Текст книги "Новый мир (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– После всего того, что я узнал об их цивилизации, мне кажется, это не составит для них особого труда, – заметил я, хоть в глубине души всё равно волновался.

– Что толку гадать, – вздохнула Лика, вновь садясь за своё рабочее место. – Мы уже сделали всё, что было в наших силах. Теперь нам остается только ждать.

========== В ожидании чуда ==========

В номере меня ожидал сюрприз. Входная дверь была чуть приоткрыта, а у распахнутого настежь окна стояла… да, это была Ингрид. Переступив порог, я на секунду застыл, так как совсем не ожидал этой встречи. Сердце в груди встрепенулось, но почему-то совсем не радостно, а с какой-то щемящей, по-особому светлой грустью.

В окно врывался весенний прохладный ветер, принося с собой россыпи крохотных белоснежных цветов, которые так легко отрывались от яблоневых ветвей. Этими цветами уже был усыпан мой письменный стол, они устилали подоконник и пол возле окна, и даже путались в ярко-бирюзовых волосах девушки, вызывая у меня ассоциацию с далёкими парусниками, плывущими в бескрайнем море.

– Привет, Локи. – Едва только Ингрид повернулась ко мне, ветер тут же утих. Пара секунд мне понадобилась для того, чтобы понять: вихрь создала сама девушка. В Долине Жизни никогда не бывает ветров, а Ингрид владеет стихийной магией… совсем как Дана.

– Здравствуй. – На секунду меня охватило желание подойти к девушке и аккуратно достать застрявший в её волосах цветок, но что-то удержало меня от этого.

– Я ждала тебя. – Ингрид сама шагнула мне навстречу, но этим маленьким шагом всё и ограничилось: порывы её души тоже сдерживало нечто, чему я никак не мог подобрать определения.

И это было странно. До этого в наших с ней отношениях не было скованности и недосказанности. Ингрид всегда была открытым человеком, не привыкшим стесняться своих чувств. Я был почти уверен, что она после стольких месяцев разлуки сразу кинется в мои объятия, радостно засмеётся, взъерошит волосы на моей голове, и вообще, будет вести себя, как ребенок, позабыв о том, что она старше меня на пару сотен лет. А тут такая странная отчуждённость. Такое поведение всегда было свойственно… Нет, лучше не вспоминать.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, чтоб хоть чем-нибудь забить неловкую паузу. – Я думал, ты сейчас на каком-нибудь задании.

– Да вот, проштрафилась. – Ингрид наконец-то улыбнулась, но даже эта её улыбка вышла на редкость серьёзной и даже печальной. – Отстранили от заданий и отправили сюда на стажировку.

– Жаль.

– Да нет, не особо. Если честно, мне давно уже хотелось отдохнуть от бесконечных космических перелетов и однотипных операций. Они выматывают, не оставляя времени и сил на то, чтобы подумать о чем-то действительно важном.

Я вглядывался в тревожно-задумчивое лицо Ингрид, а моё воображение рисовало перед мысленным взором лик совсем другой девушки. Ну почему моё сердце никак не желает отпускать то, что уже никогда не вернется?

– К тому же, освою базовые медицинские навыки – они всегда пригодятся. Сейчас вообще активно обсуждается вопрос о том, чтобы все молодые Агенты проходили здесь стажировку.

Я кивнул, и вновь затянулось молчание. Разговор с таким, казалось бы, близким человеком давался мне с трудом. И дело было не только в навязчивых воспоминаниях о Дане. Просто за последнее время я, незаметно для себя самого, сильно отдалился от простых людей. Я не знаю, как объяснить это, но между мной и моими старыми друзьями словно бы встала невидимая стена.

Дело в том, что ещё четыре года назад, когда встал вопрос о Дне Расплаты, я пошёл по пути, который доступен очень немногим, и, как следствие, стал стремительно меняться, а мои друзья… они остались прежними.

Вы можете подумать, что пройдя столько страданий и трудностей, я возгордился своим богатым жизненным опытом и стал смотреть на своё окружение свысока, но это совсем не так. Просто передо мной стали вставать другие вопросы, проблемы и задачи, моим друзьям совершенно непонятные. Конечно они, как и я, размышляют о судьбе галактики, но их мысли абстракты и, как правило, не получают достаточного развития. Тор, Ингрид, Элвис, Кора, Лаувея и все остальные просто мечтают о светлом будущем, ждут его, как дети новогодних подарков, а моя задача – его обеспечить.

Вот почему никому из них не понять, что заставляет моё сердце биться всё быстрее и быстрее, и почему я не могу спать по ночам. Да и мне их мелкие бытовые проблемы уже не так близки, как прежде. Когда перед тобой стоят глобальные задачи, обыденность уходит на второй план.

И из-за этого невольного отчуждения я, даже находясь в компании друзей, готовых всегда поддержать и помочь, чувствую себя одиноким и даже затравленным. Я понимаю, что проблемы, стоящие передо мной, моим друзьям не по зубам, и их желание помочь ничего не изменит, каким бы сильным оно ни было. Когда на твоих плечах лежит ответственность за галактику – это действительно тяжело… Ты априори становишься не таким, как все, «Избранным».

Раньше мне всегда казалось, что это здорово: стать героем с великой миссией и вознестись над другими людьми. А сейчас я понимаю, что быть таким человеком очень трудно и очень больно. Ты одинок, и тебе не к кому обратиться за помощью, потому что ты тот самый человек, к которому обращаются все остальные. Интересно, а Фригга тоже ощущала это давящее на душу одиночество? Как жаль, что я не мог поговорить с ней сейчас. Только она одна могла понять, какие чувства я сейчас испытывал. Ну и ещё, может быть, Джаред.

– Как ты относишься к тому, что сейчас происходит в Долине? – оторвала меня от раздумий Ингрид, которой тоже была неприятна эта долгая пауза.

– О чём ты? – мне было трудно так быстро вернуться к разговору, и потому я не сразу сообразил, что Ингрид имеет в виду.

– Ну, все эти изменения. Дети, добровольно помогающие Агентам, сотрудники, которые никогда не ссорятся…

– Всецело одобряю, – пожал плечами я, не понимая, какое тут ещё может быть мнение. – Сам знаю, отсутствие конфликтов в команде в разы повышает её трудоспособность. Взять, например, тех же Элвиса и Кору. Пока они собачились, мы с места сдвинуться не могли, а как нашли общий язык – всё пошло как по маслу.

– Ты говоришь о другом, Локи. Эти сотрудники просто попали в условия, когда любые конфликты и ссоры смерти подобны, вот и сплотились. И это абсолютно нормально. А когда все вдруг начинают дружить, как по волшебству, это настораживает.

– Почему? – мне даже самому себе не хотелось признаться, что в глубине души я с Ингрид согласен.

– Потому что это противоестественно. Непонятно, с чего вдруг все разногласия между сотрудниками испарились. Непонятно, с чего вдруг дети, которых раньше было невозможно заставить игрушки в своей комнате убрать, добровольно взялись за облагораживание территорий.

– Ну… у Джареда свои методы, – ответил я словами Лики. – И вообще, если мы чего-то не понимаем, это совсем не значит, что это плохо. Мы стоим на пороге нового, совершенного мира! Разве ты не рада?

– Мне с трудом верится, что мы так легко и безболезненно перепрыгнем на новую ступень нравственного развития. Так не бывает.

– А ты вокруг себя посмотри. Это уже началось. Причем абсолютно безболезненно.

– На начальном этапе всегда кажется, что всё идёт хорошо, а дальше будет ещё лучше, – гнула своё Ингрид. – Вся грязь льётся уже потом. Или думаешь, я не знакома с галактической историей?

– Но сейчас нам помогают люди другой цивилизации, а такого галактическая история ещё не знала, – возразил я. – Джаред уже не раз доказывал, что он надежный человек, и на него можно положиться. Я ему верю.

– Ну, если так, – девушка сделала ещё шаг и, оказавшись совсем рядом со мной, взяла мою ладонь в свою, – тогда я тоже ему верю. Ладно, мне пора, у меня лекция через пару минут начинается. Была рада встретиться. – Ингрид приподнялась на цыпочки и едва ощутимо коснулась своими сухими обветренными губами моих, ожидая, видимо, что я вовлеку её в поцелуй. Но я этого не сделал, и девушке пришлось отстраниться.

– Надеюсь, теперь мы будем видеться часто, – сказала мне на прощание Ингрид и покинула номер.

Я вновь остался наедине с самим собой. Какая-то странная грусть охватила меня после этого разговора. Я даже затруднялся сказать, когда мне было комфортнее: вдвоем с Ингрид или после её ухода?

Словно находясь во сне, я собрал яблоневые цветки со стола и с подоконника, выбросил их в окно и глубоко задумался. А есть ли вообще смысл в наших отношениях с Ингрид, если меня теперь почти ничего не связывает с обычными людьми? Сможем ли мы общаться так же легко и непринужденно, как прежде, забыв о том, что у нас разные задачи, разные трудности и даже разные поводы для радости? Точнее, смогу ли я так делать? Ведь шаг должен быть с моей стороны – я осознавал это чётко и ясно.

Да, будет трудно. Но и отказаться от её любви я не смогу. Ведь любовь – почти всё, что у меня осталось. Любовь – это та тонкая, но очень прочная нить, до сих пор связывающая меня с обществом. Пока я могу любить, я остаюсь с людьми, я сам остаюсь человеком…

Наверное, умение любить, безотчётно и бескорыстно, в какой-то степени спасало и Фриггу… Но потом стало её проклятием. Как же всё запутанно, сложно и неоднозначно! Ведь, если задуматься, именно материнская любовь ко мне и довела её до сумасшествия. Так значит, если вершишь судьбу галактики, то лучше отказаться от каких бы то ни было привязанностей, потому что они помешают в нужный момент сделать правильный выбор?

По этому пути пошла Ника, и он тоже привел её в никуда. Вечное одиночество, никогда не тающий лед в душе, невыносимая скука и вопрос, на который нет ответа: «Зачем ты живешь в этом мире? Ради кого? Ради чего?» Так как же всё-таки обрести счастье? Или для нас, «Избранных», оно по определению недоступно? А если решение и есть, то как его найти, если с этим не справились такие величайшие умы, как Фригга и Ника?

Вновь вспомнив о матери, я подумал, что раз уж опять оказался в Долине Жизни, нужно сходить к ней в палату. Нужно… Это слово мне не нравилось. От него веяло какой-то фальшью. Я и сам не мог понять, иду ли навещать Фриггу по собственному желанию, или делаю над собой усилие, осознавая, что не прийти к близкому человеку, находящемуся в крайне тяжёлом состоянии, это аморально и безнравственно.

Шагая по большому и светлому коридору реанимационного отделения, я понял, что эта странная принужденность продиктована, в первую очередь, страхом. В моей памяти мать навсегда осталась мудрой, спокойной и сильной, и мне было страшно увидеть её другой – беспомощной и слабой. Моя душа до сих пор отказывалась принимать, что я фактически лишился того человека, который всегда приходил на помощь, всегда поддерживал и давал мудрые советы. Даже не знаю, что со мной было бы, если бы не Джаред.

Дойдя до двери, я в нерешительности остановился. В горле сам собой образовался тугой комок, мешавший дышать. Я словно бы шёл навещать не живую, хоть и лежащую в анабиозе мать, а её могилку, уже чуть поросшую травой. Да, как личность Фригга уже перестала существовать, и отрицать это было глупо.

Мне вспомнилось, как лет пять назад Кора так же приходила к своей больной матери, а мы с Элвисом сопровождали её. Я вспомнил, как горько рыдала гимнастка, не в силах принять жестокую правду, и осознал, что только теперь в полной мере понимаю её чувства.

«Всё кончится хорошо», – эту мысль я начинал прокручивать в голове всякий раз, когда мной овладевало отчаянье. – «Джаред обещал, что его люди исцелят Фриггу. Совсем скоро мама вновь будет прежней».

Подумав так, я осторожно толкнул дверь. К моему удивлению, она оказалась заперта. Я негромко постучал, надеясь, что в палате помимо матери находятся медики, которые в состоянии открыть дверь. Через пару секунд дверь действительно отворилась, но каково же было моё изумление, когда вместо сотрудника Долины Жизни, одетого в медицинский халат, я увидел маленькую светловолосую девочку лет семи.

– Здравствуйте, – ребёнок широко улыбнулся, показав идеально-чистые белоснежные зубы. – Вы пришли навестить Фриггу?

– Что ты здесь делаешь?! – происходящее вызывало во мне крайнее недоумение, и эта моя реплика прозвучала, наверное, слишком резко, но малышка совсем не обиделась – сияющая улыбка не сошла с её лица, а даже наоборот, сделалась ещё шире.

– Я слежу за состоянием здоровья госпожи, – девочка говорила так, словно не видела в этом ничего необычного. – Тяжелобольных пациентов нельзя оставлять без присмотра.

– Но ведь ты совсем ещё маленькая! – у меня просто в голове не укладывалось, что контролировать состояние бывшей королевы галактики доверили семилетней девчонке. И это Долина Жизни…

– В новом мире работа найдётся всем, независимо от возраста, – малышка всё так же улыбалась.

– Да, но ведь это… слишком ответственно. А вдруг ты сделаешь что-нибудь не так, допустишь ошибку?

– О нет, только не теперь. С недавних пор я научилась всегда поступать правильно.

– Счастливая, – я с досадой вздохнул. – Вот бы мне так.

– Не переживайте. Скоро это будет доступно абсолютно всем.

– Что именно? – не совсем понял я.

– Навык никогда не ошибаться. Именно он и ляжет в основу нового мира.

– Это тебе Джаред так сказал? – я сообразил, что девочка не могла додуматься до такого сама и повторяет услышанные ранее фразы.

– Да, Джаред. А вы проходите, – девочка посторонилась, пропуская меня в палату.

Фригга безжизненно лежала на койке. Мышцы её лица были полностью расслаблены, и создавалось впечатление, что она просто крепко спит. Но я понимал, что сон этот неестественный – медики нарочно погрузили её в анабиоз, чтобы психическое заболевание не прогрессировало.

Я, подавив глубокий вздох, аккуратно сел на край кровати и взял холодную ладонь матери в свою. Мне вспомнилось, как ещё очень давно я пришёл в себя в похожей палате, и мама тогда точно так же сидела возле меня. Кто же мог подумать, что однажды нам суждено поменяться местами?

– Всё будет хорошо, – чуть слышно шептал я, понуро глядя в пол. – Всё будет хорошо, обязательно.

Девочка, дежурившая в палате, деликатно смотрела в окно, и это несколько удивляло: детям обычно не свойственна такая тактичность. Хотя, после всего того, чему я стал свидетелем за последние дни, уже трудно всерьёз чему-то удивляться.

– Ладно, я пойду. – Мне невыносимо больно было находиться рядом с лежащей без чувств Фриггой, и потому вскоре я решил покинуть её палату. – А ты будь поаккуратнее, – обратился я к маленькой дежурной, которая теперь внимательно меня слушала. Тяжело доверять ребенку, даже такому вежливому и разумному.

– Конечно. Я понимаю, как велика возложенная на меня ответственность.

И опять в голове мелькнула мысль, что фраза слишком сложно составлена для семилетней девочки. Но я не придал этому особого значения, вместо этого учтиво попрощавшись и выскользнув в коридор.

Остаток дня тянулся до невозможности медленно. Я всё ждал, когда же наступит вечер, и в Долину Жизни прибудет Джаред со своими соотечественниками, но вечер наступать не спешил.

Я без толку слонялся по бесконечным коридорам и даже выходил на улицу, в надежде встретить кого-нибудь, с кем можно было бы просто поболтать о какой-то ерунде, но тщетно. Странное дело, но все до единого сотрудника были ужасно заняты. Все были на своих рабочих местах, все были при деле. Все, кроме меня. И это одиночество, эта отчужденность от так сплотившегося в последние дни коллектива угнетала и удручала.

Я то и дело поглядывал на часы, и каждый раз мне казалось, что прибор надо мной издевается. По моим ощущениям прошло уже минут сорок, ан нет, минутная стрелка соблаговолила передвинуться всего лишь на пять делений. В эти моменты я даже завидовал тем сотрудникам, у которых полно неотложной работы – по крайней мере, им есть, чем заняться. А мне что делать? Взять садовую лейку и вместе с малышами поливать цветы?

И вот, наконец, время сжалилось надо мной – солнце начало медленно, но верно клониться к западу. Я вернулся в свою комнату, с ногами залез на подоконник и стал глядеть в окно, ожидая, когда же появятся таинственные гости, и гадая, как они будут выглядеть: примерно как Джаред или несколько по-иному?

И опять время взялось за свою злобную игру – прошёл час, второй, а на аллее, которую было видно их моего окна, так никто и не появился.

«Ну когда же уже? Когда?» – мысленно спрашивал я неизвестно у кого, мучаясь от томительного бездействия. Но ответа, конечно же, не было.

Вот небо почти совсем стемнело, а гости так и не появились. Почти разуверившись в том, что Джаред почтит медицинский центр своим визитом именно сегодня, я, все так же сидя на подоконнике, невольно задремал.

========== Шаг к совершенству ==========

– Локи, проснись, – спокойный, но вместе с тем требовательный голос Джареда вырвал меня из объятий сна.

Я открыл глаза и сел поудобнее. Голова гудела, а перед глазами всё расплывалось, как всегда бывает после неожиданного пробуждения.

– Привет, Джаред, – чуть хрипловатым голосом бросил я своему приятелю. – Я ждал тебя весь день, а ты всё никак не прилетал, вот я и заснул.

– Я приношу свои глубочайшие извинения за задержку, – мужчина виновато вздохнул и на секунду отвёл глаза в сторону. – Организационные вопросы, сам понимаешь. Но зато у меня есть хорошая новость. – Уголки губ Джареда чуть дернулись. – Мои соотечественники уже взялись за лечение твоей матери, и совсем скоро она будет с нами. И все это, – приятель выдержал короткую паузу, – благодаря тебе.

– Это же замечательно! – что и говорить, без Фригги мне пришлось очень тяжело, и это ещё несмотря на то, что неведомая угроза пока что не давала о себе знать. – Но, Джаред, что ты всё-таки сделал с Долиной?

– В каком смысле? – мужчина вопросительно приподнял брови, но по его взгляду я понял: Джаред догадывался, что я имею в виду.

– Люди изменились, причем изменились разительно! Сотрудники не отлынивают от работы и не препираются друг с другом, пациенты помогают Агентам, и даже дети, позабыв об играх, занимаются облагораживанием территории. Я пытался докопаться до истины, но никто так и не смог ответить мне на вопрос: «Что заставило людей стать лучше?». Все только отвечали, что это твоих рук дело, и что в скором времени так будет повсеместно.

– И они абсолютно правы. А что касается твоего вопроса, то я могу на него ответить.

– Я весь внимание. – Мне было очень интересно узнать, каким же образом Джареду удалось добиться идеала, но я старался держаться невозмутимо и не выдавать своего волнения.

– Я провёл сотрудникам и пациентам специальную операцию по улучшению их головного мозга. – Голос Джареда звучал так спокойно, будто он рассказывал о чём-то донельзя банальном и обыденном, а не раскрывал сенсацию, которая вскоре перевернет всю нашу жизнь. – Именно поэтому так резко возрос общий уровень их развития. У нас эта технология была открыта тысячелетия назад, и, уверяю тебя, в ней нет ничего запредельного. Как у вас говорят, всё гениальное просто.

– Постой, а эта операция… Она что, превращает людей в некое подобие Ники? – я хотел вникнуть в саму суть методики, а не услышать общие слова.

– Что ты, разумеется, нет, – Джаред улыбнулся и покачал головой. – Ваша Ника дилетантка-самоучка. Думаю, она сама до конца не поняла, что именно сотворила с собственным телом, и потому нет ничего удивительного в том, что её эксперимент не принёс должного результата, и Ника, по большому счету, стала самым несчастным человеком в вашей галактике. Я же действую по методике, которая проверена поколениями. Я сам, если на то пошло, прошёл данную операцию ещё при рождении и, как видишь, великолепно себя чувствую.

– А недостатки у этой методики есть? – поинтересовался я, уже догадываясь, каким будет ответ Джареда.

– На сегодняшний день их не выявлено, – пришелец неопределенно пожал плечами. – У нас эту операцию проходят все до единого жителя, а о результатах ты уже наслышан: нет войн, конфликтов и разногласий. Люди становятся гораздо умней, начинают мыслить глобальнее и выше, осознавать своё предназначение – приносить пользу обществу, и не опускаются до пустяковых распрей. Так что не переживай – эта система тысячелетиями проверялась на нашей цивилизации, и на сегодняшний день говорить можно только о её плюсах.

– А что чувствует сам человек после такой операции? – меня раздирали противоречия. С одной стороны, не терпелось испытать чудесную методику на себе. Стать в несколько раз умнее за пятнадцать минут – это как раз то, что мне было нужно в свете сложившихся обстоятельств. Но где-то в глубине души всё же шевелилось сомнение – что ни говори, а проводить необратимые эксперименты над собственным организмом всё-таки страшновато.

– Спокойствие. Умиротворение. Счастье. – Глаза Джареда на секунду вспыхнули каким-то особенным загадочным блеском. – Только представь себе, насколько твоя жизнь станет легче, если тебе не придётся размышлять над трудными задачами и делать выбор – ты будешь всё знать наперед и, как следствие, всегда поступать правильно. Тебе не будет больно и стыдно за совершенные тобой ошибки и промахи просто потому, что ты не будешь их совершать. Ты станешь человеком будущего, Локи. Человеком, которому неведомы страх, обида и отчаянье. Человеком, который ясно видит свои цели и идёт к ним, не останавливаясь и не оглядываясь назад. Человеком, для которого не существует преград.

– Стало быть, ты хочешь сказать, что пройдя эту твою операцию, я…

– Да, ты достигнешь моего уровня.

– И я всегда буду поступать правильно, даже не задумываясь?

– Именно. Но если у тебя до сих пор остались какие-то сомнения, ты можешь спросить любого сотрудника Долины Жизни о том, не жалеет ли он о проведенной операции.

В это время дверь отворилась, и в помещение зашла улыбающаяся Лика.

Я даже не успел удивиться такому странному совпадению, а спросил у девушки только:

– Так значит, ты прошла… эту процедуру?

– Да, мы все её прошли. – По одному только голосу молодой сотрудницы можно было понять, что ни о каком сожалении не идёт и речи. – Остались только ты, Ингрид и… Фригга, которую сперва нужно исцелить.

– Ну и как ощущения? Чувствуется разница?

– Да я словно бы другим человеком стала! – радостно возвестила сотрудница. – Раньше меня любые проблемы нервировали, я не могла сосредоточиться на работе и проклинала свою судьбу. Но теперь всё изменилось, и ничто не сможет вывести меня из душевного равновесия. Моё дело приносит мне удовольствие и радость. Я чувствую себя самым счастливым человеком галактики! Это так здорово, когда ты всё понимаешь, и проблемы решаются как по волшебству. Хотя нет, даже не так: проблем не возникает вообще. Спасибо Джареду за то, что он поделился с нашей отсталой цивилизацией своим секретом.

– Не за что, Лика. Я всегда рад помочь людям, – мужчина улыбнулся уголком рта и обратился ко мне: – Ну что, Локи, убедился? Люди счастливы.

– Да я, по правде говоря, с самого начала тебе верил, – искренне признался я. – Знаю, ты никогда не предложил бы мне чего-то, что могло бы навредить.

– Так значит, ты согласен на операцию?

– Конечно, – не колеблясь ни секунды, подтвердил я. – Мне она, наверное, нужна больше, чем кому бы то ни было: я просто рекордсмен по жизненным ошибкам. Когда планируется процедура?

– А зачем откладывать? Я готов провести операцию прямо сейчас. Я погружу тебя в кратковременный анабиоз, а через двенадцать минут ты очнешься уже новым человеком и беспрепятственно вольешься в новый общественный строй.

– Прямо сейчас? – такое стремительное развитие событий было для меня чересчур неожиданным и, по правде говоря, несколько пугало. – Ну… ладно. – Я понимал, что отказаться будет невежливо, да и к тому же не видел смысла оттягивать то, на что уже заранее согласился.

– Тогда пойдем, – позвал меня Джаред и первым вышел в коридор.

– Удачи тебе, Локи, – Лика тоже покинула мою комнату и пошла в сторону лифтов. Наверное, спешила вновь занять своё рабочее место.

Я вышел из комнаты последним и, прикрыв за собой дверь, поспешил к операционной вслед за Джаредом. Хоть я и радовался тому, что совсем скоро узнаю ответы на вопросы, которые не давали мне покоя, пойму, как нужно действовать, и обрету безграничное счастье, всё-таки мне было немного… страшно. Что и говорить, резкие перемены всегда хоть чуть-чуть, но всё же пугают, даже если это и перемены к лучшему.

«Не веди себя, как те консервативные политики на Заре», – посоветовал я себе, чтобы приглушить нарастающее в душе сомнение. – «Если бояться всего нового и непонятного, то можно всю жизнь так и протоптаться на одном месте, не увидев всех граней нашего удивительного мира. Нет, надо решаться на перемены, ведь именно они в конечном итоге и приведут нас к тому светлому будущему, к которому мы неустанно стремимся вот уже не первое тысячелетие».

Однако сомнение никак не желало уходить, да и артефакт внезапно запульсировал, передавая мне очередную порцию негативной энергии. Значит, надвигающаяся угроза не дремлет.

Именно осознание этого и помогло мне окончательно решиться. Подумав о том, что пройдет всего двенадцать минут, и мне никогда уже не придется сомневаться и бояться, я смело перешагнул порог операционной и лег на койку, а затем закатал до локтя правый рукав, приготовившись к введению анестезии.

– О нет, укола не будет, – покачал головой Джаред.

– А что же тогда? – поинтересовался я, чуть приподнимая голову.

– Как всегда, музыка.

========== Покой, умиротворение, счастье ==========

Погружение в анабиоз прошло для меня безболезненно и почти незаметно – я не помнил тот момент, когда мои глаза закрылись, а мозг перестал соображать. Пробуждение, опять же, прошло на удивление легко. Обычно после подобного рода процедур некоторое время кружится голова, к горлу подкатывает тошнота, и думать о чём-либо практически невозможно. Сейчас же я не ощущал ровным счётом никакого дискомфорта, а моё сознание было на удивление ясным – вот что значит технологии развитой цивилизации.

Я попытался открыть глаза и принять горизонтальное положение, и тут меня словно током ударило – не получилось. Моё тело отказывалось повиноваться. Я пробовал пошевелить рукой, ногой, сделать хоть что-нибудь, но безрезультатно – я продолжал лежать на койке с закрытыми глазами.

Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я, конечно, прошёл через многое, но терять контроль над собственным телом мне ещё ни разу не доводилось. Даже демонические силы в Асгарде завладели мной лишь частично, и полного контроля я им так и не отдал, а сейчас – чертовщина какая-то! Хотелось позвать на помощь, но своим голосом я отныне уже не владел.

Пока я лихорадочно соображал, что всё это значит, и что мне теперь делать, глаза у меня сами собой распахнулись, и я против своей воли поднялся на ноги. Час от часу не легче!

Я с непередаваемым ужасом смотрел на свою правую руку, пальцы которой сжимались и разжимались сами собой. А что почувствовали бы вы, оказавшись на моём месте?

Но настоящая паника меня захлестнула тогда, когда мои губы начали шевелиться, складывая слова: «Раз, два, три, проверка! Голос под контролем».

Джаред стоял у окна и широко улыбался своей знаменитой улыбкой. Пару секунд спустя я к своему величайшему ужасу осознал, что… улыбаюсь ему в ответ. Да, мои губы расплылись в приветливой и светлой улыбке, хотя на самом деле мне хотелось плакать.

«Что происходит?! Какого чёрта?! Кто забрал у меня контроль над телом?!» – беззвучно вопрошал я, ни капли не надеясь на ответ.

И представьте себе, каково было моё удивление, когда ответ всё же прозвучал. Прозвучал он прямо в моей голове, а сам голос был на удивление мягким и добрым:

«Тише, Локи, успокойся, всё хорошо, ты в безопасности», – интонация показалась мне до ужаса знакомой, и это привело меня в ещё большее замешательство.

«Что ты такое?» – конечно, в данной ситуации куда логичнее было бы спросить «кто ты такой?», но местоимение я выбрал подсознательно и, как в скором времени оказалось, не ошибся.

«Компьютерная программа. Искусственный интеллект, если хочешь. У меня на родине меня называли Единым Галактическим Компьютером».

«Что ж, очень приятно познакомиться, но позвольте спросить, что вы забыли в моём сознании?» – мне до сих пор было страшно, и потому я непроизвольно начал язвить.

«Отныне я буду корректировать все твои действия, Локи. Радуйся. Теперь ты никогда не будешь совершать ошибок».

«Постой, то есть ты хочешь сказать, что будешь… принимать за меня решения?!» – теперь к страху уже примешивалась настоящая злость.

«Именно», – всё так же мягко и ласково подтвердил Компьютер.

«А что, если я отказываюсь?!»

«Ты уже, помнится, дал своё согласие. Отступать поздно».

«Но я на такое не подписывался! Джаред предлагал мне несколько иное!»

«Джаред предлагал?» – спокойно переспросил бархатистый голос. – «Значит, ты так ничего и не понял?»

«Я понял, что Джаред обманул меня, войдя в доверие!» – если бы моё тело мне сейчас подчинялось, из глаз, наверное, брызнули бы слезы отчаянья и обиды.

«Джаред не мог тебя обмануть», – Компьютер явно пытался натолкнуть меня на какую-то мысль, но я был слишком зол и напуган, чтобы рассуждать, и спросил только:

«Это еще почему?!»

«Он не умеет».

«Лгать?»

«Принимать решения».

«То есть…» – До меня наконец-то дошёл весь ужас происходящего. – «Никакого Джареда и в помине не существовало?! Был только ты?»

«Ну зачем же так резко? Я никогда не причиняю вреда живым – ведь меня создали, чтобы я сделал их жизнь идеальной. Джаред жив, и, можешь мне поверить, он счастлив. Ведь ему не приходится утруждать себя какой бы то ни было мыслительной деятельностью, не приходится решать сложные жизненные задачи и делать решающий выбор. Все эти функции беру на себя я, а человек получает лишь счастье, покой и умиротворение».

«С Джаредом всё ясно – он твоя безвольная марионетка. А как же другие его соотечественники?»

«С ними дело обстоит точно так же», – лаконично ответила машина.

В это время я против своей воли шагал по широкому коридору, приветливо улыбаясь всем встречным и желая им хорошего рабочего дня. Те улыбались в ответ, и я с ужасом и даже некоторым омерзением понимал, что улыбаются мне не они, а всё тот же треклятый Компьютер, который теперь сидит в каждом. Интересно, а что сами люди, которые заперты, как и я, в собственном теле и не могут ничего предпринять? Что они чувствуют, на что надеются? Как жаль, что я ничем не могу помочь этим несчастным…

«А с чего ты решил, что они несчастны?» – оказалось, Компьютеру доступны даже те мои мысли, что для него не предназначались, и это делало моё положение ещё более безнадежным. Хотя, если подумать, куда уж еще безнадежнее? – «Ты не должен мерить всех по себе, Локи. Многие люди оказались умнее тебя, поняли, что всё это для их же собственного блага, перестали задавать бессмысленные вопросы и… обрели счастье».