Текст книги "«В тени Лубянки…»
О судьбах настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве: воспоминания Леопольда Брауна и обзор материалов следственных дел"

Автор книги: Леопольд Браун

Соавторы: И. Осипова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Глава XXV. Уступка религии, сохранившая лицо Кремля

Огромные успехи Германии с открытием русских приходов вкупе с колоссальными военными неудачами Красной армии почти парализовали кремлевских лидеров. Но Сталин и другие «большие шишки» не испытывали угрызений совести и не произносили речей с извинениями или сожалениями по поводу совершенных преступлений; в советских документах нет записей, свидетельствующих о каком-либо официальном раскаянии. Реакция Русской Православной Церкви на «крестовый поход» не отвечала ожиданиям Гитлера, главным образом благодаря патриотической позиции митрополита Сергия, который объединил нацию своим страстным молитвенным обращением в день нападения, призвав к отпору врагу. Весьма вероятно, что на его патриотическую позицию в дальнейшем повлияли решительные уступки Церкви со стороны государства; этот факт вызвал к нему большое уважение многих русских людей. Сталин был так удручен военными неудачами, массовым дезертирством из Красной армии и очевидным банкротством антирелигиозной политики, что за две недели после начала войны не произнес публично ни единого слова. Вся Москва и многие в России отметили это, горько комментируя молчание вождя.

Первым знаком мягкой капитуляции перед нацистской пропагандой было молчаливое закрытие грязной газетенки «Безбожник», через две недели после нападения врага она просто исчезла вместе с другими подобными изданиями. Отвратительные антирелигиозные музеи спешно закрыли; внезапно больше не стало безбожных пьес, фильмов, лекций, съездов и других наглядных примеров подобного сорта – все население заметило и это. Неожиданно появилась странная книга, торопливо изданная в 1942 году под заголовком «Правда о религии в России». В роскошной твердой обложке с золотыми буквами, она произвела настоящую сенсацию среди людей, которым удалось увидеть ее. Благодаря старому другу, полностью доверявшему мне, я увидел первые экземпляры, которые секретно ходили среди небольшого числа читателей.

Зная, что ничто не может быть издано без санкции Кремля, я поискал выходные данные, напечатанные мелким шрифтом. При других обстоятельствах эта книга никогда бы не увидела свет; в выходных данных с датой публикации, размером и качеством бумаги, тиражом я увидел поразительное откровение, выпустившее кота из мешка: «Выпуск в серии антирелигиозной печати СССР». Более пятисот страниц книги содержали много такой «правды», что книга так и не появилась на прилавках России. Это означало противодействие широкому религиозному наступлению Гитлера. Пятьсот копий из тиража в условиях войны были посланы одному духовному лицу, известному своей горячей дружбой с советскими лидерами. Эта увесистая книга была опубликована под эгидой Московского Патриархата, который в то время еще не был возрожден. Книга начиналась предисловием, подписанным, а может быть, и написанным митрополитом Сергием, в котором, в частности, говорилось: «Эта книга, прежде всего, представляет собой ответ на фашистский „крестовый поход“, предпринятый ради „освобождения“ нашего народа и нашей Православной Церкви от большевиков». Вся книга пытается доказать, что Русская Православная Церковь вовсе не нуждается в освобождении.

Я слышал, что книга от корки до корки была переведена на английский язык, затем – на французский. Попытки заполучить ее в Америку не удались, и одно это было большой победой правды над ложью. Когда мне показали это поразительное издание, я быстро пролистал его и восхитился не столько содержанием, сколько тем, что там было четыре или пять страниц молитв на церковно-славянском языке, а слово Бог в тексте напечатано с заглавной буквы. Я спросил моего русского друга, как произошло, что эту книгу позволили напечатать. Славный человек нагнулся к моему уху и, прикрыв рот, произнес: «Это был не вопрос разрешения, а указ Кремля». Он посоветовал мне почитать эту книгу и добавил, что я найду там много интересного. Я, конечно, не стал делать вид, что видел то, что написано мелким шрифтом. Через четыре дня мой друг появился в крайнем возбуждении и попросил меня немедленно вернуть книгу, так как в ней содержатся технические ошибки.

Главный редактор, Николай Ярушевич, тот самый, который в 1956 году был главой православной делегации в США, отозвал первый тираж с текстом, напечатанным мелким шрифтом. Книга была не единственной печатной реакцией на «крестовый поход» Гитлера. Газета «Правда», орган Коммунистической партии, известная своими антирелигиозными публикациями, внезапно прекратила печатать такие статьи; вместо этого начались жалобы на разрушение вермахтом наших святынь. Русские, хорошо знавшие о таком двуличии, были возмущены. Из другого сообщения в советской прессе стало известно, что главный редактор вышеупомянутой книги был выбран в Комиссию по расследованию разрушений немцами храмов во время войны. У москвичей это назначение вызвало только презрительный комментарий.

Советская пресса сделала все, чтобы стало известно о назначении капелланов в польские дивизии, сформированные на территории России после нападения на Советский Союз. Это событие побудило журналистов в Вашингтоне обратиться к президенту Рузвельту с вопросом о религиозной свободе в СССР. К сожалению, президент поддержал престиж Советов, ответив, что религиозные гарантии в Конституции СССР аналогичны гарантиям Конституции США. Это злосчастное президентское заявление было сразу подхвачено Лозовским-Дридзо и использовано для пропаганды по всей России, что просто шокировало население. Единственной объединяющей силой, по-настоящему сплотившей нацию в высшем патриотическом порыве, была Церковь, возглавляемая митрополитом Сергием. Сталин на протяжении восемнадцати лет противился назначению Сергия патриархом. Престол после патриарха Тихона, умершего в 1925 году, оставался вакантным до 1943 года.

До нападения на Советский Союз коммунисты всего мира называли Вторую мировую войну буржуазно-имперским конфликтом. Но когда жертвой нацистов стал Советский Союз, внесший свой вклад в ее начало пактом Молотова – Риббентропа, война в России стала носить патриотический и национальный характер. Кремль вынужден был забыть об интернационализме, «распустив» в 1943 году Коминтерн. Кремлевским лидерам не следовало бы толковать о таких вещах как родина, национальная опасность, угроза Матери-России. Подобная терминология была чужда марксистскому словарю, слова Кремля, призывающие к национальному единству, звучали фальшиво и лицемерно. Требовалась моральная сила, достойная уважения и облеченная духовным авторитетом, Россия нуждалась в патриархе, готовом принять на себя роль духовного лидера. Кремль чувствовал, что необходим живой символ, который сумел бы сплотить нацию для сопротивления и борьбы с врагом. Для этого Сталину и другим лидерам, все еще сгорающим от стыда, но не от угрызений совести, требовалось время.

В сентябре 1943 года «Правда» объявила, что три оставшихся русских митрополита – Сергий, Алексий и Николай[181]181
  Митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). – Прим. сост.


[Закрыть], редактор вышеупомянутой книги, «попросили» о встрече со Сталиным, чтобы испросить его разрешения на созыв Собора Русской Православной Церкви для выбора патриарха. «Правда» информировала своих читателей, что Сталин не возражает против такого проекта, добавив, что предварительные переговоры проведены в самой сердечной обстановке. Спустя несколько дней «Правда» сообщила, что патриархом «всея Руси» избран митрополит Сергий (Страгородский). Пусть читатель судит сам, ходили митрополиты в Кремль по собственному желанию или были вызваны туда по приказу. Теперь у России был патриарх, получивший свободу и власть делать то, чего ждет от него Кремль. Он и делал это до своей смерти в мае 1944 года, собирая огромные суммы в рублях на военные нужды.

Когда подошло время избрать его преемника, Кремль просто нажал на тайные пружины и придал избирательному собранию такую представительность, какой не было со времен революции. Поразительные результаты гитлеровского «крестового похода» были получены только из-за сложившихся обстоятельств военного времени. Стало настоятельно необходимо «доказать» миру, что редкие сообщения об арестах митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов, священников, дьяконов и монахов – всего лишь злобная клевета на советский режим. Дрожащих церковных владык, все еще действующих в Советской России во время «крестового похода» Гитлера, можно было пересчитать по пальцам обеих рук. И это жалкое количество православных иерархов было неприлично малым для проведения выборов преемника патриарха Сергия.

Для исправления этой неприемлемой ситуации Кремль решился на исключительные секретные меры. Среди духовных лиц, арестованных до 1941 года, некоторые, вероятно, были еще живы. Кто они? Где находятся? Сколько их? Захотят ли приехать в Москву помочь возрождению почти уничтоженной Церкви? Согласится ли епископ, найденный в каком-нибудь концентрационном лагере, снова возглавить свою епархию? Этими вопросами задавались члены Политбюро вместе со Сталиным, наблюдая успехи «крестового похода» и последовавшего за ними отпадения от Московской Патриархии некоторых православных иерархов в оккупированных зонах. НКВД концентрировал все усилия для ликвидации духовенства на протяжении двадцати пяти лет, и теперь люди Берии при участии Хрущева собрались на секретное заседание, понимая, что сами попались в ловушку собственных деяний. Не Сталин ли сказал, что основная проблема с духовенством состоит в том, что оно не полностью уничтожено? Теперь их целью было по возможности вернуть обратно то, что они сами проделали с такой бесчеловечной тщательностью.

Берия, человек, обвиненный Хрущевым на XX съезде партии в непростительном «нарушении норм», организовал охоту на людей, противоположную той, какую вел по поручению Кремля, пока не напал враг. Специальные отряды НКВД были выделены для того, чтобы «прочесать» двести пятьдесят-триста концентрационных лагерей по всему Советскому Союзу в поисках пока еще живых церковных иерархов и сделать им интересное предложение.

Те же самые исполнители, которые долгими неделями «вытягивали» у своих жертв сфабрикованные «признания», теперь собирались просить их вернуться в Москву и другие места России. Любой ценой должен быть собран кворум для выбора митрополита Алексия. Православным священникам, еле-еле выживающим в лагерях НКВД и ссылках, обещали предоставить квартиру, еду, одежду, автомобиль, телефонное обслуживание, гражданские права, освобождение от немыслимых налогов.

Соблазнительные предложения хорошего медицинского ухода, считавшегося обычным в нормальных цивилизованных странах, не смогли поколебать волю этих мучеников за религиозную веру. А так как они были осуждены в атмосфере ненависти ко Христу, все они теперь хотели, чтобы их оставили спокойно умирать. Ясно понимая хитрость кремлевского проекта, большая часть священников отказывались участвовать в планах, задуманных богоненавистниками. Тем временем шла лихорадочная подготовка к выборам преемника патриарха Сергия, назначенным на 1945 год. Самое главное было создать представительный кворум из необходимого числа иерархов; НКВД делал все возможное, чтобы добиться этого. Христианские, мусульманские, иудейские священнослужители за рубежом очень переживали за судьбу своих коллег в России, необходимо было быстро организовать религиозный фронт.

В 1917 году церковный Собор, избравший патриарха Тихона без какой-либо помощи Советов, насчитывал 564 делегата, среди которых было 286 священников из шестидесяти шести епархий. Через двадцать шесть лет, несмотря на огромные усилия Кремля, удалось собрать только тридцать делегатов. Эти цифры – самый лучший комментарий к ситуации, близкой к агонии, в которой находилась Церковь после гонений, продолжавшихся четверть века. Один из священников, согласившихся приехать в Москву, умер прямо на заседании Собора; говорили, что он внезапно изменил свое мнение, поняв, что представляет собой этот план. Во время заседания второго Собора, проходившего под эгидой Советов на окраине Москвы, в Сокольниках, Русской Православной Церкви было «разрешено» пригласить коллег из балканских и ближневосточных церквей. Московские отели освободили от русских гостей для визитеров в рясах, чье появление на улицах столицы напоминало о старых временах. Жители не верили своим глазам, глядя на священнослужителей в религиозных одеждах. «Давным-давно мы не видели такого», – повторяли они, снимая шапки, целуя руки приехавших священников и прося у них благословения.

Результаты «крестового похода» Гитлера превзошли все ожидания, но не оправдали надежд фюрера. Чтобы произвести впечатление на приезжих иерархов, которых возили в лимузинах, вызывая сдавленный смех толпы, совершенно неожиданно был дан концерт духовной музыки, более того, в прессе сообщалось об этом как об обычном событии. Ничего подобного не случалось за все двенадцать лет моего пребывания в России, а старые москвичи не могли припомнить, когда был последний такой концерт. До последнего времени существовал полный запрет на духовную музыку, за исключением Реквиема Моцарта или Верди, исполнявшегося один раз в год в Московской консерватории. Несмотря на отступление в начале войны, советским лидерам удалось извлечь выгоду из уступок Церкви.

Кремлевские вожди быстро осознали огромную политическую выгоду при такой возможности распространить влияние коммунизма на Балканах и Ближнем Востоке. С этой целью в то самое время, когда Сталин «распустил» Коминтерн, было ловко задумано панславянское движение. Совершенно безобидный с виду, этот план должен был привлечь братьев-славян, близких к Матери-России по обычаям, традициям, фольклору и языку. А влияние возрожденного православия в самой России стало бы в этом плане направляющим клином по типу «услуга за услугу». Старой идее «Москва – третий Рим» кремлевские лидеры придали энергичный импульс, держа в руках нити этого фантастического спектакля марионеток.

Это оживило дремлющее славянофильство, приверженцы которого ликовали при мысли, что им предстоит увидеть свои мечты воплощенными. За церковными иерархами, участвующими в этом плане, довольно неловко прятался Кремль, и было горько видеть, как теряли иллюзии добрые души россиян, когда начали проступать реальные мотивы Кремля. Советы считали, что новому патриарху «всея Руси» не подобает жить в двух комнатах обычного деревянного дома. Патриарх Сергий из своего скромного жилища был приглашен в гости к кремлевским атеистам. В его распоряжение была предоставлена полностью обставленная бывшая резиденция германского посла, находившаяся в доме № 5 в Чистом переулке, – самый удивительный результат «крестового похода».

Иностранным корреспондентам, конечно, дали об этом знать, чтобы они могли сообщить о комфортабельном местожительстве патриарха и опровергли «клевету» о плохом обращении с российским духовенством. С этого времени чиновники «Интуриста», ВОКСа и МИДа не упускали возможности устроить визит иностранных гостей к главе возрожденной Русской Православной Церкви. Иногда я был гостем прежнего владельца этого дома и снова вошел сюда после изменений, чтобы выразить соболезнования по случаю смерти патриарха Сергия, последовавшей в 1944 году. Несмотря на все материальные блага, дарованные русским священникам, не было принято ни одного указа для признания Церкви на самом высоком уровне.

В 1943 году в «Правде» вышел указ, объявляющий о создании государственной комиссии[182]182
  «Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР» был учрежден 14 сентября 1943 года, в мае 1944 года был создан «Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР». В 1960 году они были объединены в «Совет по делам религий при Совете Министров СССР», просуществовавший до распада СССР. – Прим. сост.


[Закрыть], которая должна будет упорядочивать дела Русской Православной Церкви, требующие государственной поддержки. В этом документе не было упоминания о других религиях. Это был первый официальный акт Кремля, дающий Церкви юридическое «право», в то же время оставляя нетронутыми 78 статей религиозного законодательства, принятого в 1918 и 1929 годах. Это был в скрытом виде ответ Кремля на заявление вермахта, процитированное выше. Председателем государственной комиссии был назначен профессиональный атеист Г. Г. Карпов, который два года назад был заменен В. А. Куроедовым. После интервью с Карповым иностранный корреспондент записал однажды, что советские чиновники провели работу по «ликвидации перекосов в отношениях между Церковью и государством». Нелепое зрелище – видеть признанного атеиста, произносящего на торжественном церковном собрании речь от имени государства.

Создание государственной комиссии для управления делами Русской Православной Церкви было историческим событием, хотя и не аннулировавшим теоретически обусловленную статью об отделении Церкви от государства. Однако религиозным учреждениям не было возвращено ни право собственности, ни право признания церкви как юридического лица. Между тем другие вероисповедания остались как бы подвешенными в воздухе, поскольку не было принято никаких положений относительно удовлетворения их нужд. Теоретически советский закон устанавливает, что все религии равны, – так сказано в законе. Но в Советском Союзе закон и его исполнение – две разные вещи.

Наконец, 1 июля 1944 года «Правда» опубликовала следующее долгожданное сообщение: «По постановлению Совета Народных Комиссаров Союза ССР при Совнаркоме СССР организован Совет по делам религиозных культов для осуществления связи между Правительством СССР и руководителями религиозных объединений: армяно-григорианской, старообрядческой, католической, греко-католической, лютеранской церквей; мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий и сектантских организаций по вопросам этих культов, требующим разрешения Правительства СССР. Председателем Совета по делам религиозных культов при Совнаркоме СССР назначен тов. Полянский И. В.».

Простое перечисление лютеран, католиков, иудеев, мусульман и представителей другой веры никоим образом не означает, что тысячи разрушенных и закрытых мест их богослужения теперь будут восстановлены. Почти все протестантские церкви, закрытые до указа 1944 года, оставались закрытыми по всей России, кроме нескольких церквей в Москве, которые вернули к жизни только вследствие «крестового похода» Гитлера. Но упоминание Католической Церкви не означало, что три ее епархии с многочисленными церквями, духовными лицами, семинариями и многим другим были восстановлены. То же относится к мусульманской вере и иудаизму. Более того, тот факт, что «Обновленческая», или «Живая православная церковь», известная также как «Красная церковь», не была упомянута в этом документе, не следует понимать так, что ее больше не существовало. Во время Второй мировой войны, в отличие от политики «разделяй и властвуй» 1923 года, Кремль поощрял отступничество от этой фракции, так как ему было необходимо создать свой религиозный фронт.

В то время как у царя Николая II был всего один главный поверенный по делам всех религиозных культов[183]183
  Неточность автора. За делами Греко-Российской Православно-Кафолической Церкви наблюдал обер-прокурор Святейшего Синода. Для наблюдения за делами существовал специальный Департамент духовных дел иностранных исповеданий, менявший свое название на протяжении истории. – Прим. сост.


[Закрыть], Советы, открыто признавая, что Церковь полностью отделена от государства, имеют двух главных поверенных. К списку кремлевских мер, направленных против «крестового похода» Гитлера, стоит добавить разрешение Московскому Патриархату выпускать ежемесячный журнал. К моменту германского вторжения все религиозные публикации в Советском Союзе, включая ежемесячный журнал «Баптист» на русском языке, были запрещены. Некогда влиятельное издание Православного Синода было сокращено до четырехстраничного календаря богослужений. И даже он был унесен мощными волнами преследований, пронесшимися по всей Святой Руси.

С самого начала новый журнал патриархии был задуман в основном как инструмент политической пропаганды. Престиж Русской Православной Церкви был восстановлен ее же врагом и использован для расширения влияния Кремля на международной арене. В изощренно написанных статьях на прекрасном церковном языке провозглашалось братство славянских народов, обеспечивая распространение журнала среди русских сообществ, разбросанных по всему миру. Фамилии, появляющиеся в списке авторов, не обязательно говорили об истинной ответственности за публикуемые статьи, как, например, в ранее упоминаемой фантастической книге «Правда о религии в России». Начиная с 1943 года Русская Православная Церковь становится все более и более раболепной и мало соответствующей ее основным задачам.

Таким образом, на искусственно возрожденную Церковь государство наложило строго контролируемые ограничения. Это замечание не относится к истинно верующим с их врожденной духовной энергией и несокрушимой христианской силой. Теперь полностью зависело от советских атеистов, как, когда и по каким поводам будет применяться советское религиозное законодательство. В ответ на «крестовый поход» Гитлера Кремль вернул к жизни религию и в то же самое время поставил ее под государственный контроль.

В предыдущей главе в связи с российско-польскими отношениями было упомянуто о геноциде. Наверное, имеет смысл развить эту тему в следующей главе.