Текст книги "Сердцеед"

Автор книги: Кристина Хемлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

8

– Сначала я покажу вам вашу комнату, – сообщила миссис Мэджин, – а потом мы сообщим Самому о вашем приезде.

Чен принес ее чемоданы в вестибюль и, следуя кивку домоправительницы, прошел сводчатым коридором и поднялся на один пролет находящейся в конце его лестницы.

– Как прошла операция? – спросила Виктория, будучи уверена в том, что Гвинна Мэджин осведомлена о всевозможных ее подробностях – вплоть до количества болеутоляющих таблеток и истечения срока их действия.

– Пока еще слишком рано говорить об этом, но мистер О'Хари здоров как бык. К уик-энду он будет танцевать, если, да помогут нам святые, ничто ему не помешает.

Они начали подниматься по лестнице. Чен к этому времени далеко опередил их.

– Вам не трудно идти? – спросила Викторию миссис Мэджин. – Подъем здесь крутоват, а ваша комната еще выше.

Виктория шутливо удивилась.

– И нет лифта?

Однако пожилая женщина страдала, оказывается, отсутствием чувства юмора.

– Замок Крискерри – сооружение подлинное, – сообщила она Виктории таким тоном, будто замечание задело ее лично. – В нем никогда не было лифтов.

Обида – такова была плата за шутку. Виктория вздохнула:

– Впрочем, я всегда могу использовать лестницу для физзарядки.

Дождливая погода сократила для нее возможности обычного бега трусцой, и теперь появилась удобная ему альтернатива.

Домоправительница тут же остановилась.

– Если при вашей талии вы нуждаетесь в физзарядке, – чопорно сказала она, – тогда я Ринго Старр.

– Сколько же здесь этажей? – спросила Виктория. – При взгляде снаружи создается впечатление, что их почти три.

– Три этажа и башня, – степенно уточнила миссис Мэджин. – Третий этаж для слуг.

– Следовательно, вам приходится подниматься выше, чем мне, – логично предположила Виктория. И вновь домоправительница остановилась, чтобы обратиться к ней.

– Вы, как и другие, приняты Самим на службу, – подчеркнула она, и выражение самодовольства появилось в уголках ее бесцветных губ. – Вы займете комнату рядом с Причард.

Виктория призадумалась, чья же это идея: как бы мало она ни знала О'Хари, ей не приходила в голову мысль, что человек, подобный ему, способен руководствоваться соображениями классового порядка.

Остальную часть лестницы они прошли молча, встретив на верхней площадке Чена. Вопреки ожиданиям Виктории, – а она предполагала увидеть тускло освещенный коридор, вдоль и поперек которого шмыгают мыши, – третий этаж замка был сродни первым двум, несущим на себе отпечаток средневековой элегантности. Ковры и обои золотого и густо-красного цветов создавали впечатление тепла. Тот же эффект производили украшавшие стены портреты и произведения ирландского искусства. Виктории оставалось лишь догадываться об изящной красоте нижних этажей.

– Не трудно ли мистеру О'Хари справляться со всеми этими лестницами? – спросила Виктория: даже ей самой нелегко было приспособиться к разным по высоте ступеням – то пологим, то крутым. – Да и как вам удалось доставить его после операции в комнату?

– А я устроила его в одной из комнат нижнего этажа, – сухо ответила миссис Мэджин. – И он останется там до тех пор, пока полностью не поправится.

– Полагаю, это будет почти невозможно, – заметила Виктория, когда они проходили под аркой, украшенной отполированными металлическими конструкциями и античными подсвечниками.

– Что именно будет невозможно?

– У мистера О'Хари уйма дел, – пожала плечами Виктория. – Я думаю, он захочет покинуть постель как можно скорее и вернуться к нормальной жизни. Вам придется приложить огромные усилия, чтобы удержать его.

Они остановились рядом с одной из запертых дверей, выходящих в коридор, и миссис Мэджин достала из глубин своего фартука огромную связку ключей.

– Думаю, вам понадобится дополнительное одеяло, – сказала она, открывая дверь. – В комнате нет камина.

«Могу держать пари, – подумала Виктория, – что она возмущена появлением в замке лишнего человека и уже заранее возненавидела и прокляла эту комнату».

– Когда я сплю, мне тепло, – успокоила она миссис Мэджин и бросила первый взгляд на спальню.

Подобно другим комнатам в замке, которые до сих пор ей довелось видеть, эта была с высоким потолком. Несмотря на минимум мебели: кровать с пологом на четырех столбиках, стол, стул и гардероб, – она являла собой своеобразный комплект ворсистых покрывал, темных отполированных изделий из дерева и развешанных по стенам пейзажей. Все это придавало ей удивительную индивидуальность, которую трудно было ожидать в помещениях для домашней прислуги. Виктория также отметила, что над столом было стрельчатое окно, по стеклу которого текли ручьи дождя.

Она подошла к чемоданам, поставленным Ченом перед кроватью. Миссис Мэджин сообщила ей, что ванная комната, где можно освежиться, расположена в конце холла рядом с кухонным лифтом.

– Кухонным лифтом?! – изумилась Виктория.

– Его соорудил сам сэр Патрик, чтобы заполнить пространство, – пояснила миссис Мэджин. – Это пространство создавал цилиндрический каменный ствол, по которому обитатели замка в случае осады могли спуститься по веревке. – Миссис Мэджин сложила губы бантиком, раскрывая более пикантное предназначение тайного хода: – Говорят, Дункан считал это самым удобным путем, чтобы… Ну, вы сами понимаете…

– Вы, по-видимому, знаете уйму фактов из истории замка, – польстила ей Виктория.

– А почему бы и нет? – самодовольно заметила миссис Мэджин. – Уверена, что мы прикипели к замку больше, чем… – Хотя фразы она не закончила, Виктория заподозрила, что в горле миссис Мэджин застряло имя Хантера.

– Я могу распаковать свои чемоданы попозже, – сказала Виктория. – Уверена, мистер О'Хари захочет, чтобы я немедленно приступила к работе. – Подойдя к двери, Виктория всплеснула руками. – Чуть не забыла попросить ключи!

– Ключи от чего? – спросила миссис Мэджин.

– Ключ от моей комнаты – во-первых. И, кроме того, дополнительный ключ от входной двери, чтобы никого не беспокоить, если я захочу прогуляться.

Миссис Мэджин ответила сначала на вторую просьбу:

– Главная дверь запирается на ключ каждый вечер в десять часов, – сообщила она Виктории, подразумевая, что в остальное время вход в замок свободный.

– Вы сказали, в десять? Значит ли это, что мне не повезет, если я вернусь домой после большого разгуляя позже?

– В этом случае вы можете позвонить мне или Нилли, – сказала домоправительница, отнюдь не испытавшая удовольствия от подобного фривольного образа жизни, который сводил на нет строгий комендантский час. – Мы оба спим чутко.

– Ну а ключ от этой комнаты? – напомнила ей Виктория.

Оранжевые брови миссис Мэджин застыли в вопросе над оправой ее очков.

– Уверяю вас, вы будете чувствовать себя безопаснее ягненка и без ключа, – хмуро ответила она. – Разве есть какие-то причины, чтобы запираться?

Когда Виктория и миссис Мэджин подошли к двери комнаты, отведенной для выздоравливающего О'Хари, из нее вышла миссис Причард, держа в руках серебряный поднос с пустыми тарелками и стеклянной посудой. Однако широкая улыбка, которой она приветствовала Викторию, быстро исчезла с ее лица, как только миссис Мэджин выговорила ей за то, что она так поздно убрала после завтрака.

– Это Сам задержал завтрак, а не я, – огрызнулась повариха. – Он не отрывался от телефона.

– Он просматривал почту? – высокомерно спросила миссис Мэджин.

Толстуха пожала плечами, не скрывая своего неудовольствия.

– Он смотрел в тарелку, миссис Мэджин, – ответила она. – Все, что делается в мире помимо этого, меня не интересует.

Решительно кивнув головой, как бы поставив точку, миссис Причард прошаркала вместе со своим подносом мимо них по коридору в сторону кухни.

Наблюдая за этой красноречивой сценой, Виктория подумала, что Тэтч и Джонсон были правы, высказав предположение о дворцовых интригах. Было ясно, что домашняя прислуга испытывает друг к другу столь же мало теплых чувств, как и те, кто ее нанимал. «Что же происходит между этими двумя…» – раздумывала она, представляя, как миссис Причард вот-вот оглянется и покажет этой заносчивой гусыне язык.

Миссис Мэджин взяла пачку писем со стоявшего у двери столика и, повернувшись, передала ее Виктории.

– Полагаю, что это ваша обязанность. – Не снизойдя до дальнейших разъяснений, она вплыла в комнату, чтобы объявить о прибытии нового секретаря. Виктория покорно последовала за ней.

Комната могла использоваться в качестве некоего зала для приемов. Она была скорее узкая, и господствующее место в ней занимал камин с вытянутым во всю высоту стены каменным колпаком. Некогда расставленные в уютном порядке кресла и столы были временно сдвинуты к стенам, с тем, чтобы освободить место для стойки компьютера и кровати.

Но внимание Виктории сразу же сосредоточилось на мужчине, лежавшем на кровати.

Если бы не индийский халат, обнажавший часть его груди, можно было бы легко посчитать, что О'Хари руководит бизнесом из своего кабинета. Прижав телефонную трубку щекой к плечу, левой рукой он делал пометки в блокноте, положенном на столик с наклонной столешницей.

– Рост семьдесят восемь процентов сверх последних трех, – услышала она, – плюс к этому они могут конвертировать акции компании «Мичиганские склады» и субконтракт с «Уэллс и Ринерсон». – Ирландец замолчал, выслушивая, что ему говорят на другом конце провода. – Нет, Том, – возразил он. – Эванс – мелочный, непорядочный человек. Как раз сейчас настало время повысить двух других. Кстати, говоря между нами, должные сборы они оплатили.

«Вот таковы они, сделки и дельцы, – подумала Виктория. – Капиталовложения и купля-продажа, которыми сейчас дирижирует прикованный к постели О'Хари, фактически ничем не отличаются от закулисных переговоров, процветающих в Голливуде. Сегодня ты никто, а завтра – звезда первой величины. Никакой разницы».

Заметив стоящих в дверях Викторию и миссис Мэджин, О'Хари свободной рукой пригласил их войти.

– В самую точку. Верно, – сказал он. – Послушайте, а если я пошлю сообщение по факсу, скажем, к часу по вашему времени? – О'Хари широко улыбнулся, одобрив договоренность, и поделился этой улыбкой с Викторией, словно успех выпал и на ее долю. – Хорошо, назовите цифры еще раз, и я тут же найду кого-нибудь, кто займется ими.

Она еще не видела его в этих очках со старомодной металлической оправой янтарного оттенка, который ему очень шел. Виктория задумалась, вправду ли колено повреждено из-за лошади или это результат неудачного прыжка через высокие препятствия.

– Не стоит утомлять его долгим разговором, – решительно посоветовала Виктории миссис Мэджин, собираясь оставить их, поскольку свое дальнейшее присутствие она посчитала излишним.

«Как будто говорить буду одна я!» – хотела возразить Виктория. Она терпеливо подождала, пока О'Хари закончит телефонный разговор, и лишь после этого приблизилась к нему.

– Вы меня великодушно простите, если я не встану? – извинился он так непринужденно, как будто она уже много лет работала у него. – Вижу, вы уже получили сегодняшнюю почту.

– Как прошла операция? – спросила она его, сознательно избегая бросить взгляд на завитки темно-русых волос в вырезе его халата.

– Полагаю, она довезет до Мауи, – ответил О'Хари, – и завершится туром по всему острову.

Виктории потребовалось несколько секунд, чтобы понять слова О'Хари: он имел в виду то, каким образом его лечащий врач сможет потратить полученный за операцию гонорар.

– В любом случае у вас милая комната, в ней вы будете чувствовать себя хорошо, – заметила она. – Это ускорит ваше выздоровление.

– Чем скорее – тем лучше, – сказал он, перебирая врученную ею почту и методично сортируя ее по отдельным стопкам, разложенным на одеяле. – Вы, наверное, слышали последний разговор. Я хотел бы, чтобы вы взяли блокнот для стенографирования и записали под диктовку текст для факса, который надо будет сегодня днем отправить в Сиэтл.

Виктория пожала плечами.

– Скажите только, где взять блокнот, – и можно будет начать.

– В среднем ящике письменного стола. Вы можете составить заявку на необходимое вам и отдать ее Нилли. Вас познакомили с ним?

– Вы говорите о старом джентльмене, да? – кивнула Виктория, идя к письменному столу. – Миссис Причард представила его мне в прошлый раз.

– Полезный человек, – заметил О'Хари и снял очки. – А вы уже видели Тоби и Пэтти?

Эти имена она слышала впервые.

– Тоби проводит большую часть времени вне здания, – объяснил О'Хари. – Он поддерживает порядок во дворе.

– Задача не из легких, – вздохнула Виктория.

– Вы правы, но ему помогает Балди – один из тех, кто раньше служил у меня. Они вдвоем не дают участку, на котором стоит замок, зарасти. А Пэтти – это горничная, увлеченная сериалами американского телевидения не меньше миссис Причард. – О'Хари наклонился, чтобы посмотреть, нашла ли она все, что ей нужно.

– Все в порядке, – сказала она, показав разлинованный блокнот и ручку.

О'Хари изучал один из конвертов, словно хотел, не открывая, выяснить его содержимое.

– Поскольку вы будете вести всю мою переписку, – сказал он, – не взглянете ли на это послание?

Виктория взяла из его рук запечатанный конверт, отметив, что он был оплачен маркой для местной почты, и на нем не было обратного адреса.

– Ну что же, действуйте, – сказал он, отлично зная, что в нижнем левом углу было напечатано «ЛИЧНО И КОНФИДЕНЦИАЛЬНО».

Виктория ногтем осторожно вскрыла конверт и вынула из него сложенный листок бумаги.

– Они начали приходить примерно три недели назад, – произнес О'Хари, пока она изучала письмо.

Викторию передернуло от взгляда на примитивный рисунок цветным карандашом, изображающий петлю для повешения и уродливого человечка, обозначенного тремя буквами: «X. О. X.» Слева от фигуры были наклеены вкривь и вкось черные буквы, вырезанные из журналов и газет.

– «Сгори в аду», – прочла она вслух.

– Хорошо, хоть теперь вы знаете, во что можете быть втянуты.

– Ну и во что же?

О'Хари кивнул на листок бумаги.

– Нельзя сказать, что я популярен. По крайней мере, в глазах этой личности.

– До меня это уже дошло.

– Это письмо еще поспокойнее. Предыдущие были живописней.

Виктория перечитала записку, хотя в силу ее краткости ее легко было запомнить.

– Вы сообщили в полицию?

– Я воздержусь от этого, пока что-нибудь действительно не произойдет… если вообще что-нибудь случится, – ответил О'Хари.

– У вас есть какие-нибудь предположения насчет его автора? – спокойно спросила она, возвращая ему письмо. Виктория перебирала в уме возможные сценарии, и все они выглядели достаточно неприятно.

О'Хари хмуро взглянул на письмо.

– Пока нет. Но круг сузился.

– Круг чего?

В серых глазах О'Хари мелькнула какая-то тайна, затем он перевел взгляд на Викторию.

– Это дело рук человека, живущего в замке.

9

Сдерживаемый гнев, прозвучавший в голосе Виктории, лишь слабо отражал происходившее в ее душе. Она все отчетливей осознавала, что ее втягивают в нечто, к чему она абсолютно не подготовлена. Одной из причин нарастающей тревоги было все большее влечение, испытываемое ею к Хантеру, что нарушало всякие этические нормы. Этого Эллиот никогда бы не потерпел.

– Я не хотела бы играть роль графини Отчаяние, – сказала она, – но вы только что сказали мне, что вам по почте угрожают смертью, что полиция не в силах помочь и, далее, что вы знаете, чьих рук это дело. И вы бездействуете! Это ненормально! Особенно для того, кто может передвигать замки.

– Два ваших предположения из трех правильны, – беспечно согласился О'Хари. – Но если бы я знал, кто это делает, то уже принял бы меры, чтобы положить этому конец.

– Но разве правоты двух из трех недостаточно?!

– Все зависит от вашего статуса здесь. – Квадратная форма его подбородка свидетельствовала об унаследованном им упрямом характере, на что ей уже намекал Эллиот. – У меня создается впечатление, – не унимался он, – что вы относитесь к той категории женщин, которым нравится, когда им бросают вызов.

Виктория покачала головой и положила блокнот и ручку на письменный стол. Вызов – это одно, а вот дилемма, перед которой оказалось сердце, – совсем другое.

– Боюсь, что произошла ошибка, мистер О'Хари. Я совсем не тот человек, который вам нужен.

Ее замечание, по-видимому, позабавило его.

– Откуда вы знаете, что вы мне не подходите?

И Виктория смогла испытать на себе силу его пристального взгляда – взгляда испепеляющего, разрушающего возводимую ею оборону. Она показала на письмо, которое вернула ему.

– Похоже, вам нужен не секретарь, а опытный телохранитель.

«Разумеется, – подумала она, – при его связях в Вашингтоне он мог бы найти свободного отставника секретной службы».

– Вы согласны с тем, что решать это должен я?

– Судя по людям, которыми вы себя окружили… – Виктория замолчала, не видя смысла в продолжении спора. – Я уверена, что мистер Баумэн сможет порекомендовать вам на мое место кого-нибудь получше.

О'Хари задумчиво почесал подбородок, размышляя о колкости ее недоговоренного замечания.

– Эллиот, – сказал он негромко, – порекомендовал мне вас. Я вынужден считать это джентльменским соглашением.

Виктория парировала резко, отбросив в сторону все знаки уважения к самому престижному клиенту фирмы:

– Он ни за что не согласился бы направить меня сюда, если бы ему рассказали о том, что здесь происходит. – Фактически никто из владельцев фирмы не поставил бы под угрозу безопасность ее или любого другого своего сотрудника, независимо от важности клиента или содержимого его бумажника. – Мне очень жаль, – сказала она, – но я…

– Извиняться нет необходимости, мисс Кэмерон. Если только выводы, к которым вы пришли, не определяются поспешностью суждений.

Почувствовав себя неловко от осознания его возможной правоты, но не желая признавать этого, Виктория попыталась объясниться:

– Мы, очевидно, имеем дело с серьезным упущением с вашей стороны, – сказала она, собираясь отметить, что он не включил в пункт о «других могущих возникнуть обязанностях» возможность появления риска для ее жизни.

– С моей стороны?

– В ходе переговоров между мистером Баумэном и мною, – продолжила она, – была упущена либо эта степень риска, либо что-то еще столь же значительное.

– Оценка дипломатичная, – прокомментировал О'Хари. – А что именно?

Вопрос был, конечно, риторическим: О'Хари уже определенно решил, что наделен полным правом предъявлять к ней любые, даже самые безрассудные требования. Она не могла понять, что позволило Эллиоту посчитать ее и О'Хари совместимыми людьми, пусть даже на несколько недель.

– Не могли бы вы приказать своему шоферу отвезти меня в город? – вежливо спросила Виктория. – Я уверена, что можно будет договориться о других путях удовлетворения ваших желаний.

О'Хари улыбнулся, излучая уверенность сильного человека, имеющего в руках все козыри. В данном случае он еще и контролировал транспорт.

– Я не считаю наш разговор оконченным, – сказал он.

Виктория, однако, за последние пять минут выслушала достаточно много для того, чтобы понять, что из всех мест на Земле ей меньше всего хотелось бы оставаться в замке Крискерри. Ей также не улыбалось вести ежедневные баталии вокруг смысла слов с обладающим такой властью человеком, как О'Хари. Даже помышлять о том, чтобы вырвать победу у него, было глупо.

– Тогда, если учесть, что я пленная слушательница, – заметила она, – что еще вы хотели бы сказать?

Прежде чем ответить, О'Хари бросил на нее долгий взгляд.

– Начнем с того, – сказал он наконец, – и мы это должны зафиксировать, что никакая вы не пленница, мисс Кэмерон. Если вы предпочитаете столь невежливо завершить нашу встречу, то тогда у меня нет другого выбора, как приказать Чену отвезти вас в вашу контору.

Даже будучи прикованным к постели, О'Хари – и Виктория это чувствовала – обладал некоей внутренней первобытной силой, которая одновременно и интриговала, и пугала ее.

Она никогда еще не испытывала подобных чувств. Несомненно, что мужчины, с которыми она встречалась раньше, – будь то на романтической или деловой почве, – тускнели на фоне этого самоуверенного упрямца.

Кое-что из сказанного Эллиотом снова и снова проносилось в ее голове. Правда, мысли мелькали так быстро, что она не могла точно восстановить заинтересовавшие ее слова. Насколько Виктория помнила, он что-то говорил об Ахиллесе и о том, как высоко ценится сохранение тайны.

А у Хантера было множество секретов, решила она, и был тоже, по меньшей мере, один человек, желавший его смерти.

Может быть, она и должна выслушать О'Хари хотя бы из вежливости… К тому же ее эмоции были сейчас окрашены сочувствием к нему как к больному. При всей напористости и самонадеянности О'Хари операция вынудила его зависеть от ухода за ним других людей, сделала его уязвимым – к возможной радости врагов.

Эллиот говорил ей, что Хантер нуждается в человеке, которому мог бы полностью доверять. Совершенно очевидно, что круг кандидатов на такую роль в жизни О'Хари был очень ограничен.

– Ну а если я все-таки останусь и выслушаю вас? – произнесла Виктория, понимая, что – хочет она того или нет – ее уже вовлекли в сложившуюся ситуацию и что ей придется объясняться со своим руководителем, если она нарушит его личные обещания О'Хари.

Выслушав ее вопрос, Хантер поднял брови.

– Так быстро передумали?

– Просто стараюсь быть беспристрастной, – ответила Виктория, не желая, чтобы ее восприняли безответственной болтушкой. – Все-таки я хотела бы выслушать вас.

– Итак, если бы кто-нибудь еще, я полагаю… – О'Хари неожиданно понизил голос и отвел взгляд от Виктории. Он пристально смотрел на дверь за ее спиной.

Виктория молча обернулась вслед за ним, но там уже никого не было.

О'Хари заговорил мягким как бархат тоном, но в его голосе звучала сталь.

– Поскольку вы еще здесь, – обратился он к Виктории, – то прежде чем мы начнем беседу, закройте, пожалуйста, дверь.

– У вас, очевидно, много дел! – восхищенно провозгласила миссис Причард, вытирая руки, которые она держала перед своим розовым фартуком.

– И вам тут все интересно, да?

– Цветку нужен время от времени дневной свет, а то он засохнет, – резюмировал Нилли.

– Нилли-простофилли! – поддразнила старого камердинера миссис Причард, размахивая руками перед его лицом, словно отгоняя крылатого паразита. – Теперь вам остается либо собирать сухие лепестки, либо запугать девушку, которая не прожила здесь и недели.

– Мне все равно… – пробормотал Нилли и поднес ко рту чашку, явно уклоняясь от необходимости излагать окончательное мнение.

– Итак, вам у нас нравится? – спросила ирландка, отчаянно стремившаяся узнать подробности.

Между сообщенной Хантером О'Хари конфиденциальной информацией и продолжавшейся чуть ли не два часа записью под диктовку Виктории удалось впервые с момента ее прихода на нижний этаж остаться одной, подчинившись его приказу сделать заслуженный перерыв.

– Мистер О'Хари – вечный двигатель, – сказала Виктория. – Я только сейчас осознала, как много времени прошло.

– Но работа вам нравится? – повторил Нилли вопрос миссис Причард: он был не из тех, кто способен удовлетвориться абстрактными ответами или вежливо излагаемыми общими местами.

– Ее больше, чем я ожидала, – неопределенно ответила Виктория, не испытывая чувства вины за то, что говорит правду. – Но я хочу приложить все силы, и думаю, что справлюсь с ней.

– А вы знаете, что мистер О'Хари очень придирчив, если его задания выполняются не так, как надо? – снисходительно спросила повариха.

Нилли прищелкнул языком.

– Эй, миссис Причард, – оборвал он ее, – зачем так непочтительно?

Повариха ответила громким смехом.

– Наш босс настолько же свят, насколько и добропорядочен, – сказала она скорее Виктории, чем своему другу. – Господь знает, что Сам много работает, и это в похвалу ему, а не в критику. Он работает больше некоторых, – с намеком добавила она, – хотя я и не из тех, кто бросает камни в бесхарактерных.

– Он работает не больше святого Патрика, изгоняющего змею… – меланхолично вздохнул Нилли.

– Очень неудобно вас прерывать, – сказала Виктория, – но нельзя ли мне приготовить себе легкую закуску? Буквально одна минута – и я уйду.

Миссис Причард открыла рот от изумления. По ее виду можно было подумать, что Виктория произнесла нечто вроде богохульства.

– Пока я на ногах и дышу, – воскликнула она, – вы ничего не будете делать на кухне! Садитесь рядом с Нилли, и не успеет эльф глазом моргнуть, как я приготовлю вам завтрак!

– Не стоит беспокоиться…

– Для меня это пара пустяков! – возразила миссис Причард. – Я могу приготовить завтрак с закрытыми глазами: ведь я делала его каждый день для своего уэльсца, упокой, Господи, душу его.

– Уступите старушке, – посоветовал Нилли Виктории. – Она переняла упрямство от самого хозяина.

– А что, мистер О'Хари упрям? – с невинным видом спросила Виктория, пересев за стол рядом с камердинером.

Ее вопрос вызвал новый приступ смеха миссис Причард.

– Нилли имел в виду сэра Патрика, – пояснила она. – Этот человек мог заставить служить ему самого дьявола.

Нилли откашлялся. Однако женщина, стоящая за столом для разделки мяса, безмятежно игнорировала этот сигнал.

Желая узнать как можно больше, Виктория прислушивалась к болтовне Причард, а голова ее все еще шла кругом от рассказанного мистером О'Хари.

– Эллиот говорил, что вы чуть ли не обладаете даром ясновидения, – польстил ей Хантер. – Мне хотелось бы использовать этот ваш талант, пока вы здесь.

Он добавил, что отсутствие в прошлом знакомства между ними исключает возможность подозрения к ней со стороны домочадцев, если она станет неприметно наблюдать за всем происходящим в замке.

– Вы можете свободно ходить по замку, – сказал он, – не привлекая к себе излишнего внимания.

– Вы хотите сказать, что мистер Баумэн знал все о шпионской стороне моего задания, но умолчал о ней? – Виктория считала, что если учесть характер виргинского адвоката, он должен был хотя бы слегка намекнуть ей на это.

– Он предпочел, чтобы вы узнали об этом от меня, – сухо ответил Хантер. – А решение за вами.

Как бы подчеркивая смысл своих слов, Хантер снял телефонную трубку и попросил связать его с офисом Эллиота.

– Значит ли это, что вы доверяете мне? – спросил он, когда Виктория отказалась взять из его рук трубку, и заговорщицки улыбнулся.

– Нет, – ответила она. – Это значит, что я хочу воспользоваться линией, к которой никто не сможет подключиться.

– Вы правы, – кивнул О'Хари, явно осведомленный об опасности прослушивания в замке Крискерри. – С этим телефоном все в порядке. Им пользуюсь только я.

«Почему я не поймала его на слове? – раздумывала Виктория, наблюдая, как миссис Причард кладет на фарфоровое блюдо столько нарезанной ломтиками колбасы, хлеба, английского чеддера, что этим можно было бы накормить целую страну третьего мира. – Может, я поступила так, чтобы не выглядеть глупой в глазах Эллиота? Или сам факт моего недоверия к словам временного работодателя придал бы неприятную тональность нашим деловым отношениям?»

– Нилли может замучить вас рассказами о сэре Патрике, – прервала ее размышления миссис Причард, перегнувшись всей своей массой через стол, чтобы долить ему кофе.

– Вы долго у него служили? – спросила Виктория, сознавая, что удовольствие, испытываемое ими от ее присутствия, в дальнейшем может ей пригодиться.

– Подольше дьявола… – широко улыбаясь, ответила за него миссис Причард.

– Шестьдесят пять лет, – сказал Нилли. – Шестьдесят пять лет и семь месяцев.

– Это значит, что вы начали работать в очень молодом возрасте, – предположила Виктория, считая, что названная цифра далека от реальности.

Миссис Причард прищелкнула языком.

– Учтите, что он помнит те годы лучше, чем собственный возраст, – предупредила она. – Сколько вам лет, дорогой Нилли?

Его отказ ответить на этот вопрос привел Викторию к заключению, что либо он не знает свой возраст, либо это игра, которой они давно уже развлекают друг друга.

– Моя жизнь началась с сэром Патриком, – сурово сообщил он обеим женщинам, – и закончилась в тот день, когда он умер.

– Сухие лепестки и умирающая власть… – уныло вздохнула миссис Причард. – Пусть меня стукнут лопатой по голове, если я когда-нибудь уразумею, почему этот камердинер такой грустный…

Обрадованная, что в наступившем молчании она может заполнить рот пищей и ничего не говорить, Виктория не была уверена, следует ли ей сочувствовать печали камердинера, потерявшего хозяина.

– Ну как еда? – спросила миссис Причард. – Протерпите до ужина?

– Более чем! – воскликнула Виктория. – Вы превзошли себя.

– Знаете, ни один гость мистера О'Хари не становится у нас тощее застежки-молнии только потому, что на его ребрах мало мяса. Кстати, о мясе…

Что еще собиралась сказать миссис Причард, так и осталось неизвестным, ибо ее прервал шумный приход одной из красивейших женщин, которых когда-либо довелось видеть Виктории. Это была та самая черноволосая красотка, что скандалила с Сином Майклом в залитом дождем дворе замка. Молодая женщина все так же пылала гневом.