Текст книги "«В тени Лубянки…»
О судьбах настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве: воспоминания Леопольда Брауна и обзор материалов следственных дел"

Автор книги: Леопольд Браун

Соавторы: И. Осипова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

В ТЕНИ ЛУБЯНКИ…
О судьбах настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве: воспоминания Леопольда Брауна и обзор материалов следственных дел

Предисловие

Основу сборника «В тени Лубянки…» представляют воспоминания американского католического священника-ассумпциониста Леопольда Брауна: подлинный рассказ о его служении настоятелем церкви Святого Людовика Французского в Москве в экстремальных условиях террора и сталинских чисток; о тяжелейших временах Второй мировой войны; о неизвестных до сих пор позорных неоднократных ограблениях церкви и осквернениях Пресвятых Даров. Описание же мало известных страниц его столкновений с советскими чиновниками, а также с представителями иностранных посольств, его едкие оценки дипломатов, наплевавших на здравый смысл и честность, является бесценным свидетельством реалий той страшной эпохи. В воспоминаниях Леопольда Брауна дана также яркая картина быта советских людей периода 30-40-х годов, увиденная глазами иностранца, разделившего с ними все тяготы жизни. Воспоминания написаны с искренней любовью к русскому народу – главной жертве коммунистической утопии, с глубокой симпатией к простым россиянам и восхищением русской культурой.

Эти воспоминания были закончены отцом Леопольдом Брауном в 1961 году, незадолго до его смертельной болезни, но так и не были опубликованы при его жизни. Рукопись под названием «12 лет в России, которые надо помнить» была обнаружена Гэри М. Гилбертом в архивах ассумпционистов в Брайтоне и издана в США в 2006 году.

Стоит отметить, что отец Леопольд Браун в некоторых случаях переоценивал роль западных союзников в разгроме гитлеровской Германии, возможно, в противовес активной позиции советских историков, в своих трудах сводивших ее к минимуму с преувеличением роли Красной армии в этой победе. Также некоторые суждения отца Леопольда о религиозной политике Гитлера на оккупированных территориях не подтверждаются последними научными исследованиями.

При переводе в отдельных главах воспоминаний пропускались предложения, абзацы либо части; в связи с такими пропусками короткие предложения или абзацы там соединялись. Заметим также, что полные названия всех Церквей даны заглавными буквами, как это принято в России.

* * *

Начинается сборник вступительной статьей – «Судьба настоятелей и прихожан церкви Святого Людовика Французского в Москве. 1917–1950», – написанной по материалам групповых процессов католиков в данный период. Это рассказ о судьбах настоятелей, пастырей верующих в стране большевиков, главным лозунгом политики которых был девиз – «Взять религию на штыки». Служение священников в атмосфере постоянного давления, непрекращающихся угроз и неоднократных провокаций, их тесные контакты с католиками из разных регионов Советского Союза, приезжавшими в Москву для принятия Святых Таинств, а также с монахинями общины русских католиков дали пастырям уникальную возможность понять, каким видели режим верующие, как оценивали возможность исповедовать свою веру в атмосфере непрекращающихся гонений. Материалы групповых дел духовенства и мирян как в Москве, так и в регионах Советского Союза, когда главной задачей следствия на допросах был сбор компромата на настоятелей церкви Святого Людовика Французского, дали возможность подробно рассказать о трагической судьбе их верных прихожан, отправленных в тюрьмы, лагеря и ссылки лишь за верность Господу.

В Приложении I приведены биографические справки упоминаемых лиц, подвергшихся репрессиям.

В Приложении II приведены биографические справки упоминаемых лиц, высланных из Советского Союза.

Все цитируемые тексты приводятся по новому стилю, в соответствии с современными правилами орфографии и пунктуации, за исключением специально оговоренных случаев. Приведенные в сносках выдержки из следственных дел или личного дела заключенного выделены курсивом.

* * *

Работа над книгой осуществлялась в рамках программы Научно-Информационного и Просветительского Центра «Мемориал» – «Репрессии против духовенства и мирян в период 1918–1953 годов». Коллегам по НИПЦ «Мемориал» – самая искренняя признательность, особенно руководителю научных программ НИПЦ А. Б. Рогинскому.

Пользуюсь случаем передать глубокую благодарность отцу Бернару Лё Леаннеку АА, настоятелю церкви Святого Людовика Французского (с 1991 по 2007 год), – за неоценимую поддержку нашей работы и помощь в получении фотографий. Приношу искреннюю благодарность исследователю Гэри М. Гамбургу – за помощь в получении разрешения на русский перевод воспоминаний отца Леопольда Брауна и искреннюю поддержку нашей работы.

Приношу глубокую благодарность отцу Евгению Гейнрихсу ОР за неоценимые советы и исправления, полученные от него при подготовке к изданию перевода воспоминаний Леопольда Брауна.

Приношу благодарность за помощь в работе с материалами следственных дел работникам Центрального архива ФСБ РФ.

Особая признательность Фрэнсису Грину, без дружеского участия и постоянной поддержки которого была бы невозможна многолетняя работа в архивах и подготовка к изданию данной книги.

Вступление. Судьба настоятелей и прихожан церкви Святого Людовика Французского в Москве. 1917-1950

В 1789 году проживающие в Москве французы подали прошение о разрешении им строительства католической церкви. После получения разрешения от московских властей и его одобрения императрицей Екатериной II была построена небольшая деревянная церковь. Освящение церкви во имя французского короля Людовика IX Святого состоялось 30 марта 1791 года. В XIX веке было осуществлено строительство современного здания церкви на месте прежней. Строительство было начато в 1833 году, а закончено двумя годами позже. Церковь была сооружена по проекту известного архитектора А. О. Жилярди, но лишь 17 июня 1849 года состоялось ее освящение.

Пастырская служба ее настоятелей определялась российскими законами, принятыми в отношении Католической Церкви, богослужения проводили католические священники французского происхождения. При церкви Святого Людовика Французского существовали две гимназии – мужская гимназия Святого Филиппа Нери и женская гимназия Святой Екатерины; а также благотворительный приют Святой Доротеи. Более ста лет церковь Святого Людовика Французского в Москве была для верующих французов, проживающих в России, духовным центром, с 11 января 1913 года настоятелем прихода был Жан-Мари Видаль[1]1
  В следственном деле А. Б. Отт он значится как Иосиф Видаль. Справка о нем приведена в Приложении II.


[Закрыть]; к 1917 году число прихожан насчитывало 2700 человек.

«Уже в первом кровавом побоище, учиненном коммунистами в конце октября в Москве, были жертвы среди католиков: 30 октября 1917 года настоятеля прихода Жан-Мари Видаля информировали, что один из его прихожан смертельно ранен, священник тут же поспешил прийти, но живым он его уже не застал. Торжество Всех Святых, отмечавшееся через два дня, напомнило настоятелю эпоху катакомб»[2]2
  Здесь и далее из: Костел Святого Людовика Французского (Москва). По материалам В. Пономарева и А. Крысова. – wiki-linki.ru>Page/653558…


[Закрыть]. С провозглашением большевиками Декрета «Об отделении Церкви от государства» у причта возникли сложности: настоятель Жан-Мари Видаль и так называемая «двадцатка» приходской общины были иностранцами, сотрудниками французского посольства. Именно тогда председателем «двадцатки» и старостой церкви была назначена Алиса Бенедиктовна Отт[3]3
  Справка о ней приведена в Приложении I.


[Закрыть], француженка, после своего замужества получившая российское подданство. В результате этого назначения приходской общине удалось решить многие проблемы.

17 июля 1918 года церковь Святого Людовика Французского посетил архиепископ Могилевский Эдуард фон дер Ропп, который преподал таинство миропомазания некоторым детям. «Визиты епископа в католические приходы невероятных размеров Могилевской епархии были событиями исключительнейшими, и многие приходы удостаивались подобного не чаще чем раз в полстолетия». Церковь Святого Людовика Французского ждала епископа более десяти лет, и все прихожане в этот июльский день были тронуты ободряющими словами своего пастыря. Никто не знал еще, что вскоре их архиепископу придется навсегда покинуть страну.

5 августа 1918 года наступил для прихода день суровых испытаний. Ночью произошли массовые аресты французов и англичан как представителей враждебных большевистской России стран Антанты, среди них, конечно же, было много католиков.

Все они сначала были размещены на Тверском бульваре в здании милиции, затем военнослужащие[4]4
  С июня 1919 года находились в Бутырской тюрьме: Д. Беро, К. Боаселье, Г. Бодло, Л. Болье, Э. Бондон, А. Виалле, Л. Гибер, Р. Дюмон, Л. Дюфе, Ж. Лагранж, А. Лелян, В. Параф, Ш. Перродэн, Э. Россе, Д. Ферро, А. Шарпантье.


[Закрыть] переведены в Бутырскую тюрьму. Женщины-заложницы[5]5
  Француженки, арестованные в качестве заложниц, находились в Бутырской тюрьме и в Андроньевском концлагере: Клотильда Бембар, Мария Бессеа, Луиза Бод, Жанна Грандт, Анастасия Дюмон, Изабель Карлье, Генриетта Россиньоль.


[Закрыть] были отправлены в основном в Андроньевский и другие монастыри, где были устроены концлагеря. «Их семьи, родные, друзья каждый вечер собирались в церкви Святого Людовика Французского, чтобы молиться за них, читать новенну Богородице к празднику Успения».

17 августа 1918 года[6]6
  Эта дата считается официальной датой начала красного террора.


[Закрыть] был убит председатель Петроградской Чрезвычайной Комиссии М. С. Урицкий[7]7
  Студент Петроградского политехнического института, поэт Леонид Каннегисер, по собственному признанию, решил отомстить М. С. Урицкому за смерть своего друга, офицера Перельцвейга.


[Закрыть], 30 августа на заводе Михельсона совершено покушение на В. И. Ленина. В ответ на эти два теракта советская власть объявила о начале масштабной кампании террора. При этом объектом массовых казней были названы целые слои населения, а именно все, кто не относился к рабочему классу или беднейшему крестьянству; например, только 2 сентября в Петрограде было расстреляно 512 заложников, в основном офицеров русской императорской армии. Все это не сулило заложникам-католикам ничего обнадеживающего, а советские тюрьмы и концлагеря, конечно, были закрыты для посещения священников.

«В результате вмешательства посольства Франции была достигнута договоренность об освобождении заложников, 25 января 1919 года были освобождены французы-военнопленные. Начался массовый выезд французов из Москвы; в обмен на это французские власти не препятствовали никому из российских военных, оказавшихся на территории Франции во время войны, свободно вернуться в красную Россию. Но многие из тех, кто не мог покинуть Москву по самым разным причинам, остались, находя духовное утешение в храме Христовом. Все здания, принадлежавшие приходу, включая помещения гимназий, к весне 1919 года были уже конфискованы». Оставалась лишь сама церковь.

«В мае 1919 года, накануне праздника Вознесение Господне, в церковь Святого Людовика Французского вошла группа чекистов с семнадцатилетним парнем во главе и учинила тщательнейший многочасовой обыск. Нагрянувшим коммунистам пригрезилось, что между храмом и соседними зданиями существуют подземные ходы, а в подземельях сокрыто оружие и боеприпасы. Обследовав подвалы, чекисты не нашли, естественно, ничего. Тогда в голову им пришла идея, что вход в мифические катакомбы находится под… главным алтарем, используемым лишь „для маскировки“. Несмотря на протесты, юный шеф чекистской группы отодрал мраморную плиту; понятно, что и там не были обнаружены склады с оружием. Все последующие протесты также не дали никаких результатов. Новый обыск последовал 22 июля. На сей раз интересовались жильем священника, но не сообщили о предмете своих поисков».

В 1920 году французское посольство покинуло Россию, в начале 1921 года настоятель церкви Святого Людовика Французского Жан-Мари Видаль был также арестован и заключен в Бутырскую тюрьму[8]8
  Справка о нем приведена в Приложении II.


[Закрыть]; очевидно, таким образом советские власти пытались надавить на правительство Франции. После трех месяцев тюремного заключения Жан-Мари Видаль был демонстративно выслан из России, так что церковь Святого Людовика Французского осталась без настоятеля. Перед отъездом настоятель вручил старосте Алисе Отт ключи от церкви и поручил ей заботу о приходе[9]9
  Вернувшись во Францию, Жан-Мари Видаль написал воспоминания о тех первых годах «царства зверя», опубликовав свой дневник, где были описаны день за днем все события этих ужасных лет.


[Закрыть]. С тех пор для совершения воскресных и праздничных богослужений в церкви Святого Людовика Французского приглашались священники из храмов Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии и Святых Апостолов Петра и Павла.

Несколько раз большевики пытались закрыть приход Святого Людовика Французского, но всякий раз верующие отстаивали его. В 1922 году, в процессе изъятия церковных ценностей «для помощи голодающим», прихожане смогли спасти церковную утварь: «они собрали все свои нехитрые драгоценности, нажитые за многие годы, – серебряные кофейники, чайники, фамильные сервизы, сережки. Сдав, таким образом, серебро, в полтора раза превышающее по весу то, что собрались конфисковать коммунисты, прихожане спасли храм от разорения». В тяжелые времена начала 1920-х годов староста прихода Алиса Отт организовала поддержку продуктами и промышленными товарами нуждающихся французов через польское посольство, позднее денежную помощь им осуществляло вернувшееся в Москву французское посольство.

* * *

5 декабря 1922 года властями были закрыты все католические церкви Петрограда, разнеслись слухи о предстоящем групповом процессе католического духовенства. В конце декабря экзарх русских католиков Леонид Федоров[10]10
  Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть], предвидя уже свой скорый арест, в своем письме в Москву предупреждал о возможной участи и Анну Абрикосову[11]11
  Справка о ней приведена в Приложении II.


[Закрыть], игуменью общины сестер-монахинь: «Петроградское правительство предъявило свое veto, основываясь на том, что Католическая Церковь – это ячейка контрреволюционных организаций. Чтобы оправдать этот поклеп против нас, устраивается громкий процесс. Мы обвиняемся: в контрреволюции, злостной агитации, в устройстве организаций для свержения советской власти, в использовании религиозных предрассудков народных масс для этой же цели»[12]12
  Письмо Л. И. Федорова к А. И. Абрикосовой от 28 декабря 1922 года // Архив Медонского центра русских исследований. Ф. 19. Д. 6. С. 1.


[Закрыть]. Далее он сообщал о кодовых словах в будущих телеграммах из Петрограда: слово «да» в первой из них означает, что он арестован, слово «приезжайте» во второй – нужны деньги.

4 марта 1923 года группа католических священников с архиепископом Яном Цепляком[13]13
  Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть] во главе и экзарх русских католиков Леонид Федоров прибыли в Москву и сразу же были заключены в тюрьму. 23 марта начались судебные заседания, подсудимых, как «участников контрреволюционной организации церковников», обвиняли в выступлениях против декретов советской власти и контрреволюционной агитации. Все пять дней процесса шло открытое издевательство над ними, их веру старались оскорбить, а самих священников – унизить, особенно часто атаковали архиепископа Яна Цепляка и прелата Константина Будкевича[14]14
  Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть] как «руководителей контрреволюционной организации». Прокурор Н. В. Крыленко демонстративно обращался к обвиняемым на «ты», выражался цинично и богохульно, заявляя: «Власть Папы? – предрассудок, мыльный пузырь, пустой звук»[15]15
  Здесь и далее: Бронислав Чаплицкий О. Константин Будкевич (1867–1923). С. 186–187.


[Закрыть]. Он высмеивал их веру в кару Божию и вечную жизнь, старался представить священников низкими и подлыми людьми, почти ворами.

25 марта 1923 года обвиняемые были приговорены: Ян Цепляк и Константин Будкевич – к расстрелу; пятеро священников, включая Леонида Федорова, – к 10 годам тюремного заключения; остальные восемь священников – к 3 годам заключения. 29 марта 1923 года расстрел архиепископу Яну Цепляку был заменен на 10 лет тюремного заключения, а Константин Будкевич был расстрелян[16]16
  Таким образом, было продемонстрировано великодушие советского правительства: сын крестьянина был помилован, а сын дворянина – расстрелян.


[Закрыть]. Тюремная изоляция на долгие годы активнейших священнослужителей привела к почти полному разгрому Католической Церкви, главной цели этой акции. Да еще на следующий день после приговора в центральной газете «Правда» была опубликована статья, подписанная рабочим Ф. Федоровым, с призывом к революционному Трибуналу о предании суду Папы Римского, так как именно он и был виновником сопротивления католических священников советской власти.

Отметим, что суровый приговор экзарху Леониду Федорову был вызван его поведением на суде, когда он твердо заявил, что «хотя мы и подчиняемся советской власти вполне искренне, но смотрим на нее как на наказание Божие за грехи наши»[17]17
  Василий, диакон ЧСВ. Леонид Федоров. Жизнь и деятельность. М., 1992. С. 143.


[Закрыть]. Это вызвало гневную отповедь прокурора Крыленко: «Это он собрал вместе православных и католиков для противодействия власти. Это он устраивал общий фронт против коммунизма». Заметим, что после процесса отношение местных властей к русским католикам стало более жестким, чем к католикам-латинянам. Летом 1923 года все ранее опечатанные католические церкви Петрограда открылись, кроме приходской церкви русских католиков во имя Сошествия Святого Духа. Неоднократные просьбы верующих были безрезультатны, власть категорически заявила, что церковь будет ликвидирована, якобы Леонид Федоров слишком опасный человек, а «в подлую федоровскую церковь пойдут миллионы, пойдут в католическую интернациональную организацию!»[18]18
  Василий, диакон ЧСВ. Указ. соч. С. 165.


[Закрыть]

Как и предсказывалось, с 12 по 16 ноября 1923 года в Москве было арестовано тринадцать участников общины русских католиков, среди них священник Николай Александров[19]19
  Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть] и игуменья монашеской общины Анна Абрикосова. Эта операция чекистов в рапорте начальника секретного отдела ОГПУ была представлена так: «Ликвидацию мы произвели на основании имеющихся агентурных сведений о том, что Московская община имеет тесную связь, во-первых, с Абрикосовым, находящимся в Риме, как представителем Папы, а во-вторых, с кругами, собирающими материалы о положении в Советской России, которые должны служить как обвинительный материал против СССР»[20]20
  Здесь и далее: Следственное дело А. И. Абрикосовой и др. 1924 // Центральный архив ФСБ РФ.


[Закрыть].

С 17 по 29 ноября прошли аресты и в общине русских католиков в Петрограде, среди арестованных были священники Иоанн Дейбнер и Епифаний Акулов[21]21
  Справки о них приведены в Приложении I.


[Закрыть]; все они для дальнейшего следствия были отправлены в Москву. С марта по апрель 1924 года аресты русских католиков продолжались как в Москве, так и в Петрограде, причем шесть женщин-католичек осудили там же, не привозя в Москву. В качестве доказательства обвинения, что в Абрикосовской общине «печатались и распространялись письма нелегального характера», были предъявлены найденные при обыске, во-первых, «Открытое письмо тридцати русских католиков», где подробно описывались преследования верующих в России, и, во-вторых, многочисленные вырезки из газет об арестах как католиков, так и православных. И обвиняемые не отрицали, что все было предназначено «для отправки Римскому Папе». От арестованных православных священников, посещавших ранее квартиру Абрикосовых, следствие добилось нужных им показаний против католиков: «Беседовавшие с нами католические богословы не скрывали своего желания подчинить нас иезуитам (или что то же – Папе Римскому), уже одно это, по моему разумению, означало, что они хотели втянуть и нас в политику».

19 мая 1924 года обвиняемые были приговорены: Анна Ивановна Абрикосова как «руководительница Московской контрреволюционной организации, имевшей связь с Высшим монархическим Советом за границей», три священника[22]22
  Николай Александров, Иоанн Дейбнер, Епифаний Акулов.


[Закрыть], три активных сестры-монахини и два мирянина – к 10 годам тюремного заключения; остальные сестры – к 3–5 годам ссылки. Ни одна из сестер-монахинь не подписала отречения от католичества; общее настроение соединенных перед этапом в пересыльной камере сестер передают слова их игуменьи Анны Ивановны Абрикосовой: «Вероятно, каждая из вас, возлюбив Господа и следуя за ним, не раз в душе просила Христа дать ей возможность соучаствовать в Его страданиях. Так вот, этот момент теперь наступил. Теперь осуществляется ваше желание страдать ради Него»[23]23
  Василий, диакон ЧСВ. Указ. соч. С. 174.


[Закрыть].

* * *

Антицерковная политика большевиков все более ужесточалась[24]24
  26 марта 1924 года был арестован Михаил Цакуль, настоятель собора Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Ему было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Польши, но 3 апреля он был освобожден под подписку о невыезде, 6 декабря дело прекращено «за отсутствием состава преступления».


[Закрыть], катастрофически ухудшалось положение и Католической Церкви в России. А с высылкой из страны в апреле 1924 года архиепископа Яна Цепляка почти двухмиллионная католическая паства осталась без духовного руководства. Советское правительство не давало разрешения на въезд в страну нового епископа, пока Ватикан официально не признает Россию. Все попытки Папы Римского договориться с большевиками кончались провалом. С начала 1925 года Ватикан, используя дипломатические каналы, вновь продолжил попытки договориться с советским правительством, которое не давало разрешения на въезд в страну нового епископа, требуя от Ватикана официального признания СССР. Больше года тянулись мучительные и безрезультатные переговоры в Берлине, но надежд на заключение договора не было. Тогда в Ватикане рождается план восстановления католической иерархии в России через тайное посвящение в сан епископа священника, официально служащего в стране. После возобновления дипломатических отношений с Францией[25]25
  Они возобновились 28 октября 1924 года, а торговые отношения – с 1920 года.


[Закрыть] и возвращения французского посольства в Москву в январе 1925 года по договоренности с Ватиканом оно взяло церковь Святого Людовика Французского под свое покровительство, и это давало возможность осуществить тайные планы именно в этой церкви, в случае благоприятного исхода решался вопрос назначения и нового настоятеля.

Приезд в Москву отца Мишеля Д’Эрбиньи в Великую среду – для участия в службах Страстной седмицы – вызвал большое волнение прихожан. В церкви Святого Людовика Французского на Великий четверг собралось множество верующих, чтобы приветствовать священника, которого они видели в октябре 1925 года. В последующие дни он, приходя в храм к половине девятого утра, редко уходил раньше трех часов дня. На Пасху он совершил торжественную Мессу[26]26
  При выдаче визы в посольстве СССР в Париже ему это не запретили.


[Закрыть], произнес проповедь на французском, закончив ее несколькими словами на русском языке. Все это время он служил как простой священник, ничем не выдавая своего епископского сана[27]27
  29 марта 1926 года в Риме он был рукоположен во епископа, чтобы самому совершить в России тайные епископские хиротонии.


[Закрыть].

Посол Франции в Москве был информирован о том, что Ватикан хотел бы иметь в России епископа-француза при условии, что его посвящение будет проведено тайно. Посвящаемым был избран священник Пий Эжен Неве, настоятель французского прихода в Макеевке Донецкой области[28]28
  Справка о нем приведена в Приложении II.


[Закрыть]. Он прибыл в Россию в 1906 году с горячим желанием служить Господу именно здесь и двенадцать лет прослужил в приходе общины французских рабочих в Макеевке, снискав искреннюю любовь своей паствы. С началом Гражданской войны французская колония покинула Россию, но отец Эжен остался в большевистской России и продолжил священническую службу для остальных прихожан, но теперь уже только на русском языке[29]29
  Отцу Эжену всегда было непонятно, почему в католических церквях России пастыри обращаются к верующим с проповедями не на русском языке.


[Закрыть].

После пережитых ужасов Гражданской войны, бесконечной смены властей, террора и насилия и, наконец, установления советской власти Эжен Неве пришел к убеждению, что только дипломатическое признание большевиков Ватиканом даст шанс Католической Церкви выжить в России, поэтому в своих посланиях именно к этому он призывал Ватикан, убеждая ускорить переговоры. В 1921 году он познакомился со священником русских католиков Потапием Емельяновым[30]30
  В католичество его принял экзарх русских католиков, отец Леонид Федоров. Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть], служившим в селе Нижняя Богдановка под Луганском; они подружились и стали переписываться. Именно отцу Потапию стал поверять в письмах свои тревоги и размышления о судьбе русского народа Эжен Неве: «Что превосходит мое понимание – это непоколебимое терпение и покорность народа»; «За столько страданий воздастся, не может быть, чтобы Господь позволил вынести такие тяжкие испытания без очень милосердной цели»[31]31
  Следственное дело П. А. Емельянова // Архив ЦГАОО Украины.


[Закрыть].

Весной 1923 года отец Эжен узнает от Потапия Емельянова об аресте экзарха русских католиков Леонида Федорова, о сложном положении верующих, желающих принять католическую веру с сохранением православных традиций, но не имеющих духовных наставников. Он сообщает об этом митрополиту Андрею Шептицкому; 1 мая 1923 года отец Эжен Неве получает от владыки Андрея широкие полномочия при обращении верующих в католическую веру с оформлением соответствующего документа и сопроводительным письмом: «Мы также приказываем тебе, дорогой отец Неве, принимать с любовию, и это по заповеди Божией, служителей и верующих, желающих вступить в общение со Святейшим Престолом в Риме, и сохранить с большой заботой и во всей силе их церковные организации. Обо всем случившемся ты поспешишь нас информировать. Да благословит Бог тебя, а также твои труды и твой народ»[32]32
  Wenger A. Rome et Moscou. 1900–1950. Paris, 1987. С. 128.


[Закрыть].

Положение Католической Церкви было особенно тяжелым из-за активного наступления большевиков на религию в России. Но, несмотря на жестокие приговоры по завершившемуся в Москве групповому процессу над католическим духовенством, расстрел после суда генерального викария Константина Будкевича, отец Эжен решает частным порядком попытаться навести мосты между Ватиканом и советской властью. 1 июля 1923 года он обратился к председателю Совнаркома Украины X. X. Раковскому с письмом: «Мысль, которая преследует меня и которую я сообщаю Вам без предосторожностей, а просто и открыто, состоит в том, что было бы полезно и знаменательно для республики Советов восстановить дипломатические отношения с Папой Римским». «Для человека не стыдно, не унизительно разговаривать открыто с отцом многих тысяч миллионов христиан, с человеком, голос которого раздается так громко по всему свету, и с самым большим нравственным авторитетом, который имеется где-либо еще в мире». «Вполне вероятно, что Святейший Отец Пий XI не откажется достойно прийти к соглашению с русским правительством». «Примите выражение моей безграничной преданности делу русского народа, который я люблю всей душой»[33]33
  Здесь и далее: Wenger А. Указ. соч. С. 119–120, 123, 126.


[Закрыть].

Письмо, несомненно, было получено, но ответа на него не последовало. Однако отец Эжен не оставлял своих стараний и в апреле 1924 года в письме своему духовнику в Париж снова утверждал, что других путей к выживанию католиков в СССР нет: «Каждый день все более меня убеждает в том, что это соглашение все более и более необходимо: в противном случае мы все умрем от истощения». «Никто не просит у Папы отпускать грехи коммунизму, но если бы существовало средство для того, чтобы договориться с коммунистами для общего блага и для высшего духовного блага, искупленного кровью Иисуса Христа!»

Для Ватикана постоянная подробнейшая информация отца Эжена Неве о положении католиков в России была неоценима, а его непоколебимая убежденность, что только в переговорах возможно решение всех проблем, вызывала уважение и надежду Папы Римского – именно такой епископ сможет восстановить и возглавить разгромленную большевиками иерархию Католической Церкви. Посол Франции срочно вызвал в Москву священника Эжена Неве, и посланец Ватикана, епископ Мишель Д’Эрбиньи сообщил ему о предстоящем событии. 21 апреля 1926 года отец Эжен Неве полчаса провел в молитве, стоя на коленях у престола Лурдской Богородицы в церкви Святого Людовика Французского, затем епископ Мишель Д’Эрбиньи тайно посвятил его в сан епископа и назначил Апостольским администратором Московского деканата[34]34
  Включающего кроме Москвы и области с паствой не менее 45 тысяч католиков также приходы десяти областей: Владимирской, Калужской, Костромской, Нижне-Новгородской, Рыбинской, Рязанской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Ярославской – с паствой не менее 6500 католиков.


[Закрыть]. Позднее в его юрисдикцию вошел и экзархат восточного обряда, кроме того, он считался первенствующим среди других администраторов.

Впервые в Москве рукополагали католического епископа; впервые совершалась хиротония в храме Святого Людовика Французского. 10 мая там же были совершены тайно епископские хиротонии священников Александра Фризона[35]35
  Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть] и Болеслава Слоскана, викария храма Святой Екатерины Александрийской в Ленинграде[36]36
  Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть]. Последнюю тайную операцию посланец Ватикана совершил в Ленинграде: прелат Антоний Малецкий, генеральный викарий Могилевской архиепархии[37]37
  Принял это назначение после освобождения из тюрьмы в январе 1926 года. Справка о нем приведена в Приложении I.


[Закрыть], 13 августа был хиротонисан во епископа и поставлен главой Ленинградской апостольской администратуры.

Обо всех событиях, происходящих в Советском Союзе, Пий Эжен Неве сообщал в своих посланиях Д’Эрбиньи, ставшему референтом Комиссии «Про Руссиа»[38]38
  С 1930 года стал президентом Комиссии.


[Закрыть], с марта 1927 года их стал читать и генеральный настоятель Конгрегации ассумпционистов, отец Кенар, ставший советником этой Комиссии. О тайном событии чекистам вскоре стало известно от сексотов, «работавших» в церкви: «В Россию приехал представитель из Рима епископ Д’Эрбиньи, который ведает делами католичества в СССР. Приехал он неофициально и провел реорганизацию среди католичества в СССР, назначил ряд епископов и разделил весь СССР на администраторства, назначив администраторов. В частности, Д'Эрбиньи назначил Неве администратором Московского округа и посвятил его в епископы»[39]39
  Следственное дело М. М. Цакуля // Центральный архив ФСБ РФ.


[Закрыть].

В июне 1926 года епископ Пий Неве, вернувшийся на Украину для передачи дел будущему настоятелю прихода, отцу Давиду Майяну, был вызван в Юзовское управление ОГПУ и обвинен в том, что во Франции опубликованы его «Мемуары о времени воинствующего коммунизма» с антисоветскими выпадами. Действительно, под этим заголовком в парижском журнале были напечатаны его письма о событиях Гражданской войны на Украине. Свой вызов к местным чекистам он прокомментировал в письме к епископу Мишелю Д’Эрбиньи так: «Воинствующий коммунизм закончился в 1919 году, поскольку то, что происходит сейчас, я называю фашизмом красным»[40]40
  Здесь и далее: Wenger А. Указ. соч. С. 159, 166–167.


[Закрыть].

3 августа 1926 года епископ Мишель Д’Эрбиньи вновь прибыл из Рима в Москву, 14 августа в церкви Святого Людовика Французского он предстал перед изумленными прихожанами в епископском облачении. На следующий день, в день Успения Божией Матери, он открыто совершил епископскую торжественную Мессу и объявил верующим, что они «получат вскоре пастыря, который постоянно будет помогать душам доброй воли». 22 августа Мишель Д’Эрбиньи совершил епископскую Мессу в церкви Святых Апостолов Петра и Павла, а 23 августа там же прошла церемония конфирмации молодежи. Новость о епископском служении в Москве мгновенно распространилась среди католиков, и даже с далеких берегов Волги приезжали верующие для получения епископского благословения и таинства миропомазания, состоявшегося в праздник святого Людовика 25 августа.

Французское посольство вызвало в Москву епископа Пия Эжена Неве, но тот смог выехать из Юзовки лишь 2 сентября, да еще в Туле был задержан на двенадцать часов (власти хотели помешать его встрече с Мишелем Д’Эрбиньи). 4 сентября 1926 года епископ Неве наконец прибыл в Москву. В начале сентября монсеньору Мишелю Д’Эрбиньи было приказано властями покинуть территорию СССР. 5 сентября после воскресной Мессы, отслуженной Пием Эженом Неве, епископ Мишель Д’Эрбиньи официально представил его прихожанам как нового пастыря[41]41
  Администратора французского прихода в Москве.


[Закрыть]. О рукоположении Неве уже знали ассумпционисты во Франции и в одном из своих бюллетеней для внутреннего пользования сообщили новость о епископской хиротонии своего собрата. Из-за этой неосторожности тайна была раскрыта, так что теперь епископ Пий Неве мог больше не скрывать своего сана.

3 октября 1926 года в приходе Святых Апостолов Петра и Павла он совершил свою первую Мессу в полном епископском облачении. Сообщив о своем официальном вступлении в должность Апостольского администратора Московского, епископ Пий Эжен Неве закончил Мессу обращением к прихожанам: «Поскольку мы живем в среде великого русского народа, который оказывает нам гостеприимство, мы должны быть, и мы признательны ему и желаем ему мира, процветания и славы. Мы считаем русских нашими настоящими братьями, которые связаны с нами узами католической веры. Воздать Богу Богово, кесарю кесарево, любить врагов своих, прощать тех, кто злобствует на нас, молиться о тех, кто нас преследует и обижает, если такие люди встречаются нам, – вот наша единственная политика, потому что это политика Евангелия».

О своем новом назначении епископ Неве с волнением поведал в письме другу, отцу Потапию Емельянову, поделившись радостью и сомнениями: «Я так чувствую свою слабость! Одно только радует меня: на своем новом месте, Бог даст, буду иметь возможность доказывать делами и, если будет угодно Богу, добрыми услугами, что я глубоко люблю Россию и ее народ»[42]42
  Следственное дело П. А. Емельянова // Архив ЦГАОО Украины.


[Закрыть]. 6 октября епископ написал в Ватикан о прошедшей торжественно первой Мессе и хорошем впечатлении на духовенство и верующих его обращения, а также о готовящейся передаче пожертвований заключенным священникам Суздальского политизолятора, сообщив о нахождении там отца Иоанна Дейбнера и его состоянии: «Отец Иоанн постарел и похудел, но стал очень терпеливым и мужественным. Он предпочитает оставаться один в камере, так ему лучше думается, и он имеет возможность молиться».