Текст книги "Лояльный мужчина (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– И Билли с Билле, – вставила я.

– Что? – вяло спросил он.

– Если ты закончишь это веселье живым, то будешь беспокоиться обо мне, Билли и Билле, – уточнила я.

– Как скажешь, – пробормотал он.

Боже, мой двоюродный брат был настоящим ослом.

– Ни как скажешь, Билл. Твой сын считает тебя куском дерьма, а твоя дочь плакала, переживая за тебя. Так что это не совсем «как скажешь». Это же твои дети и...

Билл оборвал меня:

– Ненадолго, если ты и твой коп получите то, что хотите, так какая разница?

В этом он был прав.

Пора было переходить к самому трудному.

– Ты мог бы все упростить, если бы помог нам, – сказала я ему, и он улыбнулся, но это была не очень приятная улыбка.

– Ага, – прошептал он сквозь свою мерзкую ухмылку, – этого никогда не будет.

Полная задница мой кузен.

– Ты не понимаешь, Билл. Я не прошу за себя. Я прошу за Билли и Билле.

– Этого никогда не будет, – повторил он.

Я уставилась на него во все глаза.

Затем глубоко вздохнула.

– Все те ночи, когда я убегала от матери и ее мужчин, вечеринок, я приходила к тебе. Все те ночи мы говорили в темноте, что будем делать, куда поступим учиться, кем станем. Все те ночи мы говорили только о том, что куда бы мы ни пошли, кем бы мы ни стали, мы станем теми, как мечтали, а не теми, кем нас считал весь город. Я никогда не отказывалась от своей мечты, Билл, не знаю, почему ты отказался. Но сейчас мне наплевать, потому что я не несу ответственности за твою жизнь и за то, что ты с собой сделал. Ты сам во всем виноват. Но ты хочешь всю вину за твою неудавшуюся жизнь повесить на меня? Хорошо. Давай. Хотя меня это мало волнует. Единственное, что меня заботит на данный момент, чтобы Билли и Билле не вели ту жизнь, которая была у нас с тобой в детстве не по нашей вине. Теперь у них есть хорошие кровати, хорошая одежда, новая обувь. У Билли хорошо получается играть в бейсбол, Митч учит его управляться с битой, и у него это неплохо получается. Билли спит каждую ночь с розовым плюшевым мишкой, в которого она влюбилась, это ее любимая игрушка. Дети всегда ходят в чистой одежде в школу. Они едят три раза в день. Они много смеются. Они находятся рядом с людьми, которые заботятся о них, помогают им делать уроки, и они вовремя ложатся спать. Кажется, что все это очень простые вещи, но мы-то с тобой, Билл, знаем, что именно такие простые вещи – это все. И я даю им их. И Митч тоже. Я прошу тебя сделать мне одолжение, и это одолжение – позволить Митчу и мне продолжать им давать все эти простые вещи. Ты должен подписать бумаги. Вот и все. Ты отсидишь, приведешь себя в порядок, выйдешь, и мы сможем поговорить, ты тоже сможешь присутствовать в их жизни. Но только если ты разберешься с самим собой и никогда больше не будешь претендовать на них. Теперь у них есть семья. Они вполне довольны. Они счастливы. Сделай мне одолжение, позволь продолжать заботиться о них, делая их жизнь лучше. И оказывая мне эту услугу, ты фактически оказываешь эту услугу им в первую очередь.

Билл наклонился к стеклу, прищурившись, и медленно произнес:

– Этого… никогда… не случится.

Я молча кивнула. Я так и знала.

И все же я должна была попробовать.

Потом сказала:

– Отлично. Но, хочешь ты или нет, обязательно случится, Билл. Просто займет больше времени. И после того, как они станут официально моими детьми, ты проживешь остаток своей жизни, осознавая, что твой сын ненавидит тебя, а также то, что со временем ты станешь всего лишь туманным воспоминанием для своей дочери, потому что ты растратил ее любовь впустую, которую она так щедро тебе давала. И ты можешь обдумывать это в своей голове, пытаясь и это повесить на меня, но я знаю, что где-то глубоко внутри ты будешь точно знать, что виноват лишь только сам, один. Ты также будешь знать, что я дала им то, о чем мы с тобой мечтали еще в детстве. И ты также будешь знать что, когда Билли встретит девушку, полюбит ее и захочет провести с ней остаток своей жизни, он будет танцевать на своей свадьбе со мной. И также будешь знать что, когда Билле найдет кого-то, кому отдаст свое сердце, она будет танцевать на своей свадьбе с Митчем. И знаешь, все это тоже будет исключительно твоя вина.

Его лицо исказилось, и он прошипел:

– Пошла ты на х*й, Мара.

Но я отрицательно покачала головой.

– Ты говоришь мне «пошла на х*й», хотя на самом деле ты посылаешь на х*й своих детей – Билли и Билле. То, что ты проделываешь со мной, напрямую отражается на твоих детях. Итак, Билл Уинчелл, ты только что доказал мне, что именно тот, кем тебя считал весь наш город. Ты – засранец с дерьмом вместо мозгов, не заботившийся ни о ком, кроме себя. И тебе с этим придется как-то жить.

Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но я даже не стала слушать.

Положила телефонную трубку на рычаг, отодвинула стул и, не глядя больше на него, повернулась к Митчу. Я поймала его руку, его длинные, сильные пальцы крепко и с теплотой сжали мои, и не оглядываясь, мы вышли из комнаты.

Мы вышли из комнаты и шли по коридору, когда Митч пробормотал:

– Я позвоню адвокату.

– Хорошо, – прошептала я.

Его пальцы сжались.

– С тобой все в порядке?

– Да, – ответила я.

Его пальцы снова сжались, но его рука также потянула меня, он остановился.

Я подняла на него голову.

– Точно? – тихо спросил он.

– Единственное, о чем мне стоит беспокоиться – как заплатить адвокату. Я потратила много лет, откладывая деньги на черный день. – Я слегка улыбнулась ему. – Когда идет дождь. Но чтобы ни случилось. Дождь всегда прекращается.

Взгляд Митча скользнул по моему лицу. Затем он улыбнулся в ответ. Затем поднял руку, обвил вокруг моей шеи и притянул к себе.

Потом он поцеловал меня, быстро, крепко, но с закрытым ртом.

Затем прошептал мне прямо в губы:

– Принимайся за работу, милая.

Я усмехнулась, глядя на него.

И мы пошли дальше, Митч довел меня до машины, и я отправилась приниматься за работу.

27

Операция «Пьяный секс потом»

Прошли две недели и два дня…

– Я вернулся, детка! – Крикнул Митч из моей гостиной-слэш-кухни-слэш-столовой.

Он отвез детей переночевать к Пенни не потому, что мы должны были куда-то пойти, а потому, что я должна была пойти с девочками в клуб, а он – на работу. У него что-то не клеилось с одним делом, над которым он работал, поэтому он работал сверхурочно. У меня появилось новое маленькое черное платье и новые сексуальные босоножки на высоких каблуках, и я встречалась с девочками («девочки» были Роберта, Латанья, Эльвира, Тесс и подруги Эльвиры – Гвен, Кэм и Трейси) за выпивкой в клубе.

Маленькое черное платье и сексуальные новые туфли, которые сейчас были на мне, были куплены, потому что в магазине мистера Пирсона началась ежегодная летняя безумная распродажа кроватей и матрасов, и, буквально половина Денвера, как оказалось, нуждалась в матрасах и/или кроватях. Я сбилась с ног, но моя выручка для магазина была убийственной.

Конечно, я хотела положить деньги в банк на гонорар адвокатам, но, учитывая сверхурочную работу Митча по какому-то большому делу, и если учесть, что он явно усвоил урок Эльвиры о маленьком черном платье, он уговорил меня сходить с ней по магазинам (что я и сделала) и побаловать себя (что означало побаловать и его).

Так что теперь на мне было надето первое в истории МЧП (маленькое черное платье). Без рукавов. Оно было из джерси. Короче любого платья, которые я предпочитала носить. С голой спиной. Оно держалось на липучках во многих местах и плотно облегало все остальные.

А туфли даже меня заводили, они выглядели такими сексуальными.

Я добавила вечерний макияж (чего никогда не делала, но выглядело довольно хорошо, я сама согласилась). Я также распушила волосы (сделала нечто такое, чего никогда раньше не делала, но тоже выглядело хорошо).

Теперь я готова была поехать в клуб.

И «поехать» означало, что Митч отвезет меня в клуб. Я работала сегодня, девушки встречались в клубе за ужином, и я должна была позднее встретиться с ними там. Вернувшись домой, я быстро съела сандвич с индейкой. Митч отвез детей к Пенни, собирался подбросить меня в клуб, а потом отправиться на работу, я должна буду написать ему, когда мы начнем расходиться. Если он сможет меня забрать, то заберет. Если не сможет, то Эльвира пообещала, что Хоук приедет за Гвен, Эльвирой и всеми остальными, и развезет всех по домам, также отвезет и меня.

Мой вечер был полностью распланирован, поэтому я чувствовала себя легко и комфортно. Все, что мне нужно было сделать, это стать гламурной, появиться у них на вечеринке в клубе и пить вместе со всеми коктейли.

После целого дня продажи матрасов это был отличный отдых.

Между прочим, я совсем не беспокоилась о встрече с тремя женщинами, которые, как сказала Эльвира, проявляли ко мне интерес. Да, вот именно так далеко я вышла за пределы своей зоны классификации от Единицы до Десяти. Три месяца назад, встреча с тремя женщинами, которые бы судили меня, достаточно ли я хороша была для детектива Митча Лоусона, заставила бы уже биться меня в истерики или сходить с ума.

Сейчас же?

Да, ради Бога.

Если даже я им не понравлюсь, честно говоря, мне было наплевать, я не собиралась даже задумывать на этот счет.

Митч мне нравился. И только это имело значение. А я нравилась Митчу.

Я отвернулась от зеркала в ванной, выключила свет и крикнула:

– Я готова ехать, если ты здесь!

Я подошла к кровати, схватила свою маленькую черную сумочку, выключила лампу у кровати, и на своих четырехдюймовых каблуках вышла за дверь. Я двинулась дальше по коридору и увидела Митча у бара, он листал папку, лежащую на стойке, когда я вышла из холла, он поднял глаза, уставившись на меня.

– Мы можем поехать прямо сейчас? – Спросила я, продолжая двигаться к нему. – Латанья прислала эсэмэску. Они там уже собрались…

Я замолчала, потому что выражение его лица наконец-то до меня дошло.

Да.

До меня.

На самом деле, он смотрел на меня, а также вглубь меня, пожирая глазами.

Я остановилась как вкопанная.

И когда я остановилась, Митч немедленно двинулся в мою сторону, не сводя глаз с моего платья.

– Митч… – начала я.

– Я не хочу выезжать прямо сейчас.

О боже!

– Митч, – прошептала я и начала пятиться назад, потому что он наседал на меня и не собирался останавливаться.

Когда я начала пятиться назад, он продолжал двигаться вперед, поэтому я продолжала отступать.

– Господи, детка, я знал, что у тебя длинные ноги, но... черт. – Теперь его глаза были прикованы к моим ногам, а голос был тихим, сэксуальным, низким, рычащим и очень возбужденным. Меня кинуло в жар даже от его голоса.

О боже!

– Митч, ты должен ловить плохих парней, – напомнила я ему, пятясь в тень коридора, а он продолжал наступать.

Он двигался так быстро, что у меня не было другого выбора, кроме как отступать вместе с ним, и это означало, что я, пятясь, вошла в дверь своей спальни.

– Митч! – Воскликнула я, прижимая руки к его груди. – Плохие парни, помнишь? – Напомнила я ему.

Его руки обвились вокруг моих бедер.

– Они все равно будут плохими даже после того, как я тебя трахну.

О боже!

– Митч. – Я снова перешла на шепот.

Пальцы Митча вцепились в мой облегающий низ платья, задрав его до самой талии.

В общем-то платье было настолько коротким, что особо не пришлось на много задирать подол.

И все же это было горячо.

Я выронила сумочку, вцепившись пальцами в его рубашку, пытаясь удержаться на ногах, так как они ослабли.

Митч снова зашевелился, я почувствовала кровать у своих ног, потом он зашевелился, и лампа у моей прикроватной тумбочки снова зажглась.

Я стояла перед кроватью, ноги дрожали, он откинулся назад на несколько дюймов, и его горячие глаза прошлись по моему разгоряченному телу, остановившись на бедрах, где он увидел маленькие кружевные черные трусики. Затем его горячие глаза переместились на мои, его горячее тело прижалось ко мне, а руки двинулись назад, нырнув под мои трусики, обхватив за задницу.

Я вздрогнула всем телом.

– Я не буду ждать, когда ты придешь домой пьяная, чтобы трахнуть тебя. Сделаю это сейчас и потом.

О…

Парень.

– Милый... – прошептала я, но больше ничего не сказала, потому что его губы оказались на моих.

А потом его язык оказался у меня во рту.

А потом моя рука оказалась в его руке.

Затем его руки двинулись вниз, стягивая с меня трусики вместе с моей рукой. Я почувствовала, как они заскользили вниз по ногам и мягко приземлились у моих щиколоток.

Я еще раз вздрогнула, держась за Митча.

– Переступи через них, – приказал он с очередным рычанием, на этот раз более густым, и я сделала, как мне было велено, мои обутые в туфли на шпильках ноги с трудом перешагнули через них, прежде чем пальцы Митча стиснули мою задницу. Он приподнял меня, впиваясь пальцами в плоть, чтобы раздвинуть мои ноги. Я раздвинула их, помогая ему, а потом оказалась спиной на кровати, Митч на мне, его губы снова на моих губах.

Было много поцелуев, много ласк, пока его пальцы играли между моих ног, а я сжимала его твердую промежность, мои всхлипывания проникали ему в рот, как только его губы оторвались от моих и скользнули по моей щеке к уху.

Он прижал свой член к моей руке, скользнул двумя пальцами в мою киску и прошептал на ухо:

– Я буду трахать тебя жестко, детка.

Боже.

Мне это понравилось.

Митч был нежным любовником, чувственным, вдумчивым, жестко действующий только тогда, когда знал, что я готова к этому.

И он знал, что сейчас я к этому готова.

Он еще не закончил говорить:

– Я хочу, чтобы ты сидела там, пила со своими девочками, но постоянно чувствовала меня.

Боже.

Я тоже этого хотела. Так сильно хотела, что мои бедра уперлись в его руку.

Его большой палец надавил на мое сладкое местечко, и я снова дернулась.

Я повернула голову и прошептала ему на ухо:

– Хорошо.

– Освободи меня, – приказал он, и я дрожащими руками стала расстегивать его ремень, затем джинсы, спуская их вниз по бедрам.

Он поднял голову, поймав мой взгляд, я обвила ногами его бедра. И почувствовала легкий трепет от ощущения его джинсов, трущихся о кожу, затем его пальцы исчезли, и я почувствовала гораздо больший трепет, когда его член вошел.

Губы приоткрылись, глаза закрылись, а шея выгнулась.

Он продолжал двигаться быстро, жестко, глубоко, положив голову мне на шею, его голос был хриплым, когда он шепотом спросил:

– Сколько ты готова взять?

Я опустила голову, запустив обе руки ему в волосы, он приподнял голову, продолжая двигаться быстро и жестко, когда я прошептала в ответ:

– А сколько ты готов дать?

Он ничего не ответил вслух.

Нет, он вышел, перекатился, я оказалась на животе, потом на коленях, а потом его руки схватили меня за бедра, двигая к себе при каждом толчке, пока он брал меня на коленях. Спина выгнулась, прижавшись грудью к кровати, его руки скользнули вверх к моим ребрам, подушечки пальцев глубоко впивались мне в кожу, продолжая тянуть меня к нему назад и входить.

– Да, – прошептала я в одеяло.

– Тебе так нравится? – Прорычал Митч.

Он знал ответ на свой вопрос. Мы уже делали это раньше, и мне это нравилось.

Никогда еще он не был таким твердым, таким яростным, таким горячим.

Никогда еще.

– Да, – повторила я.

Потом он опять вышел, но ненадолго. Перевернул, приподняв вверх, одной рукой он обхватил меня за талию, а обеими ногами – за бедра. Он переместил нас, я ударилась спиной о спинку кровати у стены, его член опять вошел.

– О Боже, – выдохнула я.

Рука Митча передвинулась, ладонь обхватила за задницу, наклонив бедра, чтобы еще глубже войти. Другой рукой он сжал мою руку, прижал ее к стене у моей головы, его глаза впились в мои, сильнее обжигая, чем я когда-либо видела.

Это было прекрасно. Это было потрясающе. Это было очень возбуждающе.

– Детка, – прошептала я.

– Опусти пальцы между ног, милая, я хочу почувствовать, как ты заставляешь себя кончить, пока я тебя трахаю.

– Хорошо, – мгновенно согласилась я и опустила пальцы, куда мне было сказано.

Боже.

Да.

Это было еще прекрасней. За гранью фантастики. Испепеляюще.

Наши губы соприкоснулись, дыхание смешалось, глаза не отрывались друг от друга, рука Митча сжимала мою, я всхлипнула, и он понял, что это значит.

– Давай, – прорычал он.

– Да, милый, – прошептала я.

– Теперь, детка, давай.

Мои губы приоткрылись, глаза закрылись, рука с силой сжала его руку, ноги обхватили его за бедра, я почувствовала, как язык Митча скользнул между моих губ, а его член продолжал двигаться внутри, и оргазм пронзил меня насквозь.

Три минуты спустя, когда мои руки крепко обнимали его, одна из рук находилась у него в волосах, ноги сжимали его вздрагивающие бедра, он уткнулся лицом мне в шею, глубоко врезавшись, так и замер во мне, застонав.

Я наклонилась и поцеловала его кожу рядом с ухом, где завивались его мягкие темные волосы.

А потом прошептала:

– Я так люблю твои волосы.

Я почувствовала его улыбку у себя на коже, а затем почувствовала и услышала его странный ответ:

– Отстой.

– Что?

Он приподнял голову, его рука все еще лежала на моей заднице, сжимая ее так же, как и другая рука, обнимающая меня за поясницу.

– Отстой, – повторил он, глядя на меня сверху вниз, выражение его лица было довольным и удовлетворенным, глаза все еще возбужденными, но затуманенные, насытившиеся (что, кстати, делало их еще более горячими), что делало его еще более красивым, чем обычно.

Я могла точно сказать, да, мой мужчина был совершенно прекрасным.

– Почему отстой? – Прошептала я, чувствуя себя томной и удовлетворенной, но не потому, что у меня только что был фантастический секс с многими позициями с моим великолепным бойфрендом. А потому, что он был со мной, ему это нравилось, и он не возражал, чтобы я знала об этом.

– Я хочу, чтобы у тебя было пятнадцать таких платьев, чтобы я мог трахнуть тебя во всех пятнадцати. Но это бы означало больше сверхурочных для меня, и у меня не будет столько времени трахать тебя в них. И это полный отстой.

Я почувствовала, как мои губы приподнялись, и тихо сказала:

– Да, но у меня есть одно очень хорошее.

Я видела, как его губы тоже приподнялись в улыбке, когда он тихо ответил:

– Да, одно определенно достаточно хорошее.

Мой мужчина думал, что я горячая штучка. Мой мужчина считал меня сексуальной. Мой мужчина, только взглянув на меня в моем МЧП, не смог оторвать от меня рук.

Моя душа снова вздохнула.

Его глаза скользнули по моему лицу и волосам, прежде чем вернулись к моим глазам, он пробормотал:

– Твои волосы выглядели великолепно и раньше, детка, но теперь они выглядят чертовски фантастично.

– Сексуальные волосы, – пробормотала я, гадая, заметят ли девочки, что у меня сексуальные волосы, и тут же подумала, что Роберта и Латанья определенно заметят. И весьма вероятно, что Эльвира тоже обратит внимание.

Митч усмехнулся, вышел, тут же упал на спину, увлекая меня за собой. Затем он поправил свои джинсы, а я оседлала его.

Я подняла голову, посмотрела на него сверху вниз и прошептала:

– Мне необходимо привести себя в порядок.

Его руки закончили с джинсами, обе потянулись, обхватив меня за задницу, когда он прошептал в ответ:

– Я знаю.

Он даже не пошевелился. Или, что еще важнее, его руки по-прежнему оставались на моей заднице.

– Ты отпустишь меня, чтобы я могла это сделать? – Спросила я.

– Да, но не хочу, – ответил он, и я уставилась на него, лежащего на моей постели, такого расслабленного, все мое тело еще покалывало от предоставленного им оргазма, киска все еще продолжала пульсировать от его члена, это так меня поразило. Этот мужчина был моим, и теперь это была моя жизнь.

И я вспомнила, как он пришел ко мне чинить кран. Как наблюдала за ним, пока он шел по коридору к ванной комнате, и как мне хотелось, чтобы он каждый день вот так ходил по моей квартире.

Теперь так оно и было.

Он спал в моей постели. Он принимал душ у меня в ванной. Мы были командой, которая заботилась о наших детях. И он только что жестко трахнул меня, я ему помогала прийти к оргазму, а сейчас он не хотел меня отпускать.

– Что? – Услышала я нежный голос Митча и поняла, что я задумчиво пялилась на него, хотя и думала о нем. Его руки соскользнули с моей задницы, обхватив за талию, и прежде чем я успела ответить, он спросил: – Детка, о чем ты думаешь?

– Помнишь, как ты сказал, что влюбился в меня четыре года назад? – Спросила я вместо ответа.

– Ага, – ответил он.

– Ну, я тоже влюбилась в тебя, – заявила я ему, и он усмехнулся.

– Знаю.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, я хочу сказать, что ты мне так сильно нравился, что я убедила себя, что люблю. А когда ты первый раз пришел ко мне, чтобы починить мой кран, я была такой идиоткой, для меня это была своего рода пытка, потому что я тогда была такой идиоткой. Но я мечтала только об одном, представляя, как каждый день ты будешь расхаживать по моей квартире, а теперь... ну... ты расхаживаешь. Э-э... – я заколебалась, – перебрался совсем ко мне.

– Ты не была идиоткой, – с нежностью произнес Митч.

– Точно была, – так же тихо ответила я, и он снова улыбнулся.

– Хорошо, но тогда ты была очень милой идиоткой.

Я закатила глаза.

Митч сжал меня в объятиях, и когда я снова опустила на него глаза, то увидела, что он больше не улыбается.

– Самое лучшее, что со мной могло случиться – это треснутая прокладка в кране, – прошептал он.

– Жаль, что я не знала, что такое прокладка, а то бы сама ее разорвала, – прошептала я в ответ, и он громко расхохотался.

Потом перекатился, зашевелился, и мы оба оказались на ногах, Митч отдернул мою юбку.

– Приводи себя в порядок, милая, – пробормотал он. – И я отвезу тебя к твоим девочкам. – Он наклонил голову и коснулся моих губ, прежде чем повернуться и выйти из комнаты.

Я схватила трусики и пошла в ванную приводить себя в порядок, и пока я была в ванной то поняла, что у меня действительно сексуальные волосы. Я даже не стала поправлять прическу, а оставила все как есть. Так что Роберта, Латанья и Эльвира все сразу пойму, как только меня увидят.

Да ради Бога.

У меня имеется горячий парень – полицейский детектив, не способный оторвать от меня своих рук. Поэтому я запросто могла пойти и выпить с девушками, имея прическу явно после секса. Я могла пойти куда угодно с такой прической. Я готова была даже закричать об этом с крыши – «Посмотрите на меня! У меня такая прическа после секса с детективом Митчем Лоусоном! У меня сексуальные волосы!»

Я усмехнулась про себя, занимаясь своими делами, потом вошла в спальню, забрала сумочку и подошла к Митчу, который стоял у бара, изучая дело в папке. Когда я подошла к нему дольно близко, взглянув мимолетно на листки в открытой папке, невольно нахмурилась, потому что кое-что увидела, как раз перед тем, как его рука скользнула на мою талию, и он закрыл папку.

– Ладно, – пробормотал он, его рука напряглась на моей талии, начиная движение в сторону двери, – давай отправимся в путь.

Но я как-то сжалась и напряглась, взглянув в его лицо снизу вверх.

– А почему у тебя в папке лежит портрет Отиса?

Он слегка склонил набок голову и спросил:

– Что?

– В этой папке, – я кивнула в сторону папки. – Почему у тебя нарисованный портрет Отиса – кузена мистера Пирсона?

Тут брови Митча сошлись на переносице, он пристально посмотрел на меня, затем заглянул в папку, открыл ее, перелистывая листы, пока не добрался до наброска портрета Отиса.

– Ты о нем говоришь? – спросил он, постукивая пальцем по наброску, но спрашивал он странно настороженно.

– Да, – ответила я, глядя на рисунок, потом перевела взгляд на Митча. – Это Отис Пирсон. Кузен мистера Пирсона. Он работает у него в магазине.

Митч уставился на меня, его рука на моей талии внезапно с силой сжалась, но он не проронил ни слова.

Вот дерьмо!

Я поняла, что это означает, поскольку он был полицейским детективом, и папка точно была с работы, и в папке был нарисованный портрет Отиса.

Поэтому осторожно спросила:

– Отис попал в неприятности?

– Мара, – начал Митч, но я продолжила.

– Я просто хочу сказать, что не удивлена. Отис такой же кузена мистера Пирсона, как и Билл, только мне казалось, что кузен мистера Пирсона не имеет проблем с законом.

– Мара, – снова начал Митч, но я продолжала:

– И все же это ужасно, что ты занимаешься расследованием и подозреваешь члена семьи мистера Пирсона.

– Мара, детка, – его рука легонько сжала мою ладонь, а голос стал более напряженным и мягким, – этот набросок был сделан нашим художником по описанию Билли, того человека, который приходил к Биллу и его видели дети.

Я напряглась и как-то сжалась всем телом.

Затем прошептала:

– Что?

– Твою мать, – прошептал в ответ Митч, и его взгляд скользнул поверх моей головы.

– Митч, – позвала я, положив руку ему на грудь и легонько толкнув. – Ты это серьезно? Это тот самый ужасный плохой человек, которого так боялась Билле?

– Бл*дь, мать твою, бл*дь! – выплевывал Митч, затем поднял руку, провел пальцами по волосам и посмотрел на рисунок.

– Митч! – Воскликнула я, начиная еще больше волноваться. – Поговори со мной!

Он посмотрел на меня и как-то странно произнес:

– Конечно, матрасы.

Я в шоке качнула головой, отпрянув.

– Дорогой, ты несешь какую-то чушь.

Он наклонился лицом ближе к моему, обхватив меня и второй рукой за талию.

– Ты говоришь, что этот мужчина работает на Боба Пирсона?

Я снова кивнула.

– Да. На складе. Он занимается заказами или занимался до тех пор, пока не напортачил по-крупному.

– Господи, бл*дь, – пробормотал Митч, снова глядя поверх моей головы.

– Митч! – Воскликнула я, снова прижимаясь к его груди, и он снова опустил на меня глаза.

– Милая, когда разбомбили твою квартиру, ее основательно уделали. Но особое внимание было уделено именно матрасам. Их просто выпотрошили, как и все кровати.

Боже мой!

Он был прав, именно так все и было.

– А этот парень Отис бывал у вас в магазине? Может он проявлял к тебе какое-то особое внимание? В общем он хоть как-то обращал на тебя внимание? – Спросил Митч, и я отрицательно покачала головой.

– Нет, – добавила я, чтобы точно ответить на его вопрос. – Он не приходил в демонстрационный зал. Мистер Пирсон ему не разрешает, потому что Отис может напугать клиентов, он выглядит немного жутковато.

Так оно и было.

Совершенно жутко.

Но для двух маленьких детей Отис, наверное, выглядел, как настоящее чудовище.

Боже, как такое могло случиться?

Митч начал рассказывать:

– Он замешан. Он спрятал что-то в матрасах. Допустим, оплошал, потерял матрас, не важно, что там было спрятано, пока не важно. Когда тебе доставили матрас, он подумал то, что он потерял было в нем, и пришел искать. Думаю, что потом его осенило, когда он выпотрошил твои матрасы, что ты могла найти это что-то и куда-то перепрятать, поэтому он стал громить твою квартиру, пытаясь это что-то отыскать. Скорее всего он бы нашел, если бы ты перепрятала. Он может узнать твой домашний адрес по базе данных сотрудников или по заявкам на доставку?

– Да, – ответила я. – Но не по базе данных сотрудников, он отвечает за доставку товара, поэтому в заявке на доставку, конечно, может. Он имеет доступ ко всей информации, касающейся поставок и доставки.

– Черт возьми, бл*дь, я должен был раньше показать тебе этот рисунок, – пробормотал Митч, снова глядя на штриховой портрет Отиса.

Я снова прижала руку к его груди и заставила снова посмотреть мне в глаза.

– Ты этого не знал. Я же тоже ничего не знала, что происходит на самом деле у Билла. Как ты мог знать, что это имеет какое-то отношение к тому, где я работаю? Это же полное безумие.

– Я должен был тебе его показать, – повторил он.

– Митч, я же говорю тебе, что почти ничего не знала о Билле и его жизни, но даже если тебе это ни о чем не говорит, ты все сразу понял, как только вошел к нему в дом вместе с Бадом, Билле и со мной. Я была так напугана, а ты все заметил. Ты же не мог тогда знать, что приходившего в гости к Биллу пугающего мужчину, я могла знать. Это один шанс на миллион.

– Мара, дорогая, ты постоянно расставляешь все точки над «i», все анализируя и обдумывая, относясь потрясающе скрупулезно ко всем деталям. Это базовые основы полицейской работы. Я должен был... показать тебе.

Его голос был хриплым и звучал не очень хорошо, поэтому я спокойно ответила:

– Хорошо.

– Его фамилия Пирсон? – Тут же спросил Митч, я кивнула. – И давно он у вас работает?

– Не так давно, как я. Три года. Кажется, он переехал в Денвер из Канзас-Сити. Мистер Пирсон помог ему, дав работу. Я не знаю, почему он переехал. Знаю, что у него не было никаких навыков продавца и вообще работы в ритейле, так же думаю и еще в других областях, поэтому мистер Пирсон принял удар на себя, взяв его к себе на работу ради своих родственников.

– Помимо того, что он жуткий, ты чувствовала какие-то плохие флюиды от этого парня, видела каких-нибудь плохих парней, ошивающихся вокруг него, может видела, что он вел себя странно, скрытно, как-то неправильно?

– Нет, насчет плохих парней, но он просто жуткий, потому что всегда ведет себя странно и скрытно. И никаких плохих флюидов, кроме ощущения, что он явно облажался в семье, я почему-то думала, что он просто идиот. Потому что некоторое время назад, он сделал бешенный заказ на кучу «Спринг Делюкс». Просто заказал огромную фиговую кучу. И мистер Пирсон был, конечно, недоволен. Эти матрасы – наша самая совершенная модель. Мы не много их продаем, они прилично стоят, поэтому это было настолько глупо, я бы даже сказала, глупее, чем обычно, когда он перезаказал «Спринг Делюкс» еще раз. Я могла бы понять, если бы он заказал «Дрим Веавер», даже «Сламбе Эксельсиор», мы множество их продаем. Но «Спринг Делюкс»? – Я замолчала и покачала головой.

Митч одарил меня полуулыбкой, а затем заметил:

– Знаешь, для меня это ни хрена не значит.

– Я хочу сказать, что мы никогда не продаем достаточное количество «Спринг Делюкс», он облажался с этим. Даже, когда устраивается распродажа, их все равно трудно продать. Потому что есть другие матрасы, доступные по цене и потрясающие для многих по своим характеристикам. Так что, если ты заведуешь складом и должен заказать товар, то лучше, как правило, заказывать другие марки, но никогда не «Спринг Делюкс». – Митч уставился на меня, а я закончила: – В этом ты можешь мне поверить. Ты же понимаешь, о чем я говорю, потому что хорошо знаю все матрасы.

– Ладно, детка, как насчет того, чтобы я доверился тебе? Я также займусь этим Отисом Пирсоном. Я также пошлю кого-нибудь, чтобы он поближе его рассмотрел и присмотрел за ним. А еще я буду следить, чтобы моя женщина не подходила к нему ближе чем на десять футов. Тебе нужно будет в ближайшее время идти к нему на склад?

Я отрицательно покачала головой.

Митч согласно кивнул.

– Вот и отлично. Не ходи туда. Как только он приблизится к тебе, ты тут же уходишь от него в другую сторону. Ты ни за что не находишься с ним одна в каком-нибудь уединенном месте, даже в комнате отдыха. Ты замечаешь его на стоянке, тут же садишься в машину и запираешь все двери, уезжаешь или звонишь мне. Я поговорю с Биллом.