Текст книги "Счастливое число Кошкиной (СИ)"
Автор книги: Лана Муар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
– Геля!
Я не собирался ругаться и даже повышать тон – просто хотел внести ясность в распределении веревок, – но… Мой голос с утра и так мало походил на адекватный, а с учетом того, что мне снилось и кто мне снился – скорее хрипящий рык голодного льва, рядом с которым все жрут мясо. Его мясо. И ладно бы прочистил горло и рыкнул один раз. Нет.
– Геля!!!
Второй рык получился раз в десять злее, и я сам охренел от этого. Не меньше соседки, влетевшей в ванную ровно в тот момент, когда мои руки сорвали ее трусы с веревки – о-о-о, кто, блядь, живёт в моей голове и рисует эти фантазии, в которых нежно-зеленые шортики медленно сползают по аппетитной попке? Вопрос, оставшийся без ответа. Как и прозвучавший:
– Что!?
Распахнувшиеся в удивлении серо-зеленые глаза. Собранная в два хвоста, копна вьющихся волос. Пухлые губки с красной матовой помадой…
С-с-с-сука-а-а!!!
Ровно то, что мне снилось. С поправкой на то, что во сне звучала одна последняя буква слова "что". Такая протяжная и сладкая, что у меня, увидевшего как выглядит это "о" вживую, прохреначило все нервы разрядом в пару тысяч вольт.
Мать вашу!!!
Сжав в ладони трусы соседки, я тряхнул ими перед ее лицом и проревел зверем:
– Вешай! Это! На дальнюю!
Развернулся, закинул на обозначенную верёвку, не заботясь тем, как они там повисли, и получил вполне заслуженную оплеуху, прилетевшую в затылок.
– А ничего, что я до дальней не достаю!?
– А ты как-нибудь достань!
– Как!? Каком кверху!? В прыжке!?
– Как-нибудь!!! – повторил, заводясь сильнее. Глянул на полочки и путаницу из шампуней и гелей на них. – И это что!?
– Где?
– В пи… в… на полках! – едва удержался, тыча пальцем в аккуратную выставку женского рыльно-мыльного рядом со своим.
– И что тут не так? – выгнула брови соседка. Зыркнула на полочки и скрестила руки на груди, фыркнув с презрением. – Ты мне ни одну не освободил. И куда я должна была все ставить?
– Куда-нибудь!
– Куда!? – вспылила Геля.
И понеслась душа в рай…
Пока делили три полки, переорались до звона в ушах. Потом рванули на кухню, с которой понесло горелым, и повторили с утроенной силой. Сгоревший до состояния угля блин вместе со сковородой полетели в раковину, следом за ними остатки теста и контрольный в голову:
– Хрен тебе, а не блины!
– Стопэ! Мы договаривались…
– Да! Но если ты не выполняешь свои договоренности, то с какого хрена их должна выполнять я!? – сжавшиеся в линию губы изогнулись в подобии улыбки и выплюнули ещё один выстрел, как будто лишения блинов мне было мало. – Хочешь ужин? Выдели мне полку и верни трусы!
– Я не перевешу твои труселя на первую верёвку! Три у стены твои, и точка!
– Не эти, фетишист!
– Кто!? – опешил я.
– Фе-ти-шист! – медленно повторила соседка. Наставила на меня палец и произнесла. – Свободная полка в ванной, трусы, которые ты слямзил, на полочке, и только тогда увидишь ужин. Понял!?
– Да не брал я твои трусы!
– Тогда где они!? – вцепившись в мою руку, Геля протащила меня за собой в комнату, сдвинула дверцу шкафа в бок и показала на две стопочки нижнего белья. – Розовые с киской видишь? Ну!?
– Нет, – дёрнул подбородком и поперхнулся от озвученной перспективы:
– Пока не увижу, готовишь себе сам. Пельмени или свои любимые брокколи! Придурок!
Соседка презрительно фыркнула, тряхнула хвостиками и хлопнула дверями. Сперва межкомнатной, а через минуту и входной, оставляя меня обтекать в гордом одиночестве. Текилу, наблюдавшую за этим шоу с дивана соседки, я в счёт не брал, но как у единственного кроме меня живого существа спросил:
– Эт чё сейчас было, Текла?
Правда ответа на свой вопрос я не услышал. Собака широко зевнула, спрыгнула на пол и потрусила к дверям, намекая, что опоздание на прогулку ее волнует в разы больше, чем человеческие разборки.
Кто там говорил, что к хорошему быстро привыкают? Спасибо, блядь, тебе, сволота! Из-за тебя, тварина, пара бутербродов прошлись наждаком по горлу и легли кирпичами в желудке. Блинчики, оладушки, драники… Хер там плавал. Батон с куском сыра. Идеальное подтверждение того, что трусы, которые я даже в глаза не видел, разом перечеркнули завтрак и вкусный ужин. Возможно, не один.
Злющий, как последняя собака, я не поехал в "Богатырь", как планировал, а порулил в ближайший торговый центр. На поиски трусов. С ещё одними трусами в кармане. Чтобы не наколоться с размером.
– Девушка, у вас есть розовые трусики с киской?
– Здравствуйте, трусы с киской есть?
– Г-р-р-р, у вас есть трусы с кисками?
– Блядь, да где ты их купила, стерва!?
Обойдя все бутики одного торгового центра, я поехал во второй. Потом в третий, четвертый, пятый. И нигде – нигде, блядь, – не было этих розовых трусов с кисками. Розовые? Пожалуйста. С киской? Пожалуйста. Но чтобы розовые и с киской – хрен. С психу купил в последнем бутике семь разных по оттенку розового и три с кошками, но нихуя не розовые. Бросил все в пакет и еле удержался, чтобы не выораться на улыбающихся продавщиц. Весело вам? Бабский сговор, блядь! Одна пролюбила свои труселя, другие ржут, когда им показывают какого размера нужно белье, а меня, блядь, завтрака лишили! И не факт, что ужин будет. Скажет ведь, что не то. И хер объяснишь, что не нашел. Как можно найти то, чего не видел? В жизни не покупал женских трусов и хер ещё раз пойду! Хватило. С-с-суки!!!
Приехав в бар, швырнул откупные трусы под стойку, сделал себе кофе и заблаговременно щёлкнул кнопкой на чайнике, с какого-то перепуга вспомнив про закон подлостей. Даже морально настроился на стёб нарисовавшегося с проверкой Фила, чтобы не слететь с катушек от классики жанра в виде: "Поставь чайник".
– Морду покажи, – вместо приветствия буркнуло начальство. Критично осмотрело залепленную пластырем бровь и резюмировало. – Нормас. Гельку не зацепило?
– Ее хрен зацепишь, – буркнул в ответ, выставляя чайник с кружкой на стойку.
– Как первая смена?
– Никак. Ноль полный. Ты на кой ее вообще взял?
– Хлеборезку прихлопни и предъявы в другом месте кидай, – осек меня Фил. – Раз взял, значит так надо. И не пизди, что ноль. Сколько вчера пива ушло? – решил напомнить, давя на мозоль. Придвинул к себе пепельницу, опускаясь на стул, и подтолкнул ко мне свою пачку. – Вопросик один обкашлять надо, Ден.
– Ну, – взяв сигарету, подкурился от зажигалки Фила и закашлялся, услышав последовавшее распоряжение:
– Натаскивать начинай.
– В смысле натаскивать? С какой радости?
– С той самой, что я так сказал, – припечатал Фил. Затянулся, выпустил дым в потолок и показал на пивные краны. – Если девчонка на пиве выручку делает, оставишь пока на нем, но потихоньку своими премудростями делишься. Ясно? Коктейльчик там какой приготовить дай, чтобы практиковаться начинала. Начнёшь с простого, но каждую смену чтобы новый делала. Я Лысому деньги не просто так плачу. Журнал кассовый дай.
Ни разу не странное требование, но я заскрежетал зубами, ведь сумма выручки за вчерашний день прилично отличалась от предыдущих в плюс. И как бы мне не хотелось, она в пух и прах разбивала мои слова про полную бестолковость соседки. Не ноль. Да, нихрена не шарит, но это пока. Если ее учит Лысый, то бармен из девчонки получится толковый. Особенно с ее подачей. Не радужная перспектива. Только с Филом хрен поспоришь. И его довольное хмыканье крайне недвусмысленно подтвердило, что от практических занятий с Кошкой, я не отверчусь.
– За наставничество к окладу десять процентов сверху накину, плюс двадцать от чаевых Гельки. С тебя – натаскать. Будет тупить, скажешь. Напиздишь, уволю. Работайте.
– Заебись пряник, – процедил сквозь зубы, смотря вслед довольному Филу.
Знал бы он, что мы живём под одной крышей, сто раз подумал, прежде чем такое предлагать.
– Здравствуйте, Денис. Мне сегодня на пиве?
Скрежеща зубами на повторение дистанцирования и абсолютное абстрагирование от утренней перепалки, поднимаю взгляд на Гелю, чтобы так же сухо поздороваться и кивнуть:
– Здравствуй, Геля. Пока да.
– Спасибо.
Тряхнув своими дурашливыми хвостами, тянет с полки под стойкой фартук… Кто там орал про закон подлости? Спасибо тебе, козлина! Спасибо, блядь! Надо ж было этому фартуку зацепить пакет, ему полететь на пол, вытряхивая из себя содержимое, и всем этим трусам с кошками и без оказаться ровно под ногами девчонки.
Твою ж мать!
Мне захотелось влупить себе ладонью по лицу. Желательно посильнее. И меньше всего хотелось поднимать взгляд выше. Только он один хрен полез вверх по джинсам, рубашке, скользнул по шее и приоткрывшимся губам. Дальше, сглотнув, я посмотрел на округлившиеся от удивления глаза и…
– Я не брал твои трусы. Розовые с кисками не нашел. Ну нет их нигде. Нет!
Наклонился, чтобы поднять купленное и все по тому же закону подлости это движение повторила Геля. И ясен пень – комедия, одним словом, – мы вхерачились лбами. До звёздочек.
– Уй!
– Бля!
Оба схватились за головы, оба сказали, что надо приложить холодное, и оба заржали, как укурки на конопляном поле, по которому кто-то щедрой рукой решил разбросать трусы. Розовые. И с кисками.
– Отдаю нижнюю полку и половину средней, – произнес я не самую примирительную речь, собрал трусы и протянул пакет соседке и стажерке. – С веревками… – пожевал губу, соизмеряя степень своего дискомфорта от выставки нижнего белья и присутствие вкусной еды, и выбрал второе, – забирай первые три.
– До дому подвезешь? – улыбнувшись самыми краешками губ, спросила Геля.
– Не вопрос. Если не будешь называть меня Денисом. Бесит.
– Денчик?
Не Ден, конечно, но и тут кивнул, решив, что такое обращение лучше, чем коробящее официозом Денис.
– Мир?
Я протянул ладонь, увидел девчачий жест – отогнутый мизинец, – и со вздохом уступил и в этом. За что, видимо, и получил награду.
– Пицца и пиво? Чур я выбираю пиццу! – застолбила право выбора Геля, добавив многообещающее, – Тебе понравится.
– Договорились. Тогда с меня пиво. Ты какое пьешь?
– То, которое мне понравится.
– Пиздец. И тут квест? Я с трусами мало натрахался? – спросил, не расцепляя пальцев.
– Почему сразу квест? Возьми то, которое, как тебе кажется, может понравиться мне. Я же не знаю какую пиццу ты любишь?
– Хм… Ну да. А если не попадём?
– Закажем другую.
– Принимается.
– Спасибо за трусы… Денчик.
Выдох. Вроде все снова нормально.
"Черт, а когда меня стало это парить?"
Странное дело, но я выбираю из заказов первый коктейль, который доверю Кошке. Отсекаю банальщину, которую она сможет сделать самостоятельно. Минусую многослойные – здесь с первого раза хрен получится запоминающееся, а меня кроет, что ее первый коктейль должен быть таким. Запоминающимся для нее. Что-то несложное и в то же время редко заказываемое в барах. И готовя посетителям их заказы, я ворошу в голове список коктейлей, прикидывая каждый на два простых и в то же время не стыкуемых – лёгкий в приготовлении и запоминающийся. Первых – вагон, вторых – не так много, но тоже достаточно. Каждый по-своему уникален. Только меня плющит от того, что Кошка уникальна сама по себе и ее первый коктейль просто обязан запомниться всем. Ей особенно. Как первый секс. Чтобы никогда его не забыть.
Секс… секс… секс…
"Секс на пляже" – банальщина, которую я ещё и запоганил, когда вчера отправил ее разбираться с пижоном… Блядь.
"Блоу Джоб" – пошлятина.
"Прямо в постель" – кошу взгляд в сторону пивных кранов и понимаю, да. С ней хочу. Не вариант. В корзину.
"Ангельские сиськи"? О да! У нее шикарные. Насвистел, чтобы зацепить. Зацепить не удалось. И снова поганый подтекст.
"Невинный секс"… С ней не получится. И не вижу я Кошку стесняшкой. От одного взгляда кровь бурлить начинает.
Секс… кровь… Первый коктейль… Первый секс…
Твою ж мать, я осел! Пиздец, ослина.
Подойдя и ударив в рынду висящую около стойки, повторяю эту процедуру, чтобы большинство посетителей, повернулось к бару. Половина уже в курсе, что означает этот звук, вторая сейчас узнает.
Я залезаю на стойку, ударив в рынду последний раз и теперь уже на меня смотрят все. И Кошка тоже. Не хер любезничать с пьянью! Бесит, что ты им улыбаешься чаще, чем мне.
– Дамы и господа, добро пожаловать на аукцион! – произношу с пафосностью достаточной для того, чтобы у народа появились улыбки. О да. И у Кошки тоже. – Сегодня на наших торгах выставляется единственный и неповторимый лот, который несомненно станет самым ярким воспоминанием в вашей жизни.
Поворачиваю голову, жестом подзывая подойти Гелю. Если она сейчас начнет ломаться и мне придется ее упрашивать, все пойдет по бороде, но девчонка задумалась лишь на мгновение. Вцепилась в мою ладонь, поданную ей, чтобы и она оказалась стоящей на стойке, поправила бейдж и тряхнула своими хвостиками, добавляя происходящему тот самый настрой, когда любая дичь зайдет на ура.
– Итак, дамы и господа, имею честь вам представить Ангелину, – пихнув ржущую девчонку, чтобы она поздоровалась, срываюсь в гогот от ее приветствия:
– Свет вам в дом, господа и дамы.
Мало того, что подхватила мое обращение, так ещё и добавила к нему поклон в землю, заражая хохотом подтягивающихся поближе к эпицентру шоу людей.
– Тише ты, стажёр! – шикаю и в то же время показываю на нее. – Ангелина, стажер-бармен. И сегодня наш бар имеет честь предложить вам поторговаться за первый коктейль, который она приготовит. Дамы и господа, – снова повторив показывающее движение ладони, цепляю Гелю за палец и поворачиваю вокруг оси. – Кто желает лишить барменской невинности этого ангелочка?
– Что? – внезапно оробела Геля.
– Не дергайся. Первое правило бармена: любой херовый коктейль может исправить пиздатая подача, – шепнул ей на ухо и повернулся к людям. – "Английская девственница", дамы и господа. Стартовая цена тысяча рублей, – я наклонился к коньячке со своими чаевыми и вытащил из нее купюру. – Кто даст больше?
– Полторы!
– Тысяча шестьсот!
– Две!
– Две сто!
– Масик, иди в жопу, я хочу! Три тысячи!
По залу покатился хохот, но ставки не закончились. Они прыгали то на сто рублей, то сразу на пятьсот, и Гелина ладонь в моей начала ощутимо подрагивать, когда сумма перевалила сперва за десять, а потом и за пятнадцать тысяч. Я сам не ожидал такого ажиотажа, но на правах ведущего торгов все повторял и повторял вопрос, кто даст больше. И к моему удивлению девушка, пославшая своего Масика, постоянно повышала сумму. Она же и победила в аукционе, завизжав от радости на весь зал. Сомневаюсь, что ее Масик разделял это счастье. Тридцать две тысячи пятьсот рублей за коктейль – тот ещё повод для веселья. Как девушка станет отрабатывать этот каприз, мне было фиолетово. Закончив с торгами, я спрыгнул на пол, помог спуститься Геле и поставил перед ней шейкер и бокал:
– "Английская девственница" – один из лонгов. Сладкий и крепкий. Наполни винный бокал кубиками льда. Не трясись. Теперь возьми гранат и половину зёрен высыпь в шейкер…
Подсказывая правильную очередность приготовления, я подал Геле мадлер, лимон, сироп и джин. Показал на втором шейкере как взбить, и помог перелить коктейль через стейнер и ситечко, протянул слайс граната для украшения и выложил на стойку салфетку, обращаясь к победившей девушке, снимающей все приготовления на телефон:
– Давайте, я запечатлю этот момент. Только не забудьте, как себя ведут девственницы после первого… гхм… глотка.
– Да-да-да! – захлопала она в ладоши, передавая мне свой мобильный.
– Геля, трубочки, – подсказал последнее и направил видоискатель на бокал, выкрикнув. – Лишение девственности, дамы и господа. Поддержите!
Зал загудел аплодируя и подбаривая, а девушка отпила глоток и застонала, прикрыв глаза, будто ее на самом деле только что лишили невинности. Подняла вверх салфетку с капельками коктейля и засмеялась, когда народ одобрительно заревел.
– Не трясись, – негромко шепнул я Геле.
– Ну ты и придурок, – ответила она. Тряхнула хвостиками и улыбнулась.
21. (Не)свидание. POV. Геля
После посиделок с самыми активными и отзывчивыми девчонками из фан клуба у меня в галерее телефона появилось несколько фотографий понравившихся пицц и коробок с логотипами пиццерий. Такая вот своеобразная записная книжка, где хранились сотни снимков, посмотрев на которые я сразу же вспоминала какой фильм хотела посмотреть, что понравилось из еды или одежды… Привычные всем заметки меня не устраивали потому, что я могла часами ломать голову, вспоминая что означает та или другая запись. Поэтому по пути из клуба домой я первым делом зарылась в фотографии и не долго думая позвонила в "Pizza House", чтобы заказать "Двойной мясной сыроед". Три штуки. Бурчащий желудок подсказал, что брать меньше нельзя – одну я слопаю сама, а две остальные умнет Денчик. Я готова была отдать руку на отсечение, что сырно-мясная пицца, в которой начинки в два раза больше, чем теста, стопудово зайдет любому парню. А так как готовить ужин не планировала, но с первого дня совместного проживания приняла решение о вкусной и сытной еде, чтобы напрочь отбить у Денчика возможные попытки слинять за вкусняшками к Крыстине, то и с пиццей мой выбор должен был закрепить в его мозгах правильную мысленную связь "Геля – вкусно". Ещё бы втемяшить ему, что "Геля навсегда" и "Геля единственная", а "Крыстина – никто" и "Пуговки Крыси не идеальная грудь"… Эх… В ладошку она должна помещаться… Сперва бы посмотрел на свою ладошку, дурашка. В ней же моя, а не Крысина, тютелька в тютельку… Ничего. Дай мне только время, сам убедишься.
Разобраться с этой белобрысой доской и тем, что она натворила с моим Денчиком своими травоядными пытками, с наскоку, к моему сожалению, не получилось. Очень хотелось, чтобы вжух и она испарилась, но почему-то не сработало. Мало того, что не поняла намека, так ещё и названивать по ночам решила. Только и я отступать не собиралась. И с каждым новым крестиком на календаре для Крыси все явственнее светило, что к концу этой баталии, а точнее восьмого июня, я не обломаюсь и найду каток, чтобы тупо вкатать ее в асфальт, если сама не догадается, что для нее безопаснее исчезнуть с горизонта и забыть о моем Денчике, чем пытаться вернуть того, кто никогда не был и уже никогда не будет ее. Пакет с трусами, лежащий у меня на коленях, только подтверждал правильность моих мыслей и грел душу. Любимые розовые шортики с киской, конечно, было жалко – самую малость, – но и тут я увидела хороший знак – раз Денчик упер мои любимые трусы, значит они ему понравились. А раз понравились они, то и я понравлюсь. А потом ещё чуточку побрыкается и влюбится. Клейстер, хоть и посмеялся, все же сказал, что у меня тоже будет любовная любовь, как у него с Елей? Сказал. Глупо? Фигушки! Ничего не глупо. Я могла привести в пример, как минимум, ещё три пары, подтверждающие слова парня: дядю Игоря и тетю Лену, Дюшку и Лесю и Владку с Лизой. И такое количество счастливых и влюбленных вокруг не могло не сказаться на мой очень боевой настрой или опровергнуть ту самую заветную и наивную мечту, о которой никому не рассказывала – встретить самого классного парня и влюбиться в него с первого взгляда. Чтобы раз и навсегда. А она, мечта, просто чуточку затупила и не понимала, что Геля Кошкина уже по уши втрескалась в парня с темно-соломенными волосами и забавными татушками на лопатках. Другого, тем более попроще, мне даром не надо. Вот не хочу другого и точка! Тем более Морковку, на которого, к слову, уже запала Лялечка. Ссориться с подругами из-за парня я не собиралась. Как и они со мной, хотя обе, как и я, считали Денчика красавчиком.
– Посиди, я быстро, – загадочно улыбнувшись, Денис небрежно поправил волосы и пошел к дверям, над которыми горела неоновая вывеска с названием крафтовой пивоварни.
"Beer-лога", – прочитала я и зажмурилась от предвкушения. В пиве, тем более крафтовом, я абсолютно ничего не понимала, но сам факт того, что Денчик решил купить для меня что-то особенное, а не отделался обычным, приятно радовал. Шажочек тут, шажочек здесь – тихонечко, хоть и не так быстро, как хотелось, мы все же двигались навстречу друг другу, и от этого мое сердечко забилось быстрее, а желудок, зараза такая, решив напомнить о своем существовании, громко заурчал. Не самые приятные звуки, особенно сейчас, когда у меня вот-вот начнется свидание, подсказали достать мобильный и ещё раз позвонить в пиццерию, чтобы уточнить можно ли забрать заказ самим и когда он будет готов. Услышала, что мои пиццы уже готовят, и заулыбалась от уха до уха, когда девушка-оператор обрадовала:
– Можете подъехать минут через десять.
– Спасибо! – поблагодарила я ее и тихонечко присвистнула, увидев вышедшего из дверей пивоварни Дениса с двумя объемными пакетами в руках. – Это все нам? – поинтересовалась.
– Пусть лучше останется, чем не хватит, – усмехнулся парень, сложил покупки на задний диван и спросил, согрев мое сердце одним словом. – Домой?
Мамочки, вот оно счастье, от которого я растаяла мороженым и едва смогла прошептать:
– В пиццерию.
– Адрес? – вполне безобидно уточнил Денис, а меня от его тона окончательно размазало по сиденью.
Кое-как назвала улицу и номер здания, где находилась пиццерия, и всю дорогу до нее, а потом и до дома, пыталась не улыбаться и собрать себя обратно. Без особого результата. Не получилось. А то, что смогла слепить из лужицы, снова расплылось, когда парень сам понес все купленное к подъезду, ничего не оставив мне.
Я пропустила его вперед, подержав двери, поднялась следом, вздыхая на широкие плечи Денчика, и открыла квартиру, вновь пропустив его вперед. Щелкнула выключателем и завизжала – свет вспыхнул на мгновение и сразу же погас. И в квартире, и в подъезде, и в соседних, как оказалось после, домах. Правда в тот момент мне и в голову не пришло, что погасший свет – вполне себе логичное следствие аварии. Подумала, что мое счастье закоротило проводку и меня обязательно шандарахнет током. В родной квартире такое случалось не раз, поэтому мой вполне обоснованный страх получить двести двадцать и вылился в визги, рассмешившие Денчика.
– У-у-у, – протянул он, – Кажется кто-то боится темноты? А Бабайку ты тоже боишься? – опустил коробки и пакеты и неожиданно для меня развернулся и схватил за ногу, добавив, – Хвать!
– А-а-а!!! – снова заверещала я.
Размахнулась сумочкой, обрушила ее на голову Бабайки и, видимо, попала.
– Кошкина, блин, – обиженно прозвучало рядом со мной. А после я ощутила новый щипок и услышала у самого уха очередное пугающее и издевательское. – Хвать!
– Дура-а-ак! – взвизгнула, пару раз добавив Денчику-Бабайке сумочкой, и расхохоталась от его попыток увернуться и одновременно с этим пощипать меня.
К слову, в очень странных для того, кому я не нравлюсь, местах. Пальцы парня каким-то невероятным образом нашли мою попу и щипали ее ни разу не издеваясь над моей паникой, а будто решили пощупать интересующее их, замаскировав это действо под попытку испугать еще раз. И это было очень и очень приятно. Правда не долго. Опять же, скорее всего, чтобы я ничего такого себе не надумала. Наивный. Я ущипнула Денчика в ответ, чтобы не рушить его теорию, взвизгнула от нового щипка и снова щипнула – не ему одному хотелось потискаться, если что. Рассмеялась громче от попытки пощекотать и вспыхнула огнем, когда разошедшиеся ладони парня невзначай накрыли и сжали мою грудь сквозь куртку.
“Мама!” – пронеслось у меня в голове, а с губ сорвался рваный выдох. Рядом раздался похожий, опаливший нервы, и следом угрожающе-громкое бурчание моего желудка, которое поддержало такое же, но уже Дениса.
– Ого! – хрипло хмыкнул он.
– Угу! – выдохнула я. – Предлагаю заключить временное перемирие.
– Временное? Согласен.
Если Денис думал, что я не догадаюсь, что он улыбался, пусть так и думает.
Мы разбежались по комнатам переодеться в домашнее и снова встретились уже на кухне, куда Денис принес из кладовки найденную им свечку. Поставил ее, зажженную, в центр стола, посмотрел на скулящую в темноте коридора Текилу и, вздохнув, пошел снова переодеваться, бросив, как мне показалось, огорченное:
– Мы быстро. Текла, гулять!
Я, конечно же, догадалась о причине расстройства. И нет, это была не остывающая пицца, и даже не пиво. Взгляд, которым напоследок скользнул по мне Денис, оказался в сотни раз красноречивее любых слов. И я, согретая им, поскакала со свечкой к зеркалу проверить, что у меня творится с волосами после нашей возни в темноте. Привыкнув к тому, что с дредами проблема прически автоматически отпала, мне очень тяжко давалось обратное – волосы, почувствовав свободу, словно задышали с новой силой. Мало того, что к удивлению парикмахера, убившего несколько часов, на расплетение, не оказались висюльками-полудохликами, так ещё и решили превратить меня в одуванчик.
– Первый раз такое вижу, – сказала девушка, когда просушила мою обещанную пасть безжизненной паклей, даже после восстанавливающей маски, гриву. – Невероятно! Просто невероятно!
Поохала, выдала на всякий пожарный какой-то хитрый бальзам, не взяв за него ни копейки, и отпустила, попросив не портить мое великолепие экспериментами с окрашиванием или, не дай бог, очередными дредами. И я пообещала, но там, где стилист восхищалась чудесам, мне пришлось ежедневно воевать с собственными волосами. Вот и сейчас они, всклокоченные потискушками, топорщились петухами и плевать хотели на все усилия пригладить их расчёской. Сколько бы я не расчесывала, сколько бы не пыталась собрать в новый хвост, мои собственные волосы будто назло не собирались лезть в кольцо резинки. Трижды заплеталась, трижды расплеталась обратно и в итоге плюнула, оставив их распущенными. С психу ещё и взъерошила. А они, сволочи, взяли и легли такими локонами, будто я только что вышла от стилиста.
– Все с вами понятно, – погрозила я своему отражению и пошла на кухню доставать тарелки и бокалы под пиво.
Достала одну полторашку с языколомательным названием на этикетке, оставшиеся унесла на балкон, чтобы лишний раз не открывать оставшийся без электричества холодильник. Принесла из комнаты плед, в который завернула две коробки с пиццей и заулыбалась цоканью коготков Текилы. Правда моя радость немного поутихла, когда из прихожей раздалось:
– Геля… я не один.
В голосе Дениса только глухой не услышал огорчения, но на веселое:
– Привет, Кошка, – которым поприветствовал меня Лукашик, я ответила облегченным выдохом и радостным, что это не Крыса:
– Привет, поползням! Пиво с пиццей будешь?
– Ого! А у вас я смотрю праздник? – поинтересовался Лукашик и что-то шепнул Денису.
– Не мог завтра припереться? – сокрушенно спросил он злым шепотом, а я, задумавшись на секунду, весело выдала:
– Ага! Праздник. Денчик меня сегодня барменской девственности лишил.
– Что? – поперхнулся друг Дениса. – Вы что уже того? – спросил, явно не расслышав о какой именно девственности я говорила, неуверенно зашёл на кухню, оценил романтичность ужина и мое улыбательное настроение и, кажется, окончательно смутился. – Наверное, я лучше действительно пойду. Не буду мешаться.
На самом деле присутствие третьего вообще не входило в мои планы. Скажем честно, сегодня мне очень хотелось посидеть с Денисом вдвоем и посмотреть к чему приведет наш первый мирный ужин, но в словах Лукашика было столько неподдельного огорчения, что своим визитом он испортил нам вечер, что я расстроилась и принялась уговаривать парня остаться. Раз уж пришел, значит на то была какая-то причина. И Лука – друг Дениса. Значит, рано или поздно мы все равно начнем общаться чаще, а начинать дружбу с выдворения? А если бы пришли Лялька с Люлькой? Так же бы их выпнула? Да ни за что! Кто так с друзьями поступает? Если только Крыся.
– А как же пиво? А пицца? – открыв коробку, я переложила кусок на тарелку, сунула ее в руки опешившему Луке и показала на диванчик. – Садись. Денчик столько пива купил, что нам вдвоем с ним не справиться. Давай не тупи, Лукашик. Как не родной, – посмотрела на застывшего парня и хмурого Дениса за его спиной и пальцем ткнула на диванчик. – А ну сел быстро! Взял бокал и разливай пиво, а то…
Что именно я сделаю, не сказала. Развернулась к ящикам, чтобы достать ещё одну тарелку и бокал, и демонстративно покашляла, когда Лукашик обернулся к Денису, будто спрашивая у него разрешение:
– Сядь, кому говорю. И ешь! Придумали тоже "приду-уйду", – посмотрела на Денчика и повторила пиццеподталкивающее напутствие, втянув и подтолкнув обоих парней к столу. – Оба голодные, а тут столько всего вкусного.
– Садись уже, – вздохнул Денис, опускаясь и показывая пример. – Если уж приперся, гнать тебя что ли, проверяльщик хренов.
– Да я же не знал, – начал было Лука и замолчал, посматривая на друга, когда я спросила:
– А зачем проверять Дениса? Он что, болеет что ли?
– Э-э-э…
Оба парня замялись и принялись показательно-усердно уничтожать пиццу, словно я спросила в пустоту. Вот только кого они этим хотели провести? Меня? Ага.
Я опустилась на табуретку, отпила глоточек пива из своего бокала, обвела взглядом обоих тихушников и негромко произнесла, будто бы себе самой, а не им:
– Э-э-э, значит… Ага… Значит что-то смертельное или стыдное, о чем мне нельзя рассказывать, – глянула на притихшего Луку и невзначай предположила. – Сердце? – не увидела ни одной эмоции на его лице и дальше ударила по самому больному для любого нормального парня месту. Тому самому, которым они думают чаще всего. – Импотенция?
И хотя мой шепот и тон вообще не намекали на веселье, Лука поперхнулся, едва не перевернув бокал с пивом, и заржал дикой лошадью, а Денис так и вовсе завис с отвисшей челюстью.
22. Запрещенные методы. POV. Денис
Захлебываясь гоготом, Лука поднял на меня слезящиеся глаза, а я только и мог, что молча обтекать, переваривая услышанное и ни разу не верные предположения. С сердечком у меня проблем не было, как и с потенцией. Но если первое пролетело мимо ушей, не зацепив, то второе… Херакнуло так, что я забыл как меня зовут.
Протолкнув недожеванную пиццу по горлу, я скосил глаза вниз, на свой пах, и перевел их на Кошку, еле выдохнув вопрос:
– Что?
И Лука загоготал с новой силой.
– Уй, бля, твою ж мать! – ржал он, хлопая ладонью по бедру. – Га-га-га!!!
– Кто импотент? – прошипел я, чувствуя как внутри рвануло и понеслось по нервам и венам то самое ревущее и требующее спросить за прозвучавшие слова уязвленные и очень сильно задетые чувства гордости и собственного достоинства. – Я импотент?
– Нет? – вскинула брови Геля, – Я очень рада, что ошиблась.
Откусила кончик от треугольника пиццы и принялась его жевать с таким видом, будто не импотенцию мне только что инкриминировала, а ангину с ОРЗ. Только это “я рада, что ошиблась” не компенсировало и не перекрыло ровным счетом ничего. Стало в разы обиднее и в голове бабахнуло закономерное желание прямо сейчас вытолкать девчонку из-за стола, втащить ее к себе в комнату и без слов, на деле, продемонстрировать, что у меня с потенцией и как она у меня отсутствует на эту занозу. Раза три, минимум, а то и устроить марафон на всю ночь. Чтобы вытрахать из ее головушки не только мысли о моем половом бессилии, но и саму возможность думать на ближайшие несколько часов. Потом дождаться, пока сможет что-то адекватно ответить, и повторить экзекуцию еще раз.
