Текст книги "Счастливое число Кошкиной (СИ)"
Автор книги: Лана Муар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глушу двигатель, короткой перебежкой перемещаюсь в подъезд, чтобы не застегивать куртку. Через две ступеньки поднимаюсь на пятый этаж по лестнице. И как всегда на третьем, вспоминаю, что иду один, а не с Лукой. Вызывать лифт сейчас, когда осталось четыре лестничных пролета – бред. Просто у супергероя Бармена сотни приятелей и знакомых, но друг один. И его клаустрофобия давно воспринимается как своя. А вот квартира за глухой дверью не особо. Хотя по документам очень даже моя.
Ключ в замочную скважину, два оборота. Понеслась!
В коридоре два чемодана и поверх них объемная сумка. О да, мы снова съезжаем. Мы ж обиделись.
Прыскаю в кулак. Заезженная до дыр комедия с порога сбивает весь настрой не ржать, а силуэт Крис, застывшей на диване с выражением вселенской скорби и печали, окончательно сметает остатки. Пальцем подцепляю выложенные на тумбочку ключи, заглядываю в комнату и спрашиваю, пролетая полтора часа монолога про "ты меня не слышишь, а я для тебя лучшие годы своей жизни":
– С сумками помочь?
Сейчас психанет, проорется, что я сволочь. Потом вспомнит, что грехи не озвучены, и отмотает назад.
– Сама справлюсь, Денис, – Крис поднимается на ноги, проходит в коридор и надевает свою шубку. – Позвонишь, когда поймешь ЧТО ты натворил. Сейчас нам говорить не о чем.
– Ух!
Привалившись плечом к косяку, наблюдаю за сборами, слушаю уже не раз слышанное “Дербенникова десять, третий подъезд” и ржу на выразительный взгляд, в котором читается немое:”Я ведь сейчас уйду.” А после уже злое:”Я что сама потащу всё, осел?”
Подхватываю чемоданы и сумку, вызываю лифт и игнорирую презрительное фырканье за спиной. Да-да-да, я знаю и помню, что тебе не нравится Лука и особенно его фобия. Только это мой друг. Мой. И у него такая вот болячка. У твоих подружек Инстаграмная зависимость, у тебя – непереносимость “Бронко”. Но продавать его я не буду. Как и менять друга.
Закидываю чемоданы в багажник, достаю из пачки сигарету и мысленно считаю до пяти.
– Денис, тебе стоит подумать о том, как мы будем жить дальше.
Йу-ху-у-у! Ровно пять.
– А если я не хочу об этом думать? – спрашиваю, а мужик-таксист – свидетель ночной “разборки” показывает мне большой палец.
– Что? В смысле, не хочу? – Крис взрывается, сжимая губы в плотную линию.
Ну же, детка, мы все это проходили. Хочешь поиграть в серьезный разговор, тогда я тоже выскажу все серьезно:
– В прямом. Прямее некуда, Крис, – взглядом показываю на такси. – Езжай, если решила.
– Я ведь уеду, Денис, – угрожающе, но не пугающе ни разу.
– Вперед, – улыбка сама ползет на губы и от нее Крис сдувается из злой обиженки в наивную:
– Пообещай подумать, Денис.
– Я не обещаю того, чего не могу сделать.
– Ради меня.
– Даже ради тебя нет, – жму плечами – такая вот я сволочь. – Пока-пока? Или встретимся через неделю?
– Не дождешься! – снова вспыхивает. Садится в машину, грохает дверями, что и у меня и у таксиста вызывает гримасу боли и зубовный скрежет. Приопускает стекло – не, ну последнее слово всегда должно остаться за Крис, – и зло выплевывает. – Позвонишь, когда поймешь!
– Не уверен. Пока-пока. До встречи через неделю, – машу рукой вслед отъезжающему автомобилю и срываюсь в ржач.
С неделей я, конечно, борщанул. Через три дня напишет первая, что нам стоит обсудить произошедшее. Я отморожусь еще на два, но потом все повторится в обратной последовательности. Чемоданы поедут вверх, экономия электроэнергии и кастрюлька супа на плите… Бр-р-р-р. Вот нахрена готовить, если это не твое?
6. Хитрая рожа
По возвращении домой меня снова ждали в коридоре. Но на этот раз я опустился на корточки и улыбнулся без всяких издевок или попыток зацепить своим весельем.
– Привет, хитрованка! – почесав за ушами корги Текилу, решившую не отсвечивать во время человеческих и непонятных ей разборок, скормил ей косточку-печенье, которые были неизменным и самым любимым лакомством хитрой рожи с лисьим хвостом, и поманил за собой на кухню. – Пойдем, посмотрим чем нас кормят?
Вопрос, мягко говоря, странный. А с учетом поварских способностей Крис – попахивающий идиотством. Хотя, нет. Запах обнаруженного на плите супа отозвался болезненным спазмом внутри желудка. Задержав дыхание, я перетащил пятилитровую кастрюлю отвратного даже на вид варева в туалет и без капли сожаления перевернул над унитазом. Вот на кой хрен портить продукты, если решила уходить? И не лень ведь варить свою зожную отраву. Женская логика – отсутствие логики.
Ароматы “здоровой” пищи после небольшого забега с туалетным освежителем по квартире, сопровождающегося цоканьем коготков Текилы, поутихли, но не исчезли полностью. Поэтому я переглянулся с довольной Текилой, занявшей свое излюбленное место на кухонном диванчике, с которого ее постоянно гоняла Крис, достал из холодильника неприкосновенный запас пельменей и показал собаке:
– Мужская еда?
– Гав!
– Будешь ночью пердеть, пойдешь дрыхнуть в коридор. Договорились?
– Гав-гав!
Как и говорил, стоило лишь немного перевернуть ситуацию, и она начинала играть совсем другими узорами. Пересыпав в кипящую воду пельмени и добавив пару листиков лаврушки, открыл форточку и испытал что-то сродни пьянящего ощущения очень желанного и наконец начавшегося отпуска. Целая неделя, семь дней, сто шестьдесят восемь часов отпуска от Крис и ее "не кури в квартире", "объясни собаке, где ее место" и "с Лукой встречайтесь в баре". Последнее подбешивало больше всего, а так как Лука полуночничал у себя в гараже, предпочитая возиться с тачками, чем слушать нотации маман об отсутствии личной жизни, я недолго думая отбил ему сообщение.
Ден: Отметим?
Галочка о прочтении и сразу же ответное.
Люк: Говно вопрос! Цапну по пути пельменей, которые ты, сволота, сожрал с Теклой. С тебя бухло.
Я сфоткал все свои запасы, с которыми проводил эксперименты дома, отправил другу, добавив к фотографии один знак вопроса, и заржал, увидев ответ в виде восклицательного. Понеслась!
Спонтанный мальчишник под запись матча женского американского футбола, компания лучшего друга и храп обожравшейся пельменями Текилы, окончательно убедили меня в том, что отпуск от Крис подарила мне сама судьба. Наши с ней отношения очень хорошо представлялись и объяснялись, если представить перед собой график синусоиды. Вверх, вниз, вверх, вниз. Через плюс-минус равные промежутки времени. И на вершине каждого взлета обыкновенно случалась какая-нибудь малозначительная жопа, после которой Крис паковала вещи и грозилась съехать. Будем честными, раз пятнадцать даже выходила на площадку со своими чемоданами и пять или шесть “всерьез” съезжала. На несколько дней. Потом в ее “жопе” наступало озарение, телефон оживал входящими сообщениями, в которых она мирилась сама с собой. Дальше обратное чемоданное настроение, пара недель полета вверх по кривой отношений, где мои минусы не казались ей минусами, и первые звоночки, больше похожие на очередную попытку установить диктатуру. Не кури, объясни собаке, где ее место, с Лукой встречаетесь в баре.
– А если не вернется? – Лукашика после выпитого несло порассуждать об отношениях, и я пожал плечами, не углубляясь в дебри:
– И что в этом плохого?
– А что хорошего?
– Люк, не грузи и не грузись, – пихнул его в бок, махнул в сторону грудастых девчонок на экране, после показал на табурет с несколькими бутылками, стоящий перед диваном. – Вот плюс отсутствия Крис.
– Не, с этим я даже не спорю, но…
– Все “но” нарисуются и без нашего с тобой на то желания, – я принюхался, повернул голову к дрыхнущей между мной и Лукой корги и покачал головой. – Вонючка хитрожопая.
– Фу-у-у! – скривился Лука, зажимая ноздри пальцами и разгоняя ладонью дошедшую до его рецепторов волну ароматов. – Ден, ты чем Теклу кормишь? Термоядерными отходами?
– Ее реактору фиолетово, что в него попадает, – заржал, поднимаясь, чтобы проветрить, и заодно предложил Люку перекурить. – Пойдешь?
– Ага. Куртку только цапну.
Пока Лука ходил за своим пуховиком, я открыл дверь на балкон, впуская в квартиру свежий воздух. Пару раз открыл и закрыл, принюхиваясь, дёрнул подбородком, спрашивая у друга достаточно ли снизилась концентрация Текиловой газовой атаки и задохнулся от хохота, когда Лука, довольно хмыкая, достал из кармана освежитель-елочку. Подобный хлам в ателье тюнинга, где работал Люк, никто не считал – желающие попасть на полки магазинчика тюнячек приносили и дарили такую мелочевку с символикой пачками, а Лука уже на автомате цеплял несколько штук. И одна, видимо завалявшаяся и никому не нужная, под наш сдавленный ржач заняла вполне правильное место – на хвосте Текилы.
– "Ванильный бриз", – прочитал название освежителя Лука.
– Ага. Текла этот бриз своим "Дыханием смерти" перекроет и не заметит, – загоготал я, выходя на балкон. Охлопал карманы и запоздало вспомнил, что оставил свои сигареты на кухне. – Угостишь сигаретой?
– Говно вопрос, – на автомате ответил Лука, протягивая мне раскрытую пачку. Глянул сквозь стекло на проснувшуюся Текилу, настороженно принюхивающуюся к елочке на своей заднице, и заржал. – Это “Ванильный бриз”, детка!
Выгулять Текилу, сварганить очередной шедевр мужской еды, от вида которой Крис приходила в полуобморочное состояние – яичница с салом и помидорами, пиздец, какой шок, – закинуть Луку в "Dark Style", оставить на парковке старичка "Бронко", и вызвать себе такси. Ни угрызений совести, ни капли сомнений. Даже наоборот. Ощущение прогрессирующего отпуска с небольшой головной болью после вечеринки по поводу его начала. С которой легко справился "Анальгин". Крис говорила, что я циник, но вряд ли она догадывалась насколько. Посчитав когда закончатся трое суток ее тишины, поставил в телефоне напоминалку с визгом свиньи вместо привычных звуков и окончательно провалился в отпуск от отношений.
В клубе фактически было два бара, но для меня существовал только один. Тот, что находился на этаже танцпола больше смахивал на разливайку или склад прохладительных напитков, где мог работать любой прохожий, а вот основной, на первом, в зоне чил-аута являлся моим царством, где я сам себе царь, бог и свита. Ну и иногда мальчик для битья у развлекающегося начальства. То чайник ему принеси, то сок, то еще какую-нибудь хрень. И ведь с момента открытия в зале тусовалась пара официантов, готовя столики, но ни Фил, ни его кореша-партнеры в упор не видели никого, кроме меня. Не самая обидная работа с учетом того, что “капризы” моего Величества коктейлей Фил закрывал без лишней херни и не требовал соблюдать дресскод.
– Надо новые шейкеры? Пальцем в каталоге ткни или лучше купи сам, бабки не вопрос. Кофемашина? Сколько на нее надо? Рабуста? Ден, не еби мозги. Чек принесешь, переведу.
Приятно работать для такого начальства? Как по мне, очень. Поэтому и чайник принесу, и сок, и хрень какую-нибудь. Ясен пень, поворчу, чтобы не борзели в край, но не выгребая за берега. Когда работа приносит моральное удовлетворение и хорошую зарплату, ей дорожат. А я еще и любил. Каждая бутылка стояла ровно на своем месте, каждый бокал блестел, как первоклассный бриллиант, каждое…
– Ден, дай вискарь.
Поднимаю взгляд и присвистываю, увидев на щеке всклокоченного Клейстера, одного из корешей Фила, смачный отпечаток ладони:
– Ого! Что с рожей, Клей? Не дала? – спрашиваю и по перекосившемуся от злости лицу понимаю, что шутка юмора сегодня не в тему. И вряд ли зайдет завтра.
– Иди на хуй! – огрызнувшись, Клей проводит пятерней по волосам и кивком торопит. – Вискарь дай и свали в туман.
– Фил сказал, что ты в завязке… – видимо уже был.
– Да пошли вы все!
Перепрыгнув через стойку, Клей цепляет две бутылки вискаря со стаканом, бросает свой кошелек, бурча под нос непонятную кашу из раздражения и злости, и, не видя ничего перед собой, топает в самый темный угол зала. Прикольно начинается сменка. Но проблема Клея с алкашкой ни разу не моя. Достаю из кармана мобильный и звоню Филу:
– Филыч, короче Клей похоже сорвался.
– Сейчас спущусь.
Пару минут спустя в зале показался Фил, взглядом спросил куда уперся Клей, сгреб две бутылки, которые я выставил, чтобы закрыть “окно”, и пошел в темноту, матерясь сквозь зубы.
“Оба сорвались что ли?” – подумал, всматриваясь в происходящее за столиком.
– Ден! Притащи ещё бухла и организуй нам пожрать, – крикнул Фил, отвечая на мой неозвученный вопрос, а появившийся Мистик только подтвердил шальную мысль, что сегодня вискарь лучше придержать и держать охлаждённым.
Так, как бухает эта троица, мне лучше даже не пробовать – печень раньше отъедет в цирроз.
Около стойки пара клиентов и скучающая девушка. Коньяк первым, ей за счёт заведения "Лонг-Айленд". Отрицательно мотает головой и протягивает пластиковую карточку, жадно отпивая половину коктейля, как оказывается для смелости:
– Давно тут работаешь? Что-то я тебя не помню, – всматривается в бейджик и тянет мое имя с придыханием. Так, словно мы только что потрахались и наконец решили познакомиться. – Денис.
– С открытия.
– Упс, – смеётся, виновато разводит ладонями в стороны и достает из сумочки пачку сигарет с зажигалкой.
Кладу, возвращая, карточку поверх чека, рядом пепельницу, а сам взглядом нахожу столик в углу зала, где Фил с Мистиком накачивают Клея в состояние трупа. Однако…
– Денис, не поможешь?
Отвлекаюсь на девушку показывающую на зажигалку, которая "совершенно случайно" не работает, на автомате достаю свою. Подкуривается, накрывает поломкой пачку тонких сигарет с ментолом. Не дешёвые. А вот зажигалка дрянь. Похожая была у Крис. Практически копия. Всматриваюсь в рубленые линии буквы "W", заключённые в окружность и губы растягиваются в улыбке:
– Спички работают безотказно, – кладу к пачке обозначенное с символикой клуба. – Привет от Игнатовой? Или проверочка?
– Не знаю такую, – выгибает бровь и через мгновение, проследив направление моего взгляда, смеется. – Зажигалка?
– Не понимаю о чем Вы. Приятного вечера.
Отхожу к кассе, боковым зрением наблюдая за девушкой. Взгляд на меня, телефон в руке, что-то торопливо отбивает и, получив ответ, уходит. Точно, проверочка. Смешно. Циник и внутренняя сволочь напевают отправить Крис что-нибудь вроде "А она симпотная", чтобы позлить сильнее. Тянусь к телефону, но не беру. У меня отпуск. В отпуске каждый отрывается по-своему, и я не пишу первым.
– Ден, дай ещё вискаря, – Мистик падает на стул, выдыхая сквозь зубы и массируя виски. – Пиздец.
– "Включатель"?
– Лучше "Выключатель" Клею намешай, – косится себе за спину, – хлещет, как воду.
– По поводу? – спрашиваю, не особо рассчитывая услышать ответ, но он меня убивает своей простотой и абсолютной нелогичностью в плане Клейстера:
– Еля какая-то. Нашел ведь где-то на свою голову.
– Бывает, – выставляю две бутылки на стойки и добавляю к ней третью, догадываясь, что Клей высосет их раньше, чем выключится. – Лед ему не клади, развезет быстрее.
– Да хрен там. Сигареты есть?
Протягиваю пачку “Captain Black” для Клея и легкий “Parliament” для группы поддержки. Провожаю взглядом Мистика и зависаю на убитом лице Клейстера. Интересно посмотреть кто такая эта Еля, если из-за нее нажираются ТАК.
7. На адреналине. POV Ангелина.
Если бы меня спросили когда я так бегала в последний раз, не вспомнила. Наверное, в школе. Эстафету на девятое мая. Чтобы дядя Игорь закрыл глаза на мои прогулы и не сданные вовремя нормативы. Ух, как я там летела свой участок! Не мастер спорта, конечно, но рядышком. Ещё бы пара таких забегов, и четверку вместо трояка точно можно было выклянчить. Правда наша школьная команда тогда один фиг слила, а вот после того, как выскочила из машины Таракана, моя несостоявшаяся карьера легкоатлетки сразу проснулась и раскрылась на полную. Стартанула я так, что не заметила, как пролетела остановку и выскочила на проезжую часть проспекта.
– Мама! – заголосила, перепуганная тем, что вокруг меня откуда-то появились истерично гудящие машины, голову в плечи вжала и драпанула дальше.
Нео из “Матрицы” за те кульбиты и увороты, которые я исполняла оказавшись в потоке, отдал бы свой плащ с очками. Лично. Только в тот момент мне было не до Киану Ривза и тем более не до мыслей о его одобрямсах моих способностей. Наадреналиненое тело несло меня вперед, нарушая все законы физики и гравитации, но перед тем как выскочить на противоположную сторону, едва успело оттормозиться перед массивным угольно-матовым кенгурятником. Я заорала так, что внедорожник с визгом тормозов откинуло на снежный бруствер, а ноги с места в карьер рванули сквозь образовавшийся просвет между машинами дальше. В сторону родимого дома. Но на родненькой площадке свернула не направо – к себе в квартиру, а налево – к Корюшкиным. Хоть где-то голова включилась и подсказала, что дома же я одна-одинешенька буду до возвращения мамы, а у Корюшкиных дядя Игорь, Лялька с Люлькой и даже Сморчок. Вдавила кнопку звонка и не опускала пока Сережка не открыл. Никогда не думала, что буду так рада его увидеть. Смела парня в охапку, влетая в коридор с шальными глазами. Трясущимися руками позакрывала все замки. Даже накинула на крючок цепочку, которой Корюшкины никогда не пользовались. И только после этого, выдохнув, сползла по двери на пол. Подняла глаза на офонаревшего Сморчка и его выскочивших на шум сестер и разревелась.
– Надо тебе, Гелька, работу менять, – хмурясь произнес дядя Игорь, когда меня успокоили, раздели и напоили чаем с мятой.
– И Таракану этому вломить пиз… э-э-э, – Сережка потупился под суровым взглядом отца и ойкнул, получив подзатыльник.
– Поговори мне, – погрозил сыну Корюшкин-старший. – Но мысль здравая. За такое по морде стоит проехаться пару раз, а потом причиндалы вырвать с корнем.
– И меня сразу уволят, – пискнула я, сворачивая разговор в сторону потери работы. Догадалась, что, не тормозни сейчас настрой дяди Игоря, и Таракана повезут в ближайшую травматологию, а самого дядю Игоря в отделение полиции. И никому от этого лучше не будет. – И в трудовую гадостей каких-нибудь напишут.
– Глупостей не говори, – отмахнулся Корюшкин-старший. – Заявление о домогательствах напишешь, Таракана этого вмиг упекут. Еще и наркоту ему пришьют. Опера сейчас ого-го какие пошли. И технологии у них тоже передовые.
– Пап, это в сериалах только, – осторожно вставила свои пять копеек Лялька. – Что-то полицейские не очень торопились, когда у Трофимовой телефон из сумки сперли, а у нее отчим заместитель мэра если что.
– Не, Ляль, – вступилась за отца Люля. – Трофимовой с такими деньжищами этот ее “Айфон” даром не усрался. Сходила и новый купила. А отчим просто шумиху поднимать не стал, потому что в мэры метит. Я слышала, как Ленка со своими в курилке трепалась. И вообще, может, она насвистела про кражу, чтобы новую модель купили.
– Ну да, – согласилась Ляля. – Я тоже слышала, как Трофимова жаловалась, что всем ее подружкам купили, а ей нет.
– Вот же дрянь!
– И не говори.
Лялька с Люлькой синхронно фыркнули, выражая этим свое презрение к Трофимовой и методам ее манипуляции, и захлопали ресницам, услышав деликатное покашливание:
– Кх-м… Ничего не смущает? – дядя Игорь взглядом показал дочерям на меня, но я включила полную дуру, подыгрывая:
– И чего? Купили что ли? – спросила, не замечая нарастающее изумление на лицах мужчин Корюшкиных, а Лялька с Люлькой закивали:
– Прикинь, да! – Люля что-то быстро отстучала в телефоне и развернула его экраном ко мне. – Вот такой.
– Розовый!? Фу-у-у!!! – скривилась я. – Других цветов что ли не было?
– Как не было? – Лялька поелозила пальцем, перелистывая изображения, и ткнула в ровно такой же “Айфон”, но красный. – Во! Круть же?
– Вау!
– Серега, пошли отсюда, – поднялся дядя Игорь, увлекая за собой сына и отмахиваясь от нас, как от полоумных. – Вместо того, чтобы заявление писать, они о телефонах трещат… Нарожали тугодумок…
– Ага, – поддакнул Сморчок. – Идиотки, пап. Ай!
– Поговори мне!
Лялька, продолжая сравнивать цвета последней модели “Айфона” по степени их крутости, взглядом проводила мужскую половину, и когда она скрылась в комнате, подскочила и закрыла дверь.
– Гелька, ты совсем сбрендила о таком папе рассказывать? – зашептала она. – А если бы он поехал?
– А он бы поехал! – кивнула Люля. – И мамке твоей рассказал. Хрен тебе потом, а не работа где-то кроме ее магазина.
– Да знаю я! Просто так что ли про увольнение лапшу вешала? – выгнула я брови. – Не глупее некоторых! Просто пересралась и на эмоциях вырвалось.
– Это-то понятно, что на эмоциях, – вздохнула Лялька, опускаясь рядом со мной и заглядывая в глаза. – Я бы там вообще зайцем скопытилась.
– И я, – закивала Люлька. Склонилась над столом и тихонько прошептала, – Но Сморчок прав. Надо этому Таракану лапки повыдергать. Как-нибудь так, чтобы и тебе не досталось, и чтобы ему мало не показалось, – потерла переносицу и предложила. – Давай Андрюхе с Владкой скажем?
– Совсем кукухой тронулась! – я покрутила пальцем у виска. – У Дюшки Леська и дети, плюс ипотека! У Владки с Лизой тоже скоро малыха родится и еще медовый месяц на носу. Давай, обломаем им все, – выразительно посмотрела на подруг и подтянула колено к груди, буркнув без особой уверенности. – Сама разберусь как-нибудь, только придумаю как, – нахмурилась и выдала первое пришедшее в голову. – Марку скажу! Он колеса Таркану проткнет и сахар в бензобак насыпет!
– Даже не вздумай без нас на такое идти! Прибьем! – пригрозили мне Лялька с Люлькой, обнимая с двух сторон. – Мы на стреме постоим и если что орать будем!
Такие вот у меня лучшайшие подруги – и в огонь, и в воду, и воронку подержат, чтобы сахар мимо не сыпался.
Маркушу Морковина – главаря местной банды скутеристов из четырех человек, к слову, – мы даже не искали. Тупо спустились на первый этаж и позвонили в дверь, рядом с которой ещё виднелся замазанный свежей побелкой силуэт выцарапанного на стене летящего по трассе мотоцикла. Арт-объект, символизирующий местообитание главы байкеров, нанесенный им ключом и через неделю лично замазанный. После полученных трындюлей от Пуалины Родионовны. Мама Морковина, выдающаяся во всех проекциях женщина, бдила за увлечением сына со свойственной ей наседковостью и зарубала на корню любые выкрутасы, несущие деструктивный посыл. Естественно Марка такое внимание подбешивало, но спорить с родительницей не спорил – скутер сам себя не заправит и не починит. Тот ещё кадр и лентяище, круглый год расхаживающий в косухе с нашивками всех более-менее известных мотоклубов. Даже дома Морковин таскал ее не снимая. В чем мы втроём ещё раз убедились, когда зевающая и растрёпанная гроза ночного города в куртке и вытянутых на коленках трениках открыла нам дверь. Окинул осоловелым взглядом, услышал про серьезный разговор и возможность закрыть один должок и мигом втянул всех троих внутрь несвойственно чистой для байкеров квартиры с ароматами свежей выпечки и корицы.
– Здрасьте, Пуалина Родионовна! – хором поздоровались мы с Морковиной, критично зыркнувшей на нас поверх своих очков.
– Девочки, – кивнула, убедившись, что к сыну пришли соседки, а не прошлындовки, каждой сунула в руки по куску штруделя и расчёской пригладила топорщащиеся во все стороны волосы Марка. – Совести нет!
– Мам, блин!
– Не мамкай!
– Хорошо, мам, – мигом сдулся Морковин, но затворив дверь своей комнаты первым делом навёл на голове хаос и только после этого нагловато спросил. – Чё надо, чики?
– Морковка, зубы не скаль, – осекла его Лялька.
– Покататься летом дашь? – Люлька в секунду оказалась за спиной "байкера" и оседлала его скутер в стикерах, стоящий у стены.
– Про должок помнишь? – я окончательно сбила с настроя пыжить Маркушу и для того чтобы освежить ему память заверещала, изображая панический испуг на лице. – Снимите меня! Мама! Снимите меня отсюда!
– Да тише ты! – покраснел, подтверждая небезосновательность происхождения своей фамилии, парень. – Ты обещала, что никто…
– Ага, – кивнула я. – Лялька с Люлькой не никто.
– Садистка. И врунья, – обречённо вдыхонул Маркуша, падая на диван. – Говори уже, что хочешь.
– Обещанную за молчание услугу, – ещё раз напомнила о цели визита и, внося ясность, добавила. – Четыре проколотых колеса и сахар в бензобак. Кажется, "Мерседес". Сможешь сделать?
– Ого! – присвистнул Марк. – А за что так жестоко? Топливную ж после сахара замахаешься промывать.
– А это не твоего ума дело, Морковка! Раз прошу, значит есть за что, – посмотрела на Люльку, во всю гашетку несущуюся по воображаемой трассе под надрывное "Дры-ы-ы-ынь!", и перевела взгляд на парня. – Ну?
– У меня сахара нет, – потупился он, махнув ладонью в сторону кухни. – Мамка весь извела на свои пироги.
– Принесу, – отсекла я. – Что ещё?
– И денег на бенз тоже нет, – пожал плечами Морковка. – А так я в теме.
– Писец, – протянула Лялька, шмякнула себя ладонью по лбу и уже не сомневаясь, что от Морковки никакого толку не будет, спросила. – Нож тоже принести?
– Зачем нож? – подорвался на ноги парень. Раскрыл железный ящик с инструментами, стоящий рядом с его скакуном, и, пошерстив в нем, вытащил на свет какую-то отдаленно напоминающую шило загогулину. – Во!
– Эт что? – ради интереса спросила я.
– Дырки в покрышках заделывать, – ответил Марк, но видя наши погрустневшие лица заулыбался шире. – Чикули, не кипишуйте! Такое решето наковыряю, никакой шиномонтаж не спасет!
– Уверен?
– Ага! – кивнул Морковин. Глянул на дверь и шепотом попросил, заискивающе смотря на меня и Ляльку. – Только давайте вы попросите у мамки машину, а? Она мне не даст.
– Ой, все, – Люля спрыгнула со скутера, закатила глаза и выдвинулась идти на переговоры. – Одевайся, Морковка. Гроза, блин, улиц.
М-да… Знали бы, что Маркуша пойдет в отказ, увидев какую машину мы просили его покурочить, лучше бы и не заикались. Помощи от него ноль. Ну, может, только подсказывающий шепот и предупреждающее о прохожих шиканье, с которым справится даже Сморчок.
Пока я под покровом ночи самозабвенно дырявила колеса, превращая их в решето, Лялька с Люлькой, хихикая двумя идиотками, раскурочили крышку бензобака и высыпали в горловину два килограмма сахара. Чтоб уж наверняка.
– Гель?
– Ещё две дырочки, – ответила я, заканчивая с передним колесом. Оценила результат своих трудов – немец буквально на глазах осядал к земле, – и подскочила, когда он неожиданно завелся. – Валим!
И не успели мы скрыться в темноте подворотни, как двигатель "Мерседеса" поперхнулся, кашлянул, закряхтел и стих.
– Готов, – довольно потёр ладони Морковка. – А я говорил!
– Ой, все! Говорил он, – Лялька с Люлькой помотал головами, спрятали в карманы бумажные пакеты из-под сахара, а я протянула Маркуше его шило:
– Отпечатки сотрешь. И не трепли об этом никому, если не хочешь, чтобы я рассказала, как ты визжал! – глянула на его угасающую счастливую улыбочку и выдохнула. – Лучше бы оставила тебя тогда верещать… Никакого толка от тебя, Морковка. Вот вообще никакого.
8. Милота и Сволота
POV. Геля
Как говорили в любимом сериале дяди Игоря:”Все преступники попадаются, потому что рано или поздно возвращаются на место преступления.” Но ни я, ни Лялька с Люлькой не собирались переться смотреть на результат наших ночных шалостей. Да и какой в этом смысл? Спущенные колеса не видели что ли? А внутрь топливной системы, которую мы загубили сахаром, как посмотришь? Рентгеновского зрения пока мы не выработали. Поэтому девчонки с утра ускакали разбираться со своей университетской программой по менеджменту, а я прямой наводкой полетела к станции метро. Тратить свой законный выходной на глупости и рисковать попасть в лапки правоохранительных органов мне не хотелось. Хотелось немного другого – адреналина и экстрима. За ним я и поехала в спортивный комплекс “Богатырь”, где в прошлом году отгрохали настоящий скалодром с десятком разных по сложности подъемов. Про тренажерные залы, бассейн и прочую лабуду в виде секций по всему и вся я промолчу. Скалодром же! Вот она настоящая кайфушечка, когда твоя фамилия Кошкина и в кармашке сумки лежит безлимитный абонемент, который я выхватила в день открытия нового развлечения. А все почему? Потому что не надо подбивать меня на слабо. Залезть на самую верхотуру по детскому маршруту со страховкой? Серьезно? П-ф-ф-ф! Легко. Ведущие мероприятия просто не видели куда мы с Корюшкиными ползали в детстве. И без страховки на минуточку. Заползла, заслуженный абонемент получила, попросила разрешения сползать еще разочек, но по другому, более взрослому, маршруту, и влюбилась без памяти в ощущение непередаваемой волны адреналина, когда ладонь касалась черты, обозначающий конец подъема.
Переодевшись в раздевалке, я пошла к администратору Левке, отвечающему за безопасность на скалодроме. Поджарый парень в бермудах и майке, открывающей женскому взгляду приятную и без перегибов в жесть мускулатуру, подставил мне раскрытую ладонь, по которой я хлопнула, здороваясь.
– Без меня ползал, Барсик? – спросила, улыбаясь от уха до уха выбитому облачку белой пыли.
– Тебя ждать что ли, Кошка? – хохотнул Лева, забирая протянутый мной ключ от шкафчика.
Сунул журнал по технике безопасности и ручку, а сам развернулся к стеллажам с инвентарем. И так как я очень хорошо общалась с парнем, выдал мне не потасканные посетителями, а чуть ли не новые обвязку и каску с силуэтом кошки нарисованным маркером на правой стороне.
– У-у-у-у!!! Люблюнькаю тебя, Барсик! – запищала я от восторга. Чмокнула парня в щеку и привычно вывернулась из-под его руки, пытающейся заключить меня в уже не приятельские обнимашки. – Не шали! У тебя тут толпы девчонок шарахаются.
– А мне ты нравишься, – пряча за улыбкой разочарование, Лева помог мне с обвязкой, уже не распуская руки. Проверил каждую петлю и пристегнул к карабину мешочек с магнезией. – Иди гуляй Кошка.
– Давай я тебя с Люлькой или Лялькой познакомлю? – предложила ему и причмокнула губами. – Красотки обе!
– Я уже выбрал Кошку, которая гуляет сама по себе, а она этого не видит, – пожал плечами Левка, изображая вздох разочарования. – Ну ничего. Подождем еще.
– Ну и дурак!
– Чего это? – удивился парень.
– Пока ждать будешь, ссохнешься и всю свою рельефность потеряешь, и тогда я тебя в два счета обскачу! – показала пальцем на таблицу с лучшим временем восхождения за спиной Левки с его фамилией на первых местах у всех “взрослых” маршрутов и мечтательно закатила глаза. – И пригласят меня сюда работать, а ты будешь ходить посетителем.
– Не дождешься, – рассмеялся он, напрягая бицепс. – А вот я тебя дождусь.
– Договорились, – кивнула я. Сунула ладонь в мешочек с магнезией и подставила ее для хлопка. – Раз, два, три…
– К облакам! – со звонким хлопком и небольшим облачком магнезии от него закончили нашу приколюху и пошли к стене, по которой по разным маршрутам уже взбиралось несколько человек.
