Текст книги "Горькая сладость"

Автор книги: Лавейл Спенсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Он надеялся, что мать не обманывала, уверяя, что топливный бак в доме полон. Упрямая Анна не позволяла ни ему, ни Майку установить ей новую систему отопления. Печка работает как новенькая, повторяла она. Ладно, кончится пурга, и Эрик обязательно купит ей новую систему отопления, хочет она того или нет. Ма уже не в том возрасте, чтобы жить в доме, где из пяти комнат только одна теплая.

Эрик надеялся также, что у Барб беременность протекает нормально. Если же еще и с этим возникнут какие-нибудь сложности, то придется очень туго, поскольку во всем округе только один родильный дом, да и тот находится в Старджион-Бее.

А Мэгги... Мэгги совсем одна в своем огромном доме. Со стороны озера завывает ветер, под тяжестью снега скрипит крыша... Интересно, спит ли Мэгги на этой кровати, которую они вместе втащили в дом? Тоскует ли она ненастными ночами по своему мужу?

Задумавшись, Эрик чуть не проехал мимо занесенной снегом машины, но увидел красный шарф, привязанный к лыже. Лыжа была воткнута в сугроб прямо посередине дороги. Только этот шарф на лыже и указывал, что где-то поблизости стоит машина. Эрик прибавил скорость, сердце его бешено стучало. В замурованной снегом машине люди могли задохнуться. Если же им удалось выбраться, они наверняка замерзли. Эрик подъехал ближе, но так и не разобрал, где у машины капот, – настолько ее завалило снегом. Не было видно и проталины от выхлопной трубы.

Когда-то на Стэллиг-Бич Эрик спас тонущего ребенка, и сейчас на него волной накатило то же ощущение страха, что он опоздал. Тогда от хлынувшего в кровь адреналина грудь покрылась красными пятнами. Сейчас ему казалось, что он с трудом и бесконечно медленно продирается сквозь черную патоку, хотя на самом деле он несся со скоростью циклона и соскочил со снегохода, не дожидаясь, пока тот остановится. Эрик нащупал лопату и по пояс в снегу, яростно сражаясь с разбушевавшейся стихией, стал пробиваться к освещенной фарами снегохода, засыпанной снегом машине.

– Эй! – крикнул Эрик, как только лопата коснулась корпуса машины и он окончательно удостоверился, что это именно машина, а не что-то другое. Ему показалось, что кто-то ответил, но это могло быть завывание ветра. – Держитесь, я сейчас помогу вам. Не открывайте окно. – От нетерпения он поднял защитный экран шлема, еще несколько раз копнул снег, и лопата ударилась о металл. Эрик начал копать еще быстрее.

На этот раз он точно услышал голос, точнее – плач. Плач отчаяния. Наконец лопата коснулась стекла, и Эрик снова закричал:

– Пока не открывайте окно!

Рукой в перчатке он очистил маленький квадратик стекла, заглянул внутрь, смутно различил лицо женщины и услышал, как она произнесла:

– Господи, вы спасли меня!

– Отлично! Приоткройте чуть-чуть окно, чтобы глотнуть воздуха, и подождите, пока я освобожу дверцу машины.

Через несколько минут он уже открывал дверцу. Просунувшись в салон, Эрик обнаружил там заплаканную девушку. По ее лицу катились крупные слезы. На ней была джинсовая курточка, голова обмотана цветастыми гетрами, на руках – серые шерстяные носки, ноги обернуты свитерами.

– У вас все нормально? – спросил Эрик, стягивая лыжную маску, чтобы девушка могла увидеть его лицо.

Давясь от рыданий девушка с трудом выговорила:

– О Боже! Я... я так... испугалась.

– У вас не работает обогреватель?

– Он работал, пока не кончился бензин.

– Руки и ноги не отморозили? Можете пошевелить пальцами?

Эрик зубами стащил с руки перчатку, расстегнул «молнию» на куртке и вытащил из кармана небольшой оранжевый пластиковый пакет. Так же зубами надорвал пакет и достал из него марлевую подушечку.

– Возьмите, это химический обогреватель для рук. – Он размял подушечку пальцами так, словно стирал носок. – Надо только размять ее, и она станет горячей. – Опустившись на одно колено, Эрик стянул с руки девушки шерстяной носок и тонкую шерстяную перчатку. Вложив подушечку в руку девушки, он обхватил ее ладонь своими пальцами и, наклонившись, начал дышать на нее. – Пошевелите пальцами, сделайте это для меня, я знаю, вы сможете.

Она пошевелила пальцами, и Эрик улыбнулся.

– Чувствуете, как теплеет подушечка?

Девушка кивнула и засопела, словно младенец. Слезы продолжали катиться по ее щекам.

– Вложите эту штуку в перчатку и сжимайте посильнее. Через минуту ваши руки оживут. – Найдя вторую подушечку для другой руки, Эрик спросил: – А как ноги?

– Я... я их не чувствую.

– Не волнуйтесь, у меня есть обогреватель и для ног.

На ногах у девушки было надето по паре гетр, Эрик стянул их и обнаружил открытые кожаные туфельки.

– А где ваши сапоги? – спросил он.

– Я... я оставила их в к-колледже.

– И поехали в Висконсин в декабре без сапог?

– Вы говорите... как моя... б-бабушка, – попыталась пошутить девушка.

Эрик усмехнулся, достал два пакетика и стал разминать их.

– Иногда бабушкам виднее.

Он прикрепил пакетики к замерзшим ступням девушки и натянул сверху теплые шерстяные носки. Потом заставил ее выпить хорошую порцию кофе с бренди. Задыхаясь и кашляя, девушка выпила.

– Ух, какая гадость! – произнесла она, вытирая рот.

– Я захватил с собой снегоходный костюм. Вы в состоянии сами надеть его?

– Думаю, что да. Я попробую.

– Умница.

Эрик принес костюм, сапоги, рукавицы, маску и шлем. Девушка одевалась сама, но так медленно, что Эрику пришлось ей помогать.

– Милая леди, – поддразнил он ее, – когда вы в следующий раз надумаете проехаться по скоростной трассе в самый разгар зимы, то приготовьтесь к поездке более основательно.

Она перестала всхлипывать, к тому же согрелась настолько, что осмелилась возразить:

– Откуда я могла знать, что будет так плохо? Я всю жизнь прожила в Сиэтле.

– В Сиэтле? – переспросил Эрик, натягивая на лицо девушки маску и затягивая ремешок у нее под подбородком. – Значит, вы приехали из Сиэтла?

– Нет, из Чикаго. Я учусь в Северо-Западном университете. Я еду на рождественские каникулы домой.

– А где вы живете?

– В Рыбачьей бухте. Моя мама решила открыть там гостиницу.

Сиэтл, Чикаго, Рыбачья бухта? Стоя у застрявшей в снегу машины и слушая завывание ветра, Эрик присмотрелся к девушке, но видел лишь часть лица, не закрытую маской и шлемом.

– Будь я проклят! – пробормотал он.

– Что?

– Вы Кейти Стерн?

Даже лыжная маска не сумела скрыть удивление, появившееся на лице девушки. Она во все глаза смотрела на своего спасителя.

– Откуда вы меня знаете?

– Я знаком с вашей мамой. Между прочим, меня зовут Эрик.

– Эрик? Эрик Сиверсон?

Теперь удивился Эрик. Откуда дочь Мэгги знает его имя.

– Вы учились с мамой в школе?

Он засмеялся.

– Да, было такое.

– У-у... – протянула Кейти, продолжая удивляться совпадению.

Эрик вновь засмеялся и произнес:

– Ну что, Кейти, поехали домой.

Он захлопнул дверцу ее машины и повел девушку к снегоходу, протаптывая для нее дорогу в снегу. Прежде чем усадить Кейти в снегоход, Эрик спросил:

– Вы когда-нибудь ездили на такой штуковине?

– Нет.

– Кататься на ней довольно интересно, но не в такой мороз. Мы постараемся добраться до дома так быстро, насколько это возможно. Кстати, вы не голодны?

– Просто умираю с голода.

– Яблоки или конфету?

– Конфету, – выбрала девушка.

Эрик протянул ей конфету, завел мотор, забрался на водительское сиденье и приказал:

– Садитесь сзади и обхватите меня покрепче за талию. Все, что от вас требуется, – это вовремя наклоняться на поворотах, тогда мы удержимся на лыжах. Понятно?

– Понятно.

Кейти села на заднее сиденье и обхватила Эрика руками.

– И не вздумайте заснуть!

– Не засну.

– Готовы? – спросил Эрик, оглядываясь через плечо.

– Готова. И, Эрик...

– Что?

– Спасибо вам. Огромное спасибо. Я никогда в жизни не была так напугана, как сегодня.

Эрик похлопал ее по руке ладонью в перчатке и сказал:

– Держитесь!

Он включил переключатель скорости и помчался к дому Мэгги. В голове у него крутилось только одно – Мэгги. Мэгги. Он крепче сжал руль, чувствуя, как ее дочь прижимается к его спине, плотно обхватив руками. Если бы тогда, в саду Истли, им не повезло и Мэгги забеременела, эта девушка могла бы оказаться его дочерью.

Он представил себе, как Мэгги стоит в дверях на пороге кухни и, отдернув кружевную занавеску, вглядывается в белый буран. Как она беспокойно ходит по комнате, снова подходит к окну, звонит в Чикаго и уточняет, когда уехала ее дочь. Как она наливает себе чай, который остается нетронутым и остывает. Как звонит в дорожно-патрульную службу и узнает, что снегоуборочные машины не работают. Как борется с охватившей ее паникой. И вновь бродит по пустым комнатам, и ей не с кем поделиться своими опасениями.

Мэгги, девочка моя, с твоей дочерью все будет хорошо. Я привезу ее домой, верь мне.

Враждебный ветер мстительно хлестал по лицу. Согнувшись, чтобы спрятаться за ветровое стекло снегохода, Эрик гнал машину, с трудом удерживая ее ногами, которые сводило от боли. Но ему было все равно – он ехал к Мэгги.

Снег повалил сильнее, и видимость стала еще хуже, хотя пока удавалось ориентироваться по телеграфным столбам. Эрик вцепился в руль снегохода – нет, он не собьется с пути. Ведь он едет к Мэгги.

Эрик постарался не обращать внимания на леденящий холод и начал думать о теплой уютной кухне со старым поцарапанным столом и о женщине с золотыми волосами, которая стоит у окна с кружевной занавеской. Скоро она увидит их и, открыв дверь, выйдет им навстречу. Эрик давал себе слово, что никогда больше не приблизится к ней, но судьба распорядилась иначе, и сейчас его сердце наполнилось радостным предчувствием.

Мэгги ожидала приезда Кейти вечером, часов в пять, самое позднее – в семь. В девять она позвонила в Чикаго. В десять – в дорожно-патрульную службу. В одиннадцать – отцу, но при сложившихся обстоятельствах тот мало чем мог ей помочь. В полночь, в одиночестве бродя по пустым комнатам, она уже готова была разрыдаться.

В час ночи Мэгги совсем отчаялась и свалилась на кровать в комнате для прислуги, самой близкой к кухне комнате в доме. Она не смогла уснуть, и в конце концов примерно через час встала, накинула на себя стеганый халат, приготовила чай и села за стол у окна, отдернув занавеску. Поставив ноги на перекладину стула, она принялась всматриваться в снежный вихрь, круживший вокруг лампы на веранде.

Пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо. Я не могу потерять еще и ее.

Измучившись, она задремала, уронив голову на руки. Но минут через двадцать проснулась, чутко уловив едва слышный, далекий гул работающего мотора. Снегоход! Мэгги прижалась лицом к окну, сложив ладони ковшиком, чтобы лучше видеть, что происходит снаружи. Гул мотора приближался и становился все громче. Свет фар полоснул по деревянным пристройкам возле дома, затем, словно луч прожектора, уперся в небо – снегоход взбирался на горку. Неожиданно свет перестал казаться призрачным и теперь слепил глаза. Снегоход взобрался на вершину сугроба, соскользнул вниз и помчался прямо к заднему крыльцу.

Машина еще не успела остановиться, а Мэгги уже неслась со всех ног навстречу. Она резко распахнула дверь, как раз в тот момент, когда с заднего сиденья на землю спрыгнул пассажир.

– Мама!

– Кейти! – крикнула Мэгги и, утопая по колено в снегу, бросилась к дочери.

– О, мама! Я здесь!

– Кейти, дорогая, я так волновалась!

Слезы облегчения хлынули у Мэгги из глаз, когда Кейти неуклюже обняла мать.

– Машина застряла посреди дороги... Я так испугалась... но Эрик меня нашел.

– Эрик?

Мэгги отступила на шаг и взглянула на водителя, который как раз слезал с сиденья снегохода. На нем тоже был серебристый костюм, а лицо скрывал защитный экран шлема. Эрик направился к лестнице, ведущей на веранду. Поравнявшись с женщинами, он поднял экран, но в вырезе лыжной маски Мэгги могла разглядеть только глаза и рот. Однако ошибиться было невозможно: это те самые прекрасные синие глаза и тот самый рот.

– У нее все хорошо, Мэгги. Иди в дом.

Мэгги смотрела на это неземное существо, и ее сердце заколотилось.

– Эрик... Ты? Почему? Как?

– Иди в дом, Мэгги, а то замерзнешь.

Они зашли в дом, и Эрик плотно прикрыл дверь. Кейти взахлеб рассказывала матери о происшествии на дороге. Эрик снял шлем и маску.

– Пошел такой сильный снег, и злющий ветер поднял такую метель, что я не могла разглядеть дорогу. Машину развернуло, и я застряла в канаве на обочине. Так и сидела там, бензина осталось всего пол-ложки, обогреватель не работал и... – трещала Кейти, безуспешно пытаясь снять шлем, но ей мешали толстые рукавицы. В конце концов, она оборвала свой рассказ и чертыхнулась:

– Проклятие! Кто-нибудь поможет мне стащить эту штуку?

Эрик подошел к девушке и помог расстегнуть шлем, предварительно положив свой на кухонный стол. Он расстегнул «молнии» на костюме Кейти и снял шлем вместе с лыжной маской. Под копной спутанный волос оказалось лицо с посиневшими от холода губами, красным обмороженным носом и горящими от возбуждения глазами. Кейти опять бросилась в объятия матери.

– Боже, мама, никогда в жизни я не была так счастлива оказаться дома, как теперь!

– Кейти, – выдохнула Мэгги и закрыла глаза, прижимая дочь к груди, – это была самая длинная и несчастная ночь.

Они стояли в обнимку и покачивались, радуясь благополучному возвращению к жизни. Наконец Кейти произнесла:

– Мама!

– Что?

– Мне срочно надо в туалет, и, если я не избавлюсь от этого лунного одеяния, причем сию же секунду, то произойдет конфуз.

Мэгги засмеялась и выпустила дочь из объятий. Затем стала расстегивать тройные «молнии» на снегоходном костюме. Застежки, казалось, были повсюду – и спереди, и сзади, и вдоль голеней.

– Подождите, я вам помогу, – сказал Эрик, отодвинув Мэгги в сторону. – В твои тапочки набился снег. Переобуйся.

Опустившись на одно колено, Эрик помог Кейти справиться с «молниями» вдоль голеней и выбраться из толстых меховых сапог, а Мэгги подошла к мойке вытрясать снег, набившийся в тапочки. Вытирая ноги кухонным полотенцем, она наблюдала, как Эрик возится с Кейти, освобождая ее от снегоходного костюма.

– Скорее, – взмолилась девушка, пританцовывая на месте.

Наконец костюм соскользнул на пол, и Кейти бросилась в туалет. Эрик и Мэгги с усмешкой наблюдали за ней.

Дверь в туалет захлопнулась, но сразу же раздался голос Кейти:

– Смейся сколько угодно! Посмотрела бы я на тебя, если бы час назад он напоил этим ужасным кофе с бренди не меня, а тебя!

Повернувшись спиной к мойке, Мэгги взглянула на Эрика, и усмешка ее постепенно растаяла, в глазах появилось озабоченное выражение. Мэгги слегка прикусила губу.

– Вряд ли в такую пургу ты просто поехал покататься.

– Нет, конечно. Мне позвонили из конторы шерифа и попросили помочь.

– И как долго ты ездил?

– Часа два.

Мэгги подошла к Эрику. Он стоял у двери. В огромном снегоходном костюме он выглядел вдвое толще, да еще эти громадные меховые сапоги... Волосы взлохмачены. Небритый. На красных от мороза щеках отпечатались следы от лыжной маски. И даже в таком растрепанном виде он был прекрасен.

Эрик тоже изучал Мэгги, пока та шла к нему через кухню: истерзанная страхом за своего ребенка мать, босая, в стеганом розовом халате, ненакрашенная, с развившимися прядями спадающих на плечи волос. Господи, как же такое могло случиться? Я снова люблю эту женщину.

Мэгги подошла к Эрику совсем близко и посмотрела прямо в глаза.

– Спасибо, что вернул мне дочь, – сказала она и, поднявшись на цыпочки, обняла его.

Эрик тоже обнял ее и крепко прижал к скользкому серебристому костюму. Они закрыли глаза, застыв в этом объятии, о котором мечтали столько времени, и стояли так бесконечно долго.

– Я рада тебя видеть, – прошептала Мэгги, не разжимая рук.

Сердце Эрика бешено колотилось. Он положил ладонь на ее ягодицы, почувствовал их выпуклость, и продолжал стоять неподвижно. Они оба прислушивались к своему дыханию и стуку сердец, который отдавался в ушах, и ощущали запахи морозного воздуха, кольдкрема, выдохшихся духов и апельсинового чая.

Не двигайся... подожди.

– Ты, наверное, волновалась из-за дочери.

– Да, я волновалась. Я не знала, плакать мне, или молиться, или и то и другое.

– Когда я вез Кейти домой, я представлял себе, как ты стоишь здесь, на кухне...

Они продолжали обниматься, хотя рядом, за стеной, был другой человек.

– Кейти не носит сапог.

– Теперь будет.

– Ты сделал мне самый дорогой рождественский подарок, о котором можно только мечтать.

– Мэгги...

Послышался шум спускаемой воды, и они неохотно разжали объятия, продолжая стоять вплотную друг к другу. Удерживая Мэгги за локти, Эрик подумал, что ее последняя фраза прозвучала двусмысленно.

Дверь открылась, и Мэгги поспешно наклонилась, чтобы поднять с пола снегоходный костюм, лыжную маску и рукавицы, хотя на самом деле пыталась скрыть пылавшее от смущения лицо.

– Ух, сколько времени? – спросила Кейти, входя на кухню и энергично расчесывая волосы пальцами.

– Начало второго, – ответила Мэгги, стараясь не поворачиваться к дочери лицом.

– Пожалуй, мне пора, – произнес Эрик.

Мэгги повернулась к нему.

– Может, сперва выпьешь чего-нибудь горячего? Или поешь?

– Да нет. Но если вы разрешите воспользоваться вашим телефоном, я позвоню диспетчеру с пожарной станции и спрошу, нужен ли я им еще.

– Конечно. Телефон там.

Пока Эрик звонил, Мэгги принесла и положила на стол кое-какую одежду, которая могла пригодиться людям, попавшим в пургу, достала несколько консервных банок с яркими этикетками и принялась складывать еду в пакетики. Кейти ходила за ней по пятам и, как всякий вечно голодный студент, пробовала из каждой вновь открываемой консервной банки.

– Я умираю от голода. За весь день я съела только конфету, которую мне дал Эрик.

Мэгги обняла дочь.

– У меня есть суп, ветчина, фрикадельки, селедка, сыр и фруктовый пирог. Бери, что хочешь. В холодильнике полно еды.

Эрик закончил говорить и вернулся к женщинам.

– Они хотят, чтобы я съездил еще по одному маршруту.

– О, нет! – воскликнула Мэгги, поворачиваясь к нему. – В такую погоду нельзя выходить на улицу.

– Можно, если нормально одеться. К тому же я согрелся.

– Ты уверен, что не хочешь сначала выпить чашку кофе? Может быть, поешь супа? Или еще что-нибудь?

Хоть что-нибудь, лишь бы задержать его ненадолго.

– Нет, я пойду. Каждая минута кажется часом, когда замерзаешь в занесенной снегом машине.

Эрик натянул лыжную маску, надел шлем, застегнул «молнии», надел перчатки и вновь стал неузнаваем в этом маскировочном костюме.

Закончив собираться, он поднял голову, и Мэгги, увидев в разрезах маски его глаза и рот, почувствовала резкую боль расставания. Его глаза, синие, как васильки, невыразимо прекрасные, а рот – о, этот рот когда-то научил ее целоваться. Как ей хотелось поцеловать Эрика сейчас! Именно сейчас, когда он так похож на грабителя. Он и есть самый настоящий грабитель, ворвавшийся в ее жизнь и укравший ее сердце.

Эрик взял со стола приготовленную одежду и направился к двери, и тогда Мэгги протянула ему пакет – единственное, что она могла предложить.

– Здесь всякие сладости, на дорогу...

Эрик неуклюже взял пакет рукой в перчатке и в последний раз посмотрел Мэгги в глаза.

– Спасибо.

– Будь осторожен, – сказала она тихо.

– Хорошо.

– Ты не мог бы... – Голос Мэгги звучал спокойно, но глаза выдавали все напряжение, которое она сейчас испытывала. – Ты не мог бы, вернувшись домой, позвонить, чтобы я знала, что с тобой ничего не случилось?

Эрика поразило, что она просит его об этом в присутствии дочери.

– Конечно. Но, Мэгги, не стоит волноваться. Я уже много лет помогаю шерифу, и у меня есть все необходимое. – Он улыбнулся и посмотрел на пакет со сладостями. – Ну, мне пора.

– Эрик, подождите! – спохватилась Кейти и с набитым ртом бросилась через всю кухню, чтобы обнять его на прощание. Объятие получилось неловким – помешал огромный снегоходный костюм. – Огромное спасибо. Вы, наверное, спасли мне жизнь.

Эрик улыбнулся Мэгги и сказал, обращаясь к Кейти:

– Обещайте мне, что с этого момента всегда будете возить с собой все необходимое на случай непредвиденных обстоятельств.

– Обещаю. – Кейти тоже улыбнулась и отправила в рот очередное печенье. – Нет, ну надо же! Меня спасает парень, который учился с моей матерью в школе. Что будет, когда я расскажу об этом девчонкам!

Эрик посмотрел на женщин.

– Ну... – Он махнул рукой, в которой держал пакет со сладостями. – Спасибо, Мэгги. Желаю счастливого Рождества. Вам тоже, Кейти.

– И вам счастливого Рождества.

– Позвони, – одними губами произнесла Мэгги, чтобы не услышала дочь.

Эрик кивнул и вышел на улицу, в пургу.

Обнявшись, Мэгги и Кейти, отдернув занавеску, смотрели в окно, как он идет, до тех пор пока его не скрыла снежная пелена.

Эрик надежно спрятал пакет с одеждой и продуктами, забрался в снегоход и завел мотор.

Мэгги и Кейти услышали, как снегоход затарахтел. В ответ на кухне слегка задрожал пол. Раздался выхлоп, и белый туман поглотил человека в серебристом костюме.

Эрик опустил защитный экран шлема, махнул на прощание рукой, и, перенеся всю тяжесть своего веса на одну лыжу, развернул снегоход. Резко и неожиданно набрав скорость, снегоход рванулся через двор, взлетел на горку и растворился в воздухе, словно волшебные сани Санта-Клауса, оставив после себя лишь клубы взметенного снега.

– Какой хороший человек, – сказала Кейти.

– Да, он хороший. – Мэгги закрыла занавеску и быстро сменила тему: – Может, теперь съешь что-нибудь горячее?