Текст книги "«В тени Лубянки…»
О судьбах настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве: воспоминания Леопольда Брауна и обзор материалов следственных дел"

Автор книги: Леопольд Браун

Соавторы: И. Осипова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава XXXIV. Эпилог

Было установлено, что СССР нарушил более пятидесяти договоров, заключенных только с Соединенными Штатами. В 1933 году Максим Литвинов официально обещал президенту Рузвельту при подписании договора, что советское правительство не допустит в своей стране существования организаций, целью которых является свержение правительства США. В июле 1935 года посол США Буллит официально заявил протест против созыва в Москве Седьмого Всемирного конгресса Коминтерна, на котором среди прочих обсуждался вопрос смещения правительства США. Советский МИД отклонил ноту под тем предлогом, что он не контролирует работу Коминтерна. Во время Второй мировой войны Кремль распустил Коминтерн, чтобы добиться увеличения поставок по ленд-лизу и усыпить бдительность союзников. Едва ли в то время кто-нибудь заметил, что заявление о роспуске Коминтерна было подписано в СССР теми же, кто прежде заявлял, что не контролирует его!

Комментаторы и специалисты по новостям из СССР в 1960 году называли Совещание коммунистических партий, состоявшееся в Москве, либо конференцией на высшем уровне, либо идеологическими советско-китайскими переговорами. На самом деле московская встреча, проходившая за закрытыми дверями, была в действительности Восьмым конгрессом Коминтерна, который состоялся после встречи в ноябре 1957 года по случаю 40-й годовщины революции. Встреча 1960 года по своим целям была аналогична той, которая состоялась в 1935 году. Тогда Коммунистический интернационал существовал де-факто и де-юре, а в 1960 году «ликвидированный» де-юре Коминтерн все еще продолжал действовать де-факто. В 1935 году на съезде присутствовало 65 из 67 компартий, а в 1960 году в дискуссиях участвовала 81 из 87 партий. В 1935 году конгресс длился двадцать семь дней, а в 1960-м – еще на три недели дольше.

Сталин ликвидировал фиктивную сторону старого Коминтерна, то есть его название, штаб-квартиру, президиум и исполнительный комитет, но реальная деятельность руководства, выполняющего приказы из Москвы, осталась неизменной. Бывший президиум и секретариат Коминтерна в настоящее время действуют через иностранное бюро Центрального комитета Коммунистической партии. Эти сравнения и наблюдения показывают, что кремлевская ложь продолжает распространяться по всему миру.

Из всего вышесказанного должно быть ясно, что коммунизм не должен рассматриваться лишь как экономическая формация или социально-политическая система. Он разъедает основы человеческого общества, навязывая свое материалистическое видение жизни, правления и человеческих судеб, глядя на все, не отрывая глаз от земли и материальных вещей. Духовное зло коммунизма как социального учения, отрицающего Бога и постоянно сражающегося против религиозных устремлений человечества, должно быть уже очевидным для всех думающих людей. Терроризм мысли, сердца и души глубоко порабощает людей, против чьих религиозных убеждений с дьявольским упорством сплачивают ряды советские атеисты.

Послесловие

27 декабря 1945 года отец Леопольд Браун, передав дела новому настоятелю, выехал из Советского Союза, вернувшись в США глубоко изменившимся человеком. Борец по природе, теперь он таял, как свеча, подожженная с обоих концов. Только через два года он оправился от московских испытаний и смог вернуться к священническому служению: его берегли, не поручали дел, требовавших много сил. Похоже, вся его жизненная энергия ушла на эти двенадцать лет, проведенных в Москве в качестве капеллана американского посольства и настоятеля церкви Святого Людовика, и до самой смерти его преследовали воспоминания о страшных годах сталинизма. Он написал мемуары, свидетельствуя в них об ужасах коммунизма. 18 июля 1964 года этот исповедник веры скончался.

* * *

26 октября 1945 года в Москву прибыл священник-ассумпционист Джордж Антонио Лаберж[197]197
  В материалах следствия он упоминается как Антуан Лаберж.


[Закрыть], американец французского происхождения, став настоятелем церкви Святого Людовика Французского. С победоносным окончанием войны у верующих появились надежды на смягчение религиозной политики властей. Весной 1946 года в церкви Святого Людовика Французского прошло первое послевоенное празднование Пасхи, и Алиса Отт написала об этом епископу Пию Неве: «В Пасху 1946 года, впервые с 1923 года, мы звонили в колокола. Это было удивительно для всех. Многие плакали. С тех пор мы расплачиваемся за это каждое воскресенье»[198]198
  Wenger А. Указ. соч. С. 462.


[Закрыть]. Расплата за «дерзость» была тяжелой, об этом Алиса Отт позднее писала уже из лагеря: «Когда я приходила во французскую церковь, то меня ежедневно встречали двое мужчин, которые расхаживали по двору и ко мне обращались со следующими словами: „Мы скоро закроем твою церковь, а тебя арестуем“».

Весной 1946 года «железный занавес» задернулся окончательно, и в стране началась новая истерия шпиономании. США превратились в главного врага, так что с первых же дней пастырского служения отца Антуана чекисты собирали компромат о его «антисоветской деятельности». Об этом регулярно информировали те же «добровольные помощники» в доме и в церкви, правда, «господина профессора» уже не было, его отправили в лагерь. Горничная отца Антуана показала, что знает его как «антисоветски настроенного человека», что «ему не нравится советский строй, что советская власть содержит в тюрьмах много народа, пострадавшего от большевиков», что, показав на здание НКВД на Лубянке, он заявил – «здесь томятся жертвы большевиков, нужно за них помолиться». И они в церкви молились за этих жертв. На другом допросе она показала, что летом 1946 года отец Антуан Лаберж в присутствии нескольких французов, приехавших в СССР и посетивших его квартиру, «интересовался экономическим положением населения в Советской стране, получаемой заработной платой рабочих, существующими нормами продуктов и ценами на них».

Далее она утверждала, что мать и дочь Отт постоянно посещали Лабержа, и он как-то сказал ей, что Алиса Отт «очень наблюдательна и осторожна, усиленно наблюдает за всеми лицами, присутствовавшими во французской церкви, и докладывает ему о появлении в церкви агентов НКВД». Относительно поведения в церкви этих агентов Алиса Отт написала подробно уже из лагеря: «Они проходили в середину церкви, выбирали скамьи возле прохода, садились и вели наблюдение за интересующими их лицами. Эти люди часто поворачивали головы по сторонам, иногда сидели на скамье, закинув ногу на ногу, и разговаривали, и делали это часто в те моменты, когда нужно было стоять на коленях, – этим самым выдавая себя. Особенно хорошо это наблюдалось сверху, где был хор и где мы с дочерью пели».

Уборщица церкви Святого Людовика привела на допросе слова Алисы Отт, сказанные ею после воскресной Мессы: «Сегодня очень грязно, здесь было много народа и среди них много агентов НКВД, которые всегда бывают в церкви, когда ее посещают иностранцы». Студентка Института иностранных языков подтвердила позднее на следствии, что она «на протяжении ряда лет поддерживала преступную связь с разведчиком Лабержем, посещала его квартиру и передавала ему клеветническую и шпионскую информацию о Советском Союзе». Учительница русского языка утверждала, что по своим взглядам Лаберж «антисоветски настроенный человек», что он постоянно занимается «шпионской работой и во время уроков русского языка выпытывал различные сведения о советской действительности, а также интересовался, в каком объеме преподается военное дело в институтах». Мало этого, она даже заявила, что отец Лаберж, разъезжая по городу в своей машине, «ведет личное наблюдение за интересующими его объектами».

О том, что отец Антуан продолжает помогать монахиням из Малоярославской общины, стало известно от «свидетеля», который сообщил, что тот «очень интересовался подробностями содержания осужденных сестер-доминиканок»[199]199
  Здесь и далее: Следственное дело А. Кузнецовой и других // Центральный архив ФСБ РФ.


[Закрыть], кроме того, постоянно интересовался жизнью сестер-доминиканок и в случае их отсутствия на праздничных службах передавал через знакомых, чтобы они «посетили костел в определенное время». Постоянная материальная помощь сестрам-монахиням позднее в «Обвинительном заключении» по их групповому делу была представлена по-другому: «По заданию Лабержа среди населения проводили антисоветскую агитацию, собирали и передавали сведения шпионского характера, за что получали денежное вознаграждение».

Позднее сестра-монахиня Антонина Кузнецова вынуждена была подтвердить, что письма заключенных сестер из лагерей и ссылок, которые, на ее взгляд, «представляли наибольший интерес», она давала читать отцу Антуану (а ранее отцу Брауну). В материалах следствия это признание превращалось в показание якобы «свидетеля», что обвиняемая Кузнецова «поддерживала преступную связь с настоятелем костела в Москве» Антуаном Лабержем, причем эта «связь» была представлена следствием как «шпионская деятельность в пользу Ватикана».

Священническая служба отца Антуана становилась практически невозможной: открытое наблюдение за всеми его встречами, постоянные провокации со стороны властей ясно давали понять, что вопрос высылки его из страны практически решен. Следствие уже готовило «Справки на Лабержа Антонио, 1905 года рождения, француза, члена ордена ассумпционистов, подданного США, бывшего священника американского посольства в Москве»[200]200
  Здесь и далее: Следственное дело А. Б. Отт // Центральный архив ФСБ РФ.


[Закрыть]. В первой «Справке по архивному делу № 39967» значилось: «Лаберж имеет постоянный контакт с советскими гражданами, от которых получает информацию». Далее утверждалось, что в своей деятельности он «имеет большой успех, и Ватикан остается довольным полученными сведениями». Во второй «Справке по архивному делу № 301019» значилось: «По материалам дела Лаберж с момента вступления в 1946 году в обязанности настоятеля польского костела стал проводить антисоветскую разведывательную деятельность, привлекая к этому католиков из числа советских граждан. Общаясь с советскими гражданами, Лаберж обрабатывал их в антисоветском духе и, как правило, интересовался кругом вопросов, далеко выходящим за рамки религиозных тем». Результатом этого компромата стал вынужденный выезд священника Джорджа Антуана Лабержа из Советского Союза весной 1947 года.

* * *

Священник-ассумпционист Жан Тома[201]201
  Справка о нем приведена в Приложении II.


[Закрыть] прибыл в Москву 23 мая 1947 года. Работы в церкви Святого Людовика Французского настоятелю хватало, а помощников практически не осталось: к этому времени были арестованы многие прихожане. Власти начали процесс «вывода» прихода из-под покровительства французского посольства, которым храм пользовался с 20-х годов. 6 декабря 1947 года была арестована староста церкви Алиса Бенедиктовна Отт, после увода из квартиры матери в тот же день была арестована и дочь, Алиса Альбертовна Отт. Оправдались слова Алисы Отт, переданные епископу Пию Неве: «Мы не живем, мы сгораем»[202]202
  Wenger А. Указ. соч. С. 462.


[Закрыть]. Следствие велось под непосредственным руководством министра НКГБ Абакумова, с ним Алиса Отт встретится на одном из допросов и напишет об этом из лагеря: «Он тоже стал требовать от меня признания в шпионстве в пользу Ватикана, Франции и Америки. Не добившись, стал угрожать, что арестует мою дочь. Я тряслась за свою дочь, но и не верила в такую жестокость»[203]203
  Здесь и далее: Следственное дело А. Б. Отт // Центральный архив ФСБ РФ.


[Закрыть]. Мать не подозревала, что дочь Алиса была арестована в тот же день. Дни и ночи шли допросы: сначала во внутренней тюрьме на Лубянке, позднее – в Лефортовской тюрьме, где было больше возможностей для «экспериментов» над заключенными, так что следствие по делу затянулось до августа 1948 года. Страшным кошмаром для Алисы Отт и ее дочери стал «конвейер» допросов с 28 по 31 марта: с 12 часов ночи до 6 часов утра и вновь с 12 часов дня до 17 часов вечера.

Серьезные показания против матери и дочери Отт дали многие «свидетели»: бывшая домработница, девушка-прихожанка, по заданию чекистов встречавшаяся с секретарем военного атташе Франции; вывезенный для допросов из лагеря «господин профессор»; досрочно освобожденная прихожанка, бывшая сексоткой, но расшифровавшая себя в начале войны и осужденная за это в лагерь. Многие из «свидетельниц» позднее, в 1948 году, будут арестованы по стандартному обвинению в шпионаже и отправлены в лагерь. Но сейчас они свидетельствовали. Например, полуграмотная домработница, понимавшая лишь русский язык, подписала «свои показания» о разговорах в доме на французском языке.

Именно в отношении Алисы Отт и ее дочери «господин профессор», привезенный из лагеря, отличился особо необузданной фантазией в своих «свидетельских» показаниях: «Отношения с Отт у меня были весьма сердечны. Впоследствии у нас были личные симпатии, и наши взаимоотношения приобрели романтический характер. Она приглашала меня бывать чаще в церкви, справлялась о моем здоровье, устраивала мне свидания с Брауном вне очереди». Когда Алисе Отт прочли эти показания на очной ставке, она так прокомментировала свои «близкие» отношения с ним: «Я с ним никогда не была знакома. Человек был отталкивающий, липкий, заискивающий. Ко мне подходил как к заведующей, когда спешил, чтобы я попросила священника принять его без очереди».

Позднее, на допросах в 1956 году показания сексота значительно отличались от прежних, «свидетельских» и помогают понять, в каком направлении велось следствие после войны в отношении Алисы Отт: «От органов НКВД я имел задание давать информацию и в отношении Отт, которая, по данным НКВД, якобы являлась агентом Неве по сбору шпионских сведений». Следователи ее отношение к советской власти и «шпионскую работу» в пользу Ватикана связали с гибелью в лагере ее мужа, Альберта Отта, сведения о смерти которого она получила как раз во время войны. Именно это подчеркивал в своих показаниях сексот: «После потери мужа Отт еще больше возненавидела советский строй, и эта ненависть вдохновляет ее на антисоветскую работу».

Одна из выдумок сексота, по-видимому, особо заинтересовала следствие, так что показание было даже подчеркнуто в протоколе допроса и использовано в «Обвинительном заключении»: «Отт я знаю как озлобленного человека. Она предпочитала германский порядок Советскому правительству, о чем несколько раз говорила мне лично». В мае 1948 года обвиняемой Алисе Отт прочли эти показания, и она гордо ответила на эту мерзость следователю: «Я – француженка. Уже третья война, как большая часть мужчин в моей семье убита и искалечена немцами». «Я желала только одного и с самого начала войны верила в это – победу Советской Армии».

Молодая сексотка заявила, что летом 1947 года она присутствовала при разговоре отца Жана Тома и Алисы Отт и что последняя «вводила Тома в курс советской жизни, при этом высказывала разные клеветнические вещи». А студентка исторического факультета МГУ, также работавшая на чекистов, показала, что в декабре 1945 года в связи с отъездом отца Леопольда Брауна из Советского Союза она «была передана на связь американскому разведчику Лaбержу, а потом и Тома, по заданию которого продолжала вести разведывательную работу против Советского Союза». Так что на настоятеля церкви Святого Людовика, отца Жана Тома компромат уже собирался, хотя он об этом и не подозревал.

15 марта 1948 года следователю пришлось срочно прервать допрос Алисы Отт, дочери заведующей церкви Святого Людовика. На полях протокола причину отсутствия подписи допрашиваемой он пояснил «странным поведением обвиняемой: бессвязными речами и разговором с погибшим ранее отцом». До этого Алиса Отт отказывалась подписывать обвинения, несмотря на угрозы и издевательства, помещение в ледяной карцер и неоднократные инсценировки расстрела. Возможно, начало психического заболевания было связано с обвинениями, подписанными сексотом, «в интимных связях ее со священниками», непереносимыми для глубоко верующей католички, либо инсценировками расстрела. 29 марта 1948 года обвиняемая Алиса Альбертовна Отт была направлена на экспертизу в Институт судебной психиатрии. Заключение медицинской комиссии института гласило о «душевном заболевании в форме шизофрении» и о необходимости направления ее на принудительное лечение в психиатрическую спецбольницу МВД.

Несмотря на постоянное давление, угрозы ареста дочери, конвейер допросов и неоднократные помещения в карцер за отказ от сотрудничества со следствием, Алиса Бенедиктовна Отт не подписала предъявленного ей обвинения в шпионаже. Позднее, из лагеря она в одном из заявлений объяснила это так: «Я не могла фальшивым признанием быть причиной ареста и несчастья сотни людей, которых я встречала за столько лет работы в церкви и во французском посольстве». 28 августа 1948 года Алиса Отт, женщина-инвалид шестидесяти двух лет, была приговорена к 15 годам лагерей. И хотя следствие настаивало на отправке ее в особый каторжный лагерь, она попала сначала в общий, а позднее – в инвалидный лагерь, где и встретилась с прихожанками, подписавшими против нее все обвинения на следствии и также отправленными в лагерь «за шпионаж».

* * *

После ареста старосты церкви Алисы Отт с дочерью и других прихожан новая приходская «двадцатка» в основном состояла из одних иностранцев, чего и добивались власти. 23 мая 1950 года, несмотря на дипломатические усилия, церковь Святого Людовика у посольства Франции отняли. Переговоры французского посольства с МИДом СССР ни к чему не привели, протестовать было бесполезно: церковь, настоятель которой и «двадцатка» приходской общины – иностранцы, представлялась властям просто аномалией, и формально это противоречило закону. Отец Жан Тома попытался собрать новую «двадцатку» приходской общины из представителей дипломатического корпуса, но власти не признали ее, требуя собрать «двадцатку» советских граждан.

Затем была организована новая «двадцатка» приходской общины, в нее вошли «проверенные» прихожане. Именно ей и была передана церковь Святого Людовика Французского, новых хозяев, естественно, не устраивал настоятель-иностранец, им вменялось в обязанность просить назначения в приход нового настоятеля, но только у епископа, проживающего на территории страны. Они обратились к архиепископу Рижскому, и с его помощью в храм был приглашен новый священник. У отца Жана Тома отобрали ключи от церкви и исповедальни. 25 августа 1950 года он совершил последнюю торжественную французскую Мессу, а 28 августа он покинул Москву.

С этого момента в храме богослужения проводили советские священники, направляемые в Москву архиепископом Рижским. Прихожане в основном были католики польского происхождения, которых в Москве было более двадцати тысяч. Храм был всегда открыт для богослужений, он являлся витриной, демонстрируя иностранцам – дипломатам и туристам – религиозную свободу в СССР, распространяющуюся и на католиков.

Приложение I. Биографические справки упоминаемых лиц, подвергшихся репрессиям

АБРИКОСОВ Владимир Владимирович, родился в 1880 в Москве. Окончил историко-филологический факультет Московского университета. Во время поездок по Европе приблизился к католичеству, стал изучать богословие. В 1909 – принял католичество, в 1913 – вступил в новициат терциариев-доминиканцев, обеты принес в Риме. 31 мая 1917 – рукоположен в священника восточного обряда, 5 апреля 1918 – назначен настоятелем прихода русских католиков, духовник монашеской общины. 17 августа 1922 – арестован в Москве и приговорен к ВМН. В сентябре приговор заменен на бессрочную высылку за границу, и 29 сентября выехал из России. В декабре он прибыл в Рим как представитель экзарха русских католиков и передал Папской Комиссии «Pro Russia» сведения об осужденных в России католических священниках и мирянах. Назначен Ватиканом прокуратором экзарха, в 1924 – выехал в Париж, организовал Комитет русских католиков. 22 июля 1966 – скончался в Париже.

АБРИКОСОВА Анна (Екатерина) Ивановна, родилась в 1882 в Москве. Через девять дней после рождения осталась полной сиротой; воспитывалась с братьями в семье дяди. В 1903 – окончила Гартонский колледж Кембриджского университета, в 1903 – вернулась в Россию. Вышла замуж за Владимира Абрикосова. 20 декабря 1908 – перешла в католичество в Париже; в 1910 – вернулась с ним в Москву. В 1913 – принята в новициат Третьего ордена Св. Доминика под именем Екатерина. 19 февраля 1921 – после рукоположения мужа на их квартире основана женская община сестер-терциарок ордена Св. Доминика; вскоре стала игуменьей общины. Весной 1923 – после высылки мужа за границу возглавила общину русских католиков. В ночь с 12 на 13 ноября 1923 – арестована «как руководительница Московской контрреволюционной организации». 19 мая 1924 – приговорена к 10 годам тюремного заключения и отправлена в Екатеринбургский, позднее – в Тобольский и Ярославский политизоляторы. В мае 1932 – вывезена в Бутырскую тюремную больницу для проведения операции. 9 августа 1932 – освобождена досрочно с запретом проживания на 3 года (-12). Проживала в Костроме, приезжала в Москву для консультаций с врачом, посещала богослужения в церкви Святого Людовика Французского и исповедовалась. 5 августа 1933 – арестована в Костроме, вывезена в Москву и заключена в Бутырскую тюрьму. 19 февраля 1934 – приговорена к 8 годам ИТЛ и отправлена в Ярославский политизолятор. В июне 1936 – переведена в Бутырскую больницу. 23 июля скончалась, тело кремировано 27 июля.

АВГЛО Петр Иосифович, родился в 1861 в Ковенской губ. Окончил духовную семинарию, в 1887 – рукоположен. Служил в приходе в Двинске, с 1888 – в Мстиславле, с 1896 – в Смоленске, с 1921 – в Петрограде и окрестностях. В 1923 – арестован, оправдан судом и освобожден. С 1924 – настоятель прихода в Витебске, в 1927 – провел в тюрьме 6,5 месяца. Настоятель прихода в Могилеве. 13 июня 1937 – арестован. 25 августа приговорен к ВМН, 27 августа скончался.

АКУЛОВ Игорь (Епифаний) Александрович, родился в 1897 в Корчевском уезде Тверской губ. В 1918 – окончил реальное училище, работал конторщиком на Николаевской железной дороге. С июня 1919 – служил в Красной армии. В январе 1920 – после демобилизации вернулся в Петроград и открыл мелочную лавку, но вскоре оставил торговлю. С 1920 – послушник в Александро-Невской Лавре, с апреля 1920 по август 1922 – учился в Богословском институте. 2 июля 1921 – пострижен в мантию с именем Епифаний. После встреч с католиками восточного обряда и знакомства с экзархом Леонидом Федоровым перешел в католичество. Летом 1922 – рукоположен в священника восточного обряда; с августа служил викарием в церкви Сошествия Св. Духа. В мае 1923 – арестован, через месяц освобожден. 29 ноября 1923 – арестован по групповому делу русских католиков, 19 мая 1924 – приговорен к 10 годам тюремного заключения и отправлен в Александровский изолятор под Иркутском. В 1927 – досрочно освобожден и выслан в Назимовский район Сибири. В 1933 – освобожден из ссылки, с июля служил в католических церквях Ленинграда. В апреле 1935 – арестован, но вскоре освобожден. 26 июля 1937 – вновь арестован за «антисоветскую деятельность по указанию польского консульства и Ватикана». 25 августа 1937 – приговорен к ВМН и 27 августа расстрелян.

АЛЕКСАНДРОВ Николай Николаевич, родился в 1884 в Москве. Окончил Московское техническое училище, с 1912 – работал инженером-технологом в фирме «Сименс-Шуккерт» в Германии, там же принял католичество. С июля 1913 – работал в городской управе Москвы, с 1914 – заведовал трамвайными мастерскими, с 1917 – работал инженером Главтопа. Вступил в Абрикосовскую общину католиков восточного обряда, помогал настоятелю прихода Владимиру Абрикосову. В 1918 – арестован «по делу белогвардейской организации», 27 декабря освобожден. Принял монашеский постриг с именем Петр. В августе 1921 – рукоположен в священники восточного обряда, позднее – заместитель экзарха русских католиков. С сентября 1922 – возглавил приход русских католиков в Москве. В ночь с 12 на 13 ноября 1923 – арестован по групповому делу русских католиков, 19 мая 1924 – приговорен к 10 годам тюремного заключения и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения, с лета 1925 – работал инженером эксплуатационно-коммерческого отдела, позднее – помощник заведующего электростанцией. Переведен в Белбалтлаг, в 1934 – освобожден с ограничением проживания на 3 года (-6). Поселился в Дмитрове Московской области, работал инженером Управления «Москва – Волгострой». В 1935 – арестован, 29 декабря приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения. 29 мая 1936 – скончался в центральном лазарете в Кремле на Соловках.

БАУМТРОГ Августин Иванович, родился в 1883 в Ровненском уезде Самарской губ. В 1907 – окончил Саратовскую духовную семинарию, в 1909 – рукоположен. В 1911 – окончил университет в Инсбруке, с 1911 – служил викарием прихода в Саратове, с 1912 – ректор духовной семинарии, с 1914 – настоятель прихода на Кавказе. С 1917 – администратор прихода в Ровненском деканате. В августе 1919 – после разгрома восстания немцев-колонистов Поволжья перешел на нелегальное положение. В 1922 – вернулся в Саратов, настоятель прихода в Астрахани. 23 мая 1926 – назначен Апостольским администратором для католиков Поволжья. 13 августа 1930 – арестован по групповому делу немецкого католического духовенства. 20 апреля 1931 – приговорен к ВМН с заменой на 10 лет ИТЛ и отправлен в Покровский лагерь, затем – в Соловецкий лагерь особого назначения. В марте 1937 – скончался.

БЛЕХМАН Болеслав Константинович, родился в 1876 в Сувалковской губ. В 1899 – окончил гимназию, в 1903 – Житомирскую духовную семинарию, в 1903 – рукоположен. Учился в духовной академии, с 1905 – законоучитель учебных заведений в Житомире, с 1906 – администратор прихода Ковельского деканата, с 1909 – законоучитель школ в Луцке, с 1914 – администратор прихода в селе Мотовиловка Киевского деканата, с 1916 – военный капеллан в Киеве, викарий прихода Св. Николая и законоучитель средних учебных заведений, преподавал также в нелегальной школе для польской молодежи, с 1917 – настоятель приходов в Ирпене, с 1920 – прихода в Бышеве, в 1923 – в селе Крымок Киевской области, позднее – декан в Радомышле. С 1927 – викарий прихода в Киеве, проводил также богослужения в греко-католической церкви; Апостольский администратор Житомирской епархии. 29 августа 1933 – арестован как «участник контрреволюционной организации». 24 февраля 1934 – приговорен к 3 годам ИТЛ, в июне отправлен в Карлаг. 29 мая 1936 – освобожден и выслан в Орджоникидзе. 2 декабря 1936 – арестован, 2 ноября 1937 – приговорен к 10 годам ИТЛ с конфискацией имущества и отправлен в лагерь.

БУДКЕВИЧ Константин Ромуальд Юлианович, родился в 1867 в Зубрах Двинской губ. С 1882 – учился в прогимназии в Кельцах, с 1883 – в классической гимназии в Люблине. В 1889– окончил духовную семинарию в Петербурге, в 1893 – духовную академию со степенью магистра богословия. 26 сентября 1893 – рукоположен; викарий и законоучитель в приходе Св. Троицы в Пскове, с 1896 – законоучитель мужской и женской гимназий в Витебске, с 1903 – викарий, с января 1904 – вице-настоятель, с сентября 1905 – настоятель храма Святой Екатерины Александрийской в Санкт-Петербурге. С апреля 1908 – декан Петербургский, с июня 1910 – почетный каноник Могилевской архиепархии; с 1918 – прелат и генеральный викарий. Выдающийся организатор и общественный деятель; благодаря его помощи более двух тысяч молодых людей получили образование; опекун нескольких приютов. В 1914 – заместитель, затем председатель Польского общества помощи жертвам войны; с 1917 – руководитель Польского гражданского комитета, помогавшего беженцам-полякам. В 1922 – профессор подпольной духовной семинарии в Петрограде. В феврале 1922 – совершил тайную передачу ценностей собора Св. Екатерины в представительство Польши; вел в Москве переговоры с советскими властями о создании условий существования Католической Церкви в СССР. 10 марта 1923 – арестован по групповому делу католиков, обвинялся «в шпионаже в пользу другого государства, в контрреволюционной деятельности и создании с этой целью организации». 21-26 марта 1923 – на открытом судебном процессе в Москве приговорен к ВМН. В ночь с 31 марта на 1 апреля 1923 – расстрелян в подвалах Лубянки.

ВОРОНИН Иосиф Янович, родился в 1882 в Подольской губ. После окончания гимназии год учился в Киевском университете. Окончил Житомирскую духовную семинарию, в 1907 – рукоположен. Два года проучился в университете в Инсбруке (Австрия), с 1909 – служил в селе Гнивань-Витава, с 1910 – викарий кафедрального собора в Житомире. С 1915 – служил в разных приходах, с 1918 – настоятель приходов Киевского деканата, с 1920 – Ушомирского деканата, с 1922 – администратор приходов в селе Ходорки и поселке Брусилов, с 1925 – обслуживал многие приходы Ушомирского деканата. 29 августа 1933 – арестован по групповому делу католического духовенства. 24 февраля 1934 – приговорен к 3 годам ИТЛ и отправлен в Карлаг. 4 декабря 1936 – освобожден с ограничением проживания на 3 года (-6). Поселился в Севастополе, затем – в Керчи. 30 сентября 1937 – пришло его последнее письмо о его тяжелой болезни, 28 июня 1938 – получена информация о его аресте и осуждении.

ГАЧЕНБЮЛЛЕР (Хаценбюллер) Михаэль, родился в 1878 в Одесской губ. Окончил духовную семинарию, в 1904 – рукоположен. Служил викарием прихода в селе Костгейм, с мая 1905 – администратором прихода в селе Карлсруэ, с 1909 – в селе Зульц под Херсоном, с 1926 – настоятелем прихода в селе Эйхвальд под Одессой, в 1930-х – в Мариуполе. В октябре 1937 – арестован и скончался в тюрьме во время следствия (точная дата смерти неизвестна).

ГОРОДЕЦ Вера (Стефания) Львовна, родилась в 1893 в Киеве. Получила высшее образование. Проживала в Москве, давала частные уроки. Перешла в католичество, вступила в Абрикосов-скую общину сестер-доминиканок, где пострижена в монахини под именем Стефания. 10 марта 1924 – арестована в Москве по групповому делу русских католиков и помещена в Бутырскую тюрьму. 19 мая приговорена к 3 годам ссылки и отправлена в деревню под Тобольском. 9 мая 1927 – освобождена с ограничением проживания на 3 года (-6). Проживала в Ромнах Полтавской области, с 1928 – в Костроме, с 1930 – в Одессе, с 1932 – в Краснодаре, с 1933 – в Ставрополье. В 1933 – арестована по групповому делу русских католиков, но вскоре освобождена «за отсутствием доказательств». С 1934 – проживала в Тамбове. В январе 1935 – арестована, но 19 ноября оправдана судом и 27 ноября освобождена. Проживала в Малоярославце, во время войны попала в оккупацию, в сентябре 1942 – после освобождения от немцев арестована, приговорена к 5 годам ссылки и отправлена в село Ново-Шульба Семипалатинской области. В сентябре 1947 – освобождена, вернулась в Малоярославец, с лета 1948 – в Калуге. 30 ноября 1948 – арестована по групповому делу католиков, 17 августа 1949 – приговорена к 10 годам ИТЛ и отправлена в Воркутлаг, с 1954 – в инвалидном доме в Ухте. В 1956 – освобождена, выехала в Москву, вела домашнее хозяйство. 25 мая 1974 – скончалась в Москве.