Текст книги "Лояльный мужчина (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Где папочка?

Вот дерьмо. Я знала, что это когда-нибудь произойдет, так же как и то, что я не буду готова к такому вопросу. И я оказалась права, вот оно это произошло, и я не знала, что сказать.

– Э-э... – начала я, но тут вмешался Митч, сказав правду.

– В тюрьме, Билле, – размеренно произнес Митч, и глаза Билле расширились, но не в том смысле, когда ее глаза становились огромными, как бы говоря – «Разве жизнь не чудесна?».

Кстати, и мои тоже глаза от его ответа тоже расширились.

– Отец в тюрьме? – Услышали мы позади себя, я отпустила голову Билле, мы оба с Митчем повернулись к Билли, который одетый стоял с мокрыми волосами, в адски крутой гостиной Митча.

О боже! Я избегала этого момента, но жизнь была сумасшедшей девицей, все это время я пыталась приспособиться к распорядку детей, видно, они давали мне передышку, не спрашивая, а я не собиралась им выдавать эту информацию.

И что же мне теперь делать?

Я стояла в нерешительности, но Митч никакой нерешительности не испытывал.

Я поняла это, потому что он сразу же обратился к Билли:

– Приятель, иди сюда.

Билли нескольких долгих секунд смотрел на Митча, его лицо казалось жестким и пустым, но он вошел в кухню. Когда он подошел достаточно близко, Митч положил руку мне на живот, оттолкнув на пару футов назад от столешницы. Затем он наклонился, сцепил руки и повернулся к Билли.

– Обопрись ногой о мои руки, приятель, я помогу тебе подняться, – тихо приказал он.

Билли снова помедлил несколько секунд, потом поставил ногу в сложенные руки Митча, ухватив его за плечи, и Митч поднял его, усадив на стойку рядом с сестрой. Затем Митч протянул меня за край рубашки, потянул, вынуждая двинуться к нему. Как только я оказалась достаточно близко, он скользнул рукой по моей талии, обвив за бедро и крепко прижав к себе.

Затем заговорил:

– Помните, когда мы все пришли к вашему отцу, он находился не в очень хорошем состоянии? – спросил он.

Билле закусила губу.

Билли произнес напряженно и сердито:

– Я помню, что он чувствовал себя просто прекрасно, если учесть, каким он был пьяным, как обычно, и под кайфом, тоже как обычно.

Я судорожно втянула воздух. Билле перестала прикусывать губу, ее губы задрожали.

– Приятель... – начала я шепотом.

– Да, – перебил меня Митч, и я вскинула голову, чтобы посмотреть на него, он же продолжил:

– Алкоголь употреблять не запрещено, но запрещено принимать некоторые наркотики. Это достаточно плохо, но что еще хуже, так это делать то и другое на глазах у детей.

– Митч, – прошептала я свое предупреждение, но оно осталось незамеченным, потому что Митч продолжал говорить:

– Когда ты совершаешь что-то незаконное, не важно ребенок ты или взрослый, тебя наказывают. Твой отец сделал кое-что незаконное, и его наказали.

– Митч, – повторила я, на этот раз чуть громче, автоматически потянувшись рукой к его животу, слегка надавив, предупреждая, чтобы он заткнулся, но он полностью проигнорировал мои действия.

– Значит, он сидит в тюрьме, потому что употреблял наркотики? – Спросил Билли тоном, в котором звучало лишь смутное любопытство и ничего больше.

– За это и еще кое-что не слишком хорошее, – ответил Митч. – И вы оба должны знать, что он, скорее всего, просидит там какое-то время.

О Боже мой! Что же он делает?

Я видела, как слезы наполняли глаза Билле, поэтому резко сказала:

– Митч!

Митч посмотрел на меня сверху вниз и заявил:

– Они должны знать.

– Нам нужно это обсудить в другом месте, – сообщила я ему.

– Да нет же, тетя Мара, – вмешался Билли, и я перевела взгляд на него. – Митч прав. Мы должны знать.

Я перевела взгляд на Билле и открыла рот, чтобы все ей объяснить. Но увидела слезы, которые теперь текли по ее щекам, поэтому закрыла рот, но Митч зашевелился. Он отпустил меня, снял Билле со стойки, прижав к своему бедру шестилетнюю девочку, словно она была совсем малышкой и весила не больше большой куклы.

Затем он убрал волосы ей за ухо, приблизив к ней лицо, нежно сказав:

– Ты плачешь, потому что это грустные вещи. Но, может твой отец использует это время со смыслом и разберется в себе и когда выйдет на свободу, сможет лучше заботиться о тебе, потому что в конечном итоге ты заслуживаешь того, кто будет хорошо о тебе заботиться.

Билле смотрела в глаза Митча, слезы продолжали капать.

В то же время Билли пробормотал:

– Да, как будто такое возможно.

Я положила руку на колено своего кузена, предостерегающе сжав, Билле икнула, потому что у нее слезы потекли быстрее.

– Приятель, я понимаю, что ты злишься, и понимаю почему, и у тебя есть на это право, но ты мне совсем не помогаешь, – тихо заявил Митч, и Билли сжал губы. Митч опять посмотрел на Билле. – Но сейчас, дорогая, ты находишься в хорошем доме. Ты находишься с людьми, которые заботятся и любят тебя, и ты можешь очень помочь Маре, мне и твоему папе, рассказав нам о злом человеке, который так напугал тебя вчера ночью.

– Что за злой человек напугал ее вчера ночью? – Спросил Билли, и я посмотрела на него.

– Билле приснился кошмар, приятель, – объяснила я. – Она проснулась ужасно перепуганной и сказала нам с Митчем, что до чертиков боится злого мужчину, который способен причинить боль тебе, твоему отцу и ей.

– Так и есть, потому что мы не можем пойти в твою квартиру, потому что наш отец настоящий козел, – ответил Билли, тем самым заявив, как обычно, что он точно знает, что происходит.

Я только хотела сказать Билли следить за своими выражениями, но Митч снова меня опередил.

– Приятель, следи за языком, – произнес он с тихим рычанием, Билли секунду с вызовом смотрел на него, прежде чем опустить глаза в пол. Затем Митч снова перевел свое внимание на Билле, которая положила голову ему на плечо, зажав рот кулаком.

– Ты в порядке, детка? – Спросила я Билле.

– Неееее, – пробормотала она, плача, сквозь сжатый кулак.

Прежде чем я успела сказать что-то еще, меня опередил Билли.

– Чем мы можем помочь тебе и тете Маре?

Митч погладил Билле по волосам, но тут же перевел взгляд на Билли.

– Ты знаешь, о каком злом человеке говорит твоя сестра? – спросил он.

– Ага, – ответил Билли.

– Ты его видел? – Продолжал Митч.

– Да, каждый раз, – ответил Билли.

– И можешь его описать? – Спросил Митч.

Ой-ой. Я не могла сказать, как ощущала себя от слов Митча и к чему все шло.

– Конечно, – ответил Билли.

– И узнаешь на фотографии? – Продолжал Митч.

Ой-ой!

– Ага, если у тебя есть его фотография, – заявил Билли.

– Хорошо, когда я заберу вас сегодня из школы, мы прокатимся со мной в участок, познакомитесь с моими друзьями, посмотрите несколько фотографий. Если ты опознаешь его, мы поймем, кто пугает твою сестру, возможно, сможем что-нибудь предпринять.

Я стояла рядом, чувствуя, как мое давление поднялось, не зная, как относиться к такому повороту событий. И вообще, кто был опекуном этих детей – Митч или я? Мне не нравилось, что он честно им все рассказал в такой манере. Хотя им нужно было сказать, я хотела бы поговорить с ним о том, как мы собираемся все это им рассказать. Но мне не понравилось, что Митч вот так сообщил детям плохие новости, отчего Билле заплакала, а потом он решил, что дети должны пойти с ним в участок, не посоветовавшись при этом со мной.

Я уже собиралась предложить ему удалиться в общий коридор, и мне было наплевать даже, если Брент, Брэндон, Дерек и Латанья увидят нас в пижамах, пока я стану объяснять Митчу, что нельзя так менять все планы при этом совсем не спрашивая моего мнения.

– В участок?! – Выдохнул Билли, и в его голосе не было ни любопытства, ни гнева, ни жесткости, а только благоговейный трепет. Совершенно очевидно, что посещение полицейского участка – это мечта для девятилетнего мальчика.

В то же самое время Билле прошептала:

– В поооо-лицейский участок? – И ее маленький девчачий мозг катапультировал от несчастного преступника, одурманенного наркотиками отца, находящегося в тюрьме, в совершенно другой мир. Она тут же выпрямилась в руке Митча, кулак взметнулся вверх, закричав:

– Я не могу дождаться, когда расскажу своим друзьям в школе, что я поеду в полицейский участок!

Очевидно же, что посещение полицейского участка было тоже мечтой для шестилетней девочки.

Я стиснула зубы и одновременно уперла руки в бока.

Затем обратилась к Митчу тоном, который мог понять каждый, не ошибившись.

– Овсянка для детей готова?

Митч и Билли посмотрели на меня, оба тут же считав мой тон.

Билле перевела взгляд на своего брата, которому сообщила:

– Знаешь, Билли? Митч активилует наш мозг овсянкой, чтобы мы могли стать супер умными!

– Круто, – тихо пробормотал Билли с осторожностью, пока я продолжала сверлить взглядом Митча.

– Да, готова, – ответил Митч, поглядывая на меня одновременно настороженно и со смехом.

– Отлично, – объявила я, отступила назад и повернулась к Билли. – Спускайся, приятель, и садись на барный стул. – Я перевела взгляд на Митча и приказала: – Посади Билле на стул. Ей нужно поесть, а потом я помогу ей принять душ. А мы поболтаем в коридоре.

Митч пристально смотрел на меня в течение короткой секунды, затем обошел стойку, усадил Билле на стул, сказав:

– Детка, может ты не поняла, так что скажу прямо. Мы должны поговорить, мы поговорим, но мы не будем говорить в коридоре.

– Отлично, – выстрелила я, рывком открывая дверцу микроволновки, и вытаскивая две миски с горячей овсянкой, продолжив: – В твоей спальне.

– Для меня это отличное место, – пробормотал Митч.

Я пронзила его взглядом, поставив миски перед детьми, сидящими на барных стульях. Рывком открыла пару ящиков, пока не нашла ложки, а когда нашла, схватила две ложки и бросила их в миски.

Затем обошла стойку, через гостиную прямиком в его спальню. Я стояла, положив руку на дверь, пока он не вошел и не закрыл ее за собой. Я повернулась к нему, открыв рот, чтобы начать разговор, и тут же закрыла рот, внезапно оказавшись в его объятиях, прижавшись всем телом к его обнаженной груди.

В другой бы день я была бы парализованной, если бы прижалась к его обнаженной груди. Но сегодня, сейчас меня чуть апоплексический удар не хватил.

Я уперлась руками ему в плечи, пытаясь освободиться, прошипев:

– Отпусти меня.

Митч проигнорировал мои потуги, только наклонился, заметив:

– Ты разозлилась.

– Э-э... ага, – огрызнулась я. – Ты устроил там шоу одного мужчины... – я покачала головой, встала на цыпочки, чтобы быть ближе к его лицу, закончила: – Так не делается.

– Милая, они должны знать ситуацию и помочь нам, если мы хотим остановить то, что происходит, – объяснил Митч.

– Может и так, но я их опекун, а ты нам помогаешь, и поэтому мы принимаем решения о том, как лучше им все рассказать и попросить их помочь до того, как ты все им рассказываешь и принимаешь решение, как они нам должны помочь, – парировала я.

– У нас нет времени болтать или ждать, пока ты обдумаешь, как лучше, Мара. В ближайшие минуты нам нужно отправить детей в школу. Я должен поговорить с ними до школы, а потом пойти на работу, ты тоже должна идти на работу, и у нас имеется еще мудак, который разнес твою квартиру в пух и прах. Это только самое важное, не говоря уже о том остальном дерьме, которое крутится вокруг тебя и детей, мне не стоит тебе о нем напоминать.

– Нет, не стоит, – согласилась я. – Но это не значит, что мы сначала не обсуждаем с тобой решения.

– Детка, – сказал он с каким-то раздражением, но все же терпеливо, – я только что сказал, что у нас нет времени.

Я приподнялась еще выше на цыпочках, мое лицо находилось в дюйме от его лица, и ответила:

– Милый Лампкин, когда дело касается наших разговоров с детьми, мы находим время. – И я проигнорировала дернувшийся вверх от моей саркастической нежности, уголок его губ, решив окончательно высказать свою точку, с обвинением: – От твоих слов Билле заплакала. (Мара имеет в виду или Дуги Лампкин – 37-летний британский мототриалист, 12-кратный чемпион мира и самый титулованный пилот за всю историю мототриала. Или из сериала «Симпсоны» – Ларлин Лампкин. – прим. пер.)

– Она любит своего отца. Я никак не смог избежать ее слез, и ты должна это понять, они пробыли с тобой уже неделю, но ни один из них не знал, что их отец сидит в тюрьме. Они должны об этом знать, не важно сколько им лет, и не стоит приукрашивать тот факт, что наркозависимый наркоторговец, вор – их отец столкнется с серьезным сроком.

Черт, я терпеть не могла, когда он был прав.

– Ладно, ты прав, – согласилась я, отчего его рука на мне сжалась, а уголки губ дернулись, но я решила продолжить. – Но ты ошибаешься в следующем. Я не сторонний наблюдатель в этой ситуации. И ты должен был сначала обсудить все со мной, как и что им следует сообщить, чтобы мы были готовы столкнуться с любыми последствиями. Или, в данном конкретном случае, я была бы готова к таким последствиям. Мы не будем готовы, если ты единолично будешь принимать решения и озвучивать их детям, оставив меня в стороне. Мы можем сделать многое только в том случае, если будем выступать как команда – оба, поддерживая детей, потому что, зная своего двоюродного брата Билла, свою мать и тетю Луламэй, это только начало. Ты меня понимаешь?

И пока я говорила, то не обращала внимания на его руку, скользнувшую вверх по моей спине, шее и волосам, обхватившую за затылок до того, как я стала обращать внимание на его руку. Я также не обратила внимания на перемену, произошедшую в нем, пока он смотрел мне в глаза; перемену, которую почувствовала, и она была значительной, настолько значительной, что стала очень важной, но я все равно не смогла ее разгадать.

Он тихо ответил, отвлекая меня от своих мыслей.

– Я все понял.

– Хорошо, – отрезала я. – И еще одно – когда мы болтаем о таких вещах, ты не обнимаешь меня. – Я снова надавила ему на плечи. – А теперь отпусти.

– О, нет, милая, ни за что на свете я не позволю тебе злиться на меня, пока ты одета в эту милую ночнушку с распущенные волосами, предпочитая лишиться моих объятий.

Ум... о чем это он?

– Что? – Вслух переспросила я.

– Ты меня услышала, – ответил он.

– Я не в ночнушке, – напомнила я ему. – На мне надета ночнушка и твоя рубашка.

– Ты могла бы прикрыть свою ночнушку костюмом для спринтерской дистанции на лыжах, милая, но как по мне, в моей гостиной ты одета всего лишь в эту милую ночнушку, запечатлевшуюся у меня в мозгу так, что мне чертовски нравится тебя видеть только в ней. И все, что я вижу – это тебя в этой чертовой ночнушке, независимо от того, что ты собираешься накинуть на себя сверху.

– Ты рехнулся, – выпалила я.

– Ты – не парень, способный это оценить, – ответил он.

– Ладно, ты явно рехнулся, – ответила я.

– Может, ты не осознаешь, насколько хороша эта ночнушка на тебе, – парировал Митч.

О боже!

– Митч…

– … она потрясающе на тебе сидит, – продолжил Митч.

Боже.

– Митч…

– … и ты чертовски здорово выглядишь с распущенными волосами.

– Митч!

– … и я вынужден бороться сам с собой, чтобы сразу же не сдаться, когда ты выскользаешь из своего кокона, разозлившись на меня, забыв поставить защиту, пока свет Мары пылает вокруг.

И его слова заставили меня замолкнуть, вцепившись пальцами ему в плечи, я в шоке уставилась в его бездонные глаза.

– Да, – пробормотал он, крепко сжимая меня за талию. – Теперь, наконец, я вижу, что ты меня поняла.

– По-моему, мы уже закончили наш разговор, – прошептала я и это было правдой. Мы определенно закончили наш разговор.

Правда заключалась в том, что я молчала. Митч не собирался мне перечить, и я поняла это, когда его рука напряглась еще сильнее, а его рука на моей голове притянула меня так близко к его лицу, что я почувствовала его дыхание на своих губах.

– Раз уж я завладел твоим вниманием, детка, чувствуя, как ты пытаешься противостоять мне, я хочу, чтобы ты все это помнила, когда будешь обратно забиваться в своей кокон. Именно сейчас, Мара, я хочу, чтобы ты оказалась в моей постели. А когда ты окажешься в моей постели, я буду находиться в тебе. И пока я буду двигаться внутри тебя, заставив тебя кончить, пока ты будешь обхватывать своими длинными чертовыми ногами меня за спину, а я буду сжимать твою фантастическую чертовую задницу, а твой язык будет у меня во рту, и ты будешь целовать меня так, как можешь целоваться только ты. Я понимаю, что ты подвластна своему дерьму, засевшему у тебя в голове, но все же надеюсь, что если буду открыто говорить, что хочу получить от тебя, мои слова проникнут в твой мозг, и ты сможешь достаточно долго сконцентрироваться на них, дав нам обоим то, чего мы так давно хотим.

Я старалась не прислушиваться к его словам, старалась не дать его словам проникнуть к себе в душу, но мне не удалось.

Что он имел в виду, говоря, дать нам обоим то, чего мы так давно хотим?

– Ты согласна со мной? – спросил он.

– Эм…, – пробормотала я, потому что была не уверена, что согласна, но в другом я не могла с ним не согласиться, он ухмыльнулся, глядя на меня.

Затем пробормотал:

– Ты согласна.

– Мне кажется…, – начала я, и его пальцы на затылке сжались.

– Мне наплевать, что тебе кажется, милая, потому что как только что-то слетает с твоих губ, это будет немного не то, а твое искаженное понятие, неправильное понятие о жизни и обо мне. Думаю, что мы закончили наш разговор... на данный момент. Я понял твою точку зрения, ты права. Мы постараемся поговорить до того, как с детьми произойдет что-то важное. Но ты должна понять и мою точку зрения, если идти по твоей теории мы поговорим с ними не раньше, чем они закончат среднюю школу. Ну что, теперь ты готова с этим справиться?

– Тебе ведь наплевать, что я думаю? – Тихо спросила я.

– Нет, если ты не будешь постоянно бояться принимать быстрые и правильные решения, – ответил он. – Ну что, теперь ты поняла, что я имею в виду?

– Но…

– Мара, нам сейчас нужно собрать детей в школу, – напомнил он мне. – Ты согласна с тем, что я тебе сказал?

– Думаю, что да…

Его рука оставила мои волосы, обернувшись вокруг моих плеч, сжав и повторив:

– Детка, ты согласна с тем, что я сказал?

– Э... да. Я согласна с тем, что ты сказал, – согласилась я. – Или, по крайней мере, с последней частью.

Он внимательно ощупывал мое лицо глазами, и я не сопротивлялась, потому что не могла думать, находясь в его руках, пока чувствовала теплоту его кожи твердых плеч под своими пальцами. Мне, конечно, следовало думать о чем-то другом, не о нем. Скорее всего о Канаде.

– И вот еще что, милая, – прошептал он. – Раньше я прямо говорил, что хочу получить от тебя, но тебе также стоит понять, несмотря на твой кокон, из которого ты периодически вылезаешь, что я получаю от тебя больше, чем ты думаешь. Я получаю от тебя больше, мне нравится то, что я получаю. И ты должна понять, что тебе не стоит меня бояться. Ты уже знаешь, чего я хочу от тебя, но, получая то, что я хочу от тебя, я буду вести себя помягче.

Ой. Нежный Митч.

Гм... вкуснятина.

– Я... – начала я, но остановилась, когда его губы коснулись моих.

– Я буду нежен, детка, – прошептал он мне в губы. – Обещаю. Со мной ты всегда будешь чувствовать себя в безопасности.

ОМойБог.

– Митч, – выдохнула я.

Его проникновенные глаза удерживали меня в своем плену, хотя он твердо повторил:

– Всегда.

Я пялилась в его глаза, а он – в мои. Его глаза были нежными, но смотрели серьезно. Мои, наверное, пребывали в ужасе.

Затем он заявил:

– Да?

– Э-э... да, – прошептала я.

– Хорошо, – прошептал он в ответ, наклонил голову и поцеловал меня в висок. Затем отпустил, сказав:

– Я должен быстро принять душ.

– Эм... ладно, – пробормотала я и поспешно вышла из спальни, так как Митч направился в ванную, я тут же представила голого Митча в душе. Но у меня не было времени растаять в дымящейся луже от мысли о детективе Митче Лоусоне, стоящем обнаженным в душе, или любых других мыслях, которые переполняли мой мозг после разговора с детективом Митчем Лоусоном.

Мне нужно было собрать детей в школу.

15

Он ростом шесть футов и три дюйма и никогда не упускает

возможности устроить кому-нибудь взбучку

– Отлично, – заявила я, протягивая квитанцию клиенту, который только что купил нашу вторую по величине модель – «Сламбер Эксельсиор» (Совершенство сна). – Доставка будет осуществлена в субботу между десятью и двенадцатью часами. Это мы гарантируем, вам доставят... – я пару раз щелкнула по клавиатуре, глядя на монитор, затем улыбнулась клиенту, – Луис и Пол.

– Ты даже знаешь их имена? – спросил клиент.

– Конечно, – ответила я, краем глаза заметив, что Роберта медленно двигается в нашу сторону. – Луис работает с нами уже шесть лет. Пол – два года.

– Ваш магазин, действительно, семейное заведение, – пробормотал посетитель.

– Совершенно верно! – Радостно воскликнула я, Роберта подошла ближе, клиент оглянулся на нее через плечо, потом быстро перевел взгляд на меня.

– Гм... могу я спросить, – начал он, и я наклонилась к нему, ободряюще приподняв брови. – Что ты делаешь в субботу с десяти до двенадцати?

Я отшатнулась от него.

Я ненавидела, когда такое происходило, а это случалось довольно часто.

– Я просто хочу сказать, что... – он ухмыльнулся, – ты не хотела бы проконтролировать доставку, выпив со мной в это время кофе у меня дома. Ну, знаешь, типа проследить, правильно ли они все доставят.

– Мне нужно в это время побыть с моими двумя детьми, – выпалила я, он моргнул, Роберта, не стесняясь подавила смех. Взгляд клиента метнулся к моей левой руке, а затем снова к моему лицу.

– Да, она со своим бойфрендом – полицейским детективом в это время будет пить кофе, – вмешалась Роберта, я повернулась к ней с широко раскрытыми глазами, она же присоединилась ко мне за стойкой. – Он ростом шесть футов и три дюйма, – добавила она. – И никогда не упускает возможности устроить кому-нибудь взбучку, – закончила она.

– Понятно, – пробормотал клиент.

– Гм, – пробормотала я. – Наслаждайтесь купленными матрасами, и если вам что-нибудь еще понадобится для... спальни. – Боже, я ненавидела такие ситуации. – Помните, что всегда есть магазин «Кровати и матрасы Пирсона».

Я игриво улыбнулась ему.

Он кивнул и ушел как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошла Латанья, которая тут же встретилась со мной глазами, но у меня не было времени на ее неожиданный визит. Я повернулась к Роберте.

– Бобби, что за черт? Митч не мой парень! – Прошипела я.

– Ты спишь с ним в одной постели, – заметила Роберта, и я пожалела, что рассказала ей о сегодняшней ночи.

– Но…

– …а Митч спит с тобой в своей постели, – продолжила она.

Теперь я, действительно, жалела, что рассказала Роберте, но больше всего я жалела о том, что многое рассказала. И рассказала я ей лишь потому, что Митч меня укорил в том, что я солгала своим подругам, и это до чертиков раздражало, поэтому я решила сегодня поделиться с Робертой, что сегодня ночью мы все спали в его постели. И теперь я отчетливо вспомнила, разозлившись на Митча и на себя, почему это сделала.

– Митч спал с тобой?! – Громко воскликнула Латанья, я тут же бросила взгляд в сторону кабинета мистера Пирсона, поклявшись никогда больше никому ничего не рассказывать.

– Да… – начал я объяснять, но не смогла продолжить.

– О Боже мой! – Восхищенно воскликнула Латанья.

– И я про тоже! – Воскликнула Роберта после нее.

– Успокойтесь! – Прошипела я, наклоняясь вперед, толкнув Латанью в плечо, и в то же время снова оглянувшись в сторону кабинета мистера Пирсона. Увидев, что берег чист, я снова посмотрела на Латанию. – Это не то что ты думаешь. Билле спала вместе с нами. Ей приснился кошмар, и она хотела, чтобы Митч был рядом.

– Угу, – кивнула она, скрестив руки на груди и широко улыбаясь.

– Экстремальная ситуация, – объяснила я. – А Митч просто был настолько любезен, что… – солгала я, потому что из того, что он сказал мне сегодня утром (чем, к счастью, я не поделилась с Робертой, рассказав ей о вчерашнем вечере и ночи, но не рассказав об утре), когда он не был любезен. Сегодня утром он вел себя совсем по-другому.

– Митч хороший парень, – согласилась Латанья. – Так мило, что он лег в постель с шестилетним ребенком... – она сделала паузу, наклонилась вперед, ее улыбка от восхищения стала еще шире, – и с тобой, – продолжила она. – Я не вижу в этом ничего странного. – Она откинулась назад, качая головой, и ее сверкающие от восторга глаза обратились к Роберте. – Нет, ничего странного в том, что двое людей присматривались к друг другу в течение четырех лет, ты едва переводила глаза с этого парня, а потом вдруг однажды вечером он предложил починить тебе кран и… бац! – Она вдруг расцепила руки, громко хлопнув в ладоши, отчего я подпрыгнула на месте. – Считай, сейчас ты почти уже живешь с ним в его квартире.

Хм, похоже, я не так успешно скрывала тот факт, что избегала Митча, избегала всеми средствами показывать всем, что была в него влюблена, как мне казалось.

– Я еще не совсем переехала к нему, – сообщила я ей. – Если ты забыла, мою квартиру взломали и устроили там погром. Нам было больше некуда идти.

– Хм... а ко мне? – Вмешалась в разговор Роберта. – Или к Брэю и Бренту, – продолжила она. – А также к Латании и Дереку, – опять продолжала она. – К мистеру и миссис Пирсон, – еще дальше продолжила она. – Или в гостиницу. В Денвере ведь есть гостиницы, ты же знаешь.

– Я не думала об этом. Я тогда так устала после работы, и, Бобби, ты не видела во что, превратилась моя квартира, все было очень плохо. Просто ужасно. Там все было уничтожено, даже мои тампоны были разбросаны по всей ванной. Это было настоящее безумие, – сказала я ей, ее лицо тут же смягчилось, как и в то утро (после того, как она перестала обо мне переживать), она ободряюще сжала мне руку.

– Это правда, но подруга, послушай меня, – заявила Латанья, завладев моим вниманием. – Митч Лоусон не станет милым только потому, что он хороший. Ни один мужчина на этой земле не ляжет в постель с женщиной и ребенком только потому, что он милый. Ты слышишь, что я говорю?

Я слышала, что она мне говорила, но мне не нужны были ее слова. Я уже все выслушала сегодня утром от Митча. На самом деле, я была почти уверена, что его слова просто врезались мне в мозг.

Я решила сменить тему, поэтому спросила:

– А что ты вообще здесь делаешь?

– Я пришла узнать, что происходит между тобой и Митчем, после того раза, как Брэй мне заявил, что ты приготовишь Митчу свою известную пиццу с цыпленком барбекю, что стало настоящей сенсацией, учитывая, что он запал на тебя с тех пор, как ты пыталась вытравить из своей жизни своего козла, который потратил годы на поиски того, что ты ему не смогла дать. А потом ты исчезаешь с моего радара, потом появляешься, когда пьешь вино у Митча дома, а он ведет себя так, будто ты самый лучший хрусталь на всем белом свете, и он готов обрушиться на любого, кто попробует тебя обидеть, когда я занесла твое барахло, оставшись с вами ненадолго. А поскольку ты не отвечаешь на мои звонки, мне приходиться тащить свою черную задницу сюда, чтобы получить хоть какую информацию. И вот я здесь и меня поджидает настоящая сенсация – ты спала с Митчем. Но вот что я тебе скажу: я очень рада, что ты это сделала. Мне не терпится рассказать обо всем Брэю и Бренту, что ты спала в постели Митча с Митчем.

– Нет! – Воскликнула я, снова протягивая руку, схватив ее за руку, пока звонил наш стационарный телефон. – Прошу тебя, только не говори Брэю и Бренту.

– Ты что, обкурилась? – спросила она, и ее брови взлетели до самой линии волос. – Я не могу с ними этим не поделиться. Это очень важно. Половина одиноких женщин в «Эвергрине» переехала в «Эвергрин» только потому, что там появился Митч. Глупые сучки, потому что он не крутит шуры-муры там, где живет. Дерек сказал, что у него есть строгое правило – не заводить никаких отношений в «Эвергрине». Вот почему он не пропускает стаканчик-другой в баре у бассейна среди давних жильцов нашего комплекса и этих одиноких сучек, когда идет в спортзал. Но он связался с тобой, а ты живешь почти напротив него. И всем одиноким «эвергринкам» получается, ты просто утерла нос.

Я почувствовала, как мое сердце скользнуло к горлу, легкие начали гореть, когда услышала, как Роберта произнесла:

– «Кровати и матрасы Пирсона», чем могу быть вам полезна? – А потом она сказала такое, от чего мое сердце забилось с такой силой, что я стала задыхаться: – Вау, привет, Митч! Как ты там, черт возьми?

Я медленно, заторможено повернулась к ней, она смотрела на стойку и ухмылялась от уха до уха.

– Да, она здесь, и должна тебе сказать, что ты позвонил как раз вовремя. К ней приставал очередной клиент, – сообщила Роберта Митчу, моя рука взметнулась вверх, чтобы ухватиться за край стойки, пока я ошеломленно смотрела на нее. – Такое случается сплошь и рядом, – поделилась Роберта. – Видишь ли, он может вернуться снова, иногда они возвращаются, я надеюсь, что ты не будешь возражать, но я немного приврала, сказав этому клиенту, что Мара встречается с полицейским детективом, который никогда не уклоняется от взбучки. Ты понимаешь о чем я? Ты же не уклоняешься? – с любопытством спросила она, пристраиваясь бедром к стойке, как будто собиралась проболтать с Митчем весь день, я услышала, как Латанья хихикнула. – Да, именно так я и думала, – пробормотала Роберта, ее улыбка стала шире, но глаза немного остекленели, и она резко закончила: – Так что, если он вернется, я могу ему сказать, что она разговаривает по телефону со своим мужчиной, ты не против?

Вот тогда-то я и обрела дар речи, но едва ли не шепотом, потребовав:

– Бобби, дай мне трубку.

– О, отлично, я рада, что ты не против, – заявила Роберта Митчу.

О Боже!

– Бобби, – громче позвала я. – Дай мне трубку.

– Что? – Спросила Роберта. – Конечно. Ты тоже. Надеюсь, увидимся. – Она помолчала, – пока Митч. – Потом подняла голову, ее сияющие глаза обратились ко мне и поделилась: – Он никогда не уклоняется от взбучки, как я и подозревала.

Латанья зашлась свистящим смехом.

Я выхватила трубку из рук Роберты, свирепо посмотрела на нее, повернувшись спиной к обеим своим подругам, поднесла трубку к уху.

– Митч?

– Привет, милая, – тихо сказал он, и я услышала смех в его голосе и почувствовала знакомое шипение в животе.

– Все хорошо? – Переспросила я.

– Конечно, пока твоя подруга не сказала мне, что к тебе приставал клиент. Такое часто случается?

– Хм…

– Значит, такое часто случается, – пробормотал он.

– Ну…

Но он заметил:

– Приятно узнать, что твоя подруга тебя прикрывает.

– Эм… – пробормотала я, потом взяла себя в руки и спросила: – Зачем ты звонишь?

– Я хотел бы передать тебе новости. Дети со мной. Мы в участке. Они просмотрели несколько фотографий. Хорошая новость – это не русская мафия. Плохая новость заключается в том, что мы понятия не имеем, кто этот человек, которого боится Билле. Я показал ребятам несколько фотографий известных, если можно так выразиться, партнеров твоего кузена, но они не узнали никого. Приятель сейчас пытается воссоздать с художником его портрет.