Текст книги "Счастливое число Кошкиной (СИ)"
Автор книги: Лана Муар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Все это время девчонка не скрываясь смотрела мне в глаза и с улыбочкой щедро подлила бензина в огонь:
– Если ты подумал прямо сейчас доказывать, что у тебя все в порядке, извини, – виновато пожала плечами, бросив быстрый взгляд на красного, как варёный рак, Луку.
– Лука, – прорычал я, поднимаясь, – извини, но, кажется, ты сейчас уходишь.
– Почему? – удивлённо выгнула брови Кошка, – Думаешь то, что мы останемся одни, что-то изменит?
– Так, значит? – спросил, едко оскалившись, и процедил, сделав глоток пива. – Как ляпнуть хрень, так смелая, а как убедиться в том, что ляпнула хрень, в кусты?
– Почему сразу в кусты? – словно издеваясь, включила она дурочку. – Других мест что ли нет? – поднялась, поправила волосы и протянула мне ладонь. – Пойдем, если тебя не отвернет, что у меня месячные.
– Врешь, – выплюнул я, поднимаясь.
– Хочешь проверить? Пошли, – с вызовом ответила Кошка. Сверкнула глазами и спросила, – Сам проверять будешь?
– Думаешь не смогу или отвернет? – вернул девчонке ее же слова и поднял ладонь, отсекая попытку Луки влезть в наш разбор полетов. Дернул подбородком в сторону ванной и прилашающе повел рукой. – После дам. Кончено же если дамы не соблаговолят здесь и сейчас сказать, что они только на словах смелые.
– На слабо меня взять хочешь? – вскинулась Кошкина и после моего неопределенного движения плечами – мол, думай, что хочешь, – с не меньшим вызовом в голосе произнесла, – Пошли.
– Эй-эй-эй! Ребята! – подскочил на ноги Люк. – Давайте без перегибов? Ден, все же понимают, что Кошка тебя протроллила. Забей, Ден!
– Я очень сомневаюсь, что это был троллинг, – усмехнулся я, не отводя взгляда от серо-зеленых глаз. Смотрел в них не отрываясь и ждал тот самый момент, когда девчонка допенькает, что шутки шутками, но мой настрой залезть к ней в трусики ни разу не шутка.
– Гель, да скажи ты ему, что неудачно пошутила, – Люк попробовал призвать к благоразумию мою соседку, только и она не собиралась отступать.
Даже взгляд не отвела. Так и продолжала сверлить, подначивая меня сдаться первым:
– Я? – спросила она и тут же фыркнула, отрицательно дернув головой. – Облезет, – хлопнула ресницами и расплылась в улыбке. – В ванную или сразу в комнату?
– На твой выбор, Кошатина.
– Совятина! – не оставила без ответного укола и гордо пошла к ванной, оттолкнув преградившую путь руку Луки. – Лукашик, попей пивка пока взрослый дяденька попытается оправдать свои угрозы.
– Смотри как бы взрослый дяденька не устроил одной кошке Варфоломеевскую ночь! – прошипел в спину девчонки и покачал головой на очередную попытку друга остановить уже меня. – Люк, не лезь.
– Придурки, – вздохнул он.
Только ни меня, ни Кошку это не облагоразумило.
Мы вошли в ванную, и я прикрыл за собой дверь. Достал из кармана мобильный и посветил фонариком на край штанов пижамы, намекая их снимать.
– А сам что? Забоялся, что покусают?
Девчонка с вызовом вздернула подбородок и скривила губы в подобии улыбки. Настолько едкой и наглой, что я поднес к ее лицу ладонь, после, усмехнувшись, положил пальцы на живот и нарочито медленно двинул вниз, наблюдая за сверкающими глазами. И ведь не испугалась, мелкая зараза! Ни одной пугливой искорки или попытки отстраниться. Стоит, думает, что я последняя сволота, а она жертва обстоятельств. Ага, сейчас. Думай что хочешь, только хрен я сегодня попаду в эту ловушку. Дойдя до края штанов, опустил ладонь еще немного вниз поверх ткани, а потом сгреб ее в кулак и рванул девчонку на себя с такой силой, что затрещали швы. Ойкнула, впечатавшись мне в грудь, но снова вздернула подбородок. Правда все же испуганно захлопала ресницами, когда я отпустил ее штаны, прихватил пальцами за загривок и прошипел в губы:
– Развлекаешься, да? Знаешь, что пальцем тебя не трону, поэтому и стервозишь, – чуть сильнее надавил на ее шею, вынуждая приблизиться ближе, практически коснуться губами моих губ, и усмехнулся, почувствовав ее рваное дыхание. – Я поверю тебе на слово, Кошка. Потому что если бы не твои месячные, ты бы не рискнула молоть чушь про мою импотенцию.
Я разжал свою ладонь, поправил девчонке волосы, вернув их на плечо и маняще-тонкую ключицу, и первым вышел из ванной, решив не перегибать палку с брошенной напоследок фразой о помиловании.
“Хренушки ты меня сегодня подловишь. Нет уж. Трусов хватило. Теперь посмотрим, как ты запоешь, оказавшись на моем месте. Импотента она нашла. Ага, сейчас.”
Лука как застыл у стола, когда мы с Кошкиной прошли мимо него в ванную, так и остался стоять. С тревогой посмотрел на меня и выдохнул с облегчением, когда на свой немой, но понятный и без слов вопрос, увидел отрицательное движение головы. Я не настолько конченный, чтобы лезть в трусы и проверять идут у девчонки месячные или нет. Ясно же что несет ересь из-за буянящих гормонов. Правда эта ересь, хоть и вызванная гормонами, всекла так, что мою крышу прилично сдвинуло и едва не сорвало.
Я залпом выпил свое пиво и снова наполнил бокал. Открыл форточку и, закурив, бросил пачку на стол – не самое удивительное из того, что мог сделать, но Лука скосил глаза на коридор и дверь в ванную, из которой все ещё не вышла Кошка, и замер, не решаясь закурить. Крис давно бы вытрахала мне мозги за курение в квартире, но Кошка даже в таких мелочах почему-то не пыталась ущемить мои привычки. Скорее всего потому, что сама курила и понимала как иногда не хочется выходить на балкон или идти на улицу. А мне никуда не хотелось идти.
– Да кури уже, она тоже не святоша, – произнес я, выпустил пару колечек, а остатки дыма выдохнул так, чтобы стереть их или хотя бы разорвать схожесть с буквой, которая мне снилась ночью.
В две затяжки прикончил сигарету и потянулся за следующей – признаться самому себе, что все время пока губы девчонки находились в миллиметре от моих, меня выкручивало от желания их поцеловать, не хватало смелости. И то, что звенящие нервы не отпустило после первой сигареты, ударило по мозгам. С Крис было в разы проще. И мне было с ней в чем-то легче. Посрались, разбежались, помирились – как-то похрен и не цепляло. А с Кошкой выламывало до боли. Даже сейчас, я вроде как и прав, могу стоять и строить из себя оскорбленного до глубины души, но почему, блядь, как последний идиот, кошусь на коридор и хочу вернуться в ванную? Зачем? Извиниться? За что? За то, что девчонка меня оскорбила, а я ответил? Хрен ей! Хрен! И кто бы ни пытался мне сейчас сказать, что накосячил я, а не она, услышит вполне закономерное напутствие идти в пешее и весьма эротичное.
"Кошка, ну где ты?"
Я курю, уже не скрывая своего взгляда направленного в темноту коридора. Жду, когда откроется дверь в ванную и девчонка выйдет с очередной подколкой – она обязательно что-нибудь придумает и подъебет так, чтобы у меня не нашлось ответа. Только вторая сигарета выкурена, а ее все нет и нет.
"Выйди!" – с психом тяну третью и смотрю на Луку, понимающе пожимающего плечами – он тоже ни черта не понимает, но как и я не идёт проверить, что там могло задержать мою соседку так долго.
– Ден? – то ли вопрос, то ли намек сходить проверить.
Я жму плечами – сам не догоняю где и в чем мог накосячить. Прокручиваю заново весь наш не сильно длинный разговор, потом ещё раз и ещё. На пятом повторении снова ничего критичного не нахожу, только внутри становится погано. Настолько, что победа в этой перепалке теряет весь свой смысл. Словно не с равным по силе воевал, а у ребенка леденец отобрал. Ещё и глоток пива, которым попытался смыть мерзкое послевкусие, встал поперек горла – не лезет. Зная, что девчонка все ещё сидит в ванной из-за меня и скорее всего ревёт…
"Да твою ж мать! Было бы с чего слезы лить!"
Выдохнув, мотаю головой на предложение Луки сходить и посмотреть что там с Кошкой и иду сам. Текла, спрыгнув с диванчика, скачет вроде как следом, но пролетает мимо ванной и скрывается в моей комнате, а я, стукнув в дверь костяшкой, захожу внутрь и чувствую какое-то облегчение от того, что девчонка не ревёт. Сидит на краю ванной, зависнув стеклянными глазами в экране телефона, на котором виднеется край сообщения и поле для ответа, в котором набрано три слова: "Мама, я не". Дальше пустота. Будто Кошка сама не решила, что она не. Опускаюсь на корточки, вздохнув, тяну мобильный и удивляюсь тому, что отдает. Читаю сообщение от родительницы, где яда в каждом слове в сотни раз больше, чем можно представить в переписке матери и дочери.
Мама: Где ты шляешься!? За квартиру кто платить должен?
Два предложения, а девчонку выстегнуло на раз-два. Поднимаю взгляд на ее лицо, провожу тыльной стороной ладони по щеке, будто хочу убедиться, что не ревела, а сам злюсь на ее мать и себя – идиота. Пазл в голове моментально складывается, что Кошка сбежала из дома, не выдержав соседства с такой маман, вцепилась в первую подвернувшуюся квартиру за копейки – куда угодно, лишь бы не дома, – а тут я. Здрасьте, жопа вам только снилась, лопайте теперь полными ложками.
– Сбежала? – спрашиваю и стискиваю зубы, увидев кивок в ответ.
От такого простого и в то же время обречённо-доверительного движения меня выстегивает едва ли не как девчонку. Смотрю на нее, а внутри клокочет от противоречивых чувств – вроде я ей никто, как и она мне, и лезть в ее семейные разборки не имею права, а с другой стороны, если сейчас я ей не помогу, то кто поможет? Не просто так сбежала. Да, характер у девчонки не сахар, но и у меня не лучше. Только я тут в шоколаде, а она скорее всего отдала последнее, чтобы свинтить. Сама же говорила, что безработная. Ещё и готовит, чтобы не передумал и не выгнал. Сволота последняя, вот кем я буду, если не помогу!
– Деньги есть за квартплату эту перевести?
– Есть, – тихий ответ, от которого в груди свербит, а в голове…
“Блядь, от меня убудет что ли, если помогу?”
– Переводи и забей болт, – возвращаю телефон и повторяю с нажимом, когда серо-зеленые глаза поднимаются и удивленно смотрят в мои. – Переводи! Ты на чаевых бармена больше заработаешь.
– Я не бармен.
– Не свисти, – злюсь на эти никому ненужные препирательства и снова повторяю. – Переводи! Крыша над головой у тебя есть, еды полный холодильник. Что не так? – спрашиваю и тут же отвечаю до того, как она ляпнет какую-нибудь ересь. – Мы договорились, что ты готовишь, а продукты покупаю я. За аренду ты оплатила. На остальное и особенно это, – кошу взглядом на экран мобильного, – забей болт. Выгребем. Переводи деньги и пошли ужинать.
Не перевела. Скосила глаза на приоткрывшуюся дверь и снова уткнулась в свой телефон.
За моей спиной негромко фыркнула Текла, плюхнулась рядом со мной на задницу и положила к ногам девчонки свою игрушку – резиновую курицу. Подтолкнула ее носом к Кошке и завиляла хвостом, шкрябнув лапой по ноге Гели.
– Вот и Текла говорит, чтобы ты не парилась, – улыбнулся я. Снова потянулся к щеке Кошки и провел по ней большим пальцем, спускаясь к уголку губ. – Улыбнись, Кошка, не расстраивай Текилу. Переведи деньги, пусть подавится. Завтра на смене отобьем, обещаю.
Несколько секунд она смотрела на меня, будто не могла или боялась поверить в то, что я сказал, а потом запорхала пальцем по экрану. Лишь на подтверждении перевода зависла.
– Твою мать, Геля! – негромко выругался я, отбирая телефон и нажимая на иконку. – Все. Проблема решена, пошли ужинать. Текла, бери свою курятину и дуй на кухню.
Вильнув хвостом, собака сцапала игрушку и бодро поскакала в указанном направлении, а я вернул Кошке телефон, пальцами коснулся уголков ее губ и подмигнул:
– Улыбнись или я позову Бабайку.
Секунда, вторая, третья. Да! Робкая улыбка все же появилась и стала немного шире, когда я легонько щелкнул девчонку по носу и зловеще-пугающим тоном протянул:
– У-у-у! Кто боится темноту и Бабайку?
– Дурак! – прыснула Кошка и пихнула меня в плечо.
И почему я кивнул? Почему заулыбался и зачем провел подушечкой пальца по улыбающимся губам? Наверное, потому что все же дурак. Дурак, которому до жути хотелось прикоснуться к ним снова. К ней хотелось прикоснуться. И еще поцеловать. Неторопливо попробовать ее губы, запустив пальцы в волосы на затылке, чтобы не смогла отстраниться, а потом зацеловать до последней капли кислорода в легких.
“Твою мать, Ден! О чем ты думаешь?”
23. Проблемы и их решение.
POV. Денис.
Я кое-как разлепил один глаз и тут же закрыл его обратно, застонав от боли. Башка в прямом смысле слова взорвалась от резанувшего по зрачку света и явно не собиралась склеиваться обратно. Попытался сдвинуть руку, чтобы нащупать вторую подушку и накрыть ей лицо, и не понял, что ее держит. Тело будто отказывалось меня слушаться и даже на простейшее движение шарахнуло по нервам болючим предупреждением:
– Лежи и не рыпайся.
Лежу. Не рыпаюсь. И мысленно мечтаю сдохнуть. К треску в голове добавился адовый сушняк, к нему через несколько минут плюсанулась пульсация в затекших руках и ногах, а еще спустя какое-то время что-то уперлось мне в грудь и упало на нее с нечеловеческим хрипом, в котором больше угадал, чем услышал слово “мама”. Где я? Кто я? Что я?
В памяти зияющая дыра размером с вселенную, и единственное воспоминание, которое смог выскрести – мы втроем сидим на полу перед телевизором, смотрим американский футбол, ржем и хлещем текилу за очередной фол и потасовку. Кошка стопку, мы с Лукой две. Чет вроде чтобы по справедливости и чтобы не накидаться раньше времени. Что было до и что было после – не помню. Снова пробую разлепить глаза и пошевелиться, но то ли я вчера набухался до того, что забыл как это делать, то ли меня спеленали по рукам и ногам и бросили связанным на диван.
– Мама, – раздалось болезненное шипение в ответ на мои попытки вернуть себе свое тело.
Перед глазами поднялось какое-то расплывчатое пятно, пригрозило мне, что оно больше со мной не пьет, и рухнуло обратно, застонав от удара о мою грудь. Правда и я застонал, составляя компанию, а через мгновение дуэт превратился в трио.
– Ден, я тебя ненавижу, – прохрипело справа, а сверху угукнуло и добавило:
– Лукашик, я с тобой полностью согласна.
– Заглохните оба, – сморщился я. – Башка и так трещит.
– Кошка, пни это хамло.
– Не могу.
– Чего так?
– Хреново мне, Лукашик.
– Как я тебя понимаю, Гель, – Люк едва ощутимо ткнул костяшками мое плечо, потратив на это последние силы, и тяжело вздохнул. – Хотя бы укуси эту сволочь.
– Сейчас попробую.
Сверху что-то зашевелилось, шеи коснулись сухие губы, и до меня только сейчас дошло почему не мог пошевелиться и кто на мне лежит.
– Кошка, даже не рискуй, – прохрипел я, не в силах сделать ничего больше.
– Заглохни, садист, – обожгло мое ухо, а после в шею снова ткнулись губы. – Лукашик, я укусила, а ему пофиг, – пожаловалась девчонка.
– Кусай сильнее.
– Сейчас, – новый "укус" и сокрушенное. – Все. Я больше не могу. Кто-нибудь дайте водички.
– И мне, – прохрипел я. Поднял освободившуюся руку и попросил, – Бармен, счет, пожалуйста.
Шуточку оценили. Сперва захрюкала Кошка, следом гоготнул Лука, а я прикрыл глаза, проваливаясь в обострившееся и крайне приятное ощущение от улыбающихся в шею губ.
С похмелья вообще не хотелось спорить и даже что-то говорить. Каждый лишний звук рвал всем троим головы, поэтому мутные джентльмены уступили право не менее мутной даме посетить туалет и ванную первой. Сами поползли по стеночке на кухню, где к всеобщей радости нашли на нижней полке холодильника три полторашки минералки. Свою мы с Лукой вылакали и даже немного ожили. Третью, оставленную Кошке, решили не открывать, справедливо решив, что раз бухали на равных, то и с похмельем выгребать без ущемления по половому признаку.
– Пиздец мы вчера дали, – просипел Лука, обводя взглядом ряд пустых полторашек.
– Еще бы вспомнить кому, – шутканул я и зашипел от болезненного взрыва в голове на смех друга.
Поставил вариться кофе и приложил к пульсирующим вискам смоченное холодной водой полотенце. Второе протянул Луке и поддержал его блаженное мычание, стараясь не думать, чтобы мозг хоть немного оклемался перед тем, как начнет восстанавливать утраченные воспоминания. Правда мне особо и не думалось. В башке медленно крутилось как меня “кусала” Кошка, и это воспоминание, зациклившись, действовало похлеще любых таблеток. Минут пять спустя, я уже потянулся за сигаретами и смог сделать глоток крепкого кофе.
– Терминатор херов, – прокомментировал мое воскрешение Люк, дополз до раковины прополоскать полотенце и снова застонал от блаженства.
– Это скил, детка, – ухмыльнулся я.
– Это называется профессиональным свинством, Ден, – выудив сигарету, Лука посмотрел на меня и помотал головой. – Бухали поровну, а отходняки у меня одного.
– Пошел ты.
– Сам иди.
– Сволота.
– Слабак.
– "Анальгин" лучше дай.
– Сейчас я тебе средство получше намешаю.
"Включатель" придумали задолго до меня, но я его малость переработал. Поэтому получившееся зелье очень хреново выглядело по цвету. Что-то больше похожее на варево из использованных подгузников в перемешку с ошметками непонятного происхождения. Только эта мешанина очень эффективно прочищала мозги и снимала похмельный синдром. В баре такое подавать я бы не рискнул – клиенты воротили нос от одного только вида “Включателя” и предпочитали похмеляться пивом, – но Луке протянул, посоветовав не вникать в рецептуру и довериться. Зажав нос, будто от содержимого стакана несло помоями, Люк залпом выпил все до последней капли и растекся по диванчику. Пару минут изображал расплющенный овощь, а после хмыкнул:
– Прикольная дрянь.
– С вас две пятьсот.
– Хрена лысого не хочешь?
– Как-нибудь обойдусь. Кофе?
– Угу.
И пока друг отпивался кофе, я намешал ровно такой же коктейльчик для Кошки и понес его в ванную. Пару раз стукнул в дверь, зачем-то потянул ручку и малость прихренел от того, что девчонка не удосужилась закрыться. Она стояла под струями душа за практически прозрачной шторкой, сквозь которую я мог видеть лишь ее силуэт, но и этого хватило, чтобы по телу покатилось крайне жгучая волна. Мой взгляд прикипел к изгибам тела, кадык дернулся, а в области паха заныло, подтверждая полную безосновательность выдвинутых соседкой обвинений. Если мне и грозила импотенция, то явно не с этой девчонкой. Как и вероятность в ближайшее время избавиться с ней от обета безсексия, возложенного на себя самолично. Я снова провел взглядом по аппетитной попке и не менее аппетитной груди, потянулся было сдвинуть шторку и посмотреть на все это великолепие без муара шторки, но что-то стопорнуло руку на полпути и развернуло меня к дверям. Вышел, аккуратно прикрыл за собой дверь и выдохнул, пытаясь включить мозги и выключить взбеленившееся либидо. Только оно плевать хотело на все усилия и истерично требовало вернуться обратно. Перед глазами стояли и никак не исчезали плавные изгибы, к которым хотелось прикоснуться и повторить их. Манило прочертить по ним пальцами, поднимаясь выше и целуя след за следом отпечатки кошачьих лапок. Мог ли я себе представить, что одна и та же девчонка сможет пробесить меня до скрежета зубов, а потом завести, ничего при этом не делая, до состояния, когда на один только ее силуэт у меня будет колом вставать член? Я посмотрел на стакан в своей руке, помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя морок, и выпил залпом “Включатель”, надеясь, что он справится не только с похмельем, но и с тем, что со мной натворила Кошка.
POV. Геля.
Я не услышала как открылась дверь, но по шелохнувшейся от движения воздуха шторке догадалась, что уже не одинока в ванной. Замерла, боясь пошевелиться. Испуганно подумала, что Денис каким-то образом услышал мои мысли и вошёл ровно в тот момент, когда я улыбалась, вспоминая свои "укусы" и то, что все были малость не в состоянии адекватно воспринимать происходящее. Только не я. И не после того, как поцеловала шею парня, на котором проснулась. Подлая мысль напоить его еще раз, чтобы вот так же уснуть и проснуться, мелькнула на подкорке и испарилась, когда я почувствовала взгляд на своей коже. Голодный и цепкий, он поднимался по моим бедрам выше и выше, будто между нами не было шторки, а вслед за ним по телу появлялись приятные мурашки, от которых закружилась голова. Ягодицы, живот, грудь… Денис мог твердить мне сколько влезет, что я ему не интересна, только один этот взгляд выдавал его с потрохами. Так не смотрят на тех, кто не влечет и не нравится. Так смотрят на ту, к кому очень хочется прикоснуться, а лучше прижаться всем телом, как я прижималась ночью, проснувшись на груди Дениса. Если бы в тот момент он проснулся… И так хорошо, что он спал, как убитый. Ведь я смогла подуть на ссадинку на подбородке, поцеловать ее и после коснуться губ, которые упорно твердили мне, что между нами никогда ничего не может произойти. Да, не этими словами, но только он ошибался. Как и сейчас ошибается, считая, что я ничего не заметила. Думая, что я не почувствую его присутствие и взгляд, под которым ноги начинали подрагивать, а низ живота закручивало в тугую спираль.
И решись Денис сейчас сдвинуть разделяющую нас шторку, он бы увидел, как ошибается, думая, что между нами ничего не может быть. Может. Еще как может. И оно уже есть. Просто ты не хочешь этого увидеть. Не хочешь поверить. Не хочешь принять. Просто сдвинь шторку, посмотри в мои глаза, а потом… Просто поцелуй. Ты же вчера так хотел поцеловать. И когда шипел на меня за обвинение, и после, успокаивая. Я же все видела. Я же все чувствовала.
В кусочке зеркала мне было видно, как поднимается рука Дениса, как она тянется ко мне и замирает, не решаясь коснуться шторки и завершить начатое, чтобы началось что-то другое, гораздо большее. Я видела его дрогнувшие и после сжавшиеся в кулак пальцы. Услышала за шумом воды хриплый выдох, невольно закрыла от его вибрации глаза и почувствовала, что Денис вышел. Шторка снова шевельнулась от движения воздуха, а у меня задрожали губы. От обиды, что ушел. От того, что он дурак. От того, что этот дурак даже не догадывается что со мной творится, когда он рядом. И кто бы мне ни говорил, что не бывает любви с первого взгляда, я не поверю. Теперь не поверю. И вряд ли когда-нибудь смогу объяснить как так получилось, что одного взгляда мне хватило для того, чтобы сердце запело и забилось чаще. Это просто взяло и случилось так внезапно и назло всем насмешкам и шуткам про давно вымершую любовь с первого взгляда. Нет, она не вымерла. И я могла с уверенностью сказать, что так бывает, а любовь с первого взгляда не шутка – она существует и случается. Не со всеми и не с каждым. Она выбирает себе кого-то, тщательно отбирая правильных и подходящих кандидатов. Может быть, только меня выбрала случайно. По ошибке. Но даже если это случилось так, то оно уже случилось. Со мной случилось.
Я вышла из душа, натянув на лицо счастливую и идиотскую улыбку человека, который только что восстал из пепла, словно птица Феникс. Все для того, чтобы Денис даже не догадался о том, что его появление в ванной комнате было замечено – мной замечено. Все, чтобы не знал и не смог догадаться как скребут кошки мое сердце, когда он хмуро посмотрел в мою сторону, но сквозь меня, и пробурчал что-то про сваренный кофе.
– Лукашик, дуй отмокать и не забывай, что за буйки нельзя заплывать, – весело прощебетала я, сделала глоточек крепчайшего напитка и на правах ответственной за завтраки нырнула в холодильник. – Та-а-ак, и чем бы мне вас покормить?
Дура дурой и идиотка, которую я сейчас так старательно изображала, про себя выла белугой и заламывала руки от бессилия пробиться сквозь глухую стену недопонимания между мной и Денисом. Те кирпичики, что мне удавалось разбить, он упорно возвращал обратно, заливал толстым слоем цемента, а после возводил ещё и забор из прутьев. На что я надеялась, когда вчера ночью услышала его “выгребем” и подумала, что мы уже не я и он по отдельности, а мы вместе? Наверное, на то что запас кирпичей и арматуры закончился. Как оказалось, нет. И тот взгляд, которым Денис смотрел на меня сейчас, даже близко не стоял с тем, каким обжигал сквозь шторку в ванной. Снова это прохладное отчуждение. Снова эта ощутимая стена с выведенной красной краской надписью:”Мы просто соседи!” И долбанный частокол забора, сквозь который едва проглядывалось свежее пятно цементного раствора. Еще бы колючей проволокой обтянул… Г-р-р-р!!!
Мне хотелось развернуться, заглянуть ему в глаза и спросить почему он так упирается и не дает мне даже шанса. Лишь жалкое мгновение, которого не хватает нам обоим, а не мне одной. Хотелось выораться на него, влепить пощечину, чтобы разозлился на меня и выпалил все что обо мне думает. Конечно же, соврав. В каждом слове обманет, но я пойму все, что он чувствует. Потому что уже видела его взгляд и как его ко мне тянет. Мне так хотелось сделать все это, только повернулась и вместо того вопроса, на который хотела получить ответ, задала другой:
– Будешь омлет с сыром и сосисками?
Спросила, заглянула в серые глаза и не удержалась от того, чтобы не пробесить – взяла сигарету из пальцев парня, стряхнула с нее столбик пепла и затянулась. Правда не подрассчитала, что курим мы разные, и мои намного, очень намного легче. Едкий дым крепкого табака прошелся напильником по горлу – сперва вниз в легкие, а потом, с кашлем, обратно. К глазам подступили слезы, и я задохалась мотая головой и отвешивая себе подзатыльник за подзатыльником. Ну дура же! Как ни крути, дура.
– Вот ты… – вздохнул Денис, наливая мне в стакан воды.
– Кто? – спросила, проглотив два или три глотка.
– Кошка, вот кто! – оторвал бумажное полотенце, промокнул им мои слезы и показал на свое место. – Сядь, кухарка. Так и быть у тебя сегодня освобождение от наряда по кухне. В виде исключения. Омлет с сыром и сосисками, значит? Сама-то его ешь?
– Ем, – кивнула. – А ты?
– Да я всеядный, если это не трава, – хмыкнул парень, доставая из холодильника упаковку яиц и сосиски. – Как же с вами бабами тяжело, – вздохнул, записав меня в бабье, и меня с этого понесло во вполне объяснимое:
– Чего!? Сам ты баба! Я так-то девушка, а ты слепошарый упырь, если не видишь разницы!
– Не гавкай, тебе не идёт, – огрызнулся Денис и зло сверкнул глазами, когда я запустила ему в спину влажное полотенце, которое само попало под руку.
– Ой, – пролепетала, съезжая по сиденью вниз, будто так смогу спрятаться от надвигающейся бури.
А буря не просто надвинулась. Она хрустнула костяшками пальцев, рывком сдвинула стол в сторону и вцепилась мертвой хваткой в ворот моего халата, поднимая меня выше, вынуждая встать на цыпочки. Наши лица оказались в такой близости друг от друга, что мы могли почувствовать на губах, как сталкиваются его и мое дыхание, как они сплетаются и опаляют что-то гораздо глубже. Нависнув надо мной скалой, Денис прищурил и без того злющие глаза и распахнул их в удивлении, когда я не отстранилась, вымаливая пощадить, а сделала все наоборот. Мои пальцы прошлись по шее парня, запутались в его темно-соломенных волосах, не давая уже ему шанса отстраниться, а губы коснулись его плотно сжатых губ, целуя их так нежно, словно я боялась, что они могут разбиться от другого, более напористого поцелуя.
Мое сердце бабахнуло, разгоняя по телу сладкую негу, и забилось раз в сто чаще, а мгновение спустя, когда хрустальные губы простонали что-то неразборчивое и ответили, понеслось куда-то вприпрыжку.
Где я? Кто я? Не знаю. Не помню. Подумаю позже.
24. Без комментариев… POV. Геля.
– Нет.
Прохрипело сквозь туман у меня в голове, а после прозвучало уже увереннее:
– Нет!
– Что? – спросила я, недоумевая от того, что целовавшие меня губы превратились в упрямо сжатую линию, от которой вновь приморозило до самых пяток:
– Я сказал нет, – Денис рывком отрвал свою ладонь, пролезшую мне под халат, после убрал мои руки, отшатываясь назад выдохнул, тряся головой, и лёд его тона, кажется, остановил мое сердце. – Это не самый лучший способ удержать комнату, Геля. Нет! – провел пальцами по своим губам, посмотрел на календарь на холодильнике и снова замотал головой. – Мы уже договорились, что до восьмого июня ты здесь живёшь. И я… Я вроде никуда тебя не гнал!
– Что? При чем здесь квартира? – сорвавшимся в шепот голосом спросила и шагнула к парню.
– Стой! – выкрикнул он, выставляя перед собой ладонь. – Стой и не подходи!
– Денчик, ты дурак? – растерянно выдохнула я, не понимая какая муха могла укусить его за задницу. – Ты… ты что… ты подумал… что я… из-за квартиры?
Мои губы задрожали, к глазам подступили слезы и потекли по щекам, когда парень мотнул головой а потом кивнул.
Где и что сделала не так, я не понимала. Шагнула было к Денису, заглядывая ему в глаза и ища в них ответ на один единственный вопрос – при чем тут квартира и договоренности, если мы – это мы, а квартира – всего лишь бетонная коробка, – и отступила назад, вцепляясь заледеневшими пальцами в ворот халата. Не нашла. И судя по всему объяснять свои слова парень не намеревался. Он развернулся, чиркнул маркером по календарю, ставя крест на квадратике с числом, а у меня от этих движений заныло сердце. Две черточки, словно ржавый скальпель, распороли крест накрест мою грудь и всунули в нее кусок льда.
– Ты идиот? – спросила, всхлипнув и тут же размазав по щекам слезы. Вздернула подбородок повыше, будто так смогу достучаться до него, и на последних каплях выплюнула уже уверенное. – Ты идиот! И козел! И кобелина! – оскорбления срывались с моих губ одно за другим, но отскакивали от непрошибаемой стены горошинками, а мне так хотелось ударить побольнее, чтобы Денис хотя бы на секундочку почувствовал то, что почувствовала я, когда услышала это на голову раненое “нет”. – Теперь все понятно! – выпалила и изобразила насмешливую улыбку.
– И что тебе понятно?
– Почему от тебя Крыся сбежала! – ответила, увидела в серых глазах протестующую вспышку, но не дала даже шанса оправдаться или вставить хоть слово. – От таких козлов все бегут! А ты – козлина та еще! – хватанула воздуха, дернула подбородком в сторону плиты и выплюнула едкое. – Вызвался готовить? Готовь! Я тогда, так и быть, выгуляю за тебя Текилу.
– Кто козлина? – прошипел Денис. Двинулся в мою сторону, скрежеща зубами и застыл, услышав мое:
– Ты! – развернулась и на негнущихся ногах поковыляла в свою комнату, свистнув собаку. – Текла, гулять!
Проходя мимо приоткрытой двери в ванную, грохнула ими, закрывая. Услышала испуганный вскрик, следом гремящее и злющее:
– Открой дверь, Кошка! У Луки клаустрофобия, дура!
Приласкал так, что волосы на загривке встали дыбом, но я все же вернулась и приоткрыла дверь, зачем-то заглянув в ванную, где побелевший Лукашик с полотенцем на бедрах уже отстукивал зубами частую дробь, шальными глазами ища выход.
