Текст книги "Светлым по Темной"
Автор книги: Ксения Чайкова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 4
Сердитая невыспавшаяся Инната подняла меня на рассвете и велела собираться в дорогу. Она надеялась, что я начну плеваться и ругаться на нее в ответ, что даст отличную возможность затеять свару на пустом месте. Но, паче чаяния, я вскочила сразу же и весело, чем еще больше обозлила негодующую на весь мир светлую девчонку. Вот еще, буду я по пустякам лаяться! Тем более что проснулись мы одновременно от громкого стука в дверь и спокойного голоса Шерринара в коридоре: «Девочки, вставайте, время не ждет!»
Хозяин гостиницы едва ли не приплясывал от радости, понимая, что вскоре отделается от скандальных постояльцев. Впрочем, сначала ему пришлось подать нам завтрак и выслушать негодующее ворчание Иинаты. Главной претензией стали куриные яйца, сваренные вкрутую и поданные в скорлупе, Отчего они цветные, а не белые?! И тут, мол, эти злопакостные темные какую-то гадость задумали! Даже куриные яйца у них странные, будто специально перекрашенные из белого цвета – цвета добра и справедливости – в нечто невразумительное! То, что на окраску яичной скорлупы просто повлияла порода несушек, Иннате и в голову не пришло.
Гибридный владелец общественного заведения, страдальчески морщась и устало принося очередные извинения (в его красновато-серых глазах читалось искреннее и глубочайшее отвращение и ко мне, и к делегации, и ко всей жизни в целом), был так рад избавиться от нас, что даже за постой и еду стребовал гораздо меньше, чем следовало бы. Видимо, чтобы ехали, не оглядываясь. Шерринар, тоже отметив ату странность, удивленно пожал плечами, но без споров (еще бы!) выложил запрошенную сумму и торжественно отдал команду трогаться в путь.
Правда, во дворе возникла заминка. Всей честной светлой компании пришлось ждать, пока я отыщу зарту, заброшенную во время вчерашних трагикомических событий в какой-то угол, пристрою ее на спине Ненависти, застегну все пряжки и завяжу все тесемки. Светлый работник конюшен, оседлав и взнуздав лошадей делегации, честь возиться с валерисэн оставил мне. Я парня не винила – ну, боится он рептилий, что уж тут поделаешь, зато светлые смотрели на беднягу, как на гада и предателя, продавшего родину мелким оптом Темной Империи. Инната после вчерашних бурных событий, разыгравшихся на конюшне, свистящим шепотом поведала остальным об их первопричине, так что бедного конюха едва не запороли презрительными взглядами и насмешливым хмыканьем.
Жители Кимвота, прослышав, что в гостинице «Тролль и гоблин» остановилась склочная компания светлых, которые не прочь повоевать со всем миром, высыпали на улицы И провожали делегацию любопытными и выжидающими взглядами – а ну как эти светлые что-нибудь выкинут?! Увы, к их разочарованию, мои сопровождающие (так и хочется сказать – конвоиры) были настроены спокойно, насколько это было вообще для них возможно. Одна Инната продолжала вертеться в седле и что-то злобно бормотать сквозь зубы. Ну что за вздорный характер у этой девушки! А еще светлая называется…
В том, что верстах в тридцати от Кимвота нам перебежал дорогу вурдалак, никто не был виноват. Ну, мало ли что этой твари понадобилось на тракте, ведущем к Светлой Империи! Может, дела у него там были, а может, просто промыслить чего-нибудь на обед хотел. Во всяком случае, намерения вурдалак имел предельно миролюбивые. Будь я одна или в компании темных, мы бы просто посвистели и поулюлюкали вслед лохматой клыкастой твари, чтобы через две минуты начисто забыть об этой ничего не значащей встрече. Но со мной же были светлые! Их же хлебом не корми – дай чего-нибудь доброе сотворить! Например, избавить мир от скверны, кою наверняка несет страшное и непонятное создание.
Вурдалаков не назовешь красавцами даже при самой богатой и изощренной фантазии. Серо-бурая шерсть, горящие алым глаза, огромная пасть, щерящаяся жуткими клыками, волчье тело, увеличенное почти в три раза… В общем, страх и ужас. Хоть ты в лес не ходи да по пустынным дорогам не катайся! Впрочем, внешность в данном случае, как это часто случается в жизни, обманчива – существа эти, несмотря на свой устрашающий вид, вполне мирные и спокойные – ты их не трогай, и они тебя не зацепят. Ну, плотоядные, конечно, не без этого, но ведь все мы в той или иной степени хищники, а вурдалаки уже давным-давно не нападают на представителей разумных рас, довольствуясь дичью да изредка украденными у крестьян гусями и козами. Только вот вид… Наверное, именно поэтому вурдалаки водятся только на территории Темной Империи – в Светлую они не забредают из инстинкта самосохранения.
Я и ахнуть не успела, как Айлайто молниеносно выхватило свой лук и выпустило стрелу, кажется, еще до того, как оттянуло тетиву. Бедная тварь дико взвизгнула и шарахнулась в густые кусты на обочине, прихрамывая и высоко подбрасывая тощий зад с лохматым ободранным хвостом. Тонкая оперенная стрела попала ей в правую заднюю лапу, Айлайто нахмурилось, недовольное выстрелом, и потянуло из заплечного колчана еще одну стрелу, намереваясь добить ни в чем не повинного вурдалака.
Я, опешив от подобной бессмысленной жестокости, соскочила на землю и со всех ног бросилась в сектор обстрела, надеясь, что у эльфо хватит ума не целиться в дорогую покупку. Айлайто и впрямь сумело сориентироваться, выругаться и не спустить уже оттянутую тетиву. Зато Шерринар показал себя во всей красе: светлый искусник мигом сгенерировал и направил в сторону кустов Ледяной Вихрь, сплетенный из энергий Спокойствия и Вражды – штуку, конечно, не смертельную, но весьма неприятную. Я сумела парировать щитом из энергии Созидания, распылившим заклинание искусника на отдельные ошметки стылого воздуха, а вурдалак, не имеющий магического прикрытия, страдальчески взвизгнул в своих кустах, жалуясь всему миру на вероломство светлых.
– Последнего ума лишилась?! – гаркнуло эльфо, слетая на землю и бросаясь ко мне с таким угрожающим видом, будто хотело лично на месте удавить проклятущую темную за все доставленные неприятности. Вид у этого бесполого чуда природы был настолько нехороший и грозный, что я, прислушавшись к истерическим воплям инстинкта самосохранения, почла за лучшее не геройствовать и поспешно отступить все к тем же кустам, уже давшим приют хищной, подраненной делегацией твари.
– Да было бы чего лишаться! – в тон Айлайто завизжала Инната, всплескивая руками, даже бросив ради такого дела поводья, за которые до этого цеплялась намертво, не слишком уверенно сидя в седле.
– Ненормальная, как и все темные! – с патетичным надрывом припечатал Айрэк.
– Что за шуточки, Дивена?! – выступил сольной партией Шерринар, сдувая с кончиков пальцев дымок остаточной магии. Остальные, примолкнувшие, пока высказывался их предводитель, тут же закричали и забранились пуще прежнего. Я, не слушая их воплей, сотрясающих воздух, аки ураганный ветер – молоденькую березку, припустилась за вурдалаком, старательно петляющим между деревьями в надежде побыстрее убраться от агрессивной компании. Винить его за это сложно – я бы и сама, увидев подобную светлую шоблу, постаралась удрапать от нее куда подальше. А то, не приведи Увилла, еще искусают, потом замучаешься от бешенства лечиться…
В общем, вурдалака я так и не догнала. Хотя, повторюсь, ничего плохого учинить не собиралась, наоборот, хотела вытащить подлую эльфийскую стрелу и зашептать рану. В конце концов, бедная тварь ведь не виновата, что ее угораздило нарваться на ненормальную светлую делегацию, тщащуюся навести во всем мире свои – светлые и непонятные – порядки. Ха! Светлые! О, темные боги, и это – светлые?! Да они сами хуже вурдалаков, вампиров, мертвяков, гарпий и прочей пакости, вместе взятых!
После встречи с вурдалаком делегация еще час, не меньше, дружно фыркала, хмурила брови и надувала губы, демонстрируя свое недовольство моим поведением. А я что?! Можно подумать, это я ни с того ни с сего напала на несчастную тварь, которая не сделала никому ничего дурного и просто в недобрый час решила пересечь торговый шлях, где ей на беду довелось повстречаться со злобными и воинственно настроенными светлыми!
– Дивена, ты не должна быть такой безрассудно храброй! – как по заказу завел Шерринар, искоса посматривая на меня.
Вполне ожидая беседы на эту тему, я тут же напряглась:
– Послушай, ты можешь мне внятно объяснить, зачем Айлайто понадобилось нападать на злосчастного вурдалака? Нет, я все понимаю, и, бросься эта тварь на нас, первая лупанула бы ее каким-нибудь боевым или защитным заклинанием, по так бессмысленно…
– Бить защитой? – пораженно перебил Шерринар. – Как это?
– Очень просто, – с трудом скрывая раздражение, мрачно отозвалась я. – Щитом, даже магическим, знаешь ли, тоже можно очень сильно ударить, если подойти к этому вопросу творчески и умеючи. Но дело не в этом. Вурдалак просто перебегал дорогу и не думал покушаться на нашу компанию. Так в чем же дело?
– Ты чего?! – вытаращилось Айлайто. – Вурдалаки – это зло! Они хищные и опасные, и, будь уверена, если бы мы ехали поодиночке, эта гадина не преминула бы напасть и растерзать беззащитных путников!
– Но ведь не напала же?! – удивленным полувопросом протянула я.
– Ну да! Напасть-то не напала, а хотела! Просто увидела, что нас много, вот и решила не связываться! – передернула плечами Инната. Айрэк поддержал свою невесту согласным кивком. – А ты, как и всякая темная, и рада гадость сотворить. Подумать только: сколько несчастных путешественников, не способных защитить себя магией или оружием, погибнет теперь в клыках этой жуткой образины! А все из-за одной темной!
Я невольно раскрыла рот, да так и закрыла его, ничего не сказав, не зная, что ответить на этот убийственный довод. Похоже, светлые свято уверены, что я и впрямь злодейски помешала им осуществить акт добра и справедливости, коим они почитают убийство беззащитного существа, не ко времени выскочившего на дорогу. Да вурдалаки на эльфов и людей, а тем паче на искусников, не нападают никогда, даже зимой с голодухи! Какие-то зачатки разума в лобастых башках этих тварей определенно имеются. Да и вообще, если уж кто-то не в состоянии защититься от вурдалака, которые поеданием представителей разумных рас уже хмар знает сколько десятилетий не грешат, то такого беспомощного неумеху и не жаль, туда ему и дорога!
То, что ночевать придется в поле или под каким-нибудь кустом, я поняла еще в районе полудня, когда мы миновали небольшой поселок тружеников полей и нив и углубились в леса. Дорога все сужалась, пока наконец не превратилась в тоненькую стежку, на которой едва-едва могли разминуться два всадника. Разъехаться с телегой или каретой на ней нечего было и мечтать. Поэтому при виде солидного купеческого каравана, двигающегося нам навстречу, я досадливо поморщилась и подергала правой йогой, подавая Нене команду свернуть на обочину. Делегация удивленно покосилась на нас, но и не подумала повторить этот нехитрый маневр, чем повергла меня в немалое удивление. Ну неужели они рассчитывают, что ради них свернет с дороги целый караван?!
Похоже на то. Светленькие нагло перлись прямо по центру неширокого тракта, пока чуть ли не лоб в лоб столкнулись с изящной породистой чуии'сан, горделиво вышагивающей первой и везущей на своей спине солидного мужчину в дорогой одежде – по виду главу каравана. Я страдальчески закрыла глаза: тут же очень красочно представилось, как обозленный такой наглостью купец натравит на бестолковую делегацию свою охрану. Пойди отбейся от полутора десятков сильных, умеющих обращаться с оружием мужчин! Их наверняка даже моя боевая ипостась не слишком устрашит. Впрочем, попробовать можно, но как не хочется… Разбалую этих светлых неумеренной защитой и опекой, так они ж потом начнут совать свои бестолковые головы куда не следует, пребывая в твердой уверенности, что я за них заступлюсь и никому не дам в обиду.
Но купец, уже возмущенно вскинувший брови, при виде меня просиял и отчаянно замахал руками, стараясь привлечь к себе внимание.
– Госпожа искусница! Госпожа искусница! – не удовлетворившись жестами, позвал он, соскакивая на землю и направляясь ко мне. Чуии'сан тихонько чирикнула и шагнула за хозяином, вопросительно помахивая рудиментарными крыльями.
– Ах, госпожа искусница, сами боги направили вас этой дорогой! – восторженно зачастил мужчина, бесстрашно подходя к Нене. Моя зверушка почувствовала, что ее не боятся, а хозяйке угрожать не собираются, и вытянула шею, трепеща подвижными наростами над ноздрями, с любопытством втягивая незнакомые запахи. Купец дружелюбно протянул ей раскрытую ладонь, позволяя без помех себя обнюхать и продолжая торопливо болтать: – У нас такое горе приключилось – в пути заболела моя дочь. А искусник, что с нашим караваном путешествовал, еще в Царвине расчет взял. Уж не откажите в милости, посмотрите, что с моей Хаймой приключилось! А я заплачу честь по чести, вы не сомневайтесь!
Я задумчиво прищурилась. Потом покосилась на делегацию, обменивающуюся неприязненными взглядами с наемными рабочими, двигающимися в составе каравана, и указала купцу на Шерринара:
– Может, вот его лучше попросить? Лет-то этому господину явно побольше, чем мне, ну и с опытом та же картина. Я ж только-только Школу закончила, да и то не факультет магического целительства…
– Этот-то?! – На лице главы каравана отразился суеверный ужас, он зябко передернул плечами, сотворил знак Рая-энт – отрицание зла и обращение к темным богам с просьбой защиты – и, приподнявшись на цыпочки, дабы быть поближе ко мне, тихо доверительно сообщил: – Храни нас боги от светлых искусников! Они же хмар знает что наворочают – не вылечат, а только навредят, а то и вовсе убьют, потом еще и скажут, мол, это кара небес за вашу темность и все зло, сотворенное в жизни. А то вы, госпожа искусница, этих светлых не знаете?!
– Знаю, – пришлось со вздохом согласиться мне. – И, к сожалению, намного ближе, чем хотелось бы… Что ж, почему бы не осмотреть приболевшую девушку?! Никто же не накажет меня, если не смогу ей помочь, чай, мы не на практикуме по магическому целительству и оказанию помощи болящим. Я слегка сдвинулась на зарте, перекинула правую ногу, и купец тут же предусмотрительно протянул руки, помогая мне спешиться. Соскользнув в его почтительные объятия, я заработала возмущенный и уничижительный взгляд Иннаты, тут же насупившей брови и брезгливо скривившейся. Ну а на сей-то раз что не так?! Глядя на выражение лица светлой девчонки, можно подумать, что мы с купцом вздумали предаться разврату прямо посреди дороги. И это несмотря на то, что мужчина, поймав меня, тут же разжал руки и даже слегка отступил, дабы не быть заподозренным в нескромных жестах.
– Дивена, ты куда? – встревоженно приподнялся на стременах Шерринар, глядя, как я в обществе главы каравана и Ненависти подхожу к нарядному закрытому экипажу с высокими колесами и тонкими тюлевыми занавесочками на окнах.
– Погоди, а? – душевно попросила я Шерринара, ставя ногу на подножку и пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкий проем двери, распахнутой купцом. Светлый искусник ответил мрачным взглядом, но промолчал и сделал вид, что старательно вглядывается в сплошную стену елей и сосен вдоль дороги. Это он правильно бдит, а то мало ли кто голодный и опасный из лесной чащи выскочит. Вдруг – кузнечик или жаба какая-нибудь? Или даже, упаси темные боги, заяц?!
Эльфо надуло тонкие бескровные губы и, как бы в рассеянности многозначительно поглаживая кончиками пальцев тетиву своего лука, хмуро уставилось на дорогу. Это зеленоглазое чудо природы даже не поняло толком, зачем мы остановились и что вообще вокруг происходит. Айрэк высокомерно вздернул нос и последовал примеру своего учителя. Зато его дражайшую невесту словно василиски за зад кусали: неугомонная девица мигом соскочила с лошади, суетливо подбежала к экипажу и ухитрилась влезть в него даже раньше, чем я.
– Куда ж ты суешься? – возмутилась я, первым делом отдергивая занавесочки – в карете царил душный полумрак, в котором едва-едва угадывались очертания бессильно вытянувшейся на сиденье девушки. Пожилая женщина в простеньком платье, сидящая напротив, подняла на меня усталые грустные глаза, но промолчала, с удивлением глядя, как мы с Иннатой пихаемся локтями и шипим друг на друга.
– Много ты понимаешь! Я на факультете магического целительства учусь! – похвалилась светлая, склоняясь над дочерью купца. Я, решив не вступать в склоку, отступила и опустилась на сиденье рядом с женщиной, похоже, нянькой или служанкой Хаймы. В самом деле, почему не предоставить врачевание профессионалам или хотя бы тем, кто скоро станет таковыми?! Оказывать первую магическую помощь и лечить самые распространенные хвори могла и я, этому обучали всех школяров без исключения, но с искусником-целителем мне все равно не сравниться. И Инната, хоть и не окончившая свою Светлую Школу, наверняка знает о способах и методах борьбы с различными заболеваниями больше, чем я. Впрочем, лечебное дело не было моей специализацией и никогда особенно не привлекало меня.
Однако надежды свалить проблему на чужие плечи не оправдались. Во-первых, купец, тревожно заглядывающий в открытую дверь, с неудовольствием нахмурился, увидев светлую, размахивающую руками над его чадушком. А во-вторых, Инната, отшатнувшись, громко и четко поставила диагноз:
– Горячка. Спасти не удастся – уже агония началась.
– Ох… Да как же это так, девоньки, милые, ну сделайте же что-нибудь, вы же искусницы, вы же сильные, умные, ученые, помогите, всю жизнь богов за вас молить стану, одна у меня кровиночка… – в ужасе залепетал несчастный отец, заламывая руки и меняясь в лице.
Женщина рядом со мной тихо охнула и закрыла лицо ладонями, из-под сжатых пальцев тут же покатились крупные, как лесные орехи, тихие слезы, мигом запятнавшие ситцевое платье темными разводами.
Я оттолкнула в сторону преисполненную сознания своей правоты Иннату и склонилась над Хаймой. Девушка была красивой, темноволосой, с породистым тонким лицом и четко прорисованными скулами. Она лежала, опустив припухшие веки, и только когда я бережно провела ладонью по ее лбу, встрепенулась и распахнула огромные глаза цвета молочного шоколада. В мою руку вцепились обжигающе горячие пальцы.
– Послушай, не выдавай, – одними губами зашептала купеческая дочь, блуждая рассеянным взглядом по крыше своего экипажа.
– Что с тобой? – так же тихо поинтересовалась я, для отвода глаз размахивая свободной рукой и делая вид, что творю какую-то волшбу.
– Я эльфийскую радость уже десять суток не курила, – сдавленно призналась Хайма, продолжая сжимать мое запястье слегка трясущимися пальцами.
Я нахмурилась. Что-то в последнее время истолченная в пыль смесь сухих листьев пыльцеголовника, молодила, крестовника и солонечника, так называемая эльфийская радость – один из дорогих наркотиков, – получила уж слишком широкое распространение. Школяров, пристрастившихся к этой пакости, исключали без жалости – просто вышвыривали за стены Темной Школы, отняв большую часть способностей к волшбе, чтобы недоучки во злобе и обиде на предавшую их цитадель знаний не натворили чего-нибудь нехорошего. Был у нас в прошлом году громкий скандал, когда поймали пару учеников из зажиточных семей, продававших наркотик горожанам, предварительно сдобрив его магией для достижения более сильного эффекта. Так их выкинули из Школы тут же – не посмотрели ни на влиятельность родителей, плативших за обучение своих отпрысков немалые деньги, ни на жалобные вопли провинившихся студиозусов.
– Дура! – припечатала я свою пациентку, лихорадочно раздумывая, что делать. Помереть, вопреки категоричному диагнозу Иннаты, она, ясное дело, не помрет, во всяком случае, сей секунд. Но вот настрадается здорово, особенно если встревоженные, не понимающие, что происходит, родственники и слуги не будут спускать с девушки глаз, не давая ей купить и накуриться дурманной смеси. Может, рассказать все купцу?! Вылечить его кровиночку вполне реально, с этим справлюсь даже я, причем сейчас как раз самое благоприятное время – организм, давно не получавший эльфийской радости, очистился от наркотика и готов принять целебную магию. Но стоить она будет очень и очень недешево, потому что придется выложиться до дна, освобождая тело и разум пациентки от пагубного пристрастия.
– Не выдавай! – вновь взмолилась Хайма, понявшая, какие мысли мечутся у меня в голове. Я тебе свои бусы жемчужные отдам! И кольцо с изумрудом! И сережки к нему! Только отцу не говори…
– Значит так, дурища, – низко наклонившись к ней, зашептала я, продолжая выплетать какие-то бестолковые, ничего незначащие пассы. Я попробую тебя вылечить. Если получится, отдашь мне сережки – всегда мечтала о подвесках с изумрудами. Если нет – извини, все твоему отцу расскажу.
– Нет! – испуганно вскинулась она, приподнимаясь и буквально вцепляясь в меня лихорадочно блестящим взглядом. – Нет, только папе не говори!
– Тебя же лечить нужно, глупая! – покачала головой я, помогая ей вновь улечься. Светло-розовый шелк платья Хаймы тихо шуршал, как мышь в копне сена, я невольно поморщилась – вкрадчивый шелестящий звук, который издавала дорогая ткань купеческого наряда, взаимодействуя с бархатной обивкой сиденья, отчего-то показался мне раздражающим, на редкость неприятным и противным. – Смотри, еще полгода-год – и в могилу сойдешь, если не прекратишь с этой пакостью. И твоя смерть будет на моей совести – сейчас-то тебя вполне можно спасти, если не мне, так более умелому и опытному искуснику-целителю.
– Эй, Дивена, ты там скоро, или как?! – раздался возмущенный голос Шерринара, после чего по стенке экипажа, судя по звуку, от души грохнули кулаком. А может, не шибко умной головушкой. Светлый искусник был весьма недоволен долгой задержкой и мечтал пуститься в дальнейший путь.
– Да подожди ты, – нетерпеливо отмахнулась я, пытаясь сосредоточиться. Но тот не унимался и продолжал с топотом расхаживать возле экипажа, громко читая мне нотации увещевания и изредка деловито постукивая по стенкам кареты, словно надеясь обнаружить там тайник.
– Тут девушка умирает, а ты какой-то бред несешь! – в конце концов вспылила я, высовываясь из открытой двери и негодующе глядя на Шерринара.
– Ну и что?! – вдруг изумительно спокойно и равнодушно поинтересовался он, слегка пожимая плечами; как человек, понявший, что причина суматохи не стоила поднятого вокруг нее шума. – Если уж умирает, значит, ты помочь точно не сможешь, на все воля богов. Вылезай оттуда и поехали! – Я едва успела подхватить челюсть, чтобы не ушибить ее пол экипажа. И это говорит светлый искусник?! Тот самый, который вчера, вместо того, чтобы каблуком раздавить полосатого жука-картофелееда, невесть как ухитрившегося зацепиться за сбрую коня, бережно отпустил его в траву?! Тот самый, который собирался спасать конюха из темного рабства в угоду своей ученице?! Тот, который не уставал демонстрировать презрение и отвращение к темным?!
– Послушай меня, Шерринар, – вполголоса протянула я, сама удивляясь скрежещущим металлическим ноткам, скользнувшим в приторной сладости тихого мурлыканья. – Ты, такой ловкий и умелый, при желании сможешь утянуть меня отсюда насильно. Но я тебе клянусь, что тогда никакой страх перед Мастером Темной Школы не удержит меня от весьма неприятных воспитательных действий. Поверь, я девочка смелая и решительная, так что ни рука, ни клыки в решающий момент не дрогнут. Поэтому будь умничкой, отойди в сторонку и не мешай мне. Мы поедем, когда я скажу. Видимо, в моих глазах скользнуло что-то уж совсем мрачное и нехорошее – искусник испуганно отшатнулся и вскинул руку в каком-то религиозном жесте-воззвании к своим светлым богам. А потом еще и в сторону на всякий случай отбежал, и ученичков своих от греха подальше оттянул. А я вернулась к нервной бледной Хайме.
Мы и впрямь пустились в путь, когда я сказала. То есть через час. Половину этого времени я потратила на лечение, а вторую – отлеживалась на найденном на обочине слабеньком энергетическом потоке, напитываясь силами. Вокруг меня чуть ли не вприсядку носился весь торжествующий, празднующий чудесное исцеление Хаймы караван, включая мою пациентку, вставшую на ноги практически тут же, и чуии'сан ее отца, охотно принявшую участие в развлечении под названием «Приведи в чувство темную искусницу, наколдовавшуюся по самое не могу». Я старательно отмахивалась и отплевывалась от заботливых рук, чуть ли не губами припадая к слабенькому источнику сил и с ностальгической тоской вспоминая школьную баню – вот уж где энергии было завались. Как бы мне хотелось сейчас очутиться там!
Купец, едва не прибивший Иннату за жуткий диагноз, напугавший его до полусмерти, мне поклонился раза три, не меньше. Причем до земли, почтительно и благодарно, а потом вручил увесистый кошель. Я не стала кокетничать и отнекиваться, а с достоинством приняла свой первый гонорар искусницы. Что, впрочем, не помешало мне забрать у Хаймы обещанные сережки. Совесть за сии деяния меня не мучила совершенно. По-моему, все честно – купец заплатил за исцеление своей ненаглядной кровиночки, а она – за мое молчание. Глава каравана так и не узнал правды о хвори, точившей белое тело его дочери – я, в ответ на его встревоженные расспросы, старательно понижая голос и делая таинственные глаза, поведала о какой-то загадочной, малоизученной болезни, которую переносят бабочки-капустницы. Наивный мужчина поверил, испуганно разахался и повелел немедленно снабдить пожилую женщину, няньку своей дочери, опахалом – отгонять коварных насекомых, дабы ни в коем разе не допустить повторения страшной хвори. А я в воспитательных целях отвела Хайму в сторону и припугнула ее жуткими последствиями рецидива – мол, еще раз за эльфийскую радость возьмешься – помрешь непременно, на месте, ту же минуту, как сделаешь первый вдох дурманной смеси. Разумеется, ничего подобного с избалованным купеческим дитятком не произошло бы, но очень мне надо, чтобы глава каравана, если бы его дщерь принялась за старое, начал звонить на всех углах, мол, такая-то искусница – нахалка и шарлатанка, пригребла к рукам гонорар, но не сумела помочь его драгоценному чадушку!
Сережки были очень красивые – в виде длинных тонких цепочек из белого золота, на самом конце которых покачивались маленькие зеленовато-золотистые капельки. С таким великолепным обрамлением и мои глаза будут сверкать, как два настоящих изумруда! Невольно улыбнувшись пришедшему на ум поэтичному сравнению, я тихо и незаметно припрятала сережки в боковой карман сумки. Делегации совсем не обязательно знать об этой маленькой оплате моего молчания. Тем более что не такая уж я алчная и жадная – Хайма от души предлагала кольцо в комплект к подвескам, но я отказалась – что, совсем, что ли, у меня совести нет?!
Тепло распрощавшись с караваном, наша компания двинулась дальше. Шерринар был мрачен и не скрывал этого. Понимаю: получить такую отповедь от нахальной девчонки, едва-едва окончившей Школу, мало кому понравится. Но он сам нарвался на грубость и дерзость. Это ж надо – воля богов! Ничем не поможешь! А ты откуда знаешь, ты пытался?! И это, называется, светлый?! Да он хуже любого, самого подлого и опустившегося в моральном плане, темного!
Поняв, что хмурыми взглядами и негодующими вздохами меня не проймешь, Шерринар прекратил безнадежные попытки пристыдить свою покупку и взялся за искоренение пробелов в образовании ученичков, продемонстрировав им несколько боевых светлых заклинаний и потребовав немедленно повторить их. Уже одно это показывает, в каком мрачном и нервном расположении духа он пребывал – кто ж в нормальном состоянии возьмется колдовать на спине лошади?! Это Нене на все наплевать – хоть огонь, хоть вода, хоть магия, хоть драка какая. Хотя перед возможностью участия в последней она наверняка бы не устояла. А вот кони к магическим искусствам относились весьма и весьма негативно – нервно прядали ушами, раскатисто фыркали и даже пытались вставать на дыбы, раздразненные заклинаниями и потоками энергий на своих спинах. Урок магии прекратился, когда лошадь Иннаты внезапно взвилась на дыбы и буквально прошла пару шагов на задних ногах. Девушка, дабы освободить руки, отбросила в сторону недоплетенное заклинание из энергии Вражды, взвизгнула и вцепилась в поводья, наклоняясь вперед. Боги миловали – лошадь одумалась и опустилась на все четыре конечности, а Инната ухитрилась усидеть на ней и отделаться только испугом да слегка растрепанной прической. Небрежно отшвырнутое заклинание врезалось в ствол тонкой молодой сосенки и взорвалось, мстительно осыпав светлую делегацию пахучими смолистыми щепками. Я, ехавшая первой и уже успевшая миновать место диверсии, только ехидно похохотала, глядя, как кривится Айрэк и гримасничает злющее Айлайто, отклеивая от длинных прямых прядей части невинно убиенной сосны. Инната смущенно отводила глаза и хлопала ресницами, зато уж Шерринар мигом нашел виноватую в разразившемся безобразии и уставился на меня так, будто это я коню под ноги какое-то заклинание подсунула.
– Послушай, Дивена, ты не могла бы вести себя прилично? – наконец злобно поинтересовался он, поняв, что от голых взглядов, не подкрепленных увещеваниями или нотацией, я и не подумаю пристыдиться. Я с удивлением вскинула одну бровь и потрясенно воззрилась на искусника:
– Что ты понимаешь под словосочетанием «вести себя прилично»? Позволить и себя закидать липкими щепками и стружками? Или тоже потихоньку сходить с ума и начинать отрабатывать боевые заклинания в непосредственной близости от нервных ездовых животных, способных понести или сбросить седока?
Светлый искусник начал задыхаться от ярости и раздуваться прямо на глазах, как живущая в восточных степях жаба-вол. Я с интересом следила за этими видоизменениями, ожидая, что же он сделает – лопнет или взорвется спичем.
– Да как ты смеешь?! – наконец медленно, словно не веря, что способен говорить такое, начал Шерринар. На его лице перекатывались желваки, я даже засомневалась, не перегнула ли палку, дразнясь и издеваясь над искусником. Все-таки магического опыта у него побольше, чем у меня, – как долбанет каким-нибудь заклинанием, потом век чихать и икать буду. – Ты – нахальная темная девчонка, не стоящая и медяка из той суммы, что пришлось заплатить в этом безобразии, именуемом Темной Школой магических искусств! – Название учебного заведения он выплюнул с особенно брезгливым выражением лица, вкладывая в него немало сарказма и глумления. – Как ты смеешь указывать и распоряжаться, будто Светлая Императрица?! Я не собираюсь больше выслушивать твои ехидные комментарии и терпеть социально опасные выходки! Когда-нибудь ты плохо кончишь, вот посмотришь! Я не надеюсь, что ты будешь проявлять благоразумие и рассудочность – от темных ничего подобного и не дождешься, – но я требую хотя бы элементарного