Текст книги "Заставь богов смеяться (СИ)"
Автор книги: Ксения Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Заставь богов смеяться
Глава 1
Пролог
Есть старая поговорка: хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Эта поговорка вызывала у Эмили Бриг лишь кривую усмешку. Ее невероятно забавляла мысль, что люди и в самом деле считают, что богам есть дело до них. Да еще настолько, чтобы вписывать людей в свои планы.
Нет никакого божественного промысла. Эмили знала об этом наверняка, потому что большинство людей называли ее Афиной Палладой – богиней войны и мудрости.
И если первого у Эмили было в избытке, то второго зачастую не хватало. В конце концов, будь она мудрее, разве бы подставила себя настолько безрассудно?
– Стой, сумасшедшая! В головешку превратишься!
Лазерная пила в руках Эмили дрогнула. Внизу ущелья раздался нечеловеческий вой: Медуза Горгона яростно завертела головой, ища того, кто осмелился бросить ей вызов.
Со склона посыпались мелкие камни. Эмили торопливо нырнула за выступ скалы.
– Бриг, я знаю, что все пошло не по плану.
От слов ненавистного проверяющего, который всего за день нахождения на «Олимпе» принес ей больше бед, чем Аид за все время совместной работы, в душе все похолодело. Высказанная вслух опасность обрела еще большую реальность. И какого черта проверяющий потащился за ней? Сидел бы в офисе, отчеты бы строчил… Она с трудом разомкнула сухие губы:
– Твои предложения?
Эмили знала, что ей уже не важен ответ. Выход был только один. Тот самый, что подведет ее под строгий выговор и хорошо, если не увольнение. В ушах шумело, слова доносились, будто сквозь толщу воды.
– … Слышишь меня, Бриг? По рукам?
Эмили, не мигая, смотрела на протянутую руку проверяющего с раздражающей фамилией Смит. Казалось, что никогда прежде она не принимала решение так быстро.
Где-то внизу, в смертельной опасности, остались двое: ее напарник и невезучий Персей, которому, как и проверяющему, не сиделось дома.
– Хорошо.
Эмили положила свою правую руку поверх раскрытой ладони Смита. Он с облегчением кивнул, уголки губ дрогнули и поползли вверх, обнажая улыбку, кажется, впервые за сегодняшний день искреннюю. Впрочем, о последнем Эмили не могла сказать наверняка, потому что в этот момент ее левый кулак с силой врезался в висок Смита, надолго вырубая того из действительности.
С криком, призванным внушить ей самой смелость, Эмили разбежалась и прыгнула на Горгону. Больно стукнувшись о броню монстра, так, что от удара потемнело в глазах, она изо всех сил уцепилась за слизкие сине-зеленые чешуйки, покрывающие кожу твари. Не тратя времени на сомнения, Эмили начала карабкаться по чешуйкам, как до этого она взбиралась по склону скалы, все ближе подбираясь к шее Горгоны – к тому месту, где лазерная пила оставила порез на теле чудовища и обнажила беззащитный кусочек кожи возле сонной артерии.
Болтаясь на шее у пресловутой Горгоны и намереваясь перерезать ее сонную артерию, Эмили впервые за все время работы подумала, что едва ли увидит окончание «операции», но дожить до счастливой старости она никогда и не планировала.
Горгона завертелась на месте. Когтистая лапа прошла по предплечью совсем рядом с ней, но не зацепила ее: Эмили просто проскользнула между длинными ногтями-саблями.
Одна из шипящих на голове Горгоны змея спустилась вниз и распахнула алеющую пасть с острыми зубами, дыхнув зловонием. Эмили приготовилась к ядовитому укусу и взрыву боли, рассчитывая, хоть и посмертно, но выполнить поставленную задачу. Не из уважения к начальству, а из-за желания спасти ребят. И, пожалуй, из-за какого-то чистого упрямства, вечно приносящего ей проблемы.
В конце концов, о проблемах Эмили знала больше, чем о мифическом божественном промысле. Вы правда все еще думаете, что у богов есть на людей какие-то планы?
Боги даже со своей жизнью не могут разобраться. Куда им до чужих
Глава 1
Эмили Бриг снился кошмар.
В нем не было пугающих чудовищ, кровавых луж, тошнотворного смрада – всего этого ей хватало в реальности. Нет, во сне (Эмили знала, что спит и от этого злилась) по экрану компьютера цифровым ураганом проносились буквы – настолько молниеносно, что невозможно было разобрать слов, а фотографии мелькали, как картинки в фильме, поставленном на быструю перемотку. Драгоценная добыча, ради которой рисковать пришлось не только головой, но и душой, исчезала в ящике Пандоры – в недрах памяти тонкой прозрачной флешки на плетеном кожаном ремешке.
Во сне краски были смазаны, звуки приглушены, вдалеке как будто эхом накатывали и затихали шепотки. Эмили была и участником, и наблюдателем одновременно. Она видела себя со стороны: светлые волосы, собранные в высокий хвост, лихорадочно поблескивающие серые глаза, напружиненные длинные ноги в высоких кадетских сапогах и подрагивающие на клавиатуре пальцы. Раздался даже не звук, а какой-то отголосок звука, и Эмили, та, что сидела за рабочим столом, испуганно дернулась. Волосы взметнулись и хлестнули правое плечо, когда она нервно дернула головой в сторону входной двери – нет, показалось, все тихо. Настоящая Эмили, вынужденная наблюдать за собственными метаниями, мысленно закатила глаза, но другая она, напуганная и напряженная, лишь торопливо забегала пальцами по клавиатуре – проверить, вся ли информация скачалась на флешку.
В небольшой комнате с белыми стенами и одним-единственным компьютером было тихо и светло. Солнце настойчиво пробивалось сквозь полуоткрытые жалюзи, отталкивалось от светлых стен и играло на них холодными бликами. Казалось, жизнь замерла – свернулась клубочком, как пригревшийся на теплом камне хищник, и задремала, готовая в любой момент очнуться и ощерить пасть.
За дверью глуховато зазвучали голоса. Эмили заметила, как та, другая она, едва уловимо вздрогнула, снова покосилась в сторону порога и обернулась к экрану, закусив губу. Секунда – и флешка, поспешно выдернутая из разъема, у нее в руках.
Длинный белый коридор, стеклянный лифт и сработавшая вдалеке сирена – Эмили знала, чем закончится этот сон. В конце концов, это уже было один раз в реальности и тысячу – в кошмарах. Знала, но ничего не могла поделать – техника управляемых снов ей была знакома, но подсознание каждый раз оказывалось сильнее всяких методик. Единственное, чего за много лет сумела добиться Эмили – понимания, что происходящее нереально. Вместо страха Эмили испытывала тупое раздражение, что, конечно, можно было бы считать успехом, пусть и сомнительным.
Писк будильника зудящим комаром ворвался в кошмар и вырвал из него. Эмили открыла глаза, проснулась сразу и мгновенно: привычка, выработанная сначала не самым беззаботным детством, а затем – годами сложной работы. Грудная клетка часто вздымалась; дыхание было неровным, прерывистым, как будто она только что вынырнула из воды после длительного и изматывающего заплыва. Понадобилось пару минут, чтобы Эмили окончательно успокоилась и сумела взять контроль над телом. Противная, внутренняя дрожь, вызывающая испарину на лбу, отступала неохотно, но все же уходила. Эмили с облегчением покосилась на стоящий на прикроватной тумбочке будильник – раритетную вещь, подаренную Уолтом – и откинулась на подушки: до планерки оставалось еще полчаса.
Она перевернулась с одного бока на другой, а затем неспешно встала, повела головой из стороны в сторону, чувствуя, как напряженные после кошмара мышцы медленно расслабляются, и подошла к окну. Жалюзи поползли вверх, обнажив завораживающую картину: рассвет только-только лизнул перистые облака и теперь робко пробивался сквозь них, чтобы залить нежным, розовато-желтым светом долину, Открывающийся вид навевал умиротворение и казался пасторальным пейзажем, сошедшим с полотен какого-нибудь известного художника.
«Если, конечно, не брать в расчет ядовитый туман», – не без иронии подумала Эмили и посмотрела вниз.
Туман клубился внизу и, как змея, оплетал подножие горы опасными парами. Еще никому: ни случайному путнику, ни самонадеянному авантюристу он не позволил покорить вершину горы. Постоянно находились смельчаки, желающие пробраться в обитель Богов, но никто из них не сумел преодолеть крутой подъем и пройти сквозь туман, провоцирующий яркие галлюцинации.
Эмили не могла не признать, что, несмотря на полное пренебрежение этической составляющей дела, предложение Тода работало. Ей это не нравилось, как не нравился и сам Тод, но она давно научилась подавлять свои чувства – агенту они были лишь помехой.
Мысли о неприятном коллеге не мешали мозгу спешно анализировать события недавних дней. Всматриваясь в розовеющую под лучами солнца долину, Эмили мучительно искала то, что могло спровоцировать возвращения кошмара.
Почти год она спала спокойно и уже успела привыкнуть к этому.
Поделиться с кем-то или попросить помощи штатного психолога она не могла – слишком высок был риск получить неприятности вместо сочувствия или толковой консультации.
Она окинула отстраненным взглядом казенную обстановку комнаты, полностью лишенную всякого отпечатка индивидуальности. Ей бы, по примеру коллег, разбавить холодный официоз каюты безделушками и личными вещами, но сама мысль об этом казалась кощунственной. Ее устраивало, что комната выглядит как гостиничный номер, который она вот уже несколько лет готова освободить по первому требованию. Иногда, правда, она подумывала повесить картину над кроватью и закрыть хотя бы небольшой клочок белых стен (белый цвет раздражал), но дальше размышлений дело не шло.
Эмили нажала на едва заметную кнопку на панели возле окна, и незаправленная кровать бесшумно приподнялась над полом, а затем так же тихо слилась с белой стеной, исчезнув в узком проеме. На ее место плавно опустился жесткий диван. Естественно, все того же нейтрального белого цвета.
Вытащив из шкафа большое пушистое полотенце, Эмили шагнула в ванную. Уже стоя под струями воды, она вспомнила, какой сегодня день и с облегчением перевела дух – причина возвращения кошмар найдена. Эмили прибавила мощность напора и улыбнулась: она не праздновала свои Дни рождения, но мысль о том, что каждый из них приближает ее к свободе, все же не могла не радовать.
«Только на что мне теперь эта свобода?»
Эмили вылила на макушку шампунь и зажмурила глаза – она подумает об этом позже.
Водные процедуры не заняли много времени. Спустя семь минут она уже стягивала мокрые волосы в хвост. Мазнула по своему отражению в зеркале оценивающим взглядом – синяков под глазами нет, лицо выглядит отдохнувшим и посвежевшим, как и положено после полноценного сна, – неосознаннокоснулась тонкого плетеного браслета на левом запястье и вновь открыла шкаф. Не глядя вытащила рабочий комбинезон цвета хаки. Пусть на лайнере не требовали носить форму, но на планерке Эмили предпочитала появляться именно в ней. Уже закрывая дверцу платяного шкафа, она зацепилась взглядом за короткий, открывающий колени хитон из белого шелка с золотой отделкой и вспомнила, что так и не сдала его на утилизацию. Вчерашняя операция изрядно потрепала амуницию, и теперь в чистом (спасибо функции автоматической химчистки, встроенной в гардероб), но рваном хитоне она едва ли будет похожа на богиню. Ей-то все равно, а греки не оценят. Мелочь, но любая мелочь может разрушить рабочую легенду.
Напомнив себе заглянуть на склад и выписать новый комплект одежды, она натянула узкий, сшитый точно по фигуре комбинезон и покинула каюту.
Тронный зал встретил ее тишиной. Вообще-то, просторное помещение с большими окнами и высоким потолком изначально носило название комнаты для совещаний, но с легкой руки Скарлетт Герен (вернее, благодаря ее острому языку) достаточно скоро вся команда Экспедиции начала шутливо величать место проведения утренней планерки Тронным залом. Было в этом что-то цепляющее.
В центре просторной комнаты с высоким потолком высился овальный стол. Выполненный из сплава новомодных искусственных материалов, он только притворялся хрупким предметом старины. Сила ядерного удара, мощь сменяющих друг друга столетий – ему все было нипочем. В целом, он смотрелся неуместно и насмешливо помпезно, но Эмили нравился этот стол. Своим нежно-зеленым, малахитовым цветом он бросал вызов унылому и однообразному интерьеру лайнера. А чужую смелость она всегда уважала.
Эмили привычно заняла одно из кресел и коснулась ладонью поверхности стола. Та кратко вспыхнула, считав отпечатки пальцев. Под рукой медленно проступила витиеватая вязь орнамента, которая сложилась в рельефную, выпуклую электронную надпись: «Афина».
«У айтишников тоже есть чувство юмора», – хмыкнула Эмили, не без интереса наблюдая за тем, как на крышке стола, напротив ее рабочего имени, проявляется жирная изумрудная галочка.
Дэниел – единственный, кто пришел раньше нее, оторвался от планшета, кивнул, а затем едва заметно скосил уголок губ влево – его тоже забавляла новая система контроля, но, как руководитель Экспедиции, он не мог открыто говорить об этом. Впрочем, Эмили не нужны были слова, она слишком хорошо знала Дэна, чтобы неверно истолковать его мимику.
Он отложил планшет в сторону, перекрыв им вычурную, с многочисленными завитушками, короткую надпись: "Зевс", и улыбнулся уже по-настоящему.
– Тебя можно поздравить или лучше не стоит рисковать?
Эмили хмыкнула и покачала головой. Дэн знал, почему она не любит свои Дни рождения, но считал причину надуманной. А у нее не было желания спорить с ним.
– Что пишут большие боссы? – перевела тему она, кивнув на планшет. На его экране мигал один из ярлычков – Дэн читал новости и свернул ленту только с ее приходом.
Тот снова улыбнулся, слегка качнул головой, оценив ее маневр, но не стал настаивать.
– Ничего хорошего, но и плохого не так много, – уклончиво ответил он. – Ты знаешь, в Конторе намечаются перестановки.
Эмили кивнула. Тема была злободневная, но уже изрядно поднадоевшая, как вечные разговоры о погоде. Дэн не стал развивать мысль – видимо, думал так же. Вместо этого он каким-то рассеянным жестом провел ладонью по своей макушке с ежиком светлых волос и неожиданно проговорил:
– Хорошо, что ты пришла первой. Я как раз хотел с тобой кое-что обсудить…
Договорить Дэн не успел. Двери разъехались, и в Тронный зал вошел Тод. Заметив их, он сократил шаг и сдержанно поздоровался:
– Рей, Бриг, доброе утро.
Эмили лишь кивнула, а Дэну отмолчаться не позволила тактичность:
– Здравствуйте, Рэнальф. Вы сегодня рано, – не подумав, добавил он.
В его голосе едва уловимо звучало сожаление. Тод Рэнальф был той еще занозой, так что чувства Дэна можно было понять. Эмили хмыкнула и отвела глаза. Боковым зрением она зацепила взглядом вспыхнувшую под рукой Тода вязь огненных букв: «Аид» и зеленую галочку напротив.
– Это упрек или одобрение, Рей? Не могу разобрать.
– Констатация факта, Рэнальф.
Эмили откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. Она сидела между двумя мужчинами, такими разными, что соперничество между ними выглядело чем-то естественным и неизбежным. Внешне они тоже казались полной противоположностью друг друга. Тод на фоне высокого, мускулистого Дэна казался излишне сухопарым, даже обманчиво тщедушным. В его когда-то темных волосах уже поблескивала седина, а на смуглом лице, возле глаз и губ, разлетелась паутинка морщинок. Дэн был моложе на двенадцать лет, и тем удивительнее, что именно ему, а не Тоду, с его внушительным послужным списком, доверили руководство Экспедиции.
Тод с этим решением так и не смирился. Постоянная, скрытая, а иногда и явная конфронтация никого не удивляла, хоть и, безусловно, будоражила, как запах кофе по утрам из комнаты Кэролайн.
Эмили не нравился Тод. За все время их работы он не провалил ни одной операции и подал множество толковых идей, но вместо благодарности она раз за разом с напряжением всматривалась в его хитро прищуренные глаза, прикидывая, на что тот готов пойти, чтобы доказать начальству свою исключительность и сместить Дэна. Тод преследовал именно эту цель, об этом знал каждый обитатель лайнера «Олимп». И если остальные могли себе позволить наблюдать за ситуацией с любопытством, то Эмили – только с бешено колотящимся от страха сердцем.
Она не могла допустить, чтобы кресло руководителя Экспедиции занял Тод. Слишком многое для нее сделал Дэн. Эмили давно решила: если его сместят, то и она уйдет вслед за ним.
Если ей предоставят такую возможность. С окончанием карьеры Дэна могла оборваться и ее жизнь.
«Хорошо, если только в фигуральном смысле», – подумала она.
Погрузившись в мрачные мысли, Эмили очнулась лишь, когда двери снова бесшумно раздвинулись, чтобы пропустить новых визитеров.
Впереди вышагивала Кэролайн. Несмотря на ранний час, выглядела она так, будто сразу после планерки собралась на светский раут. Тщательно уложенное каре подчеркивало красивую линию шеи, строгий брючный костюм сапфирового цвета сидел точно по фигуре, в небольшом декольте соблазнительно покачивалась высокая грудь. На точеном лице сияли огромные шоколадные глаза, которые с помощью умелого макияжа казались по-настоящему бездонными. Сейчас они лучились светом, потому что были обращены к Уолту.
Тот шел рядом, аккуратно придерживая на весу бумажный стакан с каким-то напитком, и непринужденно участвовал в беседе: с легкой улыбкой кивал в такт словам Кэролайн. Его темно-каштановые, немного кудрявые волосы влажно поблескивали – видимо, душ принимал в спешке и толком не обтерся.
«Соня, – хмыкнула Эмили, не без злорадства отмечая, что с Кэролайн он обращается как с изысканным, но претенциозным предметом искусства: делал вид, что впечатлен, а на самом деле думал о чем-то другом.
Судя по застывшей улыбке Кэролайн, та тоже это поняла. Эмили вовремя отвлеклась на Аллистера, пролезшего между этими двумя, – иначе бы ей осесть кучкой пепла под разгневанным взглядом роковой красавицы.
– Бриг, ну как отошла от вчерашней потасовки? Клянусь годовой премией, я уже мысленно ставил в завещании точку, когда ты вытащила меня.
– Брось, Макинтош, ты бы и сам справился, – вежливо солгала Эмили, краем глаза следя за замолчавшей Кэролайн.
Та, не скрывая скептической улыбки, дотронулась до поверхности стола и грациозно опустилась в кресло, сложив руки с идеальным маникюром поверх выступивших букв.
«Афродита», – идентифицировала система и радостно поставила зеленую галочку.
– Всегда приходится кого-нибудь спасать, если в плане допущена ошибка, верно, Макинтош? – непринужденно заметила Кэролайн и надменно вскинула бровь.
Тот поскреб лысую макушку и не нашелся с ответом.
Эмили скрипнула зубами. План операции составляла она, и Кэролайн было это известно.
С Кэролайн у нее сразу не заладилось. Она догадывалась, что послужило причиной, но исправить сложившуюся ситуацию не спешила: давать людям второй шанс Эмили попросту не умела.
– Доброе утро, – негромко проговорил Уолт, поставил перед ней стаканчик, а затем добавил еще тише, – с Днем Рождения, Эмили!
В стаканчике, поверх ароматного кофе, плавали маршмеллоу в виде сердечек. Эмили захотелось одновременно и закатить глаза, и рассмеяться, уткнувшись Уолту в плечо.
Это желание лучше всего отображало ее противоречивое отношение к нему.
Умнице Уолту, красавцу Уолту, верному другу Уолту. К тому, кто уже не первый год терпеливо и неспешно добивался ее расположения.
– Спасибо, – ответила она и, искоса посмотрев на Кэролайн, положила ладонь поверх ладони друга.
Кэролайн не поменялась в лице, она выглядела все такой же высокомерной и скучающей, но ее спина стала еще прямее, если это вообще было возможно. Эмили, хмыкнув, отпустила руку Уолта. Тот воспринял ее жест как спонтанное проявление симпатии и улыбнулся так мягко, что Эмили моментально стало совестно.
– Мне хотелось что-нибудь подарить тебе в этот день, но я побоялся тебя расстроить. Я знаю, ты не любишь свои Дни Рождения.
– Угу, – виновато буркнула Эмили, не желая развивать тему. – Это очень предупредительно с твоей стороны.
Она отстраненно наблюдала за тем, как под широкой мужской ладонью проступает имя его рабочей легенды – «Артемидий», и думала о том, что Уолт гораздо лучше нее. Любая была бы счастлива, попадись ей на пути человек вроде него: умный, добрый, отзывчивый, внимательный и обходительный. Любая, но не она. Наверное, у нее действительно сердце из камня, как говорит Кэролайн.
– Бриг, хочешь новую хохму?
Аллистер, усевшийся рядом, ощутимо ткнул ее локтем, и она болезненно поморщилась. Все моральные терзания сразу оказались куда менее значимыми, чем секунду назад.
– Выкладывай, Макинтош, – покладисто согласилась она.
Тот с предвкушением растянул рот в улыбке от уха до уха, демонстративно оглянулся и, заговорщицки понизив голос, облокотился на стол. Его острый локоть почти полностью перекрыл зеленую галочку и казался восклицательным знаком после имени: «Гермес». Создавалось ощущение, будто система приветствует его чуть более трепетно, чем остальных.
– В Элладе поговаривают, что Гефест насильно женился на Афродите.
Эмили поперхнулась кофе и вскинула глаза на заледеневшее лицо Кэролайн. Если бы не страх быть высмеянной, она бы открыто посочувствовала ей – женскую солидарность никто не отменял.
– Что стало причиной сплетни?
– Ты неправильно формулируешь вопрос, Бриг. – Голос Кэролайн звучал равнодушно и лишь в конце гневно завибрировал, выдавая ее эмоции. – Лучше спросить иначе: КТО распустил этот грязный слух, Макинтош?
Аллистер понял, что ошибся с выбором места для беззаботной беседы, и занервничал. Связываться с Кэролайн он опасался. В словесных поединках победа никогда не оказывалась на его стороне.
– Да разве ж я знаю? Детали, вон, лучше у своего новоиспеченного супруга уточни.
Аллистер ткнул пальцем в Джозефе, переступающего порог Тронного зала, но отвлечь Кэролайн было нелегко.
– Уж не тот же человек пустил этот слух, что приписал хромоногость нашему «Гефесту»?
Кэролайн уже почти шипела. Эмили даже показалось, что если присмотреться, то можно будет рассмотреть раздвоенный язык у нее во рту.
Впрочем, та имела право злиться. Всегда раздражает, когда легенда работает против тебя. А если мифология обрастает новыми деталями по вине твоего коллеги…
– Я всего один раз прокололся! – возмутился Аллистер. – Всю жизнь будешь это мне припоминать?!
– Припоминает пусть тебе Конте, – отбрила Кэролайн, тоже кивая на Джозефе, – это ему, по-твоей милости, приходится изображать хромоту каждый раз, когда он встречается с обывателями.
Джозефе, не ожидавший с порога попасть в эпицентр разборок, притормозил и уже не так бодро занял свое место за столом. На его благородном лице, чьи черты не испортил даже возраст (Джозефе годился Эмили в отцы), проступило неодобрение. Говорить что-либо он тоже не стал. Видимо, посчитал пустым.
Своим непробиваемым спокойствием Эмили нравился Конте. Она симпатизировала ему как профессионалу своего дела, много повидавшему и от того, равнодушного к мелочам, выбивающим из колеи других.
Собранный, невозмутимый, одинаково приветливый со всеми, он напоминал ей директора детского дома – слишком мудрого, чтобы привязываться к своим воспитанникам и слишком тактичного, чтобы открыто заявлять об этом.
– Конте, ну хоть вы ей скажите! – взвыл Аллистер, обращаясь к Джозефе. – Ну не мог же я тогда сказать обывателям, что бессмертный Гефест попросту сломал ногу в ходе операции!
– Ну что вы, Макинтош, – благодушно откликнулся Джозефе, – ваша ложь пришлась тогда очень кстати. Она помогла нам выкрутиться.
– Вот, слышали! – ликующе сказал Аллистер и поднял указательный палец вверх. – А то заладили: «Язык, как помело, да язык, как помело!». Никакой благодарности, – обиженно добавил он.
Пикировка Кэролайн и Аллистера грозилась перерасти в полноценную ссору, но Дэн не спешил прерывать ее. Он о чем-то тихо разговаривал с Тодом, и, судя по их напряженным лицам, разговор был серьезный. Однако удивили Эмили другое. Впервые за долгое время эти двое выглядели как… коллеги, решающие общую проблему, а не соперники, раздумывающие, как бы половчее выиграть у конкурента.
«Что-то происходит», – отчетливо поняла Эмили.
Она не успела сформулировать свои предчувствия. Ее снова отвлекли. Уолт что-то спросил, коснувшись ее плеча, и Эмили обернулась, периферийным зрением отмечая, что двери Тронного зала в очередной раз разошлись в разные стороны, чтобы пропустить еще одну парочку.
Скарлетт Герен и Захарий Франц вошли вместе. Именно вместе, а не одновременно. Эмили не совсем понимала, что заставляет выбирать подобное определение, но своей интуиции она привыкла доверять. Не безоговорочно, конечно.
Кэролайн называла Захария арийцем с душой джентльмена. Эмили не могла не признать, что в этот раз та попала не в бровь, а в глаз. В военном враче действительно странным образом смешались циничный юмор, присущий его профессии, и предупредительные манеры аристократа, настолько естественные, будто впитанные с молоком матери.
Захарий отодвинул кресло, помогая Скарлетт присесть, но сделал это несколько небрежно, отстраненно. Эмили отметила это, но не успела как-то проанализировать, переключившись на Скарлетт. Та поблагодарила Захария и неловко поправила косу медно-рыжих волос, заплетенных явно в спешке. Она побарабанила ногтями по загоревшейся надписи: «Деметра» и подняла зеленые, кошачьи глаза на Эмили, видимо, почувствовал на себе пристальный взгляд.
Эмили спохватилась. Она отвернулась, коротко поздоровавшись перед этим.
«Какое мне дело до Герен и Франца, – досадуя на собственное любопытство, подумала она. – Пусть даже они встречаются, как про то говорят, мне-то что? Пустой интерес!»
Эмили тщательно оберегала свои границы, но и к другим в душу никогда не лезла, поэтому вспыхнувшее любопытство разозлило. Как будто она нарушила договор, заключенный с самой собой.
К неясному грызущему чувству, появившемуся после кошмара, прибавилось раздражение. Эмили уткнулась в надпись, вспыхнувшую напротив Захария, – «Аполлон», – и постаралась взять себя в руки.
К этому моменту Тод с Дэном пришли к какому-то общему решению, и последний встал, молча призывая всех к порядку. В зале мгновенно установилась тишина. Дэна в команде не просто любили – его безмерно уважали, его приказы выполнялись безоговорочно не только потому, что так велела субординация. Ему доверяли. Он нередко рисковал собой, вытаскивая агентов буквально из пасти смерти и, что, пожалуй, ценилось еще больше, не боялся отстаивать их интересы перед большими боссами.
«Все же Тоду далеко до него», – с удовлетворением подумала Эмили.
– Прощу прощения за опоздание. – В зал широким шагом вошел Дилан и торопливо занял последнее пустующее за столом место. – Небольшая накладка, – пояснил он, поймав вопрошающий взгляд Дэна.
Эмили задумчиво сделала глоток остывающего кофе. Ей было любопытно, что за накладка случилась у Дилана, но она остерегалась спрашивать. Случалось, что каждый из них работал над собственным проектом, абсолютно ничего не зная о работе других. Это не очень нравилось Эмили, она не любила играть втемную, но оспаривать заведенный порядок, проявлять инициативу и лишний раз светить свое имя, было не в ее интересах. Чем тише она будет себя вести, тем больше вероятность унести свою тайну в могилу.
– Отлично, тогда с тебя и начнем, – проговорил Дэн. – Что у нас с золотым руном, Ньют?
Дилан спрятал рацию в форме ракушки в карман синих джинсов и быстрым жестом позволил системе считать отпечатки пальцев.
«Посейдон» – высветилось на крышке стола.
– Команда сбилась с курса.
– Тебе нужна помощь?
– Нет. Я попробую решить проблему сам.
– Отлично, – кивнул Дэн и перевел взгляд на Тода. – Что слышно насчет Орфея?
– Молодой человек невероятно настойчив и требует, чтобы я вернул ему погибшую возлюбленную, – усмехнулся тот. – Я решу вопрос… к всеобщей выгоде.
– Осторожнее со своими сделками. Как бы они нам боком не вышли, – предупредил Дэн и вновь сменил тему. – Как обстоят дела с безымянным городом?
– Он уже не безымянный, – откликнулась Эмили. – Ему дали имя – Афины.
Кэролайн недовольно поджала пухлые губы, но промолчала. У нее тоже были свои планы на этот городок.
«В большой семье клювом не щелкай», – Эмили едва не произнесла это вслух.
Удержавшись, она подумала, что правила, выработанные в детском доме, помогают выживать и здесь.
– Хорошо. А что слышно о нашем новом объекте, о Геракле?
– Парень на исправительных работах. Конюшни чистит, – хохотнув, сообщил Аллистер.
– Что за странная идея? Макинтош, у тебя все под контролем?
– Не волнуйся, Рей. Конюшни – часть легенды. Все будет в лучшем виде.
– Оставляю объект за тобой, но предоставишь мне письменный пошаговый план. Не забывай: от этого парня нам нужно одно – подвиги.
Аллистер нахмурился и потеребил бородку, которую наотрез отказывался сбривать. Эмили подозревала, что растительностью на подбородке он компенсировал лысину на макушке, но тактично оставляла свое мнение при себе.
– Итак, вопросы?
Вопросов не было, и Эмили уже приподнялась с кресла, когда последующие слова Дэна заставили рухнуть ее обратно.
– Напоследок хочу сообщить вам новость. Возможно, не самую приятную, но и паники она вызвать не должна. В командировку на «Олимп» направлены двое проверяющих из нашей Конторы.
В зале повисла тишина. Первой паузу прервала Кэролайн.
– Значит, проверяющие… – протянула она и нервно облизнула губы. – И к чему нам готовиться?
В душе Эмили кратко вспыхнуло и тут же исчезло чувство благодарности к Кэролайн. Хорошо, что ей самой не пришлось задавать похожий вопрос. Эмили подозревала, что голос бы предательски дрогнул.
– Не стоит волноваться. Обычная плановая процедура проверки.
– Но за несколько лет мы ни разу не удостаивались этой плановой процедуры, – в некотором замешательстве заметил Аллистер.
Остальные промолчали, но в этом молчании чувствовалась поддержка, смешанная с тревогой и непониманием.
– Значит, эта станет первой и положит начало всем последующим, – спокойно проговорил Дэн. Он бросил короткий взгляд на наручные часы и сухо добавил: – Проверяющих будет двое: капитан Киан Смит и лейтенант Роуз Фелп. Повторяю, нет причин для паники. Работайте как обычно.
– Они будут задавать вопросы?
– Нет, Норвуд. Попросят показать Грецию и провести экскурсию, – насмешливо ответил Тод.
Уолт покраснел, а Эмили подавила желание пнуть его обидчика под столом.
Дэн проигнорировал саркастичное высказывание и невозмутимо продолжил:
– Они могут задавать любые вопросы и вправе требовать на них ответы. В основном их интересуют документы, так что еще раз просмотрите свои отчеты. И будьте готовы ко всему. Экскурсия может оказаться вполне реальной перспективой.
– Когда нам ждать гостей?
Вопрос Джозефе заставил Эмили внутренне сжаться. В животе появился тугой узел страха и паники. Только сейчас она поняла, что все это реальность. Проверяющие действительно скоро заявятся на Базу. Она впилась ногтями в тыльную сторону ладони и закусила губу. Сердце упало, когда прозвучал ответ Дэна:
