Текст книги "Принцесса и ее рыцарь"

Автор книги: Ксения Чайкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Зачастую решительный шаг вперед есть просто результат хорошего пинка сзади.

Ксенон

Второй день, проведенный в Городе-под-Кленами, четко обозначил расписание на последующие две недели. Эло и рыцарь (хотя в большей степени, конечно, Эло) гоняли меня так, что к вечеру я едва доползала до постели и валилась в нее трупом, с ностальгией вспоминая, как я раньше любила полюбоваться перед сном на звезды. Теперь у меня такого желания не возникало.

Первая часть дня обычно проводилась в приемной у мастера Оритарэля, который продолжал что-то мудрить с заготовкой нираты, но мне ее не показывал упорно, каждый раз тщательно заворачивая в ткань и не забывая перевязать веревочкой. На мою просьбу продемонстрировать, что там, мастер спокойно спросил: было ли бы мне приятно, если бы кто-то увидел меня в тот момент, когда я собираюсь, скажем, в гости и еще не совсем готова? Довод был сильным, и я, вспомнив, как обычно мечусь по комнатам, одной рукой застегивая блузку, а другой пытаясь расчесать волосы и обрызгаться духами, согласилась потерпеть со своим любопытством до момента знакомства с готовой ниратой. Но так или иначе сверток постепенно принимал форму меча, сначала простого лезвия, потом к нему добавилась рукоять... Я с нетерпением ожидала, когда же она наконец будет готова, успев привыкнуть к заготовке так же, как к Шэру.

А этот серый пушистик теперь сопровождал меня повсюду, мы стали неразлучны и, по ядовитому определению Эло, просто влюбились друг в друга. Я и сама понимала, что надо бы, наверное, быть построже и воспитывать щенка как положено, но когда я смотрела в его огромные глаза, полные безграничного доверия и слепого обожания, то мигом забывала о своих педагогических порывах и, не пытаясь призвать Шэра к порядку, потакала ему почти во всем. Кроме того, я слишком ценила то положение, которое занимала в его душе – положение драгоценного, обожаемого божества, всемилостивейшего и всемогущего, и очень боялась слететь с этого пьедестала, начав воспитывать и поучать щенка. Впрочем, простейшие команды он освоил на диво быстро, заставив меня без конца восхищаться его умом и сообразительностью, так что в конце концов эльф в весьма сильных выражениях попросил меня закрыть рот, а то я уже все уши им прожужжала своим псом. Но я так давно мечтала о собственной собаке, не имея возможности завести ее в моем мире по причине рассеянного и непостоянного образа жизни, что теперь была очень счастлива, почесывая Шэра за ухом или кормя его мясом и глядя на его трогательные выражения любви. У шорника я заказала ему ошейник и прочный поводок, который чаще всего отстегивала, но всегда носила при себе, чтобы в случае необходимости обезопасить песика от недружелюбно настроенного окружающего мира.

Вторую половину дня рыцарь и эльф проводили в изощренных издевательствах над бедной девушкой. Эти изверги заставляли меня проделывать уйму силовых упражнений, направленных на развитие разнообразных групп мышц. Я всегда считала, что мужчины вольны проделывать с собой что угодно и накачиваться как вздумается, а вот девушке вовсе незачем напоминать ходячее анатомическое пособие, по которому можно изучать строение и расположение всех мышц, и потому была далеко не в восторге, видя, как день за днем бицепсы и трицепсы обозначаются все четче и яснее. На мое счастье, растяжка и брюшной пресс, тренируемые мною уже несколько лет, были в неплохом состоянии, что избавляло хотя бы от части мучительных упражнений. Но это была лишь небольшая передышка, и вечером, подсчитывая полученные за день синяки и ссадины, сплетавшиеся на моем измученном теле в жуткий узор, похожий на ритуальные росписи племен дикарей и каннибалов, я с тоской вопрошала у небес: за что? За что на мою голову свалились эти умники, вознамерившиеся сделать из скромной девушки какого-то Конана-варвара?!

А верховая езда?! Какой урод придумал те пыточные приспособления, которые по недоразумению именуются седлами? Эло привел из дворцовых конюшен крепенького серого мерина для меня и норовистую кобылу для Ариана. Рыцарь держался в седле, как я дома в кресле,– то есть вольготно, без проблем, имея возможность на что-то отвлечься. А ноту меня с мерином отношения не складывались совершенно. Звали его Змеем, и, надо сказать, это имечко вполне ему подходило. Правда, после того фарса, который эльф называл верховой прогулкой, я, потирая пострадавшие части тела, частенько в голос кричала, что эту гадкую тварь нужно из Змея переименовать в Змия, причем Зеленого – уж слишком явно было видно (по крайней мере, мне), что родители мерина имели к нему сильнейшее пристрастие, здорово сказавшееся на сыночке. По моему предвзятому мнению, такой социально опасной зверюге никак нельзя было доверять жизнь и здоровье скромной девушки, да и вообще хоть кого бы то ни было, но Эло в ответ на мои претензии лишь ехидно похохатывал, а Ариан трогательно уговаривал потерпеть – мол, скоро привыкнете, принцесса. Ну да, конечно, привыкну, аж двадцать пять раз. Хотя,.. Человек вообще ко всему привыкает, даже к виселице: подергается-подергается... и привыкнет.

Эло попробовал было обучать меня бою на мечах, но встретился с активным сопротивлением, причем с трех сторон, Я никак не могла уяснить, как можно легко перепархивать с места на место и еще успевать размахивать той жуткой громадиной, которая именуется коллекционным клинком эльфийского принца. Меч не испытывал ни малейшего желания превращаться в учебное пособие и все время как живой норовил вывернуться у меня из рук и рубануть по недостаточно проворным ногам. А Ариан считал, что Эло выбрал не ту методику, пытаясь обучить меня как эльфа, тогда как принадлежность принцессы Кеи к человеческой расе вызывает сомнение разве что у слепого и глухого. Поэтому принц демонстративно плюнул (попытавшись попасть в крутящегося под ногами Шэра, но не слишком в этом преуспев) и жестом фокусника извлек из рукава загадочный предмет, лично мне напомнивший большую двузубую вилку из темного металла.

Когда я с недоумением спросила, кого он намеревается сожрать, и чистосердечно предупредила, что без боя не дамся, да и вообще меня поедать не следует можно насмерть отравиться желчью и ехидством, «вилка» свистнула в рискованной близи от моего виска и, воткнувшись в притолоку, угрожающе задрожала в ней, неприятно щекоча нервы. Эло же, казалось, даже не пошевелился. Такое интересное событие я, разумеется, проигнорировать не могла и вприпрыжку побежала за «вилкой», вытащить которую мне удалось лишь со второй попытки – так глубоко засели стальные зубья в дереве дверного косяка. Эло спокойно пояснил, что сей предмет зовется натной, и теперь он будет меня обучать обращению с ней, раз уж я так не хочу осваивать мечи.

С «вилкой» дело пошло лучше – с глазомером у меня все было в порядке, так что пришлось лишь привыкать к балансу и учиться бросать ее так, чтобы она втыкалась зубьями, а не ударила рукоятью. Через неделю активных занятий я вполне освоилась с натной, и Эло отдал мне ее с концами, вручив также необычной формы подрукавные ножны, и я по его примеру стала носить «вилку» на предплечье под рубашкой.

По вечерам Эло убирался в свой замок, а мы с Арианом чаще всего посиживали на крыльце или гуляли по Городу-под-Кленами. Он более развернуто и подробно рассказал мне историю захвата власти иллиатадом. По его словам, чудище просто объявилось неизвестно откуда, без особых проблем прибило лоррейского короля и уселось на его место. Попытки сопротивления были подавлены умело и весьма жестоко. Народ был далеко не в восторге от столь своеобразного правителя, посему появление пророчества встретил с большим энтузиазмом. Я так поняла, что первые сто лет все просто тупо ждали, что с неба к ним свалится принцесса, ее тут же подберет какой-нибудь светловолосый рыцарь, отвезет на бой с чудищем, та его быстренько победит, и наступит всеобщее счастье и благодать. Потом, когда за целый век никакая принцесса на них из другого мира не свалилась, а на дорогах стало не продохнуть от блондинистых молодых людей, почитавших себя рыцарями и пристававших к каждой встречной девушке с вопросом: «Простите, вы случайно не принцесса Кея?» – народу стало ясно, что так просто дела не делаются. Был создан орден Светлого Локона, отдать сына в который стало величайшей честью для любого знатного рода, и блондинов стали учить защищать чужую жизнь уже упорядоченно и систематизировано. А Ариан, будучи амбициозным молодым человеком и патриотом и желая произвести впечатление на свою невесту, обратился за помощью к эльфийскому принцу, и тот, начитавшись старинных книг по магии, пришел к выводу, что открыть проход между мирами может только кровь царственной особы. Таковая особа в наличии имелась, и эти умники вдвоем рискованно провели обряд, не обладая для этого ни достаточными знаниями, ни опытом. Но Бог помогает дуракам, и парочке все удалось. Последствия их прекрасно проведенного обряда пришлось пожинать скромной девушке, то есть мне.

Но все когда-нибудь имеет конец. Пролетели и две недели в Городе-под-Кленами. В последний день мастер Оритарэль, велев прийти на следующий день для проведения ритуала, не отдал мне нирату на ночь, и нам с Шэром, привыкшим к соседству со свертком, было очень одиноко вдвоем. Когда с утра, нервничая, я пожаловалась на это за завтраком, эльф неожиданно на полном серьезе предложил развеять ночное одиночество своим присутствием. Я была в таком шоке, что даже не нашла сначала подходящего ответа и только покрепче стискивала зубы, чувствуя, что, если открою рот, из него польется такая грязная ругань, которой мне не простит ни Ариан, ни я сама, ни весь окружающий мир. В результате, кое-как продышавшись, я отказалась от завтрака и поспешно выскочила на крыльцо, похлопав по голове Шэра, чтобы он не бросился за мной, а спокойно доел свое мясо. Усевшись на перила, я рассеянно принялась ощипывать ветку сирени, попавшуюся под руку, и размышлять о ритуале, в котором должна буду скоро участвовать. Мне было страшно. Не имея и понятия о том, что буду делать и говорить, я здорово нервничала, коря себя за то, что не расспросила подробнее мастера Оритарэля или его сыночка, хотя и понимала, что больше того, что я уже узнала, вытянуть из них не удалось бы даже при наличии пыточных клещей и дыбы.

Парочка эльф – рыцарь появилась на крыльце минут через десять, наверное успев повыяснять отношения, и потому оба тихие и задумчивые. Я свистнула Шэра и двинулась по проторенной дороге к мастерской Оритарэля. Они потопали следом, тоже безгласные и явно встревоженные.

В приемной я взяла Шэра на поводок и, наказав ему вести себя как можно лучше, препоручила его Ариану – эльфу доверить свою собаку я не решалась, он почему-то недолюбливал Шэра и если и называл его, то не иначе как поганой тварью или блохастой собачиной. Причин столь резкой антипатии я не понимала, но старалась держать моего щенка на почтительном расстоянии от принца, опасаясь открытого конфликта и конфронтации, хотя Шэр реагировал на эльфа царственно-равнодушно, попросту предпочитая не замечать его нападок. Рыцарь же относился к псу очень тепло, видимо понимая, что в его лице, то бишь мордочке, я получила еще одного охранника, который не задумываясь бросится за мной и в огонь, и в воду.

Мастер Оритарэль, серьезный и равнодушный как всегда, молча учел меня из приемной, оставив там моих сопровождающих, и после недолгого блуждания по коридорам мы пришли в небольшой зал без окон и только с одной дверью. Его обстановку составляло лишь вмонтированное в пол зеркало, не такое огромное, как то, на котором я в первый раз увидела Зло, но тоже Солидное, метр на два, не меньше. Я в ужасе огляделась и постаралась узнать побольше о том, что сейчас произойдет:

– Что я должна буду делать?

– То, что я скажу,– равнодушно ответствовал мастер, выходя.

Впрочем, в одиночестве я пробыла недолго, Через минуту вошел его сынуля с небольшим факелом, который он старательно укрепил в скобе на стене, Я прицепилась уже к нему:

– Что произойдет во время вашего ритуала?

– Нирату нужно будет напоить кровью и поименовать, – нехотя отозвался он.

– Кровью? Я что, должна буду зарезать кого-то?

– Первая кровь, которую пробует нирата, кровь своего хозяина.– Тут нелюдь смерил меня оценивающим взглядом и уточнил: – Или хозяйки.

Так, понятно. Похоже, зарежут меня...

– Хорошо, допустим. А потом?

– Отец вам все скажет,– холодно отозвался эльф с таким видом, словно я выпытывала у него что-то крайне непристойное.

Вышеупомянутый не заставил себя ждать и явился почти гут же, таща на себе какие-то щипчики, длинный знакомый сверток, чаши, флаконы и широкий короткий нож. При виде того арсенала мне заплохело окончательно, но бежать было уже некуда – предусмотрительны сынуля демонстративно запер дверь на замок и с ехидной ухмылкой прислонился к ней спиной, лишая меня путей к отступлению, Пришлось остаться на месте и расширившимися от ужаса глазами следить за странными приготовлениями

– А чего вы стоите? Раздевайтесь и ложитесь! – холодно обратился ко мне мастер, бережно разматывая сверток и нацеливаясь на него щипцами,

Я секунду помедлила, потом пожала плечами и начала послушно расшнуровывать цирон. В конце концов, за свою долгую жизнь мастер Оритарэль явно и не такого насмотрелся. Только вот куда ложиться? Неужели прямо на зеркало?

– Сюда! – словно подслушав мои мысли, пояснил пожилой эльф и, дождавшись окончания бесплатного стриптиза, ехидно дополнил: – Штаны и сапоги можно было оставить. Ложитесь на живот.

Я, вздрагивая, опустилась на колени и аккуратно легла на покрытое непонятными знаками стекло. Как бы не застудиться, от зеркала исходили ощутимые волны ледяного холода, и оно никак не могло нагреться даже подо мной, оставаясь таким же неприятным, обжигающе-холодным. Сынуля затянул какую-то непонятную мелодию без слов, основанную лишь на модуляциях и игре голоса, завораживающую, странную. Я почувствовала, что впадаю в транс, очарованная тихим голосом и пляской огня на навершии факела, оказавшегося прямо перед моими глазами. И тут рядом со мной присел на корточки мастер, держащий тот самый так напугавший меня нож и щипцы, в которых был зажат меч. Меч? Я попыталась рассмотреть его получше, но перед глазами все плыло и кружилось, будто я немало выпила.

Мастер взял мою безвольную руку и ножом сделал глубокий разрез между большим и указательным пальцем. Боли я не почувствовала. На зеркало закапала кровь, окрашивая алым странные знаки и символы. А эльф, держа мою руку за запястье, аккуратно провел ею вдоль режущей кромки меча, покрывая его тонкой кровавой пленкой. С трудом балансируя на зыбком краю беспамятства, я заметила, что мастер не дотрагивается ни до рукояти, ни до лезвия меча, всегда держа его только щипцами. И тут я почувствовала горячую волну, пронесшуюся от разрезанной руки до головы, а потом ухнувшей вниз, к сердцу. И очень остро поняла: это действительно мой меч. Это она. И зовут ее Тэрриэт. Я смогу называть ее Тэрри... Почти так же, как люди иногда зовут мою родную планету...

А сын мастера все тянул какие-то грустные, непонятные, околдовывающие слова. Я закрыла глаза – очень хотелось спать. Сквозь дрему я почувствовала, как чья-то рука бережно отодвигает с моей спины распущенные волосы и дотрагивается чем-то холодным до основания шеи. Но мне было все равно. И тут пришла боль, острая и резкая, она казалась почти наслаждением. Тихо взвизгнув, я почувствовала как зеркало подо мной проваливается и я начинаю падать. Боль не отпускала, локализуясь сзади в районе шеи, но постепенно расползаясь по всему телу, и я – задыхаясь, инстинктивно прижав колени к груди, стремясь сжаться в комочек,– падала, падала...

Эло

Мне самому чуть не заплохело, когда я вгляделся в бледное лицо девчонки с закатившимися глазами и перекошенными губами. Бессильно обвисшее тело, завернутое в покрывало, принесли в приемную мастер Оритарэль с сыном, и, сгрузив его на диван, весьма ясно дали понять, что чем скорее мы избавим их от нашего присутствия, тем лучше. Ариан тоже чуть не грохнулся в обморок, схватив свою принцессу за руку и увидев глубокий, еще кровоточивший порез.

– Принцесса! Что с вами?! Ну...

– Отойди! – Я оттолкнул бестолково суетящегося рыцаря, отвязал от пояса фляжку с вином и поднес к бледным губам иномирянки.

Поддержав ее под голову, я почувствовал на ладони что-то теплое, липкое и, отдернув руку, с ужасом увидел, что пальцы тоже перемазаны кровью. Они что, прирезать ее решили? Я в бешенстве обернулся к мастеру, ожидая его объяснений, но он ответил мне равнодушным взглядом. Мрато, эта семейка может свести с ума даже Бога! Его сын притащил в приемную перевязь и ножны с ниратой и одежду Ксенон.

– Потрудитесь, пожалуйста, отдать покрывало! – холодно попросил Оритарэль, кивая на лежавшую на диване девчонку.

– Дайте нам ее хотя бы в чувство привести! – злобно отозвался я.– Что вы с ней сделали?!

– Не более того, что требовалось, – ответил он.

Ксенон, кажется, слегка дернула плечами, и я поспешно наклонился к ней:

– Что такое?!

Пухлые обескровленные губы дрогнули, она явно пыталась не то позвать кого-то, не то попросить.

– Что?

– Ты мне недавно платок предлагал... Он у тебя еще с собой? – едва слышно выдавила она, пытаясь сесть и бледнея еще больше.

– Лежи уж! – Я порылся в карманах и протянул ей платок. Она взяла, поморщившись, раздвинула волосы, спутанной копной рассыпавшиеся по плечам и спине, и промокнула кровоточившую рану в основании шеи. Я невольно ахнул. Порез был очень глубоким, через него просматривалась розоватая кость позвоночного столба и медленно, как-то деликатно сочилась кровь.

– Что они с тобой сделали?

– Поили нирату кровью,– с какой-то странной полуулыбкой отозвалась Ксенон, комкая платок.

– Кровью?!

– Ага. Моей,– спокойно ответила она.– Блин, похоже, свою тряпочку ты уже не получишь, на нее и глянуть-то теперь стыдно, не то что принцу возвращать...

– Оставь ее себе,– в шоке откликнулся я, вглядываясь в сгруженные возле дивана ножны с торчавшей из них рукоятью. Казалось, на ней и впрямь виднелись рубиново-красные капли и пятна...

Девчонка передернула плечами и решительно села, откинув покрывало.

– Ну что, мы... Ч-черт!

Покрывало мгновенно вернулось обратно.

– А куда девали мое барахло? Я же не могу идти по городу так, распугивая прохожих видом свежих ранений?!

Ариан, кажется пребывавший в наполовину бессознательном состоянии, нашел в себе силы нашарить и протянуть своей принцессе ее одежду.

– Отлично, теперь еще и шмотки перемажу по самое не хочу! – Ксенон под прикрытием покрывала быстро оделась и решительно спустила ноги с дивана.– Шэр, мой ты хороший!

Противная тварь вспрыгнула на сиденье и теперь восторженно вылизывала бледное лицо своей хозяйки.

– Да-да, я тебя тоже очень люблю...– Ксенон рассеянно провела здоровой рукой по пепельной шерсти своей собачины.– А где Тэр... э-э-э... моя нирата?

– Вот она.– Я потянулся подать оружие, но девчонка буквально слетела с дивана (и куда только слабость девалась?), визжа, как выпоротая кошка:

– Нет, нет! Не трогай ее! Тебе нельзя! Никому нельзя, кроме меня!..

– И того, кому вы сообщите имя вашей нираты,– холодно уточнил мастер Оритарэль, стоявший все это время абсолютно неподвижно.

– Спасибо! – Ксенон, держа на вытянутых руках ножны, внимательно рассматривала их.– А как это носить?

– Давай помогу.– Я, демонстративно дотрагиваясь только до кожаных ремней, аккуратно приспособил ножны на спине Ксенон и застегнул все пряжки перевязи.

Ариан, подошедший с поводком собачины в руках, помог девчонке нащупать заброшенной за спину рукой рукоять нираты, и иномирянка тотчас же потянула ее из ножен.

– Какая красивая...– восхищенно выдохнула она, разглядывая лежащее у нее на ладонях оружие.

И я не мог не согласиться с этим.

Меч был изящный, легкий, неуловимо девичий. По узкому клинку шла замысловатая гравировка – побег вьющейся розы с цветами, бутонами и листьями, оплетающий все лезвие и, кажется, даже шевелящийся, как на ветру. Витую рукоять, одинаково удобную как для одной, так и для двух рук, опутывали какие-то странные, ни разу не виденные мною руны, составлявшие все вместе причудливый узор без конца и без начала – попытавшись проследить за одним из элементов, я едва не заработал косоглазие. Руны тоже едва заметно в шевелились, словно наползая и трансформируясь одна в другую. Да что это за ерунда такая?

– Дай посмотреть!

К несчастью, Ксенон не успела отпрыгнуть. Вернее, шарахнуться-то она шарахнулась, но, увы, недостаточно проворно – я успел схватить меч за рукоять. И тут же об этом пожалел, потому, что на такую красоту лучше любоваться издали. Ладонь сначала обожгло жаром, потом мертвенным холодом, да таким, что удержать выстывший металл не было никакой возможности. Я с шипением бросил нирату, которая, словно примагниченная, свалилась прямиком в заботливо подставленные ручки подоспевшей хозяйки, а я в ужасе уставился на свою ладонь. На ней не было живого места – кое-где кожа просто покраснела и уже начала опухать, а кое-где была содрана начисто, оставшись на рукояти нираты. Ну и ну! Я, конечно, слыхал, что Кровный клинок способен сам дать отпор, но, признаться, никогда этому не верил, считая подобные разговоры пустыми байками досужих болтунов. Так во что же он превратится в руках хозяина, пусть даже такого неумелого, как Ксенон?!

– Ой... Больно тебе, наверное, да? Ты уж меня прости, так получилось... Я не хотела! Вот бедняжка... Больно тебе, страдаешь... Ну прости, прости меня, я же не знала, что так получится! Извини... А ты, Эло, придурок еще тот!

Я, разомлевший, решив, что Ксенон извиняется передо мной, после последней фразы резко открыл глаза. Эта гадкая девка, ласково наглаживая лежащий на коленях клинок, одарила меня взглядом василиска. Оказывается, все это время она нежничала со своей ниратой, наплевав с высокой колокольни на страдающего рядом принца!

– Сказано тебе было – не трогай! Так нет! Полез! Схватил! Еще скажи спасибо, что все конечности остались при тебе! – возмущенно продолжила она, одним небрежным движением загоняя нирату в ножны и одергивая перевязь. – Тебя что, никогда не учили слушать, что умные люди говорят?!

– Прекрати, а?! – Тоже мне умная нашлась, можно подумать, сама она поступила бы не так! – Мне, между прочим, тоже больно, посмотри, во что моя рука превратилась!

– Впредь тебе наука – не тяни ее, куда не просят! – решительно отозвалась дерзкая девка, поворачиваясь к своему рыцарю: – Ну что, пойдем?! Или,– она ехидно покосилась на меня,– принц ранен так тяжело, что не в силах передвигаться самостоятельно и ему нужны носилки?

Мрато! Это проклятое создание способно довести до нервного срыва! Я поспешно сунул пострадавшую руку в карман и сделал вид, что ничуть не обеспокоен и не напуган произошедшим, хотя на душе было тревожно и муторно.

– Не думаю, что принц пострадал настолько серьезно,– задумчиво отозвался Ариан, окинув меня внимательным взглядом. Так, еще и этот издевается! Совсем они страх потеряли, что ли?! – Но как вы сами себя чувствуете? Боюсь, носилки могут понадобиться вам...

– Вот уж глупости! Я прекрасно себя чувствую! Шэр, за мной!

Только ее и видели! Громко хлопнула входная дверь, по ступенькам крыльца простучали торопливые шаги – и вот уже счастливый смех иномирянки и звонкий собачий лай слышится на улице, с приличной скоростью удаляясь куда-то в сторону гостиницы. Я переглянулся с Арианом, и мы наперегонки бросились за улепетнувшей девкой.

– Я попрошу вас задержаться! – На мое плечо легла холодная рука мастера Оритарэля.– Не волнуйтесь, думаю, этот молодой человек вполне в состоянии догнать девушку и защитить ее, если что.

– Да-да! Я рассеянно взглянул на мастера, не понимая, па кой ему сдался.

– Я прошу вас передать девушке, чтобы она по-прежнему укладывала нирату с собой в постель. Кроме того, то, что испытали вы, взявшись за рукоять, будет происходить с любым схватившимся за него не знающим имени Кровного клинка.

– А как его зовут? – быстро спросил я, понимая, какое преимущество имеет девчонка, держа при себе самостоятельно защищающийся меч.

– Я не уверен, что это он. Скорее она. Опыт подсказывает мне, что чаще всего нирата разделяет половую принадлежность своего хозяина.– Мастер мягко, снисходительно улыбнулся.– А насчет имени... Его не знает никто, кроме девушки и самого клинка. Но тот, понятное дело, никому не проболтается, а вот девушка может и поведать вам имя своей нираты, если будет полностью доверять.

Доверять? Она? Мне? да скорее иллиатад покается в своих поступках и уйдет в монастырь замаливать грехи!

– И еще...– Мастер замялся, словно сомневаясь, стоит ли рассказывать мне то, что вертелось у него на языке, потом все же вздохнул и продолжил: – Постарайтесь не выпускать из поля зрения эту молодую особу – она очень странная и небычная девушка. Поймите меня правильно, я не призываю запереть ее в клетке и держать на цепи, но... Создав почти три сотни нират, я впервые столкнулся с такой странной реакцией на ритуал.

– А что случилось? – Мне и впрямь было очень любопытно, что же произошло в дальних комнатах дома мастера и как он ухитрился свалить гадкую девку в обморок, хотя она, как я успел убедиться, скорее кого другого до него доведет.

– Выброс чистой энергии. Самый сильный, какой я когда-либо видел и чувствовал. Я заподозрил неладное, еще только сделав первый надрез на ее руке. Не поймите меня неправильно, я вовсе не собирался... В общем, попав на руны Зеркала, ее кровь начала просто пульсировать силой, и я подумал.., Я рискнул сделать разрез еще у шеи, лишь для того чтобы убедиться, что не ошибся. Потерян полчашки крови, эта девушка обеспечила меня энергией на доброе столетие вперед... Я не маг в узком смысле этого слова, но в волшбе кое-что все-таки понимаю, и оттого предупреждаю: следите за ней, как бы чего не вышло.

– Я не понимаю...

– Она – проводник магической энергии. Сильнейший. Действует как резонатор-усилитель. Я вложил в нее малую толику, чтобы пробудить к жизни нирату, а с кровью, вытекшей на Зеркало, получил в тысячи раз больше. И при этом – ни малейшего проблеска магического дара, как и положено человеку...

– Я все равно не понимаю!

– И дай боги, чтобы никогда не поняли! – Мастер холодно улыбнулся, давая понять, что разговор закончен, и, не прощаясь, ушел из приемной.

Ксенон и Ариана я догнал через два квартала. За безрассудный стремительный старт из приемной мастера и пробежку по улицам девчонке пришлось дорого заплатить. Поддерживаемая испуганным рыцарем, она была белой, как свежевыпавший снег, и явно находилась в полуобморочном состоянии, но упрямо цеплялась за стену какого-то дома, не давалась на руки и порывалась идти сама. Ее псина крутилась под ногами, только мешая и тыкаясь носом в колени.

– Отпусти ее, Ариан,– устало велел я.– Пускай сама идет, раз так хочет.

– Но как же...

– Отпусти!

Растерянный рыцарь отступил, поглядывая то на меня, то на свою принцессу. Прислоненная к стене, Ксенон воспрянула, сделала пять шагов, покачнулась и снопом свалилась на мои загодя подставленные руки.

– Вот видишь,– наставительно обратился я к Ариану,– результат именно такой, какого добивался ты, только криков и нервотрепки меньше!

– Пусти! Пусти, говорю! Поставь мена не землю! Я сама пойду! – с трудом прохрипела девчонка, стараясь вывернуться из моих рук.

Ха! И не у таких обессилевших ничего не получалось! Я, демонстративно не обращал внимания на слабое сопротивление, двинулся в сторону гостиницы. Ариан растерянно шагал следом. Вскоре он заметил, что девица как-то подозрительно обвисла, и встревожено поддержал ей голову.

– Послушай, она опять потеряла сознание! Что там произошло у мастера Оритарэля? Ты посмотри, он чуть не убил принцессу!

– Ха! да эту стервозу и топором не пришибешь! – фыркнул я. Нирата в ножнах тыкалась мне то в грудь, то в руку, здорово мешая тащить девку.– Мастер сказал, что она потеряла где-то с полчашки крови, так что слабость и обмороки неудивительны. Ничего, пару деньков передохнет и будет как новенькая!

– У нас нет этой пары дней! – мрачно отозвался рыцарь.– Мы и так уже потеряли две недели. А еще дорога до Неалона... думаешь, она выдержит?

– Куда я денусь? – Гадкое создание очухалось и изогнулось так внезапно, что я от неожиданности разжал руки, и оно шлепнулось на мостовую, едва не придавив свою собачатину, которая тут же воспользовалась представившейся возможностью и начала восторженно вылизывать лицо своей хозяйки.

– Ох, Эло, тебе только грузчиком работать! – с чувством сказала Ксенон, сидя на брусчатке и глядя на меня снизу вверх.– Только не на стеклозаводе и не на винно-водочном, а го казны всех семи эльфийских кланов не хватит, чтобы расплатиться за ущерб!

– Сама виновата! Не надо было дергаться!

– А я ведь тебя просила – поставь меня на землю! Так нет! Ты ж у нас самый умный, самый рассудительный! Устроили мне тут вынос тела! – Невозможная девка с трудом встала на ноги и, пошатываясь, двинулась к гостинице.

Со стороны иномирянка смотрелась как мертвецки пьяная, извалявшаяся во всех канавах города девица. Попытки Ариана взять ее на руки были отвергнуты с возмущением и негодованием, но, споткнувшись на ровном месте в пятый раз, Ксенон милостиво позволила повести себя под руку. В таком порядке – девчонка в центре, мы с рыцарем по бокам – наша компания и появилась на пороге гостиницы, здорово удивив и даже напугав ее хозяина. Внимательно присмотревшись к нашей спутнице, я понял, что никаких иных чувств ее внешний вид вызвать и не может: волосы спутались и слиплись на концах, рубашка сзади вся в потеках крови, на левую руку, перевязанную моим платком, страшно смотреть, лицо белое – в общем, краше в гроб кладут, Перехватив мой взгляд, она жалко и одновременно вызывающе улыбнулась:

– Что, хороша? Мне бы сейчас помыться...

– А ты опять не грохнешься в обморок и не потонешь в ванне? усомнился я. На мой взгляд, ей сейчас следовало улечься и спать, сколько проспится.

– Еще чего! Хочешь так просто от меня избавиться? Не дождешься, я тебе еще много крови попортить успею! – Девчонка решительно вырвала руки и покачнулась, но тут же вы– правилась и слегка свысока глянула на нас.– Со мной все в порядке! Сопровождать меня в ванную не нужно! Шэр, за мной!

Мы с Арианом синхронно шарахнулись в стороны, дабы не быть заподозренными в хоть каких-то связях со столь немыслимым и израненным существом, перемазанным подсохшей кровью с головы до ног. А она уже договаривалась с хозяином насчет ванны и обеда после нее. Да уж, упрямства у нее хоть отбавляй...