Текст книги "Счастливое число Кошкиной (СИ)"

Автор книги: Лана Муар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Ты! Ах ты! Шалашовка! Шлында! Шлюха! – разродилась Нафталинка для пущего эффекта грохнув кулаком по столу и срываясь в визг. – Подписывай!

– Выплатите зарплату за те два месяца, которые я имею право отработать, подпишу. Или пойду в комиссию по трудовым спорам, – припечатала я и достала из кармана мобильный. – Вы же не против, что я сфоткаю?

Судя по тому, что приказ испарился со стола раньше, чем я навела на него объектив камеры, Белла Антоновна была очень против. И такой поворот только убедил меня в правильности и законности своих требований. Хотите уволить? Увольняйте. Но по закону! Или на моих условиях. За два месяца я себе точно новую работу найду, вот пусть и выплачивают, если так не терпится свою оптимизацию провести.

– Так, значит? – прошипела Нафталинка, и я кивнула:

– Только так, Белла Антоновна, – разблокировала смартфон, включила приложение диктофона и нажала кнопку записи, продиктовав в микрофон, – Я, Кошкина Ангелина Ивановна, уведомляю Беллу Антоновну Пуцкину, что все разговоры буду вести исключительно под запись…

– Убери, шлю… – прохрипела Нафталинка, но увидев мою расползающуюся улыбку, резко захлопнула рот и для верности запечатала его ладонью, зыркая на индикатор записи, который я любезно ей продемонстрировала.

– Шлю-у-у, – протянула, делая приглашающее движение рукой договаривать до конца. – Ну же, Белла Антоновна. Шлю-у-у…

– М-м-м, – промычала она, сверкая разъяренным взглядом.

– Белла Антоновна? – спросила и, не выпуская телефон из рук, написала на верхнем листочке стопки стикеров размер своей зарплаты за три месяца. Показала бухгалтерше и пояснила, – За февраль, который я отработала, март и апрель, которые имею право отработать.

Мыча себе под нос сквозь прижатую ко рту ладонь что-то сильно напоминающее разговор прораба на стройке, а никак не речь культурного специалиста по бухгалтерии, Нафталинка прижгла меня злющим взглядом и развернулась к сейфу. Скрежетнула ключами, заевшими в такой деликатный момент, и быстро отсчитала указанную мной сумму. Но не положила на стол – показала, – и после зажестикулировала, намекая убрать телефон и подписать приказ.

– А как же ведомость? – поинтересовалась я. Выслушала новый поток мычания и спросила. – Чтобы вы мне потом воровство припечатали? Нет уж. Ведомость, Белла Антоновна.

Не знаю, что бы мне сказала на такое мама, но внутренняя стерва возликовала и отбила себе ладоши, когда бухгалтерша застучала по клавиатуре, охнула, отправила на печать требуемую мной ведомость и добавила к зарплате ещё несколько купюр:

– За неиспользованный отпуск! – выплюнула она, бросив лист на стол.

– Как приятно, когда бухгалтер помнит о таких мелочах, – улыбнулась я, вызывая новый приступ смены цвета лица у Нафталинки. Подписала ведомость, пересчитала и спрятала в карман протянутые деньги, а после убрала телефон и подмахнула приказ. – До свидания, Белла Антоновна.

Только в ответ не услышала ни слова. Видимо мой финт с диктофоном все же произвел гораздо более сильный, чем ожидала, эффект. Правда ликующая стерва резко стихла, когда до нее дошло, что победа победой, а работу я все же потеряла. Да, мне выплатили компенсацию. Но толку от нее с гулькин нос. Мама узнает, что меня поперли, и гарантированно начнет промывать мозги с утроенной силой, повторяя: "Бестолочь ни на что не способная. Как отец!" И вот тут никакие оправдания и доказательства своей невиновности не помогут. Потому что их не станут слушать.

Наверное, любой другой человек, попав в похожую ситуацию, в первую очередь начнет искать себе новую работу, а никак не съемное жилье. Всю сумму, которую получила в виде расчета, я сразу же положила на карту, решив потратить ее на переезд. Куда угодно, согласилась бы даже в тот клоповник, лишь бы не слушать маминых рассуждений по поводу моих способностей. Вернее их отсутствия. Из-за этого и домой не пошла. Села на автобус и поехала к университету, где учились Лялька с Люлькой, чтобы покумекать втроем. На остановке скинула им сообщение, что подожду у входа, и улыбнулась, когда спустя две минуты обе Корюшкиных выскочили на крыльцо, на ходу натягивая куртки и шапки.

– Рассказывай! – потребовала Ляля, подхватывая меня с одной стороны.

– К нам! – кивнула Люля, обозначая единственное место, где мне помогут, не вникая в подробности. Вцепилась в локоть с другой и потащила к остановке.

И знаете, у меня на душе сразу полегчало. Гора с плеч, конечно, не свалилась, но дышать стало все таки легче.

По пути к дому я рассказала подругам про приказ о сокращении и о том, как поставила на место Нафталинку, а они, не особо выбирая выражения, подтвердили, что бухгалтерша в "Провансе" – редкостная дрянь, и предложили ночью проколоть ей колеса. Правда на этот раз обойтись без Морковки.

– Пусть живёт, – отмахнулась я. – Я себе в сто раз лучше работу найду, а она так и будет по углам с Тараканом обжиматься.

– Да! – согласились со мной Лялька и Люлька. – И ночевать у нас будешь. А еще с папой поговорим, чтобы он спросил в школе. Может, им уборщица нужна. Пойдешь?

– Пойду, – кивнула я.

– Ну вот! – повеселела Ляля. Махнула Люле, чтобы она прикрыла глазок на двери в нашу с мамой квартиру, и буквально втянула меня за собой в свою.

Три часа спустя с работы вернулся дядя Игорь, и я снова рассказала о своем увольнении. Корюшкин-старший даже спрашивать не стал, что я собираюсь делать. Притащил на кухню, где мы засели с девчонками, газету с объявлениями о работе, а сам начал обзванивать своих знакомых. И уже через пять минут поднял ладонь, привлекая наше внимание:

– Спасибо, Любовь Михайловна. Одну секундочку, – прикрыв микрофон, дядя Игорь спросил у меня. – Гелька, техничкой пойдешь? Зарплата, конечно, минималка, но на первое время хоть что-то.

– Пойду, дядь Игорь, – закивала я.

– Любовь Михайловна? Всё, мы согласны. Когда там место у нас освободится? Две недели? – посмотрел на меня кивающую, – Да. Подождем, конечно. Если что изменится, сразу позвоним. Спасибо, Любовь Михайловна. Я ваш должник. Ещё раз спасибо, – дядя Игорь отложил телефон и потёр ладони. – Ну вот и славненько. На первое время пристроили, но ты, Гелька, все равно работу ищи. Считай, техничка – твой запасной вариант. Поняла?

– Ага, – кивнула я. – Спасибо дядь Игорь!

– Было бы за что, – отмахнулся Корюшкин. Глянул на часы и засобирался. – Так, девчонки, я за матерью, а вы тут ужин сварганьте. Ферштейн?

– Сделаем, пап, – Лялька с Люлькой чмокнули отца в щеки и захлопотали у плиты, распределяя обязанности.

Ляля взялась варить макароны, Люля жарить котлеты, а мне досталось резать салат.

Клей: Два билета в Вип-зону на концерте, плюс новый диск с автографом из ограниченной партии. Интересует?

Я подскочила на кровати и хлопнула ресницами, не веря в то, что только что прочитала. Перечитала ещё раз пришедшее в личные, а не в чат, сообщение, посмотрела на часы и забарабанила по экрану, отбивая ответ.

Геля: Кого убить? Говори, что нужно сделать!

Подождала две минуты и застрочила следующее.

Геля: Клейстер!!!

Ещё через три отправила вместо текста кучу истерящих смайликов и чуть не сгрызла ногти, дожидаясь ответа.

Клей: Флешмоб.

Геля: И все?

Клей: Подписываешься?

Геля: Да!

Клей: Забеги в клуб к одиннадцати, потрещим что и как. Заодно покажу студию Фила.

Геля: А-а-а!!!

Последнее сообщение вряд ли отражало хотя бы сотую часть моего счастья. Я скакала по кровати, вскинув руки вверх, стараясь удержать рвущиеся визги.

– Сломаешь кровать, новую на свои покупать будешь, – недовольно пробурчала мама, заглянув ко мне в комнату. – Сама не спит и другим не даёт. Лучше бы завтрак приготовила – хоть что-то полезное сделала.

– Сейчас приготовлю, – потупилась я.

– И в комнате уже приберись. Свою квартиру купишь, живи в ней, как заблагорассудится, хоть свинарник устраивай.

Спорить и доказывать, что у меня порядок, я не стала. Надела халат и пошла на кухню ставить чайник, жалея, что вчера не осталась ночевать у Корюшкиных. Пока варились яйца, открыла на телефоне сайт с объявлениями о сдаче квартир в аренду и, снова не найдя ничего по карману, закрыла. Пердимонокль, блин! Да когда же ты закончишься!?

11. Теория ссор имени Лукашика. POV. Денис

– Я просто посмотрел погоду на завтра, – хохотнул я, откладывая телефон в сторону, когда Лука, возвращаясь в комнату из туалета, застукал меня проверяющего мессенджеры.

– Не свисти, Ден. По любой снова чекал личку, – глотнув пива, Лукашик плюхнулся рядом и тютелька в тютельку перечислил очередность соцсетей, в которые я ползал, проверяя в них сообщения от Крис. – Инста, ВК, Телега, Вацап, Вайбер. Ты делаешь вид, что тебе пофиг, а на самом деле бесишься, что Крис впервые продержалась дольше недели и до сих пор не написала, сломав твои шаблоны. Можешь написать сам, но не напишешь, потому что ушла она, а не ты. Вот, – отсалютовав мне бутылкой, допил остатки и кивнул на грудастых девчонок-футболисток на экране. – Тебе в кайф с ними цапаться. А не цапаться ты не можешь.

– Не притягивай писю к носу. Я смотрел погоду.

– Поверю, если ты перестанешь отрицать тот факт, что ни с одной не прожил без ругани больше двух месяцев. Текила не в счёт. Да, Вонючка? – Лука почесал пузо дрыхнущей собаке и многозначительно воздел вверх палец. – О! К слову, Кристина с ее ухожу-прихожу только подтверждает эту теорию. Правда она ебнутая на голову, если до сих пор не поняла, что ваши ссоры по пустякам никогда не закончатся. Ты просто не создан для длительных отношений. У тебя эта, как ее, филофобия. Во!

– Сам ты филофобия. Все ругаются, Люк, – не самый убедительный факт, но я озвучил его как окончательный в нашем затянувшемся споре и дёрнул подбородком, показывая на стройный ряд пустых бутылок. – Ещё по одной или стопоримся?

– А давай.

Взяв из холодильника два пива, протянул одно другу и предупреждающе замотал головой, видя расползающуюся на его лице улыбку:

– Все, Люк, завязывай свою психологию. Разбежались и разбежались. Не фиг мне мозг пылесосить. Я даже скажу, что действительно проверял сообщения, только отъебись от меня со своей филофобией.

– А хочешь я тебе докажу, что все это правда?

– А хочешь я тебе скажу все, что об этом думаю? – спросил, уже догадываясь, что Люк, сев на конька выстроенной теории, не успокоится, пока не договорит до конца. – Хрен с тобой. Валяй.

– Крутяк! – Лука свернул пробку с бутылки, подцепил пальцами пару луковых колечек из тарелки и завис с ними, не донеся их до рта. – Ёпт! Точняк!

– Что? – напрягся я, стараясь не заржать. – Я марсианин? Нет! Я нептунянин! Точняк! Гы-гы-гы!

– Хренотянин ты, Ден, – захохотал Лука, но подтверждая мою догадку все таки предложил. – А давай эксперимент проведем, а? Чисто ради прикола. Чтобы ты сам убедился.

– Мне в принципе не нравится быть подопытной крысой, но так и быть выслушаю твои бредни, психолог-самоучка. Выслушаю, но не факт, что соглашусь.

Только вместо того, чтобы продолжать бредить, Лука достал свой телефон и начал что-то считать, листая нашу с ним переписку, неторопливо отматывая ее в прошлое. Минут пять он загибал пальцы, улыбаясь все больше и больше, а когда отложил мобильный в сторону, кивнул, резюмируя:

– Как и говорил, два месяца плюс-минус.

– Чего два месяца? – осторожно переспросил я.

– Интервал твоих расставаний, Ден. Не мешай! – отмахнулся Лука и снова провалился в размышления, потягивая пиво и бормоча себе под нос. – Тогда надо брать три. Точно, три. Чтобы наверняка словить момент криза и не перегнуть.

– А чего не четыре? – хмыкнул я и заржал в голос крайне серьезному тону друга:

– Четыре ты не вывезешь. И не лезь в психологию, если не шаришь в ней хотя бы на уровне пациента.

– Хренасе у тебя перестановки начались! Сперва подопытная мышь, теперь уже пациент, – проржавшись, посмотрел на Луку и провел пальцем по губам. – Молчу-молчу, доктор Лука. Назначьте мне пилюльки с процедурами и закончим лечение.

– Пилюльки в психологии не используются, а вот на счет процедур ты прав. И для чистоты эксперимента мы возьмем рандомную девушку.

– Ого! А вечер внезапно перестал быть мучительно психологическим, – ухмыльнулся я. – Блондинка, брюнетка, рыжая?

– Рандомная! – повторил Лука. – В этом весь прикол, что ни ты, ни я не будем знать кто она.

– А если она страшная?

– Да какая разница, Ден? Ты все равно не проживешь с ней три месяца под одной крышей, – вспылил Лука.

– Не понял! С хера ли я должен с кем-то жить? Еще и непонятно с кем!? На кой?

– Чтобы убедиться, что ты разосрешься с любой девушкой раньше, чем пройдет три месяца! – припечатал Лука. – Никакой разницы страшная она или красотка нет. Ты один хрен вытуришь ее раньше. Поэтому-то в объявлении о сдаче комнаты и напишем, что срок фиксированный – три месяца. А чтобы исключить всякие договоренности, добавим еще больший фактор рандомности – объявление выложу я, на левый номер естественно, и сдам комнату первой позвонившей. За пять тысяч. Рублей, – уточнил Люк и протянул ладонь. – Ключи давай.

И в этот момент в моей голове щелкнуло, что мы однозначно перебрали с пивом. Мои глаза полезли на лоб, а челюсть поехала вниз. Уровень бредовости предложения Луки в одну секунду пробил все возможные планки неадекватности. Но друг продолжал держать ладонь, будто всерьез считал меня таким же неадекватом.

– Нет, – выдохнул я. Залпом допил пиво и еще раз, но уже тверже, повторил. – Нет!

– Да, Ден. Да! Гештальт-терапия.

– Хренальд-терапия, Люк! – огрызнулся я. – Иди в жопу! Я нормальный, а это твоя… – повертел в воздухе ладонью, – гештальдятина – бред!

– Сам ты бред! – вспылил Лука. – Если бы не она, я бы до сих пор в туалет ходил под успокоительным!

– Блядь, Люк, не путай теплое с мягким! У тебя клаустрофобия, и это нормально. Ну в плане того, что… Короче не путай меня! У меня все нормально с бабами! Если они ебнутые, то почему внезапно ебнутый я!?

– Вот! Еще одно подтверждение. Отрицание, – щелкнул пальцами Лука. – Ключи давай!

– Не дам!

– Зассал?

– С хрена ли зассал? – охренел я от очередного кульбита. – Ты сам хотя бы понимаешь какую херь несешь?

– Абсолютно, – кивнул Лука. – Поэтому хочу тебе помочь.

– А мне оно надо?

– Надо! – снова кивнул Лука и медленно процедил. – Ссыкло.

– Сам ты ссыкло! – огрызнулся я.

– Ссыкло-ссыкло, – продолжил подначивать меня Люк. – И ссышься не того, что кто-то будет жить в твоей квартире, а то, что я окажусь прав и ты не протянешь три месяца. Филофоб!

– Ссссука! Я тебе говорю, что нет у меня никакой филофобии!

– Докажи.

– Люк, блядь!

– Ну же, ссунишка, докажи!

– Лука!

– Трусики уже обмочил? – Лука принюхался и захохотал. – Пись-пись-пись!

– Блядь! Я тебе докажу! Три месяца!? – подскочив на ноги, я слетал в прихожую и вернулся с комплектом ключей. – Любая! Похуй какая! Три месяца!? Да хоть четыре! – бросил связку Луке и оскалился. – Ссыкло он нашел. Психиатр доморощенный.

– Психолог. Не путай.

– Да похуй! Жги свою терапию, Люк.

– К родителям переезжать нельзя!

– Сука!

– А ты думал, я наивный чукотский мальчик? Хрен тебе! Я ещё проверять буду.

– Да хоть упроверяйся!

– Вот и договорились. Ещё спасибо скажешь.

– Угу. Обломишься!

Упав на диван, я выдул пиво Люка и заржал в голос, когда он пошел фотографировать комнату и вернулся с двумя бутылками.

– За твое лечение, Ден.

– Пошел ты, психолог.

На трезвую голову идея Луки окончательно трансформировалась в бредовый бред, но отыграть все назад или хотя бы забрать ключи я не смог – доморощенный психолог-клаустрофоб свинтил с утра пораньше, не забыв оставить мне записку-напоминание, что отказываться поздно.

– Пиздец, – выдохнул в сердцах, боясь даже представлять на какую авантюру подписался.

Надеялся ли я на благоразумие друга? Лелеял ли надежду, что он все же пошутил на счёт квартиры и квартирантки и вечером привезет ключи? Естественно. Такие приколы очень слабо смахивали на адекватный юмор даже с учётом всех тех приколов, которые мы отмачивали. Поэтому, на всякий пожарный прошерстил сайт о сдаче жилья и… выдохнул. Моя квартира там не мелькнула, сколько бы я не играл с фильтрами по цене и району. Поржал с того, как легко развел меня Лука и того, что повелся. Выгулял Текилу, позавтракал и поехал в клуб, отправив сообщение, что вечером жду психолога на просмотр “Куба”, если он не зассал. Ответное лишь убедило меня, что пьяные бредни про психологию все же оказались бреднями, а не реальностью, в которой мне придется три месяца терпеть пристутствие непонятно кого в своей собственной квартире, доказывая отсутствие несуществующей болячки.

Люк: С меня пельмени, с тебя бухло!

Пельмени, бухло, кино – жизнь прекрасна! На автомате пробежался по соцсетям, поражаясь выдержке Крис, и едва удержался, чтобы не поменять статус на что-нибудь намекающее написать. Сама свинтила, пусть сама и пишет первая. У меня отпуск от зожной пищи. И то, что он продлился, не могло не радовать. Вечером сниму себе девочку в баре и… Черт, облом. Вечером же приедет Лука. Тогда завтра сниму себе ночной антидепрессант и оторвусь с ней по полной. Может даже повторю с утра и приглашу куда-нибудь сгонять. Филофобия у меня. Ага. Как же. Я даже загуглил, что означает эта хренотня, и проржался с причин, которые ее вызывают.

– Вот ты психолог, Люк! Лапшу на уши навесил, а сам не шаришь.

Скопировал ссылку на статью в Википедии и отправил психологу-шарлатану.

Ден: В следующий раз хотя бы прочитай, что ты мне собираешься диагностировать, до того как это ляпнуть))))

Люк: О-о-о! Мальчик смог в Гугл))) поздравляю!

Ден: Пошел ты, психолог)))

Люк: Сам пошел, пациент)))

– Ден, завязывай в телефоне залипать и поставь чайник.

Я отложил мобильный к кассе, щёлкнул кнопкой на чайнике и посмотрел на ржущего Фила:

– Бороду отростить или сбрить? – спросил, готовясь услышать очередной баян по поводу своей щетины.

– Оставь так, – расщедрился начальник, на автомате проходясь ладонью по своей щеке. – Хотя… сбрей.

– Угу. Завтра, – кивнул я. Выставил на стойку кружку и коробку с чайными пакетиками. Про себя выматерился на пролитый мимо кипяток и промокнул лужу полотенцем. – Лучше бы сам налил.

– Не выебывайся.

– Куда мне.

– А в зубатку?

– Хрен тогда я побреюсь, – я вернул разговор в начальную точку, и Фил заржал:

– Черт! Один – один, – забрал кружку и пошел к лестнице, ведущей в его квартиру, расположенную на последнем этаже клуба.

Вполне ожидаемый обмен любезностями, повторяющийся чуть ли не каждое утро и явно не собирающийся заканчиваться. Но через пол часа в клубе объявился Мистик с ровно таким же: "Поставь чайник" и следом Клей с какой-то девчонкой. Ее он усадил за столик, а сам направился ко мне. И, блядь, я думал, что прибью его, уже в третий раз услышал:

– Ден, поставь чайник.

– Как вы меня затрахали со своим чайником! – прошипел я сквозь зубы, щёлкая кнопкой и выставляя на стойку пару кружек и коробку с чайными пакетиками. – Один с утра выполз – ставь чайник, второй припёрся – ставь чайник. Ещё и ты теперь. Нашли себе мальчика на побегушках.

– Тебе в падлу что ли? – заржал Клей.

– Да заебали уже! – процедил со злостью. – Клей ты бы намекнул Филу, чтобы он в студию чайник купил.

– Так сам и намекни.

– Угу. Станет он меня слушать.

– А меня станет? – вполне резонно спросил Клей и щёлкнул пальцами. – Риту попроси намекнуть.

– Риту?

Я завис на несколько секунд, а потом выложил на стойку два шоколадных батончика "KitKat", улыбаясь от уха до уха:

– Точняк!

– Босяцкий подгон за умные мысли? – кивнул Клей на шоколадки.

– Типа того.

– Ништяк! – сгреб все на поднос и пошел в зал.

Я проводил его взглядом до столика и помахал в ответ на приветствие обернувшейся к бару девчонке, мысленно прикидывая ее внешний вид на Елю, из-за которой Клей накачивался алкашкой до бессознанки. Вполне себе красивая. Но вряд ли Еля. Почему-то в моей голове сложилось впечатление, что Еля вряд ли станет бегать за Клейстером, не вызывая у него даже интереса, а эта девчонка его явно не вызывала. Хотя мордашка у нее очень залипательная. Я даже поймал себя на мысли, что где-то уже ее видел. По крайней мере дреды точно показались мне знакомыми. Вот только где именно мы могли пересекаться, не смог вспомнить. Что-то крутилось на подкорке, но дальше этого ощущения "видел" не сдвинулось ни на миллиметр. Глянул снова, вглядываясь, и забил – девчонка и до этого сидела ко мне спиной, а тут склонилась над столом. Ещё и мобильный трямкнул входящим сообщением от Крис.

Кристина: Ты подумал, Денис?

Та-дам!

Смахнув уведомление, я расплылся в улыбке. Ну и кто у нас филофоб? Я? Ага. Как же.

12. Упс… POV. Геля

Я не собиралась реветь, но слушая рассказ Клейстера про сюрприз для его девушки, слезы сами подступили к глазам и покатились по щекам. Увольнение, мама, квартира, отсутствие парня – все сложилось в одну огромную кучу и смело меня, даже не заметив. Оставило лишь один вопрос: "Почему?" И ведь, действительно, почему? Я же не уродина. Ведь не уродина я!

– Э, ты чё? Гель? Геля, – тряхнув меня за плечо и протянув платок, Клей снова спросил. – Ты чё ревешь-то?

– Да иди ты в жопу! Почему мне такие сюрпризы никто не делает? Один раз плюшевого медвежонка подарили, и то по ошибке, – шмыгнув носом, я подняла на парня слезящиеся глаза и спросила. – Я чё, страшная что ли?

– Да не. Нормальная.

– Угу. Все вы так говорите, а сами вон чё, – кивнув на лист бумаги, я высморкалась и снова захлюпала. – На других женитесь.

– Да что ты ревешь-то постоянно?

– Я тоже так хочу! Вот что! – выпалила я со злостью. – А вы только лапшу на уши вешаете!

– Э, стопэ, родимая! – завелся Клей. – Я тебе ничего не обещал. И вроде никаких разговоров о встречаться не заводил. Так!?

– Ну так! – кивнула, притихнув от ответного напора.

– Тогда какого хера ты мне предъявы за всех кидаешь? А? Я за свой косяк извинился и реально чувствую вину, а не просто так спизданул, чтобы по ушам проехаться! За других отвечать не буду. И ещё… – выложив билеты на стол, сдвинул их от себя. – Бери. Просто так. Диск тоже привезу, как обещал. Только не реви больше. И это… Ты, вообще, огонь! Красивая, движушная… Вон что в аэропорту замутила с полпинка. Извини, если ты подумала, что у нас что-то будет. Я сам не знал, что втрескаюсь по уши, Гель! Извини, сердцу не прикажешь кого любить. И ты тоже влюбишься, по настоящему. И он тебя любить будет. Короче, бери билеты. Спасибо, что вообще помогала. Дальше я сам.

Выоравшись в ответ, Клейстер достал из кармана пачку, сунул сигарету в зубы и нервно прикурился, жадно затягиваясь дымом, а я смотрела на него с открытым ртом и хлопала своими ресницами. Правда что ли красивая?

– Да, мы такие козлы, – добавил Клей, вдавливая окурок в пепельницу. – Извини, что так получилось.

– Завтра в семь, да? – спросила я.

– Я сам. Спасибо, Гель. Реально, спасибо, но лучше я как-нибудь сам.

– Угу. Вот именно, что как-нибудь! – подхватила со стола злосчастный лист, спрятала его в кармашек и уверенно кивнула. – Все. Опоздал. Я согласна, только с одним условием.

– Ну?

– Познакомишь с этим барменом?

– Геля, бля!

– Ну он правда симпотный.

Обернувшись к стойке, я смахнула слезы и еще раз посмотрела на парня, приславшего мне мои любимые кошколадки. Вроде как ляпнула про знакомство, чтобы не выглядеть полной дурой, и залипла. А бармен, будто специально ждал этого момента, улыбнулся чему-то своему и провел пальцами по темно-пшеничной шевелюре от лба к затылку, вроде поправляя и одновременно с этим внося в нее такую притягательную небрежность, что у меня рука невольно потянулась поправить. И ладно бы он сделал это специально, видя мой к нему интерес. Фигушки. Настолько между прочим, что половина голливудских звезд, увидев как должен выглядеть такой жест, обрыдалась бы от зависти.

– Очуметь, красавчик, – выдохнула я, разом забыв про слезы. Высморкалась в платок и не поворачивая головы спросила у Клейстера, – А у него есть кто-нибудь?

– У Дена? – хмыкнул он. – Вроде да и в то же время нет.

– Это как?

– Ну-у-у, – протянул Клейстер. – Из того, что знаю я, у него есть девушка, Кристина. Но они то разбегаются, то снова сходятся. Короче, Санта-Барбара отдыхает.

– Ага, – кивнула я. Достала телефон и украдкой сфоткала бармена, чтобы показать его Ляльке и Люльке, чем изрядно рассмешила Клейстера:

– Гелька, ты сейчас на маньячку похожа! – проперхал он, давясь от смеха. – Если бы не видел сейчас, что ты делаешь, не поверил бы. Ха-ха-ха!

– Ну и дурак! – обиделась я. – Сам сказал, что я влюблюсь.

– И хочешь сказать, что я сказал, и оно вот так сразу на тебя и свалилось? – захохотал сильнее Клейстер. – Гель, блин, так не бывает!

– А вдруг у меня бывает, а? – буркнула я. – Так и скажи, что знакомить не хочешь.

– Пф-ф-ф… Да не вопрос. Сейчас позвать или минут через десять?

– А зачем через десять? – не поняла я, но увидев многозначительный взгляд парня и палец описавший круг напротив его лица, вытащила из сумочки зеркальце и зашипела, увидев в нем свое отражение. – Проклятая тушь!

– Она самая, Гель, – кивнул Клей и предложил подвести меня до дома, чтобы не пугать прохожих темными подтеками.

– Обещаешь познакомить? – напомнила я. – Я вечером приеду.

– Да познакомлю я вас, если тебе так уперлось. Только ко мне никаких претензий.

– Как будто они у меня были, – фыркнула я.

– Да ладно!? Хренасе у тебя с памятью веселуха.

– Ой, все, – подхватив сумочку, бросила еще один взгляд в сторону бара и парня за стойкой и вздохнула. – Скоро познакомимся, красавчик.

Лялечка: Дербенникова десять, третий подъезд, пятый этаж. БЕГОМ!!!

Трямкнувший эсэмэской телефон тут же разразился мелодией входящего звонка, и я чуть не выронила его из рук.

– Ляль, а что за…

– Бери ноги в руки, пять тысяч и скорее дуй по адресу, который я тебе скинула! – оборвала меня Лялька. Прощебетала кому-то в сторону, – Сейчас она приедет, – и снова затараторила в трубку, – Гелька, ты себе не простишь, если сейчас же не приедешь! Мы тебе квартиру нашли!

– Лечу!

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я полетела в сторону стоянки такси, так и не дойдя до подъезда, и скорее всего неслабо так напугала таксиста. С моей моськой со следами потекшей туши сейчас можно было смело заявляться на кастинг фильмов ужасов, а срывающимся голосом озвучивать главную героиню, за которой гнались зомби в моем же лице:

– Дербенникова десять, третий подъезд, пятый этаж! – повторила я адрес из сообщения Ляльки и, вспомнив про пять тысяч, смачно хлопнула себя по лбу. – И ещё остановочку у банкомата, пожалуйста.

Водитель дернулся от меня, прижимаясь к рулю, икнул, кивая, и всю дорогу косился в зеркало заднего вида. Видимо, боясь, что я его укушу. Хорошо хоть дождался меня, рванувшую к банкомату, но сорвался с места, стоило мне только выйти из машины и расплатиться за поездку.

– Бегом! – вцепилась мне в руку Люля, оставленная сестрой дожидаться меня внизу. – Лялька там парню зубы заговаривает, чтобы он никому квартиру не показал!

– А пять тысяч зачем? Аванс? – спросила я, перескакивая через две, а то и три ступеньки.

– Дура что ли!? Аренда! Вся аренда за три месяца пять тысяч стоит! А там квартира – такая конфетка!

– В смысле, вся аренда? Вся-вся? – застыла я, но Люлька рванула меня за собой:

– Сама посмотришь и спросишь, если не веришь!

И вот кто бы что ни говорил, ну не верила я в то что кому-то в голову придет сдать жилье в приличном районе за такие копейки. Тут, судя по чистоте в подъезде, одна коммуналка больше будет, и скорее всего пять тысяч – это стоимость недели аренды, а никак не трех месяцев. Только пришпаренная Люлькой, я летела вверх по лестнице, и чуть не скопытилась, когда две Корюшкины втолкнули меня в квартиру, сопроводив это громким:

– Вот она! Гелька отдай деньги!

И я, ошалев и даже толком не отдышавшись после забега, сунула руку в карман и протянула пятитысячную купюру вышедшему с кухни парню. А увидев его улыбку, зашлась хохотом:

– А-ха-ха-ха-ха! Это розыгрыш такой да, Лукашик? – хлопнула я по плечу парня, с которым достаточно часто виделась на скалодроме. – Скрытая камера? Куда смотреть?

– Нет, – ответил он, посмотрел на Корюшкиных и спросил. – Это вы для нее что ли комнату просили придержать?

– Ага! – закивали Люлька и Лялька, пихнули меня, ржущую в бок, и зашипели. – Гелька! Завязывай ржать, дура!

Только меня согнуло пополам, а рвущийся наружу истеричный хохот никак не собирался заканчиваться. Кое-как успокоившись, я поднимала глаза на Луку, обводила рукой коридор и срывалась в новый гогот:

– Пять тысяч!? Гы-гы-гы!!! Пять? А-ха-ха-ха-ха!!! Не верю-у-у-у!

– Вы только не подумайте, она так-то нормальная, – осторожно тронув Луку за руку, произнесла Ляля.

– Ага, – кивнула Люля. – Просто от счастья немного того.

– Девчонки… гы-гы-гы, – задыхаясь смехом, проблеяла я. – Вы откуда… га-га-га… Лукашика знаете!?

– Кого? – спросила Люля, и перевела удивленный взгляд на Луку:

– Меня, – парень показал на себя и протянул руку. – Лука.

– Ляля, то есть Уля или Ульяна, – представилась Лялька.

– Люля, Юля, – не осталась в стороне Люлька и показала на меня, – А это Геля, Ангелина.

– Да я как бы ее знаю, – улыбнулся Лука, загадочно осматривая меня.

– Что? – спросила я, поперхнувшись от такого странного внимания.

– Короче, Кошка. Это не прикол и не розыгрыш. Аренда комнаты действительно стоит пять тысяч за три месяца, но есть одно условие.

– К-к-какое?

– Все три месяца ты живешь здесь и никуда не съезжаешь. Такой вот закидон у владельца.

– А он что, маньяк какой-то? – поежилась я.

– Нет. Он мой… – Лука замялся и широко улыбнулся. – У моего клиента это единственное условие. Если согласна, то ключи вот они, – показал он связку. – Если нет, то я ищу других съемщиков.

Нет, так дела, конечно, не делаются, и в любой другой день я вряд ли бы осталась и стала слушать такую откровенную бредятину, но смотря на Луку, почему-то кивнула. Вернее, сперва попросила показать, что за уголок мне причитается за пять тысяч, и чуть не завизжала от восторга, когда в коридор выскочила корги с платком на шее, завязанным на ковбойский манер.

– Ой! А это кто? – опустилась я на корточки. – А погладить можно? Лукашик, можно ведь?

– Это Текила. Можно, – разрешил Лука, и мы с Корюшкиными чуть не передрались за очередность погладить собаку.

– Гелька, блин, отвали! – толкнула меня Ляля. – Ты еще начешешься!

– Лялька, ну дай мне! Моя очередь, – простонала Люля и взвизгнула от счастья, запустив пальцы в холку. – Ой, какая ты пушистая, милаха! А что это за порода?

– Корги, – одновременно с Лукой ответила я, и парень, улыбнувшись, поманил меня за собой.

– Смотри, Кошка, это твоя комната, – показал он мне светлую комнату с диваном, шкафом-купе, небольшим столом и широченным подоконником за тюлью. – Там кухня, посудой и техникой можно пользоваться. Ванная, туалет.