Текст книги "Сага о Тёмных Тамплиерах. (ЛП)"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 49 страниц)

Глава 25

Савассан изменился. Он всегда был загадкой для других протоссов, но после того, как он вернулся, таща за собой Джейка, они стали понимать его еще меньше. Чтобы понять, что Савассан пытался донести, Джейку потребовалось немало времени. Племени Шелак потребовалось даже больше. Однако Савассан был настойчивым.

Сначала Савассан рассказал о кристаллах. Вместе с Джейком они продемонстрировали, как их касаться, как подготовиться к слиянию, потере себя и открытию другого мира, который придет той волной, что может смыть неподготовленного. Он с гордостью смотрел, как один за другим они делали первые неуверенные шаги во что-то огромное, прекрасное и совершенное. Они научились работать с кристаллами и друг с другом, и этот опыт еще сильнее связал их.

Но Савассан не был доволен… Пока нет…

***

Розмари бросила быстрый взгляд через плечо. Совершенно ясно, что Джейк был без сознания. Возможно, так оно и лучше – для них обоих.

Удача сопутствовала им, и у Итана нашелся целый торговый корабль. Это неуклюжее, похожее на глыбу судно было единственным кораблем такого размера, который обладал достаточной мощностью двигателей, чтобы совершить подпространственный прыжок. Дельцы на черном рынке любили такие штуки. Не нужно экипажа, есть место для хранения груза, и можно с легкостью ускользнуть от преследователей. Несмотря на то, что она предпочла бы иметь под руками огневую мощь «Миража» или другого истребителя, именно сейчас способность оторваться была ценнее боевых качеств. Два других корабля Итана были «Миражами», переоборудованными с превышением всех правительственных норм, и они находились прямо за ней. Торговое судно сотряс попавший в цель выстрел одного из них. Они старались привести корабль в негодность сейчас, пока еще имелся шанс заставить ее приземлиться. В космосе у них появился гораздо больше возможностей для побега. Перед ними стояла цель захватить их с Джейком, а не взорвать прямо в небе.

По крайней мере, она была уверена, что этого хочет Валериан и надеялась, что головорезы Итана в курсе…

Корабль сильно накренился, и Розмари почувствовала запах дыма. Она выругалась, отстегнулась и щелкнула переключателем огнетушителя. Острый запах горящей проволоки и пластика смешался с химической вонью пены огнетушителя.

Джейк продолжал спать.

***

– Нам нужен… способ оказаться в этом месте, – сказал Савассан Темлаа. – Способ принести порядок. Должны быть направляющие линии, указывающие, как двигаться в том единстве, где мы нашли себя. Все мы, каждый из нас, должен стремиться к добру, чистоте, духовности, и тогда то, что мы несем, станет гораздо более сильным и глубоким.

– Но как мы приведем других? Как мы заставим их понять силу кристаллов? Я не могу просто прийти в лагерь и пригласить их присоединиться к нам.

– Нет, ты не можешь. Но, может быть, могу я.

***

– Черт, черт… – ругалась Розмари, когда на экране ее компьютера появилось шесть горящих точек. Одна «Валькирия» и пять «Миражей». Определенно где-то там Валериан решил отправить больше, чем один корабль на поимку ученого и убийцы. Валериан был более чем умен. Яркие маленькие корабли приближались к ней. Они не стреляли, и даже корабли Итана прекратили атаку. Розмари знала. что они пытаются сделать – запереть ее так, чтобы она не смогла совершить подпространственный прыжок. Ее пальцы летали по консоли, пытаясь одновременно и решить, в какой уголок Вселенной она хочет отправиться, и вывести корабль из этой ловушки, убежать, словно раненая лань от стаи волков…

– Плохая аналогия, – пробормотала она сама себе, прекратив попытки проложить курс, схватилась за рычаги и спикировала.

***

Савассан не открыл даже Джейку того, что планировал. Он лишь сказал племени собраться прямо на рассвете, протянув розовые и золотые пальцы в фиолетовое небо. Каждый из них выбрал по кристаллу и благоговейно вытащил его из сырой земли. Савассан смотрел на каждого из них по очереди.

– То, что мы собираемся сделать, – сказал он, – как я надеюсь, запомнят как поворотную точку в истории нашего народа. Меня коснулись зел-нага, и в свою очередь, я поделился тем, что узнал с вами, со своим племенем. Но это не должно остановиться. Держите кристаллы перед собой. А когда я скажу вам, каждый из вас коснется кристалла, закроет глаза и откроет свой разум и сердце тем протоссам, которые жаждут этого – жаждут того, о существовании чего еще не знают. Мы не создаем ничего нового. Мы открываем нечто древнее. Мы вспоминаем то, что было забыло.

Джейк вздрогнул. Он медленно сел рядом со своим учителем. Даже не касаясь кристалла, он уже был на каком-то уровне связан с ними, ощущал их тревогу, их надежду. Их страх.

– Коснитесь кристаллов, – сказал Савассан, – и взывайте к нашим братьям и сестрам.

Джейк задохнулся, когда чувства переполнили его. Он не мог сделать ничего, кроме как позволить им захлестнуть себя, пройти сквозь мозг, который был изменен таким образом, чтобы суметь обработать эту волну.

Замара чуть ли не пела внутри него.

– Ты понимаешь, Джейкоб Джефферсон Ремси? – воскликнула Замара в его разуме, в его крови, в каждой его клетке. – Савассан разбудил что-то, что мы забыли целую эру назад. И благодаря мне этот момент всегда будет жить. Я – Хранитель. Я обладаю памятью всех протоссов, что когда-либо жили. Мой разум один из немногих даже среди протоссов, которые могут вынести такое знание. И пока мое сознание живет, – в тебе, Джейкоб – это мгновение будет жить. И будет создано вновь, когда ты передашь его кому-то другому так же, как я передала его тебе. Ты испытываешь то, что испытали мы – миг единения, которое навсегда изменило нас. Теперь ты – Хранитель. Ты хранитель того, что священно, и что будет продолжать формировать все, чего коснется, до тех пор, пока существует Хранитель, что несет это знание.

– Я… Я понимаю… – подумал Джейк, все еще плавая в безбрежном океане слияния и взаимопроникновения.

Новые образы принесли удовольствие. После того как Савассан воззвал к своим братьям-протоссам, они осторожно пришли к нему. Они были испуганы и стремились защитить себя, но не могли спорить с тем, что испытали.

Мистик Савассан научил их тому, что знал. Как соединять умы и мысли, и как работать с созданной энергией. Как концентрировать и направлять мысли, как относиться к ним с уважением, соединяя во что-то столь гармоничное. Протоссы стали чуть ли не единым, блистательным, прекрасным разумом.

– Это путь порядка, – сказал Савассан. Савассан, чье имя будет забыто каждым, кроме Замары и, теперь, Джейка. Савассан, которого будут знать как «Того, Кто Принес Порядок», как…

– Сейчас его знают под именем Кхас. Мы уважаем его и чтим его память. Он объединил нас в Кхале… системе порядка. Кхала, «Путь восхождения», – вот что вытащило нас из Эпохи Раздора. Без этого, без знания того, насколько глубоко мы едины, мы бы сами себя уничтожили.

Джейк вспомнил ненависть, которую питали протоссы друг к другу, вспомнил, как племена истреблялись не внешним врагом, а друг другом. И он был в теле Темлаа, когда случился этот центровой в истории момент. Слезы наполнили его глаза, и он вытер их.

– Не стыдись того, что это трогает тебя, – сказала Замара. – Если бы это было не так, то это значило бы мой провал.

– Это исцеляет… Это…

Даже в этом единении, которое крепко связало его с тысячами давно умерших протоссов, Джейк знал, что он находится в своем настоящем. И что он был в страшной опасности. То, что он испытал, взывало к нему. Он не хотел покидать это, но ему не давала покоя одна идея.

– Этот момент остановил протоссов на том этапе их существования, когда они разрывали друг друга голыми руками. Это спасло их. Что бы это могло сделать…

– Джейкоб… Это не для них…

– Это может быть…

И прежде чем ошеломленная Замара успела даже попытаться помешать ему, Джейк подумал это, и тем самым сделал это.

Розмари Дал замерла. Она не могла сделать ничего, кроме как сдаться тому, что неожиданно хлынуло в нее… капитану «Валькирии» Энглайе… механику на его первом задании в глубоком космосе… Элиссе, или Стиву, или испуганному охраннику на пусковой площадке, или всем остальным, кто служил Итану и Валериану.

Это ранило, это обжигало, это очищало и распространяло каждого из них шире, чем когда-либо они могли представить, а ограниченные, неизменные человеческие умы делали то жалостно немногое, что могли, чтобы объять это.

Мы.

Все.

ЕДИНЫ.

Розмари почувствовала, как бьется сердце в груди Теда Самсы. Она ощутила первый поцелуй Элиссы Харпер. Первое убийство Стива О’Тула. Глоток мороженого. Лай любимого пса. Крик новорожденного. Запах кожи младенца. Каждое воспоминания, какое ощущение, каждое чувство, что испытывали сотни других людей, ликовали в ней. Радость, от которой они смеялись, была ее. Трагедии, от которых они плакали, были ее. Уколы, пренебрежение, улыбки, любопытство, скука. Все то, что составляет жизнь, индивидуальность, чувство самого себя текло сквозь нее. И она знала, что они пробуют на вкус ее жизнь точно так же, как она наслаждалась их жизнями.

Несмотря на то, что ненависть, страх, предубеждение оставались, потому что люди ненавидели, боялись и наносили другим вред, все это никак, никак не могло быть направлено против кого-то в этой связи, в этом круге, в этом глубоком и совершенном озере единства. Ибо кто смог бы ненавидеть свою правую руку? Твоя рука – это моя рука. Кто смог бы ненавидеть свой левый глаз? Ибо твой глаз – это мой глаз.

На одно мгновение, длившееся вечность, пойманный в этом, никогда прежде не испытанном, чувстве экстатического объединения капитан не мог выговорить приказ атаковать. Розмари не могла ввести координаты прыжка.

Корабли дрейфовали. Мгновение растягивалось.

Джейк ничего не хотел больше, чем остаться здесь, плавать в этом невыразимом словами ощущении единения, умиротворенности и чувственности. Но он медленно отключился от него и всплыл на поверхность реальности. Джейк зажмурил глаза, совершенно не удивленный тем, что его лицо все еще было мокрым от слез. Он чувствовал внутри себя пустоту и ужасное одиночество.

Он пристегнулся к креслу и толкнул Розмари. Ее глаза были стеклянными и широко раскрытыми, ее губы медленно двигались, а на лице застыло почти детского счастья. Ненавидя самого себя, Джейк мысленно проник мыслями в ее разум. Он должен был прочесть ее мысли, чтобы узнать, как совершить прыжок. Он отсеял тысячи умов, которые в этот момент были соединены и нашел сияющую, искрящуюся нить, которая в этой материи, сотканной из единства, носила имя Розмари Дал.

– Ох, – мягко выдохнул он. Он почувствовал ее боль, шокирующую, острую и одиноко ноющую. Ее горечь, ее разочарование. Короткие вспышки ее жизни, полной жестокости, грязи и ужасного насилия, ее стремления и твердость характера, и волю, которая пульсировала силой, истиной и мощью.

Теперь он понимал, что именно это почувствовала в Розмари Замара. Протосс пробралась сквозь стены, которая возвела для своей защиты сломленная душа. Она нашла Розмари внутри Эр-Эм, нашла женщину в убийце, и сочла ее достойной. Джейк видел лишь размытые очертания чего-то, отличного от хладнокровного убийцы, от того, кто использует любые находящиеся под рукой средства для достижения собственных целей. Теперь он мог видеть ее, мог чувствовать ее, мог…

Он подался вперед и нежно, без страсти, поцеловал ее в лоб – так, как мог бы поцеловать ребенка.

Независимо от того, что она сделала, он больше никогда не сможет ненавидеть Розмари Дал.

А затем он выдернул себя из этой связи в поисках информации. Розмари действовала вслепую и надеялась на удачу. Было совершенно неизвестно, где они появятся, и появятся ли в целости и сохранности. Джейк не очень много знал о подпространственных перемещениях, но он знал, что если не спланировать прыжок точно и очень аккуратно, можно закончить его

а) мертвым

б) мертвым

в) так далеко от желанной цели, что вернуться обратно будет невозможно, или же

г) все вышеперечисленное.

Он нашел нужную информацию, склонился над консолью, ввел ее… И засомневался, прежде чем нажать кнопку. Имелась немалая вероятность, что это не сработает, и поскольку он был любопытен, то перед этим должен был кое-что узнать.

– Замара?

– Да, Джейкоб?

– Это изменило протоссов. Что это сделает с нами?

– Этот момент никогда не предназначался быть разделенным между нашими видами. Кхала – для нас, а не для вас, и это святыня, а не игрушка.

Она злилась на него, но не могла спорить с результатами. По крайней мере, начальными. Он почувствовал, как она смягчилась.

– Я должна признать… На этот раз ты сделал мудрый выбор. Честное слово, Джейкоб, я не знаю, что случится. Ваш вид еще… слишком молод, чтобы осознать истинный смысл. Скорее всего, те, кто испытали это, не примут его в расчет, посмеются над ним и отбросят как кратковременную причуду.

– Но… не все?

– Нет. Не все.

С этим Джейк мог жить.

Он нажал кнопку.

Охотники из тени

Пролог

Во тьме таился ужас.

Новости три дня назад принес Артанис, юный новый лидер. Происходило немыслимое. Надвигалась страшная катастрофа. Айур, прекрасный, возлюбленный Айур, видевший и переживший так многое, совсем скоро мог стать неузнаваемым.

Идите к вратам искривления, так сказали им.

Торопитесь.

Вначале, конечно же, каждый старался забрать как можно больше. Эвакуация – это не приятное развлечение; так многое хочется забрать из прекрасных домов, полных прекрасных вещей. Заветные фамильные ценности? Прекрасные кайдаринские кристаллы? Одежду для путешествия? Но все это, и многое другое, быстро было признано незначительным, стоило критичности ситуации стать предельно ясной. Тяжелобронированные шаттлы и небольшие воздушные корабли отправлялись и переполненными, и полупустыми; отправлялись к одной только цели – единственным уцелевшим на всей планете действующим вратам искривления. Суда по возможности эскортировали «Разведчики, отстреливая волны обезумевших, дезориентированных зергов, которые покрыли некогда зеленую планету, словно тошнотворный живой ковер. «Опустошители» ринулись в самую гущу. Эти машины держали основной удар, пока драгуны и зилоты истребляли зергов целыми сотнями с одной лишь целью – расчистить достаточно места, чтобы шаттлы могли выгрузить бесценный живой груз в пределах радиуса действия врат.

Огромные и широкие врата все же не были достаточно огромны и широки, чтобы пропустить перепуганные толпы, стремящиеся пройти через них. В длинную шеренгу выстроились бесстрашные высшие тамплиеры – последний рубеж обороны между беженцами и чудовищами, ведомыми лишь жаждой убийства.

Ладраникс стоял среди защитников. Некогда сиявшую золотом броню покрывала сукровица, а там, куда попали брызги кислоты, доспех оплавился. Рядом с Ладраниксом стоял Феникс, старый боевой товарищ, и терран Джим Рейнор, новый друг, совсем недавно завоевавший доверие. Все случилось так быстро – героическая смерть доблестного вершителя Тассадара, обнаружение темных тамплиеров и объединение с некогда изгнанными собратьями, нашествие зергов.

Теперь они бежали на Шакурас – те, кто мог сделать это. Те, у кого был транспорт, кто еще мог идти, бежать или ползти сквозь портал. Воздух был наполнен дымом, звуками сражения и отвратительными криками наступающих волна за волной зергов, наступающих для того, чтобы убивать или быть убитыми – протоссами или другими зергами. Это не имело для них значения.

Однако сами протоссы не издавали ни звука. Ладраникс позволил себе на мгновение задаться вопросом, что думает обо всем этом терран. Но если бы Рейнор мог «услышать» то, что слышал разумом Ладраникс, – страх, решимость, ярость – то вряд ли счел бы, что протоссы столь молчаливая раса, как ему казалось сейчас.

А затем врата вспыхнули. Эмоции, уже вызывающие у Ладраникса едва ли не физическую боль, усилились, и даже он, столь ментально тренированный, на мгновение пошатнулся под телепатической атакой.

– Что за черт, что происходит? – по привычке закричал Рейнор, хотя терран уже знал: для того чтобы быть услышанным, ему достаточно подумать о вопросе.

Ладраникс не знал, кто ответил на вопрос, но ответ поступил немедленно. Сам он был занят превращением в кашу четырех зерглингов, что пытались вскарабкаться на него и разорвать на части. «Мы отключаем врата. Мы обязаны. Сквозь них уже прошли несколько зергов. Мы не можем больше рисковать. Шакурас должен выжить. Наш народ должен выжить. Остается лишь надеяться, что мы не опоздали».

«Айур пал».

Поднялась волна ментальных стенаний, и на опасную долю секунды Ладраникс окаменел. Ужас. Страдание. Потеря – болезненная, ноющая рана. Что могли бы они сделать? Как жить дальше? Одиноки, одиноки, так одиноки…

Оставалось лишь сражаться. «Бегите!» Ладраникс вложил в этот приказ всю свою силу. Шокированные протоссы пришли в себя и немедленно разбежались во все стороны.

Ладраникс и оставшиеся протоссы продолжали беспощадно убивать, надеясь выиграть еще несколько секунд – тех мгновений, которые могли бы спасти еще несколько жизней. Он знал, что их жизням уже подошел конец.

Глава 1

Ее убежище было неприступным. Она была королевой всего, что видела, а взгляд ее проникал в самые отдаленные закоулки Вселенной.

То, что знали те, кто беспрекословно подчинялся ей, было и ее знанием. То, что видели и ощущали они, видела и ощущала и она. Единство, совершенное и абсолютное, дрожью проходящее по нервам, текущее в крови. Единство, которое начиналось с самого маленького и простого из ее созданий и заканчивалось ей самой.

«Все дороги ведут в Рим» – эту поговорку она помнила с тех пор, когда была слабой и хрупкой, а ее несгибаемые дух был скован человеческой плотью. Когда ее сердце могли смягчить такие вещи, как преданность, привязанность, дружба или любовь. Поговорка значила, что все дороги ведут в центр, к самой важной в мире вещи.

Она, Керриган, Королева Клинков, была самой важной вещью в мире для любого зерга, который мог летать, ползать, скользить или бежать. Каждый вдох, каждая мысль, каждое движение каждого зерга, от собакоподобных тварей до огромных надзирателей, подчинялись ее малейшему капризу. Они жили, чтобы служить ей.

Все дороги вели в Рим.

Все дороги вели к ней.

Она чуть шевельнулась в сыром темном пространстве, разминая острые костяные крылья, лишенные мембран так, как могла бы разминать затекшую шею тогда, когда была человеческой женщиной. Стены пульсировали, источая густую липкую субстанцию, и она видела это так же, как видела личинок, вылупляющихся из коконов, как видела надзирателя на отдаленной планете, включающего в единое целое новый вид. Замечала так же, как собственное недовольство.

Керриган встала и сделала несколько шагов. Она начинала терять терпение. До того как она стала их королевой, у зергов, как она знала, была миссия. Расти, вбирать в себя, становиться совершенными – такими, какими задумали их создатели. Создатели, которых ее подданные без малейших угрызений совести предали. Сара Керриган понимала, что такое «совесть». Бывали моменты, даже в ее прославленной новой инкарнации, когда она испытывала угрызения совести. Она рассматривала это не как слабость, но как преимущество. Для того чтобы победить врага, нужно думать как он.

Под ее руководством зерги все еще стремились к своей основной задаче. Но она привнесла в нее нечто новое: удовольствие мести и победы. А теперь, вот уже столь долгое время, Королева была вынуждена отдыхать и восстанавливаться, зализывать раны, а значит – она отступила от изначальной миссии.

Разумеется, последние четыре года Керриган не бездействовала. Отдыхая здесь, на Чаре, она обнаружила несколько новых миров, которые ее зерги могли исследовать и использовать. Зерги процветали под ее управлением, росли, совершенствовались и развивались.

Но ее терзал голод. И этот голод невозможно было утолить, перемещаясь с планеты на планету, лишь воссоздавая и улучшая генетику зергов. Она жаждала действий, жаждала мести, жаждала вступить со своими врагами в битву разумов. А способности ее ума, острого даже в бытность человеком, теперь стали поистине потрясающими.

Арктур Менгск – самозваный «император» Доминиона терранов. Она наслаждалась игрой с ним раньше и хотела бы повторить это сейчас. Именно поэтому она позволила ему пережить их последнюю встречу, именно поэтому она даже швырнула ему несколько подачек – чтобы убедиться, что тот выживет.

Прелат Зератул – протосс, темный тамплиер. Умный. Выдающийся. И опасный.

Джим Рейнор.

Короткая волна беспокойства поднялась внутри нее. Когда-то, до ее трансформации, она была неравнодушна к беззаботному маршалу. Может быть, даже любила его. Теперь она уже не могла знать наверняка. Достаточно того, что мысли о нем все еще могли вывести ее из равновесия. Он также был опасен, хотя и несколько иначе, чем Зератул. Он был опасен, поскольку мог заставить ее… сожалеть.

Четыре года она ждала, собиралась с силами, отдыхала. Теперь она более не чувствовала себя пресыщенной убийствами. Теперь она…

Керриган моргнула. Ее разум, на фоне размышлений непрерывно обрабатывающий поступающую информацию, уловил что-то и зацепился за это. Псионное возмущение, где-то далеко-далеко. Должно быть, огромной силы, раз она уловила его на столь большом расстоянии. Но, тем не менее, однажды и она сама смогла телепатически связаться с Менгском и Рейнором, когда еще только проходила трансформацию. Она смогла коснуться их умов и позвать на помощь. Но что это за зыбь, похожая на круги, расходящиеся по воде от брошенного в озеро камня?

Теперь возмущение исчезало. Это, определенно, был человек. Но в то же время в нем было что-то еще… Словно легкий «аромат», за недостатком лучшего сравнения. Что-то… протосское.

Разум Керриган всегда обрабатывал тысячи вещей одновременно. Она могла смотреть глазами любого зерга, проникать в разум любого зерга по своему выбору. Но сейчас она вытащила себя из этого непрерывного потока информации и сосредоточила внимание на том, что заметила.

Человек… и протосс. Соединившие свои умы. Керриган знала, что Зератул, Рейнор и ныне покойный Тассадар разделили друг с другом свои мысли. Но то, что создали они, совершенно не походило на то, что сейчас ощущала она. Керриган даже не представляла, что такая штука возможна. Мозг протосса так сильно отличается от человеческого. Даже псионику было бы нелегко работать с протоссом.

Если только…

Ее пальцы коснулись лица, прошлись по длинным отросткам, растущим на ее голове, словно змеи на голове Медузы. Она была создана заново. Частично человек, частично зерг.

Может быть, Менгск проделал то же самое с человеком и протоссом. Для него это вовсе не было чем-то невозможным. На самом деле, очень немногое было для него невозможным. И возможно, именно она подала ему такую идею.

Когда-то она была тем, что называется «призрак». Терранским псиоником, обученным убивать, обладающим технологиями, позволяющими становиться невидимой, как призрак, в честь которых и называлась. Она знала, что люди, прошедшие через эту программу, становились жестоки. А люди, занимающиеся их обучением, были бессердечны.

Круги по воде.

Она должна была добраться до источника.

***

Что пошло не так?

Валериан Менгск не мог поверить тому, что видел. Его корабли просто… бездействовали, пока судно с Джейкобом Ремси и Розмари Дал на борту совершило успешный прыжок. Они ускользнули. Они были у него в руках, но теперь ускользнули.

– Вызовите Стюарта! – приказал он. Его помощник – Чарльз Виттье – подпрыгнул, услышав звук его голоса.

– Я пытался, – запнувшись, ответил Виттье. Его голос от тревоги подскочил еще выше. – Они не отвечают. Я не могу связаться ни с одним человеком во всем строении.

– Корабль Дал излучает какой-то электромагнитный импульс?

Это было возможно, но почти невероятно – все корабли Валериана были защищены от подобного.

– Может быть, и так, – с сомнением сказал Виттье. – Все еще пытаюсь вызвать…

Восемь экранов ожили одновременно, и одновременно заговорили, по меньшей мере, десять человек.

– Поговори с Итаном, – приказал Валериан, потянувшись вперед, чтобы выключить остальные каналы. – Узнай, как он умудлился допустить, чтобы они выскользнули из его рук. А я поговорю с Сантьяго.

Похоже, Сантьяго не желал разговаривать. Валериан даже рискнул бы сказать, что этот человек выглядел словно пьяный, но адмиралу удалось взять себя в руки.

– Сэр, – сказал Сантьяго. – Здесь была… Я не уверен, могу ли объяснить это, но произошла своего рода пси-атака. Ремси заставил всех нас сохранять неподвижность до тех пор, пока не совершил прыжок.

Валериан нахмурился, взгляд его серых глаз переходил с одного человека из экипажа судна на другого. Все они выглядели в той или иной мере потрясенными, но… Разве эта молодая женщина не улыбается?

– Мне нужно поговорить с агентом Старке, – сказал Валериан. Если каким-то образом Джейкоб Ремси и протосс внутри его головы сумели так атаковать его лучших и блестящих сотрудников, то больше всего об этом знает Девон Старке.

Агент Девон Старке был «призраком», одним из тех, кто чуть больше года назад оказался крайне близок к тому, чтобы стать призраком буквально. Тогда Арктур Менгск решил, что программа «призраков» нуждается в серьезной переработке.

– Это полезные инструменты, – сказал своему сыну Менгск. – Но обоюдоострые.

Император посмотрел на свой портвейн и нахмурился. Валериан знал, что отец думает о Саре Керриган. Менгск помог Керриган избежать экспериментов по программе «Призрак», чем заслужил искреннюю преданность этой женщины. Валериан видел множество ее голограмм – она была красивой и сильной. Но затем, когда Керриган вышла за рамки своей полезности, начав задавать вопросы, Менгск бросил ее на растерзание зергам. Он полагал, что те убьют ее за него, но у них была иная идея. Они забрали эту женщину и превратили ее в свою королеву. Так что по сути именно Менгск, сам того не желая, создал существо, которое сейчас являлось, пожалуй, самым страшным его врагом.

Предполагалось, что Валериан должен учиться на примере своего отца, постигать как хорошие уроки, так и мучительно-болезненные. «Призрак», преданный вам, – хорошая штука. Терять контроль над одним из них – штука плохая.

Так что когда Менгск принял решение ликвидировать – и на этот раз проконтролировать все самостоятельно – половину имеющихся в его распоряжении «призраков», Валериан вставил свое слово. Он попросил одного из них себе.

Менгск взглянул на него.

– Брезгуешь сделать что-то сам, сынок?

– Нет, конечо же, – ответил Валериан. – Но я бы хотел, чтобы один из них был у меня и помогал исследованиям. Чтение мыслей – крайне полезная штука.

Арктур усмехнулся.

– Ну, хорошо. У тебя ведь скоро день рождения, не так ли? Выберешь сам из помета. Пришлю тебе их досье завтра утром.

Следующим утром Валериан внимательно изучал содержимое информационного чипа, содержавшего досье на двухсот восьмидесяти двух «призраков», двести восемьдесят один из которых в течение тридцати шести часов умрет. Валериан покачал головой от такого безрассудства. Несмотря на то, что он понимал – отец направляет все ресурсы на восстановление империи, решение просто уничтожить «призраков» казалось ему жалким. Но в этих вопросах он не имел права не то, чтобы бросать своему отцу вызов, но даже задавать серьезные вопросы.

По крайней мере, сейчас.

Одно досье из многих выделялось. Не историей этого человека или его физической формой, – и то, и другое было непримечательно – но почти что незаметной отметкой об области специализации Старке. «№ 25876, похоже, обладает превосходными способностями в психометрии и удаленном видении. Эта склонность компенсируется соответственной слабостью в телекинезе и менее эффективными способами использования в заданиях по устранению».

Преобразование № 25786, урожденный Девон Старке, не очень любил помещать в головы других мысли о суициде или убийстве, и ему не нравилось убивать собственными руками. Девон Старке, несомненно, умел делать все это, и именно поэтому не был уничтожен ранее. Менгску нужны были инструменты, которые можно использовать немедленно. Позднее, когда империя закрепила бы свое положение, в ней нашлось бы место и тем, кто, скажем, мог бы сказать, у кого в руках какой бокал вина и где могут прятаться их семьи.

Но это было бы позже, а сейчас Менгску нужны наилучшие убийцы, и, в то же время, ему нужно дать им понять, что случится, если однажды они перестанут быть полезны.

Валериан знал, что случилось в прошлый раз, когда Менгск связался с «проблемным призраком». Менгск не хотел повторения подобного.

Так что на двадцать первый день рождения, день совершеннолетия, в качестве подарка отец преподнес Валериану живого человека. № 25786 освободили из камеры, где тот ожидал смерти. Невральный ингибитор, глубоко имплантированный в мозг «призрака» еще в юношестве, удалили, и Старке было позволено вспомнить свою биографию и осознать свою индивидуальность. Также ему сообщили причину, по которой тот был освобожден, и кто именно избрал его.

Таким образом, «призрак» стал абсолютно предан Валериану Менгску.

На экране появилось лицо Старке. Девон Старке был, как и Джейкоб Ремси, тем, на ком редко задерживают взгляд. Худощавый, ниже среднего роста, с тонкими каштановыми волосами и незапоминающимся лицом, он обладал единственной отличительной чертой – голосом. Его глубокий мелодичный баритон мгновенно приковывал внимание каждого. А поскольку «призракам» вовсе не нужно быть запоминающимися, Девон Старке привык говорить редко.

– Сэр, – сказал Девон, – экстрасенсорный контакт с профессором Ремси, действительно, произошел. Но я не могу назвать это нападением. Пожалуй, отвлекающий маневр, чтобы выиграть время для побега.

Пауза.

– Возможно, нам стоит продолжить беседу в приватной обстановке? Я могу удалиться в свои апартаменты и связаться с вами.

– Хорошая идея, – сказал Валериан.

В этот момент Чарльз Виттье обернулся и взглянул на него, определенно растроенный.

– Сэр, думаю, вы должны услышать это. На связи кто-то по имени Самюэльс. Говорит, срочно.

Валериан вздохнул.

– Одну минуту, Девон.

Он нажал кнопку и развернулся к экрану, на который указывал Чарльз.

Самюэльс, одетый в медицинский халат, с выражением испуга на лице ожесточенно жестикулировал. Звук появился лишь на середине предложения:

– …критическом состоянии. Сейчас идет операция, но…

– Подождите минутку, Самюэльс. Это мистер В. – сказал Валериан, назвавшись псевдонимом, который использовал при общении с мелкой сошкой. Очень немногие знали, что, на самом деле, он – Престолонаследник Доминиона терранов. – Успокойтесь и говорите внятно. Что случилось?

Самюэльс глубоко вздохнул и нервным движением провел рукой по волосам. Валериан заметил, что руки Самюэльса – а теперь и его светлые волосы – были в крови.