Текст книги "Счастливое число Кошкиной (СИ)"

Автор книги: Лана Муар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Дома.

– Денис? Что-то случилось? – удивлённая моим появлением, Кристина вышла из кухни и поперхнулась, когда я скинул ботинки и, оттеснив ее в сторону, приоткрыл дверь в комнату Гели.

Заглянул, увидел ее в постели. Но и этого мне показалось мало. Я зашёл в комнату, шикнул завозившейся под боком у спящей Кошки Текле, поправил одеяло, накрывая им плечи вымотавшей мне все нервы девчонки, и взял в руки ее лежащий на полу телефон. Беззвучный режим. Я в одно мгновение умудрился вспылить и тут же успокоиться – живая, дома, спит, все хорошо. В одно мгновение стало так легко на душе, что я забыл про все мои звонки и нервяки. Поставил телефон на зарядное и посмотрел на Крис в дверях.

– Денис? Ты ничего не хочешь объяснить? – с плохо скрываемым раздражением спросила она, скрещивая руки на груди.

– Нет. Объяснять я ничего не хочу и не буду, – отмахнулся и пошел раздеваться, закрыв за собой дверь в комнату Кошки.

– Знаешь, мог бы хоть ради приличия спросить как прошел мой день, как я себя чувствую, а потом уже бежать к этой…

– К кому? – я повернулся лицом к Крис, посмотрел на нее и фартук со следами муки.

Внутрянку царапнуло, что Кошка умудрялась делать блины без фартука и я не замечал на ее одежде муки. Сковородку на плите видел, плошку с остатками теста видел, а сегодня их не было даже в раковине. Зато был фартук и мука.

– Ты что-то готовила?

– Представь себе да, – кивнула Крис с гордой и какой-то показушно-вымученной улыбкой. – Мне весь день было плохо, но тебе же нет до этого дела. Я стараюсь наладить наши отношения, а ты…

– Что я? – спросил, радуясь назревающей ссоре. – Ну же, Крис. Что, я? Проверил, как дела у напарницы? Не позвонил? Я никогда не звоню на работе. Не спросил, что с тобой случилось? Ну так расскажи сейчас. Я весь во внимании. Ноготь сломала? В степлере скрепки закончились? Клиент скидку попросил и отказался покупать коврики? Сельдерей в магазинах закончился?

Едкая улыбка поселилась на моих губах, когда Крис позеленела. Сжала губы в тонкую линию и молча проглотила каждое озвученное предположение. Я видел, как ее порывает ответить, и очень хотел, чтобы она ответила. Чтобы рассказала какую-нибудь хрень, которая вряд ли стоит выеденного яйца.

– Я приготовила тебе плов, а ты даже этого не ценишь, – с обреченностью жертвы выдохнула она, разворачиваясь. – Иди мой руки.

– Нихрена ж себе! Плов!? А по какому поводу у нас праздник? – усмехнулся я и пошел на кухню посмотреть что по мнению Кристины называется пловом.

Увидел на плите ковшичек, в котором иногда варил себе яйца на завтрак, приподнял крышку и малость охренел. Обещанный плов внешне действительно выглядел пловом, а не чем-то другим, и судя по запаху не собирался превращаться в зожную отраву. Правда количество немного смущало детской порцией.

– Не понял, – повернувшись к Крис, я показал ей на ковшик и спросил, выделяя каждое слово. – Это ты приготовила?

– Нет, конечно. Само приготовилось! Я же безрукая! – все же вспылила Игнатова. Подняла на меня глаза и разревелась. – Денис, сколько можно так себя вести? Я же стараюсь для тебя, для нас, а ты, с порога туда, – махнула в сторону комнаты Кошки, и спрятала лицо в ладонях. – Ты даже не представляешь, как мне больно каждый день видеть чужого человека в квартире. Тем более девушку. Хотя бы на секунду подумай каково мне все это чувствовать!

– Я уже сказал, что Геля не съедет! – прорычал я в ответ. Ткнул в календарь на холодильнике и процедил сквозь стиснутые зубы. – Кажется, мы этот вопрос закрыли.

– Закрыли! – всхлипнув с надрывом, Крис опустилась на диванчик и зарыдала громче. – Мы с тобой эту тему закрыли, а она…

– И что она?

– А ничего! – подскочив на ноги, Крис сунула руку в карман фартука и бросила на стол розовые трусики. – Это ведь ничего, да? Хорошо потрахались, да? Так торопились, что трусы за диваном оказались? И как? Понравилось?

– Игнатова, ты охренела? – опешил я. Двумя пальцами взял розовые шортики, развернул и заржал, увидев на них принт с кошачьей мордой. – Нашлась пропажа.

– Нашлась? Ты даже не отказываешься? Совушкин! У тебя совести хватает так спокойно реагировать!? Ты…

– Что!? – рявкнул я, убирая трусы Кошки в задний карман. – Что, Игнатова!? Даже если я скажу, что не спал с Гелей, ты мне не поверишь! Поэтому, думай, что хочешь!

– Да!? А что тут еще можно подумать!? Я как раз все очень правильно думаю, Денис! Очень сложно думать о чем-то другом, когда ты находишь чужие трусы за нашей кроватью!

– Кровать моя, а не наша!

– Пусть так! – согласилась Крис. – Пусть! Но эта твоя “напарница”… – ткнув пальцем в сторону комнаты Кошки, обозначила кавычки и после театральной паузы выпалила, – она меня отравить пыталась! Просто так, да!? Что ты на это скажешь?

– Что еще придумаешь? – захохотал я. – Я тебе рога наставляю, Кошка тебя травит… Ха-ха-ха!!! Бред. Игнатова, ты бы поменьше свой сельдерей жрала, может тогда плющить не будет. Гы-гы-гы!!!

– Бред!? Бред!? – заголосила Крис. – Я сегодня на работе из туалета весь день не выходила, а ты ржешь!?

– Уй, бля!!! – задыхаясь от хохота, я помотал головой. – Я не ржу-у-у-у!!! Я угораю-у-у-у!

– С чего!? С того, что мне плохо было!?

– С того, что такая хрень только тебе могла в голову прийти… Гы-гы-гы!!! Кошка и отравила? Кошка? – вытерев слезы, попытался успокоиться, но не смог и снова заржал. – И с какой радости ей надо тебя травить? Сельдерей не поделили? Гы-гы-гы!!!

– С той, что она тебя увести хочет, идиот!

– Увести? Куда? Я баран что ли, чтобы меня уводить? Игнатова… – я посмотрел на Текилу, проскочившую у меня под ногами к пустой миске, выдохнул, успокаиваясь, закрыл дверь на кухню и поднял взгляд на внезапно притихшую Крис. – Кажется, ты говорила, что мы не разговариваем и не ищем компромиссы? Что ж, давай поговорим.

– Может, ты сперва поешь? – резко включила заднюю и засуетилась Кристина. – Я сейчас тебе все разогрею, ты поешь спокойно, а потом…

– Нет, мы поговорим сейчас! – обрубил я и снова посмотрел на требовательно заскулившую собаку, шкрябающую лапой по дверце под раковиной. – Текла, фу!

Насыпал ей корм, поставив пакет рядом с плитой, взглядом показал Крис садиться и достал себе бутылку пива из холодильника.

– Короче, Крис, – сорвав пробку, я облокотился на край столешницы, сделал глоток и как на духу произнес то, что следовало сказать уже давно. – Собирай свои вещи и уезжай, – поднял ладонь, прерывая попытку меня переубедить и рыкнул на взбеленившуюся Текилу, которой похоже попала вожжа под хвост. – Текла, я сказал фу!

Только она хоть и прижала уши, но ткнувшись носом в щелку между стеной и дверцей, за которой стояло мусорное ведро, принялась жадно втягивать носом воздух и шкрябаться с утроенной силой.

– Да твою ж мать! Текла, фу! Крис, что ты туда выкинула?

– Я? – побелела Игнатова. Сглотнула, скакнула взглядом на кастрюльку с пловом и еле слышно выдохнула. – Ничего. Давай, я схожу и выкину мусор?

– А хрен ли тогда раньше не выкинула? Ждала, когда Текла в помойку поломится? Ты ее не кормила что ли?

– Я? – кивнула, после нервно мотнула головой и подскочила, как ужаленная. – Я сейчас ее покормлю, Денис! Садись ужинать.

Щелкнув ногтем по пакету с кормом и показав на полную миску Теклы, я покрутил в пальцах пробку и потянулся к ручке дверцы, смотря за реакцией Крис. Не знаю, что мной двигало – скорее всего это стало неосознанным движением на ее все сильнее белеющее лицо, – но я открыл дверцу и не стал орать на собаку, с каким-то упоением перевернувшую ведро и зашуршавшую пакетом. Разворошив мусор, Текила выудила из него пластиковый лоток и с гордостью положила к моим ногам. Гавкнула и завиляла хвостом.

– Денис… Это не то, о чем ты подумал, – севшим голосом прошептала Кристина. – Я… Я…

– А что я подумал? – поинтересовался я, опуская глаза на лоток. Повернул его ногой и прочитал название логотипа, – "Домашняя кухня. Плов по-узбекски", – поднял взгляд на Крис и помотал головой. – Не, Крис, это не домашняя кухня. Собирай вещи и уезжай. Сейчас. Я позвонил тебе, чтобы позлить Кошку, а не потому, что хотел вернуть.

– Но, Денис, я же…

– Я все сказал. Компромиссов не будет. С тобой не будет, – собрал мусор в пакет, в него же отправил плов из кастрюльки и свистнул довольную Теклу. – Гулять, Храпозавр.

С двумя чемоданами в руках и сумкой на плече я спускаюсь к приехавшему такси. Номер автомобиля кажется мне знакомым, как и водитель. Присматриваюсь чуть дольше и узнаю мужика – с ним Крис уезжала в прошлый раз.

– Странная вы пара, парень, – негромко произносит, помогая сложить мою ношу в багажник. – Не мое дело, конечно, но разбежались бы уже с концами что ли. И сам не живёшь, и ей жизни никакой.

– Да вроде как уже, – протягиваю купюру. – До квартиры поднять поможете?

– А чего бы не помочь, – улыбается и подмигивает, пряча деньги в карман. – Не бухай, главное. Найдешь себе по душе.

– Да вроде как уже, – повторяю я. Жму ему руку и открываю дверь спустившейся поникшей Крис. – С чемоданами помогут, не переживай. Звонить не звони, смысла нет – это уже принятое решение. Мной принятое, Крис, и я не передумаю. Спасибо за все и извини.

– Что? – замирает, поднимая на меня удивлённые глаза с проблеском надежды. – Совушкин, ты что, извиняешься? Ты? Может…

– Крис, я тебя прошу не начинай, – морщусь. – Единственный компромисс, который может быть – закончить все сейчас. Дальше каждый сам по себе. Хватит. Самой не задолбало туда-сюда бегать?

Сам понимаю, что порыв успокоить и хоть раз расстаться по-человечески вот-вот превратится в ненужные мне попытки и уговоры все вернуть назад, поэтому с благодарностью киваю пришедшему на помощь водиле.

– Девушка, по какому адресу едем?

– Одну минуточку, – Крис за каким-то чёртом тянется поцеловать, но я мотаю головой и отхожу назад:

– Крис, всё. Езжай. Я устал и хочу спать.

– Совушкин, ты же позвонишь, – несколько долгих и мучительных секунд смотрит мне в глаза, а потом садится, хлопает дверью и опускает стекло. – Ты позвонишь, а я не отвечу! Идиот!

Выплюнув напоследок ещё пару ласковых, которые пропускаю мимо ушей, закрывает стекло, а я достаю из кармана мобильный и стираю ее номер телефона в списке контактов. Не позвоню. Даже если пробешусь – номер Крис станет последним, который наберу.

Достаю сигареты и отхожу под козырек подъезда. Неторопливо курю, пытаясь разобраться почему не принял это единственное правильное раньше. В башке пустота и пьяная эйфория. Очень похожая на ту, что видел в глазах Кошки во время нашего поцелуя. Может именно она, эта поволока, и помогла? Увидел то, чего не видел раньше и наконец открыл глаза на то с кем я живу? Пока не сравнил с Кошкой, не понимал, что не хочу так жить? Вопрос, в котором не разобраться без бутылки. Только бухать не хочется. Даже разбираться не хочется. Снова тяну из кармана телефон, ищу уже запись Кошки, переименовываю в Кошечку, меняю фотографию на пушистого котенка с зелёными глазами и открываю нашу переписку, где с полсотни моих истеричных сообщений и список продуктов.

Кошечка: Шампиньоны, сметана, лук репчатый, молоко. Я сегодня не выйду.

Перечитываю, застегиваю молнию на куртке и иду в магазин. Молоко – это блины. Я люблю блины Кошки. И оладьи. И драники. И мясо.

Домой возвращаюсь с двумя пакетами, забитыми под завязку. Не понимая зачем, брал все, что попадется под руку, но понимая почему, сгреб все кошколадки у кассы.

"Блядь, так косякнуть… Так косякнуть и позвонить Крис… Совушкин, ты не идиот. Ты гораздо хуже."

Снять постельное, сунуть его в стиралку, принять душ и переставить на полочках гели и шампуни – верхняя моя, нижняя – Кошкина, посередине путаница из ее и моих принадлежностей. Розовые шортики с кошкой, собственноручно выстиранные и повешенные на первой верёвке, вызывают какую-то неадекватную улыбку – десять трусов в обмен на те, которые не брал и увидел только сегодня… Пиздец, конечно, но ржачно. Давясь от смеха, поправляю трусы так, чтобы зайдя с утра в ванную, Кошка увидела из в первую очередь, а после на цыпочках иду к ней в комнату. До утра не терпит, хочу узнать сейчас правда ли она траванула Крис.

– Гель… Геля… Кошка, – мягко касаюсь ее плеча и тормошу, пока не приоткроет глаза.

– Совунчик? Уже утро?

– Нет. Я быстренько спрошу и спи дальше, Гель. Ты правда траванула Крис?

– У? Угу… слабительное в сельдерей… – улыбнувшись сквозь сон и широко зевнув, переворачивается на бок и вздыхает. – Пожаловалась, да? Давай утром поругаемся, Совунчик? Она сама виновата.

– А за что?

– У?

– За что, Гель?

– Совунчик, ну какая разница? Хр-р-р… нефиг было соль в твои оладьи сыпать… Ложись уже… Я тебе утром… испеку…

Поправив одеяло, я несколько мгновений смотрю на копну разметавшихся по подушке волос, на Текилу, дрыхнущую у стенки Храпозавром, на свободную подушку…

"Ложись уже… Ложись уже… Ложись уже…"

33. Билет в один конец

POV. Геля.

Разлепив глаза, я улыбнулась хитрющей и счастливой мордахе Текилы, которая видимо уже давно проснулась и терпеливо ждала моего пробуждения. Рыжий хвост радостно залетал из стороны в сторону, и пока я зевала в поле моего зрения появилась намекательная на вкусняшку курица, которую принесла собака. Продемонстриров и опустив игрушку на подушку, Текила подползла ко мне поближе, лизнула в щеку и толкнула мокрым носом в шею. Раз, второй, третий. Сперва я подумала, что так она намекает мне побыстрее вставать и идти готовить завтрак, но стоило мне только потянуться и начать поворачиваться на бок, Текла перепрыгнула через меня и принялась фыркать, засовывая мордаху под край одеяла, накрывающего вторую подушку.

– Что ты там ещё спрятала, хитрованка? – спросила я, откинула одеяло и, икнув, вернула его на место. – Э-э-э…

Осторожно сдвинулась к стене, где пролежала без движения несколько минут, пытаясь успокоить заколошматившееся сердце. Вот только оно и не подумало успокаиваться и продолжало колошматиться как припадочное. А виляющая хвостом Текла снова сунула мордаху под одеяло и громко фыркнула, вроде как намекая не тянуть и убедиться воочию, что мне не показалось. Правда меня почему-то сковало каким-то оцепенением, и я никак не могла решиться потянуться к уголку. Я-то не смогла, а собака по своему поняла мое замешательство. Цапнула зубами одеяло и потащила его рывками вниз, открывая мне сперва макушку с темно-соломенными волосами, а после плечи и спину с татушками. Фыркнув, Текла встала передними лапами на спящего в моей постели Совунчика и негромко тявкнула, будто спрашивала подойдет ли такой обмен на вкусняшку.

– Мама, – еле слышно выдохнула я, не веря тому, что вижу.

Зажмурилась, снова открыла глаза и принялась тереть их с удвоенной силой, не понимая каким образом в моей постели оказался Совунчик, но прекрасно осознавая, чем может и обязательно обернется его появление, застукай нас Крыся. Я даже на всякий пожарный проверила на месте ли мои трусы и есть ли они на Совунчике, будто это что-то изменит.

– Гав!? – вопросительно гавкнула Текила, не забывая изображать хвостом вентилятор. Наклонила голову набок, будто спрашивала чего я выпендриваюсь, и повторила уже недовольно и чуть громче. – Гав!?

– Ш-ш-ш! – я дернулась, вжимаясь спиной в стену, приложила палец к губам и спросила. – Ты как его сюда притащила, хитрюга? А если нас Крыся застукает?

– Гав-гав!

– Да иди ты в пень! Не тебя, а меня Крыся прибьет!

– Р-р-р-гав!!!

– Текла, гм-хм-вать, – хрипло пробурчал Совунчик, подтверждая свою реальность еще и голосом.

Нашел ладонью край одеяла и потянул его на себя, переворачиваясь с живота на бок. И ладно бы он на этом остановился. Нет ведь. Нащупал меня, и без того ошалевшую от одного его присутствия в моей кровати, и по-хозяйски так прижал к себе, лишая возможности незаметно выскользнуть из постели. Да что там выскользнуть, я даже собраться с мыслями и подумать как он тут вообще оказался и что теперь делать не могла. Аккуратно приподняла обнимающую меня руку и только собралась перекатиться обратно к стенке и слинять, как оказалась снова прижатой к Совунчику – пискнуть не успела. А он ещё и заворчал на мою попытку отодвинуться что-то недовольно-бурчащее. Будто ему мешают спать. Я окончательно растерялась и пропустила момент, когда ладонь парня скользнула мне под футболку и накрыла грудь. Опять же очень по-хозяйски. И самое страшное для меня – сделал это Совунчик мало того, что сквозь сон и незаметно, так ещё и наплевав на Крысю за стенкой и мой настрой не допускать до себя. Последний аспект я как вспомнила, так тут же и забыла конечно – приятное тепло и сладкое посапывание в макушку растопили его, даже не заметив, но Крыся-то никуда от этого сопения не исчезла. Ровно так же, как и ладонь с моей груди. Вот влипла, так влипла. Отпросилась, блин, отоспаться…

Несколько минут я пролежала, прислушиваясь к тишине в квартире и прикидывая что лучше сделать, если в комнату с вполне резонным вопросом зайдет Крыся. Оправдываться – не вариант. Тут и без слов все понятно. Значит, наплевать на все эти теории Люльки и первой вцепляться в белобрысую шевелюру. Своя как-то дороже. И уже давно хочется.

Приняв для себя лучшую тактику защиты, я все же несколько раз пыталась сдвинуть ладонь Совунчика и обречённо вздохнула, когда она, как приклеенная, снова и снова возвращалась обратно. Ну не спорю я, что приятно. Не спорю! Но писать-то от этого меньше не хотелось. Наоборот, прижимало с каждой секундой все сильнее. Мне бы не нежиться в постели, а в туалет как-нибудь.

"Я ж потом вернусь, честное Кошкинское. И даже сама руку твою на место верну… Совунчик, ну будь ты человеком!"

Простонала все это мысленно и завозилась активнее – силы терпеть как-то резко сошли на нет, а прижимало так, что уже никакие ладошки и нежности не могли меня удержать. Кое-как вывернулась, подскочила, пока обратно не сгребли, и поскакала в коридор, наплевав на халат и умоляя всех богов сразу, чтобы они смилостивились и заветный туалет оказался свободен. Мне ж на минуточку.

– Господи-и-и-и…

Перед возвращением в постель я решила посмотреться в зеркало и хотя бы по минимуму привести себя в порядок. Зашла в ванную, глянула на свое отражение и зависла, увидев трусы на верёвке. Мои. Розовые шортики с киской. Других не было. Вообще ни одних. Как и косметики ее Крысейшества на полочках. Моя, аккуратно расставленная по нижней, есть, а ее нет. Я даже на секунду подумала, что счастье свалилось, когда его не ждала, и Крыся свалила, но верилось в это с трудом. Только две, а не три, щетки с пастой в стаканчике толкнули проверить мелькнувшую и очень бредовую мысль: "А вдруг все же свалила?"

На цыпочках дошла до комнаты Дениса, заглянула в нее и не поверила своим глазам. Не знаю, что я там хотела увидеть – ну не табличку же "Крыси нет" на видном месте, – но диван с выложенным на него комплектом постельного, пара подушек и одеяло на краю как бы намекали на то, что Крыси действительно нет. А раскрытый шкаф с опустевшими полками, на которых остались только вещи Совунчика, это утверждение подтвердил… Я только и смогла, что хлопать ресницами и еле слышно выдохнуть не верящее:

– Да ладно!?

Сходила к вешалке, чтобы убедиться, что мне не мерещится и на крючках остались только наши с Совунчиком куртки, и снова захлопала ресницами. Это что ж такое могло произойти пока я спала, чтобы Крыся испарилась из квартиры, будто ее и не было?

POV. Денис

Я не знаю на что рассчитывал, когда не пошел спать к себе. Не знаю чем думал, а может и не думал вовсе. Услышал "ложись уже" и лег, не отдавая себе отчета как такое самоуправство будет расценено с утра. Поэтому особо и не удивился тому, что проснулся один. Не удивился и тому, что Кошка задумчиво помешивала кофе, а сигарета в ее пальцах практически истлела до фильтра. Даже тут, вроде бы и не собирался делать ничего противозаконного, умудрился если не испоганить, то оставить крайне неприятный осадочек от произошедшего. И снова по моей вине. Это ведь я, а не Кошка, улёгся в чужую кровать без приглашения. Да и вряд ли сказанное сквозь сон могло расцениваться как приглашение. Только дошло это до меня с утра, а не тогда, когда должно было.

– Гель, я думаю нам надо поговорить, чтобы… В общем… – признавать ошибки оказалось сложнее, чем совершать, но не признать их сейчас, когда сам завел разговор, стало уже невозможно.

Еще и по глазам Кошки догадался, как она отреагировала на мою выходку – такого растерянного взгляда я не видел ни разу. Нет, ну а каким он должен был быть? Спал себе человек, никого не трогал, а тут с утра обнаруживается по соседству второй. И вот вроде как да, надо бы объясниться, расставить все по полочкам, чтобы не накосорезить и не наворотить дел больше, чем уже натворил. Правда с чего начать не знаю. Поэтому налил себе кофе, взял с подоконника свою пачку и опустился на диванчик, собираясь с мыслями. Которых как назло не было.

– Я… Короче…

Помотав головой, снова взял паузу, чтобы сунуть сигарету в зубы и закурить и мысленно обложить себя самыми ласковыми синонимами слова ссыкло. И это ссыкло даже не стало отказываться.

– В общем… блядь…Мы с Крис расстались, – вывалил как на духу и тут же зачастил. – Нет, мы с ней и не сходились, ты не подумай, что я… Хотя нет, думай, что хочешь, только я все таки скажу!

В два глотка ополовинил содержимое кружки, вдавил недокуренную сигарету в пепельницу и сразу же потянулся за следующей, чтобы суетой забить тот раздрай, который с каждой секундой тишины рос снежным комом. Затянулся, выдохнул, стряхнул пепел и на мгновение поднял взгляд на Кошку.

– Гель, я просто расскажу все как есть, а ты сама реши где и в чем я накосячил. Я согласен, что косячу, со всем согласен. Только тут такое дело, что ты не знаешь кое-чего, а это, наверное, хоть что-то сможет объяснить в моем поведении и в том, что я делал, – новая затяжка, проглотить остатки кофе и снова жадный вдох дыма, чтобы впервые признаться в лицо человеку, – В общем, у меня похоже филофобия. Нет, не из-за тебя. Я сам об этом не знал. Просто мы с Лукой не так давно бухали и он подбил меня на эксперимент. Дело в том, что мы с Крис постоянно ссорились. По пустякам или нет, не знаю. Для меня все было как-то фиолетово что ли, пока Лука мне не ляпнул про то, что у нас все повторяется с равными промежутками в два месяца. Я естественно не поверил, а он решил доказать мне свою правоту. Короче, я не планировал и не собирался сдавать комнату. Мне это было ни к чему, но тут меня переклинило и я согласился, что выдержу прожить с девушкой под одной крышей три месяца…

Я рассказывал ей все, тушил сигарету, брал новую и давил, недокурив, чтобы хоть как-то скрыть свое состояние от того, что выписал себе билет в один конец и скорее всего этот разговор станет последним. Только остановиться и не рассказать Кошке всю правду не мог. Я сбивался, скакал изо дня в день, злился на то, что путаюсь и никак не могу выстроить адекватный и последовательный рассказ, который хотя бы немного объяснит Геле, что лег в ее постель не из-за квартиры или того, что хотел напоследок самоутвердиться и что-то доказать Крис. Мне было похуй на Крис. Похуй на ее закидоны, истерики и наши ссоры. Мне не было разницы уйдет она или останется. Все это время было без разницы позвонит она мне или нет, я даже не парился ее звонками в первые дни после ссоры. Потому что было плевать потеряю ее или нет. Потому что ее у меня не было так, чтобы понимать что я потеряю.

– Я больше не зайду в твою комнату без приглашения, Гель. Это было первый и последний раз. Просто… Блядь, я не оправдываюсь, Гель, и понимаю, что перегнул с этим, только не… не у… Блядь! – я рывком поднялся, сгреб в ладонь пачку и зажигалку и рявкнул, – Текла, гулять!

34. Храпозавры, Бабайка и Жирафик

Чудом не растаявшему сугробу на пустыре досталась вся моя злость. Я распинывал его с такой жестокостью, будто не в сугроб, а в себя самого раз за разом впечатывал ботинок. По ребрам, в живот, по почкам, в челюсть – куда придется, – хрустящая от ударов корка снега только подстёгивала эту вспышку звуком ломаемых костей, и я с каким-то упоением крошил, давил подошвой крупные куски в труху и отпинывал ее в стороны. Выдохнул, лишь разметав сугроб до земли. Посмотрел на результат, выматерился, не стесняясь ни выражений, ни того, что проходящие мимо люди могли и скорее всего слышали каждое слово.

– Сам попей, мудила! До хрена, смотрю, понимаешь!? – выорался я вслед одному мужику, решившему посоветовать мне попить успокоительного.

Поднял и зашвырнул подальше принесенную Текилой палку, достал сигареты и больше по инерции сжал одну губами. Курить не хотелось – на кухне выкурил столько, что пары затяжек хватило бы, чтобы дым встал поперек горла и меня вывернуло наизнанку. Только один хрен поднес огонек зажигалки к кончику сигареты, затянулся и ожидаемо задохался до слез. Спрашивается, и зачем закурил, если прекрасно знал, чем это закончится? И почему сбежал, не договорив до конца одного слова, которое могло все изменить?

Кашляя в кулак, я огляделся по сторонам и с удивлением уставился на хмурого Луку и скачущую вокруг него Теклу с палкой в зубах.

– Апорт!

Собака полетела вслед за брошенной другом палкой, а Лука подошел ко мне и негромко спросил, кивнув на снежное крошево:

– Ты?

– Кого-то еще рядом видишь?

– Кроет?

– Адово.

– Поговорить не хочешь?

– О чем? – я посмотрел на Луку и повторил вопрос. – О чем, Люк? О том, что у меня блядская филофобия? О том, что я вчера высвистнул Крис из квартиры потому что видеть ее не могу? Или лучше поговорим о том, что ночью я завалился спать к Кошке в кровать, а утром не смог нормально объяснить зачем это сделал? С чего начнем, психолог? – сплюнув под ноги, я опустился на корточки, медленно выдохнул и уже спокойнее произнес. – Извини. Ты вообще как меня нашел?

– Скажем так, я решил не вламываться без предупреждения и позвонить с подъезда. Трубку взяла Кошка и сказала, что ты ушел гулять с Текилой.

– И нахрена тебе сдались эти проверки, если я уже признался в филофобии? – я помотал головой, взял принесенную Теклой палку, поднялся и бросил ее. – Апорт!

– Признать заболевание – это половина успешного лечения, Ден. Ты же читал статью, которую я тебе скинул.

– Читал, – кивнул и усмехнулся. – Больной признал, что он болен, ты оказался прав, спор закончен. Что дальше?

– Пойдем завтракать, – улыбнулся Лука. Хлопнул меня по плечу и ошарашил просьбой. – Разобраться с регламентом соревнований поможешь? Я больше за этим приехал. Проверка так – скорее дополнение, – свистнул Текилу и направился в сторону дома.

Кажется, я выдохнул, когда увидел на вешалке в прихожей куртку Кошки. Снял свою, повесил рядом и, будто освобождая место для кроссовок Луки, переставил ее ботинки на верхнюю полочку обувной этажерки.

– Текла, сидеть, – скомандовал собаке и, торопясь убедиться, что не только в прихожей все так же осталось на своих местах, пошел в ванную с лапомойкой. Пробежав пальцами по бутылочкам на нижней полке, выдохнул снова, поменял воду и уже спокойнее вернулся обратно, чтобы намыть собаке лапы. – Беги.

Махнул Луке в сторону кухни, а сам специально замешкался, чтобы проходя мимо комнаты соседки хоть на мгновение заглянуть и туда. Заправленный покрывалом, но не сложенный диван, отсутствующая на видном месте сумка… Новый выдох. И ступор от тарелки с блинами на столе. Ровная стопочка тоненьких и идеально круглых блинчиков – точь в точь таких же, что делала для меня Крис. Я завис у порога, пытаясь въехать, что с ними не так, и с немым вопросом посмотрел на Кошку с туркой в руках.

– Садись, Совунчик, – улыбнулась она краешками губ, подтолкнула Луку к диванчику и уже веселее поторопила. – Налетайте, пока горячие!

Отчетливо слыша, как скрипят мои мозги, пытаясь перемолоть свалившееся на них отупение, я подошёл к столу. Взял один блин, скрутил в трубочку, понюхал, удивляя этим и Луку, и Кошку, и откусил краешек, сравнивая его вкус со вкусом тех, что напекла Игнатова. Проглотил и одними губами выматерился.

– Совунчик? Что-то не так? – Геля оторвала кусочек от моего блина, неторопливо прожевала и пожала плечами, спросив, – Сахара что ли не хватает? – оторвала чуть больший и снова предположила. – Соли много?

– Нет, всего хватает, – кое-как ответил я и мысленно влупил себе по лбу.

Идиот! Вот же идиот! Игнатова и блины? Игнатова и блины!? Как же сразу не догадался? Как!? Рецепт она нашла в интернете, ага! У Кошки готовые блины подрезала, а не рецепт искала. Вот же… Крыся.

Уже смелее откусил нормальный кусок и пробубнил с набитым ртом:

– Великолепные блины, Гель! А у нас сметана есть?

– В смысле, есть? Ты же вчера купил, – заулыбалась она в ответ и достала из холодильника упаковку, подмигнув Луке. – Ты бы лопал быстрее, а то эти Храпозавры лупасят так, что моргнуть не успеешь как уже все закончилось.

– Кто? – удивился Лука, а я закашлял, подавившись.

– Храпозавры, – улыбаясь от уха до уха, Кошка посмотрела мне в глаза и засмеялась. – Не квартира, а какой-то дом с привидениями. То Бабайка заглянет, то Храпозавры приходят.

– Чего? – протянул Люк, поворачиваясь ко мне. – У вами тут что, слёт нечисти что ли?

– Забей, – прокашлял я, сделал глоток кофе из протянутой Гелей кружки и поспешил перевести тему разговора в другое русло. – Что там у тебя с регламентом, Люк?

Где и что в нем показалось ему непонятным, я честно говоря так и не понял. Вполне себе адекватные правила проведения соревнований, в которых четко и лаконично было прописано все от и до. Время и место проведения, прохождение регистрации и получение номера, обязательные предметы экипировки, которые, в случае отсутствия их у участников, организатор предоставлял в пользование на время соревнований. Даже рекомендации по одежде и те были прикреплены к регламенту, что, по моему представлению, никоим образом не могло ввести в заблуждение тех, кто занимался скалолазанием всерьез или посещал скалодром хотя бы пару раз.

– Люк, ты шутишь? – спросил я у Луки, перечитав два листа регламента и список рекомендаций на три раза. – Тут же ничего сложного.

– Да? – удивился он, притянул к себе отложенный мной регламент и ткнул пальцем в один из подпунктов. – А это что?

– Где? “Обязательным условием участия в соревновании является смешанность пары: мужчина и женщина,” – процитировал я, увидев первое слово. – И? Ты – мальчик, Кошка – девочка, вы в одной паре. Что тут непонятного? Издеваешься, Люк?

– Упс, – хохотнул он и ткнул пальцем в соседний подпункт. Вот. “Участники все время обязаны быть соединены страховочным стропом, длина которого составляет два метра на маршрутах с первого по пятый включительно и два с половиной метра на последующих.” А если меня припрет? Мне что, в связке в туалет бежать?