Текст книги "Сага о Тёмных Тамплиерах. (ЛП)"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)

Глава 5

Вартанил был совсем молод, когда его жизнь столь жестоким образом переменилась. Меньше столетия назад он жил мирной, обыкновенной жизнью, хорошо знакомой любому протоссу Айура. Его семья происходила из рода Фуринакс, а их отличительной чертой была способность создавать прекрасные предметы. Одни проектировали городскую инфраструктуру, конструировали корабли и оружие, другие создавали доспехи или наручи, обращающие псионную энергию тамплиеров в смертоносные пси-клинки. Сам Вартанил занимался резьбой по светло-темному пятнистому дереву шуварк, придавая искусными пальцами мягкой древесине формы различных созданий, как знакомых, так и инопланетных – только лишь ради прекрасного. Даже высохнув, дерево пахло целительной чистотой. Тогда Вартанил полировал его, пока поверхность не становилась гладкой, словно галька; и он знал, что создаваемые им образы радовали глаз. Но когда на Айур пришли зерги, его жизнь рухнула.

Его семья оказалась разделена и разбросана по разным местам, как и многие другие в эти ужасные дни. Вартанил так и не узнал, что стало с ними, и мог лишь надеяться, что они оказались среди тех, кому удалось выбраться с планеты. Благодаря слепой удаче самому Вартанилу удалось избежать встречи с зергами, но лишь для того, чтобы едва не оказаться жертвой разъяренной омхары. Он был спасен небольшой группой протоссов, состоящей, в основном, из таких же, как он, кхалаи. Среди них было и несколько тамплиеров во главе с Алзадаром и судьей Феланисом. Вартанил поклялся служить этой группе, и его кожа покрылась тогда пятнами от переполняющих эмоций. Со временем Феланис и Алзадар нашли и других протоссов, и их число увеличилось.

Талант резчика вновь пригодился, но теперь Вартанил вырезал стрелы, луки, копья, метательные дротики. Оружие, необходимое, чтобы противостоять как блуждающим зергам, так и простым, но от того не менее опасным, местным животным. Алзадар научил его пользоваться созданным оружием. Вартанил знал, что он никогда не станет настоящим воином, как Алзадар, но был готов защищать свою новую семью с гордостью.

Когда между двумя группами случился конфликт, Вартанил ушел вместе с Феланисом и Закаленными, как они, в конце концов, назвали себя. Он не испытывал враждебных чувств по отношению к Ладраниксу или другим протоссам, но поклялся следовать за Алзадаром, который был так добр к нему.

А когда позднее Алзадар открыл истинную ужасную сущность «Благодетеля», за которым последовали одураченные Закалённые, – тёмный архонт, возможно, наиболее могущественный и опасный, какого когда-либо встречали протоссы, и который вовсе не защищал их, а лишь обманывал – он без сомнений встал на сторону Алзадара, чтобы оставить ложного благодетеля и вновь присоединиться к своим товарищам.

Как только он понял, что Алзадар принял решение остаться и умереть, защищая терранов, выигрывая драгоценное время, которое требовалось им и Джейкобу вместе с Хранителем, Вартанил едва ли не запаниковал. Кто будет вести их? Кто… как…

– Нет протосса мудрее Хранителя, – сказал Алзадар. – Следуй за Джейкобом. Защищай его и драгоценную сущность, которую он хранит.

И Вартанил поклялся защищать их.

Вартанил оказался совершенно ошеломлен, когда, пройдя сквозь врата искривления и оказавшись на Шакурасе, обнаружил, что тот, кто должен был вести его теперь, защищать и оберегать кого он пообещал теперь уже, скорее всего, мертвому Алзадару, был отправлен в абсолютно другом направлении. А когда Розмари оказалась буквально под атакой, – Розмари, лишь терран, не телепат, которая все же сумела отвернуться от невероятного удовольствия, предлагаемого «Солнечной каплей» – он немедленно поспешил на ее защиту. Она была к Джейкобу Джефферсону Ремси ближе всех. Он должен был помочь ей.

Вскоре после прибытия Вартанила и остальных разделили с Розмари. Был вызван небольшой корабль, чтобы куда-то переправить их. Он смотрел, как два тамплиера, каждый из которых был на полметра выше крошечной человеческой женщины, уводили ее, держась по обе стороны от нее. А затем ударила острая боль нехватки наркотика, и Вартанил напрочь забыл и о Розмари, и о Джейкобе, и об Алзадаре, и об Айуре или Шакурасе – на самом деле, обо всем, что не было мучительной, всепоглощающей жаждой, разрывающей на части его тело.

Он не знал, сколько времени потребовалось, чтобы очистить организм от жестокого наркотика. Позже ему скажут, что прошло три полных дня. В основном, все это время он был без сознания, просыпаясь – сейчас и тогда – в окружении других протоссов, посылающих ему мысли, полные заботы и тревоги. Они же относили его туда, где звездный свет мог попадать на кожу; становились спасительной соломинкой, за которую он хватался, когда его тело извивалось, скручиваясь от боли, а его конечности бесполезно молотили воздух. Тогда они вновь возвращали его в благословенное небытие, обеспечивая еще одну краткую передышку.

Вартанил зажмурился спросонья. Голова была ясной, но он чувствовал себя истощенным. Он находился в комнате вместе с некоторыми другими из Закаленных. Одни продолжали спать, другие бесшумно ходили рядом. Многие стояли у огромного окна, обратившись лицами к живительным лучам космоса, восстанавливая силы после тяжелого испытания.

На спальной подстилке рядом с ним кто-то поднялся. Вартанил узнал его: это был Корлендир. Он осторожно потянулся мыслями к другу.

– Корлендир, как ты себя чувствуешь?

Он мог бы получить ответ на свой вопрос и самостоятельно, но удержался от этого, зная, что и Корлендир немало страдал, избавляясь от власти «Солнечной капли».

– Измотанным. Истощенным. Опустошенным.

Вартанил кивнул. Он чувствовал себя так же.

– Но это пройдет, и мы освободимся от лжи Улрезажа. Наши тела свободны от «Солнечной капли», и мы вновь сможем встретиться в Кхале.

– Да… Это верно.

Вартанил огляделся.

– Я вижу здесь лишь бывших Тал-дарим. Где же те, кто помогал нам?

– Без сомнений, ушли, чтобы соединиться в Кхале и очистить себя от скверны касания наших разумов.

Эта мысль была полна столь сильной горечи, что Вартанил отшатнулся.

– Я уверен, это не так.

Корлендир повернулся, чтобы взглянуть на него.

– Правда? А я нет. То, что я говорил тем, кто касался моего разума, было грубым, яростным и ужасным. Если бы мой разум оказался открыт подобным грязным мыслям, я бы сам чувствовал себя замаранным.

– Возможно. Но Кхала учит нас прежде всего состраданию. Те, кто проводил время с нами, вернули нам понимание того, что значит быть протоссом… Они сделали это из заботы.

У Корлендира не было ответа. В этот момент открылась дверь, и вошли несколько протоссов, неся чистые одежды. Одну из них Вартанил узнал: это была Ришагар, которая долгое время провела с ним. Ростом ниже остальных и едва ли не болезненно хрупкая, она подошла к нему, излучая теплые чувства привязанности.

– Ты проснулся, друг Вартанил. И твой разум чист как воды озер Шушари. Это так радует меня.

Она положила одежду на кровать, и он встал, чтобы поклониться ей. Ришагар протянула руки ладонями вверх, и Вартанил повторил ее движение. Между их почти касающихся рук мягко засветилась концентрирующаяся энергия.

Он встретил ее в Кхале, и изумительная красота этого единения застала его врасплох. Прошло так много времени, и он успел привыкнуть к собственной изоляции, к жажде этой связи, которую так и не научился подавлять.

Брат мой, ты прошел через жестокие испытания, и это были не просто слова или мысли. Он ощутил мысленную связь. Но ты выжил. Ты вернулся домой.

Вартанил не смог скрыть отвращения, которое ощутил при этих словах, и его окутало замешательство Ришагар. Отвергнув слова, он вызвал образ глубоко из сердца, мысленно представив Джейкоба Джефферсона Ремси, Замару и Розмари Дал. Он показал ей иссушенные тела тех, кто когда-то были преданными Зава’каи; клубящуюся тьму разъяренного чудовища, преследующего Хранителя и ее носителя. Она сидела рядом с ним и мысленно успокаивала его, пока его тело избавлялось от «Солнечной капли», но теперь она ощутила жажду, ужас от необъяснимого отделения от Кхалы и радость от повторного объединения на столь глубоком уровне.

Они осторожно разделились, и каждого из них заполняла теплота.

– Значит, то, что сказала женщина терранов, – правда.

– Правда. Замару необходимо найти и спасти – как и Джейкоба Ремси. Он друг протоссам. Мы понесли такие огромные потери. Прискорбно, если он станет еще одной жертвой.

Ришагар кивнула.

– Вершитель Селендис захочет поговорить с тобой. И с тобой, Корлендир, – добавила она, включая в разговор другого протосса. – После того как она встретится со всеми вами, вы сможете уйти.

– И куда же?

Корлендир был зол.

– Это не наш дом. Наш дом лежит в дымящихся руинах, наводненный зергами. А мы сидим здесь и ничего не предпринимаем.

– Вершитель Селендис тоже страстно желает вернуть наш родной мир, – кивнула Ришагар, и ее спокойствие резко контрастировало с возбуждением Корлендира. – Как только она получит всю информацию, они вместе с Иерархом решат, как лучше всего поступить. Но, по правде говоря, теперь твой дом здесь, Корлендир, так же, как и мой. Темные тамплиеры сделали все, что могли, чтобы тепло принять нас.

Лишь из-за того, что Вартанил буквально только что был связан с Ришагар в Кхале, он сумел ощутить легкое сомнение. Мысленно обращаясь только к ней, он спросил:

– Получается, здесь, на Шакурасе, есть и какие-то сложности?

– Лишь то, что вполне ожидаемо. Древняя неприязнь не может исчезнуть за один день, или год, или даже четыре года. Но большинство из нас прикладывает все усилия, чтобы восстановить былое родство.

Вартанил понимал. Подобное разделение очень глубоко. Он видел у врат одного из темных тамплиеров по имени Разтурул. В отличие от большинства протоссов Айура, Вартанил многие годы знал лишь касание разумов, но не душ. Он был отрезан от Кхалы «Солнечной каплей». В некотором смысле, разжигая ненависть к темным тамплиерам среди Закаленных, Улрезаж в действительности стремился превратить тех, кто оказался под его контролем, во что-то, подобное их изгнанным товарищам.

– Все это… очень сложно, – сказал он, в конце концов. Ришагар прикрыла глаза, и он ощутил теплоту ее радости. Он разделил ее. Но рядом с ними безмолвно сидел Корлендир, все еще сердитый и далеко не слегка озадаченный.

Буквально сразу же за Ришагар пришла и Вершитель. Корлендир уже знал, что теперь позиция власти, которую когда-то занимал Тассадар, принадлежала женщине, но это все еще казалось ему необычным. Рашжагал, покойная матриарх темных тамплиеров, многие столетия руководила своим народом. Он узнал, что среди темных тамплиеров женщины на руководящих постах были обычным делом. Но он не привык к подобному. Женщины никогда не входили в состав Конклава, да и среди тамплиеров попадались нечасто. Смотреть на эту сильную женщину в прекрасных сияющих доспехах, чувствовать на себе ее взгляд, было непросто.

С неохотой он последовал за ней и вновь вошел в Кхалу. Он был измучен одновременно физической и ментальной детоксикацией, и войти в Кхалу в сопровождении Селендис, столь сильной духом, оказалось скорее неприятным ощущением, чем успокаивающим. Скорее сильным, чем мягким. Несмотря на это, ее радость от того, что он спасся, была искренней, как и беспокойство за терранов.

Значит, человеческая женщина не лгала. Внутри мужчины-человека действительно заключен дух Хранителя. И она тоже была в плену «Солнечной капли».

Она вытащила из него все. Корлендир не сопротивлялся Селендис, но не смог скрыть от нее своего смятения. Все продолжалось недолго, и прежде, чем отключиться от него, она поблагодарила и успокоила его. Каким-то образом это помогло.

Было ли единство в Кхале таким всегда? Корлендил был тамплиером, и, вместе со всеми остальными протоссами, которых когда-либо знал, ненавидел и слегка опасался мятежных темных тамплиеров. Так его учили. Но сейчас, из-за этого глубокого соединения, где от незнакомой женщины невозможно было скрыть ни единого чувства или мысли, он чувствовал себя уязвимым.

Селендис, определенно, была обеспокоена тем, что узнала. Но, несмотря на это, закончив, она поклонилась ему и подошла к Вартанилу. Корлендир теперь был свободен. Здесь, в столичном городе Талематросе было место, где хранились записи. Корлендиру, как и всем остальным, было предложено отправиться туда и найти свою семью. Если бы ему не удалось это, если бы оказалось, что они сгинули на Айуре, его приняли бы остальные тамплиеры вместе с Селендис. Не было протосса, для которого не нашлось бы места, положения и роли.

Кроме Корлендира.

Он понял, что лично его совершенно не интересует, выжила ли его семья. Для него семьей стали Закаленные во главе с Зава’тором. «Солнечная капля» успокаивала и дарила облегчение. Возможно, она и правда отключала их от Кхалы, но после того, что Корлендир только что испытал, он вовсе не был уверен в том, что это так уж плохо. Под заботой Зава’тора они были близки. Даже несмотря на то, что выяснилось, что Благодетель был, по сути, темным тамплиером, – темным архонтом, не менее того – Корлендир задумался, сохраняя эту мысль скрытой, не могло бы быть так, что Улрезаж сам стал жертвой обмана.

Корлендир бросил взгляд на Вартанила. Он сидел рядом с Селендис, соединив с ней ладони, и молодой кхалаи выглядел совершенно счастливым и умиротворенным. На мгновение Корлендир позавидовал ему. Некоторое время он оставался на месте, а затем встал и покинул здание. Но он направлялся не к залам с записями и не к башне тамплиеров – он прошло шел куда глаза глядят. Так он вышел из города, погруженного в почти что вечные сумерки и застроенного странными зданиями, архитектура которых, как он начинал понимать, была типичной для темных тамплиеров. Корлендир мельком взглянул на них, а затем опустил голову. Он шел почти целый день, пока строения не стали редкими, а над ним не открылся мглистый туманный небосклон. В конце концов, он поднял голову, и его глаза расширились от увиденного. Он знал, что это такое, даже несмотря на то, что никогда прежде подобного не видел.

Строение в отдалении величественно возвышалось над окружавшим его выжженным ландшафтом. Четыре треугольника на его вершине поначалу показались Корлендиру состоящими из многоцветных огней. Он ускорил шаг, даже несмотря на то, что шел уже много часов, и приблизившись, понял, что это единая кристаллическая структура.

Храм зел-нага. Причина, по которой темные тамплиеры решили обосноваться здесь, а не где-либо в другом месте из открытых за долгие странствия. Они приняли его наличие здесь за знак, а теперь, спеша к храму, который становился для него ярким маяком надежды, и Корлендир тоже видел в нем некий знак.

Он обитал в подобном месте последние несколько лет. Глубоко под поверхностью Айура находился лабиринтообразный мир извивающейся, прекрасной, блистательной гармонии, и Закаленные обрели там свой дом. Некоторые определенные области Благодетель запретил им исследовать, но по большей части, все там принадлежало им. Подземелья под Айуром были созданы зел-нага, и они же построили этот ошеломительно прекрасный храм, который возвышался к клубящимся синим облакам. По мере приближения он замедлил шаг, задумавшись, как его примут, и в сомнении остановился на ступенях, ведущих вверх. Он уловил звук – своего рода гудение, пение, скорее мелодичное, чем разнородное. На мгновение он закрыл глаза, чтобы лучше вслушаться в песню. Затем, все еще прислушиваясь к манящему звуку, Корлендир открыл глаза и вытянул шею, восхищенно разглядывая совершенное в своей красоте строение. Его коснулись мягкая ласковая мысль.

– Брат наш, добро пожаловать в храм зел-нага.

Корлендир обернулся, чтобы посмотреть на того, кто, должно быть, являлся служителем храма. Светло-серая фигура низко поклонилась. На нем были белые одежды, спадающими свободными изящными складками. Освещение этого священного места создавало впечатление, что наряд сам по себе излучает мягкое сияние. От служителя исходило умиротворение.

Корлендир, рожденный и воспитанный тамплиером, сухо и официально поприветствовал служителя. В этом месте, исполненном хрупкой красоты, он чувствовал себя неловким и неуклюжим, в том числе и рядом с изящно сложенным хранителем храма, чье имя стало ему известно – Таарим. Залы под поверхностью Айура были схожи со строением, где он находился сейчас, но все же слегка отличались.

Прочитав его поверхностные мысли, Таарим оживился.

– А! Ты один из наших потерянных товарищей, что вернулись из древнего родного мира, по которому мы так тоскуем. Добро пожаловать, воистину, добро пожаловать. Что привело тебя к храму?

– Я… Не знаю, – честно ответил Корлендир. – Я словно нигде не находил себе места.

Он не встречался с Тааримом в Кхале, никогда, но свободно поделился своими мыслями и ощущениями с молодым протоссом. Таарим поступил так же, и Корлендир узнал, что сейчас, в основном, хранители храма происходили из рода Шелак, хоть они и не были темными тамплиерами. Испокон веков они занимались изучением и защитой артефактов зел-нага, так что передать заботу об этом драгоценном месте им было совершенно естественным решением.

– Да… Я, как и другие потомки Шелак, был рожден, чтобы заботиться об этом месте, – сказал Таарим, широко раскинув руки, словно пытаясь обхватить храм целиком. – Но иногда и других что-то зовет сюда, тех, кто не происходит из рода Шелак. Судьи или кхалаи, или…

Таарим прикрыл глаза и запрокинул голову.

– Или тамплиеры – здесь это не имеет значения. Даже некоторые из темных тамплиеров остались работать с нами. Для некоторых песнь кристаллов – лишь приятный звук. Другие же чувствуют ее всей душой.

Эмоции заполнили Корлендира. Он пошатнулся, и Таарим взял его за руку уверенным, но в то же время мягким жестом поддержки.

– Ты столь многое перенес, – сказал Шелак. – Идем, брат мой, ибо если я в чем-то и уверен, так это в том, что твое место – здесь.

Таарим провел Корлендира внутрь. Такого переполняющего чувства принадлежности он не испытывал с того момента, как Алзадар разрушил безмятежность и спокойствие, известные Закаленным. Корлендир позволил проводить себя в прохладную нишу. Он с благодарностью опустился на пол, покрытый мягкими подушками. Освещение обеспечивали мерцающие кристаллы, изящно парящие, словно поддерживаемые невидимыми руками. Весь мир вокруг него замер, и осталась лишь песня кристаллов.

Здесь были и другие служители, и еще больше их входило внутрь, привлеченных любопытством. Корлендир увидел, что Таарим сказал правду: большинство из них, определенно, происходили из рода Шелак, другие же принадлежали к самым разным кастам. И он, действительно, заметил даже заостренные неровные лица темных тамплиеров.

Таарим начал говорить. Он рассказал о том дне четыре года назад, когда тысячи безмерно потрясенных протоссов покинули родную планету, чтобы оказаться в сумеречном мире Шакураса. Он рассказал о жертве Тассадара, о нападении зергов на Шакурас, о необходимости объединить традиционные и темные энергии, чтобы активировать великие кристаллы Кхалис и Ураж, спасшие от зергов второй мир протоссов. Корлендир увлеченно слушал.

Он вырос в вере, что именно тамплиеры должны защищать протоссов. И многие годы это, действительно, было так. Но теперь он понял, что именно Шелак всегда сохраняли значение того, что значит быть протоссом. Каста кхалаи проектировала инфраструктуру, развивала науку и технологии и создавала прекрасные предметы просто оттого, что красота была так же необходима, как свет и воздух. Каста судей определяла законы и направляла на истинный путь, а каста тамплиеров физически защищала протоссов.

Но за всем этим стояло нечто более глубокое – настоящая суть, знания зел-нага, Странников Издалека, Великих Учителей. Они и их мудрость присутствовали здесь прежде, чем протоссы даже узнали о Кхале, и их мудрость присутствовала здесь и сейчас, на этом роковом стыке времен, на перекрестке истории протоссов.

– Позвольте мне стать частью этого, – едва ли не умолял Корлендир, и его кожа покрылась пятнами от глубины чувств.

– Ты уже стал ей, брат, придя сюда сегодня, – заверил его Таарим. – Таким образом, ты покидаешь путь тамплиера? Желаешь ли ты быть хранителем древностей, защитником вековой мудрости и предвестником славного будущего для нашего народа?

– Желаю всем своим существом.

И тогда они встретились в Кхале, и Таарим увидел, что Корлендир говорил от чистого сердца. Таарим обернулся к другому протоссу в белых одеждах и кивнул. Тот поклонился и поспешил наружу.

– Приняв этот путь, ты не сможешь вернуться, ибо это путь древних тайн, знаний и истории. Брат мой, нам принадлежит гораздо большее, чем этот простой храм. Гораздо, гораздо большее. Если ты предашь нас, тебя постигнет безжалостная и мгновенная кара.

– Я понимаю.

А затем радость захлестнула Корлендира, когда он ощутил знакомый приторно-сладкий запах. Он действительно вернулся домой.