Текст книги "Счастливое число Кошкиной (СИ)"
Автор книги: Лана Муар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Ден: Что-то надо купить?
Пишу первым, помня как со мной общается Кошка в рабочее время и сомневаясь, что ответит. Скорее всего нет. Из принципа. Дурка.
Кошка: Охлажденная курица, рукав для запекания, болгарский перец, 200 г ветчины, небольшой кусочек сыра, огурец, луковица, зелень. И кефир, если хочешь оладьи на завтрак.
Меня улыбает ее сообщение и уточнение – “если”. Точно дурка. Очень хочу. И оладьи, и ужин. И еще отмотать свой звонок Крис.
В баре кладу пакет с покупками поверх фартука, а на него кошколадку.
"Я накосячил," – такое крайне запоздалое, но искреннее послание.
Очень хочется мира с Кошкой и докопаться до Крис. В принципе, уже хватает.
Звоню и понимаю насколько сильно вляпался.
– Денис, ты с ума сошел? Я ничего не выкидывала! Зачем?
– Наверное, чтобы Геля съехала, – усмехаюсь очевидности ответа и теряюсь от раздавшегося вздоха:
– Совушкин, ты совсем с головой не дружишь? Я с первого раза поняла, что эта Геля не уедет, а ты решил дать мне второй шанс и так проверить. И знаешь, хоть мне и не нравится такая проверка, я очень благодарна тебе за то, что ты позвонил. Хочется тебе сдавать комнату, сдавай. Квартира твоя. Только не надо меня обвинять в том, чего я не делала. Не знаю, что там тебе напели, но я ничего не выкидывала. Можешь не верить. Все, мне некогда оправдываться. Думай, что хочешь.
Кладу телефон к кассе, пытаясь соединить в голове увиденное и услышанное. Не стыкуется. Как и то, что Кошка с какого-то перепуга могла высвиснуть мой завтрак в помойку. Или все же могла? В памяти как по заказу всплыла первая встреча и брошенная девчонкой фраза:”Если не хочешь, выкинь”. Тогда я съел картошку и котлеты, а сегодня пошел гулять с Теклой. И, видимо, Кошка сделала вывод.
“Да, блядь! Я собаку выгуливал! Это же не означало, что не собираюсь есть ее батон! Дура!”
– Ой, спасибо! А в пакет можно заглянуть сейчас или там что-то интимненькое?
Оборачиваюсь к хихикающей Кошкиной, уже шуршащей оберткой, и вместо ответа спрашиваю в лоб:
– Кто выкинул твои шампуни-гели? Крис?
– Я, а что? – откусив кусочек шоколадки, все же заглядывает в пакет и после переводит удивленные глаза на меня. – А ты зачем купил? Мы же только про продукты договаривались.
– Мы договаривались, что ты будешь скидывать список того, что нужно купить! Закончился гель, напиши. Шампунь надо? Напиши. Что сложного?
– Прокладки тоже писать? – выгнув бровь, кивает, достает из заднего кармана телефон и что-то в нем быстро печатает. – Написала. Только не бери тампоны. У меня на них личная непереносимость.
Мой мобильный трямкнул входящим сообщением, и я, посмотрев на отправителя и текст, в котором первым словом фигурировали прокладки, окончательно вылетел из понимания происходящего.
– Это прикол что ли?
– Нет. Ты же сам сказал, чтобы я присылала, что нужно купить, – хлопнув ресницами, будто я идиот, девчонка раскрыла свою сумочку и показала мне два конвертика. – Вот. Последние. Хотела после работы заехать…
– Блядь, это какой-то пиздец! – выпалил я в сердцах, хватаясь за голову.
– Сам ты пиздец, – надула губы Кошка. – Извини, конечно, но ты сам предложил. Я не виновата, что у меня месячные идут. Хочешь внесем прокладки в список моих покупок? Я, кстати, могу и презервативы купить. Не обломаюсь. Надо?
– А-а-а!!!
Где и в какой вселенной со мной могло произойти такое, я не представлял, а девчонка на серьезных щах принялась уточнять мои предпочтения в контрацептивах. После первых вариаций – обычные, с ребрышками, с пупырышками, – моя челюсть полетела вниз, а на более экзотических – с усиками, – выпалил, чтобы не шокировать себя и подошедших клиентов такими обширными познаниями:
– На твой вкус! Я вообще против презиков, если что!
– Заметано. Но я все же куплю. Чтобы ты дрянь какую-нибудь не подцепил, – кивнула Кошка и нахмурилась, ткнув пальцем в область моего живота. – Денчик, а там у тебя сколько кубиков?
– Чего? – опешил я, кося вниз.
– Да просто понять никак не могу, – пуще прежнего нахмурилась девчонка. – Ты по гороскопу кто?
– Близнец.
– Ага. Близнец, значит. Тогда все понятно.
– Да что понятно!?
– Все! У вас с этой твоей "девушкой" – обозначив в воздухе кавычки пальцами, девчонка начала вещать тоном профессора, – разные агрегатные состояния.
– Чего?
– Того! Вот ты близнец. Значит воздух. А эта твоя Крыся кто?
– Вроде стрелец, – задумался я. – Или скорпион. Да какая к черту разница?
– Большая! Ты сам не видишь, что она – фригидная ледышка? Вы же вчера вместе спали, а я что-то не слышала криков и стонов. Значит что? Значит фригидка!
– Кошкина, блядь! Завязывай!
– А ты завязывай слюни на фригидку пускать. Я на нее сегодня смотрела и знаешь что? Тебе правда нравятся такие плоские жопы? С твоими-то кубиками?
– Да при чем тут мои кубики и Крис!? – взвыл я, потеряв не то что нить, а сам смысл и суть разговора.
– Пожалей девку, а, – неожиданно тихо попросила Кошка. – Она одних только трусов для тебя за ночь сколько перемеряла, а ты что?
– Что? – не понял я.
– На ее трусы пялишься, а тыришь мои.
– Да не брал я твои трусы! Не брал! – сорвался я в крик. – И я откупил тебе те, которые не брал. Закрыли тему! И гель тебе купил, и шампунь!
– А мне твой понравился, – мечтательно закатила глаза Кошка, снова сбивая меня сменой градусов. – Можно я им иногда буду пользоваться? Такой аромат, м-м-м-м… Так сколько у тебя кубиков?
– Кошка, отъебись, а. Сколько ни есть, все мои.
– А потрогать дашь?
– Нет!
– Ну и дурак, – сморщила носик и захохотала. – Люблюнькаю, когда ты такой.
– Какой?
– Вреднючий. Спасибо за кошколадку, Денчик.
Изобразила воздушный поцелуй и пошла к пивным кранам, расплываясь в широкой улыбке.
– Дёмчик! Привет, лапулечка! А у тебя сколько кубиков на прессе?
– Привет, Ангелочек, – захохотал парень, облокачиваясь на стойку. – С какой целью интересуешься?
– Социологическое исследование о влиянии пива на количество кубиков пресса, – не моргнув, выдала Кошка. – Тем, у кого меньше четырех, пиво не продаю.
– Да? – хмыкнул парень, задрал край футболки и подмигнул. – Считай, красотка.
– Вау! – протянула девчонка и позвала меня, – Денчик, ты только посмотри какая красота! Дёмчик, ты просто бог! Аполлон! А богам у нас положено самое лучшее пиво. Темненькое, светленькое?
– На твой вкус, Ангелочек.
– Тогда темное, – выбрала Кошка и промурлыкала, показав парню что-то на телефоне. – Дём, а кто красивее? Она или я?
– Ты, конечно, – хмыкнул Дёмчик. – Без сомнений.
– Ты мой лапуся! Орешки будешь?
Я схватил оставленный без присмотра телефон Кошки и ошалело уставился на фотографию Анджелины Джоли. Думал, что увижу Крис, и охренел от того, что увидел не ее.
– Эй, парниша, – включил быка-защитника Демочка, – манерам не учили? Так я могу объяснить.
– Дёмчик, не трогай моего наставника, – нахмурилась Кошка. Погрозила парню пальцем и приобняла меня за талию. – Денчик хороший. Просто ему с утра очень хотелось вкусненького, а его накормили сельдереем. Прикинь?
– Мерзость, – понимающе скривился парень. – У меня бывшая эту дрянь жрала. Слава богу разбежались.
– Вот! – поддакнула Кошка. – Я ему тоже говорю, что нормальные девушки таким парня кормить не будут. Ты вот мне скажи, Дёмчик, если бы я тебе предложила на выбор запеченную курицу или сельдерей, ты бы что выбрал?
– Конечно курицу.
– Кошка, завязывай, – пробурчал я, высвобождаясь из ее рук. – Работать кто будет?
– Я, – кивнула девчонка. Вскинула ладонь к виску и подмигнула парню. – Строгий пипец, но я его люблюнькаю ужас как.
Моя башка взорвалась и отказалась воспринимать происходящее адекватно, списав все на гормональные бури и прочую ересь во время месячных. Только Кошка, видимо, не просто вошла в раж, а понеслась со скоростью локомотива и останавливаться не собиралась. Каждому желающему попить пива втирала про свой социологический эксперимент и даже записывала количество насчитанных ею кубиков на салфетке. И, блядь, на это мракобесие чуть не толпами повалили, казавшиеся раньше адекватными, парни. Задирали футболки или рубахи, получали свое пиво и мурлыкающую улыбочку и громко ржали, когда двоих Кошка развернула, сказав, что они не прошли пресс-код. Правда потом все же смилостивилась. И выдала безалкогольное, показав на меня. Типа она стажер и все претензии не к ней.
– Завязывай, стрелочница, – пробурчал я, налив неудачникам вискарь за счет заведения.
– Покажи свои кубики и я завяжу, – усмехнулась она.
– Обойдешься.
– Как хочешь, – фыркнула и полезла на стойку.
И почему в этот момент я жопой почувствовал, что надвигается полный пиздец и лучше было показать девчонке эти блядские кубики? Наверное потому, что она громко свистнула и крикнула:
– Девчонки! Голосование за самый классный пресс объявляется открытым!
28. Кубики. Слюнки. Сучка. POV. Геля.
Внутренняя стервочка потерла ладошки в предвкушении, когда в ответ на мой призыв раздались счастливые визги.
– Кошка, даже не думай. Фил тебя убьёт за такое.
Совунчик попытался меня остановить, только я, повторяя его маневр с привлечением внимания, ударила в рынду и поскакала к сцене со своими записями – зря что ли мальчиков заголяться заставляла?
– Мистик, дай микрофон, пожалуйста, – попросила ди-джея и захохотала, когда парень задрал футболку, показывая свои кубики, и с вызовом спросил:
– Годится для участия?
– Годится, – кивнула и потянула его за собой к краю сцены, поднося микрофон к губам. – Раз-раз. Девчонки, как слышно? Посмотрим на самых сладких мальчиков? Я вам таких нашла, закачаетесь.
Подняла над головой исписанные салфетки и заулыбалась очередным счастливым визгам. Посмотрела на Совунчика – самый сладкий мальчик демонстративно игнорировал мое представление, – и начала вызывать тех, чьи кубики могли заинтересовать девчонок. Первым вытащила Лёвочку, потом Костика и Тимура. Дальше, поглядывая на Дениса, позвала ещё четверых парней, а Дёмочку оставила на потом. Произнесла имя и сама себе зааплодировала. Денчик с нескрываемой ненавистью зыркнул в спину парню и заскрипел зубами, когда он шутливо приобнял меня и попытался поцеловать.
– Демочка, не шали! – рассмеялась я, выворачиваясь. Выстроила в линию всех участников и приложила палец к губам, чтобы разошедшиеся не на шутку любительницы подкачанных мальчиков перестали визжать. – Девочки! У нас серьезное голосование.
– А приз будет? – спросил Мистик.
– Обязательно, – кивнула я. – Одну минуточку!
Спрыгнула со сцены, добежала до стойки и схватила флаер с маркером. Вернулась и показала столпившимся девушкам:
– Что мы им предложим за шоу, девочки?
– Смотря что они нам покажут, – раздалось в ответ. – Может там и смотреть не на что.
– Воу-воу-воу! В смысле не на что? – завелся Дёма, подбивая и остальных парней возмущаться. Первым стянул через голову футболку, подавая пример, засмеялся, когда его не поддержали, и бросил ее под ноги. – Все ещё не на что?
– А-а-а-а!!! – завизжали девчонки.
– Дёмочка, – погрозила я парню, а он поиграл мускулами и с вызовом предложил:
– Поцелуй? Только взрослый, а не отмазки в щечку.
– Девочки? – переадресовала я вопрос к зрительницам. – Кто согласен подарить победителю немного ласки?
– Я!
– И я!
– Мы!
– Тогда записываемся, – рассмеялась я. – Имя и номер телефона.
Пустила флаер по рукам и повернулась к кашлянувшему Дёме.
– Что?
– А ты? Запишешься или сливаешься? – спросил парень и расплылся в улыбке, когда я попросила дать мне лист. – Ангелочек, я знаю чей поцелуй потребую.
– Сперва выиграй! – прогремело у меня за спиной.
Денис запрыгнул на сцену, рванул с себя футболку и бросил ее в сторону ржущего Мистика, а я… Я и без этого конкурса выбрала победителя. Правда чуть не спалилась при всех, когда потянулась к парню. Вовремя догадалась, что прозвучавший громкий выдох – мой, и он, усиленный микрофоном не остался незамеченным. Притихли и девчонки у сцены, и парни стоящие на ней. Даже Совунчик обернулся, забыв о Дёмочке. И слава богу. Парень втянул воздух с такой жадностью, будто пытался вдохнуть мое вырвавшееся восхищение. Не к нему, но явно принятое исключительно на свой счёт.
– Девочки, – прошептала с придыханием, судорожно придумывая как теперь выворачиваться из неловкой ситуации. – Вы только посмотрите какие мальчики, – повернулась к залу и помахала на лицо ладонью. – Мне одной стало жарко? Остальных смотреть будем?
– ДА-А-А-А!!! – сорвались в визг голодные до обнаженки девчонки, и я выдохнула.
Отошла подальше от того, на кого все время косилась и махнула рукой:
– Мальчики, убейте нас полностью!
Каждая снятая футболка встречалась такими громкими воплями и слюноотделением, будто большая часть девчонок – красивых, к слову, – месяца три, а то и больше провели на необитаемом острове без секса. Нет, я бы наверное тоже визжала, как резаная, но чтобы так… А парни, упиваясь этими криками, поигрывали мускулатурой и заигрывающе подмигивали самым смелым – тем, кто пытался дотянуться до их тел.
Дав вдоволь насмотреться одним и покрасоваться другим, свистнула и произнесла в микрофон:
– Девочки, голосуем аплодисментами, кто победил, а кто покидает наш конкурс.
Я подходила к каждому парню, обводила, не касаясь, ладонью его торс и пресс, ждала оценки аплодисментами и шла к следующему, оставив самое сладкое для себя напоследок. С Совунчиком, со стороны, повторила ровно те же манипуляции, но как я могла оставить его кубики без своего внимания? Накрыла их ладонью и повела, лаская каждый. Идеальные, будто высеченные из камня и такие манящие. Самые лучшие на свете. Я не удержалась. Провела по ним снова, легонько царапая кожу, и чуть не поубивала девчонок за то, что моему Совунчику достались не самые громкие аплодисменты. Нет, они были громкие, очень громкие, но все же чуть тише, чем те, которыми наградили Дёмочку. Писец. И сверкнувшие ледяной яростью серые глаза подтвердили, что писец очень и очень катастрофичный. Ещё и Дёма, хмыкнув, притянул меня к себе и с едкой усмешкой произнес, не смотря на Дениса:
– Вот и посмотрели, кто выиграл, лузер, – прижал меня к себе и впился в губы.
Устроила, блин, конкурс. Дура.
За барную стойку я возвращалась побитой собакой. Мне было стыдно смотреть на Дениса, не то чтобы подойти и сказать ему что-нибудь успокаивающее. Ну кто мог знать, что эти идиотки выберут не моего Совунчика? Ведь только он мог и должен был победить в конкурсе. Он! С его-то кубиками.
Глянула на плечи злющего парня и поежилась от той ярости, с которой он взбивал коктейль в шейкере. Лёдяные кубики в нем давно превратились в крошево, только Совунчик никак не останавливался и продолжал трясти шейкер, будто вымещал на нем все то, что не сказал, но очень хотел бы выпалить мне в лицо. И ничего хорошего там точно не было. Тем более после поцелуя Дёмы.
– Можешь быть свободна. Тем более тебя очень ждут, – прорычал, не поворачиваясь, и я окончательно поникла.
Только не пошла переодеваться, а нацепила фартук и встала к пивным кранам, натягивая на лицо улыбку. Тот, кто меня "очень ждал", надеялся, что после победы продолжит вечер в моей компании, и не собирался этого скрывать.
– Темное или светлое, Демочка? – спросила я и вжала голову в плечи от громкого удара шейкера о стойку.
– Понравилось, как я целуюсь, Ангелочек? Хочешь, повторим, но уже наедине?
– Это всего лишь конкурс. Не придумывай себе большего, Дёма, – ответила так, чтобы услышал Совунчик, и повторила вопрос. – Темное или светлое?
– Темное, Ангелочек, – перевел насмешливый взгляд на Дениса и громче, чем стоило, произнес. – Ух какие мы нервные. Мальчика не научили проигрывать?
Мне показалось, что я очень отчётливо услышала скрежет зубов, но ответа на вопрос не прозвучало. Денис молча поставил приготовленный коктейль на стойку, спросил у пары мужчин стоит ли им подлить виски и поменял пепельницу на чистую. Лишь по вздувшимся венам на руках я догадалась чем может закончиться обмен "любезностями", если не остановить его прямо сейчас.
– Орешки? – предложила я. – Демчик? Ау!
Поставила пиалку перед ухмыляющимся парнем, который решил потешить свое самолюбие, и ещё раз попыталась переключить внимание на себя. Только с тем же успехом могла вообще ничего не делать. Дёма упивался своей победой в идиотском конкурсе, а я не знала что мне делать и как оправдываться перед Совунчиком.
– М-да, – протянул Демид, поворачиваясь ко мне. – И как ты с ним работаешь?
– Дёма, я тебя прошу не надо.
– Как скажешь, Ангелочек. Но на твоём месте я бы подумал стоит ли здесь работать. Коллективчик так себе.
– Не поняла? – я выгнула бровь и повторила последнюю фразу парня. – Коллективчик так себе? А тебя не смущает, что я как бы часть этого коллективчика?
– Малыш, – отмахнулся Дёма. – Вот не надо передергивать.
– Ангелина, – поправила и показала на свой бейджик. – Видишь имя?
– Вижу, – кивнул, не понимая причины моего кардинально сменившегося в секунду настроя.
– Сверху что написано?
– Эм-м-м… Клуб "Feelings".
– Умничка. Шикарный клуб?
– Ну да, – растерялся парень.
– Вот и я считаю, что это шикарный клуб. А в шикарном клубе не может быть такого себе коллективчика! Усёк?
– Малыш, я что-то не понял.
– Пиво за счёт заведения, Демид. Приятного вечера.
Кинув злой взгляд в спину Дениса, я сорвала фартук, бросила его под стойку и направилась в подсобку. Быстро нацепила куртку и чуть не снесла девочку-подростка в поварском халате каким-то образом успевшую вжаться с подносом в стену. Выскочила на улицу и полетела к отъезжающему со стоянки клуба автомобилю с шашечками на крыше.
Наверное, я все же не зря ушла к себе в комнату и притворилась спящей после того, как приготовила обещанный Денису ужин. Ждать его со смены на кухне в обществе кривящей свою моську Крыси мне не очень-то и хотелось, а грохнувшая входная дверь только подтвердила – писец не утих и по уму лучше переждать его где-нибудь в безопасном месте. Натянула на голову одеяло, будто оно меня может спасти, и зажмурилась от рычащего:
– Что тебя смущает Крис? Прокладки? А труселя на верёвке тебя не смущают? Давай все, блядь, ими завесим! Руки помыть зайдешь… Одни трусы твои везде. Бесит! Нет! Все замечательно! Лучше не придумаешь.
Что отвечала и спрашивала у Совунчика Крыся я не слышала, но услышала ее удивлённое и оскорбленное:
– Ты это собрался есть? Это?
– А что мне есть? Траву? Спасибо, но я эту отраву в себя пихать не собираюсь! Задолбало, что ты из меня зожника пытаешься сделать. Только попробуй выкинуть! Я сказал поставила мою курицу на место!
– Совушкин!
– Внимательно!?
– Ты… ты… – выдох и до бесячки елейное, – Хорошо. Я поняла. Можно было просто сказать, что тебе не нравится то, что готовлю я.
– Да ладно?
– Денис! Я не собираюсь терпеть… – новый выдох. – Пиво достать?
– Первая здравая мысль, Крис, – съехидничал Денис.
– Совушкин, я так понимаю, что у тебя что-то стряслось на работе. Если ты хочешь, мы можем об этом поговорить.
– Нет, не хочу.
– Хорошо. Наверное, тебе лучше побыть одному. И… приятного аппетита, Денис.
– Спасибо.
Через несколько секунд дверь в мою комнату приоткрылась и в голову прилетело что-то шуршащее, а следом шипящее:
– Тебе конец, сучка!
29. Кто есть ху. POV. Денис
Проигрывать гораздо больнее, чем получать в морду. И ничто в сравнении с убивающим зрелищем, когда целуют ту, которую хочешь целовать ты. Я так хотел рассмеяться в лицо этому Дёмочке, когда он назвал меня лузером – перекачанный дебил даже не понял, что Кошка не прикоснулась к нему, ни к кому кроме меня не прикоснулась. Хотел выплюнуть ему, что лузер не я, а он. И не смог. Задыхаясь от злости и полосующей нервы ревности, я смотрел на чужую ладонь, скользнувшую на талию Кошки, и не смог отвести от нее взгляда. Слова застыли комом в горле, голова зазвенела, будто наковальня, по которой влупили молотом, и все происходящее вокруг заволокло плотной пеленой. Лишь эта рука на талии и звенящее повторяющимся эхом "лузер".
Магазин, список на экране телефона и тележка. Я бросал в нее продукты, чтобы дома отыграться на Кошке. За то, что устроила этот блядский конкурс, за то, что целовалась со своим Демочкой, за то, что меня, блядь, это пробесило и продолжало бесить, не отпуская. Даже прокладки купил – хотелось посмотреть в глаза девчонки, когда она увидит, что я ничего не забыл, купил и принес. Потому что мне похрен на этот конкурс и ее имбецила Дёмочку! Только почему тогда меня выхлестнуло от того, что она сама сходила в магазин и приготовила ужин? Почему зацепило, если мне должно быть похрен? Почему зашёл в ванную и от количества трусов Крис в ванной меня сорвало со стопоров и понесло.
Третья или четвертая сигарета подряд. Я не хочу возвращаться в комнату и тем более ложиться в постель, где меня ждёт Крис. Я знаю, что она не спит, знаю, что полезет, и от этих мыслей воротит. Пробую распутать клубок из наших ссор и примирений, только запутываюсь в нем сильнее. Щелчок зажигалки, горло першит от дыма, в голове пиздец и повторяющийся вопрос: "Зачем я ее позвал?" Зацепить? Зацепил так, что возвращение Крис превратило мою жизнь в какой-то изощренный ад из ругани с Кошкой, невысказанных претензий, что Кошка живёт в квартире, и приступов тошноты. На все, что связано с Крис. И она не уйдет сама. Будет упираться. Уже уперлась. Раньше хватило бы простого повышения голоса, чтобы начались сборы чемоданов, а сегодня проглотила и мой ор, и то, что ел приготовленное не ею, а Кошкой, и ждёт, когда лягу в постель. Воротит. Щелчок зажигалки, затяжка, в голове пиздец.
Ден: Люк, у меня едет крыша. Меня бесит все. Абсолютно все! Я согласен, что филофоб. Я согласен!
В ответ приходит ссылка на какую-то статью по психологии и фобиям. Читаю ее и строчу следующее сообщение.
Ден: Я не выдержу, Люк. Блядь, я же согласился с тем, что филофоб!
Люк: Выдержишь. Пошла стадия принятия. Дальше будет легче.
Пиздец.
На кухонном столе стоит пять бокалов с загубленными коктейлями. Я смотрю на них, свои скачущие пальцы, выливаю в раковину “неудачные попытки”, мою бокалы и уже по третьему кругу начинаю заново. Многослойные всегда требуют твердости рук и концентрации, а у меня все через одно место и с первым, и со вторым. Три слоя даются без проблем, дальше начинается жопа. То дернется ложечка, то струя из дозатора начинает течь с большей, чем нужно, скоростью, то все вместе и сразу. Мой сегодняшний максимум – шесть слоев. Если можно назвать слоем почти перемешавшееся с предыдущим нечто. Семь никак не получается, но я упёрся рогом и решил, что не лягу пока не добьюсь своего. Так меньше хочется курить и мозг хотя бы немного переключился.
Снова два загубленных на четвертом и пятом слоях. Только я ставлю перед собой чистый бокал, разминаю и встряхиваю пальцы, будто им это поможет. Неторопливо выкуриваю сигарету и аккуратно ложу на дно гренадин. Дальше крем-де-какао, мараскино, апельсиновый кюрасао, зеленый крем-де-мент и парфе амур. Остаётся коньяк, но я понимаю, что налажаю. Раньше, чем возьму бутылку в руку. Тяну сигарету из пачки и зависаю с ней в губах, мысленно повторяя простую очередность действий, уже не раз произведенную сегодня. Осторожно опустить пятку ложки на самую верхушку слоя и аккуратно пустить по ней коньяк. Пятка, верхушка, коньяк. Пятка, верхушка…
– Совунчик, ты когда-нибудь видел Храпозавра?
Поднимаю взгляд и роняю сигарету прямиком в бокал. Она рушит мой коктейль, только я тру ползущие на лоб глаза и никак не могу понять прикалывается сейчас Кошка или всерьез спросила о каком-то Храпозавре. Допустить его существование все равно, что поверить в инопланетян, только Геля делает шаг к столу, протягивает мне ладошку и произносит без намека на шутку:
– Пойдем? Я покажу тебе Храпозавра. Если ты пообещаешь, что ляжешь спать.
– Кого? Храпозавра?
– Храпозавра. Но потом ты пойдешь спать, – повторяет условие, разворачиваясь, и манит меня за собой интригующим. – Пойдем. Только тихо. Храпозавры очень пугливые.
Поднимаюсь, иду на цыпочках к дверям в комнату Кошки и киваю, увидев поднесенный к губам палец. Понятия не имею кто этот Храпозавр, но задерживаю дыхание прежде чем пересечь порог. Ладонь Гели находит мою и легонько тянет обойти край расправленного дивана практически по стене, чуть сжимает пальцы, когда со стороны подушки раздается негромкое чавканье и следом за ним что-то очень похожее на храп.
– Храпозавр, – больше угадываю по движению ее губ и снова делаю шаг к постели за Кошкой. – Хочешь его потрогать?
– Ты кого притащила?
– Ш-ш-ш! Спугнешь!
Пальцы девчонки накрывают мои губы, а ладошка требовательно толкает уже обратно к дверям. Только я упираюсь и шепчу, что мне обещали показать Храпозавра, а не дать его послушать.
– Ляжешь спать – с утра покажу.
– Пообещай!
– Обещаю!
– Точно?
– Совунчик, я тебя хоть раз обманывала?
Простой, казалось бы, вопрос, только он загоняет меня в тупик, и я стопорюсь на пороге, разворачиваясь к Кошке. Смотрю в красные от недосыпа глаза, невольно опускаю взгляд ниже, на губы и ворот безразмерной футболки, которую девчонка надевает вместо ночнушки. Тонкие ключицы манят прикоснуться, а о том, что хочется сделать с топорщащей ткань грудью, лучше даже не начинать думать – снесет и захочется большего. Когда в соседней комнате спит заранее согласная на все Крис. Всегда кружевное и дорогое белье, пеньюары, комбинации, а меня шарашит от того, что скрывает под собой не кружево, а простая футболка. Бред какой-то. Как и Храпозавр. Я мотаю головой. Гоня от себя воспоминания о том, как прошило разрядом позвоночник, когда моя ладонь нашла и накрыла упругую грудь Кошки, и одновременно отвечая на вопрос. И Кошкин, и свой. Нет, не хочу. Крис не хочу. Мириться с ней не хочу. Даже в одну кровать ложиться с Игнатовой не хочу. Хочу другую. Ту, которую на моих глазах целовал другой, а меня выламывало от этого зрелища. Пусть даже это был дурацкий конкурс, а я в нем проиграл, целовать Кошку можно только мне.
Чуть наклонив голову, она не отстраняется от моих пальцев, скользнувших к кончикам ее волос. Прикрывает глаза и сглатывает, когда я шумно выдыхаю, отпустив шелковистый локон. Бред. Все, что со мной происходит – бред. И то, что говорю – бред.
– Ты пообещала.
– Да, – тихий, чуть дрожащий голос. – Покажу, если пойдешь спать.
– Договорились.
Через силу делаю шаг в сторону комнаты, в которую не хочу даже заходить. Второй, третий. Открываю дверь и поворачиваю голову к застывшей на пороге своей комнаты Кошке:
– Он маленький?
– Кто?
– Храпозавр.
– Утром покажу.
– Ты пообещала.
– И не обману.
– Спокойной ночи, Кошка.
– Спокойной ночи, Совунчик.
Я просыпаюсь от того, что Текла прыгает на кровать и скачет по ней, чтобы спрыгнуть и нырнуть в промежуток между диваном и стеной. Там, в ее нычке, давно возник склад из собачьих игрушек, и Текила, довольно фыркая и размахивая хвостом, семенит на кухню с зажатой в зубах резиновой курицей. Провожаю ее сонным взглядом и смеюсь, когда в голове всплывает идиотская ассоциация – Текла собралась намекнуть Кошке на бартер. Игрушка в обмен на вкусняшку, запах которой приятно щекочет ноздри. Я вдыхаю его и улыбаюсь шире. Оладьи! О-о-о!!! Рот наполняется слюной, а поскуливание собаки только усиливает предвкушение охренительного завтрака. В жопу Крис с ее сельдереевой повернутостью. Я хочу оладьи. И блины. И курицу. Я хочу все, что готовит Кошка. Подскакиваю, натягиваю спортивки и спешу в ванную умыться.
– С добрым утром, Денис, – Крис, перехватив меня в коридоре, тянется поцеловать в щеку, но оборачивается на раздавшуюся из кухни злую матерную тираду и с широкой улыбкой спешит к дверям, передумав целовать. – Опаздываю. До вечера. Пока-пока.
– Угу, – бурчу в ответ, радуясь тому, что смогу позавтракать без ревнивых взглядов и угрозы получить истерику.
Закрываю за ней дверь и чуть не на крыльях лечу на кухню. Тянусь к тарелке с оладьями и одергиваю руку, получив по ней болезненный хлопок.
– Не трогай!
Пробую умыкнуть оладью еще раз, но как и до этого, снова получаю по руке, а мой завтрак отправляется в мусорное ведро. Какого хрена!?
– Э-э-э, – тяну я, не понимая что нашло на Кошку. – Гель?
Только она не отвечает и начинает хлопать дверцами шкафчиков, переворачивая их содержимое. И когда в одном из них находит почти пустую банку с солью, срывается в угрожающее шипение.
– Купить соль? – спрашиваю и отшатываюсь от разъяренного:
– С-с-сука-а-а!!! Так значит?
Где и в чем я успел накосячить, если толком ничего не сделал? Кошусь на Теклу, жадно глотающую воду из миски, перевожу взгляд на злющую, как черт, Кошку.
– Гель?
– Совунчик, дай мне минуточку, пожалуйста.
– Да не вопрос, – осторожно обойдя рычащую соседку, наливаю в кружки кофе из турки и протягиваю ей одну, спрашивая, – Может, перекурим?
– А? – будто вынырнув, смотрит непонимающим о чем я говорю взглядом на кофе, на меня с кружками в руках. – Что?
– Перекурим? – повторяю и через мгновение снова тяну удивленное, – Э-э-э…
Кошка с какой-то радости отбирает у меня обе кружки, делает крохотный глоток из одной и, скривившись, выливает кофе в раковину. Туда же отправляются остатки теста в плошке, сковорода и лопатка. Я наблюдаю за происходящим с открытым ртом. Охреневаю, но отхожу и сажусь за стол, когда шипящая пуще прежнего Кошка разрождается очередной тирадой, в которой “сядь уже” звучит так, что спорить и уточнять причины становится, как минимум, опасно для здоровья. Звяканье чистых кружек, щелчок кнопки чайника, шелест упаковки с чайными пакетиками и хлопок дверцей холодильника. В каждом звуке раздражение и злость, а блеснувший в руке соседки нож и появившаяся на губах кровожадная улыбка очень недвусмысленно подсказали, что лучше не рыпаться и помолчать в тряпочку, если не хочешь проверить остроту заточки лезвия на своем горле.
– Ешь!
Киваю и откусываю половину бутерброда с ветчиной, чтобы не взбесить соседку сильнее, а сам кошусь на раковину – оладьи мне нравятся больше.
– А? – проследив направление моего взгляда, Кошка нервно усмехается. – Рецепт новый решила попробовать. Не получился… с-с-сука. Насвистели, уроды. Поубивала бы нахрен!
– А кофе?
– Остыл, – новый смешок. – Прикинь? Остыл, тварина!
– Вроде как го… – начинаю и запинаюсь под наливающимся яростью взглядом. – Остыл, так остыл.
– Умничка. Я сейчас что-нибудь другое приготовлю. По своему, блядь, рецепту.
Снова грохот посуды и крохотный глоточек из моей кружки. Я дожевываю бутерброд, оставляя небольшой кусочек ветчины Текиле. Только она с опаской принюхивается к угощению прежде чем взять его в зубы, а потом трусит к миске с водой и с какой-то маниакальной подозрительностью начинает медленно жевать. Вообще ничерта не понятно, что происходит, но то, что происходит, мне однозначно не нравится. Я сам с опаской пробую чай, тяну с подоконника оставленную на нем ночью пачку и подкуриваю две сигареты. Одну оставляю зажатой в губах, а вторую протягиваю Кошке:
