Текст книги "Застывший Бог (СИ)"

Автор книги: Лев Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Теперь передо мной сидели уже внуки великого фермера-основателя: Василий и Петр. Василий, – старший брат и нынешний номинальный глава семьи, как по мне был молодоват чтобы управляться со славным семейным бизнесом. Но, впрочем, что я понимал в его делах? Варяг не сеет ни жнет. Варяг с боя живет... Брат Петр ему помогал, а пуще – заботливым приглядом и советом – Бабка. Матерая вдова Мария Алексеевна. Жена того самого – Основателя, которая пережила и его и их общего сына. Женщина в молодости видать, статная, и сейчас не растерявшая некоторых остатков былого цвета. Скелет свой держала прямо. Правда плоть на этом скелете висела уже как на вешалке... Сколько ей было лет, я боялся спросить. Но она размещала на диване свои костистые телеса с некоторым даже изяществом, кутаясь в цветастую шаль – старость часто зябнет. Что мне в ней понравилось, в отличие от многих городских баб она принимала свой почтенный возраст без самообмана, и не пыталась примазать помадой и румянами то, чего уже нельзя скрыть помадой и румянами... Костистая долговязая старуха смотрела на меня прямым взглядом человека, который в силу хотя бы уже возраста ничего не биться. Смотрела как на мешок брюквы, прикидывая, – не переплатили ли внучки за товар. Младший Петр трогательно сидел рядом с бабулей, глядя на меня, но головой все время чуть повернутый к ней, аки подсолнух к солнцу, – не понадобиться ли чего почтенной примогенше.

Несколько отдельно от них на диване сидел последний член нашего небольшого собрания, Степан – здешний главный механик. Человек свой, но не из семьи, и потому соблюдавший в позе некоторую субординацию. Мелькнула еще какая-то рыжая деваха “Маша”, которая поставила перед нами чай, – по-видимому жена кого-то из внуков-наследников, но я на ней пока не заострился...

Гораздо больше меня интересовал все-таки Степан, который при в черной своей шевелюре имел прекрасную стильную седую прядь. В отличие от городских поп-певцов Степан приобрел сей модный элемент внешности отнюдь не в результате мелирования, а потому что кое-кого увидал. Или кое-чего, это как посмотреть. Увидал, и малость поднапугался.

Вот из-за этого “кое-чего” меня сюда и вызвали.

– ...началось две недели назад, – рассказывал Василий. – В среду. Уборочная машина на поле встала. Они автоматические, неполадки отслеживают сами. Пошел сигнал на пульт к оператору, – в гидравлике неисправность. Машины капризные, бывает. Ну, тот послал техника. Генку Мартынова. Генка взял квадрацикл и укатил. С концами. Сам не возвращается, рация молчит, и машина в поле стоит как стояла. У нас места спокойные, потому что мы на отшибе. Даже когда десять лет назад в округе банда Сеньки Поливаева гуляла, до нас они так и не добрались. Но все равно, оператор не будь дурак, позвонил охранникам. Те взяли уазик, поехали вдвоем.

– Охранники нанятые, или свои? – Перебил я.

– Наши, сами держим. Еще при отце, когда местное отделение полиции накрылось, мы на его основе вроде как шерифство образовали. Так с тех пор и было. Вот наш участковый – мы так и называем по старинке – двух своих помощников и послал. Когда они тоже пропали, вот тут мы уже зашебуршились.

Я прервал Василия.

– Эти ваши... э... шерифы-маршалы, – (тоже мне, дикий запад, хмыкнул я про себя) – они с оружием были?

– У нас все с оружием, – проинформировал с дивана солидным баском Петр, и похлопал себя по кобуре...

Кобура у Петра была небедная, (одного стиля с ремнем, из красной тисненой кожи, по которой вились затейливые узоры), поясная со свисом на бедро. Из кобуры торчала рукоять револьвера изрядных габиритов. Насколько мне было видно, рукоять была ореховая, а сам револьвер – (для вящей красоты хромированный естественно) – покрыт гравировкой. Поскольку диван был слишком глубокий, а кобура была на полужестком подвесе, чтоб не болтаться при ходьбе, то могучий револьвер за счет своих габаритов уперся во что-то в диване и рукояткой впивался Петру в бок. Тот ерзал, но терпел. Не иначе, полагал что поправив кобуру потеряет в мужестве. У Василия кобура была приспособлена для сидения лучше, – на левом боку рукоятью вперед. Оттуда торчал пистолет, – золотой...

– Да. – Согласно кивнул Василий в ответ на ремарку Петра. – У наемных сезонных рабочих мы конечно оружие изымаем, но у всех, кто живет здесь постоянно, – оружие есть. Мы же понимаем, что это безопасность. Только... – он замялся – когда работаешь на земле, знаете... мешает, оружие-то. Это вот, – он хлопнул по своему сусальному пистолету рукой – мы сейчас носить стали. Болтается эта кобура. К концу дня так бока оттянет. А еще если механник, – полезешь под машину, насыплешь земли, в кобуру-то. Поэтому у нас мужики пистолеты не очень носят. В машинах хранят. А что в машинах, так чего уж там пистолетик... там уже у каждого винтовка или автомат.

То что говорил Василий было вполне разумно. Но как говаривал мой дед, “когда тебя прищучат на улице, лучше иметь самый маленький пистолетик с собой, чем самую большую пушку дома в сейфе”. Наверняка неизвестный мне механник Генка, с которым я теперь уже вряд ли познакомлюсь, успел прочувствовать всю глубину правды дедова изречения. И все же, это не значило что мои клиенты были глупыми людьми. Просто они попали в обстоятельства, когда их предыдущий опыт, вполне себе рациональный, не сработал. Поэтому я не стал выпендриваться, а продолжил уточнять.

– Угу... Все трое были с оружием. И пропали. Дальше?

– Да, – кивнул Василий. – тут-то мы, – я и говорю – зашебуршились. – Участковый поднял всех своих. У него еще четыре человека было. Ну и наших мужиков несколько. Вооружились, поехали. Там край поля. Стоит уборочная машина. Квадрацикл. Уазик участковских. И – никого. Ни тел, ничего. А у уборочной-то машины, кто-то шланг гидравлический, выдрал, вот она и встала. А там, знаешь, такой шланг... основательный. А его куском. Ну мы всех подняли. У участковых наших – собаки. Овчарки немецкие. Покрутились, да сразу след и взяли.

– Минуту... – я залез в карман, и достал свой наладонник, раскрыл футляр, – Где случилось, на карте сможете показать?

Василий кивнул, выкарабкался из объятий кресла и подошел ко мне.

– Сейчас подгрузит... Вот... Вот этот дом. Мы здесь? – уточнил я.

– Да.

– А люди пропали?

– Здесь, – он показал пальцем. А вот сюда, прямо к стене привели собаки.

Я развел пальцы и приблизил карту. Выходило, что пропали люди в самом “медвежьем углу” хозяйства, недалеко от большой стены. Малая стена огораживала сам городок. А большая – громадную территорию хозяйства по всему периметру. Сооружение конечно вызывало уважение в плане протяженности, но толку как от защитного сооружения от него было мало.

– Там за стеной сразу лес, – подтверждая мои мысли продолжал Василий, – она, стена-то, больше чтоб случайное зверье не заходило. Да еще чтоб если кто будет воровать с полей, было время его догнать, пока он будет через стену обратно перелазить. Но там вот в чем штука: на стене у нас “колючка” и сигнализация. По всей окружности. И как тот, кто это сделал, залез туда-обратно, да еще и утащил с собой тела... – Василий развел руки. – Я не представляю. Ну, в общем собаки привели к стене. Наши ребята тогда сели на машины, выехали за стену снаружи и там собаки снова взяли след. Он вел в лес. Участковый решил идти за ними. Пятнадцать человек, – Василий закусил губу, – никто обратно не вернулся. Так мы остались без участкового.

– Кто-нибудь пошел их искать?

– Нет, – медленно качнул головой Василий.

– Разумно. Дальше.

– Мы поняли что сами не справимся. Позвонили в Питер. Попробовали нанять частных специалистов. Звонили в “Ободрит”, в “Эгиду”, в местное отделение “Марса”.

– Это хорошие специалисты.

– Они все нам отказали. Сказали, в настоящее время все их персонал весь занят, и они не могут заключить с нами контракт.

– Ага...

– Мы начали искать кого-то еще. Сами понимаете, у нас возникла вилка, – крупнейшие фирмы-безопасники нам помочь отказались. А мелочь вроде фирмочек из пяти человек нам не нужна. Да они и сами не рвались браться, когда узнали что у нас, вон, 15 мужиков разом пропали... Ну, нашли одну контору, – “Сокол”. Дорого запросили, но куда деваться. И отзывы о них вроде ничего в сети. Они и танкеры на Балтике от пиратов защищали. И от чухонских банд конвои в Карелии... Прилетели они сюда. Сколько, их, – Василий повернулся к брату, – человек двадцать было?

– Да вроде того, – кивнул Петр.

– Во. Мужики-то по виду опытные. Командир усатый, плотный такой. Развернули свой штаб в здании пропавшего участкового, все равно здание-то пустое... Снайпера на водонапорную вышку засадили. У него винтовка длинней меня, и прицел на ней, во такой – Василий показал руками – с кабачок. Запустили беспилотник, маленький, с пропеллером в заднице, с тепловизором. Сказали – от него ничего на земле не скроется. Когда, это? – Снова повернулся Василий к Петру, – на второй день?

– Угу. – Кивнул Петр, и наконец закряхтев поправил кобуру с револьвером.

– Вот, на второй день, – снова хоз-бот в поле встал. Ну эти, “соколы” тут же туда свой беспилотник, сверху смотрят, ничего. Ну они туда вместе с нашим техником свою команду... А в это время к ним, к соколам этим, которые на месте в здании участкового остались, Степан прибежал. – Василий кивнул на своего главного механика. У них, у Соколов этих как было-то? Часть людей они к вставшей машине послали. А другую, вместе с командиром про запас в здании оставили.

– Да, я понял, – кивнул я. – Послали оперативную группу. Вы продолжайте.

– Вот, Степан... – Показал на механника Василий. – Он прибежал. В командира соколов-то вцепился. Увидел он, этого... А сам слова сказать не может, и сам, вон, поседел.

– Кого увидели? – Повернулся я к Степану.

Механник, крепкий основательный мужик, посмотрел на меня, провалился взглядом вглубь себя, и застыл лицом.

– Увидел... – Он замолчал, подбирая слова. – Увидел. Мерзость.

И столько в его голосе было убеждения, что казалось ему, будто одним этим словом он и правда все объяснил, и характеристику дал всеобъемлющую. Хотя он и сам понял, что объяснил не ахти, – провел рукой по лбу и волосам, не то поправляя седую свою прядь, не то неожиданный пот утирая, и убежденно кивнув, почти жалобно повторил, – мерзость.

– На человека похож? – Спросил я.

– Как встал, так похож. – Жалобно пропыхтел Степан. – А как по потолку полз, так не очень...

Похоже, описатель из Степана и правда был не ахти. Механник. Все из него тяни клещами.

– Сколько рук, сколько ног? – Задал я уточняющий вопрос.

Степан задумался.

– Шесть. Нет, восемь! Только я не знаю, руки это или ноги...

– Хвост был?

– Вроде нет. Я назад-то ему не заглядывал...

– Голова на человечью похожа?

– Так-то да. Пока пасть не открыл. А у него как челюсть отвалилась, – человек так не может. И там зубы, как иглы. И глаза. – Руки у Степана мелко задрожали, и он с хлопком схватил их “в замок”. – Он ведь, прямо передо мной с потолка свис, потом на землю и пасть раскрыл. А я-то с карабином за плечом. С ЭсКаЭсом.

– М-мм... И чего?

– Ну, он встал передо мной. Пасть развалил, слюнища течет. Прямо перед лицом. И запах. Главное, запах... Я обмер, думал, – простите конечно Мария Алексеевна, -повернулся Степан к старухе, – в штаны навалю. И мыслей-то никаких. Как загипнотизировал он меня. А он руки надо мной развел, медленно. И аккуратно у меня карабин-то с плеча и снял.

– Значит, пальцы у него на руках?

– Наверно... Вот он снял, и вдруг как зашипит на меня! Я вроде как очнулся, отпрянул от него, да побежал. А чувствую, чего подумал, то со мной и случилось. Ну, в смысле, навалил...

– Это бывает, – развел я руки. – дело житейское, вы не стесняйтесь. А дальше?

– Дальше я прибежал к “соколам”. Говорить-то как смог, сказал им что видел в гараже-то.

– И?

Вместо Степана продолжил Василий.

– Командир “соколов” со своими к гаражу-то и сорвался. Гараж у нас рядом со складом ГСМ, на другом конце улицы... Беспилотник опять туда полетел, кружит, высматривает. Ну они туда доехали, начали гараж и склад шерстить. В рации бубнят-бубнят... Не нашли никого. А как из гаража вышли, тут им их собственный беспилотник чуть на башку не свалился, – на землю упал. Беспилотником то оператор управлял. У него чемоданчик такой был, с пультом. Он с этим пультом в здании участкового остался, когда все к гаражу ломанулись. Как беспилотник упал, командир оператора по рации задергал, – а тот молчит. Они всей оравой обратно, а тот так за пультом и сидит, – только уже без головы... И снайпер на водонапорке тоже не отзывается. Двое их там сидело, один с винтовкой, и еще второй – так до сих пор вся площадка на башне в кровище...

Степан выдохнул.

– Они тела своих с башни на веревки спускали. И этого, который без головы. Вызвали вертолет, загрузили туда своих. Командир их все деньги вернул, это без разговоров. А контракт сказал, – хоть в суд подавайте, мы мол, лучше и неустойку выплатим... Извинился. Улетели соколы.

– Крылья у него были! – Вдруг брякнул Степан. – Как он шипеть начал. Так поднялись, как у саранчи...

Я легонько хлопнул руками по подлокотникам.

– Здорово. Так вы от меня то чего хотите?

Василий переглянулся с Петром.

– Нам сказали, что вы мастак в таких делах. Можете проконсультировать. Этот монстр после этого еще двух человек... Муж с женой. Работали у нас.

– Монстр не русское слово. По-нашему это называется “чудовище”. От санскритского “кутати”, – изгибать. “Чудовище” это нечто непрямое, не божественное, созданное нечестивым кривым путем.

– А? Да... Я и говорю, чудовище-то это. У нас ведь знаете чего? Все работники после этого заперлись с семьями в одном доме. Бастуют. Говорят, если мы с этой образиной не разберемся, – уволятся. Вы представляете? Уволяться. Это при том что работу кроме как у нас им днем с огнем... А простой уже сейчас идет. Там где ручной труд нужен. Ведь, разоримся в конец...

Я потер переносицу, прикинул. Теперь становилось понятно, отчего эти селяне вызвали меня сюда предварительно сообщим минимум информации, зато с очень щедрой предоплатой. Боялись что не приеду. Я в таких делах... ну мастак, не мастак, но кое чего знаю. Возможно я был не первый к кому они обратились. И после того как они рассказывали свою маленькую проблему, ехать к ним никто не хотел. Ага...

– Ладно, – я покачался в кресле, – за вызов и консультацию вы честно заплатили, так что слушайте. Образина, которая ваших людей на удобрения переводит, это “ночной”. Ну вы и сами уже догадались... Судя по описанию Степана, зовут его – Серый Хэншан. Это естественно не имя собственное, а так сказать номен гентис: – общее название его поганого рода. Ночной этот из новых. Из чего его слепили, и кто из Истинных Ночных у него в примогенах ходит, предположить можно, но для вас не суть важно. Твари эти состояли на вооружении армии НОАК во время последней войны. И должен я вам сказать, что по слухам эти мразоты были одним из самых эффективных образцов для диверсий, геноцида и террора. Когда американцы заварили всю эту моровую кашу последней войны, китайцы им в оборот в том числе вот таких вот штук и насыпали. Говорят на американском континенте до сих пор в районе Республики Аппалачи есть места где города стоят свободные от людей, и никто туда не суется, потому что там вот эти вот, бродят.

Я обвел взглядом слушателей.

– Все вышесказанное, почтенные, должно навести вас на определенные мысли. Во первых, поскольку Китай был у нас в союзниках, то к нам таких тварей в регион не забрасывали. У НАТО его тоже быть не могло, у них своего дерьма – пардон, мадам, – для сброса нам на головы хватало... То, что эта тварь сюда добралась самоходом, мигрируя из Китая через Сибирь и всю среднюю полосу, или наоборот, приплыла с американского континента в контейнере в балтийский порт, – я не верю. Вот во что я верю, я вам чуть позже скажу. А пока по тактике его, уф...

В горле у меня от непривычно долгих речей пересохло, и я отпил из стакана. Что-то там было со вкусом алое, даже кусочки вроде его плавали. Глобализация, итить её. Хорошо они все-таки тут живут. Жили...

– Значица, – водрузил я бокал обратно на стол, – Тварь это довольно умная. Не ламия-вампир конечно, сонеты Шекспира читать не умеет; до обращенного человека ему далеко. Но – умный. Достаточно умный для того чтобы убивать, думая на пару шагов вперед. У некоторых из ночных мозгов побольше чем у людей будет, что события на вашей ферме и доказывают... Действует он не в режиме геноцида, – иначе он бы вам тут гораздо больше трупов навалил.

– Да куда уж больше?! – Возмутился с дивана Петр.

– Больше, больше, – кивнул я ему. – Возможно всех бы уже здесь вырезал. Но нет... Значит действует он в режиме террора. Запугивает вас. Что с самого начала поисковая группа участкового пропала, – массовое убийство, но это он угрозу себе любимому устранил. И то же самое с вашими приглашенными залетными соколами-орлами. Тела людей из группы участкового что он в лесу в расход пустил, он скорее всего припрятал, и прикопал. В нескольких разных местах. Ну и жрет их потихоньку.

– Как это, жрет? – Мрачно спросил Степан.

На щеках его гуляли тугие желваки. Жалко мужика. Не привычный...

– Ну как? Жрать то ему чего-то надо. Не святым же он духом питается. Они конечно, умеют гады, в спячку впадать, – но этот не впал. Вы говорите, у вас тут еще двое потом пропали... Вот он себе и обеспечил запас еды, для дальнейших действий, чтоб за животными по лесам не бегать. А закопал наверняка в разных местах, это у них стандартный протокол действий – диверсификация снабжения. Да, и еще одно. Я смотрю тут на карту. От отделения участкового, где он оператору беспилотника голову снял, до водокачки, где снайпера и наблюдателя уработали, – не близко. А когда у ваших “соколов” под носом беспилотник упал, они быстро обратно ломанулись. Так, думаю. Не успел бы он туда-сюда обернуться. Похоже, двое их, как минимум.

– Вот спасибо за новость, – буркнул Василий.

Я развел руки.

– Чем богаты. Это кстати объясняет, как они пятнадцать вооруженных человек, – и с собаками – в лесу прихоронили. Для одного это бы уж слишком по-суперменски. А вдвоем, – посильно, в моготу. Ну и теперь промежуточные выводы вам мои. Уже сказал, что в случайное появления этой дряни в этом районе, я не верю. А вот в неслучайное... Штука эта дорогая, но при должных финансах, достать её в китайских провинциях, и на черном рынке, можно. Неактивированную, с пустой программой действий. Натравливай на кого надо... Вы говорили, что вам корпорация “Панпрод” предложение о продаже семейного бизнеса опять недавно делала? А вы, стало быть, – отказали?..

Я замолк, и в комнате стало тихо. Василий откинул голову на подголовник, и поморщился.

– Ах они крысы помойные... – Тяжело пробормотал он, и закрыв лицо устало сжал двумя пальцами переносицу у глаз, будто вдруг ему утомительно на мир смотреть стало. – И добавил еще несколько слов. С большим чувством.

Я посмотрел на Марью Алексеевну, – как она там реагирует на табуированные реакции внука? Но она все так же спокойно сидела, как мумия.

– Я расклад такой вижу. Чтоб эту тварь – или тварей – из окрестных лесов выковырять, – надо полноценную операцию с прочесыванием леса проводить. На это профи нужны, крепко слаженная команда, и крупная. Все здешние крупные солидные игроки, которые сдают в аренду парней с ружьями, – вам отказали. Надо понимать, их попросили не лезть. Неофициально, по-приятельски. Кто ж захочет портить отношения с “Панпродом”? А Хэншаны деятельность вашу практически парализовали. Скоро рабочие от вас побегут. Так может... лучше продать?

– Не продадим. – Сухо и твердо прошелестело слева от меня, и я уже поворачивая на голос голову, понял, – сказала это старуха.

Первые её слова за всю встречу.

Но по делу.

Это конечно, респектабельно. Это можно сказать стиль.

Я посмотрел на старушку, которая выпрямив спину как струна, пламенно глядела на меня. Да, живая еще старушка... Поглядел я на неё, и понял, что эта не отступит. У неё правда внуки тут еще есть, – старший глава семьи.

– Баба Марь... – Пробормотал Василий. – Может...

Старушка повернула к нему свою голову с ястребиным носом, и вскинув подбородок широко раскрыла глаза. Василий притух на полуслове как свечка на ветру. А я вдруг вспомнил Русанку, и её тетку Альду. Им бы здесь точно понравилось. Все как они любят – матриархат.

– Не продадим, – опасно мягко сказала бабуля. И добавила раздельно. – Это. Наша. Земля.

– Наша! – Согласно буркнул Петр.

Бабуля обернулась к младшему внуку, и одобрительно кивнула; правильно сказал мальчик.

Я так понял, на этом все обсуждение и закончилось.

Глупо это было. Хотя, с другой стороны... Я вспомнил, как когда-то дед у себя заставлял меня катать камни для каменной дорожки в финском стиле. Здоровенные валуны. Нафиг ему была не нужна та дорожка у задней калитки. Это он меня на физуху воспитывал... Но если бы кто-то пришел и вдруг начал ту дорожку ломать, я бы его наверно... Потому что тяжелый труд я туда вложил. А эти, землепахи, у них тут труда в разы больше. На поколения. Это их гнездо. Пожалуй, что и не уйдут. Люди.

Их решение.

– Ладно, – я потер ладонь о ладонь, – полагаю, я выдал всю информацию, которой располагал... У вас есть еще какие-то вопросы?

Василий в очередной раз перегляделся с родней.

– Спасибо вам за консультацию. Скажите, вы могли бы нам чем-то помочь с этим делом в практическом смысле?

– Ну, чем я вам помогу? У вас тут группа в пятнадцать человек накрылась; местных знающих каждый куст. Да соколов пощипали. Эта работа не для одиночки.

– Мы перед тем как вызвать вас, естественно навели кое-какие справки. Вы, говорят, из варягов...

“Ага, вот значит так...”.

– Я варяг, да. Но я на вольных хлебах. Чтоб вы понимали, – если меня где-то в переулке будут убивать, и я заголошу “варяги ко мне”, и если неподалеку вдруг каким-то чудом будут идти варяги, – они придут мне на помощь. Но это не значит, что вся варяжья ЧВК “Ободрит” прибежит помогать мне улаживать частную историю, в которую я вписался. Вы сказали, что пробовали нанять “Ободрит” среди прочих, – и вам отказали. Значит то что я варяг, не имеет ровно никакого значения.

– Ладно. А если не как варяг, а как частное лицо?

Я скептически поморщился:

– Честно говоря, влезать в это дело нет никакого желания. Очень уж велики шансы выйти из него в пластиковом мешке... Сколько?

К чести хозяина дома, он не стал переспрашивать и задавать глупых вопросов, – а назвал сумму. Говорят, воинам не пристало торговаться. Не знаю кто сказал эту глупость. Наемные мечи испокон веку всегда торгуются и набивают себе цену. Я не был исключением...

Только в этот раз долго поторговаться мне не удалось. Я успел только один раз отрицательно качнуть головой, и инициативу перехватила бабуля, назвав новую сумму. Крепко их допекло, если она так размахнулась. Впрочем, раз внучки позволяют себе золоченые пистолеты... Она назвала сумму. Это как сказал один старый советский писатель-романтик был “выстрел из чековой книжки”. И если он не убил меня навылет, то уж по крайней мере крепко зацепил. Глупо было отказываться от таких денег. Особенно в моих обстоятельствах, когда заказов не было довольно давно. Я прямо зримо увидел как мой полузатопленный “финансовый корабль” (не будем из уважения к себе обзывать его корытом) распрямил шпангоуты, залатал дыры в обшивке, украсился новыми стройными мачтами и белоснежными парусами, и гордо поплыл по морю жизни к островам мечты...

Ну это если ночной не отрежет мне голову.

Я вздохнул.

– Вы должны четко понимать, что даже за эти деньги я не полезу в лес искать тварь. Да и бесполезно это, если войду в лес, – скорее всего там и останусь. Единственный вариант, – снова выманить тварь сюда.

– Так вы беретесь? – Уточнил Василий.

– Берусь. Но на условиях, которые сейчас рассказываю. В настоящее время вся инициатива у вашего противника. Он знает где и когда нанесет удар, а вы только ждете – это верный путь к проигрышу. Значит надо сделать так, чтобы вы... мы знали куда придет тварь, и смогли приготовить ей засаду.

– А как это сделать? – Спросил Петр.

– Надо сузить противнику пространство для маневра. Вы сказали, что после того как убрались восвояси “соколы”, а работники объявили забастовку, тварь все равно убила двух человек. Это значит, что её не удовлетворяет простая блокада вашей деятельности. Она охотится. По приказу, или для своего удовольствия – вопрос вторичный. Значит скорее всего она снова придет убивать. Проблема в том, что прийти она может куда угодно. Хоть к вашим работникам, хоть сюда. Надо резко уменьшить количество потенциальных целей для твари. И находиться эти люди должна там, где нам нужно. Тогда и тварь придет туда, куда нам нужно. И мы её там завалим.

– А как это сделать? – Спросил Василий.

– У вас же работники периодически в город летают отдыхать?

Он кивнул.

– Сколько у вас постоянных работников.

– Тридцать пять человек. – Он помрачнел. – теперь.

– Так мало? – удивился я.

– Автоматизация. Не было бы столько теплиц, – еще меньше бы было.

– Так а дома что я сверху видел?

– Это в основном бараки для сезонных рабочих. Их нет сейчас...

– Ага... Ну так вот вызывайте пассажирский вертолет, и нафиг всех отсюда, в город, в самую дешёвую гостиницу.

– И сколько им там сидеть? – Заострился Петр.

– Столько сколько нужно, чтобы здесь подловить тварь. Или... чтоб стало ясно, что возвращаться им не следует.

Петр вздохнул, громко так, прям бычок молодой. Он вздохнул, а Василий озвучил:

– Это ж какие деньжищи.

– Знаете, был в свое время на Руси царь такой, – Александр третий. – Сказал я Василию. – Чтоб стране не отставать от других держав пришлось в какой-то момент перевооружаться на новую винтовку, её потом Мосинкой назвали... Так вот Александр Третий когда прочитал смету на перевооружение, оставил на ней такую резолюцию: “Сумма ужасающая, но делать нечего, приступать надо”. Прямо как для вас сказал, а?

По комнате прошелестел еще один скорбный вздох.

– Ничего, – сказала со своего места старушка. – Не дороже жизни. Порастрясём жирок...

– Да и еще, – Уточнил я. – один я все равно не справлюсь. Нужны помощники. Несколько толковых ребят, которые готовы рискнуть. Жизнью.

– Я сам останусь, – веско сказал Василий.

– И я, – баском поддакнул Петр.

– Ты нет. – Осадил Василий.

– Чегой-то? – Взвился Петр.

– Потому что у меня Машка и сын. – (ага, вот кто такая Машка подметил я) – А если ты умрешь то получится что никого после себя не успел оставить.

– Ну так ты и уезжай, – буркнул Петр. – А то помрешь ненароком, оставишь Борьку своего сиротой, Машку одну. Тьфу-тьфу... А мне как раз бояться нечего.

– Вот, – тыкнул перстом в младшего Василий, – ты за ними если что и присмотришь.

– А чего это, женился ты, а присматривай, если что, – я? – Хмыкнул Петр.

– Хватит, – мрачно цыкнула старуха на Петра. – Вася правильно говорит. Ты поедешь в город. За рабочими присмотришь.

– Да чего за ними...

– Заодно там жену себе присмотри. – Не дала закончить старуха. – Только не волочундру какую-нибудь. Надоел уже, женить тебя пора.

– Ну ба-а, – обиженно пропыхтел обиженный ребенок с револьвером.

– Всё, хватит галдеть. – Отмахнула ладошкой старуха.

– Я останусь, – неожиданно прервал спор родственников Степан.

Все поглядели на него. Степан поймал мой взгляд.

– Он меня напугал. Понимаете? Он меня вот, – Степан подергал рукой свой седой клок, оглядывая нас. – Я штаны потом отстирывал. А мне тридцать восемь лет, между прочим. А вы Михаил, – он посмотрел на меня, – Вы моложе. И вы совсем его не боитесь. Я же вижу.

“Ну, польстил, нечего сказать”, – подумал я.

– Да боюсь, я, Степан. Боюсь. – Признался я. – Это ж я просто сейчас в теплом кресле сижу, да говорильней занимаюсь. Потому и вид спокойный. А как дойдет до дела... И потом, у меня кое-какая привычка есть.

– Вот. – Кивнул головой Степан. – И мне надо. Привычку. Не, я останусь. – Убеждено кивнул он.

Странный он был человек. 99 процентов на его месте смотали бы отсюда, и предоставили другим решать вопрос с ночным. И с большим облегчением бы вернулись, только когда все кончиться. Странный он. Но он мне понравился.

– Вот! – Гаркнул Петр. – Даже Степан остается. А я чего? В городе отсиживайся? Да хоть вы что делайте, – с места отсюда не сдвинусь! Мужик я, или кто?! – Он свирепо поглядел на старшего брата и старуху.

– Ну прямо весь в деда, – Буркнула старуха, и я не смог точно понять, чего в её интонации было больше, сожаления или одобрения. – Раз вы оба остаетесь – продолжила она – то и я останусь.

– Ба, ну ты-то не дури, – повернулся к ней Василий.

Бабка уже нацелилась на Василия, чтоб дать ему отповедь, но не успела.

– Мария Алексеевна, я в подмогу крепких парней просил. – Решил я поддержать Василия пока не поздно. – А вас, извините конечно, разве что вместо приманки можно использовать.

– Вот и используйте, – развернувшись ко мне бодро сказала старушка.

“И кто меня за язык-то тянул...”.

– В таком варианте я не смогу гарантировать вашу безопасность.

– А Ваське и Петру моему вы безопасность гарантировать можете? – Контратаковала старуха.

– Нет, – стараясь быть спокойным сказал я, – и им не могу.

– Ну и о чем тогда говорить... – Победно заключила старушка-одуванчик – Остаюсь!

Иногда у меня ощущение, что женская логика специально создана чтобы сворачивать нам мужикам мозги. Я слегка забуксовал в попытке найти какой-нибудь подходящий ответ. За это время Петр уже успел возбухтеть, его поддержал Василий, но старуха их опять запрессовала.

“Она видите-ли, остается...”.

– Вы же уже видели на что способна эта тварь, – еще раз попытался я. – Прежде чем мы её поймаем, может вам кишки выпустить, или башку отгрызть.

Мария Алексеевна посмотрела на меня со снисходительной усмешкой достойной сцены лучшего театра; очень выразительно:

– Молодой человек, – это вы меня напугать попытались? В мои годы? Если б вы знали как у меня все болит, день за днем. День за днем... Я ж этого вашего сморчка из китайских лабораторий как желанного гостя встречу. Или я его, – или он меня!

“Блин. Ну нет слов”.

– Удивляюсь я, как ваша семья три поколения за городом существует. – Вздохнул я. – Смелые столько не живут. У них времени размножаться нет, они ж в приключения лезут.

На эту мою тираду никто не счел нужным отреагировать, поэтому я продолжил.

– Значит слушайте меня, бабуся. Очень уважаю вашу храбрость, но руководить этой операцией вы доверили мне, – поэтому, и приказываю здесь я. Ваши внуки остаются – потому что они мне нужны. Вы собираетесь – и дуете в город, – потому что от вас здесь никакого толку. Иначе я сворачиваюсь, и уезжаю.