Текст книги "Заставь богов смеяться (СИ)"
Автор книги: Ксения Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– Это моя семья, – заметив ее растерянность, быстро проговорил Патрик. – Моя мать – Мария Смит, мой брат – Киан.
Эмили оказалась в крепких объятиях матери Патрика, из которых даже новая суровая надзирательница не сразу смогла ее вытащить.
– Эмили, малышка, я так благодарна тебе…
– Миссис, миссис Смит отпустите немедленно мою подопечную!
– Простите…
Она оказалась на свободе, но ощутила даже что-то вроде разочарования. Объятия Марии хоть и вызывали у нее робость и смущение, но были приятны.
– Спасибо, Эмили. – Брат Патрика сжал ее ладонь. – Ты сделала очень многое для нас. Я никогда тебя не забуду.
Голос Киана звучал хрипло и необычайно серьезно, и Эмили сглотнула, отводя взгляд от его лица – побледневшего, с закушенной губой, но руку не отдернула. Рукопожатие длилось чуть дольше, чем того требовали приличия.
– Ну все, хватит! – рассвирепела сопровождающая женшина-полицейский. – У нас самолет. Из-за вас мы можем опоздать!
– Подождите…
– Еще минутку!
– Мы только хотели…
Но Эмили уже усадили в машину и захлопнули дверь. Прижав растопыренную ладонь к стеклу окна, она со странным волнением всматривалась в удаляющие лица чужих людей. Чужих людей, которые минуту назад обнимали ее как родную.
– Эмили, можешь успокоиться. Больше тебя никто не побеспокоит. Скоро ты будешь дома…
Она кивнула, но почему-то в этот момент сердце обреченно ухнуло вниз. На какую-то долю секунду захотелось остаться в Сильвер-Бей подольше.
А затем она вспомнила Артура, решительно поджала губы и постаралась выкинуть семью Смитов из головы.
И у нее это получилось. На долгих восемнадцать лет…
Глава 17
– Значит, Киан Смит… – задумчиво протянула Эмили, воскрешая в памяти бледное лицо молчаливого подростка из зала суда.
Неудивительно, что она не вспомнила его – слишком коротка была их первая и единственная встреча.
– Да. – Смит кивнул. Его взгляд неотрывно следил за малейшим изменением ее лица, и от этого стало не по себе.
По спине пробежал холодок, никак не связанный с температурой в пещере. Мысли метались, как пойманные в силки птицы.
«Он искал меня? Что ему от меня нужно?»
– Наша встреча… – медленно подбирая слова, настороженно проговорила Эмили. – Спланирована или случайна?
– Вопрос не по адресу, Бриг. Спроси это у высших сил, если веришь в них.
Эмили нахмурилась, тело напряглось, как это бывало в случае опасности – от доверительно-беззаботной атмосферы, царившей всего пару минут назад, не осталось и следа. Эмили подобралась, словно перед схваткой. Она не знала, чего ждать от Смита. Теперь тот вновь казался подозрительным незнакомцем.
Уголки губ Смита, открыто наблюдавшего за ней, дрогнули и разочарованно опустились вниз.
– Я много лет искал тебя, но нашел случайно, когда уже забросил поиски, – после паузы пояснил он. – Я не напрашивался в командировку на «Олимп», если ты об этом.
Эмили закусила нижнюю губу, пытаясь понять, как реагировать на эти слова.
«Уж лучше бы речь шла о физиологии!», – мелькнула у нее раздраженная мысль.
Азарт погони прошел; Эмили запоздало поняла, что их поза со стороны выглядит излишне откровенной, даже провокационной и торопливо привстала с коленей Смита, но тот обхватил ее запястье и притянул обратно к себе. Жест вышел настолько порывистым, что Эмили бухнулась обратно, да еще и уткнулась носом в плечо Смита.
– Не глупи, – хмуро сказал он; его теплая ладонь легла на спину, заставив вздрогнуть. – Сиди, где сидела. Пол пещеры холодный, заявляю это тебе со всей ответственностью.
В ней вновь взяла верх рациональность, и она вынужденно замерла, признавая его правоту. На несколько минут в пещере повисло молчание. Спрятав лицо в плечо Смита – так он не видел ее глаз – Эмили лихорадочно анализировала ситуацию. Она и сама не могла понять, почему его слова и собственные воспоминания породили такое смятение в душе. Ну сталкивались они в прошлом, что с того? Столько лет прошло… Только вот поведение Смита говорило о том, что для него их встреча имела куда большее значение, чем для нее…
– Зачем ты искал меня? – осторожно спросила Эмили, по-прежнему избегая его взгляда. Смотреть в потолок пещеры казалось куда как безопаснее.
– Ну не знаю… – насмешливо протянул он и склонился к ее уху. – Наверное, чтобы повсюду таскаться за тобой следом, как влюбленный маньяк, и портить тебе жизнь своим бледным видом.
Эмили нервно хихикнула и неожиданно расслабилась. Представить Смита в роли несчастного Ромео у нее не получалось, а потому сама ситуация стала казаться забавной и нереалистичной. Смит, услышав ее тихий смех, довольно хмыкнул и уже серьезно произнес:
– Я просто хотел убедиться, что с той маленькой девочкой все в порядке, что шарки не достали ее… – Его голос вновь приобрел хрипловатые нотки, и Эмили резко отстранилась, разрывая объятие. В тот момент, когда она мрачно и решительно взглянула на Смита, намереваясь одной фразой оборвать его, он неожиданно продолжил: – Хотя бы в память о Патрике.
Эмили растерянно моргнула; сердце кольнуло подозрением, и она тихо спросила, все еще надеясь, что ошибается:
– А Патрик… Он…
– Мертв.
Горечь, прозвучавшая в словах Смита, отозвалась короткой вспышкой боли в душе, и Эмили поторопилась опустить взгляд. В памяти возник Патрик с широкой улыбкой на загорелом лице – таким он был во время их морских прогулок, таким она запомнила его – открытым, немного бесшабашным и удивительно добрым малым.
– Мне жаль… – едва слышно проговорила Эмили. – Он … Он обладал огромным, чистым сердцем…
Перед внутренним взором вновь появился Патрик, но теперь он уже хмурился, разгоняя ее обидчиков, а затем, словно картинки в калейдоскопе, замелькали и другие воспоминания: Патрик, провожающий ее до детского лагеря, Патрик, с самым серьезным видом выслушивающий ее наивные умозаключения, Патрик, подаривший кусочек свободы, в тот момент, когда она задыхалась в тисках… Патрик…
Горло почему-то сдавило, и она замолчала, не в силах продолжать. Это было странно, нелогично, но новость о смерти человека, о котором она постаралась забыть на многие годы, действительно причинила боль. Видимо, Патрик Смит значил для нее больше, чем хотелось бы.
«Он искал меня в память о брате», – решила Эмили, и эта мысль принесла неожиданное облегчение. Эмили легко приняла такой мотив в качестве объяснения. Сразу же Смит из опасного противника, покушающегося на спокойствие ее маленького мирка, превратился в… человека, которому можно доверять. Не безоговорочно, конечно же. Настороженность, сквозившая в ее движениях и словах, ушла, уступив место чему-то другому, что сама Эмили приняла за сочувствие.
– Как это произошло? – Ее ладонь слегка сжала плечо Смита.
Тот бросил косой взгляд на ее руку на своем плече, и его лицо смягчилось.
– Несчастный случай. Пять лет назад, – заметив немой вопрос в глазах, он нехотя продолжил: – Пожар. Все случилось слишком быстро. Я не успел…
Отстранившись от нее, он резко замолчал, ненамеренный продолжать. Опустив голову, так что челка мокрыми прядями упала на лицо, скрыв глубокую складку на лбу, Смит хмуро о чем-то задумался.
От нее не укрылось, как он неосознанно коснулся запястья левой руки – таким жестом она и сама часто дотрагивалась до своего плетеного шнурка. Это импульсивное движение, словно попытка удержаться на плаву, не дать затянуть себя в трясину, было знакомо. Неужели его рука была травмирована тогда?
«Он и я… Мы ведь похожи…» – эта мысль уже не первый раз закрадывалась в голову, но именно сейчас она оформилась окончательно.
В душе вспыхнуло теплое чувство родства, которое инстинктивно испытаешь к человеку, схожему тебе по духу.
Положив ладонь на обнаженную грудь Смита, она спокойно произнесла:
– Я уверена, ты сделал все, что смог.
Тот вскинул на глаза, и у нее перехватило дыхание от его взгляда – столько невысказанной боли в нем таилось.
– Да, я помог выбраться из горящего дома Кейси. Думаю, он бы хотел, чтобы я спас именно ее.
– Кейси?
– Жена Патрика. На тот момент она была на третьем месяце беременности.
Стоило большого труда не вздрогнуть, не отвести взгляд. История смерти Патрика поразила жестокой трагичностью, но Смиту об этом не стоит знать. Легче ему от этого не станет.
– С ребенком все хорошо? – все так же спокойно спросила она.
– Да. Родился мальчик. Гарри. – Смит улыбнулся, его лицо перестало казаться таким замкнутым, и Эмили с облегчением выдохнула.
– Значит, у тебя есть племянник, дядя Смит? – добродушно подколола Эмили. – Кто бы мог подумать…
– Бриг, только попробуй сейчас съязвить, – угрожающе предупредил тот, но в глазах не вспыхнули опасные огоньки. Наоборот, в противовес своим словам он тепло улыбнулся, и Эмили почему-то продолжила разговор, хотя понимала, что заходит слишком далеко и лучше бы ей замолчать.
– Они живут в Сильвер-Бей?
– Нет, оттуда мы уехали почти сразу после суда. Вернулись в Ирландию, к родственникам. Сейчас Кейси вместе с Гарри и моей матерью живут в Дублине.
Тревога отозвалась в душе перезвоном колокольчиков. Эмили удивленно приподняла брови.
– Вы покинули Сильвер-Бей?
«Наверное, Патрику было нелегко оставить море. Он так любил его…»
– Да. Почти сразу после суда.
– Почему?
«Бриг, он вовсе не обязан отвечать. Ты лезешь не в свое дело».
Смит, словно подслушавший ее мысли, усмехнулся:
– Уверена, что тебе это интересно?
Он посмотрел испытывающе, будто за вопросом скрывалось нечто больше, чем могло показаться на первый взгляд. Эмили сделала вид, что не поняла подтекста и пожала плечами.
– Конечно. Почему нет?
– Почему нет… – тихо повторил Смит и, горько усмехнувшись, продолжил: – Моя мать уверилась в мысли, что, только удочерив тебя, мы сможет отплатить за то, что ты сделала для нас.
Эмили ошарашенно открыла и молча закрыла рот. Наверное, у нее начались слуховые галлюцинации. Какой необычный побочный эффект переохлаждения…
– Патрик горячо одобрил эту идею, – не обратив внимания на ее реакцию, проговорил Смит. – Если тебе интересно, я в принципе тоже был не против.
– Ты… сейчас издеваешься? – с подозрением уточнила Эмили.
– Возможно, но самую малость – заверил он. – Первые пару лет в моей семье только и разговоров было, что о тебе. Патрик поддерживал идею удочерения, опасаясь, что шарки доберутся до тебя и отомстят, а мама… Думаю, мама просто хотела заполнить образовавшуюся в сердце пустоту заботой об еще одном ребенке. Она часто говорила, как благодарна тебе и как сильно восхищается твоей отвагой… Ты знала, что тех копов, которые вели расследование и оказывали на тебя психологическое давление, вскоре посадили за решетку? Они оказались связаны с группировкой шарки.
Эмили мотнула головой. Язык присох к небу, и она никак не могла подобрать слова. Что ответить на монолог Смита? Черт, уж лучше бы он молчал! Так неловко Эмили себя уже давно не чувствовала. В то же время где-то глубоко в душе, в той части, которая была отдана маленькой девочке-сиротке, разливалось тепло – ее готовы были принять в семью!
Ее разрывало на части: разум говорил, что все это уже не важно, а сердце шептало, что еще как важно! Эмили хотела и в то же время боялась услышать детали той давней истории. Она сжалась, замерла, но продолжала слушать Смита.
– Наше первое прошение о твоем удочерении было отвергнуто сразу: после суда за тобой еще два года приглядывала полиция. Ради твоей безопасности на удочерение, от кого бы оно ни исходило, официально был наложен запрет.
Эмили кивнула. Это было так давно, что она смутно помнила детали, но что-то похожее припоминала. В те дни ее больше заботили отношения Артура и Джекки, чем отсутствие возможности обрести семью. К тому моменту она уже смирилась, что никто не полюбит ее как дочь. Кому нужен подросток? Все любят малышей, с ними куда как меньше проблем.
– Нам намекнули, что, если мы останемся в Сильвер-Бей, то на удочерение можно не рассчитывать – правоохранительная система просто не позволит, чтобы ребенок, участвующий в программе по защите свидетелей, вернулся в то место, где подвергался опасности. Так что мы довольно быстро переехали в Ирландию. Патрик перевелся из университета Сиднея в Дублин. Заодно он сменил и направление: бросил экономику и решил заняться изучением юриспруденции.
Эмили с неестественным любопытством рассматривала собственные ладони. Она не проронила ни слова, но лопатки буквально сводило от напряжения. Она продолжала внимательно слушать, не упуская из внимания ни одной детали.
– Нам не разрешили связаться с тобой. Как заинтересованные лица, мы попали под особый контроль со стороны системы опекунства. Патрик несколько раз пытался писать тебе, но письма приходили обратно нераскрытыми. Вскоре он забросил эти попытки. – Смит замолчал и перевел дыхание. Эмили чувствовала на себе его взгляд, но не спешила встретиться с ним глазами. – Повторное прошение мы подали через два года – к тому моменту, когда с тебя был снят контроль, и программа по защите свидетелей завершилась. И снова наше заявление отклонили. На этот раз аргумент звучал иначе: отказ второй стороны от процедуры удочерения. Ты отказала нам, Эмили, – хрипло закончил Смит.
Она вскинула голову и растерянно посмотрела на него.
– Что?
– Достигнув двенадцатилетнего возраста, ты получила право отказываться от удочерения в том случае, если приемная семья по каким-либо причинам не устраивала тебя. Ты воспользовалась этим правом.
Воздуха в легких стало не хватать, и Эмили сделала несколько жадных глотков ртом. Смит внимательно наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц.
– Я… Я помню тот момент. Тогда сказали, что меня хотят удочерить, но я даже фамилию семьи не спросила. Просто молча поставила подпись в бланке с отказом.
– Почему?
«Потому что не хотела расставаться с Артуром».
Сердце сдавило. До сих пор вспоминать о тех глупостях, что она натворила во имя любви к Артуру, было больно. Крестоносцы во имя Правого Дела совершили меньше ошибок, чем она, ослепленная своими чувствами.
– У меня были на то причины, – поколебавшись, туманно ответила Эмили. – Меня не пытались отговорить, потому что на тот момент я уже получала стипендию от государства за победы в олимпиадах. Деньги перечислялись детскому дому. Им было невыгодно меня отпускать.
Смит смерил ее долгим взглядом, от которого вновь стало не по себе, и пожал плечами:
– Как бы там ни было… Мама пережила эту новость стойко. Сказала, что это твое полное право – жить так, как ты считаешь нужным. А вот Патрик… Даже став известным адвокатом и обзаведясь семьей, он все равно периодически возвращался к мысли о том, чтобы разыскать тебя. Но поиски так и не увенчались успехами. Данные о тебе были закрыты. Даже с моим доступом я не смог найти сведения об Эмили Бриг. И лишь встретив тебя на «Олимпе», понял, почему.
– С восемнадцати лет мои данные засекречены, – кивнула Эмили. – Как только я оказалась в команде Рея, информация обо мне стала доступна лишь узкому кругу лиц. Обычная практика для полевых агентов.
Эмили старалась говорить равнодушно, но внутри все заледенело – перед глазами вновь всплыла картинка: она, несовершеннолетняя дурочка, совершившая государственное преступление, сидит в душной комнате и считает минуты до окончания допроса, который означал бы и конец ее жизни тоже.
– И все же даже для полевого агента твое досье неплохо… припрятано… – задумчиво протянул Смит.
Страх холодным потом коснулся спины, но Эмили лишь стиснула зубы. Дэн сдержал слово – прикрыл ее тогда и продолжает это делать до сих пор. И она не может позволить поймать себя на лжи – это будет стоить ей жизни, а ему – карьеры.
– Странно, что Патрик стал адвокатом, – заметила Эмили, меняя тему. – Всегда думала, что он выберет что-нибудь связанное с морем. Или на худой конец, что-нибудь более романтичное, чем копошение в талмудах закона.
Судя по смягчившемуся лицу Смита, ей удалось увести разговор в сторону – Патрик сейчас интересовал его гораздо сильнее, чем ее досье. Вопрос в другом: надолго ли она смогла отвлечь его? Эмили почувствовала себя лисой, которая отчаянно петляя, пытается сбить охотника со следа.
– Думаю, он принял это решение после суда над убийцей отца. Тот день изменил нас, нас троих: маму, Патрика, меня… Казалось, он не задел лишь тебя, хотя ты-то и принимала во всем происходящем самое активное участие. – Кривая улыбка наползла на лицо Смита, и тот заговорил тише, обращаясь как будто не к ней: – Как ты умудряешься попадать в эпицентр событий, но выбираться из него, не утратив собственного курса?
– О чем ты? – насторожилась Эмили.
– Что бы ни происходило вокруг, ты не позволяешь этому изменить себя, верно, Бриг? Ты всегда остаешься верна себе и своим принципам. Это мне в тебе нравится.
Он смотрел прямо на нее, их лица вновь оказались слишком близко. Сердце застучало с удвоенной силой, и Эмили на автомате отметила, что и грудная клетка Смита вздымается все чаще. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что это неизбежно – слишком интимная обстановка сложилось, а потому… Додумать Эмили не успела – рука Смита потянулась к ее лицу, и она испуганно дернулась, торопливо уточнив:
– Это был комплимент?
Пальцы Смита нежно коснулись ее щеки, убирая прилипший к коже мокрый волос. Его явно позабавила реакция на прикосновение – по его губам скользнула понимающая улыбка. Эмили почувствовала себя одураченной.
– Теряю хватку. Обычно женщинам не приходится переспрашивать, сделал ли я им комплимент или нет.
С этими словами Смит резко поднялся. Осторожно поставив ее на ноги, он подошел к сваленным в углу доскам и присел рядом. Сконфуженная Эмили молча наблюдала за его перемещениями.
Он покопался, выбирая доску посуше, затем оторвал от хитона кусок ткани и вновь защелкал зажигалкой. Эмили следила за его действиями с долей скепсиса, но обрадованно выдохнула, когда маленькие язычки пламени робко лизнули дерево. Костер занялся довольно быстро, и Смит обернулся. Он выглядел довольным, как мальчишка, склеивший разбитую вазу до прихода родителей.
– Бриг, иди сюда. Теперь станет теплее.
Эмили послушалась. Ее уже давно не трясло от холода, но одежду и волосы стоило тщательно просушить. Заболеть сейчас было бы не вовремя.
Костер, мягко потрескивающий скудными дровами, кардинально преобразил пещеру – озаряемая отблесками огня она превратилась из вынужденного пристанища в уютное убежище. Всматриваясь в игру теней на сводах, Эмили пыталась расчесать мокрые волосы пальцами. Краем глаза она заметила, что Смит снова копается в своем мешке.
– Что ты ищешь? – лениво поинтересовалась она. Умиротворение, навеянное теплом костра, сделало ее невнимательной.
– Вот это! – Смит с победным видом продемонстрировал находку.
Эмили с интересом покосилась на фляжку.
– Вода? – предположила она.
– Лучше, Бриг, лучше! Кое-что из запасов твоего старого знакомого.
Смит присел рядом, вытянул к костру ноги и с удовольствием сделал большой глоток из фляжки, после чего довольно зажмурился.
– Ты стащил у Ясона вино? – любопытство боролось с одобрением, и выдать эти чувства за возмущение у нее не получилось.
– Пф! Вино… Лучше!
Эмили протянула руку и вырвала фляжку из цепких пальцев Смита. Без колебаний, она приложилась к горлышку и… закашлялась. Рядом послышался довольный мужской смех.
– Боже, что за дрянь? – вытирая выступившие слезы, воскликнула Эмили. Она потерла горло, которое обжег забористый алкоголь.
– Что-то вроде бормотухи, но гораздо крепче, – хмыкнул Смит и постучал ее по спине. – Брось, Бриг, неужели тебе не понравилось?
– Если уж красть, то красть что-нибудь достойное, – наставительно проговорила она. – Смит, прекрати меня дубасить. Я же не подавилась!
Тот убрал руки и улыбнулся.
– Бриг, ты говоришь вещи, достойные пирата. Я знал, что ты не просто воришка!
Эмили закатила глаза, к ней снова возвращалось хорошее настроение. Кажется, несмотря ни на что, она сможет и дальше спокойно общаться со Смитом.
– Молчал бы! Тоже мне… пират…
Тот подмигнул и снова отхлебнул из фляжки. Он улыбался, но взгляд его снова стал серьезным. Его мысли снова витали где-то далеко.
Эмили перехватила фляжку на полпути. Обхватив его пальцы ладонью, она мягко забрала алкоголь.
Смит молча вскинул на нее непонимающий взгляд.
– Напиваться одному – дурной тон, – сказала Эмили, сама не осознающая до конца, что делает. Подняв фляжку, она отсалютовала ею и тихо добавила: – За Патрика!
– За Патрика! – повторил Смит, когда она передала ему фляжку, и тоже сделал жадный глоток.
– Мне жаль, что вам пришлось переехать из-за меня.
Эмили не знала, что толкнуло на откровенность – запах костра, темнота ночи или выпитый алкоголь, согревающий желудок. Возможно, все сразу.
– Мы бы все равно переехали. Годом раньше, годом позже – какая разница? Ты не должна чувствовать себя виноватой, – голос Смита обволакивал, его близость будоражила.
Они сидели на полу, соприкасаясь плечами, и каждый смотрел прямо перед собой, словно завороженный игрой язычков пламени, скачущих по полусухим доскам. И в том, что они избегают смотреть в глаза друг другу, виделся еще более интимный подтекст, чем тогда, когда Смит с открытой беспардонностью изучал ее лицо.
– Ты тоже… Не должен чувствовать себя виноватым… – Эмили не понимала, как эти слова сорвались с губ, но было уже поздно.
Смит медленно, словно неуверенный, что верно расслышал, повернулся к ней. Его взгляд ласково прошелся по ее лицу и остановился на губах. Он колебался и не скрывал этого, предоставляя ей право выбора.
Дрожь пробежала по телу. Она отчетливо представила, как губы Смита касаются ее губ, как язык очерчивает их контур, прежде чем скользнуть внутрь. В ушах застучало, а в животе появилось приятное ноющее чувство, о котором она уже успела позабыть. Эмили потянулась к Смиту, когда в голове возник вопрос, заставивший остановиться.
– Ты так переживал из-за того, что пришлось меня подозревать, потому что… Почему, кстати?
Смит вздрогнул, удивленной сменой темы. Придвинувшись еще ближе, он склонился к ней и проговорил:
– Мне не хотелось думать, что честная маленькая девочка превратилась в преступницу. У меня не было желания сдавать ее властям.
Сердце ухало уже где-то в горле. Эмили не отвела взгляд, надеясь, что Смит ничего не сможет прочесть по выражению ее глаз. Стараясь не выдать своего волнения, Эмили спросила о том, что не давало покоя.
– Но ты бы ее сдал, верно?
– Не знаю, это сложный вопрос. Наверное, да.
Эмили видела, как тень набежала на его лицо, а во взгляде появилась настороженность и поторопилась исправить оплошность единственным доступным ей способом – поцелуем.
Она целовала отчаянно, дерзко, словно цеплялась за жизнь в безуспешной попытке выстоять против жестоких обстоятельств. Смита не смутил такой напор. Притянув ее к себе, он положил одну ладонь ей на шею, другую – на талию, словно заявляя на нее свои права. При этом губы и язык двигались мягко, но настойчиво. В его движениях чувственная жадность соседствовала со спокойной уверенностью, и Эмили застонала, когда поняла, как далеко может зайти.
«Ты всегда остаешься верна себе и своим принципам», – слова Смита упругим мячиком прокатились в ее голове и эхом осели в душе.
«Это же метод Морган! – в ужасе подумала Эмили. – Я не буду так грязно играть!»
Смит отпустил ее сразу, как только она оттолкнула его. По учащенному дыханию, по взглядам, который он бросал, она догадалась, что подобный самоконтроль дорого ему стоил.
– Я… Извини…
– Все в порядке, Бриг. Не оправдывайся.
Эмили вспыхнула и отвернулась. Не поворачивая головы, она глухо сказала:
– Знаешь, как у нас говорят? Все, что произошло в Элладе, остается в Элладе. – Голос дрогнул. Никогда она еще не чувствовала себя настолько паршиво.
– Я подумаю над этим, – после паузы проговорил Смит.
