележка ехала по проходу с мягким гудением элетродвижка. Под её гусеницами шуршал и щелкал мусор и бетонная крошка. Тот кто ей управлял, доехал по проходу до поворота, развернулся, и увидел меня.

Некоторое время мы глядели друг на друга.

– Здравствуй, – наконец сказал он.

– Долгих лет, старец, – ответил я. И включил на своей коммуникаторе громкую связь, чтобы нас могли слышать и дядька Горазд, и Русанка.

Он действительно был старик. Глубокий, дряхлый, изъеденный и протертый временем до стостяния живого полутрупа. Руки – кости едва обтянутые сухой кожей и редкими волокнами деградировавших, истончившихся мышц. Лицо – череп обтянутый пергаментом грязно-желтой с темными пятнами кожи. Волосы – редкие мышино-седые волоски, слишком редкие чтобы что-то скрывать. Он был живым воплощением старческой немощи и подступавшей смерти. Старик всем – кроме глаз. В зеленые его глаза ушла, отступила, сконцентрировалась вся его сила. И было этой силы там столько, что увидишь в глазах не каждого полного сил юноши.

– Меня зовут Амос, – прошелестел он своим странным голосом, сиплым, тусклым от изношенности связок, и при этом периодически подскакивающим чуть-ли не в фальцет. – Амос Пайдж. Я генеральный президент и председатель совета директоров северо-западного отделения корпорации “Панпрод”.

–Ну, какая честь. – Отозвался я, поглаживая рукоять автомата. – А мое имя ты знаешь. Что ты хотел мне сказать?

– Я приехал просветить тебя. – Улыбнулся старик. – Рассказать тебе правду. А уж что ты будешь делать с этой правдой, – решать тебе. Это длинная и сложная история, поэтому, чтобы ты лучше все понял, я начну рассказывать все в обратном порядке, – от сегодня, до давно минувших дней. Будто разматывать клубок наоборот, или чистить луковицу. Сперва шелуха, потом горькая суть. Там, – старик слабо махнул рукой себе за спину, в сторону светлого проема прохода ведущего на поле. – Среди моих охранников стоит субъект с которым ты знаком. Его зовут Карел. Это он вытащил тебя из цитадели дома Хатту. – По моему приказу. И те люди в машине на дороге, от которых ты по глупости убежал – их послал за тобой тоже я.

Я молча ждал продолжения.

– Карел – упырь. – Спокойно сказал старик. – Не рядовая шваль, настоящий Афтартос из древнего истинного рода. Ему двести с лишним лет. Способный и амбициозный мальчик. Знаешь ли, у вампиров есть одна сложная социальная проблема: общество у них строго иерархическое. Пирамида. Сеньери и Юниори. Старшие и Младшие. Доминус и Сервус. Господин и Слуга. Вот вся суть отношений. Здорово, когда ты можешь жить не жалкие шесть или восемь десятков лет, а несколько столетий... Но поскольку все вышестоящие в пирамиде власти тоже живут столетиями, – это несколько замедляет карьерный рост. Черт, – фыркнул старик – это его вообще останавливает! Амбициозным молодым людям трудно с этим смириться. Поэтому, однажды, на одной из операций упырей, Карел случайным выстрелом из автомата попал в своего сеньора. Как говорят американцы – “френдли фае” Три случайные пули в спину и две затылок... И рывок на одну карьерную ступень вверх обеспечен. Карел думал, что выбрал для этого пустынное место. Но к добру ли, к худу ли, мы уже живем в мире насыщенном средствами слежения. Кто же знал, что в заброшенном районе города, до сих пор может работать и посылать сигнал бог знает сколько не обслуживаемая камера наружного наблюдения. Когда мы выясняли, что за маленькая война случилась в мертвых кварталах, мои люди зацепили ту живую камеру. И меня заинтересовало, – почему один вампир застрелил другого вампира. Я не поленился найти стрелка... С тех пор Карел работает на меня. Думаю, мне не нужно тебе объяснять что ждало бы его от своих в случае огласки. А с помощью информации, которую я подкидывал Карелу, – его таланты заблистали еще ярче для старших дома Хатту.

Вот история Карела.

Старик передохнул, перевел дыхание.

Я слушал.

– Карел, стал смотрителем цитадели дома Хатту в нашем городе. Однажды ночью ему доложили, что в городской головной офис с центрального входа вошел человек. Тот человек нес очень тяжелый груз – шесть пуль в теле. И за ним по пятам гнались. Он был варяг. Его гнали другие варяги. Человека с тяжелым грузом звали Мислав Шпынь.

– Не знаю такого. – Дал голос я.

– Да, ты не был с ним знаком. – Кивнул старик – Но ты запомни имя. Мислав ввалился в офис дома Хатту – природных врагов всех варягов, – от отчаянья. Ведь его хотели убить его же братья. Рухнуло все во что он верил. И от этого вот злого отчаянья он рассказал сыну Хатту одну тайну. Не знаю, можно ли считать Мислава предателем? – Слегка развел в стороны тонкие руки старик – Знаешь, когда-то рыцари Арагона давали своему повелителю такую клятву, мол – “клянемся верно служить тебе, пока ты уважаешь наши вольности и бережешь наши права; а если нет – то нет”. Мне это нравится куда больше чем раболепная слепая верность в любых обстоятельствах, самураев с японских островов. Мислава предали. И он отмстил, как мог. А знал Мислав много, потому что был он личным секретарем прежнего, ныне покойного, главного Волхва Варяжьего Братства – Добромира Чуракова. Вот что рассказал Мислав... Кхе-кхе... погоди...

Старик откашлялся, и с сипом глотнул пару вздохов из закрепленной на его телеге кислородной маски. Мне подумалось, что вдруг он вот прямо сейчас и помрет, на пороге своего рассказа. Это была бы славная шутка, ага... Но старик таки продышался, и заговорил. И клянусь, были у него озорные искорки в глазах.

– Значит, жил да поживал славный орден Варягов. Когда наступила эпоха падших государств, этот орден подлинял голову, вышел на свет, и начал укрупнять подконтрольные территории, создавая неудобства окрестным конкурентам, – в том числе и твоему покорному слуге. Тем более, что им на это дала карт-бланш немощная за пределами садового кольца Москва. Нет ничего нового под луной. Знаешь... когда-то, в древности, Восточно-Римская империя потеряла свои владения в Италии, которые захватили варвары. Тогда империя признала одного из варварских вождей своим наместникам. Это было выгодно варварскому вождю, поскольку теперь он мог давить вождей-соседей под видом легитимности, от имени далекого столичного Константинополя. И это было выгодно Восточному Риму, поскольку он хотя бы формально сохранял отпавшие владения в своей орбите... и мог копить силы чтобы их вернуть. Вы русские, действительно унаследовали эту черту от Рима – вам все время хочется сбить в кучу как можно больше территорий и сделать их Общиной, в вашем понимании справедливости. Прямо какой-то рефлекс. Не удивлюсь, если вы когда-нибудь снова это сделаете...

– По-моему ты теряешь нить рассказа, – буркнул я.

– Да, уж ты прости старика... Значит, жил орден варягов да поживал. Поводил военные операции, сперва в чужих, а потом уже и в своих личных интересах. Воины ордена воевали, чиновники администрировали, а жрецы окормляли свою паству духовной пищей. Весь орден молился своему прародителю и всеотцу – Перуну. Соблюдались освященные веками ритуалы. Пелись молитвы. Приносились жертвы. В том числе и маленькие лопоухие щенки. – Старик пронзительно посмотрел на меня. – Пока в одну темную-темную ночь, один глупый-глупый мальчик не отказался принести жертву. И Совет Врагов разгневался на глупого мальчишку, и хотел приговорить его к смерти прямо на месте. Но из мальчика вдруг, под треск молний, вылез Некто. Некто другой, чужой, не от этого мира, и сказал – я никогда не просил у вас смерти щенков.

Старик щерился улыбкой смерти – древний череп с идеальными зубами, – чудом современной стоматологии неестественно смотревшимся на его лице.

– И ты, Михаил, знаешь что произошло после с тем мальчиком, ведь правда? А Мислав который был доверенным лицом самого главного Волхва, истекая кровью, рассказал в доме Хатту, что после произошло с Советом Варягов... Совет испугался. Глава, Воевода, Волхв, Опекун, Писец, Казначей. Все они крепко задумались. Жизнь – это эволюция. А что есть эволюция? Изменение. Приспособление. Жизненные условия меняются, и живые существа вынуждены подстраиваться. Кто может изменится – выживает. Кто не может – обречен. Но ведь это касается не только живых существ, но и обществ. Меняются народы, государства, религии. Это может происходить медленно. Иногда почти незаметно для взгляда человека. Но сколько таких изменений накапливается за сотню, тысячу, несколько тысяч лет? Исчезают и переписываются свидетельства. Отмирают старые нужды и возникают новые необходимости. И что мы в таком случае знаем о седой древности? Пересказы пересказов? Перепевы перепевов? Измененные по злому умыслу или из лучших побуждений, или по ошибке уставшего переписчика.... Некто-Из-Мальчика вылез и сказал – мне никогда не было нужно, то что вы истово дарите мне. Истовым, правоверным варягам, вдруг сказали, что возможно в их системе верований закралась ошибка. И у совета возник вопрос – в чем еще мы отклонились от воли Отца? Насколько в действительности, мы ушли от его путей? Насколько лжива наша традиция? Мы считаем себя детьми Бога. Но признал бы он сам нас своими детьми, если бы вдруг каким-то чудом появился из седой древности в нашем – таком отличном – современном мире? Это был очень сложный, очень неприятный вопрос. И потенциально правильный ответ не давал успокоения. Правда, слава высшим силам, это был вопрос всего лишь из области теории. Пару лет, и о инциденте бы почти все забыли. И продолжали бы исполнять свои обряды, освященные традицией... – Старик замолк в своей кривой усмешке, – Но тут вылез твой дед, пришел в совет, и сказал, мол: – У меня отличная новость ребята! Я нашел нашего древнего Бога, и сейчас достану его из пыльной коробки. Эй, почему я не вижу радости на лицах, парни?

– Продолжай пожалуйста, – глухо сказал я. На душе у меня было мутно, будто внутри таял белый снег, таял в серую сырую слякоть.

– Не думай о совете совсем уж плохо, – зашелестел из своей коляски старик. – У них были свои резоны. Варяги были на подъеме. Территории расширялись, ряды братства росли. Все шло хорошо. Все и так шло просто прекрасно. И стоило ли в такой ситуации делать резкие, необдуманные шаги? Разве не мудрее было подождать? Изучить? Не торопить события? Даже друг твоего деда – главный писец Бестуж, который был в совете, думал так-же. Но твой дед, – он пер как танк. Он был чужд понимания политических и теологических тонкостей. Он – твой дед – долгими трудами наконец нашел Бога. Бога-Отца, который веками томился в плену. Дети нашли Отца. Как тут можно было что-то выжидать? Разве в этом долг сыновей?.. И ведь твой дед был слишком авторитетным и известным, чтоб его можно было просто заткнуть. С него бы сталось собрать Большое Собрание и потребовать общего голосования Варягов. Поэтому твоему деду уступили.

Старик снова посопел в свою кислородную маску.

– Экспедиция была организована. А твой дед... он был так рад, так торопился навстречу своему предназначению и долгу, что даже не заметил, некоторых тонкостей. Что большинство его друзей, которые еще были в действующих частях, экстренно услали в дальние командировки. Что весь состав экспедиции, – это варяги, но не его люди, а люди Главы и Воеводы. Держислава и Прастена. Дед был формальным главой, да. Но у его заместителя был секретный приказ: Дед остается главой пока ищут усыпальницу. Если дед попробует вскрыть саркофаг на месте, он отстраняется от командования, – а задача экспедиции иная: перевезти невскрытй саркофаг с содержимым на секретную базу варягов. Реальным командиром операции, который должен был контролировать твоего деда, был Запслав Рудомет.

– Он единственный вернулся с вылета вертолета деда, – прошептал я. – Он был ранен, и так ничего и не успел рассказать...

– Он рассказал все, – прервал старик. – Это тебе сказали, что он умер не приходя в сознание. Да, он вернулся раненным. Но это не помешало ему, когда спасательная партия доставила его в госпиталь, прохрипеть полный отчет, прежде чем умереть от общего заражения крови. А с тобой, – конечно же он молчал... Не мог же он тебе сказать, что лично убил твоего деда...

– Постой, – я отмахнул рукой, и прислонился к шершавой облупленной стене.

Как же я мечтал все эти годы узнать, что случилось с дедом. Как мечтал найти хоть какую-то зацепку. И найти убийцу. А оказывается, – он, убийца, был у меня в руках десять лет назад. И я перевязывал его, поил заботился, укладывал ему поудобнее голову. Был ему сиделкой пока мы ждали спасательную партию. И был готов тащить его на себе, если спасатели не прилетят... Тварь! – Я сжал кулаки так, что в пальцах скрипнули суставы, и оскалился, и хохотнул каким-то чужим, резанным смешком, и до крови закусил губу – Тварь... Умер спокойно. И из могилы не достанешь.

– Как это было? – Спросил я. –

– Они нашли усыпальницу. Та появилась на местности из воздуха, прямо ниоткуда. Вошли внутрь. Там, – Запслав так говорил – деда понесло. В конце-концов он тоже имел линию крови, не такую чистую как у тебя, – но все же. Он будто впал в легкий транс. Видимо в такой близи это выходило легче. Он бормотал, что чувствует, как радуется близкому освобождению Отец. Он знал как его оживить. Просто знал. Он шел по нужному маршруту без оглядки, сворачивая куда надо на поворотах, зажигая под потолком свет. Он знал где в том строении немыслимой древности чертовы выключатели светильников!.. И они дошли до гробницы. Запслв решил, что это нужно прекратить. Он взял деда на прицел, и объявил, что отстраняет твоего деда от командования; по приказу главы братства Держислава.

Это было последнее что Запслав успел сказать, прежде чем твой дед прострелил ему шею. Запслав говорил, что твой дед двигался невероятно быстро. Печать Бога. У твоего деда был только пистолет. Но он ранил самого Запслава, и уложил двоих его людей, даром что те были в броне. У Запслава был еще боевой автономный Дрон – он имел над ним приоритет на командование. Но ирония в том, что этот дрон был запрограммирован на защиту участников экспедиции, в том числе и твоего деда. Поэтому он просто не мог понять своими кремневыми мозгами, что делать в возникшей ситуации. А Запслав не мог дать тому вербальный приказ, – поскольку гидродинамический удар от ранения в шею временно лишил его голоса. И вот этот Дрон бестолково топтался, водя стволами. Запслав спрятавшись за выступом колонны пытался достать деда огнем. А твой дед укрывшись в другом месте, пытался достать его. А заодно методично отстреливал бестолково метавшихся по залу жрецов и ученых, которые пришли вместе с ними.

– У него не было времени разбираться, кто еще предатель... – Пробормотал я.

– Как скажешь, – развел руками старик. – Запслав почувствовал, что серьезно ранен. Он стал отступать к выходу. За это время твой дед успел влепить ему еще пару пуль, но в бронежилет. Запслав, зажимая шею рукой, выбрался, добежал до вертолета, поднял его в воздух и повел машину к лагерю. Он был классный пилот, если сумел сделать это в таком состоянии. Запслав с своем отчете говорил, что он со своими людьми тоже достал твоего деда. Не меньше десятка попаданий, – они ведь держали его под прицелом, когда тот начал. Но твоего деда это сразу не остановило... Вскоре после того как Запслав поднял вертолет в районе началась мощнейшая песчаная буря. Ученые говорят, она взялась просто ниоткуда. Я лично считаю, что это был гнев Бога. Знаешь, такие рефлекторные подергивания и стоны спящего, разгневанного тем, что пробуждение было так близко. И не случилось. Но это только мое мнение.

Старик крякнул, и попытался поудобнее поместить свои мощи на сиденье.

– Мне немного осталось рассказать. Совет понял, что потерпел грандиозный провал. Когда вы с Запславом вернулись, – одни из всей экспедиции, – у совета встал вопрос – что делать с тобой? Из доклада деда совет знал, что через положенный срок гробница Бога на краткий срок снова вынырнет в наш мир. Но не было понятно в каком месте. У гробницы ведь целая сеть выходов, к которым она “причаливает” по непонятным нам закономерностям. Твой дед с помощью тебя нашел только один. Ты был ключом. Твоя кровная линия. Глава Держислав был за то, чтобы по-тихому запереть тебя в каком-нибудь тихом местечке до конца дней. Там бы – во первых, – ученые смогли спокойно изучать твой генокод, чтобы впоследствии подобрать варяжих детей схожих кровей. Всегда ведь полезно иметь лишний дубликат ключика к заветной двери, верно? А во-вторых – сидя под замочком, не было риска, что ты начнешь разглагольствовать о небольшом провале гениального совета, – который мог найти своего бога, но испугался и испортил все. Ты мог просидеть под замком всю оставшуюся жизнь, парень.

Я представил перспективу, – да уж. Да уж...

– И что помешало им это сделать?

– Не им. Ему. Похоронить тебя заживо было идеей главы Держислава. Но ему помешал сам Совет. Вернее – его часть. Мнения разделились. Поднимешь, о Держиславе тебе нужно знать одну важную вещь: – он сам никогда не слышал вашего Бога. Ты слышишь своего Перуна – эманацию его мыслей и чувств, – сильно, как хорошая антенна спутниковый сигнал. Есть среди варягов те, кто принимают этот сигнал более слабо, – с шумами и помехами эфира, иногда искажающими все до полной неузнаваемости. Даже таких среди варягов сейчас осталось очень мало. А большинство варягов не слышит ничего, – размытая кровь... Держислав как раз из таких. Он выдвинулся наверх, еще в достаточно молодом возрасте, благодаря смелости, решительности, уму, глубокой преданности Варяжьему Братству. Он действительно ему предан, но не так, как скажем, был предан твой дед. Твой дед считал Варягов сынами и слугами Перуна – конкретного живого настоящего Бога, ради которого они должны сделать все – даже пожертвовать собой, как дети могут пожертвовать ради Отца. А для Держислава большее значение имеет само братство, существующее здесь и сейчас. Перун для него нечто вроде абстракции, идеального образа, неведомого источника силы, иногда дающего вражьим жрецам и прорицателем полезный сигнал. Держислав сделает все, чтобы братство жило и процветало. И твой дед и Держислав оба искренне были преданны Варяжьему Братству – как они его понимали. И именно поэтому все закончилось братоубийством.

– потому что те и другие боролись за Сердца, и убивали ради жизни, и во благо. – Сказал я строки, знакомые мне с детства.

– Да-да! – Хохотнул сидевший передо мной в коляске скелет, – именно, все как написано в вашей старой вражьей легенде. Люди действительно созданы по образу и подобию богов. Ничто не меняется, история ходит по кругу.

Старик отдышался после удушливого приступа веселья, и продолжил:

Но не весь совет был таким как Держислав. Были и другие. Например тогдашний Волхв – Добромир. Он слышал Перуна, – иной и не мог стать главным жрецом. Пусть для него эманация мыслей бога часто бывали путанной и иносказательной. Но для него Перун – как и для твоего деда – был не абстракция, а реальность. Когда ты, в той истории со щенком, выступил против традиции, – главным хранителем которой и был Волхв, – Добромир усомнился. Но потом обрел душевное равновесие. Убедил себя, что говорить через тебя мог и не Перун... Или что ты слышал Перуна, но неправильно понял и искаженно передал его волю – такое ведь бывает с оракулами и пророками сплошь и рядом... Трудно признать, что это ты сам неправильно понимаешь дело, которому отдал всю жизнь – особенно если ты главный волхв, а информация об ошибке приходит от какого-то молоксоса... Представь, что к Папе Римскому в Ватикан ввалился какой-нибудь немытый сопляк, начал бы поучать, что дескать, папа неправильно исполняет десять заповедей, Иисус Христос вообще был, ну я не знаю, женщиной, а во время проповеди с кафедры соборов, святые отцы должны голышом отплясывать джигу... Короче, Волхв убедил себя, самоуспокоил, и после, в истории с экспедицией, поддержал Держислава. Но после порвала экспедиции произошло кое что, после чего он круто изменил мнение. Все варяги которые имели хоть в какой-то степени дар слышать своего бога, – ощутили эмоции своего Отца, – это была волна гнева, обиды, разочарования. Перун-Всеотец сказал свое слово. Жрецам запрещено говорить об этом. А большинство рядовых членов и так никогда его не слышало, так что для братства, как организации, это не слишком много изменило... Но для Волхва Добромира это была катастрофа – он понял что совершил чудовищную ошибку, впал в грех, не смог понять волюОотца, предал его. Твой дед для стал него стал укором совести, а ты, – кем-то вроде пророка.

– Хорошо пророк, – невесело ухмыльнулся я.

– А что? “Устами младенца”, и все такое... И когда Держислав приказал предложил запереть тебя, и выбросить ключи – Волхв выступил против. Взять у тебя генетические анализы, чтобы пытаться найти другие такие же таланты – да; – надо было исправлять свою ошибку и искать возможность снова найти Отца. Но запереть тебя – нет; грех против брата отмеченного печатью бога. Волхва поддержал и Писец Бестуж – ему было вдвойне стыдно, дед был его другом... А так же Казначей и Опекун. Они большинством голосов заблокировали главу Держислава и поддерживающего его Воеводу Прастена.

Старик опять попытался поудобнее устроится в кресле, пошевелился, и у него в костях что-то пугающе хрустнуло.

– Держиславу это не понравилось. С тех пор как Держислав стал главой, Совет в главных стратегических вопросах, практически всегда шел за ним как состав за парвозом. Совет был полезным совещательным органом. В этом была сила варягов, – централизация власти, быстрое принятие решений. А теперь, в совете уже не было единства, не было доверия. И... Держислав решил, что совету требуется обновление кадров. Он решил провести в совет своих людей, которые станут эффективными проводниками его воли. Это было небыстрое дело, старые члены уходили постепенно. Держислав, в отличие от Волхва, не видел в ситуации катастрофы. Варяги как были на подъеме, так и оставались. Экономическая и военная мощь росла. Не удалось в этот раз найти гробницу Перуна – ну так мы все равно не собирались вскрывать её. Если вдруг снова появится возможность снова найти её, мы, как и собирались спрячем гроб в укромном защищенном месте, до лучших времен. Изучим технологии из усыпальницы. А если не найдется, ну... – “нельзя потерять монету, которую ты не клал в свой карман”. Куда больше Держислава беспокоило, чтобы гробницу Перуна не нашел кто-нибудь другой, – не из варягов. Конкурент получил бы объект древних технологий, и главный варяжий символ – прекрасный товар для торговли или шантажа. Держислва беспокоило, чтобы ты, – болтающийся на свободе, – не оказался источником информации для какой-то другой стороны. Он ведь пытался после провала экспедиции пристроить тебя в безопасное скучное местечко в администрации варягов на хороший оклад. Там ты был бы под хорошим колпаком.

– Пытался, – буркнул я. – Но это было не мое. Я ушел на вольные хлеба.

– Вольные хлеба... Ты болтаешься по региону, ввязываешься в опасные ситуации. Можешь сболтнуть где-то, что-то, кому-то... Нет ощущения надежности, правда? Думаю, у него неоднократно были мыслишки о том, чтоб с тобой случился какой-нибудь несчастный случай.

– Почему же я еще жив? – Поинтересовался я.

– Ну, точно это может знать только сам Держислав. Возможно потому, что ты все-таки был единственным подтвержденным работающим “ключом”. Глупо портить ключ, пока еще не готовы дубликаты. А во-вторых, могли быть какие-то системы сдержек и противовесов в самом Совете. Возможно, кто-то из вставших за тебя, намекнул что в случае если ты случайно помрешь, кто-то огласит информацию. Это кстати, еще одна сильная причина для Держислава убрать оппонентов. Убрать из Совета, – и вообще. И Держислав начал свою медленную и осторожную чистку. Игра с кадрами, подбор союзников, вывод своих людей на нужные позиции. Он убирал старых членов из Совета, а потом они исчезали вообще с игровой доски. Держислав терпелив, он не торопился. Большинство старых членов совета погибли от несчастных случаев и приступов нездоровья, свойственного старикам... Но потом случилась промашка со второстепенной фигурой – тем самым Миславом. Он был секретарем и доверенным лицом на тот момент уже покойного волхва Добромира. А главное, – хранителем его архива. Держислав послал людей, чтобы Мислав отдал архив. Ну и понятно, что случилось бы с самим Миславом после... Но архивариус оказался ни кабинетной крысой, а прытким молодцом в хорошей физической форме. Архив он сдал, но выбрав удобный момент, прыгнул а автомобиль, и начал убегать охотников. У него был только один критический недостаток, свойственный многим книжникам – он не имел друзей. Информация о нем как о выявленном шпионе была уже разослана по вашей варяжьей сети. Преследователи висели у него на хвосте, он так и не смог оторваться. На одной из улиц его зажали, – и тогда он кинул машину, и бросился туда, куда никто из преследователей не ожидал. На той самой улице был головой городской офис вечных врагов варягов – дома Хатту. И вот там он, выложил все что знал – последняя месть преданного. Членом дома Хатту, который слушал рассказ Мислава был уже знакомый тебе Карелл.

– А, – ну теперь я не удивляюсь, откуда всю это историю знаешь ты, – Покачал я головой.

– Правильно понимаешь, – ухмыльнулся старик.

Ухмылка вышла недолгой, старик спал с лица, закашлялся, и какое-то время снова сопел в свою кислородную маску.

– Узнав что случилось, Держислав испугался до поноса, и встал на дыбы. Такой источник информации ушел к противнику. Через полчаса у городской штаб-квартиры Хатту были все наличные в городе силы варягов. Требование – немедленно выдать дезертира и изменника. Держислав действительно был готов начать штурм, который перерос бы в настоящую региональную войну. Карел, как командир базы Хатту связался с вышестоящим Сеньором, доложил им ситуацию, и получил приказ – во избежание конфликта немедленно выдать Мислава. Вернее, – его тело... Ускорить смерть тяжело раненного человека нетрудно. Упыри выдали тело, – и сказали, что неизвестный ввалился к ним в штаб и умер от пулевых ранений, не приходя в сознание. От тех самых ранений, которые видимо влепили в неизвестного люди Держислава. Упыри делали каменные лица, и заявили в городской совет протест, по поводу проведения варягами разборок на их территории. Держислав ничего не мог сделать. Если информация уже уплыла, – штурм цитадели Нетленных уже ничего бы не изменил; одни потери. Он принес извинения, и отвалил. Теперь нашу маленькую божественную интригу знали и варяги, и главные упыри, и твой покорный слуга – старик насмешливо поднес руку к полям несуществующей шляпы – ведь мой “крот” Карел потом естественно продублировал всю информацию и мне.