Текст книги "Светлым по Темной"
Автор книги: Ксения Чайкова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
– Я с удовольствием бы предалась этому приятному занятию, но увы – обнаружить данную постель не представляется возможным, во всяком случае, моими скромными темными силами. Я, видите ли, заплутала в том лабиринте, что зовется Светлой Школой. А что, ученики в этих коридорах никогда не пропадали?
Наверное, не стоило так уж откровенно нахальничать, но в тот момент мне и впрямь было не до расшаркиваний и поклонов – голова, перенасыщенная впечатлениями, слегка кружилась, очень хотелось спать, руки тряслись, а ноги подкашивались.
У Мастера, кажется, просто недостало слов, чтобы выразить свое отношение к стоящей перед ним темной девице, поэтому он только бестолково похлопал глазами и, выдохнув:
– Прошу следовать за мной! – едва ли не бегом ринулся по коридору в ту сторону, откуда пришла я. Подхватив подол, я поспешила за ним, меланхолично размышляя, куда же это Мастер намерен меня препроводить. Хорошо еще, если до вышеупомянутой постели доведет и ретируется, а то ведь может и на ночь попытаться напроситься. А то и в жертву своим богам принести, с этих светлых станется…
А интересно, что он сам делал посреди ночи в темных безлюдных коридорах?
…Но мои мрачные подозрения не оправдались. Мастер довел меня до шестого этажа, втолкнул в коридор с квартирами искусников и, издевательски поклонившись и выразив искреннюю надежду, что теперь я не заблужусь, величественно ретировался. Не сдержав глупого детского порыва, состроила рожу и показала его спине язык, после чего неспешно двинулась по коридору, разглядывая двери и вспоминая, какая из них моя.
Первая попытка обнаружить свою обитель окончилась неудачей – опрометчиво дернутая дверная ручка тут же раскалилась и едва не обожгла мою поспешно отдернутую ладонь. Нет, мне явно не сюда, охранные заклинания узнали бы свою создательницу. Зато следующая дверь радушно распахнулась, едва я к ней приблизилась. Войдя в комнату, я с радостью поняла, что это именно те чудесные покои, что выделены мне, и едва удержалась от ликующих восклицаний и восторженных прыжков по мягкому ковру. Впрочем, на такое выражение торжества сил уже просто не было.
Я прямиком прошла в спальню, разделась и завалилась на перины. Правда, до этого я сбросила на пол бархатный, тяжелый от пыли, балдахин, красующийся над кроватью, не желая во сне дышать пылевыми клещами и продуктами их жизнедеятельности.
ГЛАВА 10
Часы на каминной полке показывали почти полдень, когда я наконец продрала глаза и сощурилась, вглядываясь в положение ажурных стрелок. Полежала, подумала, вставать или нет, потом с обреченным вздохом все-таки привела себя в вертикальное положение и принялась перебирать наряды, висящие в шкафу, раздумывая, какой надеть.
При полном параде (то есть в синевато-сиреневом платье, вуали и туфлях на каблуках) я полюбовалась на себя в зеркало, отметила, что выгляжу прекрасно, и вышла в коридор. А там пришлось притормозить: я и понятия не имела, куда идти. Наверное, логичнее всего было спуститься в столовую и позавтракать, но я, к сожалению, не помнила, где она находится. Вроде бы второй этаж… А может, и третий. Хотя нет, там, кажется, шерринарская кафедра управления стихиями. А на четвертом – моя. А на пятом – жилье школяров… Или кафедра прорицания? Ой-ой-ой… Я где стояла, там и села, с головой ухнув в пучину мрачных раздумий и беспомощного негодования на зодчих Светлой Школы. В таком состоянии меня и нашел Шерринар, стремительной летящей походкой пришагавший откуда-то стороны лестницы. При виде меня он заулыбался:
– О, Дивейно! С добрым утром! Как спалось на новом месте?
– Нормально, – отозвалась я, обрадовавшись искуснику. – Ты откуда?
– С места происшествия, – весело отозвался он. – Дорогие детки с утра пораньше влезли в кладовку лаборатории по приготовлению зелий, разыскали там мышиные кости и вознамерились оживить их. Мышиных лап не хватило, зато черепов было в избытке. Но детки не растерялись и сотворили с десяток шестиглавых безногих монстров, магией приклеив черепа к позвоночникам, потом оживили их и выпустили всю эту костлявую рать в коридор. Жуткие производные богатой детской фантазии поползли по полу, наткнулись на искусницу Фионену и напали на нее. Крику было… А уж как она ругалась, когда поняла, что бывшие мыши костяными зубами попортили ей подол жутко дорогого платья…
– И какую же роль сыграли в этом происшествии Айрэк и Инната? – засмеялась я, вставая с пола.
– Самую непосредственную. А откуда ты знаешь, что они участвовали в проделке? – удивился Шерринар, подхватывая меня под руку.
– Потому что если где запахло какой-то пакостью, то Инната и подобные ей этого развлечения ни за что не упустят, – пожала я плечами. – Сама такая. А Айрэк… Ну, он за своей дражайшей невестой хоть во Тьму бросится.
– А ты куда, собственно, шла? – вместо комментария к моему высказыванию поинтересовался искусник. Видимо, возразить на эти справедливые слова ему было нечего, а соглашаться очень не хотелось.
– А то ты не видел, что никуда я не шла, а на месте сидела. Хотя вообще-то собиралась в столовую.
– Так почему тогда сидела на полу? Неужели опять плохо стало? – тут же не на шутку встревожился Шерринар.
– Да нет. – У меня не было желания признаваться в своей беспомощности, но выхода не было. – Просто я, честно говоря, не помнила, куда идти, и боялась заблудиться.
– Пошли, отведу тебя, – предложил пребывающий в самом радужном настроении искусник. – Но на будущее – привыкай всюду ходить одна. Не век же мне тебя за руку по всей Школе водить.
– Может, путеводитель какой-нибудь поэтому памятнику архитектуры написать? – всерьез призадумалась я. – Наверняка подобная книженция будет иметь оглушительный успех у первокурсников, их родителей и новых искусников-преподавателей. Кучу денег заработаем!
– Ты сама сначала освойся, а потом уж о путеводителе думай, – фыркнул Шерринар, – Алчные вы, темные, жадные, ради денег на все готовы.
– Так уж и на все, – не согласилась я, краем глаза заглядывая в распахнутые настежь двери какой-то аудитории, мимо которой мы как раз проходили. Стоявшие ровными рядами столы меня не впечатлили нисколько, этого я и в Темной Школе насмотрелась, а вот многочисленные портреты каких-то неизвестных искусников заставили невольно вздрогнуть – их спокойные величественные лица, казалось, пристально следили за окружающими, – Вот я бы, например, ни за какие деньги жабу не согласилась съесть.
– Ты что, их боишься? – спросил Шерринар, воображая, как будет пугать меня этими земноводными.
– Нет, – обломала я ему кайф. – Просто противно – скользкие они какие-то, пучеглазые, прыгают.
– Да? А за сколько золотых ты бы могла гадюку съесть?
– За… Да нет, пожалуй, вообще не смогла бы, ни за сколько, – вздохнула я, прислушавшись к себе.
– Что, тоже противно? – глубокомысленно посочувствовал Шерринар.
– Нет. Жалко.
– Правда? – не поверил он.
– Ага. Да и каннибализмом попахивает. Если честно, я чувствую в ядовитых змеюках родственную душу, так что есть их – просто клыки не поднимутся.
За столь содержательным и глубокомысленным разговором мы и дошли до столовой. Это было просторное помещение с высоким сводчатым потолком и замысловатой лепниной. Огромные стрельчатые окна, больше приличествующие актовому залу, были занавешены легкими тюлевыми шторами, беспрепятственно пропускающими жаркие солнечные лучи.
По причине летних каникул в столовой было многолюдно и довольно шумно. Поэтому на деликатный скрип входной двери никто не обернулся. Зато уж когда мы с Шерринаром двинулись между столами разного размера и формы к противоположному концу обширного помещения, где полалось сидеть искусникам-преподавателям, взгляды всех присутствующих как магнитом начали притягиваться к нашей неспешно шествующей парочке. Да и разговоры смолкли сами собой.
Только на середине пути я осознала, что, собственно говоря, вызывает такой нездоровый ажиотаж, и поспешила разжать руку, которой привычно держалась за надежный локоть Шерринара. Он же, кажется, так и не сообразил, что только что здорово скомпрометировал себя в глазах учеников и остальных искусников, завтракающих в столовой.
Так или иначе начало моему знакомству с обитателями Светлой Школы было положено. Ученики удивленно пялились на меня. Искусники морщили свои светлые носы, но вынужденно улыбались, явно опасаясь с первой же минуты общения нарваться на темный гнев, о жутких проявлениях коего в Светлой Империи ходили легенды.
Шерринар любезно перезнакомил меня со всеми преподавателями, сидящими за длинным, покрытым белоснежной скатертью столом. Правда, я не запомнила ни одного имени, но ведь дело не в этом – главное, что искусники запомнили меня. А то, что они до гробовой доски не забудут появление темной искусницы в самом сердце светоча образования и культуры, – это несомненно.
Короче, позавтракать мне так и не удалось. Вернее, удалось, но от еды я не получила ни малейшего удовольствия, все время стараясь не подавиться под пристальными взглядами этих светлых гарпий. С трудом затолкав в себя какое-то кушанье и выпив стакан томатного сока, я не выдержала и с позором бежала из столовой, едва найдя в себе силы пробормотать что-то учтивое и благодарное бдительно выглянувшим из кухни стряпухам.
Оставшееся до педсовета время я пересидела на конюшне, едва не плача и жалуясь участливо посвистывающей Нене на жизнь. Там-то меня и разыскал Шерринар, похоже, решивший принять под свое крылышко темную искусницу, за которую чувствовал ответственность. Скандалить и грозить всевозможными карами в случае неявки на совет он не стал, просто спокойно напомнил, что мне все равно рано или поздно придется присутствовать на подобном мероприятии, да и вообще регулярно посещать их. Так зачем тянуть и раздразнивать нахальством и дерзостью всех окружающих?
Я, признав его правоту, в последний раз ласково провела кончиками пальцев по шее жмурящейся от удовольствия Ненависти, с обреченным вздохом вышла из денника и выразила готовность проследовать на светлоискусничье сборище и разбавить царящую там непогрешимую доброту своим темным присутствием. Искусник возрадовался моим словам, подцепил меня под локоть и торжественно препроводил на второй этаж одного из корпусов, где по соседству с актовым залом располагалась чудовищных размеров учительская.
Несмотря на внешнюю браваду, я боялась. Да так, что колени ходили ходуном. К счастью, длинный пышный подол скрывал мои трясущиеся ноги, так что внешне я все-таки выглядела весьма серьезно и солидно и внушала невольное уважение (во всяком случае, я тешила себя робкой надеждой, что это было именно так).
В столовой, во время моего завтрака и поспешного исхода, разумеется, собрался далеко не весь преподавательский состав Светлой Школы, поэтому для многих сидящих в учительской лицезрение темной искусницы было в новинку. Я гордо вздернула нос, демонстрируя, что ничуть не испугана и не смущена, и при помощи Шерринара спокойно опустилась в одно из свободных кресел, стоящих вокруг длинного массивного стола.
Стоило мне устроиться на мягких подушках (Шерринар приземлился рядом), как из боковой двери вышел светлый Мастер, сел во главе стола и, окинув меня подчеркнуто подозрительным взглядом, для начала толкнул длинную и занудную речь о великой миссии нести свет науки и знаний в неразумные детские головы. Подозреваю, предназначался весь этот пустопорожний бред именно для меня, но я никак на него не среагировала, попросту пропустив мимо ушей. Светлый Мастер в совершенстве владел искусством говорить много, долго и цветисто, не сказав в результате ничего дельного. Я тоже так могла, между прочим. Во время учебы в Темной Школе я славилась умением долго, пространно и заумно отвечать на вопрос преподавателя, не имея ни малейшего понятия о предмете. Дополнительных вопросов мне предпочитали не задавать, наверное, из опасения, что я забреду в такие дебри красноречия и научных терминов, из которых потом не выпутаться.
Задумавшись, я даже не сразу сообразила, отчего это Шерринар с натянутой улыбкой раз за разом под прикрытием столешницы наступает мне на ногу. Потом, когда в учительской стало тяжело дышать от негодующих взглядов всего преподавательского состава в мою сторону, я поняла, что следующим номером программы должно стать мое сольное выступление и, придерживая подол у колен, отважно встала. Искусники прянули в стороны и судорожно вжались в спинки кресел.
А Мастер, оценивающе поглядывая на меня, вежливо спросил, правда ли, что темные искусницы, окончившие факультет управления внутренними резервами, способны превратиться в каких-то необычных (он так и сказал – необычных) созданий. Я спокойно подтвердила, что да, правда – способны. Тут уж народ заволновался так, что кресла едва не перевернулись.
– А нельзя ли попросить многоуважаемую искусницу Дивейно продемонстрировать нам то, что называется боевой ипостасью или боевым метаморфозом? – приторно сладким голоском пропел Мастер, торжествующе поглядывая на смущенную и растерянную аудиторию. Я хотела было возразить, потом пожала плечами – почему бы и нет, в конце концов, покупатель имеет право видеть, за что заплатил немалые деньги, – и ногой отодвинула кресло в сторону, дабы обрести большую свободу движений. Потом с поганой улыбкой (Шерринар, уже зная, что сейчас произойдет, поступил умно и опустил голову, зато остальные вылупились так, будто ожидали явления богов) расстегнула крючки на платье сзади и смело оголила спину, решив продемонстрировать окружающим все и сразу. Впрочем, судя по их взглядам, они подумали что-то не то и возмущенно раскрыли рты.
Но мне было уже не до косых взглядов – скулы привычно выломала болезненная судорога, я прогнулась назад и запрокинула голову, чувствуя, как медленно плавятся человеческие черты лица, перетекая в покрытую чешуей клыкастую маску боевой ипостаси. Перед глазами заколыхалась знакомая муть, сгущаясь после каждого приступа боли, мое тело задергалось то в одну, то в другую сторону. Лопатки словно обожгло раскаленными клещами – я знала, что это отрастают крылья, и посочувствовала беднягам преподавателям, чьим взорам открылись содранная кожа и виднеющиеся под ней мышцы.
Когда боль схлынула, я наклонила голову, обвела бледно-зеленые лица присутствующих нарочито мрачным взглядом почерневших глаз, а потом улыбнулась так, что две наиболее слабонервные искусницы упали в обморок. А я что – я ничего… За что боролись, на то и напоролись, уважаемые!
Секунду подумав, я озвучила последний тезис вслух и поулыбалась еще, после чего в обморок грохнулись еще три женщины и один мужчина. Тут уж я обиделась. Ну, в самом деле, не такая уж я страшная, чтобы при виде моих искренних дружеских проявлений тут же впадать в беспамятство и медленно сползать на пол! А даже если и страшная – неужели непонятно, что просто неприлично намекать девушке на недостатки ее внешности?!
– Да-а-а… – потрясенно высказался Мастер, рассматривая то, во что превратилась такая симпатичная и милая темная искусница, наряженная в модное платье и вуаль, небрежно отброшенную с лица, дабы дать возможность полюбоваться на очаровательное личико всем и каждому.
– Да-а-а… – в его же тоне протянула я, загадочно щуря глаза с белыми щелками зрачков, проводя раздвоенным зыком по клыкам и с шелестом разворачивая крылья. Ряды обморочных тут же пополнились. Короче, педагогический совет пришлось спешно прервать, дабы привести в чувство всех слабонервных, напуганных моими улыбками. Меня до реанимационных мероприятий не допустили, наоборот – как бы ненароком вытолкали коридор и захлопнули двери, мягко давая понять, что мое участие в сем деликатном процессе нежелательно. Ну и подумаешь! Не больно-то хотелось!
Идти доводить до ранних инфарктов школяров я постеснялась (вернее, просто побоялась, что они решат опробовать на непонятном создании парочку светлых заклинаний и ненароком угробят свою будущую преподавательницу) и забилась в какой-то угол, дабы без помех принять нормальный человеческий вид. Там-то меня и обнаружила Инната, для которой, похоже, укромных и уединенных мест просто не существовало – светлая девчонка с настойчивостью, достойной лучшего применения, лезла во все дыры и щели, разнюхивая, высматривая, а потом оповещая об увиденном окружающих. При виде моего искаженного трансформацией лица она испуганно взвизгнула, но быстро сообразила, что происходит, и в панике убегать не стала (на что я, честно говоря, втайне надеялась), а наоборот, засуетилась рядом, даже делая попытки помочь: придерживая мне голову и с интересом следя за тем, как рассасывается чешуя и медленно втягиваются под кожу в очередной раз не использованные по назначению крылья.
– Давай помогу! – Когда метаморфоз закончился, Инната, не дожидаясь согласия, присела рядом, уверенно взялась за крючки на спине платья и в мгновение ока привела меня в божеский вид. – Ну, как тебе наша Школа?
– Неплохо, – покривила душой я. – Жить можно.
– Это еще что! Вот посмотришь, какое веселье у нас тут во время учебного года творится! – продолжала возбужденно щебетать девушка, помогая мне подняться и вытаскивая из угла.
– Не сомневаюсь – увижу и даже поучаствую, – хищно улыбнулась я. – Да и сейчас уже ваши преподаватели не скучают.
– Ты… ты им показала, да? – поняв, всплеснула рукам Инната.
Я, сделав похоронное лицо и потупив взор, торжественно кивнула. Девчонка сжала губы курьей гузкой и неодобрительно покачала головой, словно осуждая подобное поведение, но потом все-таки проиграла своему любопытству жадно поинтересовалась:
– Ну и как?
– А никак, – пожала я плечами. – Кто не помер на месте – того сейчас приводят в чувство. А остальным – светлая память и земля пухом!
– Ка-а… ка-ак-к?.. – жабой заквакала моя легковерная собеседница, закатывая глаза. – Ты их… того?
– Того, – торжественно подтвердила я. – Напугала до обморока, хотя, видят боги, ничего особенного не делала – просто была собой.
– Ой… А кто помер-то? Уж не искусница ли Мелана? – с фальшивой грустью поинтересовалась Инната. – Я ей еще в прошлом учебном году реферат по растениям семейства крестоцветных и их использованию в лечебных целях сдать должна была. А она такая – ничего не забывает, небось до сих пор ждет, когда я реферат этот ей принесу, в сентябре обязательно напомнит мне об этих несчастных крестоцветных…
– Не знаю, огорчу я тебя или порадую, но помереть при виде моих трогательных клычков все-таки никто не удосужился, – чистосердечно призналась я, – Некоторые рухнули в обморок, но не более того.
Похоже, Инната действительно расстроилась. Правда, сообразив, что подобное поведение недостойно светлой девицы, быстро взяла себя в руки:
– Ну и благодарение богам! Знаешь, что я хотела предложить? Пошли по Торговой площади прогуляемся – сегодня как раз базарный день! Да заодно и по лавкам пройдемся, посмотрим, где что новенькое помнилось.
– А отчего ты туда со мной собралась? – растерялась я.
– Ну как же! – оскорбилась Инната. – Ведь ты совсем не знаешь Сэлленэра. А ни одна девушка не может чувствовать себя как дома, если не имеет понятия, где находятся магазины. А еще… Ну, все мои подруги разлетелись по домам, одной скучно, а с Айрэком по лавкам ходить – замучаешься.
– А педагогический совет? – признав справедливость ее суждения насчет дома и магазинов, на всякий случай поинтересовалась я. – Вдруг сейчас двери откроют и меня дальше заседать и бестолковые разговоры разговаривать позовут?
– Ну да, – насмешливо фыркнула Инната, таща меня к лестнице. Надо сказать, я не особенно сопротивлялась, не чувствуя в себе ни малейшего желания возвращаться в резное кресло и вновь выслушивать высокопарное переливание из пустого в порожнее. – А то я не знаю, как подобные мероприятия проходят! Сейчас уже, поди, наши дражайшие преподаватели, воззвав к светлым богам за защитой и покровительством, распивают вингарское вино и обсуждают последние новости: тебя, конечно, и научную экспедицию по сбору редких трав искусницы Принны. А тебе охота слушать, как эта Принна будет хвалиться, где какой корешок выкопала и стебелек сорвала?!
Слушать, даже если и охота, уже не придется: за всеми этими разговорами я и не заметила, как вышла во двор и неторопливо прошествовала к ажурным воротцам Школы. Вернее, Инната, ни на секунду не прекращающая болтать, меня вытащила. Впрочем, какая уже разница?! В любом случае, возвращаться в учительскую, из которой меня, можно сказать, выгнали, просто глупо. Так почему бы и не прогуляться по городу?
Даже столь шумная попутчица, как Инната, не смогла испортить удовольствие от хождения по торговым рядам и лавкам. Впрочем, с этим вполне успешно справилось население Сэлленэра – через пару часов я уже едва не скрежетала зубами, ловя на себе очередной недоуменный взгляд. Самое интересное, что Инната, кажется, уже и не находила ничего неприятного в обществе темной и трепалась со мной как с давней подружкой. Оказалось, что вкусы и взгляды на некоторые вещи у нас были почти одинаковые. Поэтому мы провели несколько замечательных часов, расхаживая по Торговой площади и прилежащим к ней улочкам и знакомясь с внушительным ассортиментом товаров радушных купцов. Если б еще не кислые взгляды горожан, безуспешно тщащихся понять, что эта наглая темная делает в столице Светлой Империи, все вообще было бы выше всяких похвал.
Мы пообедали в каком-то трактире, где я с любопытством продегустировала местное блюдо – гуся, начиненного блинами – и вынуждена была признать, что кухня Светлой Империи не так уж плоха; а Инната была ужасно счастлива, что я не требовала подать полусырого мяса. Потом гуляли по улицам, сидели на лавочке в общественном саду, вновь ходили по лавкам и покупали какие-то мелочи, совершенно бесполезные, но очень милые девичьему – что светлому, что темному – сердцу. Короче, вторая половина начавшегося не лучшим образом дня очень даже удалась.
А увенчало его славное событие, достойное упоминания в хрониках и летописях обеих Империй и сопредельных государств: я сама (сама! лично! одна! без посторонней помощи!) поднялась со двора аж на шестой этаж и отыскала свою квартиру! Вот это был прогресс! Правда, сначала я все-таки немного заплутала и попала на кафедру прорицания, но быстро разобралась, где свернула не туда, и исправила оплошность, а затем передергала все двери по очереди, пытаясь найти свою – они были похожи, как клоны. Бантик на дверную ручку навязать какой или портрет свой на створку повесить, что ли, дабы издали видеть, куда идти?! Заодно и посетителей отпугивать, хе-хе…
…Так и потекли мои дни в Светлой Школе магических искусств. С утра я завтракала, посвящала пару часов катанию на Ненависти но улицам Сэлленэра (жители близлежащих кварталов вскоре попривыкли и даже не вздрагивали, когда мимо их распахнутых окон медленно проезжала темная искусница верхом на хищной рептилии), а потом занималась самообразованием.
Просто так поручать мне светлых детишек никто не собирался. Специальная комиссия, состоящая из Мастера, одного местного управленца внутренними резервами, двух незнакомых мне искусниц с кафедры магического целительства и, невесть почему, Шерринара, проверила мои теоретические знания, убедилась, что они более-менее соответствуют практическим (то есть я вполне понимаю, о чем говорю, и могу снабдить свои слова наглядной демонстрацией). Комиссия вновь полюбовалась на мою боевую ипостась, покачав светлыми головами, после чего я была направлена в библиотеку. Оказавшись в хранилище светлых знаний, я едва не скончалась перед широкой конторкой, когда гарпия-библиотекарша вывалила передо мной кипу томов, фолиантов, гримуаров и простых тетрадей в истрепанных тонких обложках. Все это интеллектуальное богатство, будучи сложенным в стопку, подпирало потолок и весило раза в три больше, чем я. И его-то мне до начала учебного года и надлежало освоить. При виде внушительного кладезя магическ
их премудростей, с коими мне предстояло ознакомиться, я взвыла так, что гарпиевидная тетка схватилась за сердце и даже произнести ничего не смогла, только дрожащей рукой указала на висящий на стене плакатик: «Просьба сохранять тишину и спокойствие». Пришлось внять сей вежливой просьбе, в пять заходов перетащить в свою квартиру то, что мне позволили вынести из читального зала, и плотно взяться за занятия. Честное слово, я так даже к выпускным экзаменам не готовилась!
Потом был обед и опять учеба, а вечером или Айрэк с Иннатой, или Айлайто отбирали у меня книги, выдергивали из-за стола и тащили гулять по Сэлленэру. Заодно мы посещали слабонервных знакомых, коим меня неизменно предъявляли как самую лучшую в Светлой Империи искусницу-преподавательницу, а потом с наслаждением следили за вытягивающимися лицами друзей-приятелей, безмолвно вопрошающих у небес: куда катится весь мир вообще и Светлая Империя в частности, если темные воспитывают подрастающее светлое поколение?!
Сэлленэр по-прежнему нравился мне не слишком. Особенно после того, как мы вчетвером (я, Айрэк, Инната и Айлайто) случайно забрели в притон любителей «эльфийской радости», которые с обкуренных глаз приняли нас за каких-то монстров (честное слово, я к разразившемуся безобразию была непричастна… А не надо было у меня перед носом какой-то метлой размахивать, тогда я бы клыки и не скалила!) и с пронзительными воплями повыбивали все окна, пытаясь через них выскочить. Это вылилось в немалый скандал. Какой-то стражник через пару дней пришел в Школу, дабы, как он выразился: «Прояснить обстоятельства прискорбного происшествия на Кленовой улице». Но Инната, устрашившись гнева искусников, до которых эта история еще не дошла, подстрекла меня перекинуться в боевую ипостась и в этом виде встретить бравого стража порядка, строя ему глазки и мило воркуя: «Да вы присядьте, присядьте! Куда спешить-то? Хотите кваса или соку? А может, чего покрепче?» Стражник побелел, пробормотал нечто неясн
ое, а потом задал такого стрекача, что даже пятки сверкать не успевали.
Преподавательский, ученический и обслуживающий персонал Школы относился ко мне весьма неоднозначно. Если для Шерринара в конце концов я стала нормальной коллегой с другой кафедры, для Айрэка – довольно опасной, но, в принципе, вполне приятной девицей, а для Иннаты – и вовсе подругой, то для прочих искусников и школяров я была странной, устрашающей особой, от которой можно ожидать всяческих пакостей. Больше всего в этом плане меня удивлял светлый Мастер – он, организовавший покупку темной искусницы, смотрел на меня, как любитель экзотики – на редкую островную гадюку, которую приобрел в подарок маленькой дочурке, и теперь размышлял, а безопасно ли давать дитятку такую ядовитую живую игрушку. Все остальные, в том числе двое моих ближайших коллег с факультета управления внутренними резервами – искусник Даерт и искусница Наянна, шарахались, как от потусторонней твари. Так что дружбы или хотя бы нормальных деловых отношений у нас, как я ни старалась, не получилось.
А потом как-то незаметно подошел последний летний месяц, и Школа объявила начало вступительных экзаменов. Меня посадили в приемную комиссию, дабы я внимательнейшим образом изучала каждого испуганного, нервничающего ребенка и ни в коем случае не просмотрела потенциального управленца внутренними резервами.
…Надо сказать, до этого Мастер настоятельно умолял меня обучить боевому метаморфозу хотя бы одного светлого искусника. Однако я совершенно искренне и честно сообщила, что для подобных превращений требуются определенные способности, которые имеются далеко не у каждого. Среди представленных мне искусников этими способностями обладал тишь рассыпающийся от старости дедок с кафедры предсказаний. Но браться за его обучение я побоялась – в столь почтенном возрасте магическое искусство перевоплощения не то что не принесет пользы – только навредит и раньше времени сведет в могилу. Поэтому я непреклонно отвернулась от потенциального ученика, который раз в семь, не меньше, был старше учительницы, и объявила о полном отсутствии среди преподавателей и увиденных мною школяров таланта к боевой трансформации…
Мастер неодобрительно заскрипел зубами, но от своих намерений вырастить плеяду искусников, способных атаковать не только магией, но и клыками и когтями, не отказался и ввел меня в состав комиссии – будущим школярам и их родителям на устрашение. Ну и добился того, чего добился – едва ли не четверть светлых, приведших своих чадушек на вступительные испытания, при виде темной искусницы, скромно сидящей в сторонке и застенчиво черкающей что-то в блокнотике, развернулись и четким шагом покинули это «вместилище порока», дабы отдать своих драгоценных детишек на обучение в какую-нибудь другую гильдию. И это при том, что я даже клыки и когти никому не показывала!
Самое интересное, что ни одного ребенка, способного к боевому метаморфозу, я так и не распознала – то ли они были среди тех, которых утащили негодующие родители, то ли я просто плохо смотрела. Мастер же решил, что я издеваюсь и делаю все всем назло, поэтому укомплектовал отданную под мое кураторство группу самыми способными, на его взгляд, ребятами, веря, что не талант, так упорство последних все-таки возьмут верх.
Кстати сказать, в Светлой Школе многое оказалось не так, как в Темной. В частности, принимали в нее не восьмилетних, а десятилетних, и выпускали не через десять, а через девять лет обучения. Ну что ж, тогда понятно, отчего местный Мастер решил темную искусницу купить – он просто нуждается в квалифицированных и хорошо образованных кадрах, кои Светлая Школа ковать не в состоянии. Ну, в самом деле, что такое девять лет обучения? Ведь именно в два последних года и изучаются самые сложные темы, а если один из них вылетает – что остается-то?! Кроме того, здесь было принято выбирать себе любимых учеников из числа наиболее способных школяров и старательно пестовать их, везде таская за собой и превращая чуть ли не в собственных детей. Зачем это делалось – лично для меня так и осталось загадкой. Талант и так себе дорогу найдет, а бездарность выхаживай не выхаживай – от нее толку все равно не будет. А я-то все дивилась раньше, зачем Шерринар своего ученичка в Темную Империю за собой
поволок?!
А потом начали съезжаться разлетевшиеся по домам на каникулы школяры, и тут уж мне стало и вовсе тошно. В ученической среде слухи и сплетни распространяются со скоростью лесного пожара в засушливое лето, поэтому все уже знали, что отныне каким-то группам очень не повезет – управление внутренними резервами им будет преподавать темная искусница, якобы способная превратиться в струйку дыма и просочиться в любую щель. То, что все научные исследования последних лет отвергали возможность превращения живого объекта в жидкое или газообразное тело, нисколько не интересовало школяров, уже успевших наделить меня самыми разнообразными и зачастую противоречивыми способностями. Так что первой лекции я, хоть и подготовленная как морально, так и интеллектуально, боялась до дрожи в коленях и неконтролируемого клацанья зубами.