Текст книги "Лояльный мужчина (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Черт побери. Почему я такая идиотка?

– Митч…

– И это тоже не очень хорошо.

– Хм…

– Чего ты боишься, Мара?

Я прикусила губу, а потом ответила:

– Эм…

– Что тебя, мать твою, так пугает? – спросил он.

Однозначно, полицейский детектив, полностью меня раскусил. Я ненавидела это.

Поэтому уставилась ему в плечо.

– И что ты имела в виду, говоря о таких людях, как ты? – произнес он.

О боже.

Я снова посмотрела ему в глаза.

– Ум…

– Что ты за человек, Мара?

Я сделала быстрый шаг в сторону, а затем еще один шаг и выпалила:

– Ты хотел взглянуть на «Сприн Делюкс»?

Он повернулся ко мне снова.

– Нет, я хотел бы узнать, почему ты думаешь, что я не хочу быть с тобой.

Я проигнорировала его заявление, сказав:

– Это исключительный матрас.

Он сократил расстояние между нами. Когда я начала отступать, его рука метнулась вперед и обвилась вокруг моей талии, остановив мое отступление. Другой рукой он обнял меня, заключая, словно в капкан.

Снова я оказалась в объятиях Митча. На этот раз на работе. Отлично.

– Я разве хоть раз дал тебе понять, что не хочу быть с тобой? – продолжал он свой допрос.

Да. Именно давал. Он сам заявил, что моя голова засунута в задницу, и все остальные разы, когда он повторял эти слова. А сколько раз он говорил, что я бестолковая и ничего не понимаю. И десять минут назад, когда он был со мной в комнате для персонала, когда он сказал, что я бестолковая и до сих пор живу, засунув голову в задницу.

Я не стала напоминать ему об этом.

– Это наша самая совершенная модель, но она того стоит. Можете поверить мне на слово. Если ты попробуешь, то, однозначно, захочешь ее купить, мистер Пирсон скорее всего разрешит мне предоставить тебе скидку для сотрудников.

– Ты ведь не ответишь ни на один мой вопрос?

– «Сприн Делюкс» обеспечивает отличную поддержку и комфорт для позвоночника, – заявила я вместо ответа. Поскольку точно знала, что это правда, потому что я испробовала этот матрас на себе, но также и потому, что я дословно цитировала брошюру.

Он посмотрел на меня сверху вниз, и я осторожно стала разжимать его пальцы, надеясь, что он поймет намек и выпустит меня.

Но он не понял мой намек.

– Билли смотрит на меня так, будто я заявил ему, что никакого Санта-Клауса не существует.

Я закрыла глаза.

– Ты помогла ему в этом, – сказал мне Митч, и я открыла глаза.

– Билли и так знает, что Санта Клауса не существует. Ему об этом заявил его отец, сказав, что не собирается покупать ему подарки на Рождество, – поделилась я дополнительной информацией, которая укрепила во мне тот факт, что мой кузен Билл, действительно, был придурком и мудаком. Не то чтобы Биллу необходимо было сообщать об этом своему ребенку. Его мудацкое признание можно было высечь в мраморе.

Митч покачал головой и пробормотал:

– Бесподобно.

Я плотно сжала губы.

Митч наклонился ближе.

– Я достучался до него. Он не доверяет никому, кроме тебя, но я смог пробиться к нему. А потом ты все испортила. Именно ты, Мара.

– Уверена, что в эти выходные ты снова сможешь достучаться до него, Митч, – тихо произнесла я.

– Не думаю, Билли совсем не наплевать на тех людей, которым он может доверять. Ему совершенно не наплевать, кто и как обращается с его сестрой и с тобой, он думает, что в понедельник я бросил тебя на произвол судьбы. И хотя ему всего девять лет, но он точно понимает, какую ношу ты взвалила на свои плечи в виде него и его сестры. Так что теперь он думает, что я придурок. И это сделала ты.

Он был прав. Именно я это и сделала. Черт.

– Я ему все объясню, – заверила я Митча.

– Хорошо, держу пари, что ты будешь хороша в своих объяснениях, потому что Билли лучше тебя разбирается в том, что происходит.

Я напряглась, и прошептала:

– Мы можем опять не начинать эту тему?

Митч замолчал, снова изучая выражение моего лица. Затем он вернулся к своей прежней теме и тихо спросил:

– Что ты за человек, Мара?

Митч говорил тихо и ласково. Голос звучал так приятно. И если Митч будет продолжать говорить со мной так ласково, то я не выдержу, обниму его и признаюсь в вечной любви. Поэтому я решила, что пришло время ему ответить.

– Не твоего вида, Митч.

Его брови сошлись вместе, он спросил:

– А какой у меня вид?

– Не мой.

– Вот оно что, – прошептал он.

– Что? – Прошептала я в ответ.

– Я был неправ. Когда ты идешь задумчивая, находясь в своем собственном мире, это не самое хорошее место, где ты находишься. Извращенное и хреновое место, но ты так чертовски боишься его покинуть… это свое единственное место, где хочешь все время быть.

– Я знаю, что ты умный, знаю, что ты детектив, но я также знаю, что ты всего не знаешь. Ты думаешь, что разгадал меня, но ты не знаешь обо мне почти ничего.

– Тогда докажи, что я ошибаюсь, – немедленно ответил он.

– И хотя ты много обо мне не знаешь, но не захочешь, чтобы я что-то доказывала, – ответила я.

– Но почему? Потому что ты не моего вида?

Я молча кивнула.

– Ты ошибаешься, я прав. Я действительно знаю о тебе все. Потому что здесь, в реальном мире, нет «видов», и только сломленный и в полной ж*пе человек или просто тупица думает, что они есть. Поскольку ты не тупица, это означает, что ты скорее всего относишься к первой категории. Но, если ты тратишь свою жизнь, думая так, тогда ты не только сломленная и в полной ж*пе, но и тупая – все сразу.

Выпалив все на одном дыхании, он отпустил меня. Я пошатнулась, развернулась, глядя ему в спину, пока он выходил из магазина. У меня снова защипало в носу, но на этот раз я не смогла сдержать слезы, которые потекли из глаз, зрение затуманилось.

– Ты даже и близко не взглянул на «Сприн Делюкс»! – Услышала я, как мистер Пирсон прокричал Митчу в спину, когда дверь за ним закрылась.

Я судорожно втянула воздух. Затем, чтобы скрыть слезы, крикнула в ответ мистеру Пирсону, стараясь не поворачиваться к нему лицом.

– Митч предпочитает свой матрас, который у него есть, мистер Пирсон!

– Срам, да и только, – пробормотал мистер Пирсон, и по моей щеке скатилась слеза.

Именно так и было. Срам.

9

Я могу сотрудничать с такой Марой

Я въехала в комплекс, слушая «Пинк Мун» Ника Дрейка, первую песню в моем главном онлайн плейлисте, первом, который я создала.

Мне нужно было прийти в себя.

Была суббота, девять сорок пять вечера, я возвращалась с работы домой, в дом, где жил Митч. Я была невероятно вымотана, никогда себя так не чувствовала. И вымотанное состояние только углублялось от одной мысли, что я пересекусь с Митчем и со всем тем, с чем мне придется сталкиваться в ближайшие дни и недели, а я даже не представляла с чем. Просто знала, что это будет нелегко.

В среду, в свой выходной я отвезла детей в школу, потом вернулась домой и вытащила все свои вещи из второй спальни. Для некоторых своих вещей я нашла место у себя в спальне, для других – в гардеробе и в гостиной. Потом парни из доставки установили кровати и два комода, которые я купила у мистера Пирсона, также забрали мой диван, который я продала Джею, одному из доставщиков, с сумасшедшей скидкой. Потом я постирала белье. После отправилась за продуктами.

Хотя дети по возрасту были небольшими, но я обнаружила, что стирать для них мне приходилось много, а также покупать больше продуктов.

Я притащила продукты домой, прибралась, и вдруг обнаружила, что день уже прошел, и я уже опаздывала забрать детей из школы. Я бегом бросилась к своей машине, забрала детей после занятий, и мы поехали в торговый центр, чтобы они смогли выбрать для себя постельное белье на новые кровати. Потом мы пошли в обувной отдел. Теннисные туфли Билли разваливались, а туфли Билле были такими потертыми и старыми, что не подходили к милым нарядам, которые ей купил Митч, каждая девочка знает, что не подходили.

Пока мы покупали обувь для Билле, наткнулись на еще большее количество туфель, которые должны были быть у Билле (это была идея Билли, но должна была признать, что согласилась с ней, потому что туфли были такими восхитительными для маленьких девочек, они точно должны были быть у нее). Затем я решила, что Билли и Билле нужно больше, чем несколько приличных нарядов, им определенно нужны новые пижамы и нижнее белье, поэтому мы пошли покупать эту одежду. А потом я решила перестать тратить деньги, иначе мы будем питаться одним консервированным супом до следующей зарплаты. Итак, мы отправились домой, поужинали. Я застелила их постели и разложила одежду в новые комоды. Затем помогла с домашним заданием, которое, к счастью, учитывая их возраст, было не слишком утомительным. Наконец, они легли спать, а я убралась на кухне после ужина.

Потом я позвонила Линетт, рассказав ей все. Включая Митча. Прежде чем она успела начать читать мне лекцию, убеждая, что я на самом деле не такая, как думаю о себе, я заявила, что устала и хочу спать. Она попрощалась, потому что всегда была милой, а еще и потому, что знала после стольких лет попыток, ее лекция ни к чему не приведет.

В четверг у Латаньи был выходной, и она согласилась присмотреть за детьми вместо меня. Поскольку Латаньи не было в школьном списке, мне пришлось двадцать минут ехать до школы, полчаса до нашего комплекса, передав детей Латаньи, затем полчаса я потратила, чтобы вернуть в магазин мистера Пирсона, получалось, что мой обеденный перерыв затянулся. Мистер Пирсон не сказал ни слова, но я знала, что не смогу опаздывать постоянно, иначе я с детьми не только буду есть консервированный суп. А мы будем питаться из мусорных баков и жить под брезентом.

В пятницу у меня был выходной. Высадив утром детей у школы, я помчалась домой и начала уборку. Служба защиты детей должна была прийти, но пришла позже на час, это было неплохо, потому что я вычистила все, что только можно, у меня теперь была чистота, как в хирургическом отделении больницы, таким образом я хотела доказать Службе защиты детей, что способна их воспитывать. Парень, который появился, бегло осмотрел мою квартиру, по-видимому, для него моя чистота, как в хирургическом отделении, не имела большого значения даже я бы сказала, ничего не значила. Он записал что-то в своем блокноте и сообщил мне, что мой босс, Брэндон, Брент, Латанья, Роберта и детектив Митч Лоусон дали мне потрясающие рекомендации, которых «мы никогда не видели» его слова.

Потом он заявил, что дети будут моими, пока Билл находится в тюрьме, но я должна закончить курсы для приемных родителей, но СЗД будет мне частенько звонить, интересуясь, как у нас дела.

Наконец-то появились хорошие новости.

Потом я отправилась за детьми, и мы обошли с ними детские центры, куда я могла записать детей, чтобы они проводили там время после школы. Им, конечно, понравился более дорогой центр. По крайней мере, Билле. Билли просто согласился с Билле. Я записала их и сообщила администрации свое расписание на следующую неделю – с девяти тридцати до шести тридцати, вторник выходной. Кроме того, у меня был выходным и суббота, но детский центр не заботило, что я работаю в воскресенье, так как детский центр не работал по выходным. Я понятия не имела, куда дену детей в следующее воскресенье.

Притормозив рядом с внедорожником Митча, я добавила выяснить этот вопрос в список, который составляла у себя в голове, на завтра.

Сегодня вечером я хотела выпить бокал вина, зажечь свечи, включить тихо свой онлайн альбом Премьер и расслабиться.

Но после того, как я избавлюсь от Митча, который появился ровно в одиннадцать, как и обещал. Я поговорила с Билли, пытаясь исправить свою ошибку, но получилось как-то все путанно. Тот факт, что он не вышел из своей комнаты поздороваться с Митчем (как выскочила с большим энтузиазмом Билле), доказывал, что я запутала ситуацию еще больше. Отчего и так не совсем радостный Митч, видя меня, стал выглядеть еще более не радостным. К счастью, он хорошо скрывал свою не радостность, приподняв Билли и поцеловав ее в щеку, та захихикала.

Я быстро объяснила ему, чем можно покормить детей на обед и ужин, пожелала ему чувствовать себя как дома, попрощалась с Билли, сказав ему, чтобы он хорошо вел себя с Митчем, потому что Митч хорошо со всеми общается, но по тому каким тяжелым взглядом посмотрел на меня Билли, я поняла, что сказала опять что-то не то. Потом мы обнялись и поцеловались с Билле. Наконец, я попрощалась с Митчем, он кивнул мне подбородком, и я ускакала на работу.

А сейчас я вернулась, поднялась по лестнице, и выполнив эту геркулесовую задачу, решила, что не буду пить вина, не буду зажигать свечи и слушать музыку, а пойду сразу спать.

Я открыла ключом дверь, вошла и увидела Митча, развалившегося на моем диване, наблюдающего за бейсбольным матчем по телевизору.

Боже, как же он хорошо выглядел, развалившемся на моем диване.

Его взгляд остановился на мне, прошелся с головы до ног.

– Господи, ты выглядишь выжатой, – объявил он, но в остальном не пошевелил ни единым мускулом.

Отлично, я выглядела выжатой. Несомненно, привлекательной в таком состоянии.

– Я пришла, – ответила я, вошла и бросила сумку на кофейный столик. – Все было хорошо?

– Билле думает, что я могу достать Луну с неба, мне кажется, она так думает о каждом. А Билли все еще считает меня придурком.

Итак, отбиваем пятьсот. Может быть хуже. Хотя, наверное, не очень весело проводить день с девятилетним ребенком, который считает тебя придурком.

Я сделала еще одну мысленную пометку – поболтать с Билли.

Сжала губы и уставилась на Митча, растянувшегося на моем диване. Поскольку он выглядел таким сексуальным, растянувшись на моем диване, если я долго буду на него пялиться, то сожгу сетчатку глаза, а мне нужны мои сетчатки, поэтому я перевела взгляд на телевизор. Рассеянно наблюдая за происходящим на экране. Но поскольку я была настолько выжата и усталой, я просто бездумно пялилась на экран, даже не осознавая этого. Сколько я так простояла, не могу сказать.

– Сними туфли, Мара, – услышала я приказ Митча и машинально уперлась рукой в спинку кресла, чтобы не упасть. Потом потянула за задник туфли на одной ноге, сбросив ее на пол, затем то же самое проделала с другой.

Прекрасно. Так намного лучше.

До меня снова донесся голос Митча:

– Не возражаешь, если я досмотрю игру?

Я возражала, потому что хотела лечь спать. И мне хотелось, чтобы сексуальный детектив Митч Лоусон поднялся с моего дивана, прежде чем я сделаю что-то, пребывая совершенно выжатой, о чем потом пожалею, например, запрыгну на него. Да, я была измотана, но все же понимала, что никогда не буду до такой степени измотана, чтобы не запрыгнуть на него.

Но поскольку он весь день приглядывал за детьми, и ему скорее всего не хотелось прерываться на игре, чтобы пойти к себе, пройдя мой коридор, потом общий коридор между квартирами, а потом зайти в свою, чтобы продолжить смотреть игру, поэтому я решила, что кто я такая, чтобы ему отказать?

– Будь моим гостем, – пробормотала я, все еще бессмысленно глядя на экран, а затем спросила: – Хочешь пива?

– Ты способна принести мне бутылочку? – спросил он в ответ.

– Ага, – пробормотала я, развернулась и побрела на кухню. Я открыла холодильник и крикнула: – «Бад», «Корс», «Ньюкасл» или «Фэт Тайр»?

– «Корс», – отозвался Митч.

Я решила не пить вино, но выпить пива. Вино требовало штопора и достать стакан. Пиво можно было просто откупорить и посасывать прямо из бутылки. У меня не было сил возиться со штопором и стаканом. И вообще, вино не сочетается с бейсболом. Даже фанаты «Кабс», которые принимали всех подряд, могли все же смотреть свысока на тех, кто пьет вино, наблюдая за игрой в бейсбол.

Я открыла крышки, вернулась в гостиную и подошла к Митчу достаточно близко, чтобы он мог взять у меня бутылку. Он забрал свою бутылку, я подошла к креслу и рухнула в него.

Отхлебнула пива. Длинный глоток. Вкусно.

– Ах, – выдохнула я после того, как проглотила. Подняла ноги и положил их на кофейный столик.

– У тебя болят ноги после целого дня хождения на шпильках? – Спросил Митч, я посмотрела на высокие шпильки, валяющиеся рядом с моим креслом.

Потом посмотрела в телевизор.

– Ага, – ответила я.

Хотя я носила каблуки каждый день в течение многих лет, но ноги все равно болели и уставали.

Я отхлебнула еще пива и стала наблюдать, как «Доджерс» наносит удар.

Смутно почувствовав, как Митч шевельнулся, так же смутно услышала, как он поставил свою бутылку пива на кофейный столик. И тут я уже не смутно ощутила его руки на своих ногах, которые он положил себе на колени, развернув меня в кресле.

Я смотрела теперь на него, он больше не лежит на моем диване. А сидел в самом конце дивана, ближе к моему креслу, мои ноги лежали у него на коленях, а его ноги лежали на кофейном столике.

– Хм, – пробормотала я, когда ко мне вернулась способность говорить. – Что ты делаешь?

Его пальцы впились в мою ступню, я чувствовала на ногах тепло от его рук, потом он стал надавливать и массировать, святое дерьмо... рай.

– Массирую тебе ступни, – запоздало ответил Митч, вытянув перед собой длинные мускулистые ноги, уставившись в телевизор и творя руками настоящее волшебство.

– Э-э... Митч, с моими ногами все хорошо, – заявила я его профилю.

– Им станет еще лучше, когда я закончу, – сказал он, глядя в телевизор.

Он не ошибся.

– Мне кажется… – начала я протестовать, но профиль изменился, превратившись в его красивое лицо, когда он взглянул на меня.

– Помолчи, Мара, расслабься.

– Ладно, – пробормотала я.

Он секунду смотрел на меня, качнув головой, потом снова уставился в телевизор, его руки ни на секунду не прекращали дарить мне блаженство.

Я пила пиво и смотрела бейсбол, пытаясь заставить себя расслабиться. Митч закончил с одной моей ногой и перешел к другой. Я выпила еще пива, смотря бейсбол, но талантливые руки Митча сделали то, что я не могла сделать сама – заставили меня расслабиться.

Я уже зависала, так как пиво сделало свое дело, бутылка валялась на полу возле кресла, я полузакрыла глаза, скорее всего изо рта текли слюни, но руки Митча оставили мою ногу, вернулись к другой, выше, начав массировать мне икру.

– Э-эм... Митч? – Позвала я.

– Успокойся, детка, и расслабься, – мягко произнес он.

– Хорошо, – прошептала я. И я, действительно, расслабилась, потому что он назвал меня «деткой», произнес мягко и его руки так приятно ощущались на ногах. Затем я распласталась в кресле, чтобы мои ноги более свободно лежали на его ногах.

Я уставилась в телевизор, Митч убрал напряжение за день с моих ног, поэтому мы вместе смотрели, как «Доджерс» выигрывают в конце девятого иннинга, два забега подряд.

Непроизвольно голова откинулась на спинку кресла, когда Митч перестал водить руками по моим ногам, он убрал ноги с кофейного столика и осторожно положил мои обратно на кофейный столик. Поднялся во весь рост, я молча наблюдала за ним, вжав голову в спинку кресла, пытаясь не пропустить ни единого движения его великолепного тела. Но Митч почему-то наклонился ко мне, положив с двух сторон руки на подлокотники кресла, в котором я сидела, близко ко мне приблизив свое лицо.

– Мне нравится такая Мара, – тихо заявил он. – Я мог бы сотрудничать с такой Марой.

Я не понимала, о чем он говорит.

– Я всегда такая Мара, – прошептала я, не в силах сказать хоть слово громче не потому, что была вымотана, устала, а теперь расслабилась, скорее всего потому, что мне очень нравилось, когда его лицо находилось так близко от меня. И мне очень нравилось, что он произносил мое имя тихим голосом. Поэтому мне потребовались вся моя сила воли, чтобы не приблизиться к нему на два дюйма и не поцеловать.

– Нет, милая, обычная Мара настолько крепко сидит в своем коконе, что похоже никогда не выйдет из него.

О нет. Только не это.

– Прошу тебя, Митч, я устала. Мы можем опять не начинать эту тему?

– Хорошо, – тут же согласился он без колебаний. – Мы не будет начинать эту тему, но я воспользуюсь тем, что ты выжата, как лимон, и устала, поэтому скажу, если ты позволишь мне войти в свой кокон, я смогу, скорее всего, тебе помочь… а может ты этого не хочешь?

Я ни за что не откроюсь перед ним и позволю ему войти в тот мир, который создала вокруг себя.

– Я свыклась с ним.

– Может ты и свыклась, но он может тебя измотать еще больше.

– Я буду в порядке, уверяю тебя.

Он покачал головой и перестал одной рукой упираться в подлокотник. Он оторвал эту руку от подлокотника, я затаила дыхание, как только он дотронулся до пряди моих волос, которая всегда выбивалась из хвоста на затылке, и заправил мне ее за ухо. Шипение в животе пронзило меня насквозь, он находился так близко ко мне, выглядел так хорошо, его прикосновение было таким нежным, у меня никогда такого не было ощущения.

Никогда, за всю мою жизнь.

И это было прекрасное чувство.

Затем он заговорил, и его пальцы опустились из-за моего уха к моему подбородку.

– Я чувствую, детка, что ты не боец. А выжившая. Нужно быть бойцом, чтобы не рухнуть от всего этого дерьма. – Его рука обхватила мой подбородок, глаза стали блуждать по моему лицу, выражение его лица смягчилось, и Митч прошептал: – Я бы заплатил любые деньги, чтобы узнать, через что ты прошла.

– Это не так уж интересно, – тупо ответила я.

Его глаза мгновенно резанули по моему лицу.

– Думаю, это было что-то.

Вот дерьмо.

Когда дело касается Митча, нужно все время помнить, что он полицейский детектив, и у него имеются способы добывать нужную информацию, поэтому никогда не стоит терять бдительности.

– Всего лишь обычная, повседневная жизнь. Многим пришлось повидать и худшее, чем я, – ответила я ему. Но его глаза не отрывались от моих, а большой палец потирал мою щеку, и это было так чертовски приятно, что я повторила: – Большинство людей.

– Обычные повседневные неприятности не заставляют закрываться в коконе от жизни, как ты.

– Я не закрываюсь от жизни. У меня есть работа. Друзья. Автомобиль…

Рука Митча покинула мое лицо, упершись в подлокотник, но его следующие неожиданные слова заставили меня сосредоточиться и полностью вывели из себя.

– Я тебе нравлюсь, – безапелляционно заявил он.

У меня дыхание замерло.

Я оттолкнула его от себя, прошептав:

– Что?!

– Я тебе нравлюсь, – повторил он.

Я выпрямилась в кресле, так как он не двигался, я не могла от него сбежать, поэтому единственное могла, это тупо приблизить свое лицо к нему.

– Ты мне не нравишься, – солгала я.

– Врешь, – оборвал меня Митч. – Ты влюблена в меня так, что до смерти боишься сделать шаг.

Боже! Я терпеть не могла, когда он читал меня, как открытую книгу.

– Вовсе нет! – Снова солгала я.

Он не обратил на мои слова ни малейшего внимания.

– Такая женщина, как ты, которая выглядит так, как ты, одевается так, как ты, и которая влюблена в меня, не убегает, не отталкивает меня и не врет своим друзьям по поводу меня, если только она боиться сделать шаг ко мне по какой-то неведомой для меня причине.

Ладно, хватит.

– Думаю, тебе пора, – заявила я ему.

Он продолжал полностью игнорировать мои ответы.

– Такая женщина, как ты, если бы у тебя не было что скрывать от меня и до смерти бояться, не стала бы делать мне пиццу. Она поведала бы мне о своей жизни. А также расспросила бы меня о моей жизни. И такая женщина, как ты, не стала бы злиться, как черт, всякий раз, когда я… только делаю шаг, чтобы выяснить что с ней стряслось раньше.

– Ну, конечно, ты разбираешься в женщинах. У тебя было много женщин, целый парад женщин, которые входили и выходили из твоей квартиры, – выпалила я в ответ.

– Значит, ты обратила на них внимание, – ответил он.

– Их было трудно не заметить.

– Нет, Мара, ты внимательно наблюдала за мной.

В этом он не ошибался.

Хорошо, пойдем дальше.

– Я напомню тебе, Митч, что, когда я сделала для тебя пиццу, которую ты так просил, хотя потом заявил, что дело было совсем не в пицце, но постоянно ее вспоминаешь, у тебя была женщина.

– А я напомню тебе, Мара, что обещал прийти через пятнадцать минут, а это значит, что я собирался побыстрее избавиться от той женщины и быть у тебя через пятнадцать минут с тобой, а не с той женщиной.

– Чтобы ты смог съесть мою пиццу! – Рявкнула я.

– Нет, – прорычал он, явно теряя терпение, – чтобы я смог побыть с тобой.

Я сердито смотрела на него. Он продолжил:

– И я был через пятнадцать минут у твоей двери, но тебя не было, а когда ты вернулась, я попытался объясниться, а ты захлопнула дверь у меня перед носом.

– Было уже поздно, – напомнила я ему.

Он снова проигнорировал мой ответ.

– Я понятия не имел, что она заявиться ко мне. Я не ждал ее и не хотел, чтобы она приходила. Я не был счастлив, что она ничего не поняла, потому что мы уже давно закончили наши отношения, она просто не понимала этого. Но я, однозначно, не был счастлив, что она появилась, потому что хотел... быть... с тобой.

– Могу я тебя попросить, поговорить на эту тему тоже в другой раз, а лучше... никогда? – С сарказмом спросила я.

Митч снова проигнорировал мой вопрос.

– Почему тебе так трудно даже подумать о том, что я хочу быть с тобой?

– Митч, пожалуйста, заткнись и уходи. – Рявкнула я.

– Да, хорошо, я заткнусь, когда ответишь мне прямо.

– Я уже все тебе ответила, – солгала я.

– Что за обычную, повседневная жизнь ты пережила? – спросил он.

– Ничего особенного, – тут же опять рявкнула я.

– Если это была вполне обычная жизнь, как у всех, почему ты не расскажешь мне о ней?

– Потому что это не твое дело, может, ты наконец заткнешься и уйдешь?

– Дело совсем не в том, Мара, что это не мое дело, а в чем-то совсем другом.

– Господи! Может, ты просто заткнешься и уйдешь?

– Да, если ты, бл*дь, скажешь мне правду.

– Почему ты так настаиваешь? – Выплюнула я.

– А ты как думаешь?! – выстрелил он в ответ.

– Понятия не имею.

– Может, потому что ты мне нравишься, Мара?

Я откинулась на спинку кресла, ошеломленно глядя на него.

Затем почувствовала, как ставни моей души захлопнулись, совершенно ошеломленные.

– Заткнись

Его глаза изучали мое лицо, затем он поймал мой взгляд и прошептал:

– Господи, ты даже не разрешаешь себе об этом задуматься.

– Заткнись, – прошептала я.

– Что с тобой произошло, Мара? – прошептал он в ответ.

– Заткнись, Митч.

Его рука вернулась к моему подбородку, и он с нежностью тихо спросил:

– Детка, что с тобой случилось?

– Хватит.

Его большой палец снова прошелся по моей щеке, Господи, это было так нежно и так сладко, а затем его пальцы снова погрузились в мои волосы.

– Тебя кто-то обидел? – По-прежнему нежно спросил он.

Господи. Он был таким прекрасным.

– Пожалуйста, заткнись.

– Кто тебя обидел, детка?

– Хватит.

Его пальцы сомкнулись на моем затылке, лицо приблизилось на дюйм к моему, и его глаза, наполненные нежностью и понимание, оказались так близко. Так близко.

– Как они тебя обидели?

Я больше не могла. Больше не могла выносить этой пытки. С ним так близко, не могла, не могла с его глубоким сладким, нежным голосом, когда его рука была у меня на затылке, а его глаза смотрели в мои, будто заглядывали в душу.

Я должна была что-то предпринять, чтобы он прекратил задавать свои вопросы. Мне необходимо было заткнуть ему рот.

Что я и сделала. Я подняла руки, обхватив его голову с обеих сторон и притянула к себе. В последнюю секунду немного склонив голову, я прижалась губами к его губам причем прижалась с силой.

Он тут же схватил меня, притягивая к себе, крепко прижав, приподнявшись, приподняв вместе с собой, когда выпрямился. Я прижималась к нему всем телом, его голова была склоненной, губы раскрылись, я последовала его примеру, и его язык проник внутрь.

Боже.

Я оторвала руки от его головы, чтобы обхватить его за шею. Он был так хорош на вкус, так хорошо ощущался, мне было так хорошо с ним, прошло много времени с тех пор, когда я целовалась в последний раз. Мы с Дестри расстались больше двух лет назад. Я не ходила на свидания, не говоря уже о любовнике, и уж точно у меня все это время не было никаких поцелуев.

А этот поцелуй стал великим поцелуем. Не потому, что Митч был Десяткой и Пятью Десятыми, и не потому что сейчас происходила совершенно невозможная, просто немыслимая вещь – Десять с Половиной целовал Двойку с Пятью Десятыми. Поцелуй был великим потому, что это был просто замечательный и великий поцелуй. Он знал, как целоваться, и мне нравилось.

Наверное, поэтому моя рука обвилась вокруг его шеи и поднялась вверх. Пальцы скользнули ему в волосы, я была права, они были такими мягкими и густыми. Они были такими же прекрасными, как и выглядели.

Я прижалась к нему, чтобы почувствовать еще больше, больше его поцелуя, его рука на моей талии скользнула вниз по бедру, к счастью, он притянул меня к себе. Отчего я издала горловой звук, опустив и сжав его руку, обхватив его другой рукой за спину, где я почувствовала твердые мышцы. От этого ощущения, которое мне очень нравилось, я углубила свой поцелуй. Моя грудь упиралась в его, бедра – в его, мой язык переплетался с его, моя рука прижимала его голову ко мне, и наши головы двигались, меняя положение, вперед, под углом и назад, наши языки танцевали, напиваясь друг другом, тела с силой вжимались друг в друга, а руки заключили друг друга в клетку.

Это был лучший поцелуй в моей жизни, возможно, лучший поцелуй в истории, я не хотела, чтобы он заканчивался.

Но он закончился, хотя наш поцелуй и сотряс полностью мой мир.

Митч оторвался от меня, упершись своим лбом в мой, он зарычал, сжав вокруг меня руки, выбив из меня окончательно воздух:

– Господи Иисусе, бл*дь, детка, ты умеешь целоваться.

Я медленно открыла глаза, видя его так близко перед собой, совершенно не думая, потому что не могла ни о чем думать, даже не пытаясь себя остановить, глупо выпалив, едва переводя дыхание:

– О Боже, это был лучший поцелуй в моей жизни.

Его пальцы тут же напряглись у меня на затылке, отчего он еще больше потряс меня своим ответом:

– Бл*дь, чертовски верно подмечено.

И тут я заметила, что мы оба тяжело дышим, глядя друг на друга. Наши дыхания перемешивалась от наших губ, которые были так близко. Мы смотрели друг другу в глаза, и ни один из нас не отодвинулся ни на йоту, поэтому мы были прижаты друг к другу, заключив друг друга в объятия.

– Да, – прошептал он, его руки сжались сильнее, уголок рта с одной стороны приподнялся, и в глазах появилась теплота. – Я определенно могу сотрудничать с такой Марой.

Я медленно закрыла глаза.

Господи. Что же я наделала?

Я открыла глаза и прошептала:

– Митч…

Прежде чем я успела произнести хоть слово, во входную дверь постучали.

А потом услышала крик своей матери через дверь:

– Марабель Джолин Ганновер! Открывай эту чертовую дверь!

В этот момент все мое тело и лицо застыли от ужаса.

10

Мама и Луламэй

Я одеревенела в объятиях Митча, почувствовав, как его тело прижалось ко мне, голова дернулась вверх, и все мысли просто вылетели из моей головы, когда я услышала стук в дверь, крик своей матери, крик тети Луламэй, матери Билла.