Текст книги "Сага о Тёмных Тамплиерах. (ЛП)"

Автор книги: Кристи Голден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 49 страниц)

– Если она будет обнаружена… Как ты думаешь, убьют ли они ее? – спросил он Ладраникса, когда они вернулись в город.

Ладраникс задумался, и сердце Джейка ушло в пятки.

– Я не знаю, – сказал он, и Джейк знал, что протосс говорит правду. – Мы бы не стали, но мы – не Закаленные. Протоссы не убивают протоссов.

Окончание фразы осталось несказанным: «Но протоссы могут убить Розмари».

Он ничего не мог поделать с этим. Он посмотрел на рацию и коснулся ее. Она бы не издала звуковой или световой сигнал, который мог бы подвергнуть Розмари опасности, она лишь завибрировала бы, чтобы дать ей понять, что они пытаются связаться с ней. Если бы все было безопасно, она бы ответила.

Ответа не было.

– Джейкоб… Тебе не стоит строить догадки. К этому моменту с Розмари много случиться множество разнообразных вещей. Возможно, ответить в том месте, где она находится, – опасно. Или устройство могло испортиться. Или, возможно, на него воздействуют скрытые под поверхностью технологии. Что угодно из этого может быть причиной того, что она не отвечает.

– Я знаю, – сказал он и провел рукой по волосам. Тревога заставила головную боль вернуться. – Но… Я буду беспокоиться за нее до тех пор, пока она не вернется. Таковы люди, Замара.

– И я наблюдаю за вами. Я знала, что, как Хранитель, многое могла бы испытать. Но я никогда не ожидала, что в числе прочего окажусь внутри инопланетного тела и разума.

– Как на прогулке, да?

Ее мысленный голос звучал проникновенно и нежно.

– Похоже на… прогулку, как ты выразился, верно.

– Если бы я мог перестать волноваться за нее. Если бы я мог… Если бы мог перестать заботиться о ней.

– Я не могу изменить этого, Джейкоб, но, даже если могла бы, не стала бы и пытаться. Я уже потребовала и взяла от тебя достаточно. Я не возьму и это.

Неожиданно его словно ударило током. Он уже задумывался об этом раньше, но не позволял себе развивать мысль. Теперь же позволил.

– Хранители обладают всеми мыслями, чувствами и воспоминаниями всех протоссов, правильно?

– Совершенно верно.

– А поскольку теперь я Хранитель, – насколько им может быть человек то все мои мысли, чувства и воспоминания… о боже.

– Они будут добавлены к целому. Будущие поколения все это будут помнить.

Джейк густо покраснел, и вовсе не от палящего солнца.

– Это не должно причинять тебе чрезмерные страдания. Будущие Хранители не станут исследовать такие простые и общие для всех вещи, как сексуальное влечение или мелочная зависть.

– Ну, спасибо тебе, ты меня так успокоила.

– Если это как-то утешит тебя, Джейкоб, то, скорее всего, сохранятся моменты твоего героизма, вдохновения и величия.

Это, и правда, заставило его немного успокоиться.

– Поскольку смягчить твою тревогу я не могу, может быть, у меня получится хотя бы отвлечь тебя. Тебе нужно узнать, что случилось с Адуном и отступниками-протоссами, которых со временем станут называть «темными тамплиерами».

Замара была права – тревога не приведет ни к чему хорошему. До возвращения Розмари у него не было никакого способа узнать, что с ней происходит. Это не займет много времени, сказал он сам себе. Но пока он ждет, сможет узнать больше о протоссах и их истории, а это многого стоит.

* * *

Девушка предстала перед высшими тамплиерами – закованная так, словно представляла какую-то опасность для обученных воинов-протоссов в полной боевой экипировке. Вторая встреча с ней совершенно не убедила Джейка в том, что, приговаривая ее к смертной казни, Конклав был прав. На этот раз он, как и другие тамплиеры, разделил с ней мысли, задал вопросы и выслушал ответы. Внутри него нарастала тревога. В то время как другие тамплиеры допрашивали девушку – ее имя было Рашжагал – Адун следил и наблюдал за ними. В конечном итоге ее увели, и она по-прежнему держала голову гордо поднятой.

Адун обратился к своим товарищам-тамплиерам.

– Мы, тамплиеры, всегда подчинялись воле Конклава, ибо то, что они делали, всегда было правильным и служило нашей общей защите. Это они хранят чистоту заветов Кхалы, которая была нашим спасением, и остается им же.

Джейк ничего не сказал, наблюдая за остальными тамплиерами, внимательно вслушиваясь в их мысли. Они тоже не вполне понимали, к чему тот ведет.

– Конклав обнаружил еретиков – таких, как Рашжагал. Они попросили нас выследить остальных и втайне казнить, чтобы само их существование осталось тайной. Они боятся, что если распространятся слухи о том, что есть те, кто отверг Кхалу, то это приведет к панике. А такая паника может отбросить нас обратно в новую Эпоху Раздора.

Инстинктивный ужас был ответом каждого из них. Но Адун продолжил:

– Старейшины правы в том, что не хотят повторения этих зловещих времен. Они правы в том, что хотят для всех единства в Кхале.

И затем он засомневался.

– Но… Протоссы не убивают протоссов. И если мы пойдем этим путем… то, возможно, именно это, в конце концов, и приведет к новой Эпохе Раздора. Вы говорили с Рашжагал. Мы найдем остальных, и мы поговорим с ними прежде, чем исполнить приговор. Я сердцем чувствую, что… Рашжагал не представляет угрозы. Я крайне тщательно расспросил ее. Она не желает переворота или разногласий. Она лишь хочет сохранить свою индивидуальность. Заслуживает ли ее желание смерти?

Никто не ответил. Джейк почувствовал, как его терзают сомнения других, почувствовал, как тяжелым грузом на душе лежит его собственная нерешительность. Ему нравилась Рашжагал. Он восторгался ей. И Адун был прав. Она не представляла угрозы.

– Но это лишь она, – медленно сказал Джейк. – Она может думать не так, как другие.

– То, что говорит мой старый друг Ветраас, верно, – ответил Адун. – И это то, что мы должны узнать прежде, чем повинуемся Конклаву. Или… прежде, чем откажемся повиноваться.

Это заявление всколыхнуло собравшихся тамплиеров.

– Ты хочешь отказаться подчиниться прямому приказу Конклава?

– Я всегда подчинялся, – сказал Адун, и это было так.

– Подчинялся, потому что они действовали неизменно мудро. Но они – не Кхас. Они хотят защитить нас, но также испытывают страх перед тем, что представляет Рашжагал. Я воин, и я с гордостью сражаюсь за свой народ. За весь свой народ, – сказал он. – Возможно, вы теперь тоже сочтете меня еретиком. Итак, кто здесь желает удостоиться чести убить юную Рашжагал?

Никто не ответил. Никто не хотел стать первым, кто пойдет по пути, откуда не будет возврата, кто прольет кровь одного из своих собратьев в первый раз с того момента, как Кхас принес им Кхалу и покончил с массовыми убийствами.

Адун медленно кивнул.

– Мы узнаем больше.

Джейк полагал, что еретики происходят в основном из одного или двух племен, но он ошибался. Согласно информации, предоставленной Конклавом, представители нескольких племен просто отказались соединиться в Кхале. А поскольку Кхала присутствовала постоянно, не требуя чьего-либо непосредственного вмешательства, то, действительно, жить, в каждый момент времени находясь в этом состоянии единства с остальными, могло оказаться непросто. Но Джейк и Адун буквально питались богатством этого глубокого контакта – каждый день, по несколько раз в день это сокровенное, особое растворение позволяло им почувствовать себя обновленными и вдохновленными. Так же поступали и другие тамплиеры, и судьи, и многие из кхалаи.

Найти кого-либо через Кхалу было просто. Но задача стояла, как найти того, кто никогда не приходил в это обогащающее место? Тем не менее, у Конклава был список, и в тишине, без громких заявлений, тамплиеры нашли и взяли под стражу всех из этого списка. Каждый, кого они расспрашивали, вселял еще большее беспокойство в Джейка, Адуна и остальных тамплиеров. Как и Рашжагал, они были спокойны и рассудительны, а их аргументы… заслуживали одобрения.

Но какое из возможных действий представляет собой следование Кхале – отказ от убийства протоссов, которые не таили угрозы в своих сердцах, или истребление тех, кто не желал столь глубокого слияния с другими?

Джейк был рад, что ответственность за это решение лежит не на нем, а на Адуне. И через несколько дней Адун созвал их вместе.

– Я принял решение, – тихо сказал он и взглянул по очереди на каждого из них. – Я освобожу заключенных.

Облегчение, смешанное с тревогой, мгновенно всколыхнуло собравшихся. Джейк озвучил то, о чем все они думали.

– Вершитель, хорошо, что на наших руках не будет их крови. Но я был там, когда ты получил свои приказы. Конклав верит, что в этом случае они правы. Они будут настаивать на смертях этих… этих «темных тамплиеров».

Адун смотрел на свои руки. Теперь же он поднял мерцающие глаза на своего старого друга.

– У меня есть… одна идея.

* * *

Розмари решила, что пора рискнуть связаться с Джейком и остальными. Она была практически уверена, что здесь не столкнется с кем-либо из Тал-дарим. Это место было огромным, как Джейк и говорил ей. Это был настоящий подземный город, и очевидно, что все протоссы собрались где-то в одной точке. Если до нынешнего момента эта территория была запретной, то, возможно, и они не решились зайти так глубоко. Она достала рацию и нажала кнопку.

– Эй, профессор, – тихо сказала она.

Ответа не было. Она нахмурилась и проверила рацию. Устройство, без сомнений, работало, но что-то блокировало сигнал. Впрочем, это было вполне предсказуемо. Розмари вздохнула, убрала рацию обратно в небольшой рюкзак и продолжила путь.

Звук, похожий на биение сердца, усиливался. После всего этого путешествия она наконец-то почти добралась до цели. Она ускорила шаг, затем перешла на легкий бег, осознавая, что с восхищением ждет возможности посмотреть на ту вещь, о которой Джейк говорил с таким восторгом, и слегка разозлилась на себя за это. Еще несколько коридоров, каждый из которых был отмечен древней меткой Темлаа. Это было здесь, прямо здесь и…

Они появились перед ней, словно ожившие тени, и как только она остановилась и вытащила винтовку, то поняла, что окружена.

Псионная атака пронзила ее разум ледяным шипом, и Розмари осела. Она не успела сделать даже один единственный выстрел.

Глава 12

Розмари проснулась, но в течение долгого-долгого времени думала, что все еще находится глубоко в кошмаре – кошмаре обжигающей боли, неутолимого голода, беспомощности перед лицом не только других людей, но и своих собственных желаний. Затем она осознала, что боль вполне настоящая. Ее тело затекло от долгого лежания в неестественном положении, а покрытые засохшей кровью ссадины на запястьях и лодыжках чесались.

– Вот дерьмо, – сказала она и заглушила нарастающий страх раздражением от того, что умудрилась попасть в такую ситуацию.

Она лежала на холодном каменном полу. Запястья были веревкой связаны за спиной. Пробное движение показало, что ее ноги, согнутые сзади, тоже связаны, причем лодыжки привязаны к запястьям, так что ее удивительно эффективно обездвижили. Резкая боль в мышцах говорила о том, что в таком положении она находилась уже достаточно давно. Она была уже не там, где ее атаковали. Ее принесли куда-то еще и бросили тускло освещенную нишу где-то в этом огромном подземном городе. Розмари подняла голову, чтобы осмотреться. Находились ли здесь и ее похитители, или она была одна?

– Итак, ты очнулась, – появился голос в ее голове. – Хорошо. Я опасался, что Алзадар нанес тебе непоправимый урон.

Итак, на один из вопросов был получен ответ. Ее похитители, в числе которых сбежавший к Закаленным Алзадар, определенно, находились здесь.

– Ну, нам бы не хотелось этого, верно? – радостно ответила она. Бессмысленно планировать побег в окружении тех, кто может читать твои мысли. Блок, возведенный Замарой, не позволял Тал-дарим обнаружить ее, но он ничем не помог бы, раз уж она оказалась такой идиоткой, что буквально врезалась в них. И, кроме того, к этому моменту он уже должен был бы рассеяться, как Замара и говорила, а значит, вполне возможно, что они уже знали все, что знала она. Она постаралась не думать об этом и поняла, что не может – прямо как в той старой избитой поговорке, что если кто-то скажет не думать о розовом слоне, то перед твоим мысленным взглядом то и дело будет возникать бледно-лиловое толстокожее животное. И, разумеется, тут же она подумала о розовом слоне, и на короткий миг ее охватил приступ веселья и удовлетворения от озадаченности похитителей, которым было представлено это изображение.

– Лишь временный урон, с этим я справлюсь, – продолжила она. – Вы не убили меня прямо на месте, а, значит, вам что-то нужно.

Прохладные руки с длинными пальцами сомкнулись вокруг ее тела, и перевернули ее так, чтобы она могла смотреть по сторонам. Она прикусила губу, чтобы не закричать, чтобы не доставить им удовольствия узнать, насколько ей больно, а затем подумала, как это глупо, ведь, без сомнений, они могут читать ее мысли. Боже, все эти дела с чтением мыслей начинали безумно раздражать ее. Она постаралась сосредоточиться на гневе.

Она рассмотрела протоссов. Большинство из них отступили, но двое стояли прямо перед ней. В целом они выглядели довольно похожими на Шел’на Криас. Между двумя фракциями, определенно, не было очевидных различий. У них был разный цвет кожи, от фиолетового до серого и голубого, разные формы головы и черты лица. Без сомнения, друг для друга они выглядели совершенно разными, так же, как и человеческие лица для людей все разные. Но на взгляд Розмари Дал, все они выглядели… как протоссы.

Похоже, это была неправильная мысль. Глаза протосса, который, скорее всего, был их лидером – она вспомнила имя, Феланис, – сузились и потемнели, и он слегка напрягся. Другой – она предположила, что это Алзадар, – оставался почти пугающе спокойным, глядя на нее немигающими глазами.

– Мы совершенно не такие, как Шел’на Криас! – взорвался Феланис. – Они – необразованные глупцы, упорно цепляющиеся за ошибки прошлого, за то самое прошлое, которое привело нас к страданиям. Когда-то, очень давно, нас уже покинули те, кому мы доверяли и кого любили. Но теперь случилось еще худшее! Собственный народ оставил нас!

Розмари атаковало еще большее количество мыслей. Но она не чувствовала эмоций – возможно, они строго контролировали их. Это обрадовало ее. Ее разуму было достаточно сложно справиться и с одними их мыслями.

Феланис начал расхаживать взад и вперед. Алзадар продолжал смотреть на нее с практически неестественным спокойствием. Розмари демонстративно смотрела на него в ответ.

– Нашим единственным утешением может быть лишь то, что те, кто бежал с Айура, сейчас, скорее всего, мертвы, – сказал Феланис. – Темным тамплиерам нельзя доверять. Лишь мы выживем – Тал-дарим, Закаленные. Лишь нас сочли достойными приглашения сюда, в древние для нашего народа места. Наш Благодетель заботится о нас. Он хранит нашу безопасность и единство и учит нас, как защищаться от зергов.

Раздался мысленный шепот одобрения. Розмари оглянулась, вспоминая теперь, что численность Закаленных росла – тогда как Шел‘на Криас постоянно теряли своих, и не только из-за нападений зергов, но и за счет дезертирства.

– Кстати, о перебежчиках и покинутых, а кто из вас – дезертиры? – спросила она.

Некоторые из них резко подняли головы и посмотрели на нее.

– Человек, ты судишь о том, чего не понимаешь, – сказал кто-то. Розмари все еще с трудом отличала одного протосса от другого, но была совершенно уверена, что узнала одного из Шел’на Криас, кто спас ее, а затем покинул лагерь.

– Значит, ты, – бросила она в ответ.

Феланис небрежно махнул рукой.

– Мы тебя достаточно хорошо понимаем, – сказал он. – Как ты и предположила, мы прочли твои мысли.

– Тогда зачем вам сохранять мне жизнь, если вы знаете все, что знаю я.

Розмари постаралась слегка пошевелить руками и ногами, чтобы восстановить кровообращение, но боль была слишком сильной, и она чуть не задохнулась от боли.

– Феланис, это нелепо, – сказал один из протоссов. – Идея Алзадара не сработает. Она слишком сильно отличается от нас. Нам стоит предложить ее Благодетелю. Возможно, он найдет для нее подходящее применение. Или убить ее самим и отправить тело назад, чтобы на него наткнулись ее союзники-предатели.

– Тишина, – приказал Феланис. – Если план не сработает, будет достаточно времени, чтобы предложить ее Зава’тору.

Он вновь посмотрел на Розмари мерцающими синими глазами.

– Мы сохранили тебе жизнь потому, что они доверяют тебе. В частности, другой терран.

Над этим она действительно рассмеялась.

– Вы хотите, чтобы я на вас шпионила?

– Это в твоих интересах, человек.

– И как только вы догадались? Кроме очевидного ответа.

Она подумала о том, что может пошевелить руками и ногами.

Феланис прикрыл глаза и запрокинул голову. Смех, сухой, словно шорох листьев, гонимых ветром по мертвой земле, заполнил ее голову.

– Разве очевидного недостаточно?

Он поймал ее. Лишь однажды Розмари говорила о преданности кому-то, и это действительно было так. Это был Итан Стюарт, которого, как она начинала теперь понимать, она любила. Розмари сдвинула брови. Она становилась сентиментальной. Эта ментальная штука, которую проделал с ней Джейк, испортила ее. Или, может быть, она была слишком утомлена болью. Сложно сказать наверняка. Было совершенно ясно, что случится, если она не станет сотрудничать. Она будет служить этому Благодетелю, кем бы он ни был, или ей перережут горло и выбросят, словно вчерашний мусор. И все же…

– Замара – Хранитель. Я думала, даже Закаленные уважают такие вещи.

– Когда-то это было так. Но теперь ее наследие ничего не значит для нас. Теперь имеет значение лишь наше будущее, лишь то, что может дать нам Зава’тор. То, что ты попыталась сделать, то, чего хотят Замара, Джейк и Ладраникс, противоречит его желаниям. Ты не можешь войти в залы. Мы не допустим, чтобы это случилось. И… Зава’тор желает получить Хранителя.

– И с моей помощью вы хотите заманить к нему Замару? Послушай, дружище, если ты прочитал мои мысли так хорошо, как думаешь, в одном ты должен быть чертовски уверен – я хочу убраться с этой скалы. Замара говорит, что может устроить это. Так что сложно представить, чтобы я предала ее.

С людьми она попыталась бы блефовать. Но с протоссами это не имело никакого смысла. Она была недостаточно обучена ментальной дисциплине, чтобы блефовать против того, кто читает мысли.

– Возможно, Замара лжет.

– Замара не связывала меня, как животное, и не подвергала ментальным пыткам. Угадайте, кому я буду доверять в первую очередь.

Феланис и Алзадар посмотрели друг на друга.

– Тогда у тебя нет выбора, – сказал Феланис. Алзадар отошел в сторону и вернулся с большим сосудом. Раздался мысленный шепот, и все протоссы жадно подались вперед. Несмотря на всю боль, Розмари ощутила вспышку любопытства. Что за дрянь в этой банке?

– Ты станешь одной из нас. Наше дело станет твоим делом. Наши цели станут твоими целями. Это честь для тебя, Розмари Дал.

На мгновение Розмари охватило непреодолимое желание слепо сопротивляться, словно лишенное разума животное. Она поборола его усилием воли, которую развила за годы тренировок. Но она не могла справиться с бешено колотящимся сердцем.

Алзадар покачал головой и впервые заговорил. Его мысленный голос был властным и полным самообладания. Это был голос того, кто был превосходно дисциплинирован и не имел необходимости кричать или приходить в ярость, как Феланис. Того, кому даже не приходилось говорить до тех пор, пока он не находил это нужным.

– Нет, братья и сестры мои, наше время еще не пришло. Это ради блага нашего гостя.

Он шагнул вперед, в ниспадающих изорванных одеждах, и сдвинул крышку сосуда.

Сладкий до отвращения запах защекотал ноздри Розмари, и она отчаянно закашляла. Движение вызвало резкую боль в ее скованных конечностях, и кашель превратился в пронзительный крик. Ее тело мгновенно покрылось потом, и она увидела, что находится в банке. Это была своего рода мазь, темно-золотого цвета, и пока она смотрела на нее, Алзадар зачерпнул немного вещества длинными пальцами и подошел к ней.

Розмари не умела читать мысли. Но ей и не нужно было, чтобы где-то в глубине души понять, что если эта мило выглядящая дрянь коснется ее, то она попадет в настоящую беду. Так что, даже несмотря на то, что она едва не теряла сознание от ослепляющей боли, что пронзала ее при каждом движении, она постаралась отпрянуть. Это было бессмысленно и глупо, но с этим инстинктом она не могла справиться, так же, как не могла унять отчаянное сердцебиение.

– Держите ее, – абсолютно бесстрастно приказал Алзадар. Холодные пальцы сомкнулись на ее плечах, руках, запястьях и ногах словно кандалы.

– Нет! – с криком попыталась вырваться Розмари, вложив в вопль всю силу своей ярости и безымянного ужаса. Но хрупкость держащих ее рук оказалась обманчивой, и ее усилия были тщетны. Без труда они перевернули ее на живот. Волна боли столь сильной, что она чуть не потеряла сознание, окатила ее. Алзадар склонился к ней, нанося вещество сначала на внутреннюю сторону ее запястий, а затем, отбросив назад ее волосы и запрокинув ее голову, размазал по шее.

У Розмари появилась нелепая мысль, что на те же места она наносит духи – на шею и запястья, точки, где прослеживается пульс. Безумный смех поднялся внутри нее, и она задавила его. Мазь казалась на ее коже теплой. Успокаивающей. И приносила удовольствие.

– Нет! – закричала она снова, и вложила в этот крик всю силу воли. Она могла бы сказать, что это испугало их, но было уже слишком поздно. Было уже слишком поздно в тот самый момент, когда она сделала первый шаг в эту адскую яму. За долю секунды Розмари поняла, что происходит, и все ее существо воспротивилось этому. Она не хотела вновь становиться такой – рабом, жадным, пойманным созданием. Она не хотела удовольствия, умиротворения, покоя, потому что знала, что это – ложь, и довольно скоро, очень скоро, все закончится, и ей потребуется еще. Она должна будет получить еще. И сделает ради этого все самое немыслимое и унизительное.

А затем все ее сопротивление, весь страх, все неприятие исчезли. Исчезла даже боль в связанных и вывернутых конечностях. Голова Розмари безвольно упала, и она закрыла глаза, чуть ли не мурлыча от удовольствия.

– Ты был прав, Алзадар, – сказал Феланис. – Дар Зава’тора действует и на терранов.

– Именно она особенно восприимчива. Но верно, кожа терранов функционирует схожим с нашей образом. Хотя она и гораздо более примитивна. «Солнечная капля» коснулась ее. Мы можем освободить ее. Теперь она наша.

Розмари снова коснулись чьи-то руки, поддерживая, пока другие протоссы обрезали сковывавшие ее путы. На шею и запястья нанесли еще немного приносящего удовольствие бальзама и, на этот раз, Розмари Дал, жаждущая получить больше кайфа, помогала им, собственными руками втирая в кожу успокаивающее скользкое вещество с мягким, расслабленным вздохом.

«Солнечная капля». Ей понравилось название.

Розмари закричала.

В течение последующих нескольких бесконечных, расплывчатых, затуманенных часов – она понятия не имела, сколько времени прошло – девушка ни о чем не беспокоилась. Она приходила в себя и вновь теряла сознание. Ее видения были мягкими и сладкими, как и реальность, а наносимая на части ее тела «Солнечная капля» тем временем отравляла организм. Но около часа назад все стало исчезать; эйфория уменьшалась капля за каплей, пока, наконец, не мутировала в недомогание. Затем пришла боль, а затем разрывающая на части и ужасающе знакомая агония от нехватки наркотика.

Протоссы оставили ее, вернувшись к тому, чем занимались в то время, когда не ловили незнакомцев и не подсаживали их на наркотики. Остался лишь один Алзадар, рассказывающий спокойным, полным самообладания мысленным голосом о Благодетеле, пока Розмари что-то бормотала в экстазе. Когда же она начинала выходить из состояния блажества, протосс сохранял едва ли не торжествующее молчание. Розмари знала, что ему известно, как сильно она жаждала еще одной дозы.

Девушка сжалась, дрожа, в углу, пытаясь найти хоть толику «Солнечной капли», которая не распределилась по коже. Ей не удавалось. Все исчезло, давным-давно впитавшись. Кожа покрылась мурашками, и она подавила новую волну тошноты. Даже на пике страданий она задумалась, как может чувствовать тошноту, если в ее теле не осталось совершенно ничего.

– Скажи мне, что ты хочешь еще, и ты получишь то, чего жаждешь, Розмари Дал, – сказал Алзадар, и это звучало безгранично разумно. – Прямо сейчас. Мне нужно лишь услышать это. Твой разум кричит об этом. Просто сделай выбор. Сформулируй это, и твоя агония исчезнет.

Розмари закрыла глаза, из которых непрерывно текли слезы. Она вдавила себя в стену, прижавшись горячим лицом к прохладному округлому камню.

Розмари не хотела доставить этому ублюдку удовольствие увидеть, как умоляет о новой дозе. И, кроме того, если Талдаримы хотят, чтобы она была в адекватном состоянии, рано или поздно они дадут ей это. Им придется.

– Верно, – сказал Алзадар. – Но это случится не сразу. Как долго еще ты сможешь оказывать сопротивление? Твои страдания могут закончиться, стоит тебе лишь сказать одно слово. Я завидую твоему экстазу, но только не его последствиям. Ты совершенно уверена, что не хочешь еще?

О, боже, она хотела. Она хотела этого больше, чем чего-либо еще за всю свою жизнь. Розмари закрыла глаза, и лишь предельным усилием воли заставила себя замолчать еще на час.

В конечном счете, как она и предполагала, Алзадар нанес еще мази, и на некоторое время она окунулась в наслаждение. Он покормил ее и дал воды. В одурманенном состоянии девушка поела и попила.

Цикл начался снова. Пришла боль, глубокая и пронзительная, худшая, чем раньше. Сначала едва ощутимая, она лишь нарастала, и на этот раз Розмари не скрывала рыданий.

– Скажи мне, что хочешь еще, и я дам тебе это.

Алзадар встал и беззвучно подошел к ней, склонившись. Его лицо, лишенное рта, было лишь в нескольких сантиметрах от нее.

– Я прослежу, чтобы тебя очистили от грязи, предоставили мягкую постель, а на твою жаждущую кожу нанесли еще «Солнечной капли». Лишь попроси, и все будет сделано.

Розмари повернулась к бывшему тамплиеру и посмотрела в его бледно-голубые глаза.

«Провались в ад», – вот что она хотела сказать. Вот что она желала сказать более всего.

Но с ее пересохших потрескавшихся губ слетело другое:

– Пожалуйста… Дай мне еще. Я сделаю все, что ты хочешь.

Алзадар довольно кивнул, и его ладони, полные спасительной мази, коснулись ее протянутых запястий, поглаживая их так, как можно было бы гладить любимую кошку. И как только боль схлынула, и появилось чувство спокойствия, Розмари ощутила презрение к себе. Она знала, что упала на самое дно.