Текст книги "Новый мир (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

========== Необъяснимая тревога ==========

Уже второй день подряд мне было неспокойно. Ощущение тревоги преследовало повсюду: и в помещениях, и на аллеях парка, и возле детских площадок, где беззаботно резвилась ребятня. Тревога слышалась мне и в щебетании певчих птиц, и в тихом поскрипывании качелей, и в плеске воды в бассейне.

Поначалу это ощущение было легко подавить, и я не придавал ему особого значения, но со временем тревога всё нарастала и нарастала, постепенно превращаясь в самую настоящую панику. Самым ужасным было то, что я не понимал причин беспокойства, и потому беспокоился ещё сильнее. Сперва я, конечно же, попытался разобраться в себе и понять, что именно доводит меня до дрожи.

Вроде бы, оснований для серьезной паники не наблюдалось: День Расплаты позади, моя рана почти исцелилась, а находился я в Долине Жизни, где всегда царили покой и умиротворенность (если не брать в расчёт взорвавшийся около шести лет назад корпус детского отделения, который уже успели восстановить). Единственным мрачным пятном посреди всей этой идиллической картины был сбежавший в «Черный Квадрат» Ричард, но это было давно и вряд ли имело прямое отношение к происходящему со мной сейчас.

Как я ни старался, докопаться до истины всё же не вышло. Я понимал, что у этой моей тревоги определённо есть какая-то причина, пусть я её и не осознаю, но что толку от этого понимания? Я наивно надеялся, что это пройдет само, однако же не тут-то было. Время шло, а мне становилось всё хуже и хуже.

Ближе к вечеру второго дня паника достигла своего апогея. Началось всё, когда я внезапно понял, что не могу подолгу оставаться на одном месте. Ноги сами несли меня вперёд, шаги всё ускорялись, и я с трудом удерживался от того, чтобы припуститься бегом, краем сознания понимая, что это будет выглядеть как минимум странно.

«Беги, беги же скорее», – уговаривал меня внутренний голос. – «Беги как можно дальше, не оглядываясь!»

Прислушавшись к своим ощущениям, я пришёл к весьма неожиданному выводу: мне хотелось не убежать из Долины Жизни и даже не улететь с этой планеты, мне хотелось исчезнуть из нашей галактики навсегда. Я чувствовал себя диким зверем, которого охотники заперли в клетке и готовятся распотрошить. Сердце в груди бешено колотилась – я ощущал его отчаянную пульсацию каждой клеткой, а Пересмешник, с которым я вновь восстановил связь, вообще вёл себя очень странно – то ярко вспыхивал, то затухал, прямо как сигнальная лампочка.

Когда в кармане запищало средство связи, я нервно вздрогнул, а затем дрожащими, как у пьяницы, руками достал его и принял вызов.

– Привет, брат. Как себя чувствуешь? – это Тор беспокоился о моём здоровье.

– Нормально, – солгал я, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе. Видимо, не получилось.

– Что с тобой? – тут же насторожился громовержец. – Что-то случилось?

– Повторяю ещё раз: со мной все в порядке! – уже совсем не контролируя себя, прорычал я в трубку, а затем со всей силы швырнул устройство в детский бассейн, поскольку организм требовал какого-то резкого движения.

Малыши, увидев, что я нахожусь в разгневанном и даже несколько неадекватном состоянии, начали один за другим вылезать из воды, опасаясь, что сейчас в бассейн полетит что-нибудь ещё.

– Локи! – когда кто-то подошёл ко мне сзади и взял за локоть, я инстинктивно дёрнул рукой и в результате ударил по лицу… встревоженную Лику, которая занимала должность администратора медицинского центра с тех пор, как Кора стала разведчицей.

– Прости! – поняв, что натворил, я виновато поднёс пальцы к губам. – Просто не стоит подходить ко мне, пока я в таком состоянии. Мне всюду мерещится угроза.

– А по-моему, тебя сейчас наоборот нельзя оставлять одного, – заметила сотрудница, деловито скрестив руки. – Ты себя не контролируешь – это за километр видно. Повезло, что твой прибор упал в воду, а не попал в кого-то из малышей. Ты вполне мог кого-нибудь покалечить, учитывая то, что некоторым из них даже лёгкий удар может сильно навредить.

– Я не хотел. – Тревога меня по-прежнему не отпускала. Хотелось рвать на себе волосы и в истерике кататься по траве, но я из последних сил себя сдерживал и ограничивался тем, что нервно кусал губы.

– Верю. – Лика глядела на меня взволнованно и сочувственно. – Я ещё утром заметила, что ты ведешь себя… несколько странно. Что с тобой случилось? Я училась на психолога и могу помочь.

– По-моему, психологом тут уже не отделаешься. – Я сам был в шоке от своего неадекватного состояния и проклинал его на чём свет стоит. – Пора пускать в бой тяжелую артиллерию и психиатра вызывать.

– И всё-таки, в чём дело? – повторила девушка свой вопрос.

– В том-то и проблема, что я не знаю! – я вновь непроизвольно повысил голос. – Вроде бы всё (или почти всё) хорошо, но меня словно наизнанку пытаются вывернуть. Наверное, я и в самом деле начал сходить с ума.

– Думаю, тебе стоит поговорить с Фриггой, – безапелляционно заявила рыжеволосая сотрудница.

– Да неужели? – идея мне совсем не понравилась.

– Твоя мама непременно тебе поможет, – мягко произнесла Лика. Меня от ее тона просто передернуло: наверняка таким голосом она разговаривает с упрямыми трехлетками.

– Интересно, чем именно? – озлобленно хмыкнул я. – Очередной лекцией на тему самоконтроля? Ну уж нет, лучше сразу пойду к психиатру: он хотя бы ругать меня не будет – привык уже к сумасшедшим.

– Ну, как знаешь, – не стала спорить администраторша.

Я действительно решил пойти к врачу, так как чувствовал, что дело уже не шуточное. Тем более что психиатрическое отделение находилось совсем недалеко, а диагностика заболевания обычно занимала не более пятнадцати минут.

Результат исследования меня поразил.

– Ну что я могу вам сказать? Вы абсолютно здоровы, – пожал плечами молодой медик, одетый в синий халат.

– Что, совсем-совсем никаких психических отклонений нет? – недоверчиво уточнил я.

Казалось бы, услышав о том, что я нормальный, я должен был обрадоваться, но я лишь ещё сильнее занервничал: что же это тогда, если не болезнь?

– Совсем-совсем никаких, – психиатр смотрел на меня с притворным сочувствием. – А вот психолога вам навестить не помешало бы.

– Психолога? Зачем? – ещё сильнее удивился я.

– Ну, тебе следует пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь, – незаметно перейдя на «ты», сообщил мне врач.

– В каком смысле? – с каждым моим вопросом ситуация становилась всё более и более непонятной.

– Давай будем смотреть правде в глаза. Ты считаешь себя центром вселенной и хочешь, чтобы всё внимание окружающих постоянно было приковано к тебе. Иначе зачем тебе было бы симулировать психическое расстройство и устраивать весь этот цирк? Внимание, тебе нужно внимание! Ты хочешь, чтобы все в Долине Жизни говорили и думали лишь о тебе, вот и прибегаешь к подобным мет… – договорить молодой Агент не успел: я, не сдержав очередного приступа гнева, вызванного тем, что меня заподозрили в обмане, со всей силы ударил его в подбородок.

Завязалась драка. Что и говорить, я вёл себя очень странно. Это Тор по любому поводу распускает руки, а я предпочитаю словесные баталии, но в этот раз я поступил так, как поступил бы мой старший брат.

На шум в палату вбежали ещё несколько сотрудников, и уже через минуту мне пришлось капитулировать. Меня отвели в какое-то небольшое помещение и заперли на замок.

Я огляделся. Где-то треть кабинета оказалась завалена вышедшим из строя медицинским оборудованием, окно присутствовало, но не открывалось, а на светло-синей стене чем-то острым было нацарапано нехорошее слово.

«Должно быть, именно здесь держали своенравную Эвелину, после того, как она научила малышей курить», – сообразил я. – «Только она и могла быть автором этого „шедевра“».

Стало стыдно. Я, Агент Света среднего уровня, чуть было не ставший правителем галактики, уподобился двенадцатилетнему ребёнку. Однако чувство стыда продержалось у меня в душе совсем недолго – прошло лишь несколько секунд, и меня вновь захлестнуло волной безудержной паники.

Я просто не знал, что мне делать. Хотелось биться головой о стену, но я заставил себя сдержаться, а вместо этого забился в дальний угол и уткнулся лицом в колени. Меня трясло, как от лихорадки, и унять дрожь не было никакой возможности.

«Я болен. Однозначно болен», – стучало у меня в висках.

========== Гром среди ясного неба ==========

Тем временем в коридоре послышались приближающиеся шаги и голоса, становившиеся всё громче и отчетливее.

– Уверяю вас, я провел полную диагностику, но приборы ничего не выявили, – это говорил молодой доктор, с которым я совсем недавно подрался. – Он нарочно устраивает весь этот спектакль. Это провокация, понимаете? Вам не следует к нему приходить, поскольку именно этого он и добивается.

– Локи мой сын, и я сама решу, как выстраивать с ним отношения. – Голос Фригги прозвучал довольно-таки мягко, но сотрудник Долины Жизни тут же смутился.

– Да, конечно, вам виднее.

– Я хочу поговорить с ним наедине.

– Как вам будет угодно.

Щелкнул засов, дверь отворилась, и на пороге появилась моя мама. Я даже не знал, что сказать ей, как объяснить своё состояние, но, к счастью, этого и не потребовалось: Фригга заговорила сама.

– А ты неплохо держишься для первого раза, – серьёзно заметила она, помогая мне встать и легко касаясь рукой моего плеча.

– Для первого раза? – эхом повторил я. – Так ты знала… знала, что так будет?

– Разумеется. Я ведь тоже это чувствую. Эти негативные ощущения передают наши артефакты.

– Но почему? Почему это происходит?

– Как ты уже знаешь, магические артефакты способны улавливать ту часть информации, которая недоступна человеческим органам чувств. В том числе им в какой-то степени… дано предвидеть будущее. Нет, это не чёткие картинки событий, как в вещих снах Кристы – артефакты познают мир, скажем так, более глобально. Они воспринимают общую атмосферу будущего, ощущения, которые оно нам принесет, понимаешь?

– То есть, если меня сейчас лихорадит, это значит, что…

– Надвигается что-то ужасное, – серьёзно кивнув головой, констатировала Фригга. – Воистину ужасное. Такие энергетические всплески на моей памяти случались только дважды, да и то они были не такими сильными, как этот. Помнишь, когда ты пришёл в себя после того, как… в общем, ты понял, я сказала тебе, что все неприятности только начинаются? И знаешь, почему? Потому что я уже тогда начала ощущать неладное – с опытом уровень восприимчивости усиливается. А вот теперь всплеск негативной энергии ощутил и ты. Мне жаль тебя, Локи: это действительно тяжёлое испытание.

– Что ж, мне не привыкать. – Я криво усмехнулся. – Но если ты знала всё наперёд, почему не пришла ко мне раньше? Почему не предупредила, не попыталась помочь, а спокойно ждала, пока я не попаду в психушку?

– Чтобы научиться справляться с этим состоянием, его обязательно нужно как следует прочувствовать, как бы пренеприятно это ни было. – Мама подавила печальный вздох. – Эта «ломка» была просто необходима.

– Необходима?! – гневно переспросил я. – Да ты понимаешь хоть, что я мог натворить в таком состоянии? Я убить кого-нибудь ненароком мог!

– Я не исключала такую возможность и потому пристально за тобой следила. Почувствовав, что ты собираешься сделать что-то, выходящее за рамки допустимого, я бы остановила тебя, не сомневайся. Я знаю, что это такое. Мне в первый раз тоже пришлось нелегко. Я чуть на стену не лезла, и мне казалось, что я схожу с ума. А ведь я на тот момент была намного старше, да и энергетический всплеск был не настолько сильным. Хорошо, что Селестина научила меня справляться с этим. Пришло время передать это тебе.

– Я весь внимание. – Паника до сих пор не отпускала, и потому говорил я резко и отрывисто.

– Первый этап тебе уже хорошо знаком, не буду повторять лишний раз.

– Закрыть глаза, сосредоточиться и ощутить связь?

– Именно.

С улыбкой подумав о том, как тяжело мне это давалось четыре года назад, я вышел на связь с артефактом и… чуть не остолбенел от ужаса. Если раньше линия связи представляла собой тоненькую золотистую нить, то теперь это был настоящий тоннель, по которому бурным потоком шла негативная энергия. Я почему-то сравнил её с водосточной трубой, сливающей в чистую реку ядовитые отходы с заводского предприятия. Да чего же неприятное ощущение…

– Готов? – Фригга внимательно за мной наблюдала – я чувствовал её взгляд даже с закрытыми глазами. – А теперь попробуй сузить этот тоннель силой мысли.

Легко сказать: сузить. «Водосточная труба», казалось, была сделана из сверхпрочного материала.

– Не могу… не получается! – даже речь давалась с неимоверным трудом.

– Ты знаешь, что надо делать в таком случае.

– Пробовать заново. – Я обречённо вздохнул и предпринял вторую попытку.

Тоннель никак не желал подчиняться. В голове стоял оглушительный звон, а по телу проходили судороги. Мне показалось, что из моих глаз хлынула кровь, но потом выяснилось, что это были самые обычные слезы. И всё-таки канал чуть-чуть, но сузился.

Я перевел дыхание, прислонившись к стене. Бороться с мощным и бесконечным потоком негатива, отравляющим моё сознание, больше не было сил.

– Я сделал всё, что мог, – на одном выдохе проговорил я, обращаясь к матери. – И, знаешь, мне кажется, что… мне стало немного легче. Паника осталась, но теперь она не такая сильная, и я, по крайней мере, смогу себя контролировать.

– Это уже прогресс. – Фригга одобряюще улыбнулась. – Но учти: эффект недолговечен. Пройдет немного времени, и тебя вновь захлестнёт этой грязной волной. Ты должен быть готов сдержать очередной удар.

– Надеюсь, к тому моменту мои силы восстановятся, а то сейчас я себя чувствую, как выжатый лимон. – Сам не знаю, почему мне в голову пришло такое странное сравнение.

– Постарайся прийти в себя как можно быстрее. – Мама серьёзно посмотрела мне в глаза. – В данной ситуации я ничем не смогу тебе помочь. Это твой артефакт, Локи, твоя с ним связь. Я не имею права в это вмешиваться.

– А жаль. – Я подумал, что помощь матери в данной ситуации не помешала бы.

– Я много раз предупреждала о том, что настанет время, когда я не смогу защитить тебя от беды.

– Знаю. – Отрицать это было бы глупо. – Спасибо, что поддерживаешь меня хотя бы морально. И объясни, пожалуйста, психиатру, что я не пытаюсь привлечь к себе внимание окружающих.

– Не стоит, – покачала головой мама. – Я понимаю: тебе бы хотелось, чтобы люди знали о том, как тебе тяжело, а не думали, будто ты корчишь из себя великого страдальца. Но поверь, им же будет лучше оставаться в неведенье.

– Почему?

– Посуди сам, что случится, если собрать всех сотрудников и пациентов Долины Жизни на главной площади и официально объявить им, что на нас надвигается нечто ужасное, чему мы, вернее всего, даже не сможем противостоять? Вспомни, какова была их реакция, когда открылся портал в мир демонов. А ведь тогда энергетический всплеск был раза в два меньше этого.

– Это значит, что сейчас будет намного хуже?

– Верно. Мы с тобой подготовлены, но и нам страшно, а представь, какая паника овладеет простыми людьми?

– То есть ты хочешь сказать, что мы должны скрывать от них надвигающуюся катастрофу? – уточнил я.

– Правильно. Потому что помочь нам они не смогут и будут только мешать своими истериками. Лучше до поры до времени держать все втайне.

– А ты хотя бы примерно знаешь, что ждёт нас в ближайшем будущем? – поинтересовался я, затаив дыхание.

– Я же не Криста. – Фригга невесело усмехнулась и добавила: – Я знаю не больше, чем ты.

– То есть ровным счетом ничего, – подытожил я.

– Как бы прискорбно это ни звучало, но, да. Не зная, с какой бедой нам предстоит столкнуться, мы даже не можем как следует подготовиться, и потому вынуждены просто ждать, когда же нас накроет. Если бы при помощи артефактов можно было предвидеть будущее вплоть до мельчайших деталей, у нас не возникло бы никаких проблем – мы бы знали все ходы противника наперед. Впрочем, – мама сделала небольшую паузу, – он наши тоже. Так что, может, и к лучшему, что возможности артефактов всё же имеют определенные границы.

– Ладно, я, пожалуй, к себе пойду. – Я был настолько истощён и вымотан, что выслушивать философские рассуждения об артефактах не было никаких сил.

– До встречи, Локи. Приходи, если будет совсем плохо.

– Ты же сказала, что всё равно не сможешь помочь.

– Не смогу, но хотя бы просто побуду рядом. Сам же сказал, моральная поддержка. – Мама чуть улыбнулась.

– Спасибо тебе ещё раз, – вполголоса проговорил я, когда мы уже вышли в коридор.

Всего пять с половиной минут (я нарочно считал, чтобы хоть немного успокоиться), и я у себя в комнате. Вроде бы всё, как всегда – в окно вливается тёплый свет, солнечные зайчики прыгают по потолку, с улицы раздаются весёлые крики резвящейся детворы да птичьи трели. Казалось бы, мирная и уютная обстановка, но меня всё равно продолжало отчаянно лихорадить.

Забравшись на подоконник, я сел, поджав ноги, бросил болезненный взгляд на окно и закрыл глаза, надеясь таким вот нехитрым способом отгородиться от окружающего мира.

Результат моих ожиданий не оправдал. Перед мысленным взором ясным видением стояла картина – та же комната, тот же подоконник, тот же вид из окна. Хотя… с видом из окна можно поспорить.

Нет, местность была та же самая, вот только небо заволокли мрачные чёрные тучи. Бушевал неистовый ветер, срывая с ухоженных клумб лепестки роз, а порой и цветы целиком, а где-то там, в вышине, постепенно образовывалась гигантская чёрная воронка, в которой то и дело короткими вспышками проблёскивали молнии. Надвигался ураган. Такой мощный, какого мы ещё не видели.

Было ясно, что после того, как он пройдется по территории медицинского центра, Долина Жизни превратится в Долину Смерти. Безжалостный ураган сметёт всё, что попадётся ему на пути – людей, деревья и даже дома. И когда стихия утихнет, а небо вновь расчистится, взору случайного наблюдателя предстанет безжизненная пустыня, которой конца-краю не видно. Вот только случайного наблюдателя как раз и не обнаружится – ураган не пощадит никого. И, разгромив Долину Жизни, он не успокоится, а пойдёт дальше. А поглощенная им материя сделает его ещё мощнее и опаснее. И остановить его будет невозможно. Это понимали все.

Дети за окном горько плакали и молили о помощи, а взрослые лишь растерянно пожимали плечами, потому что были напуганы не меньше, чем их подопечные. А ветер тем временем всё усиливался. Стёкла на окне предательски задрожали.

«Хоть бы они выдержали этот натиск!» – до последнего надеялся я, в глубине души понимая, что хлипкие стёклышки меня не спасут. Ничто меня не спасет.

И вот раздался оглушительный звон, а на меня градом посыпались острые осколки. Я от испуга упал на пол и… открыл глаза.

Я и в самом деле стоял на полу на четвереньках – колени до сих пор саднило от удара. А вот стекло было в целости и сохранности, и за окном всё так же пели птицы, и резвилась ребятня.

Я облегчённо вздохнул и вытер со лба пот – видение, ничего больше. А ведь пока мои глаза были закрыты, всё происходящее казалось донельзя реалистичным, и я верил, что всё это взаправду. Словно бы погрузился в сон, а точнее, в кошмар.

«Надо же, уже до галлюцинаций дожили!» – не без доли сарказма подумал я, поднимаясь на ноги. – «Агент среднего уровня свалился с подоконника, испугавшись того, что сам же и придумал! Идеальный заголовок для статьи в каком-нибудь юмористическом журнале».

И только сейчас я заметил, что всё это время крепко сжимал в правой руке свой артефакт – обычно бледные пальцы даже покраснели от напряжения. Это не сильно меня удивило – в трудные минуты я всегда подсознательно искал помощи у Пересмешника.

========== Воспоминания ==========

Пересмешник… А ведь он, если подумать, и является виновником того, что со мною сейчас происходит. Подавляющее большинство непосвящённых свято верит, что быть владельцем магического артефакта – это невероятно здорово. Ходишь себе и наслаждаешься собственным превосходством.

Одно время мне тоже так казалось, но когда у меня появился Пересмешник, я понял, как глубоко заблуждался. И дело тут не только в ответственности, которую приходится нести, и даже не в том, что научиться понимать артефакт невероятно трудно. Этот кошмар был уже позади, и теперь, когда я был с Пересмешником практически на короткой ноге, появилась новая проблема.

То самое превосходство, заполучить которое все так жаждут, на самом деле приносит куда больше боли, чем радости. Да, я научился видеть то, что недоступно простым людям – видеть правду. Теперь обмануть меня было почти невозможно, и этот факт, поначалу невероятно радовавший, вскоре стал огорчать.

Используя возможности артефакта, я открыл для себя много нового, узнав о том, о чём лучше было бы и не знать. Например, что даже в Долине Жизни не обходится без зла. Нет, зло – слишком громко сказано. Даже не знаю, как правильно назвать эти омерзительные грязно-серо-бурые вкрапления, то и дело мелькавшие в разноцветных аурах пациентов и даже Агентов Света. Я чувствовал исходивший от них негатив, но он был довольно вялым и ослабленным. Это могло быть что угодно: досада от того, что приходится выполнять работу напарника (я до сих пор помнил, как Кора злилась на Элвиса, когда они работали в медицинском центре), зависть по отношению к более преуспевающему коллеге, раздражённость бесконечными детскими воплями…

На первый взгляд эти противные пятна не казались такими уж опасными – гадость и ничего больше. Но один раз я пригляделся повнимательнее и заметил, что они медленно, но верно высасывают из человеческой ауры все остальные краски, становясь всё больше и больше. А бывало и так, что пятна было два и они разрастались до того, что сливались в единую болотисто-серую лужу.

Поначалу мне было даже страшно за людей, но потом я увидел, что аура через какое-то время справляется с этими паразитами, но на их месте неизменно появляются новые. Так вот как, оказывается, выглядят наши отрицательные эмоции.

Наши… выходит, что и моя аура засижена этими пятнами – сомневаться в этом не приходилось. Когда меня впервые посетила эта мысль, я невольно содрогнулся от омерзения.

Я любил сидеть на скамейке и рассматривать ауры проходивших мимо людей, но глубже, а именно, в сознание, никогда не лез, хотя чисто теоретически мог и это проделать. Влезать в мысли других людей – это, по меньшей мере, неприлично, так что я довольствовался лишь их размытыми эмоциями. Но один раз я всё-таки не сдержался и перешагнул эту запретную черту.

Это было при встрече с Тором. Едва мой старший брат прознал, через что нам пришлось пройти в логове Посредника, он, невзирая на строжайший запрет, полетел ко мне. На территорию Долины Жизни его, разумеется, не впустили, а вот я выпросил разрешение ненадолго покинуть медицинский центр, чтобы поболтать с братом. За разговором я незаметно для Тора глянул на его ауру и… увидел, что в её глубине таится тёмно-серый комок неприязни. И не просто неприязни, а неприязни по отношению ко мне – я чувствовал.

– Что-то не так, брат? – произнёс я, нахмурившись и пристально поглядев на громовержца.

Тот посмотрел на меня с искренним удивлением:

– О чем ты говоришь, Локи?

«Можно подумать, будто ты сам не знаешь», – подумал я и в ту же секунду почувствовал, что и в моей ауре зародилось грязное пятно.

Идея пришла в голову сама собой. Я даже не стал тратить время на раздумья, а просто зажмурился, сделал над собой усилие и… оказался в сознании брата. Я проделывал это впервые, и потому ощущения, что я испытал, на время заставили меня забыть о первоначальной цели. В голову хлынул поток совершенно ненужной информации: перед мысленным взором мелькали лица, здания, пейзажи. И никакой логики в этом хаосе не прослеживалось. Да, права была Ника, когда сказала, что человеческий мозг – помойка. Наверное, осознать это можно лишь покопавшись в чужих мозгах.

Поняв, что ещё немного, и сойду с ума от слияния двух разумов, я вспомнил об инструкции по проникновению в чужое сознание. Фригга обучала меня и этому приему, хоть и вслух высказала надежду, что он мне никогда не понадобится. Но сейчас был особый случай, овчинка стоила выделки.

Поставив невербальную границу между своим сознанием и чужим и освободившись тем самым от бесконечного потока сведений, я выделил то, что было мне нужно – пятно неприязни на ауре. Теперь, находясь в сознании брата, я словно бы рассматривал его под микроскопом, проникая в саму его суть.

«Он до сих пор не простил меня за то, что я натворил в Мидгарде». – Сам не знаю, как я до этого дошёл. Просто внезапно понял и всё.

– А ты говорил, что давно уже забыл все мои прегрешения! – озлобленно сказал я брату, отпуская его сознание и возвращаясь к реальности. – Выходит, ты лгал мне! Лгал все это время!

– Что? – Тор непонимающе заморгал глазами. – О чём это ты, Локи?

– Ты затаил зло на меня! Вынашивал его в себе с тех самых пор, как…

– Нет… нет, что ты! – было заметно, что громовержец всерьёз испугался моего обвинения. – С чего ты вообще это взял?

– В мозгах твоих прочитал! – сознался я в пылу ярости.

– Ты залез в мои мысли? – теперь уже разозлился Тор. – Да как ты посмел?! Кто тебе разрешил?!

– А как ты смел мне лгать всё это время?! Ты не простил мне Мидгард, я видел!

– Я простил. – На сей раз голос Тора прозвучал почти жалобно. – Почти. Я старался это забыть, честно старался, внушал себе, что ты изменился, и всё позади… Но в самой глубине души что-то осталось, словно противный червяк, и я бы рад был его выгнать, но не могу.

– Что ж, удачи в борьбе, – фальшиво-спокойным тоном произнёс я и, не попрощавшись с братом, зашагал к медицинскому центру.

Грязное пятно захватывало всю большую и большую часть моей ауры. Я чувствовал это и не мог ничего поделать. До чего же всё-таки обидно и больно. Не простил. Не сумел простить до конца. Быть может, зря я разозлился на брата: это больше моя вина, чем его. И как мне теперь с ним общаться, зная, что в глубине души в нём осталась неприязнь? Уж лучше бы это навсегда осталось его личной тайной и никогда не всплыло на поверхность. Так было бы легче и мне, и ему. А теперь мы оба будем страдать. Страдать от правды, как бы странно это ни звучало. Ведь Тор, наверное, и сам до конца не сознавал, что не сумел меня простить, а теперь он понял, и будет мучиться угрызениями совести. Равно как и я…

Вот что делает с людьми правда. Есть вещи, которые лучше не знать – нервы будут крепче. Но Пересмешник этого, к сожалению, не понимает, и показывает мне мир таким, какой он есть – без лживой позолоты и дешёвой бижутерии. Выдержит ли моя психика всю правду, или же мне суждено медленно сойти с ума?

Некоторое время я запрещал себе узнавать при помощи артефакта то, что сокрыто от простых людей, вспоминая известную поговорку: «меньше знаешь – крепче спишь», но сдерживаться долго у меня не получилось. Любопытство брало верх. Мне очень хотелось докопаться до истины, пусть и в ущерб своим нервам. И я вновь стал пользоваться Пересмешником, открывая всё новые и новые стороны нашего бытия. Неприятное было занятие, даже слишком – в людях оказалось куда больше зла и корысти, чем было видно невооруженным глазом. Но остановиться было невмоготу.

Прошло несколько дней, и в Долине Жизни не осталось ни одного сотрудника или пациента, чью ауру я бы не прощупал. Хотя нет, один всё-таки остался – Фригга. Я несколько раз пытался «заглянуть ей в душу» (так образно говорят об анализе ауры), но безрезультатно – я неизменно наталкивался на глухую стену магического блока и никак не мог её пробить.

– Ты так сильно хочешь увидеть мою ауру? – чуть улыбнувшись, осведомилась мама после моей очередной неудавшейся попытки. – Так отчего же ты не взял и не попросил меня об этом? Я открылась бы тебе.

Я от неожиданности вздрогнул – мне всегда казалось, что Фригга ничего не замечает.

– В самом деле? – я удивленно приподнял бровь.

– Мне кажется, для тебя это будет в какой-то степени даже полезным. Но для начала ответь, почему тебя так сильно заинтересовала именно моя аура?

– Потому что только её я не смог просмотреть с первого раза. – Я виновато улыбнулся. – Одно только это для меня притягательно.

– Но только ли поэтому?

– Ну… мы с Корой один раз говорили о… – Я замялся, будто бы затрагивал какую-то очень интимную тему, – о твоей ауре, и…

– И что же тебе поведала Кора? – на этот раз мама улыбалась чуть насмешливо, словно догадывалась, что именно могла мне сообщить молодая разведчица. Впрочем, наверное, так оно и было.

– Она сказала, что твоя аура – это чистый свет, без всяческих примесей. Настолько яркий, что на него больно смотреть. И его много… бесконечно много. Ты окружена ореолом белоснежного сияния.

Мама тихо рассмеялась и покачала головой.

– Да, знаю, среди молодых Агентов ходит такая легенда. Хотя, признаю, определенная доля правды в ней всё же имеется. Если я тебе откроюсь, ты действительно увидишь белоснежный ореол, о котором молодежь шёпотом рассказывает друг другу перед сном. Но это не моя аура, Локи. Эту ауру создает Осколок Радуги – артефакт Света. А моя аура дальше, за этим сияющим кольцом. Хочешь взглянуть?

Я заворожено кивнул.

– В таком случае… смотри.

Почему-то на долю секунды мне сделалось страшно. Но потом я набрался смелости и посмотрел.

Мама не обманула – мой взор на несколько секунд ослепило белоснежное сияние, подобных которому я не встречал никогда в жизни. Я понял, что впервые вижу по-настоящему белый цвет, а всё, что попадалось мне на глаза раньше – всего лишь его жалкое подобие.

Но прошло немного времени, и сияние чуть угасло, открыв моему взору вторую ауру. Самую простую, человеческую. Это была аура типичного Агента Света, я много раз видел подобные. Разве что она была несколько ярче обычных, но это объяснялось тем, что сияние внешней ауры проникало в неё и наполняло красками. А так, ничего примечательного… И даже крохотные, зажатые, едва различимые вкрапления бурых пятен виднелись. Надо же, и сюда пробрались…

– Разочарован? – с какой-то странной, неопределенной интонацией спросила у меня мама, когда я закончил разглядывать её ауру.

Я не решился открыто признать, что Фригга права, и потому промолчал, но мама поняла всё без слов.

– Понимаю, – она печально улыбнулась. – Куда спокойнее, если думаешь, что тебя защищают какие-то высшие силы, недоступные твоему пониманию. Но правда, к сожалению, куда более прозаична – я самый обычный человек, точно такой же, как и ты. Нас отличает лишь жизненный опыт, ничего больше. Я говорила тебе об этом, и говорила не один раз, но ты не хотел принимать правду, ведь легче верить в красивую сказку. Однако нельзя жить в иллюзиях вечно.