Текст книги "Сага о Тёмных Тамплиерах. (ЛП)"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 49 страниц)

Глава 21

Валериан вглядывался в скачущее изображение, появившееся на экране обзора. Он получал поток информации с шести различных кораблей, включая тот, на котором находится его «призрак». На экранах теперь было нечто, напоминающее… напоминающее лучистую тьму.

– Это еще что за черт? – потребовал он ответа у Старке.

– Сэр, я… Я не могу точно сказать вам, – голос Старке был дрожащим и неуверенным. – Оно обладает невероятной псионной мощью, и все энергетические показатели зашкаливают.

Валериан мог видеть это. Потоки темной энергии, казалось бы, вырывались из этого существа, словно магма, и все, что попадалось на их пути – или даже просто поблизости – оказывалось уничтожено. Включая и один из его кораблей, предположил он после того, как один из экранов неожиданно погас.

– Оно… а-а-а!

За все время, что Валериан знал этого человека, Девон Старке ни разу не повышал голос сильнее спокойного, рассудительного тона. Юноша испугался, услышав, как тот кричит от боли.

– Девон… Что происходит?

– Он… Это… Они… Он не рассматривает меня как особую угрозу, иначе я был бы… – раздался хриплый крик боли, – мертв.

Валериан наблюдал за полосой разрушения, которую оставляло за собой это чудовище, и ни на секунду не усомнился в подобном утверждении.

– Не стойте у него на пути. Вы станете слишком ценной потерей.

– Есть, сэр.

– Какова его цель? Он идет за Джейком? – Валериан сосредоточенно следил за фигурой – сияющим вихрем смерти, тьмы и разрушения. Валериан подумал, хорошо, что отца здесь нет. Менгск-старший, скорее всего, с удовольствием пожертвовал бы Ремси и протосской сущностью внутри него в обмен на нечто, способное управлять этим темным ураганом энергии. Это могло бы стать мощным оружием.

– Все вокруг, сэр. Он сражается как с протоссами, так и с зергами. Впрочем, он направляется прямиком к вратам искривления. Я полагаю, что ему нужен Ремси – так же, как и всем нам.

В тот день, когда он сидел вместе с Ремси в своем кабинете, обсуждая храм и поднимая тост за чудесные открытия, Валериан ни за что не мог бы предположить, что все придет к этому: ожесточенной кровавой схватке между тремя расами и неведомым монстром на практически мертвой планете. Он еще не развил в себе отцовское бессердечие, позволяющие отправлять людей на смерть, но, даже ощущая прилив сожаления, все же отдавал приказы.

Он должен добраться до Джейкоба Ремси. Каким угодно образом.

– Проследите, чтобы эта штука не забрала его, – коротко сказал он Старке.

* * *

– Темный архонт!

Голос Керриган в голове Итана ударил, словно кнут. Она была удивлена, и оттого разъярена, и он вздрогнул от ее гнева.

– И все же не все так просто, я полагаю. Откуда он появился?

– Мне неизвестно это, моя королева, но сейчас мы втянуты в битву с ним.

– Оно атакует вас или протоссов?

– Похоже, оно стремится к Ремси и вратам, – сбивчиво признался Итан. – Похоже, всех нас интересует профессор.

– Но лишь одна сторона может преуспеть, и это должны быть мы. Используй все наши силы, мой консорт. Нам благоприятствует то, что для нас не имеет значения, сколько солдат погибнет в процессе достижения нашей цели. Хранитель внутри Ремси имеет запредельную ценность для меня. Она не должна умереть.

– Она не умрет, – поклялся Итан. Сознание королевы покинуло его, вернувшись к другим занятиям, к другим слугам, и он слегка опечалился.

Она была для него всем миром. Она сотворила его, усовершенствовала, создала заново, чтобы служить ей и любить ее, и именно это он делал. Часть его сознавала, что он совершил этот выбор не по своей воле, но это не имело значения. Она была его королевой. Он поклонялся ей, он был готов умереть за нее, а убивать ради нее было задачей, приносящей одно лишь удовольствие.

* * *

– Готово! – выкрикнула Розмари. Взгляд, которым она наградила Джейка, очевидно, предназначался одновременно и ему, и Замаре, и он был наполнен радостью и триумфом.

– Я также почти закончила свою задачу, – сказала Замара. – Как только я завершу, у нас будет шесть минут, чтобы переправить всех до того, как вступит в действие алгоритм отключения.

– Эй-эй, подожди-ка, после того как все будет установлено, у нас останется лишь шесть минут? – Джейк обернулся и посмотрел туда, где все еще кипело сражение. Его ударило внезапное понимание: нет возможности сделать так, чтобы спаслись все. Многие из его друзей погибнут здесь.

Разумеется, Ладраникс прочел его мысли.

– Четыре года назад я стоял на этом самом месте вместе с Рейнором, Фениксом и десятками моих товарищей, которые сдерживали волну, угрожавшую уничтожить все, что я когда-либо любил. Джейкоб Ремси, мы часто говорим, что наши жизни принадлежат Айуру. Я думал, что отдам жизнь тогда, но моя судьба оказалась иной. Я жил, чтобы защищать и охранять тех, кто не может защитить себя самостоятельно. Но сейчас я готов встретить свою судьбу, ибо верю – другого не дано.

– Ладраникс… – Джейк не был в Кхале, не так, как это было у протоссов, но ему и не нужно было, чтобы почувствовать эмоции тамплиера.

– Для меня нет большей чести, чем защитить Хранителя или помочь своему народу. Я по-настоящему счастлив, что не погиб в тот день, и могу стоять здесь в этот момент.

– Я буду сражаться рядом с тобой, так же, как было когда-то, – сказал Алзадар. – Я искуплю то, что совершил прежде. То, что я непреднамеренно сделал возможным. Наступающий на нас отвратительный ужас частично питался и благодаря моим рукам. Мое рабство – добровольное, глупое, слепое рабство – помогло ему. Я обрету спасение, когда моя кровь прольется, чтобы остановить его. Я хочу встретиться с богами вновь как тамплиер.

– Брат, – глубоко искренне сказал Ладраникс, – ты уже спасен. Но я понимаю. Это честь для меня – умереть рядом с тобой.

Он протянул руку.

– Моя жизнь принадлежит Айуру, – сказал Алзадар.

– Наши жизни принадлежат Айуру, – просто ответил Ладраникс.

Не говоря больше ни слова, оба протосса поспешили присоединиться к другим. Джейк долгое время смотрел на них, а затем обернулся и увидел, что Розмари тоже наблюдает за ними. Ее прекрасное лицо выражало уважение, одобрение и тень печали.

«Поганое время для того, чтобы влюбиться», – подумал он, а затем вновь обратил свое внимание на собирающихся протоссов.

Времени действительно было немного. Случайно ставшие союзниками протоссы, зерги и Доминион замедлили Улрезажа, но лишь на мгновение. Обломки судов Доминиона и кораблей протоссов, разбитые, дымящиеся или горящие, усыпали землю; осколки металла перемешались с останками плоти зергов, скошенных в количествах, практически недоступных пониманию. Остатки Тех, Кто Все Выдержит и Закаленных собирались вместе как можно дальше от линии сражения. Они тянулись друг к другу, соединяя руки, и начинали соединять свои разумы.

Джейк не знал, сработает ли это. Не знали этого также ни Замара, ни Ладраникс, ни кто-либо еще из тех, кто по его слову – его, даже не Замары – согласились открыться тем стихиям, которых боялись и которым не доверяли столь глубоко внутри.

– Но, Джейкоб, действительно – мы мало что еще можем сделать. Нашего числа недостаточно, чтобы разработать тактику, позволяющую добиться большего, чем бессмысленная смерть. Наша единственная надежда в отчаянном гамбите. Твоя интуиция подсказала тебе верное решение.

Смогут ли тамплиеры контролировать и направлять штормы, которые их товарищи из Закаленных собирались призвать? Или же энергии вырвутся из-под контроля, обрушившись ужасным опустошением именно на тех, кого должны были бы защитить? Это невозможно было предугадать, невозможно было узнать заранее – можно было лишь сделать.

– Я больше не нужна Замаре, так что возвращаюсь в бой, – сказала Розмари совершенно будничным голосом. Она потянулась за винтовкой и легкой ровной походкой поспешила к стенам самодельных бункеров. Джейк смотрел, как она уходила, желая позвать ее обратно, уже понимая, что она слишком ценна, чтобы стать расходным материалом. Он хотел бы иметь возможность сделать что-то. Этот мир не был его собственным, но его собственной стала битва.

Улрезаж приближался. Джейк с отчаянием понимал, что это было неотвратимо и неминуемо. Даже если тамплиеры сумеют объединить усилия вовремя, как может что-то, помимо ядерного взрыва, остановить такую штуку? Оно было огромным, и обладало ужасающей разрушительной силой. Адун призвал силы одновременно протоссов Айура и темных тамплиеров, чтобы соткать защитный купол над теми, кого поклялся защитить, пока они уходили на корабль зел-нага. Джейк совсем немного знал о темных тамплиерах, но их судьба после этого значительного момента истории была ему совершенно неизвестна. Куда они отправились? Чему они научились? Как оказались на Шакурасе? Эту историю Замара ему еще не рассказала. Ему было грустно думать о том, что он не доживет до того, чтобы узнать все. Не проживет достаточно долго, чтобы узнать многие другие истории этого народа, который стал уважать и любить. Не проживет достаточно долго, чтобы узнать, каково это – поцеловать Розмари Дал. Он…

Это было похоже на песню.

В течение нескольких секунд он не мог понять, что происходит. А затем он осознал. Они делали это.

Те, Кто Все Выдержат и Закаленные сейчас объединяли свои разумы – одна группа держалась на Кхале, которая так хорошо послужила им, когда они отчаянно нуждались в порядке, и другая, отключенная от этого древнего пространства в умах и сердцах, но соединенная с ней опосредованно. Джейк безмолвно стоял, приоткрыв рот, и позволил этому ощущению захватить себя и наполнить. Крики умирающих зергов и диких животных этого мира, грохот взрывающихся кораблей, звуки стрельбы – все померкло перед этой песней единения. Он не слышал ее ушами, но ощущал каждой клеткой, чувствовал, как она пульсирует внутри него с каждым ударом сердца.

А затем песня стала неконтролируемой.

Энергия поднималась от стоящих рядом фигур, словно голубой туман, и у Джейка перехватило дыхание. Их тела выгнулись – от экстаза, боли или того и другого одновременно. Туман скручивался в спираль перед его глазами, как маленькая галактика, сливаясь, потрескивая и разрастаясь.

Тогда Улрезаж остановился.

Вспышка надежды оказалась для Джейка почти болезненной. А затем он ощутил сосредоточенный внимательный взгляд этого чудовища. Голубой вихрь галактики, зарождающийся псионный шторм, вздрогнул и едва не рассеялся под усилием направленной энергии темного архонта. Джейк что-то кричал – он не знал, что именно, но это была просьба. Это была молитва.

А затем облако разделилось, и разделилось вновь и вновь, пока каждая из пар взявшихся за руки протоссов не оказалась владельцами маленького, относительно слабого энергетического поля. Джейк продолжал наблюдать, и с каждым мгновением отчаянной мольбы некоторые из облаков гасли, словно чья-то неосторожная рука тушила огонек свечи.

Эти протоссы беззвучно падали на землю.

Но не падали остальные. Они удвоили усилия, и мощь их энергических полей возросла, которые сияли, пульсировали, разворачивались спиралью и превращались в вихри. Джейк вновь ощутил яростную атаку чудовища, и новые протоссы погибли в тишине.

Неожиданно Джейк осознал, что происходит. Смерти протоссов не были напрасными. Их жизни не угасали, не стирались, как он подумал. В тот момент они по своей воле отдавали свои жизненные силы другим в этом союзе, который протоссы никогда не пробовали создать прежде.

«Моя жизнь принадлежит Айуру».

Улрезаж тоже осознал это, и Джейк содрогнулся от силы гнева чудовища. Но на этот раз оставшиеся соединенными пары не шелохнулись. Маленькие галактики, окружавшие их, неожиданно всплыли и стали разрастаться. Ниоткуда появился ветер. Джейк вздрогнул, и его волосы встали дыбом. Он ощутил потрескивание статического электричества и что-то еще, что-то, что невозможно было объяснить лишь физикой. Он подумал об Адуне, вставшем на защиту темных тамплиеров, об энергии, которая пронизывала его и окружала его.

И внезапно песня достигла пика.

Страшный удар оглушил Джейка и сбил с ног. Он тяжело ударился о землю. Его тело словно горело, и на мгновение он потерял способность дышать. Потрескивающие потоки силы пронизывали его, и на секунду он подумал, что протоссы утратили контроль. Эти штормы были чудовищами, которых пытались приручить, и создания обратились против своих повелителей, яростно вырываясь на свободу. На миг – самый короткий и длинный миг в жизни Джейка – они преуспели в этом. Затем протоссы вновь вернули себе контроль, подчиняя силу ментальных штормов и направляя их в атаку.

Улрезаж остановился, когда голубые ореолы штормов начали питаться его темной энергией. По мере того как они росли, архонт отступал и сражался с ними с яростной смертоносностью.

– Сейчас! – закричала Замара, и врата перед ними ожили. Те протоссы, кто не был вовлечен в сражение, пришли в движение. Они развернулись и помчались к вратам. Они быстро бежали с той гибкостью и изящностью, которые Джейк помнил по тому времени, когда был Темлаа. Половина протосских кораблей, атакующих Улрезажа, плавно развернулись в середине битвы и тоже исчезли во вратах. Другая половина осталась, чтобы не прекратить атаку, отвлекая противника со всех сторон, чтобы отвлечь его внимание от самого ужасного и смертоносного оружия, которое только могли создать протоссы – оружия, созданного соединенными умами и сердцами. Джейк осознал, что они не собирались отступать вообще. Он смотрел сейчас на летающие золотистые гробы.

Сила шторма нарастала едва ли не быстрее, чем протоссы успевали оказаться в безопасности. Джейк задумался – что, если они создали его слишком близко, невольно приблизив собственную гибель. Некоторых протоссов это тоже беспокоило.

– Мы – протоссы. Мы более не будем разделены. Оставайтесь решительны и сосредоточены!

Джейк почувствовал, что это был ответ Ладраникса и Алзадара. Их узнаваемые голоса вспыхнули в его разуме. Ураган нарастал и вздымался, наполненный смертоносной энергией, а затем…

Они наконец-то высвободили его.

Десятки зергов закричали в агонии, взрываясь изнутри. Ураган прорезал воздух силой, оглушающим грохотом, отозвавшимся в костях Джейка. Воздух мгновенно улетучился из его легких, но он смотрел, неспособный отвести взгляд.

Шторм окружил темного архонта – Улрезажа, «Благодетеля» – коконом разрушения. Джейк ощутил интуитивную вспышку глубокого удовлетворения, когда увидел, как это существо дрогнуло, неожиданно остановилось и пошатнулось, отброшенное назад силой атаки.

* * *

– Сэр, они уходят сквозь врата, – голос Старке выдавал степень его напряжения.

– Остановите их!

– Мы можем лишь позволить им поступить так, чтобы не дать темному архонту убить их. Протоссы что-то делают… Я не знаю, что именно, но благодаря этому чудовище остановилось.

Валериан смотрел на множество экранов, на каждом из которых подрагивал непрерывный поток информации. Внизу, очевидно, происходило нечто безумное. Он не мог сказать, что это такое, даже несмотря на то, что все разворачивалось перед его глазами.

Неожиданно все экраны погасли. Виттье потерял дар речи и издал звук, опасно похожий на вопль ужаса.

– Старке, что только что произошло?

Тишина.

– Старке? Девон! Что происходит?

Итана отбросило в воздухе. Словно кулак великана, ураган ударил по нему и созданию, на котором он восседал. Его скрутило болью, и он упал, свалился вниз, притянутый силой гравитации вопреки тому, что был консортом Королевы Клинков, созданным, чтобы быть прославленным и почти совершенным. Он почувствовал, что его тело дрожит, сминается, и его падение смягчили лишь относительно высокие кучи трупов зергов. Вопреки невероятно возросшей силе и способности сопротивляться, он был разбит и ранен.

Его руки, ноги и серповидные клинки увязли в кровавом месиве. Итан забился, чтобы встать, и закричал от ярости.

Врата были открыты, и протоссы бежали в массовом исходе. Ремси все еще был здесь. Пока что.

Довольно ему полагаться на тварей. Он оставит подобные схемы и манипуляции своей королеве, чьи навыки в этом были отточены. Он встал, и на его серповидных руках мелькнули отблески. Они были голодны, словно обладали собственной волей, и он целеустремленно направился вперед. Он убьет Розмари Дал и принесет Керриган Джейкоба Ремси самостоятельно.

* * *

– Мы должны идти, Джейкоб.

Замара коснулась также и Розмари. Джейк увидел, как убийца взмахнула головой перед тем, как выстрелить в последний раз, определенно отказываясь уходить до того, как убедится, что враг уничтожен. Джейк разделял ее чувства. Он сомневался, наблюдая, как продолжает кипеть сражение, наблюдая, как перед самыми его глазами открывается наследие Адуна. Теперь Улрезаж был остановлен, и его внимание полностью было сосредоточено на защите себя от атаки объединенной яростной ментальной энергии протоссов.

В его голове вспыхнули образы иссушенных тел протоссов и едва видимых созданий в контейнерах. Знание того, что «Солнечная капля» сделала с Розмари, с Алзадаром и со всеми остальными…

– Падай, сияющий темный ублюдок. Я хочу увидеть, как ты свалишься.

– Джейкоб!

Мысли Замары хлестнули его, словно кнут, и Джейк ожесточился. Она была в паре мгновений от того, чтобы физически завладеть его телом и заставить его бежать. Розмари со всех ног бросилась к вратам, остановившись, лишь, чтобы обернуться и крикнуть через плечо:

– Джейк, иди же!

Затем она, как и протоссы, исчезла.

И все же Джейк не мог заставить себя пошевелиться. Здесь умирали его друзья.

– Они умирают, чтобы спасти меня и знание, которым я обладаю. Умирают, чтобы спасти тебя. Не позволь их жертве оказаться напрасной!

– Ладраникс…

Джейк коснулся разума Ладраникса и не встретил слов. Не было ничего столь ограниченного и скованного – лишь чувства: уважение, привязанность и гордость.

Затем Ладраникс исчез.

– Нет!

Скорбь и ярость Алзадара зазвенели в разуме Джейка, а оставшиеся протоссы питали ураган всем, чем могли. Мысли Замары стали резкими, и Джейк задохнулся от вспышки боли, прошедшей по нему и его телу, захваченному Хранителем. Его ноги начали двигаться, неся его ближе к голубому туману, что кружился внутри овальных очертаний врат искривления.

Он боролся с ней так, как не боролся уже давно, как не боролся с самого начала, и в ту единственную секунду, когда он оказался сильнее, Джейк повернул голову – как раз, чтобы увидеть, как кружащиеся движения Улрезажа стали хаотичными, и яростная чернота всколыхнулась. Достали ли они его?

Он подумал, что никогда не узнает этого. Он знал лишь то, что они пошли на горький риск, и цена была действительно высока.

Но Замара была права: он не мог позволить их жертве оказаться напрасной.

С пульсирующей головной болью, с глазами, полными слез, и сердцем, разрывающимся от гордости за отвагу тех, кто так тепло принял его, Джейкоб Джефферсон Ремси помчался к вратам искривления и прыгнул сквозь них.

Сумерки

Пролог

Настало время встретить сумерки.

Молодой служитель был настолько глубоко погружен в размышления, что раздавшееся пение кристаллов заставило его вздрогнуть. Это был лишь простой мелодичный звук, не имеющий иного назначения, кроме как призвать учеников Алис’арил, “Святилища мудрости”;, собраться всем вместе в конце долгого знойного дня. Служитель вскочил и крепко сжал в четырехпалых руках кайдаринский кристалл, чтобы случайно не уронить его. Этому здесь, в Алис’арил, со строгостью учили с самого юного возраста. Кристаллы – это самое главное. С ними всегда, абсолютно всегда, необходимо обращаться с осторожностью. Тогда навык превращался в инстинкт, и уже ничья неосторожная рука не подвергла бы столь драгоценный предмет риску упасть и разбиться.

Юноша заставил себя расслабиться, осторожно возвратил кристалл в ячейку и отступил, чтобы с гордостью взглянуть на свою работу. Сегодня он успешно завершил передачу информации, содержащейся не менее, чем в семи древних, источенных временем и поврежденных кристаллах в сияющие, заряженные каменные хранилища.

Наставник Криткал появился за спиной, качнув головой и запрокинув ее в улыбке.

– Хорошая работа, – сказал он. – Семь. Число впечатляет. Но тебе стоит всегда следить за тем, чтобы работа не выполнялась излишне поспешно. Лучше тщательно обработать содержимое одного-единственного кристалла, чем передать несовершенную информацию из сотни.

Юный алисаар подавил вспышку раздражения. Он находился здесь вот уже сорок лет и не был новичком. Несмотря на это, он наклонил голову.

– Ты говоришь правильно. И все же, перед нами еще так много работы.

Он протянул руку, чтобы указать на Чашу Воспоминаний. Необычайного размера чаша была выточена из податливого камня теми из темных тамплиеров, кто некогда принадлежал к касте кхалаи. Она возвышалась напротив наставника и его ученика и была до краев наполнена кайдаринскими кристаллами. Парящая платформа поднимала учеников к самому верху, где те могли заполнить специальные нательные сумки кристаллами – но не более пяти штук за один раз. Некоторые кристаллы хранили лишь единственное воспоминание. В некоторых заключались сотни. Некоторые оставались в основном чистыми и требовали лишь легкой обработки. С задачей понимания и успешной передачи воспоминаний иных справлялись лишь самые острые и высокотренированные разумы алисаар – «Хранителей Мудрости» Никто не осмеливался даже предположить, сколько кристаллов бережно хранилось в Чаше. Для того чтобы переписать их все, потребовалась бы не одна жизнь, а протоссы жили достаточно долго. Новые воспоминания же поступали непрерывно.

– Радость от этой работы заключается в процессе, а не результате, – усмехнулся Криткал. – Ибо лишь со смертью последнего темного тамплиера будет она завершена. Но идем же. Солнце клонится к отдыху, и мы должны последовать его примеру. Утомленный разум может упустить детали, а это – именно то, чего мы ни в коем случае не хотим.

Небольшая луна обладала засушливым и едва выносимым жарким климатом. Именно поэтому ученики, населявшие Алис’арил, выбирались из холодных каменных залов за необходимыми питательными веществами лишь на закате и на рассвете. Три столетия назад, когда первые из темных тамплиеров пришли сюда на корабле зел-нага, изгнанные из родного мира Айура, они решили, что обнаружить это место так быстро – знак судьбы. Здесь были не только врата искривления, реликвия зел-нага, свидетельствующая о том, что когда-то тут побывали Великие Учителя, но, кроме того, редкая комбинация энергий изменила – некоторые даже утверждали, что «очистила»; – кайдаринские кристаллы, которые также можно было найти здесь.

Алис’арил был возведен на месте такой концентрации энергий. Были и два других: одно глубоко под поверхностью, где рассыпались богатым многообразием кайдаринские кристаллы, и другое, обнаруженное, но еще не исследованное, под поверхностью единственного огромного лунного океана.

Элна – «Гавань» – так они назвали луну, и провели много долгих лет, отстраивая здесь поселение и, разумеется, возводя Алис’арил. Лишь в середине второго столетия жизни здесь стали выдвигаться предложения покинуть это место в поисках новой информации и новых пригодных для жизни миров. Но Элна не была забыта, хотя темные тамплиеры и продолжили странствовать, исследуя космос. Врата искривления, соединяющие первое место, куда они ступили, с другими мирами, посещенными изгнанными протоссами, все еще периодически вспыхивали, с жужжанием оживая, – это приходили паломники, чтобы добавить свои воспоминания и впечатления к общему целому. Они становились желанными гостями, и алисаар сидели рядом с ними, пока воспоминания передавались в кристаллы.

Юноша кивнул, возводя сияющее силовое поле ментальной энергии, чтобы защитить свою незаконченную работу, и в сопровождении наставника вышел наружу.

В сумерках Элна становилась прекрасной. Пыль, которая в течение дня оседала на коже и одеждах, рассеивала сине-зеленый солнечный свет, и закаты превращались в поистине впечатляющее зрелище. Сто тринадцать протоссов, посвятивших свои жизни тому, чтобы, оставшись на Элне, ухаживать за Алис’арил, стояли, обратив лица к небу, цвет которого сменялся с желтого на оранжевый, затем фиолетовый, а затем медленно серел. В коротких одеждах, позволяющих большей поверхности кожи ощутить живительные лучи света, юноша получал питание благодаря закатному солнцу. Он почувствовал себя сильнее, когда на небе одна за другой загорелись звезды, похожие, на его взгляд, на маленькие кристальные сферы, – хотя он и знал, что каждая из них была солнцем или целым миром сама по себе.

Ему было интересно, что там, в других мирах. Его выбор устраивал его, ибо он жаждал знаний и истории больше, чем приключений. Но со временем его утомила простая передача памяти из одного кайдаринского кристалла в другой. Протоссы, изгнавшие их, обладали Хранителями, которых не было у темных тамплиеров, избравших силу и права каждой отдельной личности вместо отказа от собственной воли ради единой Кхалы. А значит, им пришлось найти другой способ сохранять воспоминания – технический. Когда он был моложе и меньше задавался вопросами, то верил, что решение создать, таким образом, искусственных Хранителей было мудрым. Теперь же уверенность покинула его. Все казалось… столь расточительным. Разумеется, некоторые знания – например, как построить корабль, создать оружие, развить новые навыки или воспоминания о великих сражениях и открытиях – были чрезвычайно полезны для будущих поколений. Но смешная история, которую помнил один старый протосс? Или картина заката, подобного этому? Эти воспоминания могли быть ценными для их обладателя, но, несомненно, не для тех кто не заинтересован в них лично. Хранители Мудрости протестовали против подобного подхода, с почтительностью просматривая все, и юноше становилось все сложнее скрыть раздражение от столь незначительных воспоминаний.

Стена Знаний… Вот что теперь он стремился исследовать. Одна из причин, по которой он принял решение остаться здесь и посвятить жизнь тому, чтобы стать Хранителем Мудрости, – желание помочь своему народу. Ярость закипала в нем, когда он вспоминал истории о том, как жестоко обошлись с темными тамплиерами собственные «собратья», наказав за преступление, не более ужасное, чем простое нежелание разделить самое сокровенное со всеми остальными протоссами. Он хотел, чтобы темные тамплиеры превзошли тех, кто изгнал их, став сильнее, мудрее, лучше, чем те протоссы, которые остались на Айуре, самодовольно наслаждаясь уверенностью в собственной правоте. Разумеется, в этих кристаллах содержались знания, способные помочь темным тамплиерам достичь такой цели. Но ритуалы и традиции требовали, чтобы Стена Знаний оставалась по большей части нетронутой. Это объяснялось тем, что, тогда как любое знание считалось ценным, не любое пошло бы на благо. Некоторые знания считались слишком опасными, чтобы поделиться ими даже с другими алисаар. Ему бы пришлось проработать с Чашей еще много-много десятилетий прежде, чем его сочли бы достойным столь желанной задачи. И осознание этого вызывало у него досаду.

Такая мысль уже возникала у юноши. Пусть работа со Стеной и была ему запрещена, но саму Стену никто не охранял. По крайней мере, не ночью, когда все ученики спали. Он все спланировал: как проснется ночью, чтобы только взглянуть, что хранит в себе Стена Знаний, какие тайны принадлежат лишь ей и нескольким из тех, кто был избран достойным подобной информации. Но что-то всегда удерживало его. Возможно, уважение к традициям. Или желание однажды доказать, что он достоин.

Или, возможно, просто страх.

И именно в этот момент, когда песня кристаллов стихла, ночное небо полностью потемнело, а Хранители Мудрости уже погрузились в глубокий освежающий сон, страх неожиданно померк.

Он не станет больше ждать. Он не станет больше сомневаться. Он находился здесь уже сорок лет. Прождет ли он еще сорок лет в страхе воспользоваться возможностью, которая находилась прямо у него в руках?

Нет.

Юноша мгновенно спрятал свои мысли. Вряд ли кто-либо прочел бы их – в большинстве случаев можно было различить лишь поверхностные мысли. И лишь в личном разговоре могло бы открыться что-то более глубокое. Сейчас же внимание каждого было сосредоточено лишь на сне. Он притворился усталым и в сопровождении товарищей-алисаар вернулся в спальни. Кровать представляла собой одеяло, разложенное на каменном полу. Здесь не было роскоши – ученики жили простой аскетичной жизнью. Этой ночью, когда в его разуме разгоралась решимость, он смотрел на все новым взглядом. Алисаар были хранителями самого ценного знания, которым обладали темные тамплиеры. И все же они спали на полу, питались сумеречным светом и лишь передавали информацию из одного кристалла в другой вместо того, чтобы действительно изучать ее.

Что за величие спрятано в этих мерцающих кристаллах? Какая информация, какие озарения, размышления, какая власть? Что может помочь темным тамплиерам защититься от протоссов, изгнавших их, и даже превзойти их? Он был столь взволнован, что едва сумел достаточно долго притворяться спящим, ожидая, пока остальные погрузятся в сон. Через некоторое время он мягко коснулся их мыслей, и, убедившись, что все крепко спят, встал. Едва слышно ступая по каменному полу, юноша беззвучно направился к Стене Знаний.

Он смотрел на нее с восхищением и жадностью. С чего начать? Столь богатая мудрость… как можно выбрать всего один кристалл? Задача обескураживала его и, в то же время, воодушевляла. Он успокоился, протянул слегка дрожащую руку и позволил пальцам сомкнуться на случайно выбранном кристалле.

И, глядя на мерцающий осколок, лежащий на ладони, юноша впервые ощутил трепещущий, сияющий отблеск настоящей власти.