Текст книги "Помолвлены понарошку (СИ)"

Автор книги: Лана Кохана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍51

Черные локоны, ниспадающие до талии, идеальная смуглая кожа, пухлые губы, грудь им под стать и темные глаза, полные злорадства. Трэйси Уолк, за спиной которой – ее будущий муж. Чертов Марк Броуди. Этот вечер не может стать еще хуже.

– Лоис, рад тебя видеть!

Нет. Все-таки может.

– Отец, – тяжело сглотнула я, глядя на мужчину, что стал по другую сторону от своей первой дочери. – Какими судьбами?

– Да вот решили в кой-то веки выбраться на семейные посиделки в боулинг, – улыбнулся он. – Забавно, как судьба свела нас в этот вечер.

Действительно забавно то, что именно этих двоих отец считает семьей.

– Привет! – донесся до меня голос Броуди, который все еще стоял в тени.

Надеюсь, он оттуда не выйдет, и мне не придется видеть его физиономию. Достаточно и того, что его голос уже прошелся наждачной бумагой по моим ушам.

– Я гляжу, ты тут не одна, – Трэйси невинно хлопала наращенными ресницами, кивая за мою спину. Туда, где стоял Бен.

Губы задрожали, но я отчаянно старалась не дать слезам потечь по щекам. Не здесь. Не перед ними.

– Любимая, представишь меня? – тихо спросил Бен, обнимая мои плечи.

Меня передернуло. «Любимая». Прозвучало как форменное издевательство.

Я взглянула на друга: мужчина выжидающе поднял одну бровь. Он собирается спасти меня от унижения, несмотря на то, что мы наговорили друг другу?

– Она очень вжилась в роль, – очаровательно улыбнулся Бен троим. – Мы репетировали диалог для озвучки игры. Заказчик ценит реалистичность.

Он протянул руку моему отцу:

– Бенджамин, жених Лоис.

Рот Трэйси раскрылся от удивления, а брови отца едва не коснулись корней темных волос, в которых то тут, то там пробивалась седина.

– Жених, а? – ошарашенно прошептал он, скрепляя знакомство рукопожатием. – Джейсон, папа Лоис.

Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Он узнал имя моего лучшего друга лишь спустя тринадцать лет и при этом смеет называть себя папой.

Бен (надеюсь, намеренно) проигнорировал протянутую ладонь Броуди и повернулся к брюнетке с таким видом, словно перед ним стоял совершенно незнакомый человек.

– Напомни-ка…

– Трэйси, – раздраженно сказала единокровная сестрица спустя полминуты.

Можно подумать, она Мадонна, а Бен, плебей неотесанный, взял и не узнал ту, что должна быть его кумиром.

Хотя он, безусловно, узнал. Просто, в ссоре или нет, этот мужчина всегда и во всем на моей стороне.

Трэйси прищурилась и перевела осуждающий взгляд на меня:

– Так вот кто занял место Аманды? Ты? Серьезно?

Я громко втянула воздух. Вот уж о чем сейчас хотелось думать меньше всего.

Что теперь будет с этой помолвкой? Сможем ли мы с Беном и дальше притворяться, будто планируем пожениться? Смогу ли я?

– Это место всегда было для Лоис, – без промедления ответил Бен на адресованный мне вопрос.

Я взглянула на него, и первая слеза покатилась по щеке.

Нет, я не смогу. Не смогу дальше слушать эту ложь и притворяться, что мое сердце не кровоточит.

– Ты Бенкс? – спросил отец у… ну, такое ощущение, что у самого президента. – Сын Стивена Бенкса?

– Вы знакомы с моим отцом? – учтиво поинтересовался Бен.

– Глазам своим не верю! – «папа» во всю светил идеальной улыбкой. – Моя дочь станет женой одного из Бенксов!

Лицо Трэйси переменилось как по щелчку. Взгляд, устремленный на отца, стал помесью замешательства и обиды, пухлые губы недовольно поджались. Я была права на счет будущей миссис Броуди: она тоже ревнует своего условного родителя.

– Удивительно, что Стивен не рассказывал мне об этом.

«Удивительней, чем то, что тебе об этом не рассказывала собственная дочь?» – мысленно фыркнула я.

– Милый, – обратилась к Бену дрожащим голосом: коварные слезы не хотели отступать, – мне холодно тут. Может, вернемся к остальным?

Бен не успел ответить. Вместо этого раздался звук дрели ранним утром:

– Вы идете в боулинг-клуб? Мы как раз направлялись туда с папочкой и Марки.

Трэйси вернула лицу прежнее выражение «Я самая счастливая на свете» и кокетливо стрельнула глазами в сторону своего жениха. «Марки». Какая гадость!

– Можем еще немного поболтать. Да и мама с Амандой скоро присоединятся, – усмехнулась брюнетка.

– Мы могли бы занять дорожку неподалеку, – предложил отец, словно мы все были давними друзьями.

Неужели он действительно не видит, в каком я состоянии?

– Думаю, нам лучше поехать домой, – Бен потер мои плечи. – Может, еще увидимся.

Он подтолкнул меня в сторону, где был припаркован джип Зака. Я резче, чем того требовали нормы приличия, помахала троим. Внутри поселилась надежда дать волю слезам уже через минуту.

– Конечно увидимся, – не дала нам уйти Трэйси, – на свадьбе. Хотя, вероятно, не с тобой, Бен, ты ведь был «плюс один» Лоис, верно? А после такой репетиции… – с пухлых губ слетел издевательский смешок. – Ну, крайне убедительной и с реальными именами, полагаю, ты не окажешься в числе гостей. Впрочем, считай, ты приглашен. Найду тебе место рядом с Амандой. Имей в виду, я рассчитываю быть подружкой невесты на вашей с ней свадьбе.

– Трэйси! – строго окликнул ее отец, и четверо устремили на него удивленные взгляды. – Не разговаривай так с сестрой. Ссора не означает расставание. Будь это так, вы с Марком отменили бы свадьбу как минимум раз десять только в этом месяце.

Новые слезы перестали наплывать на глаза. От шока.

Это был первый раз на моей памяти, когда отец вступился за меня перед сестрицей. Судя по всему, дело было в желании установить некое подобие родства с мистером Бенксом (черт знает, почему), но ни я, ни Трэйси такого не ожидали. Это было все равно, что люди вернулись бы к жизни в пещере и начали лупить друг друга дубинками – крайней степенью дикости.

Брюнетка глядела на отца как на предателя, но по-настоящему девушку предал Броуди. Ее будущий муж продолжал держаться вдали от беседы, даже не подумав хоть каким-то образом оказать поддержку Трэйси. Да, до того атаковала она, но в конкретный момент сама выглядела настоящей жертвой.

– До встречи! – кинула я, не желая проводить лишней секунды в этом обществе, и зашагала в сторону джипа Зака.

Конечно, я в него не села бы, даже будь у Бена ключи. Планировала побежать в направлении Сет-роуд, как только скроюсь из виду, и молиться, чтобы мама с отчимом прилетели из отпуска на пару дней раньше. Или хотя бы оставили запасной ключ в трубе над дверью, как делали еще до моего отъезда в университет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍52

– Лоис!

Бен схватил меня за руку, когда отец и его «семья» давно остались позади, но я вырвалась, из-за чего чуть не потеряла равновесие.

– Нам нужно поговорить.

– Ты сказал достаточно.

Луна уже показалась на небе, прохладный ветер обнимал оголенную кожу рук, на заправке пахло железом и бензином. Шагать задом наперед оказалось жутко неудобно: я врезалась спиной в чей-то изрядно поцарапанный синий внедорожник, и мое лицо исказила гримаса боли. Бен быстро нагнал меня и заключил в ловушке из рук.

– Мы оба наговорили достаточно, – серьезно сказал мужчина, – но не того, что было нужно.

– Я больше не хочу, – вырывалась я, – не хочу говорить с тобой. Пусти меня, Бенджамин!

– Что ты чувствуешь? – спросил он, игнорируя мои возмущения.

– Мне больно!

Бен тут же разомкнул ладони, что держали мои плечи. Видимо, не понял, что речь не о физической боли.

Я хотела скользнуть направо и податься в бега, но одна его рука ухватилась за кузов автомобиля, а вторая преградила возможность отступления слева.

Сейчас он начнет двигать их навстречу друг другу и расплющит всхлипывающий комок, в который я превратилась?

– А ко мне? – тихо спросил Бен, вглядываясь в покрасневшее лицо. – Что ты чувствуешь ко мне?

Я горько засмеялась, ощущая, как слезы оставляют соленые дорожки на щеках.

– Решил добить?

– Я ответил на твой вопрос. Ответь и ты на мой.

– Пусти меня!

Я стучала по его руке, намереваясь выбить себе дорогу на свободу, но Бен и не думал шевелиться. Упертый прохво… Черт, черт, черт!

– Ходячая проблема, моя нервотрепка, – повторял мои слова шатен, – и единственная женщина в моей жизни, с которой я никогда не хотел проявить своих навыков ловеласа.

Я смотрела на красивое лицо, расплывающееся от пелены слез, не в силах высказать, насколько больно звучат эти слова из его уст.

– Так ты себя окрестила. Ты не проблема и уж точно не нервотрепка, Лоис.

– Неужели? А я слышала другое.

– Допустим, ты могла так интерпретировать мои слова, но знай, это не так.

Горячие пальцы обхватили мой подбородок, а у меня не было сил противиться. Казалось бессмысленным планировать очередной побег. Стоит двинуться в сторону, где больше нет преграды из его руки, как она материализуется – глазом моргнуть не успеешь.

– А откуда взялось последнее, Лоис?

– Что? – фыркнула я. – Что ты не считаешь меня достаточно привлекательной? Я, конечно, твоя подруга, но еще и девушка. Такое ни одной не понравилось бы.

– С чего ты это взяла? – настойчиво спрашивал Бен.

– О, да брось!

Может, я погорячилась с тем, что он мой друг. Так издеваться может только человек, которому на меня плевать.

– Я такого никогда не говорил, как раз наоборот. Но не суть, тут дело совсем не в этом. Мои «навыки ловеласа», – он выразительно закатил глаза, – как ты выразилась, что я никогда и не хотел применять их к тебе. Почему ты решила добавить этот пункт?

Я промолчала. Может, не дождавшись ответа, он, наконец, позволит мне уйти и придаться страданию в одиночестве.

В нем и умру. В монастырь уйду. Туда принимают бывших порноактрис?

– Лоис?

Мужчина выждал полминуты, но я продолжала молчаливую забастовку.

– Прекращай издеваться, – чуть резче сказал Бен, – ответь. Почему тебя это волнует?

Я по-прежнему молчала, убедившись, что только так могу держать себя в руках.

– Ты хотела, чтобы что-то было между нами той ночью?

Что? Как он вообще пришел к этому выводу?

– Нет! – уверенно заявила я.

– Но ты хотела, чтобы я хотел этого, верно? Ты добавила последний пункт потому, что я сказал, что не пытался снять с тебя штаны. Поэтому ты решила, что я не считаю тебя привлекательной в физическом плане, и это задело тебя. Я прав?

Прав, именно поэтому я плотнее сжала губы и вернулась к молчанке.

Думала, и на сей раз это должно его разозлить, но он принял отсутствие ответа за подтверждение своего предположения. Губы мужчины дрогнули в улыбке, и мои кулаки возжелали встречи с его челюстью.

– Ты очень забавная, когда пьяная, Лоис. В ту ночь ты не просто упала около порога моего дома: ты сняла с себя свитер, пока я промывал тебе рану, и собиралась раздеться полностью. Твои булавки спасли тебя от тебя же. И если это то, как на тебя действует алкоголь, то ты правильно делала, воздерживаясь от него все эти годы. Продолжай в том же духе. Хорошо, что рядом был я, потому что нашелся бы тот, кто с радостью воспользовался твоим внезапным порывом к эксгибиционизму.

Полагаю, на моем и без того красном от слез лице не было видно проступившего румянца смущения, но знать остальные подробности не было совершенно никакого желания.

– Отличный совет, а теперь уйди нахрен с моей дороги, Бенджамин, – шикнула я, перестав выбирать выражения.

Рванула в освободившийся проход, но меня, как и предполагалось, тотчас поймали.

– Ауч, грубо, – укорил Бен и продолжил раскачивать лодку с остатками моего терпения: – Я лег спать на диване в гостиной, но Келли пришла в три часа ночи и сообщила, что ты чуть не убила ее во сне. Преодолеть со мной путь домой она была не в состоянии, а спать на полу в собственной квартире – кощунство. Поэтому как человек, который проспал с тобой в одной постели полночи в тот раз, добавлю, что алкоголь делает тебя еще и бойкой.

Его смешок был искренним, черты лица расслабленными, но цепь с Цербером то и дело звенела в моей голове. Как Бен не понимает, что делает только хуже, рассказывая эту историю?

– Единственным способом дожить до утра было обнять тебя покрепче, что я и сделал. Пожалуй, не стоило ложиться к тебе голым…

– Так ты был в полном сознании? – пропищала я, когда до меня наконец дошло, насколько наглым образом меня поставили в неловкое положение. – И молчал! Умышленно тискал и терся об меня своими мясистыми рельефами, при том целенаправленно оголенными! И молчал!

– Да, прости, это было глупо, – мужчина поджал губы, пряча улыбку. – Но очень приятно.

Мои брови сошлись на переносице.

– И что теперь? – процедила я сквозь зубы.

– Теперь, когда мы прояснили ситуацию с той ночью и выяснили, что тебе хочется, чтобы я испытывал к тебе физическое влечение, можем перестать попусту тратить время.

Бен не потратил и доли секунды. Он прильнул губами к моим, раскрывая их в поцелуе. Глаза мужчины были закрыты, правая рука обвила мою шею, а левая скользнула на талию, крепче прижимая к себе.

Аромат его кожи проник в мои рецепторы, перекрыл тяжелый запах стоянки. Даже соленый вкус слез не смог испортить этот поцелуй. Я расслабилась, позволяя губам поддаться столь желанной ласке. Узел рук распустился, и они обмякли, падая на мускулистую грудь.

Бен целовал меня. И на этот раз уже я отвечала взаимностью.

– И что это значит? – спросила друга, урвав момент во время перерыва на вдох.

– Значит, что мы хотим одного и того же, Лоис Лиз, – тихо ответил он, бережно проводя рукой по моим волосам.

Приятно, конечно, когда Бен целует меня, но после того, как стало ясно, что он этого тоже хочет, показалось излишним себя ограничивать. Я смяла в руках футболку мужчины и притянула его к себе.

Не знаю, кто владелец этого поцарапанного внедорожника, но надеюсь, он не был против, что этим вечером мы сделали его местом для поцелуев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍53

– И благодаря метафункции для условного удаления функции классов, при передаче аргумента в шаблонную функцию типа, который не соответствует указанному, мы получим ошибку компилятора.

Мои глаза были раскрыты так широко, словно я собиралась покрывать ресницы тушью и мне нужно было не задеть слизистую оболочку. За пять минут этого словесного потока я успела уже трижды пожалеть, что вообще спросила, чем Бен занимается.

Мы сидели на кровати в спальне нашего домика. Он писал код, а я наметывала первые экземпляры для коллекции белья Келли. Впрочем, на время ответа Бена я оторвалась от своего занятия и теперь глядела на него с полнейшим замешательством на лице. Если бы передо мной ежедневно было столько же ужасающих символов, я бы выколола себе глаза.

– Ну, смотри, – вздохнул шатен так, словно имел дело с ребенком, который не понимает, почему один плюс один равняется двум. – Если ты в шаблонную функцию передашь аргумент не того типа, который указала в самой функции, например, int вместо double, то компилятор это воспримет как ошибку.

Мужчина продолжал говорить, смешивая английский с эльфийским. Сперва я пыталась понять, о чем он повествует, но быстро пришла к выводу, что это как стараться кошку обучить искусству синхронного плавания. Теперь просто иногда кивала, поглядывала на экран, если рассказчик тыкал в него пальцем, и задавала наводящие вопросы, ответы на которые только больше меня дезориентировали.

Конечно, в контексте программирования Бен уже дошел до азов, поясняя мне одну – нет, ну вы только вдумайтесь, одну! – несчастную строчку кода, но – стыд, позор почти что выпускнице физфака – мне это не помогало.

Видимо, дуясь на родненький факультет, мозг поставил какой-то блок на отдел, отвечающий за аналитическое мышление: во избежание получения нового травмирующего опыта сейчас он был отключен, а переключатель – закрыт наглухо.

Осталась всего неделя семейного месяца Бенксов. Всего неделя притворных «жених и невеста». Только вот она обещает быть сложнее предыдущих.

Вчерашний вечер был слишком насыщенным, чтобы я успела в полной мере оценить новое положение.

Первая база с французскими поцелуями пройдена. Вероятно, и вторая частично позади, так как руки Бена изучили мои «женственные изгибы» и «милые холмики» от и до, пока я была припечатана к тому поцарапанному внедорожнику на стоянке. Однако крайняя степень испуга дальнейшего развития событий подтолкнула меня притвориться спящей, как только мы вернулись домой, а мое тело смогло коснуться кровати.

Меня пугает сама ситуация в принципе. Дружба с Беном – самые надежные отношения с мужчиной, которые у меня когда-либо были, но вчера я чуть не прервала их, решив, что он не отвечает взаимностью на мое влечение.

Если оценить картину в общем, то романтические отношения не многим отличаются от дружбы. В идеале любящие люди слушают друг друга, веселят, поддерживают и выручают, когда это нужно. Они направляют друг друга, помогают расти и развиваться, а также разделяют моменты телесного единения.

То есть отношения влюбленных – это настоящая дружба с бонусом в виде особого физического контакта. И как же тогда так выходит, что один этот бонус может сделать самую надежную вещь в твоей жизни самой хрупкой?

Я смотрела, как шевелятся губы Бена, как он запускает пальцы в шоколадные волосы, как двигаются мышцы на его плечах, пока он сопровождает объяснения жестами рук. Разумом осознавала, что это окончательно все поменяет, но мне все равно безумно хотелось поцеловать эти губы, запутать пальцы в этих волосах, пройтись языком по этим мышцам…

– Хочешь покажу свой?

– Что? – я заморгала, приказывая себе не краснеть.

– Репозиторий, – пояснил Бен. – Место для хранения кода.

– Оу.

Только не краснеть, только не краснеть!

– Да, конечно.

Я смотрела на экран, слушала мягкий низкий голос и продолжала думать: «А не пора ли мне облачиться в белую робу со сшитыми рукавами?»

Ведь знаю, чего желаю. Вернее, кого – Бена. Он ясно дал понять, что жаждет того же. Тогда почему я не могу просто радоваться и делать то, что хочу?

Почему вчера я притворялась спящей и старалась заглушить сердце, отчаянно колотящееся в груди, когда Бен поцеловал меня в лоб и обнял на ночь?

Почему, когда мы лежали поверх одеяла, измотанные ссорой и полностью одетые, я не могла заснуть едва ли не до рассвета?

Почему, проснувшись, я тут же схватилась за шитье, и почему продолжаю думать об одном и том же, словно у моих личных тараканов началась амнезия и это все известные им события?

Вероятно, потому, что в глубине души знаю, если у нас не сложится, я буду как Кэтрин. Без рукоприкладства, надеюсь, но остаться Бену другом не смогу. А потерять его… Лучше уж сразу получить удар ломом по голове. Железным. С острым наконечником. Таким, который одним движением смог бы пробить и череп, и мозг.

– Лоис, ты там случаем не голая? – донесся из-за двери голос Зака.

Не совсем стук, но уже значительно лучше. И это при том, что на этот раз дверь не заперта.

– Мы тут с Беном, – отозвалась я.

– Вдвоем голыми можно много чего делать, – послышалось в ответ.

Бен кинул на меня многозначительный взгляд, на лице засветилась самодовольная улыбка.

– Входи, Зак! – тут же крикнула я и спрыгнула с кровати.

Решено: после семейного завтрака нам с Беном предстоит еще один разговор. Возможно, лучше оставить все как есть, чем начать то, что в итоге может лишить даже этого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍54

Броуди.

Я думала, что не могу разочароваться в тебе больше, чем уже разочаровалась, но людям свойственно ошибаться.

Вчера ты стоял поодаль, когда Трэйси вела бой, отвоевывала место под крылышком отца. Пусть и вела она себя, мягко скажем, неподобающе, но ты должен был сделать что-то. Поддержать или мягко остановить. Да хотя бы просто приобнять. Ей бы этого хватило. Почувствуй она твою заботу, может, даже не стала бы так из кожи вон лезть, чтобы заграбастать все внимание отца.

Скажи честно, ты любишь Трэйси? Надеюсь, что ответ: «Да» и вчера ты просто ступил. Будем честны, тебе это свойственно. Дело в том, что вы собираетесь вступить в брак менее, чем через две недели, а я категорически против браков без любви.

Однажды (увы, после нашего расставания, иначе мы бы и не сошлись) мама поведала мне простую истину:

«Если мужчина не заинтересован в отношениях, то эти отношения обречены. Выбирать нужно исключительно из тех мужчин, которые выбрали тебя.»

Горькая правда. Не столь важно, любит ли тебя Трэйси, ведь если ты ее не любишь, страдать будет в первую очередь она. Представь себе, я этого не хочу. Ну, разве что чуточку.

Чтоб волосы выпадать начали, например. Чтоб прыщи усыпали смазливую мордашку или крем от растяжек, в котором она плавала в средней школе, имел свойство через года проявлять всех белых змеек там, где им полагается быть. Последнее мое желание вызвано тем, что Трэйси так и не призналось, что ей тогда помогло. Жадина. Может, она просто нашипела на своих соратниц? А, плевать.

В целом же, оказалось, я хочу, чтобы Трэйси была счастлива. Странно, учитывая все, что было между нами, но странности свойственны мне.

Еще у меня имеется наглядный пример того, что изменивший однажды охотнее сделает это снова. Так вот, я бы на твоем месте триста раз подумала, прежде чем поступить с Трэйси так же, как со мной. Это будет твоей точкой невозврата. Надеюсь, в таком случае у нее хватит ума послать тебя к черту.

Не будь сволочью, Броуди. Повзрослей и не морочь моей сестре голову.

Я сложила письмо, раздумывая, зачем вообще его написала. Это не письмо обиды и не письмо прощения – это возмущенный призыв. А еще это очередное доказательство того, что желчи во мне хоть отбавляй, но так я, по крайней мере, избавляюсь от нее без вреда для окружающих.

Мне было необходимо выразить свои мысли, но от конкретно этих размышлений нет толку, если они не дойдут до адресата. Возможно, стоит высказать их в лицо мерзавцу. Интересно, не выгонят ли меня с его свадьбы за подобное?

Я засунула письмо Броуди к первому, в конверт с пятном от кофе, и тут же достала новый листок крафтовой бумаги.

Отец.

Сегодня мне в голову взбрело встать на сторону Трэйси. Да-да, я сумасшедшая. Давно это подозревала. Будешь навещать меня в дурдоме? Ну же, хоть ради приличия.

Я знаю, что вчера у боулинг-клуба ты защищал не меня, а иллюзию родственной связи со Стивеном Бенксом. Моя же цель – вступиться за реальную девушку, которая слишком зависит от тебя.

Раньше мне было безумно обидно, что ты проводишь с ней больше времени. К слову, сводить вместе детей от разных женщин – самое глупое из того, что ты мог придумать. Удобнее для тебя, но болезненнее для нас.

Мы каждый раз сравнивали подарки на дни рождения, спорили, на чьем празднике ты был дольше, кого сильнее раскачивал на качелях, кому дарил самых красивых кукол. Я проигрывала почти всегда, но сейчас мне кажется, дело было в том, что Трэйси умеет убеждать.

Когда нам было пять, она заверила меня, что рыбки болеют от улиточной слизи, и предложила достать «вредителей» из аквариума. Мама как раз лечила водоплавающих малахитовым зеленым, и мои руки стали именно такого цвета на ближайшие пару дней. Я заподозрила неладное, лишь когда эта подстрекательница давилась смехом во время моей первой ловли улиток, но не суть. Вела я к другому.

Может, Трэйси и себя убедила, что если будет идеальной дочкой, то сможет выслужить твою любовь?

Ты знал, что она начала худеть после твоего комментария, мол, она бегемотик? Хотя, возможно, переломным стал «слоненок». Нет, все же больше плакала она после «поросенка».

Мне было смешно, а теперь вот не очень.

Она была пышечкой, да, ну и что? Во-первых, это не убавляло ее привлекательности. Во-вторых, у настоящей женщины должно быть за что подержаться. В-третьих, на кой черт ты дочери гору комплексов создал?

Подготовка к реальному миру? «Я же без задней мысли, я же любя»? Ну не-е-ет.

Спешу тебя осведомить: подростки, в окружении которых мы тогда вертелись, жестоки, отец, а ты не просто не защитил Трэйси, ты уподобился ее обидчикам.

А помнишь, ты как-то «пошутил», назвав меня далматинцем без души? Потому что я вся в пятнышку (мои любимые веснушки), а «все рыжие – ведьмы», читай: «без души».

Снова. Смешно до колик. И до лампочки уже последующие оправдания.

Я планировала упросить маму покрасить мне волосы в черный, когда сама уже постаралась замазать веснушки ее тональным кремом. Получилось отвратно. Мама сразу раскусила, чем вызвана моя тяга переделать себя, и провела сеанс психотерапии. Спасибо ей, я решила не сдирать с себя кожу и не подсела на краску, как закомплексованный гламурный наркоман.

Трэйси повезло меньше. Она месяцами ела одну траву (однажды я слышала, как она пыталась вернуть и ее в женской уборной), лишь бы ты был ею доволен.

Это один пример, но если тебе его недостаточно, то я не вижу смысла расписывать остальные.

Может ли оказаться, что и за Броуди Трэйси выходит лишь потому, что он, подобно тебе, учится на ортодонта и ты «так гордишься выбором дочки»? Последнее – цитата. Я лично слышала это на выпускном. К слову, меня тогда чуть не стошнило на этого будущего зуборовнятеля.

Если моя догадка верна, то знай, Трэйси готова угробить свою жизнь за твое одобрение. Не слишком ли это?

Только сейчас осознала, я даже рада, что тебя так мало в моей жизни, отец, и – пожалуйста, заприте меня в белой комнате, ибо моя крыша давно меня покинула! – мне жаль, что тебя так много в жизни Трэйси.

Надеюсь, она тоже повзрослеет: перестанет строить из себя идеальную дочку и начнет жить.