Текст книги "Грабли (ЛП)"
Автор книги: Л. Дж. Шен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
На днях моя внучка посетила ваше заведение, увидев рекламу с обнаженными женщинами в местном журнале. Три дня спустя она пришла ко мне домой, чтобы сообщить, что теперь она лесбиянка. Совпадение? Я так не думаю. Если вы не в курсе, квирнесс – это акт войны против Бога... Мне продолжать...", – она положила подбородок на костяшки пальцев, на ее лице появилось фальшиво-евангельское выражение, – "...или ваш мозг отключился?".
"Он говорит так, будто он из каменного века".
"Может, вы соседи", – ухмыльнулась она.
"Здесь десятки писем. Неужели все они от религиозных стариков, жалующихся на секс?" Я нажал.
Белль была корзиной, полной сложностей. Ее работа, ее личность, ее отношение. И все же я не мог найти в себе силы отказаться от нашего соглашения.
"Да, я уверена". Белль нахмурилась, вырвала сигарету из моих пальцев, сделала затяжку и вернула ее мне. "Я большая девочка. Я могу сама о себе позаботиться".
"Заботиться о себе – не грех".
"Я знаю". Она дьявольски ухмыльнулась, подмигнув мне. "Если бы это было так, я была бы нарасхват".
"Знаешь ли ты, что есть такая птица, называемая туфелькой, которая очень похожа на Северуса Снейпа?"
"А вы знаете, что китайские водяные олени похожи на Бэмби после того, как у него появились новые усы?". Она улыбнулась мне в ответ, и вот так просто напряжение между нами спало.
Телефон Белль начал танцевать на столе, мигая зеленым светом от входящего вызова. Она повернула шею, чтобы увидеть имя на экране, вздохнула и подняла трубку. "Привет".
Она спрыгнула со стола и побежала как можно дальше от меня в крошечном офисе. Я мог сказать, что она не хотела, чтобы я оставался во время этого разговора, что, естественно, заставило меня найти еще более удобное место, чтобы я мог внимательно слушать.
"Да. У меня все хорошо, спасибо. А у вас?" – спросила она с укоризной.
Я был удивлен тем, как уступчиво и вежливо она говорила. И как совершенно не похожа на себя. В ней не было и намека на тот огненный шар, который дразнил меня секунду назад.
Она остановилась перед пачкой фотографий, приколотых к пробковой доске у окна, и рассеянно перебирала разноцветные булавки. Похоже, это были члены ее семьи, хотя издалека я не могла разглядеть.
"Сейчас самое подходящее время. Почему? Что-то случилось?" – спросила она.
Наступила пауза, пока она слушала собеседника, а затем ответила с неловким смешком. "Да, хорошо, передайте ей, что я принимаю ее приглашение. Какое вино мне принести?"
Пауза.
"Да, я уверена, что все в порядке. Я просто на работе".
Пауза.
"Занята".
Пауза.
"Я купил тебе все рыболовные принадлежности. Нет, ты не должен возвращать мне деньги. Мы же семья. Я привезу их, когда приеду".
Что-то в ее обмене мнениями с загадочным человеком заставило мою кровь превратиться в лед. Она звучала чужой, далекой. Она лишилась своей личности, как змея, прежде чем ответить на звонок.
Наконец она повесила трубку, рассеянно поправляя волосы.
"Кто это был?"
"Мой отец". Она подошла к двери и распахнула ее. Она наклонила голову в его сторону. "Вон."
"Твои родители все еще вместе?" спросил я, не спеша освобождать свое место за ее столом. Я встречала их на нескольких семейных мероприятиях, таких как свадьба Киллиана и Перси и крестины их сыновей, но никогда не обращала на них пристального внимания. Они действительно были такими же скучными, как и их необычная дочь.
"Счастливо". Она нетерпеливо постукивала ногой. "Но это уже другая история, которую я расскажу кому-то, с кем я действительно, ну, знаете, дружу. Мы закончили, Девон. Убирайся."
Я не спешил вставать, просто чтобы позлить ее, в миллионный раз спрашивая себя, зачем я это делаю. Да, она была потрясающей, умной и волевой. Но она также была совершенно ужасна для меня и любого другого мужчины, с которым я когда-либо сталкивался. Ее невозможно было оттаять. Даже когда мы были физически вместе, она была так далека, что могла бы быть и на Луне".
"Его брак может быть счастливым, но его дочь не может быть счастливой, когда бы он ей ни позвонил", – сказал я, направляясь к двери.
Белль набросилась на порог, преграждая мне путь к выходу. Ее губы тронула ядовитая, болезненная улыбка.
"О, Девви. Я забыла сказать, что никаких семейных разговоров".
Усмехнувшись – ей действительно не стоило меня подталкивать, – я повернулась и подошла к доске, прищурившись, чтобы получше ее рассмотреть. Копаться в ахиллесовых пятах людей, пока они не прокричат правду, было моей специальностью. Я не хотел поступать так с ней – она не была клиентом, но Белль также была женщиной, которая знала, как нажать на все мои кнопки. А их было не так уж много.
Мое подозрение оказалось верным.
У Эммабель были фотографии всех членов ее семьи: матери, сестры, племянников и даже несколько фотографий той рыжей банши, которую она называла подругой – Сейлора.
Но ни одной фотографии ее отца.
"Теория о проблемах с отцом становится все теплее, Свен", – сказал я, направляясь к двери.
"Да, может, не только у меня проблемы с отцом. Кажется, ты слишком рад, что твой отец умер".
"Вечеринка завтра вечером. Надень что-нибудь веселое", – сказала я в ответ.
"Вауза. Я не предсказатель, но я вижу в твоем будущем много терапии, чувак".
"Я в полном порядке с тем, каким я получился. Однако у тебя есть большой, жирный секрет, Эммабель, и не делай ошибок. Я собираюсь раскрыть его".
Как всегда, она захлопнула дверь, как только я вышел из нее.
Как всегда, я рассмеялась.
Только когда я вернулся домой, я заметил, что Белль отомстила мне за то, что я запихнул в ее декольте холодный напиток.
В общем, это был прекрасный маленький сюрприз.
Использованная пара женских трусиков, засунутая в передний карман моих брюк.
Сидя в кабинете, я вытащил их, усмехнувшись розовой кружевной ткани. Я откинулся на спинку кресла, запрокинув голову назад, и понюхал ее. Я натянул трусики через голову и застонал от удовольствия, когда из них выпала записка.
Я поднял ее.
Привет, Дев,
Ты только что понюхал яйца моего лучшего друга Росса.
Надеюсь, тебе понравилось.
–Свен
8
Бель
Четырнадцать лет.
«Мерзость.»
объявляю я Вселенной, потому что, честно говоря, так оно и есть. Смотреть, как твои родители целуются на переднем сиденье их Honda Accord Wagon, как два подростка, – это отвратительно.
Перси, похоже, не разделяет этого чувства, романтично вздыхая рядом со мной на заднем сиденье. "Оставь их в покое".
"Не, твоя сестра права. Для всего есть свое время и место, и это не оно". Папа отстраняется от мамы, в последний раз целует ее в плечо, а затем кладет руки так, чтобы я их видел – на руль.
Что еще хуже (а вы должны признать, что ситуация и так довольно плачевная, если мне приходится наблюдать, как мои родители обмениваются слюной, а бежать некуда), мы стоим в очереди за гамбургерами и молочными коктейлями. Как будто у меня был аппетит после того поцелуя.
Бургеры и коктейли – это традиция воскресного вечера и десятилетняя традиция Пенроуз. Каждую неделю мы берем еду, едем в Piers Park и уничтожаем жирный картофель фри и коктейли, наблюдая за танцующими огнями Бостона.
Я уже решила, что когда я выйду замуж, через триллион лет, я буду поддерживать эту традицию со своим мужем и детьми.
Машина перед нами отъезжает от проезжей части, и наступает наша очередь. Отец опускает окно и достает пачку денег из своего потрепанного бумажника, машет ею подростку в форме в окне.
"Держи, милая. И я заплачу за того, кто стоит за нами".
Он делает это каждую неделю.
Платит за человека позади нас.
Иногда это мать-одиночка в побитой машине.
Иногда, как сегодня, это группа шумных ребят из колледжа. Их окна открыты, и из их Buick LeSabre вьется густое облако травяного дыма.
"Очень мило с вашей стороны, сэр", – говорит кассир, наклоняясь вперед, чтобы передать ему коричневые бумажные пакеты с нашей едой и напитками.
Мама задыхается и хихикает.
"Немного доброты не помешает". Папа протягивает руку вдоль маминого пассажирского сиденья. Он смотрит на нее так, будто у них первое свидание и он хочет произвести впечатление. Хотел бы я, чтобы тренер Локен так на меня смотрел.
Думаю, он был близок к этому. Однажды.
Локен – мой тренер по легкой атлетике и бегу по пересеченной местности. И так получилось, что я стал звездой его посредственной команды. Команды, в которую я даже не думал пробоваться, пока он не вошел в мой класс на первой неделе девятого класса и не умолял нас попробовать себя в ней.
Прошло уже несколько недель, и я думаю, что мне удалось добиться того, чтобы он обратил на меня внимание. Этот почти-луч – мой прорыв.
Это случилось в кафетерии на прошлой неделе. В тот день он был на обеденном перерыве. Он выглядел замечательно в своей синей ветровке – на ней красовался логотип нашей школы – брюках цвета хаки и модных кроссовках. Он был намного выше всех остальных мальчиков, даже старшеклассников, у него была щетина и ямочки на щеках.
"Перестань на него смотреть", – укорял Росс, мой лучший друг, пригнув голову за нашим обеденным столом. "Он взрослый мужик".
"Как будто тебя это раньше останавливало". Я бросила в него картошкой фри. Росс открылся мне всего две недели назад. Шокирующим это не было. Я заметила, как мы оба одинаково оценили Ченнинга Татума во время просмотра "Волшебного Майка".
"Я только смотрю, я не трогаю". Росс увернулся от картошки фри, как от пули. Я думаю, он следит за своим весом с дошкольного возраста.
"Я не трогаю мистера Локена". Я указала на него морковкой.
"Пока нет". Он наклонился вперед и взял морковку между зубами, жуя. "Ты всегда получаешь то, что хочешь. Это даже пугает".
Я бросила еще один взгляд на тренера Локена, и вот, он улыбнулся мне.
Не просто улыбнулся, а засиял.
Я уже собирался встать и подойти к нему. Но тут в столовой собрались остальные члены команды по бегу по пересеченной местности. Все парни. Была команда по бегу и для девочек, но я была так смехотворно хороша, что тренер решил позволить мне тренироваться с парнями. Я тоже вытирала пол их задницами, но они хотя бы немного приблизились.
Опустив задницу на скамейку, я внутренне проклинала их. Теперь я не мог быть замечен за разговором со Стивом Локеном. Люди подумают, что я дергаю за ниточки, срезаю углы.
"Тебе нужен Иисус". Росс покачал головой, увидев тоску на моем лице.
Со Стивом Локеном есть только одна проблема.
Ну, два, если считать, что ему двадцать девять и он мой учитель.
Он также женат.
"Белли-Белль? Пора выходить". Папа поворачивается на своем сиденье и похлопывает меня по колену. Я подпрыгиваю, пораженная. Вот черт. Точно. Я с семьей на воскресной прогулке. Я смотрю в окно. Мы в Пирс Парке.
Завтра понедельник, а это значит ранняя тренировка в лесу.
Что означает больше времени с тренером Локеном.
Что означает блаженство.
"Ах, посмотрите на ее мечтательную улыбку на лице. Я скучаю по тем дням, когда был молод", – комментирует папа, выводя меня из задумчивости. "О чем ты думаешь, солнышко?".
"Ни о чем". Я расстегиваю ремень безопасности.
Обо всем, думаю я, выходя из машины.
9
Бель
Оказалось, что набор для определения овуляции, за который я выложила хорошие деньги в Walgreens, был так же необходим, как солнцезащитный крем при длительном летнем отпуске на солнце.
Потому что в тот месяц, после того как Девон вернулся из Англии, мы занимались сексом каждый божий день. Знаете, на всякий случай.
Вообще-то, иногда мы занимались сексом дважды в день, что было совершенно излишне и в то же время слишком весело. Я знала, что это не то, к чему я вернусь после беременности, так что я решила, почему бы и нет?
(Очевидно, ответ на вопрос "почему бы и нет?" можно найти на медицинских сайтах. Там объясняется, что количество и качество спермы снижается, если пары занимаются этим каждый день. Шутка для них, потому что мы с Девоном не были парой).
Мы встречались по утрам, после того как он возвращался с занятий фехтованием и перед тем, как идти на работу. Или во время его обеденного перерыва. Или когда я случайно проходила свои десять тысяч шагов в день мимо его офиса и решала зайти поздороваться.
А потом снова ночью, после того как я заканчивал работу.
Мы трахались в любом положении, в любое время суток.
Девон всегда был очарователен, сердечен и отстранен. Он принимал все мои причуды и недостатки, даже когда я была нарочито невыносима, чтобы напомнить ему, что я не гожусь в жены. В то же время его отстраненность пугала меня до смерти. Я никогда не видела парня, настолько отстраненного от своих чувств.
По его телефонным звонкам, когда мы были вместе, я поняла, что он ждет важного сообщения из Англии. Что-то о его наследстве. Он разговаривал с мамой по телефону. Очень много. Ворковал и ухаживал за ней так, что я была счастлива, что он станет отцом моего ребенка.
Даже когда он говорил со своей сестрой, он всегда использовал спокойный, сладкий тон, который заставлял мои кости превращаться в кашу. В каком-то смысле это было очень жестоко с его стороны – быть таким добрым. С таким идеальным парнем девушка могла бы забыть о том, что нужно быть начеку. Этой девушкой, к счастью, была не я.
Хорошие мужчины остаются мужчинами. Не подходите близко.
Хотя я изо всех сил старалась держать Девона на расстоянии, я знала, что он получает интимные сведения о моей жизни. В мою семью. В мою историю.
Мне это не нравилось.
Именно поэтому, когда наша договоренность достигла четырехнедельной отметки, и я посмотрела на календарь и поняла, что месячные задержались на день, меня охватила радость с оттенком ужаса.
Существовал шанс, что я беременна.
От наследника маркиза.
Я продержала тест на беременность еще два дня, что стоило мне огромных усилий.
В основном, я была напугана. Боялась отрицательного результата – вдруг гормоны не сработают – и боялась положительного результата – ребенка! Я не могу заботиться о целом чертовом ребенке! Я едва могу позаботиться о домашнем животном чиа. На самом деле, я не заботилась о своем последнем питомце чиа. В какой-то момент Эшлинг забрала его у меня и попыталась спасти, но он был уже слишком далеко.
Наконец, на третий день я решилась, зашла в Walgreens и купила тест на беременность. Я купила себе самый шикарный. На 99,99% шикарный тест, где результат написан на бумажке. По дороге к кассе меня осенило, что ничто так не пугает, как тест на беременность. У каждой женщины, купившей тест, были очень сильные чувства по поводу того, что она хотела увидеть. Беременность не была похожа на цельнозерновой хлеб. К ней нельзя было относиться равнодушно.
Либо вы действительно хотели забеременеть.
Либо ты действительно не хочешь забеременеть.
Середины не было.
Когда кассирша пропустила тест через сканер, я заметила, что она смотрит на мой голый обручальный палец. Она осуждающе изогнула бровь.
Ну да, мой ребенок скоро станет английской королевской семьей, Карен.
Широко улыбаясь, я спросила: "Разве это не страшно?".
"Зависит от вашей ситуации", – бодро ответила она.
"Да. Моя не так уж плоха. Мне нужно только выяснить, кто отец".
Она побледнела. Я рассмеялась. Я схватила пластиковый пакет и помчалась на работу. Я заперлась в туалете, стараясь не вспоминать все те случаи, когда Девон пожирал меня на столе, на стуле и на полу в течение тех недель, когда мы пытались зачать ребенка.
Присев на корточки над унитазом, чтобы помочиться на палочку, я решила занять себя групповым чатом с девочками, пока моя моча проделывала свой путь по тесту на беременность.
Группа всегда была очень активной, так что все, что мне действительно нужно было сделать, это влиться в нее.
Сейлор: Хантер хочет поехать в Канкун на лето. Вы все согласны?
Конечно. Просто назовите мне даты, и я скажу Киллиану, чтобы он выделил их в своем расписании.
Эшлинг: не знаю, как насчет нас с Сэмом. Мы хотим посетить Швейцарию на несколько недель. Мне нужно посетить клинику.
Перси: о да. Киллиан упоминал, что присоединится к вам в Цюрихе. Что-то насчет встречи с его банкирами?
Вы только посмотрите на этих сучек, строящих планы на лето, как будто сейчас не зима.
А как насчет тебя, Белль? Хочешь выпить маргариту у бассейна с Фицпатриками?
Как бы мне ни хотелось чувствовать себя третьим колесом в этом сучьем пароходстве, у некоторых из нас есть дела, которые нужно вести.
Тетя Поток в городе, я вижу. Спрячь свое отношение обратно, Белль. Это видно.
Она была настолько не в себе, что это было комично. По крайней мере, я надеялся, что это так.
Перси: да ладно тебе @BellePenrose. Ты так много работаешь. Наше угощение.
Я не хотела, чтобы меня угощали. Я хотела быть достаточно независимой, чтобы никогда не зависеть от благосклонности других людей. Моя сестра, которая всегда была романтиком, не могла этого понять. Она позволяла людям заботиться о ней, потому что это было в ее природе – заботиться о них. Даже когда она вышла замуж за Киллиана, это было не ради его денег. Не совсем.
Это мило с твоей стороны, Перс, но у меня действительно много работы.
Не говори, что я не старалась.
Не волнуйся, Перс. Мы возьмем ее в команду, когда увидим.
Бэлль: ах, прямо как в колледже. Только ты не вся бейсбольная команда.
У тебя когда-нибудь был секс втроем, Белль?
Эшлинг: (и прежде чем вы спросите, да, я покраснела).
Скорее обратный гарем.
Я проверила время начала разговора и поняла, что прошло шесть минут. Сделав глубокий вдох, я взяла тест на беременность с тумбочки в туалете и закрыла глаза.
Все будет хорошо.
Ты забеременеешь.
Ты делаешь это с мужчиной, который сдвинет горы, чтобы получить то, что хочет, а он хочет наследника.
Я перевернула тест на беременность и открыла глаза.
Беременна.
От вырвавшегося из моего горла вздоха задрожали стены. Я была уверена в этом. В этом были и радость, и страх, и восторг.
Я была беременна.
Я собиралась стать матерью.
Это случилось.
Может быть. Проблема была не только в зачатии, но и в сохранении ребенка, помнишь? голос внутри меня предостерегал.
Несколько мгновений я не знала, что с собой делать. Я расхаживала по маленькой уборной, остановилась у зеркала над раковиной и ущипнула себя за щеки, беззвучно крича, как Маколей Калкин в фильме "Один дома".
Мать.
Я.
Больше никто мне не был нужен.
Никто, кроме моего ребенка. Мы должны были быть рядом друг с другом. Наконец-то у меня будет кто-то еще, о ком можно заботиться, кто-то, кто будет заботиться обо мне так же, как мы с Перси до того, как она вышла замуж за Киллиана и создала свою собственную дружную семью.
Взяв себя в руки, я сфотографировала тест на беременность и отправила его Девону. Надпись была не нужна. Я хотела увидеть его реакцию.
На экране появились две синие буквы V, сигнализирующие о том, что Девон получил и открыл сообщение.
Затем... ничего.
Десять секунд.
Двадцать секунд.
После тридцатисекундной отметки я начала чувствовать беспокойство. Почти оборонительное.
В чем, черт возьми, была его проблема?
Я начал печатать язвительное сообщение с большим количеством ненормативной лексики и хорошей дозой обвинений, когда на моем экране появился звонок.
Девон Уайтхолл
Я прочистил горло, переняв его безвкусный, раздражающий тон.
"Что случилось?"
"Мы хорошая команда, Свен". Смех Девона эхом раздался с другой стороны линии, достигая ямки моего живота. Он сделал остановку в моем сердце, заставив мой пульс биться неровно.
Я не ожидала радости в его голосе. Я не ожидала никаких чувств от этой статуи Адониса.
"Я имею в виду, мы очень долго и упорно работали над этим", – нахально заявила я.
"Не забывай о толстом". Я услышала, как он прикуривает сигарету.
"Я никогда не смогу забыть толстую часть. Это та вещь, по которой я буду тебя вспоминать, когда я стану старой и морщинистой, а ты будешь давно мертв и похоронен рядом со своим любимым факсом".
"Факс-аппарат кремируют. Она хочет, чтобы ее прах был развеян в океане, и ты знаешь, что я не могу ей отказать". Черт возьми, он был забавным, в странном смысле.
"Ребенок", – снова прошептала я, качая головой. "Ты можешь в это поверить?"
"Все еще перевариваю", – усмехнулся он. Но он не был так ошеломлен, как я, к лучшему или худшему. "Что ж, было очень приятно иметь с вами дело". Я услышал шум и суету в его офисе на заднем плане. "Я, конечно, начну перечислять вам сумму в двадцать тысяч долларов в месяц. Мы обсудим ваше проживание и обстановку комнат для ребенка в наших местах в течение второго триместра. Хотя, конечно, согласно нашему контракту, я буду ожидать от вас еженедельных обновлений".
Хм, хорошо.
Технически, Девон не сказала ничего плохого. Наоборот. Я сказала ему, что не хочу иметь ничего общего с его задницей после беременности, и он просто придерживался сценария. Тому, что мы подписали в ту ночь, когда я стояла перед ним в опере. Но я не могла избавиться от странного чувства, что меня выбросили, как старый носок.
Вы хотели, чтобы вас выбросили, как старый носок. На самом деле, ты бросился головой вперед в корзину для белья.
"Да." Я громко зевнула, делая вид, что меня не смущает его деловая манера. "А электронная почта подходит для обновлений? Я бы отправил их по факсу, но мне меньше семидесяти пяти".
"Электронная почта – это замечательно. Мы также должны назначить еженедельный звонок".
Теперь это звучало более лично.
"Я падаю", – сказал я, немного слишком быстро.
Что со мной было не так? Гормоны, решила я. Кроме того, я собиралась отпраздновать это событие, съев торт весом в мое тело. Теперь я ела за двоих, даже если второй человек внутри меня был меньше рисового зернышка.
"Я попрошу своего секретаря Джоанн связаться с вами и обсудить время и дату, которые устроят нас обоих".
Ладно, не будем об этом. Совершенно не личное.
"Вероятно, мне придется посещать врача каждую неделю, потому что у меня враждебная матка и поликистоз яичников".
Я записала, что добавлю это в свой профиль в Tinder, когда вернусь в бассейн для секса на одну ночь. Это заставляло меня звучать как настоящая находка. Нет.
"Свен..." сказал Девон. Мне показалось, что в мои внутренности налили мед, когда он назвал меня этим дурацким прозвищем. "Я обещаю быть отцом, которого заслуживает этот ребенок. Лучшим отцом, чем был у нас обоих".
Его комментарий был как ведро льда, вылитое на мои неясные чувства. Я никогда не говорила ему ничего плохого о своем отце. Он просто сделал такое предположение после двухминутного телефонного разговора. Но это была чушь. Мы с отцом были в полном порядке.
Даже отлично.
Я бы точно проронила пару слезинок, когда он умер, в отличие от холодного и беспечного Девона, который выглядел практически облегченным, когда его отец отправился в могилу.
Не желая проявлять больше эмоций, чем уже было, я рассмеялась во все горло.
"Говори за себя, Девон. Мой отец – это бомба точка ком".
"Мне может быть семьдесят пять, но, по крайней мере, ты никогда не поймаешь меня на том, что ты сейчас сказал".
"Что это было?" спросил я.
Он усмехнулся. "Хорошая попытка".
"Как насчет момента дзен?" предложила я. "Давай поговорим о странных животных. Ты когда-нибудь видел низинного полосатого тенрека?"
"Не могу сказать, что видел".
"Они похожи на отбеленных скунсов, которые только что проснулись после ночи вечеринок и MDMA, и им нужно сделать корни".
"А как насчет мархоров?" – спросил он. "Они похожи на женщин из рекламы BabyLiss. Хорошего дня, Свен. Спасибо за хорошие новости".
После того как мы повесили трубку, я отправила доктору Бьорну электронное письмо, в котором сообщила ему о развитии событий и спросила, нужно ли мне делать что-то еще, кроме как хорошо питаться, хорошо спать, отдыхать и всего прочего, о чем я уже прочитала в десятках статей о беременности, которые поглощала ежедневно.
Я снова открыла чат с девочками, мои пальцы дрожали от волнения. Было слишком рано. Я знала это. И совершенно безответственно, учитывая, что это была беременность с высоким риском. Но я никогда не умела откладывать удовлетворение на потом.
У меня есть новости. Встретимся завтра в Бостон Коммон?
Эшлинг: Конечно.
Перси: Кажется, я знаю, что это такое, и я взволнована.
Сейлор: увидимся там.
Мне не нужен был Девон.
У меня были "Бостон Беллз".
10
Бель
Четырнадцать лет.
Первый раз – это невинно.
Я даже не думаю, что это можно назвать первым разом.
Мы уже глубоко в девятом классе – экзамены, домашние задания, девчачьи кружки. Я держусь подальше от белого шума и придерживаюсь цели: бегать быстрее всех, следить за тем, чтобы к моей младшей сестре Персефоне и ее подруге Сейлор не приставали в школе, и фантазировать о поцелуях с тренером Локеном.
Во время одной из наших изнурительных тренировок по бегу я чувствую острую боль в колене.
Я продолжаю бежать – я не сдаюсь. Но когда Локен дает свисток, который вечно спрятан у него во рту, я останавливаюсь и, прихрамывая, возвращаюсь к нему вместе с остальными бегунами. Я пытаюсь скрыть свою хромоту, потому что начинаю понимать кое-что о человеческой природе. Когда люди чуют слабость, они набрасываются.
"Черт, чувак. Это выглядит грубо". Адам Хэндлер гримасничает, дергая подбородком в направлении моего колена. Я смотрю вниз, все еще ковыляя к тренеру. Действительно, дерьмо. Мое колено опухло и покраснело.
"Все в порядке", – защищаюсь я. "Я едва чувствую его".
"Что здесь происходит, Пенроуз?" Мистер Локен сжимает кулаки на поясе. Его голос нежный, мягче, чем тон, которым он разговаривает с мальчиками. Никто никогда его на это не попрекает. Да и зачем? Я единственная девочка в команде, поэтому люди просто думают, что это попытка сделать так, чтобы я почувствовала себя желанной.
Только я знаю правду.
Правда в том, что в последнее время он все больше и больше мне нравится.
И я отвечаю ему тем же.
Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что он женат. Что его жена беременна. Я не глупая. Но я не планирую никуда с этим идти. Я просто хочу насладиться его вниманием. Вот и все. В каком-то смысле (в самом деле, в самом плохом, окольным путем), я даже думаю, что оказываю услугу его жене. Пока он не сводит с меня глаз, ему ничего не грозит за то, что он будет действовать в соответствии со своими желаниями. По крайней мере, он не будет ей изменять.
В любом случае, это глупо. Я ее не знаю и ничем ей не обязан. И еще, может это только в моей странной голове. Может, он все-таки не смотрит на меня?
"Все хорошо, тренер". Я улыбаюсь сквозь боль, показывая ему, что я храбрец.
"По мне, так не очень. Давай."
Я так и делаю. Все остальные мальчики окружают меня, ноги-зубочистки и уши-переростки торчат из их тел. Они все морщатся и показывают на мое колено.
Вот и неприятности, как любит говорить папа.
Тренер Локен опускается на одно колено и хмуро смотрит на мою ногу. Я чувствую, как его дыхание царапает мою кожу. Она горячая и влажная. Возбужденные мурашки бегут друг за другом по моему позвоночнику.
"Я принесу тебе пакет со льдом. Подождите в моем кабинете".
"Нет, правда, я в порядке", – протестует мой тупой рот, хотя мой мозг говорит ему заткнуться и воспользоваться преимуществом. У меня никогда не было времени один на один с тренером Локеном.
"Ничего хорошего не будет, когда ты будешь весь сезон сидеть на скамейке запасных из-за колена бегуна, и я потеряю свою звезду бега по пересеченной местности, а ты потеряешь свою стипендию". Локен уже стоит спиной ко мне, пока он ведет остальных мальчиков в раздевалку.
Я хромаю к его кабинету, который находится в конце коридора. Дверь открыта. Я сажусь перед его столом и начинаю хныкать, потому что, черт возьми, это действительно больно. В поисках отвлекающего маневра я оглядываюсь вокруг. На его полках стоит куча книг о беге, несколько трофеев и фотографии в рамке, на которых он обнимает известных спортсменов. На его светлом деревянном столе лежит его фотография с помолвкой и женой. Они стоят на каком-то сенокосном поле, целуются, и ее рука наклонена к камере, чтобы поймать кольцо с бриллиантом. Она выглядит маленькой, брюнеткой и ... я не знаю ... хорошей. Она выглядит как хороший человек, а не как все то, чем я надеялся, что она будет. На меня накатывает ужасное, отвратительное чувство вины за то, что я постоянно фантазировала о том, как он меня целует.
Это глупо. Я должна встать и уйти.
Бросить бег по пересеченной местности, пока я нахожусь в этом. Волейбол больше подходит мне.
Я опираюсь на подлокотники, собираясь встать, когда он входит в свой кабинет и закрывает дверь. Он больше, чем я помнила. Выше. Он заполняет всю комнату. Он напоминает мне моего отца, а я без ума от своего отца. Но мистер Локен все еще выглядит достаточно мальчишкой, чтобы, в отличие от моего отца, мне не было жутко думать о том, чтобы поцеловать его.
Я откинулся в кресле. Все как обычно.
Тренер Локен поднимает в воздух пакет со льдом, затем бросает его мне. "Жми".
Я делаю то, что мне говорят. Холод приятно ощущается на колене. Я стону. "Лучше бы я получил стипендию. Мне даже не нравится бегать".
Он смеется и, к моему удивлению, тащит свой стул и ставит его напротив моего. Мое сердце бьется со скоростью тысяча миль в минуту.
"Как ты себя чувствуешь сейчас?" – спрашивает он. Его тембр низкий, хрипловатый.
"Да. Отлично." Я чувствую себя такой глупой, такой молодой, такой юной. Мне хочется сказать что-нибудь изысканное. Что-нибудь, что выведет его из равновесия. Чтобы он понял, что я не просто ребенок.
"Позвольте мне взглянуть". Он приглашающе похлопывает себя по колену.
Я перевожу взгляд на него, не понимая, о чем он меня просит. Конечно, он не предлагает...
"Положи свою ногу мне на колени. Я хочу посмотреть, что случилось".
Я делаю то, что мне говорят, моя грудь раздувается от гордости. Я уверена, что он никогда не предложил бы этого никому из других мальчиков в моей команде.
На его коленях упругие мышцы. Твердые, как камень. Моя нога длинная и худая, и если присмотреться, ее покрывают светлые волосы. Он наклоняется вперед, снимая пакет со льдом, который я прижимаю к колену. Он хмурится.
"Выглядит не лучше".
"Все нормально", – вру я.
"Попробуй повернуть ногу".
Я пробую. Неудачно. То есть, я могу это сделать. Просто это больно, как у матери-грузовика.
Тренер Локен отпускает покорный вздох.
"Будет лучше, если мы немного поспособствуем циркуляции крови. Можно?" Он поднимает руки – красивые руки, я заметил – и держит их в воздухе, вопросительно глядя на меня.
Он хочет дотронуться до меня? Правда?
"Просто чтобы вернуть кровоток в колено", – объясняет он.
Ну да. Конечно. Я должна вытащить свой разум из сточной канавы. Это так неловко.
Я глотаю воздух, глядя в его карие глаза.
Он похож на Мэттью Бродерика из "Выходного дня Ферриса Бьюллера". Зануда-горячка. Такому красавчику можно доверять, потому что мир все еще ожидает от него хорошего поведения.
