Текст книги "Ее зовут Тень"

Автор книги: Ксения Чайкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

И что оставалось делать Торину? Правильно – спрятать под подушку светящийся флакон и послушно откинуться на перину. Правда, уснуть удалось не скоро, но тревожить храну Лорранский больше не решился. А то как бы телохранительница в раздражении не позабыла о своих прямых обязанностях и не придушила своего клиента, дабы он не мешал ей предаваться заслуженному отдыху.

Утром, привычно вскочив и потянувшись, я даже не поняла, что случилось. Потом сообразила. Да я же выспалась! В первый раз за много-много дней и ночей!

Настроение было великолепным. Хотелось танцевать, петь или на крайний случай вихрем слететь на первый этаж, перескакивая через ступеньки, быстренько съесть чего-нибудь на завтрак и пробежаться по лавкам. Но увы! Графеныш, успевший ночью достать меня до печенок, с чувством выполненного долга мирно почивал, разметавшись по простыням и спихнув с кровати одеяло. И ведь теперь ни на шаг от него не отойдешь, а то решишься выйти из комнаты, а потом ежесекундно мучиться будешь – а вдруг с ним что-нибудь случится! Я подобрала одеяло, заботливо укрыла своего подопечного, отметив, что пояса с кристаллами на нем не было, и неодобрительно покачала головой. Интересно, Торин осознает, что главной ценностью под моей охраной является не его жизнь, а этот черный кошель с бледно-голубыми магическими камушками.

Может, забрать этот пояс себе, а аристократеныша послать куда подальше? При мне эти проклятые кристаллы явно будут в большей безопасности, чем у таскающегося по кабакам Лорранского. Куда они с солдатней вчера ходили, я поняла с первого взгляда, как только увидела их довольные и безмятежные рожи, вытянувшиеся, как штаны из некачественной ткани после стирки, при виде милого бардачка, устроенного мною с помощью десятка налетчиков и хозяина гостиницы. Мужик, несмотря на свой устрашающий и откровенно разбойничий вид, оказавшийся весьма достойным и понятливым собеседником, согласился не трепать о нападении на всех углах и удобрить трупами неудачливых налетчиков свой сад. Судя по тому, с какой готовностью он кивал головой, под яблонями будут прикопаны далеко не первые кандидаты на компост. То-то моченые яблоки он к столу вчера подавал такие крупные и красивые… В какие деньги это встанет графенышу – лучше не задумываться. Хотя какое мне дело! Жаль только, что я не успела оповестить услужливого хозяина о своем желании оставить одного из нападавших в живых, и он уложил последнего, которого я наметила на роль «языка», метким выстрелом в шею.

Пробуждение я Торину организовала далеко не самое приятное. Но кто же знал, что он так чутко спит! А свист тайтры даже в бодрствующем состоянии не каждый услышит. Или это у аристократа после вчерашнего появилось иное восприятие окружающей действительности?

– И чего ты дергаешься? – мирно поинтересовалась я, не прекращая разминки. Тайтра стальной плетью вилась вокруг меня, свистя и временами щелкая, как пастуший кнут. – Мне тренироваться надо!

Графенок, сидящий на постели и прикрывающийся одеялом, как невинная девица при виде ворвавшегося в ее спальню вора, бестолково затряс головой, словно пытаясь вспомнить, кто я и что делаю в этой комнате. Похоже, немало они все-таки во время своей прогулки по городу выпили, а ведь вчера ни один пьяным не выглядел, да и запаха особенного не было.

– Что, болит голова? – сочувственно поинтересовалась я, тренировки ради щелкая тайтрой в сторону постели. Подцепила одеяло самым кончиком, сорвала его с испуганно охнувшего Торина, потом так же легко и небрежно вернула назад. Аристократенок испуганно взвизгнул и попытался слиться с деревянной спинкой кровати. Получилось плохо – то ли спинка была слишком плотная, то ли Торин излишне полный. Заполучив обратно одеяло, графеныш вцепился в него, аки девственница в первую брачную ночь с постылым мужем, и попытался укрыться с головой.

– Не хочешь беседовать? – поняла я, откладывая в сторону поющую стальную ленту и подбирая расшвырянные графские одежки. – Тогда вставай и пошли завтракать! Чем раньше мы выедем, тем лучше.

Тьма при слове «завтракать» заинтересованно завозилась и бросила в меня вопросительным импульсом. Понимаю тебя, милая, сама бы с удовольствием пошла поесть, бросив Торина копаться в комнате. Да только ничего не поделаешь, от клиента нам теперь нельзя ни на шаг отходить, в данном случае роль любовницы даже предпочтительнее, чем простой охранницы – можно на совершенно законных основаниях запираться с графенышем в спальне и глаз с него не спускать. Правда, в этой гостинице эта легенда уже не прохиляет – хозяин видел, как внешне такая мирная и безобидная девица уложила почти десяток здоровых мужиков. А вообще-то о нашей легенде забывать не следует – слишком уж удобное это прикрытие.

Нижний зал был уже приведен в идеальное состояние. Хозяева с помощниками проделали чудовищную работу – не скажешь, что здесь вчера битва разыгралась. Лужа затерта, уцелевшая мебель расставлена в аккуратном порядке, а сломанная унесена в починку, болты из стен вытащены и сложены скромной, неприметной кучкой в углу, продырявленная картина снята и задвинута в тот же угол. Короче, красота и порядок.

Вся честная компания была уже в сборе и сидела за столом, методично уничтожая содержимое огромного блюда с блинами, аж лоснящимися от сливочного масла. Один Зверюга на завтрак почти не обращал внимания, сосредоточившись на проплывающих по небу облаках, которые он наблюдал в окне. Интересно, он воздухом питается, что ли?

– С добрым утром, – жизнерадостно пропела я, подталкивая графенка к столу.

– С добрым, – рассеянно отозвался Папаша. Остальные сосредоточенно покивали, не отвлекаясь от своего занятия, только Каррэн галантно вскочил и поддержал меня под локоть, помогая усесться на лавку. Тьма неодобрительно зашипела и сощурила глаза, не понимая, отчего я даже вырываться не пытаюсь. А что поделаешь, к хорошему быстро привыкаешь. Самой себе, ну еще, пожалуй, демону можно признаться: мне все это начинает даже нравиться…

Хозяин, заметив прибавление в сидящей за столом компании, быстренько отправил свою женушку к нам с дополнительной порцией блинов и маленькими плошечками с медом и клубничным вареньем. Судя по тому, как они были поставлены, сладости предназначались как раз для меня. Мужчины действительно предпочли проигнорировать их, отдавая предпочтение сметане из солидных размеров миски. Правда, Торин покосился жалобно и повздыхал для затравки, но я величественно сделала вид, что не заметила и не услышала. Вот еще, сладостями с графенком делиться! Чай, не маленький!

Хозяин гостиницы, удостоверившись, что гости сыты и пришли в более-менее благодушное расположение духа, осторожно подсел за стол, комкая в руках какие-то бумаги и нервно почесывая шрам на лице. Я, понимая, что неприятного разговора о деньгах все равно не избежать, приветливо кивнула ему, снимая с лавки Тьму и пересаживая ее себе на колени. Вонато недовольно зашипела – мужчин она не любила, а тут еще завтрак обошелся без ее любимого мяса. Конечно, тут всякая озвереет!

– Вы, господа хорошие, урон-то мне немалый нанесли, – начал явно заранее заготовленную и отрепетированную речь хозяин, с опаской поглядывая на демона.

– По вопросам оплаты – вот к этому господину, – быстро кивнула я на Торина, решив хоть деньгой его наказать за вечерние и ночные беспокойства.

– А кем вообще были эти типы? – солидно поинтересовался Батя, выбивая трубку о ребро стола. Хозяин покосился на сыплющийся на пол пепел, но предпочел не заводиться из-за ерунды.

– Извини, они забыли представиться, – хмыкнула я. – А когда меня пытаются обстрелять из арбалетов, а потом зарубить мечом, я не спрашиваю имен, а предпочитаю отвечать ударом на удар.

– И чего им нужно было? – мрачно вопросил Цветик, глядя на меня так, будто не сомневался, что эта драка была организована лично мною, дабы уверить всех присутствующих в своем героизме и личной незаменимости.

– Они не успели сообщить суть своих требований, – хищно улыбнулась я, вспоминая вчерашнюю свалку и пьянящее упоение боем с достойным противником.

– Надо было не убивать всех, а оставить хоть одного для допроса! – резонно заметил один из двойняшек. Второй согласно кивнул.

– Я слишком увлеклась, – призналась я, решив не выдавать хозяина, испуганно стиснувшего в руках свои записи. Мужик, разумеется, боялся вовсе не нас, как таковых, а того, что мы смоемся, не заплатив.

– Ничего бабы по-человечески сделать не могут, – прошипел Цветик. Я решила оставить этот выпад без комментариев и повернулась к Торину:

– Расплатись, и поехали. А то как бы по наши души еще кого-нибудь демоны не принесли.

– Уже ехать? – разочарованно протянул графенок. – А я еще хотел…

– Чего? – грозно уточнила я, приподнимаясь.

– Ну… Погулять, посмотреть…

– Правильно. Я бы тоже хотела. Да и хочу, если честно. Только не время сейчас для пьянок-гулянок. Вот отвезем кристаллы, будем возвращаться назад – тогда да. Хоть неделю на шатание по Тинориссе можем потратить, я первая «за» буду.

– Да, кстати, Тень, это тебе, – ни к селу ни к городу заявил вдруг Каррэн, протягивая мне какой-то сверток. Я удивилась, но взяла. Внутри оказались два слегка помятых, но все еще очень вкусно пахнувших пирожка.

– Спасибо, – потрясенно поблагодарила я, разламывая один из пирогов пополам. – О, с мясом! Каррэн, ты гений!

Альм самодовольно приосанился. Правда, тут же поник и даже, кажется, слегка обиделся, когда я протянула одну половину восторженно заклекотавшей Тьме. А что поделаешь, если ей мяса не дашь, так она сама на кого-нибудь налетит и кусок выкусит – прецеденты уже были.

Уезжали мы быстро. Торин послушно расплатился за погром и, кажется, даже незаметно сунул себе один болт на память об этом происшествии. А может, для отчета перед своим папенькой – надо же будет как-то оправдаться, куда столько денег девал.

Расставаться с Тинориссой было жаль. В этом городе мне случалось бывать только проездом и безумно хотелось познакомиться с ним поближе. Но увы! Кристаллы не ждут, Торин злится, Цветик хмурится – какое уж тут гулянье…

Д

ень, как и вся предыдущая неделя, выдался какой-то расплывчатый, неопределенный в погодном плаце: то солнце палит так. что хочется не то что плащ – последнюю рубашку снять, то ледяной ветер нале шт. мигом заставляя накинуть что-нибудь теплое и возмечтать о шубе. Торину погода тоже не нравилась, и он весьма громко об этом задавал. Да так. что через час я уже откровенно взмолилась всем богам сразу, прося ниспослать хоть какую-то определенность с солнцем и ветром или хотя бы заткнуть графеныша. Столь страстные мольбы хранители Сенаторны не смогли оставить без внимания: Лорранскому влетела в рот огромная навозная муха, и Торин, подавившись своей обличающей речью, машинально ее проглотил. Остаток дня мы наслаждались обществом о-о-очень молчаливого спутника– предводителя.

Я нервничала, и нервничала немало. Очень смущало это странное нападение. Чего достигли налетчики? Да ничего – только головы сложили. А чего хотели достичь? Да полно, Торин ли был целью? Мало ли зачем мужики воевать полезли, может, им хозяин гостиницы еще по старым делам денег должен был, а я тут подвернулась и мигом ввязалась в драку? Представляю, какой это шок был для мужиков. Интересно, что они подумали, если, конечно, успели?

К вечеру я почти уверилась, что драка была какой-то глупой случайностью. Ну в самом деле, кто будет так безрассудно нападать на гостиницу, не проверив предварительно, там ли находится нужный человек?

И я расслабилась. И, как выяснилось, зря.

Часа за три до темноты наш маленький отряд подъехал к переправе. Вообще-то довольно узкая и порожистая Ниилата тара Лээрто, что в переводе с эльфийского означает Слезы Богов, здесь расширялась почти до озерного состояния. И кто догадался ладить переправу в таком странном месте – загадка. Возможно, именно отсутствие мозгов в их головах боги и оплакали в момент сотворения мира подлунного.

Конечно, возможно, я была слишком пристрастна, а местные жители недостатком ума вовсе не страдали, а, движимые вполне понятным желанием заработать, устроили переправу именно на большом торговом шляхе, а не на пару десятков верст выше или ниже по течению – там, где река, по-свойски называемая Нилтой, вновь сужалась до своего обычного состояния. Кому ж будет охота такие крюки выписывать?

Свободных плотов на этом берегу не оказалось, пришлось спешиться и сесть на травку, ожидая, пока дюжие работники с молодецким хэканьем, далеко разносящимся над водой, переправятся на нашу сторону. Я походила по берегу туда-сюда, разминая ноги и таща за собой стонущего и охающего на каждом шагу Торина. Графеныш жаловался, что он устал, перегрелся, замерз, хочет есть и пить, мается желудком, отбил о жесткое седло весьзад и сейчас помрет от отвращения к жизни. Я, не слушая этих причитаний, неумолимо тащила его за рукав, подталкивая в спину в особо патетичных местах его спича. Нечего жаловаться, нужно ноги разминать, а то скоро совсем атрофируются и отвалятся. На что тогда пижонские сапожки с замшевыми отворотами? Каррэн, составивший нам компанию в этой прогулке, тихонько похмыкивал в кулак, сверкая в свете заходящего солнца внушительными клыками, и помахивал хвостом, дабы сохранить равновесие на особенно скользких местах. Не стони да не вздыхай Торин над ухом – такая романтичная прогулка получилась бы… Но графенок ныл, жаловался и приставал с глупыми вопросами:

– Мы что, вплавь полезем?

– Ну да. конечно же вплавь! Оттого и плот ждем!

– Нет, Торин, не вплавь. – бросила я, лишь бы отвязаться. Но в роду Лорранского явно смолокуры встречались – уж если их славный потомок прилипнет, то надолго.

– А как? Вброд?

Еще умнее! Неужели он не соображает, что до ближайшего брода с полсотни верст, а здесь уже в трех саженях от берега дна не видать!

– А ты знаешь, где здесь брод? – ласково поинтересовалась я.

– Нет, – удивленно отозвался он.

– Ну так вот. Не знаешь броду… – Я хотела завершить известную поговорку, но Торин радостно перебил меня:

– Пропусти кого-нибудь вперед!

Я поперхнулась второй частью фразы да так и осталась стоять с раскрытым ртом. Ну и ну! Хорошо же нынче аристократов воспитывают, ничего не скажешь! И ведь, судя по глазам, он и впрямь бы пропустил, причем, скорее всего,

Плот был огромным, прочным и добротным, явно по строенным на века. В этом я убедилась, старательно попинав толстенные бревна сапогами и едва не отбив себе все пальцы на ноге. Ну что ж, драгоценную графскую жизнь и еще более драгоценный кошель с кристаллами этой плавучей лохани доверить можно. Вполне.

На середине плота был сделан небольшой загончик с коновязью – чтобы привязывать на всякий случай стреноженных лошадей. Солдаты, заботливо ахая и нежно уговаривая не нервничать, завели наших скакунов на плот и аккуратно привязали. Я, крепко держа Торина под руку, решительно шагнула с твердой земли на слегка покачивающийся на волнах плот. С другой стороны меня так же уверенно вел под руку Каррэн, так что со стороны было непонятно, кто кого поддерживает.

Проследив, чтобы Торин устроился на середине плота, я улеглась на живот на самом краю, опустила руку в воду и бездумно уставилась на мальков, мечущихся на мелководье. Пару раз бестолково хватанула пальцами в воде, пытаясь поймать юрких рыбешек, прежде чем задумалась: а зачем, собственно говоря, они мне? Не уху же варить, в самом деле… Нет, ь моей жизни случались такие оказии, что и подобная мелкотравчатая рыбешка сошла бы за деликатес, но сейчас-то от недостатка продовольствия мне страдать не приходится – вон заботливый папочка Торина проследил, чтобы с собой припасов набрали полные сумки, да еще у самого графеныша при себе имеется изрядная сумма денег.

– О чем задумалась? – мягко поинтересовался Каррэн, неслышным кошачьим шагом подошедший и усевшийся рядом. Я дернулась, проверила, на месте ли подопечный (Торин, и не подозревая, как успел истрепать мне нервы, мирно беседовал о чем-то с лодочниками), и только потом ответила:

– Да так…

– Рыбы наловить хотела? – проницательно уточнил альм.

– Хотела, – призналась я, болтая опущенной в воду рукой. Плот отчалил и теперь медленно полз по ровной, будто шелковой водной глади, ласково щекочущей его борта полупрозрачными языками. Над головой с истошными воплями кружилась пара ворон, навевающая нехорошие мысли о смерти. – Глупо, наверное, правда?

– Нет, – покачал головой нечеловек, следя за моими пальцами, – это в тебе просто инстинкты говорят. Мол, запасай еду, а то мало ли что случится.

– Да? А почему… – Я хотела спросить, отчего эти заготовительные инстинкты одолели именно меня, но тут рядом с плотом вдруг вынырнула хорошенькая большеглазая девушка и сразу же испуганно закрыла лицо руками, видя, как я угрожающе приподнялась и мигом сложила пальцы в защитном жесте от нежити.

– Нет-нет, прошу… – залепетала красавица, не без интереса посматривая на Каррэна сквозь щелочку между пальцами. – Я просто поговорить хотела. Не бей, сестра!

– Что ж вы меня все сестрой величаете? – сквозь зубы поинтересовалась я, опускаясь обратно на бревна, но не торопясь разнимать пальцы. Каррэн откровенно вытаращил глаза на подводную красавицу, скромно задрапированную длинными мокрыми кудрями, но оттого не менее соблазнительную. Я прикусила губу и перевела взгляд на Торина, донимающего разговорами уже вяло отмахивающихся солдат. Подумаешь, большеглазая красотка с длиннющими кудрями и ярко выраженными достоинствами! Ха, было бы на что таращиться! Да у русалок все ноги сверху донизу рыбьей чешуей покрыты, я сама видела!

– Не сердись, сестра, – с тихой тоской произнесла очаровательная нежить, молитвенно протягивая в мою сторону руки. Я почему-то старалась не глядеть на альма.

– Йанарская волчица тебе сестра, – не выдержала я. Тьма, уловив всплеск негативных эмоций с моей стороны, тут же зашипела, мысленно спрашивая, не стоит ли ей подпортить это смазливенькое личико когтями. Я успокаивающе положила руку на загривок вонато и провела кончиками пальцев по вставшей дыбом чешуе. Нет, милая, не надо на эту рыбину бросаться, нежить коварна, еще ухватит тебя за хвост и нырнет. И поминай как звали. А куда я потом одна-то?

– Не сердись, – беспомощно повторила русалка, без труда плывя, вернее, просто скользя под водой наравне с плотом. Лодочники заметили мою необычную собеседницу, покачали головами, но особенно не удивились – Видно высокоорганизованная нежить здесь не была такой уж редкостью. – Скажи мне, девушка с холодными глазами, не из Тинориссы ли вы едете?

– Ну из Тинориссы, – нехотя отозвалась я, не зная, обижаться ли на «холодные глаза». Можно подумать, у этой водяной твари они теплее!

– Не надо ревновать, твой спутник мне без надобности, – грустно вздохнула русалка, как бы в смущении поглядывая то на меня, то на Каррэна. – Просто спросить хотела, не встречала ли ты в Беззаботном городе купца по имени Вариан Генесский? Вот уже шестьдесят восемь лет я жду, когда же он придет навестить меня, как обещал… Знала бы ты, как я по нему соскучилась!

Я вытаращила глаза и едва не захохотала в голос. Шестьдесят восемь лет, говоришь?! Да тот купец, поди, давным-давно помер или состарился так, что его и мать родная не узнает. Впрочем, ничего особенно смешного здесь нет – вся нежить очень легковерна и после смерчи теряет ощущение реального времени. Русалке небось кажется, что еще прошло не так уж много лет, вполне можно встретиться, как и уговаривались…

– Прости, сестра, не встречала. Правда, слухи до меня какие-то дошли, будто тот Вариан в Каленару переехал – вроде ему там кто-то небольшое наследство оставил, – тихо соврала я, пожалев незадачливую русалку, все еще ожидающую своего возлюбленного. Правда, зачем он ей – неясно, вполне вероятно, что и притопить хочет. Но все-таки подобная верность вызывает невольное уважение.

– В Каленару? – грустным эхом вздохнула рус как бы случайно стреляя глазками в сторону Каррэна. Так, похоже, зря я ее жалела. К нежити вообще нельзя по-хорошему относиться, а то она сядет на шею и ласты свесит. – Бпагодарю, сестра. Ты поселила в моем сердце боль, но я тплачу за горькие новости добром. Будь осторожна. Здесь творится какая-то нехорошая волшба, я ее чувствую, хотя и не могу осознать…

– Волшба? – повторила я, делая глубокий вдох и только тут замечая, что воздух как-то странно сгустился, стал вязким и липким, словно дурная подделка под мед, рассчитанная на городских дурачков, в жизни не видевших настоящего лакомства. Русалка грустно кивнула, махнула бледной ладонью на прощание и канула в родные глубины. Я вскочила на ноги и нервно оглянулась. Разлитая в воздухе тревога стала еще явственнее, откровенной паникой толкаясь в голову и заставляя лихорадочно просчитывать возможные варианты поведения. До берега далеко, мы как раз на середине реки. А угроза надвигалась, по-моему, как раз оттуда, откуда мы отчалили. Кое-что смысля в магии, я могла определить примерный источник потенциальной угрозы и ориентировочную силу этой самой угрозы, откровенно давящей на грудь и не дающей сделать глубокий вдох. Другие, не обладая магическими способностями, тоже чувствовали что-то: лодочники уже начали тревожно оглядываться и переговариваться между собой, дивясь на странную духоту – вроде небо чистое, грозы не предвидится, так с чего бы стало вдруг так трудно дышать? Каррэн, поняв, что творится что-то неладное, одним звериным прыжком оказался на ногах и молча воззрился на меня огромными, почти круглыми глазами цвета полной луны. Альмы к магии почти нечувствительны, так что он искренне не понимал, что происходит, хотя и насторожился, глядя на мое странное поведение.

– Торин, ко мне! – командирским голосом взревела я, на всякий случай перехватывая поудобнее сумку со своими магическими побрякушками. Графенок буквально подскочил и со всех ног бросился выполнять команду. Эк я его выдрессировала, еще надо бы обучить гавкать по команде и поноску таскать! Крепко держа подопечного за локоть (с Другой стороны с не меньшим пылом в меня вцепился Каррен), я отступила к самому краю плота, не сводя глаз с того берега, откуда мы отплыли. Солдаты, нервные, нехорощ0 подобравшиеся, тоже придвинулись… к кому? Искренне надеюсь, что к своему предводителю, а не под мою защиту – всех их мне собой все равно не закрыть, да и не обязана я это делать, если честно. Мое дело – Торина с кристаллами уберечь, а там хоть трава не расти.

Т– ень, что происходит? – испуганно пролепетал гра-фенок, изо всех сил стараясь выглядеть отважно и невозмутимо. Но чуть подрагивающие руки выдавали его с потрохами. Я подумала, что с большей охотой взялась бы охранять графа Ирриона – он, по крайней мере, не должен трусить перед неизвестностью.

– Если б я знала, – честно отозвалась я, до рези в глазах всматриваясь в оставленный нами берег. Там определенно творилось что-то не то: пылали факелы, суетились крохотные на таком расстоянии фигурки людей, нервно ржали лошади. Наши скакуны, чувствуя разлитую в воздухе угрозу, нервно прядали ушами, но пока вели себя спокойно. Боги, пошлите благоразумия если не людям, то хотя бы лошадям!

И тут в воздухе над берегом, с которого мы отплыли, из ниоткуда возник огромный, переливающийся всеми цветами радуги шар, похожий на раскормленный арбуз. Все это безобразие тихо подвывало на одной ноте и с хорошей скоростью летело за плотом, слегка подрагивая и трясясь, как бычий пузырь, наполненный тухлой кровью. Я в ужасе выдохнула сквозь стиснутые зубы, ухитрившись вложить в этот Простой звук столько эмоций, что все присутствующие отвлеклись от созерцания шара и нервно оглянулись на меня, словно доискиваясь причин такого несдержанного поведения. Мне было не до косых взглядов. Я знала это заклинание. И знала, что отразить его трудно, практически невозможно. Разрушительную силу Ока Дракона трудно переоценить. Обходится оно магу в один год жизни, но зато вполне способно уничтожить все живое в радиусе полуверсты. То есть шансов уцелеть у нас настолько мало, что и упоминать о них не стоит…

– Торин, умеешь плавать? – быстрым полушепотом поинтересовалась я, не отрывая взгляда от неумолимо приближающегося шара. Графенок бестолково затряс головой, таращась то на меня, то на Око Дракона. О боги, демоны и Мрак вековечный, благороднорожденных нынче хоть чему-нибудь учат?!

– Я вытащу его, если что, – так же тихо сказал Каррэн, до боли сжимая мою руку.

– Ничего, если понадобится, я смогу выплыть и с таким грузом, – отозвалась я и, не сдержавшись, истерично хихикнула. Сейчас, того и гляди, мы с альмом еще подеремся, решая, кто на своем горбу аристократенка к берегу буксировать будет! Дай-то боги нам хотя бы не погибнуть от этого заклинания, а там уж разберемся, кто кого тащить будет.

Лодочники, видя жуткий шар, приближающийся с неумолимостью палача к жертве, в ужасе сотворили храмовые знаки защиты, поняли, что не помогает, и дружно попрыгали в воду. Торин, несмотря на свое неумение плавать, явно был готов последовать их примеру. Пришлось выпустить руку Каррэна и, по-прежнему крепко сжимая рукав аристократа, копаться в сумке. Где же этот флакон… Цвертина говорила, что ее усиленным универсальным заклинанием даже убить можно… Ага! Я зубами вырвала пробку и, громко прокричав: «Чтоб тебя разорвало, заразу!» – щедро плеснула зелье в воду. На всякий случай туда же отправила и сам флакон, после того как вытряхнула из него все до капли. Секунду ничего не происходило. Я уже уверилась, что против такой магии бессильны даже нелицензионные заклинания, вообще-то обладающие убойной мощью, и начала вспоминать общую формулу нейтрализации. Конечно, так просто разрушить подобное заклинание мне не удастся, но если я подключу кармические резервы и вычерпаю до дна ауру, то, вполне вероятно, смогу ослабить его до безопасного состояния. Долго и счастливо после этого прожить не получится, но хотя бы Торина до того берега доволочь смогу. А там уж помогай боги…

И тут шарахнуло так, что я свалилась на колени, вцепившись одной рукой в Торина, а другой в Каррэна, ухитрившегося удержаться на ногах и балансирующего при помощи расставленных рук и вытянутого в одну линию хвоста. В который раз убеждаюсь, народные мудрости частенько врут: если уж сила есть, то ума нужно раза в три больше, чем слабому. Ну нет бы мне подумать, что магия – штука тонкая, требующая конкретных запросов и четких формулировок! Цвертина – гений, что и говорить. Универсальное заклинание сработало выше всяких похвал: как я и просила, «заразу» разорвало. Аршинах в десяти от нас.

Сначала нашу теплую компанию, дружно барахтающуюся на плоту и старающуюся удержаться на нем, накрыло простым валом распыленного заклинания. Его вряд ли почувствовал кто-нибудь, кроме меня, болезненно поморщившейся от мгновенно хлестнувшей и тут же схлынувшей жгучей боли. Мощное, ой мощное заклинание, как бы даже его остатками кого-нибудь не убило… А потом подоспела ударная волна. У-у-у!.. Нет, нам, по большому счету, повезло. Хорошо еще, что плот не опрокинулся. То, что все, кроме привязанных лошадей, оказались в воде, оглушенные и временно ослепшие, в принципе не такая уж большая беда. Для меня, разумеется. А вот для Торина горе, хуже которого не придумаешь. Впрочем, непоправимому он свершиться не дал – заголосил так, что на его вопли не только мы с солдатами и альмом наперегонки ринулись, но и давешняя русалка, зажимая ладошками хорошенькие ушки, вынырнула. Она бестолково потрясла оглушенной головушкой, похлопала глазками и опять ушла в родные глубины, так и не сказав никому ни слова. Крепко ее, видать, приложило…

Лодочники, привычные к водной стихии, успели от плота отплыть чуть ли не на версту. Наша компания, помогая друг другу и в четырнадцать рук таща графеныша, влезла на плот и потрясенно огляделась, а потом гневно раскричалась, требуя нерадивых трудяг вернуться на рабочий пост и довезти нас наконец до того берега. Я в общем бедламе участия не принимала – нервно расхаживала по самому краю, пытаясь поймать остатки Ока Дракона. Не может же такое мощное заклинание развеяться бесследно, хоть какие-то эманации остаться просто обязаны. Была у меня одна надежда, правда очень слабая и зыбкая, что я смогу опознать мага по остаткам его заклятия. Наконец, подцепив тонкий обрывок магической силы, я подтянула его к себе, проверила и озадаченно приподняла брови. Какой-то странный отпечаток ауры, и не определишь с налету, кому он принадлежит – мужчине или женщине. Нет, скорее все-таки мужчина, у девушек силовые акценты стоят немного не так… И совершенно неизвестный. Кто же это нас настолько невзлюбил? Может, вчера веселая компания вояк под находчивым командованием Торина успела кому-то рога наставить, а обманутый муж оказался магом и ринулся в погоню – мстить за поруганную честь семьи? Так, стоп, что-то у меня фантазия не ко времени разыгралась. У магов и жен-то не бывает практически никогда, они как-то любимым ремеслом да редкими случайными связями обходятся. Этак и до озлобленного чем-то короля, тайно подколдовывающего за спиной совета архимагов, можно довоображаться.

– Тень, с тобой все в порядке? – поинтересовался один из близнецов, подходя ко мне и робко дотрагиваясь до рукава. Я глянула на него, машинально отметила, что это Левый (я уже научилась различать их с близкого расстояния – у Правого на переносице синела тоненькая, едва заметная жилка, а у Левого ее не было), и небрежно отмахнулась:

– Да все нормально. Вы как?

– А что с нами сделается? – в свою очередь удивился парень. – Ну об воду, конечно, приложило будь здоров, а так все в порядке.

– Что с Батей?

– Ой, ты тоже заметила? – встревоженно прошептал Левый. – Оглушило его, да сильно – он же ближе всех к этому шару оказался.

Я, не слушая торопливого бормотания, бросилась к Папаше, лежащему на противоположном конце плота. Как бы тут не простая ударная, а магическая волна не поработала…

Батя оправдал мои худшие подозрения. Лицо у него было синее, слегка опухшее, белки глаз пожелтели, а ногти сильно обломались, вернее, просто искрошились острыми осколками – верный признак сильного магического воздействия налицо.

– Тошнит? Голова болит? Хочется кашлять, чихать, плакать, смеяться, визжать? – быстрой скороговоркой спросила я, присаживаясь рядом и начиная разминать пальцы – лечебная магия требует активной жестикуляции.

– Нет. Хочется только сквернословить. Можно? – мрачно поинтересовался Папаша, до хруста костяшек сжимая кулаки.

– Нельзя. Если больно, плохо, страшно, скажи мне и не стесняйся, кричи. Геройствовать тут не перед кем, благо-роднорожденных дам нет, подвига никто не оценит.