Текст книги "Светлым по Темной"

Автор книги: Ксения Чайкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Первый осенний день – День Знаний, как сообщали развешанные по всему Сэлленэру красочные растяжки и транспаранты в Светлой Школе магических искусств справлялся как великий праздник. Мастер с благостной улыбкой стоял на крыльце, раскинув руки в приветственном жесте, словно стремясь обнять прибывающих к школьному порогу учеников, которые, судя по их мрачным и кислым лицам, отнюдь не горели желанием браться за искоренение пробелов в собственном образовании. Позади Мастера сгрудились все искусники-преподаватели, лучезарно светящиеся, радушно приветствующие своих ненаглядных школяров. Я затесалась куда-то в их толпу, старательно приседая за широкими спинами, дабы стать как можно более скромной и незаметной. Но потом меня увидел Шерринар, цепко схватил за руку и вытолкнул на всеобщее обозрение, прямо рядом с Мастером. При виде темной, старательно изображающей на лице восторженную радость, толпа учеников и родителей потрясенно примолкла, а потом загомонила еще громче и отчаяннее,

не веря своим светлым глазам. А я с тоской раздумывала, не бросятся ли они на меня сейчас всем скопом и не растерзают ли, горя желанием сделать хоть что-нибудь доброе и хорошее для этого мира. Обошлось. Мастер, поняв, что народ не в восторге от его дорогой темной покупки, поспешил величественно развернуться и направиться в актовый зал, пригласив всех желающих следовать за собой.

Меня, естественно, никто и не спрашивал. Шерринар, видя, что я готова со всех ног бежать прочь, одним небрежным жестом пресек попытки отступления и поволок меня в актовый зал, злобным шепотом уговаривая взяться за ум, не дурить и бросить все эти глупости – мол, на торжественном оповещении начала учебного года я присутствовать просто обязана. Равно как и на всех прочих общественных мероприятиях, коих в Светлой Школе всегда организуется великое множество. Пришлось покорно шагать рядом с ним, опуская голову и прекратив громогласно выражать свое недовольство всем окружающим миром.

Торжественная часть праздника длилась чуть ли не пять часов – все искусники-преподаватели по очереди поднимались на трибуну, установленную на высокой сцене, и толкали долгие проникновенные речи о радостях науки и невероятном везении всех собравшихся в этом зале – мол, им вскоре предстоит прочувствовать упомянутые радости на собственной шкуре. Засыпающие зрители вяло трясли головами, выражая согласие с очередным оратором, и оживлялись лишь когда он слезал с трибуны, надеясь, что это последний! Но увы – за одним искусником следовал другой, потом третий, четвертый, и так пока весь внушительный преподавательский состав Светлой Школы магических искусств не высказался и не затих, удовлетворенный значимостью своих слов и воздействием, кое они, без сомнения, оказали на души слушателей.

Меня от необходимости произносить нечто столь же бессмысленное и напыщенное избавили, дабы не шокировать и без того измученную публику, за что я, если честно, была очень и очень благодарна, так как просто не знала, о чем рассказывать собравшейся в актовом зале светлой аудитории. Ну, в самом деле, не обещать же им, весело улыбаясь во все сорок с лишним клыков, постукивая по трибуне когтями: «Вот увидите, скоро вы тоже так сумеете, стоит только подучиться малость»?!

Бал в честь начала учебного года я бы тихо пересидела в своей квартире, в сотый раз пролистывая свои конспекты, готовясь к завтрашним занятиям, если бы не проклятый Шерринар, заметивший, как я тактично удалилась, и прекрасно все понявший. Поэтому разыскать меня ему не составило особого труда. При виде искусника, влетевшего в холл моей обители едва ли не с пикой наперевес, я взвизгнула и малодушно постаралась забиться под стол, за которым в тот момент сидела. Искусник негодующе зашипел, ухватился за мой подол, предательски торчавший наружу (именно за это платья никогда и не любила – ни спрятаться в них толком, ни побежать, ни прыгнуть), и выдернул меня из-под моего ненадежного убежища. Пришлось поспешно заслониться удачно подвернувшейся под руки тетрадью, сделав вид, будто ее-то, уроненную, я и искала под столом. Однако Шерринар мое рвение к науке не одобрил и потащил в зал.

Короче, мне пришлось проплясать в компании школяров, их родителей, преподавателей и приглашенных почти до полуночи, терпя и негодующие взгляды, и нескромные вопросы, самым мягким из которых был: «А че ты сюда-то приперлась? В твоей Темной Империи совсем мало платят, да?» Я уж и не чаяла вырваться живой, когда Мастер наконец объявил, что праздник заканчивается. Ученики негодующе завопили, но все остальные улыбались столь радостно и облегченно, что стало ясно: у школяров нет ни малейшего шанса выторговать себе еще хотя бы часик веселья.

Вернувшись в свою квартиру, я прямо в платье и туфлях снопом обвалилась в кровать, с ужасом размышляя о том, то еще пять лет обречена терпеть эту шумную, беспардонную и любопытную толпу. И едва не завыла от глухой тоски и безнадежности.

Проснувшись на следующее утро ни свет ни заря, я лихорадочно забегала по всем четырем отведенным мне помещениям, спешно стараясь сообразить, что надеть, обуть, взять с собой и куда вообще идти. Впрочем, с последним, кажется, определиться проще всего: нужно, не мудрствуя лукаво, подойти к большому расписанию, висящему в холле возле главной лестницы, и посмотреть, какой группе школяров поставили лекцию по управлению внутренними резервами. Да и в столовую надо, наверное, сходить позавтракать, хотя бы ради того, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Да еще (о, Увилла, кажется, это надо было сделать вчера!) необходимо отыскать первокурсников, которых вверили моему кураторству, и… И куда мне их девать? О чем говорить? Я и сама-то толком еще в Светлой Школе не освоилась, а тут еще малышей на мою несчастную голову навязали…

Так и не определившись окончательно относительно своих желаний и обязанностей, я вышла из квартиры и медленно двинулась в сторону столовой, решив подкрепиться. А на сытый желудок и проблемы решаются легче.

Столовая оглушила меня щебетом, криками, смехом, стуком и прочими звуками, сопутствующими одновременному принятию пищи несколькими сотнями школяров. Правда, в этом бедламе был и один положительный момент: на меня никто не обратил ни малейшего внимания, так что я совершенно спокойно уселась на свое место за преподавательским столом, смиренно опустила глаза и начала медленно поедать традиционную овсянку, каждый день навариваемую к завтраку в невообразимых количествах.

Я как могла не торопилась с едой, но вскоре неспешное размазывание каши по тарелке пришлось прервать: под потолком раздался негромкий мелодичный перезвон, и тут же все школяры как по команде оставили свои трапезы и едва ли не боевым порядком потянулись к выходу. Следом за ними двинулись и искусники. Пришлось встать и проследовать к дверям, судорожно соображая, куда сейчас идти.

К счастью, мои ноги сами выбрали верное направление и понесли хозяйку в холл к расписанию. Я внимательно изучила огромный стенд, слегка искрящийся от магии, и поняла, что первую лекцию мне поставили у всего первого курса факультета управления внутренними резервами. Вот уж славно – с корабля на бал! Что мне, что первокурсникам! Я уже развернулась на каблуках, дабы проследовать в указанную в расписании аудиторию, когда зацепилась взглядом за объявление, болтающееся поверх расписания: «8.00 – 8.20 – кураторский час». Ну, допустим. А куда идти-то?

Объявление, будто насмешничая, тут же мигнуло и изменило содержание. Теперь каллиграфические руны извещали: «Искусница Дивейно, немедленно проследуйте в кабинет 408 третьего корпуса и приступите к своим обязанностям!» Я, хмыканьем поблагодарив неведомого доброхота, по-детски показала язык издевающемуся куску пергамента, развернулась на каблуках и едва ли не бегом бросилась в указанное помещение, на ходу пытаясь сообразить, что скажу милым детишкам, если окажется, что они, не дождавшись меня, разнесли весь кабинет и теперь громят соседние помещения.

Впрочем, пока я, задыхаясь, перепрыгивала через ступеньки и неслась по коридору, никаких воплей, стука и треска ломаемой мебели слышно не было. Это вселяло определенные надежды. А вдруг отданные под мою опеку детишки окажутся милыми и робкими созданиями, которые с уважением относятся даже к собственной тени, а поставленную над ними темную искусницу-кураторшу и вовсе будут боготворить?

Ага, размечталась! Подлетев к двери искомого кабинета и рывком дернув ее на себя, я узрела дивную сцену: Шерринар, стоящий около доски, увлеченно нес какой-то веселый, типично светлый, вздор, а восемь десятилеток, раскрыв рты восхищения, завороженно слушали его и следили потрясенными глазами за иллюзорными снежинками, хрустальной вьюгой кружащимися вокруг искусника.

Мое появление ни в коей мере не потревожило эту идиллию (никто его, кажется, попросту не заметил), я минуты три простояла в дверях, прислонившись к косяку, рассеянно наблюдая за искусником и новоявленными школярами. Вот уж кому точно быть преподавателем, так это Шерринару! Он же прямо купается в детском внимании, упивается им, а малыши глаз с него не сводят и, кажется, уже обожают.

– …Да не волнуйтесь, сейчас она придет, – тем временем утешал школяров искусник, небрежным взмахом руки превращая кружащиеся рядом с ним снежинки в золотисто-красные осенние листья. Кто-то из девочек взвизгнул от восторга, и Шерринар польщенно улыбнулся. – Вам здорово повезло с куратором – это такая эксцентричная и интересная особа. Она вам очень понравится и…

Тут я неловко качнулась, и под моим каблуком скрипнула половица. Шерринар повернулся к двери и радушно улыбнулся:

– А, входи, Дивейно! Я так и знал, что ты опоздаешь, поэтому решил пойти сразу к твоим, проследить, чтобы они тут ничего не натворили. Свою группу, между прочим, бросил! Дети, знакомьтесь, вот ваша куратор!

Нет, ну вы подумайте, какой заботливый и предусмотрительный! Знал, видите ли, что я опоздаю! Мог бы предупредить, что сегодня еще кураторский час до лекций поставили!

Я гордо вздернула голову и на подгибающихся ногах проследовала к учительскому столу, чувствуя, как восемь пар блестящих глаз буквально разрывают меня на части. О, Увилла, и что мне с этими детьми делать? Еще повезло, что группа маленькая, а как бы я справлялась с двумя десятками светлых ребятишек?!

Шерринар, убедившись, что я уселась в кресло, тут же проворно выскользнул за дверь, прежде чем я успела его задержать и спросить совета. Вскакивать на ноги и нестись за ним было неудобно, поэтому я осталась на месте, стараясь выглядеть по возможности солидно и представительно! Дети смотрели на меня, я смотрела на детей, и продолжалась эта игра в гляделки минуты три, пока наконец молчание на сгустилось до опасной для жизни концентрации. Поняв, что нужно сказать хоть что-нибудь, я сделала глубокий вдох и с тоской предложила:

– Ну, давайте познакомимся. Меня зовут Дивена или – по обычаям Светлой Империи – Дивейно.

– А как правильно? – робко поинтересовалась востроносая белобрысая девочка с пышными бантами в жиденьких косах и кокетливой родинкой над верхней губой. Похоже, что она – сейчас скромная и невзрачная – курсу к восьмому-девятому превратится в потрясающую красавицу и сведет с ума не одного школяра. Да и преподавателям нужно будет поберечься.

– А как вам больше нравится.

– Э-э-э… Искусница Дивена… А правда, что вы из Темной Империи приехали? – продолжала допытываться любопытная девочка, поощрительно подпихиваемая одногруппниками в бока.

– Правда, – спокойно согласилась я. Кто-то придушенно ахнул, не сумев справиться с наплывом чувств и эмоций. – Этим летом я окончила десятый курс Темной Школы магических искусств и ближайшие пять лет проработаю здесь.

– У-у-у… А правда, что в Темной Империи людей каждый день на ужин едят? – не угомонилась светлая, пока остальные детишки пытались осознать всю глубину и значимость полученной информации.

– Нет, неправда, – отозвалась я и, подавив сильнейшее желание дополнить: «Ни в коем случае не на ужин, а только на обед, ведь человечина – такая тяжелая пища», спокойно просила: – А как тебя-то зовут?

– Криона, – растерялась девочка. Видимо, заданный мною мирный и невинный вопрос не соответствовал образу страшных и кровожадных темных, сложившемуся в детской душе под влиянием стереотипов.

– Странно, – приподняла брови я. – А в Темной Империи это мужское имя, у нас в Школе даже искусник Крион был, он преподавал управление стихиями.

– А правда, что вы в воду и дым превращаться умеете? – тут же подпрыгнул рыжеволосый мальчишка, чем-то похожий на Айрэка. Судя по заметно оживившимся лицам учеников, сами они в это не только свято верили, но и ожидали, что я сей же секунд продемонстрирую им это превращение.

– Нет. Этого никто не умеет, даже Мастера, что темный, что светлый, – невольно улыбнулась я.

Детишки разочарованно вздохнули. Я явно пала в их глазах. Впрочем, замешательство длилось секунд тридцать, не больше. Потом оказалось, что мне вовсе не обязательно было изгаляться в выдумках о том, что сказать и сделать: милые создания буквально завалили меня разнообразными вопросами о Темной Империи, Темной Школе и лично обо мне. Уж каких только светлых суеверий я не наслушалась! И птицами-то по поднебесью мы, темные, летаем (гадя на головы всем окружающим), и верхом на коровах по дорогам скачем, и друг друга за малейшую провинность загрызаем почем зря, и к искусникам-преподавателям на «ты» панибратски обращаемся, и черные мессы с жертвоприношениями проводим, и хлеба не едим, и пирогами из полыни угощаемся…

Я бы так и просидела, наверное, весь день, отвечая на многочисленные – порой глупые, порой бесцеремонные – вопросы свежеиспеченных школяров, если бы не громкий перезвон и коридоре, напомнивший, что пора идти на лекцию. Возрадовавшись, я вскочила на ноги и невесть откуда прорезавшимся командным голосом повелительно заявили «Дети, за мной!», после чего решительно вышла из кабинета ничуть не сомневаясь, что никто за мной не пойдет. Однако юные дарования поспешно вылезли из-за парт, построились парами и хвостом побежали за мной, как утята за мамой-уткой. Слегка перетрухнув, я старалась идти как можно более важно и солидно, дабы не растерять те крохи авторитета, которые уже успела обрести в глазах своей группы.

Втолкнув детишек в аудиторию, в которой уже начал собираться весь поток, я отошла в сторону и дождалась там, когда последняя партия первокурсников пройдет в аудиторию. И только тогда, убедившись, что в коридоре никого больше не осталось, набрала полные легкие воздуха, как перед прыжком в воду, мысленно воззвала к Увилле и шагнула в аудиторию.

Честное слово, на магическое ристалище во время выпускных экзаменов в Темной Школе и то выходить было не так страшно. Когда на меня в упор уставились семь десятков любопытных глаз, я почувствовала, как гладкие каменные плиты просто уходят из-под ног.

Я, стараясь не смотреть на сборище светлых детишек, поднялась по пологим ступеням на трибуну, положила перед собой прихваченные заранее конспекты и записи и слегка дрожащим голосом залепетала вводную лекцию «Освоение основ самоконтроля и осознание важности оного в искусстве управления внутренними резервами». Минут пять в аудитории было спокойно, тишину разрывал только мой нервный голос да шорох перьев по пергаменту. Потом кто-то кому-то передал записочку. Кому-то срочно понадобилось посовещаться с приятелем. Кто-то уронил перо и полез за ним под стол. Кому-то лекция не понравилась, и он не постеснялся вполголоса об этом заявить. Гул нарастал, ширился и множился, вскоре благословенной тишины, какой поприветствовала меня аудитория, как не бывало. Мой голос уже не мог справиться с поднятым шумом и с трудом продирался сквозь него, как кабан через густые и колючие заросли терновника, разве что клоки шерсти и капли крови заменяли мои растерянные взгляды.

В конце концов я не выдержала и замолчала, беспомощно глядя на расшалившуюся аудиторию. Этого, кажется, никто и не заметил: милые создания продолжали знакомиться, переговариваться и обмениваться мнениями относительно Светлой Школы, лекционного зала, окружающего мира, сегодняшней погоды, моды и взглядов на жизнь. И послушала-послушала, повздыхала для затравки, поняла, что это бесполезно, и робко попыталась призвать школяров к порядку, гулко постукивая каблуком об пол и повторяя: «Дети, тише! Тише, успокойтесь!» Получилось плохо, меня, кажется, никто даже не услышал. Почувствовав слабинку новоявленной преподавательши, милые крошки занялись своими делами, решив, что на нее, такую темную и нестрогую, обращать внимание необязательно.

И уж тут я обозлилась. Да что ж это такое?! Да, я темная, не слишком-то опытная и вообще по возрасту не так уж далеко ушла от этих школяров. Но я же уже искусница! И относиться ко мне нужно соответственно!

Пронзительный скрежет когтей по доске мигом заставил молодежь примолкнуть и потрясенно вытаращиться на меня. То, что они увидели, их не обрадовало. К счастью, ученики оказались не из слабонервных и падать в обморок или убегать с испуганными воплями не стали, а как завороженные уставились на тонкую сеточку, прикрывающую мое лицо, и прекрасно видные из-под нее клыки.

– Тише, детки. Пожалуйста, потрудитесь сконцентрировать все внимание на лекции, – ласково улыбнулась я, постукивая когтями но трибуне. Вспомнила, чем преподаватели в свое время стращали меня, и припугнула: – Тема очень важная, вам потом по ней три практических занятия отрабатывать и контрольную писать! Ну, работаем! А не то я сейчас конспекты начну проверять!

Угроза подействовала – юные таланты поспешно опустили головы к пергаментам и взяли на изготовку перья, демонстрируя горячейшее желание грызть гранит науки под моим чутким руководством. Вторая часть лекции прошла изумительно спокойно и мирно – в тишине, ватным одеялом укутавшей аудиторию, слышался только мой размеренный голос и сопение сосредоточенно конспектирующих учеников.

Часов через пять я, с трудом переставляя ноги и практически свесив язык на плечо, плелась по коридору, уже плохо соображая, куда меня несут дрожащие нижние конечности. А я-то раньше удивлялась, и отчего преподаватели в Темной Школе вечно жаловались, что жутко устают?! Теперь же мне стало ясно, что болтать с трибуны вовсе не так легко, как мне казалось раньше. Еще неизвестно, что проще – читать или конспектировать лекцию. Я, отболтав перед первым, пятым и седьмым курсом по полтора часа, уже почему-то склонялась к мнению, что писать легче. Такое ощущение, что я камни на собственном горбу таскала.

– Ой, Дивейно! – восторженно взвизгнули сзади, и на меня налетела Инната. Я покачнулась под этим напором дружеских чувств и, дабы не упасть, поскорее ухватилась за стену. – Ой, да ты на ногах еле-еле стоишь!

– Укатали сивку крутые горки? – благодушно поинтересовался Айрэк, галантно подставляя мне руку. Я гордо отвергла протянутую длань и высокомерно глянула на него:

– Нет. Вот подожди, я еще на ваш факультет лекции читать приду, тогда и посмотрим, кто кого укатает. Когда я там у вас по расписанию? Послезавтра, кажется, второй парой?

Айрэк негодующе фыркнул, зато Инната пришла в состояние ажитации и едва ли не заскакала вокруг меня:

– Ой, Дивейно, а когда ты к нам придешь?

– А у целителей я не читаю, у вас, по-моему, читает искусник Даерт, – отозвалась я, если честно, обрадованная отсутствием необходимости вбивать науку в Иннатину голову. Кто знает, как эта девчонка учится, может, из рук вон плохо, а мне же потом стыдно ей будет двойки ставить – все-таки какая-никакая, а подруга.

– А пойдем в город, а? – вновь оживилась на мгновение расстроившаяся Инната. – На Яблоневом бульваре, говорят, какой-то магазинчик новый открыли – со шляпками, перчатками, поясами, вуалями и много еще с чем!

– Да ну, мне бы сейчас до дивана доползти и свалиться, – нервным смешком попыталась отбояриться я. – Вон, с Айрэком иди.

Но подлый парень, мигом представив, в какой грандиозный поход по магазинам может вылиться посещение новой лавки на Яблоневом бульваре, тут же пробормотал что-то про совершенно озверевшего Шерринара, поставившего ему дополнительные индивидуальные занятия на три часа, и поторопился слинять.

– Ну вот, сходишь с ним… – разочарованно протянула Инната, провожая своего женишка глазами, и с удвоенным пылом вцепилась в меня: – Давай-давай, нечего в Школе киснуть! Ой, да не волнуйся ты, мы ненадолго, обещаю, только туда и обратно! Ну, может, еще в пару лавок на Торговой площади заглянем. И где-нибудь в корчме посидим, кваса выпьем. И к фонтанам сходим. И по общественному саду прогуляемся. И к цирюльнику зайдем, мне подстричься нужно, да и тебе не помешало бы.

– Да ну, меня ноги не несут, – еще пыталась отнекиваться я, но избавиться от Иннаты – то же самое, что пытаться отодрать прилипшую к штанам смолу: особого толку все равно не будет, только еще больше перемажешься.

– Ничего, мы мою лошадку и твою валерисэн возьмем! Так оно еще лучше будет – верхом мы в два счета обернемся!

– Да подожди ты, дай хотя бы конспекты положить, – отбивалась я, уже подталкиваемая светлой девчонкой в сторону выхода. Тут уж Иннате пришлось согласиться, но на всякий случай она последовала за мной. Хотя, возможно, ей просто хотелось поваляться на кровати или посидеть с ногами в кресле в моей квартире. В Светлой Школе ученики были лишены такого необходимого порой уединения и жили в спальнях по пять-шесть человек, дабы, как выразился как-то местный Мастер, «воспитать в себе дух товарищества, сподвижничества и уважения друг к другу». Не знаю, по мне, так подобным варварским способом можно воспитать разве что злобу и ненависть ко всем окружающим.

Вторую часть своего первого рабочего дня я провела, шатаясь по магазинам с Иннатой, а вечер – в компании Айлайто. Эльф подарил мне роскошный букет роз и сводил в какой-то новомодный клуб «Острые уши».

Короче, в Школу я вернулась глубоко за полночь. К счастью, лабиринт коридоров, переходов и галерей перестал быть таким пугающим, я уже более-менее ориентировалась в нем и довольно уверенно продвигалась к своей квартире, даже несмотря на слабое освещение и незначительную степень опьянения. Розы дивейно, которыми я небрежно помахивала в такт шагам, источали тяжелый, пряный аромат, еще больше туманивший мою голову. Поэтому в том незначительном событии, которое произошло чуть позже, были виноваты исключительно коварные цветы… ну и, может быть, вино. Во всяком случае, ничем иным свое странное поведение я объяснить не могу. Ну, в самом деле, с чего бы мне, искуснице, преподавательнице, при виде вкрадчивого сияния какого-то магического светильника и звуке неторопливых шагов поспешно шарахаться за угол и влезать в очень кстати замеченную нишу, подбирать подол и вжиматься в стену, дабы Нничто не выдало моего присутствия?!

Наконец в поле моего зрения появился источник непонятного света и звука. Сначала я даже не поверила своим глазам: светлый Мастер, неспешно шествовал по коридору в сопровождении светильника из энергии Разрушения и чего-то странно звякающего в сумке, лежащей на неспешно семенящей за ним низенькой скамеечке для ног. Не желая напарываться на очередную лекцию о недопустимости нарушения внутреннего распорядка Школы и явления на место работы и проживания в состоянии легкого подпития, я затаила дыхание, чтобы ничем не выдать своего присутствия.

Дождавшись, пока Мастер пройдет и даже шорох его шагов затихнет вдали, я выпрыгнула из ниши и бегом бросилась к своей квартире, слегка пошатываясь и на всякий случай иногда хватаясь за стены. Впрочем, больше мне никто не встретился, даже неугомонные школяры, набегавшись за день, спокойно почивали; коридоры казались вымершими и могли до дрожи напугать своей тишиной и темнотой кого-нибудь не столь морально устойчивого, как темная искусница. Влетев в холл своей квартиры и зачаровав дверь, я прижалась к ней спиной и в очередной раз мысленно воззвала к Увилле, моля не оставлять ее неразумное чадо без опеки и поддержки и не позволить мне впутаться в какие-то сомнительные дела и происшествия.

А все-таки интересно, что светлый Мастер, этот поборник соблюдения режима дня и внутреннего распорядка, забыл в темных коридорах спящей Школы?