Текст книги "Светлым по Темной"

Автор книги: Ксения Чайкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Скрежещущие металлические нотки моего голоса отрезвили искусника, он прекратил ломать комедию и воззрился на меня, как на настоящее порождение скверны и зла, отравляющее своим смрадным дыханием весь мир. Да плевать, пусть хоть возненавидит меня, лишь бы взялся за ум и принялся задело, одной мне однозначно не справиться, ведь теорию работы с изначальными сущностями я плохо помню, а уж про практику и говорить нечего – ее у меня попросту никогда не было. Единственное исключение составил экзамен, но сейчас я, как ни старалась, не могла вспомнить, как же мне удалось сгенерировать заклинание Света изначального на магическом ристалище. Видимо, жить очень хотелось. Ну, так и сейчас хочется. Значит, все получится!

– Слушай дальше! Ты должен понимать, что весь мир рухнет, если с тобой случится хоть что-нибудь, – продолжила я инструктаж, закрывая глаза, дабы не отвлекаться на дивное создание, надвигающееся на нашу парочку, по-прежнему едва ли не сидящую на искуснике Даерте, который то ли был без сознания, то ли очень успешно притворялся. – Ты – центр мироздания, его основа и опора, то, ради чего существуют все окружающие…

– Так вот что такое Тьма, – прошелестел рядом тихий неверящий голос Шерринара. – Это не просто зло, это еще и эгоизм и себялюбие…

– Нет. Тьма – это не то, не другое и не третье. Это просто свобода, – ответила я. – Свобода от всего, в том числе от предрассудков, запретов и зависимости от мнения окружающих.

Громкий рев напомнил, что мы выбрали несколько неподходящее время и место для расстановки акцентов в извечном споре между светлыми и темными. Шерринар ахнул и попятился, принудив к тому же меня. А из пентаграммы уже лез номер второй – такой же трогательный и очаровательный, как первопроходец, разве что не бежево-желтый, а синевато-коричневый.

– Надо срочно закрывать проход, иначе они по всей Школе разбегутся! – крикнула я, стараясь перекрыть жуткий рев, коим первая тварь поприветствовала соплеменника. – Ты сможешь?

– Теоретически представляю, – напряженно выдохнул искусник, глядя то на меня, то на порождение ирреальной фауны потусторонних миров, неспешно шествующее к нам.

– Отлично. Я попытаюсь отбросить их на пентаграмму, а ты запечатай проход, – приказала я, концентрируясь. Уж лучше сама к Тьме изначальной воззову, чем Шерринара заставлять буду, все равно из-под палки, да еще с первого раза, у него ничего путного не получится.

– А ты сумеешь? – усомнился искусник, лихорадочно выплетая какие-то пассы.

– Куда ж я денусь?! – пожала плечами я. – В самом крайнем случае сама провалюсь туда и утащу этих гадов за собой. Ты, главное, не теряйся и проход вовремя закрой.

– Я знаю только одно заклинание для запечатывания прохода между мирами, – смущенно признался Шерринар.

– И что?

– Для него нужна кровь девушки…

– Не вся, надеюсь?

– Нет, но…

– Темная подойдет? Да еще там четвертина не четвертина, а восьмая часть так точно вампирьей имеется. Это ничего?

– Ничего, но…

– Вот и славно, – устало вздохнула я. Ну что за мужчины пошли, каждым их шагом руководить нужно, а они еще сопротивляться и блеять какие-то отговорки пытаются! – Вон там ножик ритуальный валяется, подними его – в нужный момент резанешь меня по руке, только предупреди заранее, а то как бы я тебе в ответ по зубам не дала от неожиданности.

Показывая, что возражения не принимаются, я прикрыла глаза и попыталась сконцентрироваться на себе. Какая же я славная, умная, красивая, сильная, смелая, добрая, изящная скромная… Боевая ипостась у меня – просто чудо, да и человеческая тоже не подкачала. А уж в интеллекте и рассудительности со мной сравниться вообще не может никто. Звание первой умницы и красавицы обеих Империй мне просто обеспечено!

Темной девушке взывать к Тьме гораздо проще, чем к Свету. Поэтому темный щит, возникший в моих руках, неожиданностью стал только для Шерринара, который придушенно охнул и попытался на всякий случай шарахнуться в сторону, дабы не набраться скверны. А я криво ухмыльнулась, выставила перед собой щит, и, сощуря глаза, пригибаясь, будто шла против ветра, двинулась к милым тварям – той, что уже успела пообедать Мастером, а теперь закусывала Даертом, и второй, которая никак не могла выбраться из пентаграммы.

Просто потеснить забавных созданий потустороннего мира мне бы, конечно, не удалось. Поэтому пришлось высунуться из-за щита и навскидку пальнуть в тварей Черным Градом – сильным атакующим заклинанием Тьмы изначальной, призванным обездвижить противника. На образин это произвело незначительное впечатление – замирать оригинальными статуями они и не подумали, просто приостановились и на минуту замедлили движение. Но мне хватило и этого.

– Приготовься закрыть проход!

Сзади напряженно сопел Шерринар. «Если у него не получится – убью самолично», – подумала я.

Нам еще здорово повезло, что у второй твари так и не получилось прорваться в наш мир, она застряла где-то на полдороге и возмущенно ревела. Понимаю, кому ж приятно торчать половиной тела в том мире, а половиной – в этом…

Сконцентрировав свое внимание на первой гадине, попятившейся к пентаграмме, я вдруг смущенно подумала, что мое неглиже, не выдержав всех потрясении этой ночи, полностью пришло в безобразное состояние и теперь представляет собой такое жалкое и рваное зрелище, что я бы, наверное, даже перед Неной в нем не рискнула появиться. А тут перед мужчиной скакать приходится. И перед потусторонними тварями. А вдруг я им понравлюсь, и они меня…

Впрочем, размышлять о странностях моего внешнего вида было некогда – я поперла напролом, придерживая щит левой рукой и угрожающе поднимая правую для решительной атаки. Сил оставалось совсем мало – воззвания к изначальным сущностям высасывают почти досуха, – так что я уже не была уверена в своих возможностях даже дойти до пентаграммы, не говоря уже о том, чтобы спихнуть в нее гостей из потустороннего мира. Единственное, чему я была еще способна удивляться, так это полному отсутствию воплей, топота и свиста заклинаний. Неужели вся Светлая Школа так крепко и сладко спит, что не слышит, как мы тут не на живот, а на смерть воюем?!

К счастью, пентаграмма, хоть и внушительных размеров, оказалась все же ненамного больше моего щита. За что я люблю осязаемую магическую защиту в виде плоского круга, так это за то, что ее можно употребить как угодно, хоть в качестве стола или лавки. Сейчас же она с успехом сыграла роль крышки – мы с Шерринаром, решившимся-таки прийти па помощь девушке и метко швыряющимся огненными и воздушными заклинаниями, потеснили тварей до пентаграммы, спихнули их в родной потусторонний мир и прихлопнули сверху щитом, дабы они не вздумали выскочить обратно. Искусник навалился животом на эту своеобразную крышку, грозно засопел от усилий и крикнул мне:

– Дивена, руку! – от напряжения даже забыв мое светлое прозвище.

Я пристроилась рядом, стараясь не обращать внимания на трясущуюся под щитом пентаграмму и вытягивая сразу обе руки, дабы Шерринару было из чего выбрать. Но искусник не оценил предоставленных ему возможностей и не глядя схватил за то, что оказалось ближе. То есть за мою ногу, и рывком подтянул меня к себе, я свалилась на щит животом и придушенно охнула. Шерринар наконец разглядел, что держит меня за ногу, но выпускать из загребущих десниц попавшуюся ему конечность не стал (да и некогда уже было) и решил воспользоваться тем, что есть. Ох, надо было мне дальше руки вытягивать…

Шерринар, вполголоса бормоча заклинания и воззвания к светлым богам, не нашел ничего умнее, как со всей дури (коей у него, кажется, скопилось преизрядно) резануть меня ножом прямо по босой ступне. Я завизжала, да так, что легко перекрыла и натужный речитатив искусника, и рев потусторонних тварей, недовольных выдворением из нашего мира, где осталось еще столько всего вкусного и неразрушенного.

В том, что по окончании этой всей эпопеи Шерринар оказался с фонарем под глазом, моей вины не было никакой. Ну в самом деле, зачем же меня было за ногу хватать и стопу от пальцев до пятки ножом распарывать? Ему не повезло: вторую мою ногу в тот момент ничто не сдерживало… Ну, естественно, ею я рефлекторно брыкнула!

И все-таки у нас получилось. Два светлых искусника во главе с Мастером открыли проход между мирами, а светлый искусник и темная искусница запечатали его вновь… и едва-едва смогли сползти с пентаграммы. Я была даже не в состоянии подумать о правилах приличия – моя рубашка окончательно сдалась, изорвалась до совершенно непотребного состояния и держалась на мне только благодаря остаточной магии, продолжавшей тревожить воздух в подвале.

Шерринар пришел в себя первым: почесал спину, очумело потряс головой, словно плохо соображая, где находится, потом встал и любезно протянул мне руку. Я гордо отвергла помощь и, держась за стену, встала сама, непреклонно одернув многострадальную рубашку и старясь не наступать на сочащуюся кровью левую ногу.

– Давай помогу, предложил искусник, делая попытку обхватить меня за талию и явно не понимая, насколько двусмысленно выглядят такие объятия с на три четверти голой девушкой.

– Не надо, – упрямо отстранилась я и поковыляла к выходу. От недостатка сил меня мутило, от боли и неловкого перемещения на одной ноге пошатывало, от усталости – клонило в сон, а от всего пережитого – слегка знобило и потряхивало. Наверное, даже вурдалак, повстречав меня в таком виде, поспешил бы убраться с дороги, поджав хвост, опасаясь, как бы это невероятное чучело не искусало его и не заразило своей страхотой.

– Постой, ты же едва на ногах стоишь, – заволновался заботливый искусник, преграждая мне дорогу, – Позволь, я тебя отнесу…

– Шерринар, – устало выдохнула я, вглядываясь в его наивные пронзительно-голубые глаза. – Неужели ты не понимаешь: ты еще жив только благодаря тому, что у меня просто нет сил, чтобы с тобой разобраться? За то насилие, что вы втроем едва не сотворили со мной, нужно не просто убивать, а убивать прилюдно, под пытками, дабы остальным неповадно было подобные гадости замышлять. Даерту и Мастеру еще повезло – ими закусили потусторонние твари, а вот с тобой я не знаю, что делать, но обещаю, что так просто этого не оставлю…

– Эй, Дивейно, ты чего?! – ошалело промолвил искусник, испуганный недобрыми огоньками в глубине моих глаз. – Я ж тебя спас!

– Спас?! – Я все-таки не устояла на ногах и осела на пол, безудержно хохоча. – Это называется «спас»?! Разве что мою душу, которую после подобной смерти приняли бы в Свет, как великомученицу! Ты купил меня в Валайе, ты притащил меня в эту Светлую Школу, ты едва не приговорил меня к жуткой участи и еще утверждаешь, что спас? Оригинальные же у светлых взгляды на спасение!

– Тихо, тихо, Дивейно, – забормотал Шерринар. – Ты же ничего не понимаешь, а уже готова… Да тихо, не кричи! Успокойся! О-о-о, да это уже истерика…

Это действительно была истерика. Все переживания и потрясения этой богатой на события ночи требовали выхода, я, запрокинув голову, дико смеялась и что-то бессвязно выкрикивала, размазывая по щекам ручьем льющиеся из глаз слезы и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Дивейно, ну пожалуйста, успокойся! У меня нет сейчас сил утешать тебя магией, – бестолково топтался Шерринар, пытаясь то погладить меня по плечу, то осторожно надавать пощечин. Ни то, ни другое не приносило желаемого результата, поэтому искусник с обреченным вздохом решил применить последнее, по его разумению, средство: сел на пол рядом и завыл в унисон, то и дело косясь в мою сторону, пытаясь определить, приносит ли плоды его терапия. Я же, получив столь своеобразную поддержку, разразилась еще более громким истерическим хохотом и пронзительным визгом, в глубине души удивляясь сама себе – раньше подобных припадков со мною не случалось. Но, с другой стороны, и в матери стража нового порядка меня пытались определить впервые в жизни.

Поняв, что этак своими воплями мы поднимем на ноги всю Светлую Школу, Шерринар решился на крайние меры: обнял меня, прижал к себе, вынудив уткнуться носом в пахнущую травяными настоями мантию, и тихо забормотал мне в волосы какую-то ничего не значащую ерунду, бережно и нежно поглаживая по почти голой спине. Я, всхлипывая и изредка фыркая злобными, истерическими смешками, сначала пыталась вырваться, но потом, поняв, что обессилела окончательно, смирилась и затихла.

– Ну успокоилась? – через некоторое время осторожно поинтересовался искусник. Его спасла только отличная реакция: я, захлебнувшись глухим злобным рычанием, рванулась вперед, метя разом удлинившимися когтями в ненавистную рожу.

– А-а-а! – по-бабьи завизжал Шерринар, в полуприсяде шарахаясь в сторону и пытаясь встать, путаясь в полах своей мантии.

– А-а-а! – грозно поддержала я, бросаясь за несговорчивой жертвой. Вот они, мужчины! Нет бы дать мне себя убить тихонечко и позволить со спокойной совестью идти отдыхать – ведь ночь выдалась такой насыщенной и бурной! Так нет, подлый Шерринар, вместо того, чтобы достойно принять свою кончину, как подобает мужчине, вспугнутым тараканом заметался по залу, спотыкаясь о валяющееся на полу оборудование для чудовищного ритуала – чашу, нож, бутылки, флакон и мешочки. Я, не чувствуя в себе ни сил, ни желания трансформироваться, потрясая когтями и злобно рыча, гонялась за ним по всему довольно обширному помещению. Кровоточащая рана на ноге не охладила мой пыл, я, прикусив нижнюю губу и стараясь не обращать внимания на боль, упорно бегала за искусником и таки загнала его в угол, во всей красе предъявив свои коготки. Шерринар взгрустнул и, поняв, что жить ему осталось чуть-чуть, попытался молить о пощаде:

– Да постой ты, Дивейно! Выслушай меня! Ты же ничего не понимаешь!

– Ну, говори, – задыхающимся голосом согласилась я, не торопясь отпускать его. Даже у приговоренных к смертной казни есть право на последнее желание…

– Я же пытался помешать всему этому безобразию! Видят светлые боги, я с самого начала был не в восторге от задумок Мастера и изо всех сил пытался отговорить его от этой затеи! Но ты ведь уже успела на себе испытать, какой он упрямый. Уж если что задумает, так не отступится, несмотря на доводы разума и здравого смысла. Я не вхож к Светлому Императору и не мог доложить о готовящемся безобразии, поэтому просто решил изображать покорность и деятельное участие в замыслах Мастера, стараясь найти лазейку и помешать подготовке ритуала любой ценой. В Лайлэре… ну, если честно, я очень надеялся, что ты не сможешь оправиться – наш Мастер очень суеверен, я надеялся, что он воспримет это как знак небес, мол, оставь свою жуткую затею. Но увы! Еще во время того кошмара, который в Темной Империи зовется выпускным экзаменом, я присматривался к девушкам с вашего факультета, но все они казались… ну, слишком слабыми, что ли, неспособными выдержать тот обряд, к которому их предназначили.

– Угу, а я, значит, сильная, – устало покивала я, стараясь не смотреть в лихорадочно бегающие, нервные глаза искусника.

– По сравнению с остальными – да, – серьезно согласился он. – Я долго думал, пытался убедить себя, что темную не жалко, ведь они все – олицетворение зла и подлости. Но ты оказалась не такой, как я предполагал. Ты… не такая уж плохая, если честно, а местами даже очень хорошая, почти как светлая. Поэтому… ну, я решил не отказываться от участия в организации ритуала, понимая, что если откажусь, то Мастер найдет кого-нибудь более верного и преданного идеалам Светлой Империи. Я решил дождаться момента в ходе самого ритуала и помешать… И нельзя сказать, что мне это не удалось.

Это точно! Все получилось, да еще как! А если бы у меня было слабое сердце и я, лежа на алтаре или пентаграмме, умерла от ужаса?! Вот тебе и милые, добрые, непогрешимые, преисполненные любви и уважения к ближним светлые! Да десяток темных за столетие не выдумает такой пакости, на которую сподобился один светлый!

И какими же это конкретно местами я так хороша?!

Нет, так просто прощать Шерринара я не собиралась. Надо было, конечно, наставить ему еще синяков или порвать когтями для порядка, но тут ноги подло изменили мне и подломились, уронив мое бедное многострадальное тело на холодный каменный пол. К счастью, Шерринар решил показать себя рыцарем и легко подхватил меня на руки еще до того, как я осознала всю унизительную беспомощность своего положения. Впрочем, никакой благодарности к искуснику я не испытывала, только глухое раздражение. Ну как он мог так спокойно общаться со мной, если заранее знал, на что обрекает?! А вдруг бы у него не получилось вмешаться в этот ритуал и со мной успели сотворить что-нибудь жуткое и непоправимое?!

– Ну что ты, – снова заговорил искусник, прижимая меня к груди и пытаясь таким способом подавить мое слабое сопротивление. – Не вырывайся, успокойся, все уже закончилось. Я твой друг…

Друг?! Три ха-ха! Да защити меня У вилла от таких друзей, а от врагов я как-нибудь сама уберегусь!

– Почему? – спросила я, глядя Шерринару прямо в глаза. – Почему ты не предупредил меня, что возможно такое развитие событий, ты, назвавший себя моим другом?!

Он выдержал и не отвел взгляд. И это решило его участь, хмар с ним, пусть живет…

– Я до последнего надеялся, что Мастер одумается и не станет делать глупостей, и не хотел зря пугать тебя, – признался Шерринар, начиная неспешное продвижение со мной на руках к выходу из этого страшного зала. – А когда сегодня днем узнал, что обряд все-таки состоится, тебя уже успели опоить снотворным. Знаешь, я все думал, как помешать этому ритуалу, а потом вспомнил: ты как-то раз говорила о щите, мол, его и в оружие легко превратить, и все такое… Заранее подготовленное боевое заклинание Мастера бы, конечно, насторожило, и еще как, равно как и холодное оружие в складках мантии, а вот щит не вызвал никаких подозрений.

– Осторожно, порог, – предупредила я заболтавшегося искусника. Мужчина благодарно кивнул, перешагнул через препятствие и зашагал вверх по узкой винтовой лестнице, едва не задевая моими ногами и головой стены и столб.

– Давай, может, я сама пойду? – оттаяв, предложила я, посматривая на ступени.

– Да ладно, не напрягай ногу, – отказался слегка покачивающийся под моим весом Шерринар. Ну что ж, хочется надорваться под темной искусницей – пожалуйста. Я уже давно заметила, что светлые так любят на ровном месте сами себе создавать проблемы, что просто грех лишать их этого невинного удовольствия.

Как оказалось, мы слегка не угадали со временем нашего торжественного явления из школьных подвалов. Уже прозвенел первый звонок, знаменующий подъем и начало нового учебного дня, поэтому в коридорах было шумно и многолюдно. Понятно, что на нашу колоритную парочку тут же обратили самое пристальное внимание.

– О светлые боги! Искусница Дивейно! Искусник Шерринар! Что с вами случилось?! – ахнула румяная искусница Мелана с кафедры магического целительства, сострадательно всплескивая полными руками и подкатываясь к нам. Мы переглянулись и синхронно пожали плечами. Что соврать на эти расспросы, лично я и понятия не имела. Правды, наверное, говорить все же не стоило…

– А… Это… Искусница Дивейно оступилась и упала с лестницы! – во всеуслышание объявил Шерринар. Я просто дар речи потеряла от подобной наглости. – Да так неудачно, что ушиблась и сильно повредила ногу! Вот я и помогаю ей добраться до ее квартиры!

– А-а… Понятно… – не предвещающим ничего хорошего голосом протянула искусница Мелана, с подчеркнутым вниманием обозревая мое изорванное до невообразимого состояния неглиже и редкие кровавые росинки, все еще продолжавшие капать с левой ступни. Шерринар освещал весь коридор своим фонарем под глазом. Впрочем, что бы ни подумала целительница при виде этой очаровательной картины, она тактично оставила свое мнение при себе и с встревоженным квохтаньем засуетилась рядом, тщась помочь в нелегком деле переноски темной искусницы

По мере продвижения в свиту сочувствующих добавлялись все новые и новые искусники, так что с приближением к моей квартире неспешное шествие Шерринара уже напоминало церемонную похоронную процессию, разве что виновницу «торжества» несли не в домовине, а на руках. Роль венков, букетов и зажженных свечей выполняли всевозможные материалы для практических занятий, которые искусники несли в руках. Все новоприсоединившиеся внимательно выслушивали душераздирающую историю о трагическом падении с лестницы, сочувственно кивали, недоуменно рассматривая мой наряд и сопя от сострадания.

Перед входом в свое скромное обиталище я аккуратно соскользнула на пол, от души поблагодарила всю процессию за заботу и беспокойство, а потом змеей проскользнула в квартиру и захлопнула дверь перед носами светлых, возмущенных такой невоспитанностью. Но, увы, я была не в том состоянии, чтобы принимать гостей. Дел и без того невпроворот.

Попив водички из кувшина на прикроватном столике и перевязав ногу носовым платком, я, прихрамывая, заметалась по спальне, стараясь по возможности и в кратчайшие сроки привести себя в порядок. Впрочем, это-то как раз ерунда. Лучше бы подумать, как себя вести, когда искусники обнаружат пропажу Даерта и Мастера. Не приведи Увилла, кто-нибудь видел, как подлые мужчины волокли в подвал мое бесчувственное тело, тогда проблем, расспросов и домыслов точно не оберешься. Надеюсь, они соблюдали должную осторожность. Но все равно, лучше бы заранее изобрести правдивую версию на случай, если начнут расспрашивать о причинах моего подозрительного шатания по Школе в ночной рубашке и босиком. Да, надо будет еще лестницу присмотреть, с которой я будто бы упала, и оповестить об этом Шерринара… Похоже, и моя, и его репутации погибли безвозвратно, ведь какое разумное объяснение можно придумать моему явлению в неглиже на его руках, кроме страстного свидания?!

Так и не сочинив ничего дельного, я быстро оделась, расчесала и заплела в немудрящую косу волосы, запудрила самые заметные синяки и тени на лице и, опираясь на верную швабру, вышла из квартиры. Пара уже началась, в коридорах было тихо и пустынно, только из приоткрытых дверей аудиторий нет-нет, да и вырывалось мерное жужжание голосов искусников-преподавателей или жалобное лепетание школяров.

Группа с пятого курса, у которой я должна была вести практическое занятие, меня явно не ждала. Поэтому явление на пороге бледной хромающей преподавательницы со шваброй-костылем в одной руке и папкой в другой было воспринято расшалившимися без строгого учительского надзора школярами чуть ли не как государственная измена.

– Что здесь происходит? – лениво вопросила я, опираясь о косяк и насмешливо глядя на царящее в кабинете безобразие. Ученики разве что по потолку не ходили, а так использовали весь доступный им арсенал развлечений и забав: бегали по партам, швырялись жеваной бумагой, ругались, вопили, листали журналы, а в углу даже дрались. Вот и оставь светлых без присмотра! В Темной Школе такого безобразия никогда не творилось! Мы просто тихо-мирно перебрасывались заклинаниями, а потом те, кто был еще в состоянии стоять на ногах после ударных волн магии, тащили на себе в медпункт менее удачливых соучеников. Но собственность Школы никогда себе ломать не позволяли!

– Ой, а мы думали, вы не придете! – ахнула конопатая Валья, роняя под парту модный журнальчик с описанием последних новинок сезона. А то и без этого издания кто-то до сих пор не знает, что нынешней зимой на пике популярности плащи пастельных тонов с бархатной подбивкой или меховой оторочкой!

– Правда-а-а? – сладко протянула я, прохромав к столу и с облегчением свалившись в кресло. Школяры уставились на швабру, как завороженные. Понимаю: столь оригинальное применение заурядному предмету домашнего обихода нашла, кажется, только я. – И отчего же вы пришли к такому странному выводу? Разве я хоть раз проигнорировала практические занятия?

– Нет, но нам сказали, что вы упали с лестницы…

– С главной лестницы! – тут же пришел на помощь Валье известный хулиган и лентяй Артан, которого не отчислили из Школы только благодаря связям и внушительным взносам его родителей. Понимаю его желание уточнить место, откуда я якобы сверзилась – упавший с главной школьной лестницы и впрямь больше никогда не явится па практические занятия, а также на лекции и педагогические советы. Потому как если свалиться с этакой высотищи, то никакая левитация, а также последующее применение лечебной магии уже не помогут.

– И едва ли не насмерть расшиблись! – подхватила толстушка Ринна, хватаясь за щеки и делая большие глаза. – Мы вас так жалели, так жалели!

– Ну так возрадуйтесь – я вполне жива и даже почти цела, – ласково предложила я, окидывая благодушным взглядом разом взгрустнувшую после этого оптимистичного заявления аудиторию. Судя по выразительным лицам школяров, они бы предпочли превесело горевать над моей могилой, чем сквозь зубы радоваться отменному здоровью и хорошему самочувствию своей темной преподавательницы. – Ну, так что там у нас за тема сегодня? Регуляция собственных реакций, кажется? Вот и отлично…

– А мы домашнее задание не подготовили! – радостно выкрикнул Артан. – Мы же думали, что вы упали и не придете!

Я лишь передернула плечами, но тыкать милых созданий носом в явное несоответствие этого утверждении с правдой жизни не стала – ведь готовиться они должны были еще вчера, а то и раньше, а «упала с лестницы» я вроде бы сегодняшним утром. Так откуда бы им знать, что я не приду? Впрочем, сама была такой.

– Ну что же делать? – притворно огорчилась я. – Неужели занятие понапрасну пропадет?! Ну нет, такого безобразия нельзя допускать ни в коем случае! Вот что, дорогие мои, давайте, чтобы зря времени не терять, напишем с вами контрольную!

При страшном слове «контрольная» школяры едва ли не на колени пали. Похоже, они уже сожалели, что в лоб сообщили мне о неподготовленном домашнем задании – глядишь, на устном опросе и выкрутиться как-нибудь боги помогут, да и всегда есть вероятность, что не спросят. А вот с контрольной такая штука не пройдет. Я с трудом сдерживала грустную улыбку, видя, как паникуют бедные ученики, изо всех сил стараясь найти достаточно вескую причину, дабы отговорить меня от садистской задумки.

– Искусница Дивейно, так мы ж не готовы! – таким трагическим голосом, что наверняка сумела бы разжалобить и голодного грифона, простонала тощая, как ручка моей любимой швабры, Орната, молитвенно складывая руки перед грудью. Однако я на провокации не поддалась и согласно кивнула, уже начиная рыться в папке. Кажется, где-то у меня листы с заданиями были, правда, для контрольной они слишком легкие и банальные, но уж что есть, разбирать сейчас что-то новое или втолковывать уже пройденный материал я просто не в состоянии. Ага, вот они!

– Ничего-ничего! Мы ее по прошлой теме напишем! – «утешила» я, жизнерадостно помахивая найденными бумажками. – Все равно когда-нибудь придется, так почему бы не прямо сейчас?!

Школяры ныли, страдали и вопияли. Я, не обращая внимания на их укоры, неумолимо раздала задания и вновь брякнулась в кресло, с наслаждением вытягивая ногу и чувствуя, как постепенно опухает обмотанная платком левая ступня. Нет, надо было все-таки остаться в квартире отсыпаться, а не нестись сломя голову на занятия. И я бы отдохнула, и школярам праздник был бы… Вот уж точно, сделала гадость – на сердце радость, даже если эта гадость тебе самой боком вышла!

– Искусница Дивейно, а что вы ночью делали? – вдруг вкрадчиво прошелестел чей-то придушенный от смеха голос. Я дернулась и едва не вывалилась из кресла, в котором, оказывается, ухитрилась задремать, убаюканная тихим скрипом перьев по пергаменту да редкими перешептываниями школяров. Осознав, что произошло, я здорово смутилась и обозлилась на себя. Вот уж устроила контрольную! Давненько, видать, школярам такого подарка небес не выпадало – преподавательница вручила задания, да и дала храпака! Да их шедевры даже проверять теперь нет смысла – все равно сплошные «отлично» будут, в подобной ситуации даже круглый дурак сообразит, как списать.

– Что делала, что делала… – протянула я, с трудом удерживаясь от желания сладко зевнуть во весь рот. – Что надо, то и делала! Написали?

– Написали! – дружно загудели школяры, обмениваясь лучащимися весельем взглядами. Ну а что, я бы подумала то же самое при виде откровенно засыпающей преподавательши с тщательно запудренным лицом, тенями под глазами и распухшими губами (а что делать, если я во время лежания на алтаре их чуть ли не до крови искусала?!). Особенно в свете нашего с Шерринаром оригинального явления на глаза широкой общественности. Впрочем, какая мне разница, что там воображает себе ученический и преподавательский состав Светлой Школы?!

– Раз написали – сдавайте! – Я повелительно указала на край стола и, не удержавшись, поинтересовалась: – Ну как, сложная контрольная?

– Ой, сложная, прямо кошмар! – тут же на разные голоса застонали хитрые школяры, кося на меня лукавыми глазами. – Вы, искусница Дивейно, всегда такое трудное даете, почти нерешаемое! Нельзя же так!

– Почему бы и нет?! – ответила я, с трудом сдерживая очередной зевок. Вот ведь мерзкие дети, взяли и разбудили. Им бы посидеть тихонечко, свои дела вполголоса пообсуждать, к следующему занятию подготовиться! Так нет, растолкали! Вот они, светлые, – лишь бы пакость какую-нибудь ближнему сделать!

– Искусница, в учительскую, срочно! – истерически прокричала чья-то голова, просунувшаяся в дверь и тут же скрывшаяся. Я резко вскочила, собираясь потребовать объяснений, но дверь уже захлопнулась, и по коридору, удаляясь, понесся жуткий топот, на мгновение прерывающийся у очередных дверей и почти тут же возобновляющийся.

Впрочем, что ж тут еще выспрашивать?! Похоже, широкая общественность обнаружила исчезновение своего непосредственного начальства, а также одного из коллег и теперь экстренно собиралась на совещание, дабы решить, как поступить в столь непростой ситуации и стоит ли искать пропавших. Хочешь не хочешь, а идти придется, слишком уж подозрительной будет выглядеть неявка на это мероприятие, а я сегодня и так уже ухитрилась эпатировать школяров и искусников своим расхристанным появлением на руках у Шерринара.

Я начала торопливо сгребать со стола бумаги и листки с контрольными, увязывать их в папку и попутно соображать, что вообще говорить на этом совете. В голову, как назло, не шло ничего дельного, кроме какого-нибудь притянутого за уши толкования ночных событий. Но о них, наверное, лучше не упоминать вообще… А, хмар бы побрал эти бумажки!

– Посидите здесь, не вздумайте никуда уходить до звонка! – нервно поправив прическу, велела я и, опираясь на швабру, прошествовала к выходу. Кто-то услужливо прикрыл за мной дверь, видимо надеясь таким образом хоть как-то отсрочить мое возвращение.